На следующее утро перед завтраком

Он надел сюртук, и Гораций повязал ему галстук, а потом до блеска надраил сапоги. Колин еще не пришел в себя после ночного свидания. Она отказалась от их договоренности и не захотела, чтобы он объявил о помолвке! И с этим ничего не поделаешь. Застегивая сюртук, он вдруг сообразил, что мог бы прекратить этот фарс и сделать ей предложение сразу, на следующий день после урагана. Идея с тайной помолвкой оказалась никчемной. Они оба проявили нерешительность, на что, правда, имелись свои причины. Брак по расчету: у одного – из желания завладеть поместьем, у другой – из-за стремления появиться на первом балу сестры, – не может быть прочным. По его мнению, эта договоренность свидетельствовала лишь об их обоюдном отчаянии.

Несмотря на ее твердый отказ, Колин не готов был от нее отказаться и продолжал верить, что у него по-прежнему есть шанс. Как только они поженятся по всем правилам, он сделает все возможное, чтобы ей жилось легко и весело, чтобы не возникло и мыслей о других мужчинах. Каждый день он будет придумывать новые развлечения, потому что знает: Анджелина почти перестала улыбаться, после того как тот подонок попытался отравить жизнь ей и ее семье.

Она еще не знала об этом, а Колин не стремился ее в это посвящать, но он собирался отомстить за нее. Брентмуру не сравниться с ним в кулачном бою, так что есть шанс подправить ему форму носа и поставить пару фингалов. Но сначала Колин соберет группу поддержки, чтобы кое-что ей подарить, отчего она станет счастливее. Она дочь герцога, красива, умна, любит свою семью и свою сестру.

Ему больше всего хотелось сделать ей подарок, выполнить ее сердечное желание. Для себя ей ничего не нужно. Все, что она хотела, – для сестры. Колин пока не знал, как ему это удастся, но был готов на все, только бы это произошло.

Когда за завтраком Колин занял свое обычное место рядом с Анджелиной, то обратил внимание, что она выглядит усталой и озабоченной. Он и сам был на пределе из-за того, что Анджелина не позволила объявить о помолвке. А еще Колин боялся, что она не захочет дать ему второй шанс. Ему вдруг представилось, как он прямо сейчас опускается перед ней на колено и предлагает выйти за него, потому что ночью ее слова показались ему серьезными. Он не хотел ее терять.

Пенни тоже за столом клевала носом, и герцогиня подозрительно посматривала на дочерей.

– Как я понимаю, Пенни сегодня ночевала в твоей комнате, Анджелина, судя по тому, что вы обе такие вялые.

– Я ворочалась с боку на бок целую ночь, – призналась Анджелина, – и не давала ей спать.

– В следующий раз, когда на вас нападет бессонница, приходите к нам, – предложила Бернадетт. – Будем рассказывать истории про привидения.

Колин решил напугать сестер и утробно завыл:

– Муахахаха!

Близняшки, естественно, завизжали, а маркиз закатил глаза:

– Колин, прекрати поощрять в своих сестрах суеверие. Маргарет и без этого хватает хлопот с ними.

Он закончил завтрак чашкой чаю.

– Итак, солнце выглянуло. Как мне кажется, Геркулес будет в восторге прогуляться на воздухе, если ты не против, Маргарет.

– Да, нам тоже полезно выйти на солнце.

Колин повернулся к Анджелине.

– Как продвигается дрессировка?

– Вполне прогрессирует. Девочки уже научили его подавать лапу, ты видел собственными глазами. Если продолжать занятия, он много чему научится. Геркулес – умный пес.

Маркиз фыркнул.

– Чедвик, – укоризненно произнесла Маргарет. – Ты же понимаешь, как много Геркулес значит для дочерей.

– Надеюсь, не больше, чем их отец.

– Ты нас ревнуешь к Геркулесу, папочка? – осведомилась Бьянка.

– Просто до смерти. – Маркиз сложил газету.

– Ты сегодня собираешься на охоту, папа? – спросила герцога Анджелина.

Уайкоф откашлялся.

– Думаю, нет. Нам с Чедвиком нужно кое-что обсудить.

Маркиз опустил чашку на блюдце.

– Кстати о делах. Колин, если ты позавтракал, зайди ко мне минут через пятнадцать.

Колину стало интересно, чем сегодня огорошит его отец, и узнает он это уже скоро. Сердце заныло, возникло предчувствие, что новости не будут хорошими.

Анджелина посмотрела на Колина.

– Нам тебя ждать?

– Прошу прощения, – ответил за него маркиз. – Дела могут занять некоторое время, так что, полагаю, дамы могут отправляться на прогулку, как и планировалось.

Все встали из-за стола и пошли одеваться, в то время как Анджелина задержалась и, когда никого не осталось в комнате, повернулась к Колину.

– У меня такое чувство, что тебя ждет какое-то хорошее известие.

Сердце Колина заколотилось.

– Тебе что-то известно?

Может, отец собирается отдать ему Сомеролл? В конце концов, Фарадей не проявил особого интереса, и, насколько Колину было известно, других покупателей не наблюдалось.

– Не буду надеяться на лучшее. Такие надежды никогда не оправдываются.

– Не уверена до конца, но мне кажется, что все сложится удачно.

Колин заглянул ей в глаза и порадовался, что есть хоть кто-то, кто настолько верит в него.

Как она красива и невероятно соблазнительна! Сейчас Сомеролл начал значить для Колина намного больше, чем тогда, когда он только появился здесь, и все из-за того, что он собирался уговорить ее выйти за него, и тогда Сомеролл станет их домом. На этот раз он упадет перед ней ниц.

Он еще станцует с ней вальс на первом балу ее сестры. Анджелина будет в восторге. А сейчас нужно прикинуть, где именно лучше всего сделать ей предложение, и заранее приготовить речь, чтобы не запинаться и не мямлить.

