Лондон
Ровно в полночь Колин вошел в клуб «Уайтс», твердо зная, кто и где его ждет, потому что все было спланировано заранее. И хоть сердце у него билось немного чаще, чем обычно, внешне он казался абсолютно спокойным: раскланивался со знакомыми, учтиво кивал представителям старшего поколения. Среди тех, кто наблюдал за ним, было много друзей, принадлежавших к узкому кругу посвященных в то, что здесь происходило. Некий человек, претендуя на звание благородного, своим присутствием оскорблял традиции уважаемого клуба. Этот отщепенец должен быть выставлен на всеобщее обозрение и подвергнут серьезному наказанию за оскорбление леди.
Изящным движением Брентмур сунул щепотку нюхательного табака в нос и предложил табакерку Беллингему, тот отмахнулся. Брентмур пребывал в прекрасном расположении духа, даже не предполагая, что снаружи его ждали тридцать человек, разместившихся в наемных экипажах. Эти люди собирались организовать ему небольшое путешествие.
Негодяй успел расправиться с тремя бутылками мадеры, и Колин представлял, как он будет жалеть об этом ближе к рассвету. Сидевшие вокруг него за столиками мужчины были в полной готовности и ждали сигнала Колина. Через два часа он и предложил Брентмуру отправиться с ними на частную вечеринку. Тот согласился, однако что-то заподозрил, когда, выйдя на улицу, увидел вереницу карет, стоявших у обочины.
Он резко развернулся и попытался было скрыться за дверью клуба, но Беллингем грубо вывернул ему руки и связал за спиной, а Гарри засунул в рот кляп. Колин кинул кучеру тяжелый кошель, чтобы держал рот на замке, и вся троица заскочила в карету, швырнув Брентмура на пол, как куль с мукой. Расположившись на сиденье, Колин стукнул в крышу, и карета тронулась. В заднее окошко было видно, как экипажи, стоявшие у обочины, один за другим трогались в путь. Вся кавалькада направлялась в лондонское предместье Уимблдон – традиционное место для дуэлей.
Тем временем Колин стянул перчатку и ударил ею Брентмура по лицу.
– День еще не закончится, как ты запросишь пощады. И не получишь ее.
Брентмур завозился и застонал, когда экипаж тряхнуло на ухабе.
– Это еще пустячок по сравнению с тем, что тебя ждет.
Когда они въехали на выгон, здесь уже толпились слуги с фонарями в руках. Колин вывалил Брентмура на траву, и тот начал вырываться и корчиться как бешеный пес. Из подъехавших экипажей выходили джентльмены и один за другим плевали мерзавцу в лицо.
Колин стоял в шаге от него и видел панический страх в его глазах. Когда унизительная экзекуция была закончена, он громко, чтобы было слышно всем, заговорил:
– Брентмур, ты не заслуживаешь звания джентльмена. Твое присутствие оскверняло клубы и бальные залы. Хуже того: ты наживался на невинных женщинах. Сегодня мы, равные тебе по положению, выносим вердикт: ты недостоин считаться мужчиной.
Колин скинул сюртук, распустил галстук и передал слуге.
– Ты соблазнил по меньшей мере полдюжины невинных женщин, причем двух бросил с детьми на руках. Ты негодяй и ответишь за все, но сначала я сведу с тобой личные счеты. Развяжите его и выньте изо рта кляп.
Широким шагом Колин вышел на середину луга.
– К дьяволу! – завопил Брентмур. – Нам с тобой нечего делить, Рейвеншир.
– Осмелюсь не согласиться, – отчеканил Колин. – Ты трус, лжец и альфонс.
– Твои обвинения нелепы! – крикнул Брентмур, бросаясь к нему.
– Ты не мужчина, а грязная свинья, которая живет за счет наивных, неискушенных молодых леди.
– Назови имя этой женщины, Рейвеншир. Ты ее, поди, уже сам оприходовал.
Ярость накатила на Колина волной, когда они сошлись врукопашную. После его первого удара раздался хруст, и из носа Брентмура хлынула кровь, однако он успел ощутимо двинуть Колину в ухо. В голове зашумело, но остановиться он уже не мог. Градом посыпались удары: в челюсть, в солнечное сплетение, – а когда трус рухнул на колени, и в пах. Брентмур завыл и начал кататься по траве.
Колин, тяжело дыша, приказал:
– Свяжите его и засуньте кляп в рот.
Когда Гарри и Белл закончили, Колин рывком поставил Брентмура на ноги, а потом закинул в карету.
Сев в карету, Колин стукнул в крышу и ухмыльнулся:
– У нас впереди еще одно большое путешествие, Брентмур.
Тот смотрел на него так, словно был готов убить взглядом, но было понятно, что это лишь бравада.
Подъехали другие экипажи, и джентльмены вышли, чтобы посмотреть, чем все закончится.
Колин вытащил мерзавца из кареты, освободил от пут и кляпа.
– Итак, приговор равных тебе по положению гласит, что отныне ты не можешь считаться человеком благородного происхождения.
Брентмур упал на колени и взвыл:
– Пощадите! Я прошу пощады.
– Ты ее не заслуживаешь! – отрезал Колин. – Приговор ты слышал, а в качестве наказания мы отдаем тебя вербовщикам – уж они-то встретят тебя с распростертыми объятиями. Послужишь ее величеству, а заодно и поймешь, что к чему.
Глаза Брентмура наполнились ужасом.
– Нет! Пожалуйста, нет!
Когда вербовщики схватили негодяя, Колин приподнял шляпу и сказал:
– Наилучшие пожелания от леди Анджелины Уайкоф.
Дирфилд-Парк
Анджелина, как обычно, читала в гостиной, пока Маргарет, Пенни и близняшки занимались своим вышиванием. Роман «Разум и чувства» Джейн Остин оказался отличным средством, чтобы забыть о ненастном сером дне, а для нее самой еще и поводом отвлечься от собственных страхов. Она не будет чувствовать себя спокойно, пока Колин не вернется.
Пенни заерзала в своем кресле.
– Анджелина, я не могу удержаться, чтобы не спросить, так что же случилось между Уиллоуби и Марианной?
Она улыбнулась в ответ:
– Мы остановились на том, что полковник Брэндон узнал про Уиллоуби: «Он бросил девушку, чьей юностью и невинностью воспользовался…»
– Ах, какой дьявол! – возмутилась Бьянка.
– Я просто шокирована, – подхватила Бернадетт.
– Девочки, не мешайте читать, – сказала Маргарет.
Анджелина улыбнулась и продолжила:
– «Он бросил ее, пообещав вернуться. Но не только не вернулся, даже не написал ни строчки и ничем не помог ей».
– Он очень дурной человек, – заметила Пенни. – Марианне повезло, что сумела от него отделаться.
– А ведь действительно, – раздался низкий мужской голос.
Все вскочили с мест. Анджелине захотелось кинуться Колину в объятия, но не следовало подавать девочкам дурной пример.
– Все в порядке?
– В абсолютном, – ответил Колин. – Я так рад вернуться домой!
– Девочки, давайте перейдем в музыкальную комнату, – предложила Маргарет. – Мы с герцогиней хотим послушать, каких успехов вы добились в игре на фортепиано.
– Да, ведь вас могут попросить показать свое искусство, – поддержала ее герцогиня. – А постоянные упражнения придадут уверенности и приучат не волноваться в присутствии зрителей, и тогда все смогут оценить ваше искусство по достоинству.
Когда гостиная опустела, Колин взял Анджелину за руки.
– Извини, что задержался: пришлось заняться еще одним делом.
У нее на глаза навернулись слезы, и он вынул платок, чтобы их промокнуть.
– Почему ты плачешь?
– Это слезы радости: ведь ты цел и невредим.
Колин обнял ее.
– Мне было плохо вдали от тебя.
– А я очень скучала.
– У меня одно ухо плохо слышит.
Анджелина легко коснулась его.
– Что случилось?
– Он мне разок все же въехал, но тебе будет приятно узнать, что мы избавились от него навсегда. Даже если ему и удастся каким-то немыслимым образом вернуться, его имя навеки опозорено. Он оказался куда более гнусным, чем ты могла предположить, и соблазнил и бросил не одну женщину.
Она ахнула.
– Ты избежала самого худшего только потому, что нашла в себе силы не угодить в его ловушку.
– О господи! Бедные женщины!