Если бы ему сказали об этом раньше, ничего, кроме смеха, это сообщение не вызвало бы, но теперь оно стало чрезвычайно важным. Скоро он будет владеть и Сомероллом, и Анджелиной – только бы добиться от нее согласия. Черт! Если потребуется, он станет умолять: ему нельзя ее потерять.

Через четверть часа Колин побарабанил пальцами в чуть приоткрытую дверь отцовского кабинета.

– Заходи и прикрой дверь, пожалуйста, – отозвался маркиз, который в это время запечатывал письмо. Отложив его на поднос, он встал и обошел письменный стол. – Садись.

К удивлению Колина, отец не сел на свое обычное место, а опустился в кресло рядом с ним. Волоски на затылке встали дыбом – такого он не ожидал, а потому спросил:

– Что-нибудь не так?

Отец вздохнул:

– От Анджелины я узнал, что Сомеролл много значит для тебя в эмоциональном плане.

Колину потребовалось некоторое время, чтобы осмыслить отцовские слова.

– Теперь ясно: ты понятия не имел, что она говорила со мной от твоего имени.

В комнате вдруг стало зябко.

– Нет. – Хотя Анджелина ведь намекнула, что кое-что знает.

Маркиз скрестил руки на груди.

– Она, в частности, сказала, что Сомеролл для тебя важнее, чем репутация повесы.

Колин встал и отошел к окну.

– А что еще?

– Она позабавила меня и совершенно очаровала.

Колин обернулся и посмотрел на отца, открыв рот.

– Если ты упустишь ее, то будешь настоящим дураком, – сказал маркиз. – Хотя мне непонятно, что она нашла в таком создании, как ты. С другой стороны, леди Анджелине нравится заниматься ремонтом и восстановлением. Вполне возможно, что она рассматривает тебя как один из проектов, что бросил ей вызов.

Колин понял намек и громко расхохотался.

– Сядь, сын. Нам нужно поговорить о том, что носится в воздухе, – вздохнул маркиз. – Я получил от Фарадея вполне конкретное предложение.

Колин на миг задохнулся, потом тряхнул головой.

– Ты не можешь продать поместье Фарадею. Это семейное наследство.

– Да, и там похоронена твоя мать.

Колин наклонился вперед.

– Скажи, что это за предложение, и я перебью его.

– Дело вот в чем. Я заверил его, что сделка возможна, и тем самым взял на себя ответственность, но сглупил, предположив, что его намерения в отношении поместья несерьезны.

– Объяви ему, что сделка отменяется.

– Он все равно считает ее действующей и даже отказал еще одному продавцу недвижимости.

– Пусть найдет другого, – не унимался Колин.

– Сын, его жена родит еще до конца этого месяца. У них просто нет времени, чтобы найти подходящий дом. Должен упомянуть, что, кроме них, есть еще и престарелая бабка. Если я сниму дом с продажи, что им делать? Миссис Фарадей не в том состоянии, чтобы ездить и осматривать поместья, и им хочется осесть именно в этом районе, потому что по соседству живут их родственники. И еще одно выставленное на продажу поместье им не по средствам. Я знаю, что Сомеролл имеет для тебя особое значение, но это неблагородно – отказать им сейчас.

Ноздри Колина затрепетали.

– Я чувствовал, что все пойдет не так.

– Мне самому очень неприятно, – признался маркиз.

Колин покачал головой:

– Мы оба не верили в серьезность их намерений. Не вини себя, что обстоятельства обернулись таким образом.

Маркиз встал, подошел к столу и выдвинул ящик.

– У меня есть кое-что для тебя.

Колин поднялся при его приближении.

– Анджелина сказала, что вы искали его вместе.

Отец открыл шкатулку и вынул из нее миниатюрный портрет в рамке, украшенной жемчугом.

– Я хранил его в столе и время от времени доставал, просто чтобы не забыть ее. Мне не хотелось, чтобы Маргарет его увидела. Она всегда себя недооценивала, но я – видит бог! – думал о ней только как об ангеле.

Колин сглотнул.

– Я не хочу отбирать его у тебя.

– Нет, мое настоящее – это Маргарет. Тебе он нужнее.

– Благодарю.

– Мне очень жаль, что так вышло с поместьем. Я всегда хотел передать его в твои руки, – признался маркиз.

Колин кивнул, пальцами поглаживая жемчужины на рамке.

– Спасибо, отец. Ты не будешь против, если я в последний раз прокачусь в Сомеролл?

– Разумеется, нет. Позже я отправлю туда слуг, чтобы забрали кресло-качалку и колыбельку.

– Буду признателен за это.

Анджелина завела всех в дом.

– Не знаю, как вы, но я бы погрела руки у огня.

– Что-то сегодня свежо, – согласилась маркиза. – Девочки, не оставляйте свои накидки на перилах, отнесите наверх.

Пенни в сопровождении близняшек ринулась вверх по лестнице, но уже через пару минут с хихиканьем они сбежали вниз.

Анджелина скрестила руки на груди.

– Это в вашем представлении и есть «держать осанку»?

– Мы потренируемся после ленча с книгами на голове, – пообещала Бьянка.

Маргарет воздела руки, словно призывая на помощь высшие силы.

– Я ужасно проголодалась, – объявила Пенни.

– Тебе повезло, – сказала маркиза. – Ленч уже накрыли.

К ним присоединились маркиз и Уайкоф.

– Странно, что вы сегодня не пошли охотиться, – заметила Анджелина, повернувшись к отцу.

Молча обменявшись взглядами, герцог и Чедвик заняли свои места за столом.

– А где Колин? – спросила Анджелина.

– Он уехал в Сомеролл, – ответил маркиз. – Раз уж мы здесь собрались, должен вам сообщить, что мистер и миссис Фарадей покупают поместье.

Анджелина ахнула, за что тут же получила укоризненный взгляд герцогини.

– Ее реакция вполне понятна, – пожал плечами герцог. – Наша дочь понимает, что поместье значит для Рейвеншира.