– Наверняка есть и другие – те, о ком мы ничего не узнали. Думаю, тебя обрадует, что тридцать человек засвидетельствовали, как он грязно обошелся с тобой и с другими леди и их семьями, и уличили его во лжи.
– Мне было очень страшно, но я благодарна за то, что ты сделал.
– Теперь он никому больше не принесет вреда, – успокоил ее Колин. – И еще новость: бывшая леди Каннингем, известная теперь как леди Брентмур, спешно покинула страну.
– Считаю, они оба получили то, что заслужили.
– Он так точно заслужил. И хватит уже про негодяев – много чести. Я вернулся и хочу получить награду.
Анджелина улыбнулась.
– Мне обещан поцелуй.
Он поцеловал ее нежно, едва касаясь губ, почти целомудренно.
– Прежде чем мы вернемся к приятному времяпрепровождению, я должен выполнить одно поручение. В Лондоне мы с Гарри навестили его мать, миссис Нордклиф, и она попросила передать это тебе.
Анджелина сломала печать на письме. Руки у нее дрожали.
– Она собирается… дать бал в мою честь самым первым в следующем сезоне.
– Если я правильно понимаю, при поддержке миссис Нордклиф у тебя весь мир в кармане.
– Надо непременно поблагодарить ее.
– Когда уезжал, я вдруг понял, что очень хочу сделать тебе подарок, но подарить не просто что-нибудь, а то, чего ты желаешь больше всего в мире и чего не купишь ни за какие деньги – твое доброе имя, конечно. И миссис Нордклиф пообещала мне, что ты сможешь присутствовать на дебютном балу Пенни.
Ее лицо сморщилось от готовых пролиться слез.
– О нет! Пожалуйста, не плачь.
– Я сегодня просто садовая лейка какая-то, но это слезы счастья.
Он опять вытер ей щеки.
Поднявшись на цыпочки, она обхватила его руками и прижалась к нему.
– Я понимаю, что для тебя значит возвращение в свой мир.
– Мой мир – это ты.
Колин поднес ее руки к губам, поцеловал каждый пальчик, а потом опустился перед ней на колено.
– Это не первое мое предложение тебе, но, возможно, более романтичное.
Она быстро заморгала, чтобы скрыть слезы.
– Анджелина, я так люблю тебя! Ты особенная, веселая и так талантливо прикидываешься куртизанкой.
Она рассмеялась.
– Но я не могу позволить другим мужчинам наслаждаться твоим очарованием, потому что хочу, чтобы все это было только моим.
– Думаю, мне будет вполне достаточно тебя одного.
– Уф! – Он сделал вид, что вытер пот со лба. – Я не готовился к этому моменту, но знаю, что хочу сказать. Обещаю разогнать всех мышей на чердаке, обещаю страстно заниматься с тобой любовью, но главное – обещаю любить тебя, холить и лелеять. Ты выйдешь за меня замуж?
– Конечно! – радостно пообещала Анджелина.
– Ну слава богу! А то я уж испугался, что ты назначишь еще какое-нибудь испытание.
Она рассмеялась.
– Поднимайся, а то как-то неловко целовать тебя.
Колин вскочил и прильнул к ее губам, а потом словно молния проскочила между ними. Он приоткрыл ей губы, будто пробуя, не изменился ли их вкус, и Анджелина поняла, что встретила его возвращение безоговорочно и без страха.
– Я люблю тебя, Колин.
Он потерся носом о ее нос.
– Я знаю. Иначе зачем бы тебе защищать меня перед моим отцом?
– Как ты думаешь, наши семьи удивятся?
– Нисколько. Кстати, я подзадержался по уважительной причине: пришлось нанести визит архиепископу. Мы с тобой поженимся по специальному разрешению.
– О, миссис Куимби будет потрясена.
У Колина от смеха грудь заходила ходуном.
– Лучше было бы попросить разрешения у твоего отца. Мой пообещал, что Уайкоф наверняка пристрелил бы меня, но, на мое счастье, стрелок он никудышный.
Тут в комнату вошел герцог.
– Рейвеншир, ты, конечно, у себя дома, но все же руки от моей дочери убери.
– Папа, ты очень вовремя! – воскликнула Анджелина.
– Уайкоф, я хочу жениться на вашей дочери. Дадите нам свое благословение?