Когда маркиз закончил объяснять обстоятельства сделки, Анджелина поднялась с места.

– Лорд Чедвик, можно мне взять вашу карету?

– Будет лучше, если ты никуда не поедешь, – заметила герцогиня.

– Вообще-то, если вы с Уайкофом не возражаете, мне кажется, Колин будет рад обществу Анджелины, – обратился к ней маркиз. – Она очень помогла ему, хотя, как я понимаю, там много чего еще нужно сделать… вернее, нужно было бы сделать.

– Я не возражаю, – откликнулся Уайкоф. – В конце концов, они взрослые люди.

– Благодарю вас, милорд, – сказала Анджелина. – Спасибо, папа.

– Я распоряжусь насчет кареты, – сказал маркиз.

Маргарет встала.

– А я приготовлю корзину с едой. Он наверняка уехал голодный. Это такое разочарование! – Она покачала головой. – Мне очень хочется надеяться, что он справится и в конце концов останется с нами.

Через полчаса Анджелина с корзиной в руках разместилась в карете. Ей казалось, что это будет самая долгая поездка в жизни, хотя до Сомеролла было не так далеко. Она порадовалась, что никому в голову не пришло поинтересоваться, почему в поездке ее не сопровождает служанка. Сегодня Колин получил удар ниже пояса, и ей хотелось утешить его.

Когда карета подкатила к крыльцу особняка, Джон спустился с козел и забрал у нее тяжелую корзину. Анджелина заторопилась по ступеням крыльца. Ветер нес сухие осенние листья, серое небо грозно хмурилось.

Стук кареты, судя по всему, привлек внимание Колина, потому что он уже открыл дверь. Анджелина бросилась к нему в объятия в слезах.

– Я приехала сразу, как услышала новость.

– Успокойся. И скорее заходи внутрь, замерзнешь.

Джон опустил корзину на столик в холле.

– Милорд, будут какие-нибудь приказания?

– Возвращайся в Дирфилд, найди Льюиса на конюшне и скажи, что мы отправляемся назад в четыре часа.

– Да, милорд.

Когда Джон ушел, Колин снова обнял ее.

– Спасибо, что приехала.

– Разве я могла не приехать? – Она вытерла слезы.

Он протянул ей платок.

– Ты же не старый дом оплакиваешь, так ведь?

– Я была уверена, что он станет твоим. – «Я хотела, чтобы он стал нашим».

– Это ведь не конец света, – сказал Колин. – Есть вещи посерьезнее. Пойдем в гостиную, мне надо кое-что тебе показать.

Почему все рухнуло? Она понимала, что думать так – странно, но они работали так упорно, и ей так хотелось, чтобы он получил это поместье во владение, чтобы у него появился собственный дом на земле, в которой покоится его мать.

В гостиной Колин сразу направился к камину.

– Разведу огонь, а то здесь довольно прохладно.

– А я приготовлю чай. Маргарет собрала нам корзину с едой.

– Это будет здорово, – обрадовался Колин. – Давай помогу, корзина небось тяжелая.

И уже вскоре огонь весело затрещал в камине, а чайник с водой засвистел. Анджелина засыпала чайный лист в заварочный чайник, и Колин залил его кипятком.

– Пока чай заваривается, хочу показать портрет моей матери.

Он вынул шкатулку и протянул ей инкрустированную жемчугом рамку.

– Какая красивая женщина! – воскликнула Анджелина, восхищенно разглядывая миниатюру. – Где ты нашел портрет?

– Отец держал его в ящике письменного стола. Думаю, он чувствовал себя виноватым перед Маргарет, поэтому отдал портрет мне. Как видишь, не все утеряно.

Покусав губу, Анджелина только кивнула, потому что лить слезы глупо, тем не менее сердцем она чувствовала, насколько Колин разочарован.

– Мне кажется, Фарадеи проявят любезность и разрешат тебе регулярно посещать могилу матери.

– Да, я поговорю с ними. Это ничего не будет им стоить. Надеюсь.

Она разлила чай.

– Могу признаться, мне немного грустно. Я уже думала о том, как будем менять драпировки. Мы не прошлись по парку, не обсудили, какие цветники разбить, какие овощи посадить весной, но теперь это уже не твоя забота.

В молчании они принялись пить чай, потом, отставив свою чашку в сторону, Анджелина спросила:

– Ты приедешь в Дирфилд на Рождество?

– Вообще-то у меня дела в Лондоне, так что возвращусь домой за несколько дней до праздника.

У нее возникло чувство, словно время обернулось вспять, к тому вечеру, когда она увидела его на пороге гостиной в Дирфилде. Сколько всего произошло!

– На могилу матери не хочешь сходить? Я бы составила тебе компанию, если ты не против.

– Спасибо. Мне это очень нужно.

Ветер без устали гнал осеннюю листву. Дорогу им перебежала рыжая белка, напомнив о Геркулесе. Когда они подошли к склепу, Колин достал миниатюрный портрет и приложил к губам.

– Ты не будешь забыта.

По щекам Анджелины потекли слезы.

Колин вытащил носовой платок и вытер их.

– Мне кажется, ты бы ей понравилась. – Он обнял ее за плечи и повел назад к дому.

– Хочешь пройтись по комнатам еще раз?

– Думаю, да. – Колин зажег фонарь, и они пошли вверх по лестнице. – Давай начнем обход с чердака. Ты не против?

Анджелина слабо ему улыбнулась:

– Мы там провели много времени.

Они ступили внутрь.

– Тут все в полном порядке, – заметил Колин. – Только что-то мышки не видно.

Она засмеялась.

– Думаю, отец распорядится прислать слуг, чтобы забрать оставшиеся вещи.

Рука об руку они отправились в детскую, где Колин отыскал коробку с оловянными солдатиками.

– Возьму на память.

Они прошли в бывшую спальню отца, затем через смежную дверь Колин завел ее в спальню матери.

– Надо же, кровать не обуглилась, хотя ведь могла сгореть.

Анджелина рассмеялась.

– О, даже не верится! Ведь я такое здесь говорила и вытворяла!

– Можешь сколько угодно смеяться, но то была самая прекрасная из моих ночей. – Он искоса посмотрел на нее. – Надеюсь, ты не очень жалеешь.

– Вообще не жалею, – уверенно заявила она. «Я никогда не стану жалеть, что полюбила тебя».

Он опустился на край кровати и похлопал по матрацу рядом с собой.

– Присядь. Мне нужно кое-что тебе сказать.

С глубоким вдохом Анджелина села.

– Я написал друзьям, теперь им известна правда о Брентмуре. В частности не вдавался, чтобы не поставить тебя в неловкое положение. Гарри и Беллингем готовы и, главное, способны оказать тебе поддержку. С твоего позволения я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы восстановить твое доброе имя.

Анджелина встала, подошла к окну и отдернула шторы. Там, за окном, ветер кружил коричневые и оранжевые листья.

– Я как раз собралась попросить о помощи мать, Маргарет и Шарлотту.

– Мне кажется, это не будет лишним, но я лично должен наказать его за боль и унижение, что пережили ты и твоя семья.

– Даже не знаю, возможно ли это, ведь нас с ним видели в парке.

– Он затащил тебя туда обманом, и я уверен, что ни для кого это не сюрприз, учитывая его гнусную репутацию. Я оставляю решение за тобой, и у тебя есть время подумать.

Она вспомнила, как Брентмур манипулировал ее отцом, как затащил ее в парк, как унижал, как лгал ей, и все в ней буквально перевернулось.

– Тебя всю трясет, – заметил Колин.

– Это от злости. Я устала переживать и хочу, чтобы он получил по заслугам.

– Считай, что это уже сделано. Обещаю поставить его на колени.

Через два дня

Все собрались на прогулку, и Бьянка надела на Геркулеса поводок. Анджелина наклонилась к нему и скомандовала:

– Сидеть!

Мопс лизнул ей руку, и подошедший маркиз усмехнулся, а Колин громко засмеялся, и тут послышался стук в парадную дверь. Он вышел в приемную и увидел, как Эймз протягивает монету посыльному, доставившему почту. Закрыв дверь, дворецкий просмотрел имена адресатов и подал письма Колину.

– Милорд, вам два срочных письма из Лондона.

Колин догадался, от кого, но не стал говорить об этом вслух – лишь многозначительно посмотрел на отца.

– Пожалуйста, отправляйтесь без меня, я вас догоню, как только закончу дела. – Поклонившись, Колин взбежал вверх по лестнице.

Начав читать, Колин стиснул зубы. Надо быть стойким ради Анджелины, несмотря на то что ей придется увидеть собственными глазами написанное. Лучше пусть прочитает, чем услышит. Нужно срочно сколотить группу своих сторонников, чтобы подтвердить ее невиновность, и чем больше их будет – тем лучше. Пугающе сложная перспектива! Однако он поклялся очистить ее имя от грязи и сделает это.

«Дорогой Колин!

Ты не поверишь, какую ложь сейчас Брентмур распространяет повсюду. В клубе я решил держать язык за зубами, пока не посоветуюсь с тобой. Разумеется, желание дамы для меня закон. Я также против того, чтобы раздувать пламя до небес, однако возвращение Брентмура подлило масла в огонь. Теперь, получив наследство, он сорит деньгами направо и налево. Помимо того постоянно напивается и утверждает на каждом углу, что леди Анджелина оболгала его! В частности, заявляет, что она пошла на попятный еще до того, как застукала его с леди Каннингем. Более того, говорит всем и каждому, что это была ее идея отправиться в темный парк. Ты можешь в это поверить? Человек вполне серьезно пытается доказать, что это она соблазнила его!»

– О господи! Собственноручно убью эту сволочь. – Он набрал полные легкие воздуха и продолжил читать письмо Гарри.

«Над этим можно было бы посмеяться, если бы он не выставлял ее бесстыдной и абсолютно аморальной. Истории про леди А. распространяются как лесной пожар скандальными газетенками и обсуждаются в клубах, потому что мужчины похотливы по природе и кое-кто видел ее в объятиях Брентмура в плохо освещенной части парка. Извини за прямоту, но мне не хочется, чтобы ты вдруг узнал об этом в неподходящий момент».

Колин на миг оторвался от чтения. Хоть он и знал, что негодяй специально заманил ее туда и выставил на обозрение, но все равно читать это было тяжело. Заскрипев зубами, он продолжил.

«Бесспорно, он все спланировал заранее. Это свидетельствует о том, что им владеет извращенное желание продемонстрировать всем, что он способен вскружить голову любой женщине. Многие испытывают отвращение к Брентмуру, но колеблются дать ему отпор, потому что не хотят ввязываться в эту историю.

Тем не менее моя матушка заявила, что любой, у кого есть совесть, должен оказать поддержку незаслуженно обиженной даме. Для того чтобы восстановить репутацию твоей визави, необходимо заручиться поддержкой как можно большего количества леди и джентльменов. Не могу обещать, что этого будет достаточно, но попытаться стоит. Беллингем готов начать действовать хоть сейчас. Его влияние – прекрасное подспорье. Черкни пару слов, когда соберешься вернуться в Лондон.

P. S. В качестве альтернативы матушка предлагает брак с богатым и титулованным джентльменом. Но ты же понимаешь: как все женщины, она считает, что так можно решить все проблемы».

Теперь Колин знал, что дела обстоят намного хуже, чем он предполагал вначале, но был полон решимости защитить ее честь и увидеть Брентмура на коленях.

Он перевел дух и вскрыл следующее письмо, которое оказалось намного короче: автор сразу перешел к делу.

«Колин!

Буду говорить напрямик. Брентмур – это всего лишь сортирная крыса. Меня взбесило, когда я узнал, что невинную леди чернят те, кто должен бы знать, что к чему. Нам нужно сплотиться и отчистить репутацию леди А.