– Хм. – Герцог взглянул на дочь. – Ты уверена, что он тебе нужен? Он не рыбка, назад в воду не выбросишь.
– Да, папочка. Я уверена, что именно он мне и нужен.
Уайкоф откашлялся.
– Ну, тогда считайте, что благословение у вас есть.
– Отлично. – Колин потряс герцогу руку, а потом подхватил на руки Анджелину, так что она радостно взвизгнула.
Естественно, сразу же отовсюду послышался топот. Они обернулись и увидели, как гостиная быстро заполняется родственниками. Все кинулись к ним с объятиями и поздравлениями. Маркиз потребовал подать шампанского и даже разрешил близняшкам сделать по глотку. Маргарет отвела Анджелину в сторону и, показав рубиновый браслет, призналась, что выиграла его в споре с Чедвиком, который до последнего не верил, что Колин сделает ей предложение.
В самый разгар торжества Бьянка и Бернадетт впустили в гостиную Геркулеса, из пасти которого торчал пакет, скрепленный печатью.
Маркиз подвел мопса к ногам Колина и приказал:
– Отдай ему, Геркулес!
Колин наклонился забрать послание, но пес зарычал.
– Брось, Геркулес! – скомандовал маркиз.
Мопс послушался, и пакет упал к ногам Колина.
Он сломал печать, и на пол выпал ключ. Подобрав его, Колин прочел послание.
«Сын!
Я все-таки придумал способ сохранить Сомеролл для тебя. Когда все прочее не годится, обычно действуют подкупом. Будьте счастливы с Анджелиной!
Я горжусь тобой».
Колин с трудом проглотил комок, подступивший к горлу, и протянул письмо Анджелине, а когда у нее от слез заблестели глаза, обнял за талию.
– Что-то я расчувствовалась. Сегодня не день, а сплошное волшебство.
Колин наклонился к ней:
– Нет, это ты сплошное волшебство. – А потом, выпрямившись, обратился к отцу: – Интересно, а что с Фарадеями?
– А что с ними? – удивился тот.
– Они легко отказались от имения?
– Ну, не то чтобы…
– Отец, кто они были на самом деле?
– Гастролирующие артисты.
Анджелина ахнула:
– О нет!
Маркиз пожал плечами:
– Я был в отчаянии, но нужно было что-то предпринимать. Между прочим, леди Анджелина, актриса, миссис Фарадей, попросила передать вам свои извинения. Ей почему-то показалось, что вы живете во грехе с моим сыном.
– Да чтоб я сдох!.. – воскликнул Колин.
– Колин, мы не употребляем подобные выражения, – напомнила Маргарет.
– Пардон, – извинился тот и, заметив, как засветились лица сестренок – словно фонари в парке Воксхолл, – понял, что их словарный запас пополнился еще одним сочным выражением.
Еще через две недели
– Волнуешься, Анджи? – спросила Пенни.
– Вообще-то нет. Я очень рада, что ты согласилась побыть рядом со мной.
– Для меня это большая честь. Мне так будет тебя не хватать!
– Ты же знаешь, что можешь в любой момент приехать к нам. Кроме того, близняшки поблизости. Но самое главное, следующей весной, когда состоится твой дебют, все будут присутствовать. – Включая ее благодаря Колину.
Мэри как раз закончила ее причесывать.
– Вы обворожительны, миледи.
– Спасибо.
В комнату вошла герцогиня.
– Ты еще не готова?
– Мамочка, Анджи настояла, чтобы меня одели первой.
– Ты всегда любила свою сестру, Анджелина.
– Кто может не любить нашу Пенни?
– Миледи, теперь начинаем одевать вас? – спросила Мэри.
В дверь легко постучали, и в комнату заглянула Маргарет.
– Можно нам войти?
– Конечно-конечно, – разрешила Анджелина.
Близняшки присели на краешек кровати и стали наблюдать, как служанка затягивает на невесте корсет и расправляет нижние юбки. Потом невеста шагнула внутрь роскошного белого платья, расшитого ярдами кружев и украшенного по подолу розетками. Мать застегнула на ней жемчужное ожерелье, а она сунула ноги в туфельки.
– Все?
Леди Уайкоф осторожно обняла ее.