Мне хочется дожить до того дня, когда ты навесишь фонарей Брентмуру и сломаешь нос. Гарри рассказал подробности произошедшего. Я был поражен, как такой зубр, как Уайкоф, попался ему на крючок. Впрочем, я понимаю, что этот ублюдок вползает в душу, как райский змей-искуситель, и опустошает карманы доверчивых простаков рассказами о незаслуженных обидах, нанесенных ему собственным родителем. Он также требует деньги от отцов леди, которых ему удается охмурить, и большинство платят, чтобы репутация их дочерей не пострадала. Я провел небольшое расследование и обнаружил еще несколько жертв. Совершенно ясно – пролить свет на его дьявольские похождения пойдет на пользу обществу. В этом деле можешь полностью рассчитывать на меня. Хочу заверить, что у меня множество друзей и знакомых, готовых поддержать леди А.

P. S. Лаура предлагает тебе поскорее жениться на леди: говорит, что после свадьбы ты станешь счастливейшим из людей. Извини, что вставляю в письмо ее мнение, но она очень настаивала. Лаура опять беременна и, извини за откровенность, не всегда адекватна. Я понял, что пока с ней лучше не спорить».

Колин подумал, что ему очень повезло иметь таких преданных друзей, и с тяжелым вздохом вспомнил, в каком ужасе была Анджелина, услышав историю их с Гарри знакомства с Беллингемом. Втроем они прекрасно проводили время в «Уайтсе» прошлой весной.

Раздался легкий стук в дверь. Колин откликнулся и немало удивился, увидев в дверях отца.

– Проходи.

– Спасибо. Я вижу, ты уже прочел письма.

– Ты по делу, отец?

– Нет, но искренне надеюсь, что друзья сообщили тебе последние новости о Брентмуре и поделились своими советами насчет леди Анджелины.

Колин вздохнул:

– Присаживайся.

– По выражению твоего лица нетрудно догадаться, что дела обстоят хуже, чем ты думал.

– Прочти и сам все узнаешь. Предупреждаю: ничего хорошего.

Отец достал очки из внутреннего кармана сюртука и, пока читал, не проронил ни слова.

– Нет ничего удивительного, что были и другие жертвы. Судя по всему, Брентмур большой специалист втираться в доверие и завоевывать симпатию к собственной выгоде.

– Его нужно остановить! – заявил Колин. – С леди непозволительно так обращаться.

– Согласен. Когда отправляешься в Лондон?

– Дождусь, пока уедут Уайкофы.

Маркиз вскинул брови.

– Вот так сюрприз! Я-то думал, ты воспользуешься первым же удобным случаем, чтобы рвануть в Лондон. Ведь тебя так и тянет к актрискам, шлюхам и картам.

Колин едва заметно улыбнулся:

– У меня есть причина задержаться.

– Анджелина? – Маркиз проницательно посмотрел на сына, но тот лишь пожал плечами:

– Она помогла советом по ремонту и поддержала мои претензии на Сомеролл.

– Понятно… Да, кстати: я не мог не обратить внимания на то, как дамы настойчиво рекомендуют тебе жениться на леди Анджелине, и нахожу это весьма забавным, учитывая, что вы с ней постоянно на ножах.

Колин промолчал. Если они поженятся, то Анджелина сможет появляться в обществе, что уже немало. Только вот она совершенно ясно дала понять, что не хочет выходить за него. Ему необходимо переубедить ее, но сначала сделать так, чтобы она вновь заняла принадлежавшее ей по праву рождения место. Бог даст, ему повезет и она согласится стать леди Рейвеншир. Идея жениться на Анджелине становилась день ото дня все привлекательнее.

– Мне очень жаль, что так вышло с Сомероллом, – признался отец. – Я голову сломал в поисках повода отказать Фарадею, но так ничего и не придумал, кроме как продемонстрировать свое благородство.

– Спасибо, что пытался, и упрек принимаю. Я считал Сомеролл гарантированно своим. Мог бы получить его еще несколько лет назад, но ничего не сделал, чтобы подтвердить, что достоин его. Это урок, который я никогда не забуду.

Уже открыв дверь, маркиз обернулся.

– Сын, я горжусь тобой.

– Спасибо, отец.

– Продолжай в том же духе.

Колин тяжело вздохнул. Теперь он навсегда лишился Сомеролла. При свете дня их тайная помолвка представала как холодная коммерческая сделка. В тот момент, когда он только ее предложил, они оба были в таком отчаянии, что ухватились за этот безумный план. Однако все рухнуло и он потерял Сомеролл навсегда. Но на всю жизнь с ним останется воспоминание о том, как они с Анджелиной занимались любовью в ту штормовую ночь. Она потрясающая, и ему, естественно, не хочется ее отпускать. При исключительно добром сердце у нее всегда наготове едкий ответ.

Он собирался восстановить ее доброе имя, хотя исход этого мероприятия не внушал оптимизма. У него не было иллюзий насчет трудностей, с которыми она столкнется, но он понимал, как ей важно присутствовать на первом выходе в свет Пенелопы. Возможно, в крайнем случае она появится там тайно в сопровождении горстки преданных друзей.

Анджелина достойна настоящего брака, по любви, а не по расчету. И видит бог, Колин готов предпринять решительные действия в этом направлении, после того как Брентмур отведает его кулаков.

В воскресенье утром

Поправив галстук, Колин просунул голову в дверь отцовского кабинета.

– О, как здорово: ты не работаешь.

– Что-нибудь срочное? – поинтересовался маркиз. – Еще только семь утра. Я думал, ты в постели, приходишь в себя после ночной гулянки.

– Все, с этим покончено: теперь только церковь.

– Помоги нам Господь!

Колин устроился в отцовском кресле.

– Маргарет действительно серьезно настроена устроить шабаш?

Маркиз посмотрел на него поверх очков.

– О да. Сейчас я дам тебе полезный совет касательно женщин, так как, мне кажется, мамаши и жены твоих друзей изо всех сил стараются затолкать тебя под венец. Никогда не лги женщинам. Они учуют это за пятьдесят шагов.

– Значит, Маргарет застукала, когда ты не работал.

– Я всегда догадывался, что ты умница. Что у тебя на уме, сынок?

Колин откашлялся.

– Есть два дела…

– Начни с первого, – предложил маркиз.

– Думаю приглядеть себе какое-нибудь поместье по соседству.

Маркиз приложил ладонь к уху.

– Повтори, пока я не выпал из кресла.

– Ты меня отлично слышал. Может, посоветуешь что-нибудь?

Отбросив перо в сторону, маркиз сложил руки перед собой на столе.

– Ты здоров?

Колин рассмеялся.

– Как бык!

Тогда маркиз достал из кармашка монокль и воззрился на сына.

– Хм. Никаких следов сыпи или покраснения. Но что-то подсказывает, что ты страдаешь от той же болезни, что и многие молодые люди. Я прав? Ты влюбился?

Уши у Колина загорелись, а маркиз аж уронил монокль, всплеснув руками:

– Не хочешь поведать мне эту историю?

Колин покачал головой:

– Определенно нет.

– Ты уже сделал предложение леди Анджелине?

– Да, и получил от ворот поворот.

– Из-за твоей собственной глупости, я полагаю.

Колин согласно кивнул.

– Как ты думаешь, насколько сговорчивым окажется Уайкоф?

– Ну, он, конечно, попытается тебя пристрелить. Стрелок из него никудышный – хуже, чем из меня, – но это тебе только на руку.

– Хоть это радует.

Маркиз вздохнул:

– Я думаю, дело не столько в герцоге, сколько в самой леди Анджелине. Понятно, что от этого брака вы оба выгадаете, но нам с тобой известно, какие трудные времена она пережила. У меня нет сомнений: стоит вернуться в общество, и ее встретят с распростертыми объятиями. А вдруг замужество и в то же время участие в лондонских сезонах станет для нее непосильным испытанием? Не знаю, не знаю… Маргарет и герцогиня станут, конечно, вас торопить, однако ты понимаешь ее лучше, чем кто-либо, и мне кажется, вам очень повезло, что у вас была возможность по-настоящему узнать друг друга до свадьбы.

– Так и было задумано. Она сама это предложила.

– Ты любишь ее?

Колин сглотнул.

– Очень.

– И?…

– Пару раз мы поссорились, но, к обоюдному удовольствию, быстро помирились.

– Ах да, примирение! – Маркиз встал, обогнул стол и, подойдя к Колину, похлопал по плечу. – Не могу представить лучшей жены для тебя, сынок. Вне всякого сомнения, у вас постоянно будут размолвки, а потом бурные примирения, но через девять месяцев вы подарите мне первого внука.

Колин засмеялся.

– Спасибо, отец.

– Ты едешь на следующей неделе в Лондон?

– Да.

– План, который придумали твои друзья, – солидный?

– Да, с этим все в порядке.

– Сын, кажется, я тебя люблю, вот только не пойму за что.

Колин расхохотался.

– И маленький совет: отделай как следует этого мерзавца, но не убивай, не пачкай руки его грязной кровью. Лучше передай его вербовщикам – пусть отправят в армию или флот ее величества. Он тогда сам пожалеет, что остался жив, и это будет настоящим наказанием.

Колин согласно кивнул, а маркиз продолжил:

– Прими все меры предосторожности и помни: тебя с нетерпением ждет прекрасная дама и мы с Маргарет. Покончи с этой мерзостью раз и навсегда, а потом отпразднуем твое возвращение. Пока будешь в Лондоне, потрудись получить специальное разрешение на брак.

– Весьма признателен за советы, в особенности за напоминание о разрешении на брак. Как только вернусь, мы сразу поженимся.

– Но сначала официальное предложение.

– Да, на этот раз все будет как положено: опустившись на колено, с кольцом…

– А как было в тот раз расскажешь?

Колин покачал головой:

– Точно нет!

– Я тебя люблю, сын. Отправляйся защищать честь своей дамы и возвращайся домой целым и невредимым. А я пока попробую подыскать тебе поместье.

В тот же вечер

Маркиз исполнил долг добрососедства и пригласил на ужин преподобного Куимби с женой. Миссис Куимби тут же начала взахлеб описывать красоты поместья Харуэлл, принадлежавшего барону Оувертону. Стараясь поддерживать вежливую беседу с преподобным, Анджелина изнывала от беспокойства. Герцог объявил, что они остаются в Дирфилде еще на неделю, но от каких-либо объяснений уклонился. А перед этим все трое мужчин заперлись в кабинете маркиза, где и провели несколько часов. Аджелина очень боялась, что Колин задумал вызвать Брентмура на дуэль, и весь вечер пыталась улучить момент, чтобы поговорить с ним, но ей так и не удалось. Дамы так привыкли слушать ее чтение, пока занимались вышиванием, что шанса поговорить наедине с Колином у нее не было ни малейшего. Анджелина очень надеялась поговорить с ним в гостиной – получить заверения, что никакой дуэли не будет.

Когда ужин закончился, дамы перешли в гостиную, и по их просьбе Пенни села за рояль. На сей раз под ее аккомпанемент близняшки принялись распевать народные песни. Чтобы избежать «дружеской беседы» с миссис Куимби, Анджелина присоединилась к рукодельницам, но не тут-то было: та вовсе не собиралась оставлять ее в покое.

– Леди Анджелина, вы сегодня как-то по-особому молчаливы.

– Да, все какие-то мысли в голове… Вы уж простите меня. Как поживаете?

– Все прекрасно, все здоровы. Несколько дней назад преподобный Куимби получил письмо от барона Оувертона.

– О, письма – это чудесно! – Анджелина и Маргарет обменялись улыбками: миссис Куимби явно приготовилась оседлать любимого конька.

– Разумеется, Харуэлл-Хаус процветает. Очень жаль, что мы с преподобным пропустили ужин у барона, но у меня есть письмо. Минуточку, сейчас найду его в ридикюле.

Анджелина натолкнулась на покорный взгляд матери и понадеялась, что письмо окажется единственным.

– Ах, вот оно. – Миссис Куимби разгладила лист бумаги. – Так, барон Оувертон пишет, что был рад пригласить на ужин своих новых соседей – лорда и леди Брентмур. – Она сделала паузу. – Вы знакомы с ними, леди Анджелина?

Анджелина проигнорировала вопрос, очень надеясь, что миссис Куимби упомянула эту фамилию по собственной глупости и недальновидности.

Маргарет, обладавшая даром разрядить ситуацию и поставить на место гостей, перешедших грань, спросила как бы между прочим:

– Миссис Куимби, а у вас что, друзья или родственники живут по соседству с бароном Оувертоном?

– К сожалению, нет. Если бы таковые имелись, то я была бы просто счастлива. Одна только мысль о возможности больше знать о поместье и самом бароне греет мне сердце.

– Какая прелесть! – воскликнула Маргарет.

Теперь, когда разговор перешел на другую тему, Анджелина вздохнула с облегчением.

– Мы собираемся поехать туда в конце месяца, – продолжала между тем миссис Куимби. – Я очень надеюсь познакомиться с лордом и леди Брентмур. Мне говорили, что она исключительная красавица. Вы не слышали, леди Уайкоф?

– Я не считаю красоту достаточным поводом для знакомства, – отрезала герцогиня.

Анджелина надеялась, что миссис Куимби обратит внимание на холодный тон ее матери, но не тут-то было.

– Вы правы, конечно! Но красоту замечаешь поневоле. А что вы думаете о ее локонах?

Герцогиня опустила пальцы на колени и отчеканила:

– Ни-че-го!

Ажелине показалось, что резкость ответа матери должна остановить словесный поток миссис Куимби, но та все никак не унималась:

– Какая досада, что лорд Брентмур потерял своего достопочтенного отца! Конечно, печаль его велика, но получить наследство тоже ведь дело хорошее.

Анджелина решила, что эта особа не только глупа, но и чудовищно вульгарна, и взглянула на Маргарет.

– Позвольте налить вам еще чаю, – предложила та миссис Куимби.

– Очень мило с вашей стороны, но мне достаточно.

Маргарет поднялась со своего места.

– Герцогиня, могу я вам предложить чашечку?

«Бедная мамочка! Ну почему она должна страдать от трескотни этой болтушки?» – подумала Анджелина, а миссис Куимби между тем продолжала:

– А вы так и не ответили на мой вопрос о лорде и леди Брентмур.

Анджелина разгладила свою вышивку.

– Дело в том, что особы, о которых вы спросили, не относятся к числу моих друзей.

– Неужели? Я уверена, что барон Оувертон будет рад представить вас…

Договорить ей не дала Маргарет:

– К сожалению, барона сейчас нет здесь, чтобы это осуществить. Так как насчет чая?

– О нет. Я и без этого удовлетворена, но все равно спасибо. Так вот: у леди Анджелины есть прекрасная возможность познакомиться с Брентмурами во время весенних сезонов в Лондоне. Уверена: барон посодействует ей в этом. А я, в свою очередь, обязательно отправлю ему срочной почтой письмо с такой просьбой.

Маргарет наклонилась и коснулась ее руки.

– Прошу прощения, миссис Куимби. Не сыграете ли нам? Это, не сомневаюсь, будет чудесно!

Она что-то тихо сказала девочкам, и те вышли из гостиной.

Миссис Куимби защебетала о том, что ей оказали большую честь, изъявив желание послушать, как она играет на рояле. Через всю комнату Маргарет подвела ее к инструменту, усадила на табурет, поставила ноты на пюпитр и, улыбнувшись, быстро отошла к Анджелине.

– Прошу прощения, но она не понимает, что ее болтовню не хочется слушать.

– У меня даже голова разболелась, – пожаловалась герцогиня. – Ее манеры прискорбно чудовищны.

– Твоя головная боль – отличный предлог избавиться от этой парочки, – оживилась Маргарет. – Когда джентльмены выйдут к нам, я скажу, что у нас, вероятно, объявилась инфекция, и попрошу Чедвика распорядиться заложить карету, чтобы немедленно отправить их восвояси.

– Мне совсем не хочется, чтобы мама страдала из-за разговоров об этом мерзавце и его жене, – шепнула Анджелина, так чтобы не услышала герцогиня.

– Надеюсь, что джентльмены не заставят себя ждать, – добавила Маргарет.

Закончив играть, миссис Куимби с торжествующим видом повернулась к ним:

– Может, кто-то еще захочет показать свое мастерство?

– Пожалуйста, продолжайте, – громко сказала Маргарет. – Вы замечательно играете!

– Как ты ее терпишь? – возмутилась герцогиня. – Я понимаю: жена викария, и просто так ей рот не заткнешь, – но она же невыносима!

– Я пытаюсь осаживать ее, но… – призналась Маргарет.

– Ты слишком мягкая, – возразила герцогиня. – Дамам такого сорта требуется сильная рука. Обрати внимание, с какой радостью она согласилась нам сыграть, – а все потому, что это позволило ей покрасоваться перед нами.

Когда в гостиной появились джентльмены, Анджелина выразительно посмотрела на Колина, и он отвел ее к банкетке у окна, попутно заметив:

– У тебя страдальческий вид.

– Миссис Куимби… впрочем, об этом потом.

– О боже! – вдруг раздался возглас герцогини. – Мне плохо.

Миссис Куимби резко обернулась в ее сторону:

– Может, станет лучше, если она выпьет еще чаю?

Маргарет заспешила к герцогине.

– О, дорогая, ты бледна как смерть. Надеюсь, это не заразно. Чедвик, прикажи немедленно подать карету гостям.

Маркиза явно ошарашило ее заявление, так что пришлось повторить:

– Чедвик, пожалуйста, не тяни. Упаси бог, миссис Куимби и преподобный подхватят инфекцию!

Маркиз наконец понял.

– А… ну да, конечно. Мы не можем подвергать гостей опасности. Сейчас всем распоряжусь.

– Я уверена, что ничего серьезного. – Миссис Куимби повернулась к мужу: – Ты ведь тоже так считаешь, правда?

Маргарет подхватила ее под руку и принялась уговаривать:

– Дорогая, никогда себе не прощу, если вы или преподобный заболеете. На улице жуткий холод, но в карете лежат шерстяные пледы, так что доедете до дома в полном комфорте.

Прошло не менее получаса, прежде чем Маргарет и маркизу удалось наконец выпроводить гостей.

– Эта особа не понимает, когда нужно просто заткнуться! – проворчал маркиз. – Ничего не имею против преподобного, но его жена – невыносима.

– Да, чувство такта у нее явно отсутствует, – согласилась с ним Маргарет. – Радуйся, что ты не видел самого огорчительного спектакля с миссис Куимби в главной роли.

После того как жена описала произошедшее в гостиной, маркиз простонал:

– Этой женщине нет никакого дела до окружающих.

– Чедвик, и что нам с этим делать? – спросила Маргарет.

– У меня нет уверенности, что она сможет когда-нибудь измениться, – заметил Колин, – поэтому предлагаю приглашать их только на чай, да и то как можно реже.

– Мы создали прецедент, – возразил маркиз. – Теперь нам от них не избавиться.

У Анджелины тут же созрела идея:

– Лорд Чедвик, может, вы предложите преподобному выступить с проповедью о том, что полезнее больше слушать, чем говорить? И как только преподобный с женой будет приезжать с визитом, всякий раз начинайте разговор о том, какой замечательной получилась у него эта проповедь, какой прекрасный личный пример словесного воздержания подают они с миссис Куимби. Ну а если она все-таки примется трещать, цитируйте отрывки из вашей любимой проповеди.

– Отличная идея! – одобрила Маргарет.

Глаза маркиза весело блеснули:

– Умница, леди Анджелина! – Потом он словно спохватился: – Ладно, я отправляюсь в постель – день был долгим.

Все согласились с ним и поднялись с мест, так что вскоре Анджелина и Колин остались одни.

– Мне почему-то кажется, что все это они спланировали заранее, – заметила она.

Колин взял ее лицо в ладони.

– Жаль только, вечер оказался испорченным.

– Мы это переживем.

Он нежно поцеловал ее.

– У меня дела в Лондоне, так что завтра я уеду.

Анджелина положила голову ему на плечо.

– Ты собираешься вызвать его?

– Пока не решил, но что-то же надо делать.

Ей было страшно потерять его.

– Ты уверен, что он там?

– Беллингем прислал письмо – он выманил негодяя из имения.

– О господи!

Колин заключил ее в объятия.

– Тебе не о чем беспокоиться. Все идет как должно.

– А что, если что-то не получится?

– Все получится.

– Нет, Колин, из-за него не стоит рисковать жизнью. Ты знаешь, что будет со мной, если с тобой что-нибудь случится?

– Знаю, тебе придется несладко, но обещаю, что скоро все будет в полном порядке. Я единственный наследник у отца, так что сам Бог велел мне уцелеть. А кроме того, я должен так много тебе сказать. Когда вернусь, ты меня обнимешь и поцелуешь.

– Пожалуйста, будь осторожен.

– Все будет отлично. Обещаю.

Она подняла на него глаза.

– Как бы и мне хотелось чувствовать такую уверенность.

– Я понимаю, но не успокоюсь, пока он за все не заплатит. Когда все закончится, я вернусь и вот тогда потребую награду…

На следующий день после отъезда Колина герцог пригласил Анджелину на беседу в кабинет маркиза. Это было так неожиданно, что она почувствовала легкую дурноту, несмотря на то что ей все время не хватало общения с ним. За все время он лишь раз поговорил с ней ласково, тогда, в Сомеролле, а потом совсем перестал обращать на нее внимание. Набрав в легкие побольше воздуха, она вздернула подбородок и вошла в кабинет.

Уайкоф поднялся со своего места и церемонно поклонился дочери.

– Мой лучший друг поведал мне об истинном положении вещей, и я испытываю чудовищный стыд за свое отношение к тебе.

– О папочка! – Ее встревожили воспаленные глаза отца. – Ты не заболел?

– Нет. Я презираю себя за то, что позволил тебя унизить. Мне в тот момент незамедлительно следовало выкинуть этого мерзавца из дома, а я вместо этого позволил обвести себя вокруг пальца. Сейчас не могу посмотреть тебе в глаза. Будь я хорошим отцом, никогда бы не сделал тебе больно.

Она с рыданиями бросилась к нему на шею.

– Он ведь обманул нас всех, только поняли мы это слишком поздно.

– Я не в силах повернуть время вспять, чтобы исправить свои ошибки, и только умоляю простить меня.

– Я люблю тебя, папочка! – воскликнула Анджелина.

– Еще мне очень стыдно за то, как я изо всех сил старался показать, что люблю Пенни больше, чем тебя. Я просто чувствовал свою ответственность за нее: она была так одинока, когда вы с матерью уехали в Париж. Если бы не твоя младшая сестра, я бы сошел с ума – так мне вас не хватало.

– Мы снова станем дружной семьей.

– Мне нужно еще много чего исправить, а начну, пожалуй, с партии в шахматы с тобой.

– Спасибо, папа. Мне как раз это совершенно необходимо, чтобы не переживать так за Колина!

– Он вернется, целый и невредимый, – твердо заявил герцог.

Анджелина стиснула отца в объятиях.

– Ты не представляешь, как я счастлива.

– Ну что, сразимся в шахматы?

Она взяла его за руку.

– Я рассчитываю одержать верх.

– Можешь попытаться, дочь, но не жди пощады.