– Я так рада за тебя! Никто не заслужил этого больше, чем ты.
– Спасибо, мамочка.
Опять раздался стук в дверь. Маргарет распахнула ее, и все увидели на пороге герцога.
– Дочка, время!
Анджелина оперлась на руку отца, и они спустились вниз по лестнице, а потом он усадил ее в поджидавшую их карету. За ними последовали мать и Пенни. Карета тронулась, и Анджелина набрала полную грудь воздуха.
– О господи! Я чувствую слабость: такое впечатление, что у меня сердце вот-вот выскочит из груди.
– Это нормально, – успокоила ее мать.
Герцог посмотрел на нее.
– Ты всегда была красавицей, но сегодня превзошла себя.
Карета остановилась перед церковью, и у Анджелины слегка дрожали руки, когда отец повел ее по проходу между скамьями. Гарри толкнул Колина локтем. Жених обернулся, и она увидела столько любви в его глазах!
Наконец Анджелина встала рядом с ним. Пенелопа держала в руках букетик невесты. Гарри глянул на него и подмигнул.
Знакомые слова церемонии словно омыли душу Колина. Еще недавно его жизнь была бесцельной, но сейчас, стоя перед алтарем с женщиной, которая с сегодняшнего дня будет ему женой, он понял, что во всем, что случилось, имелся изначальный смысл. И до того как священник принялся перечислять брачные обеты, Колин поклялся самому себе, что важнее семьи для него ничего не будет в мире. Он пообещает Анджелине, что станет любить ее до последнего дня своей жизни.
Наступил момент повторять за священником супружеские клятвы. Колин надел на ее тонкий пальчик кольцо и, заглянув в глаза, произнес:
– Этим кольцом я венчаюсь тебе. Венчаюсь тебе вместе с телом моим и всей моей собственностью.
Преподобный Куимби произнес заключительное слово:
– Поскольку Анджелина и Колин перед лицом Господа и в присутствии свидетелей пришли к согласию жить вместе в освященном браке и дали друг другу клятву, и закрепили клятву, обменявшись кольцами и соединив руки, объявляю их мужем и женой, во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Дирфилд-Парк
За свадебным столом царило веселье, но Анджелина едва притронулась к угощению. Зато Колин усердствовал за двоих – особенно с тортом. На свадьбе присутствовал и Беллингем с семьей: его сынишка так и норовил дернуть Геркулеса за загнутый крючком хвост.
Слуги разносили шампанское. Близняшки под шумок опустошили по бокалу и уже потянулись за вторым, но их остановил сердитый взгляд Маргарет. Маркиза тоже обеспокоило, как лихо, по-мужски, дочери обошлись с напитком, и он признался Колину, что видит в этом дурной знак. Тогда сын посоветовал ему на буфет, где хранится выпивка, повесить замок.
Когда Пенни отрезала кусок торта и поднесла Гарри, Анджелина, тут же вспомнив вопросы сестры о поцелуях, отвела ее в сторону и назидательно произнесла:
– Он слишком стар для тебя и к тому же повеса.
– Гарри такой остроумный! – возразила Пенни. – Я знаю, что он старый, но поговорить-то с ним можно.
Кто-то уронил кусок торта на пол, и на него с чавканьем накинулся Геркулес. Миссис Куимби спрашивала у каждого гостя, знаком ли он с бароном Оувертоном. Мистер и миссис Фарадей поздравили Колина с Анджелиной и признались, что в их актерской жизни еще не было дня прекраснее этого.
Торжество длилось несколько часов, но когда осеннее солнце склонилось к закату и Колин взял Анджелину за руку, она подумала, что сию же минуту растает от взгляда, которым он окинул ее. Попрощавшись с друзьями и родными, молодожены сели в карету, которая отвезла их за шесть миль в их собственный дом – Сомеролл-Хаус.
Дул холодный ветер, когда они торопливо подошли к дверям своего жилища. Отперев замок, Колин подхватил Анджелину на руки, перенес через порог и опустил на пол.
– Добро пожаловать домой, жена.
Она взяла в руки его лицо.
– Мой муж!
Сбросив плащи в холле, они по знакомой лестнице поспешили наверх. В спальне, где они провели ту самую ночь, весело плясал огонь в камине. Видимо, Маргарет заранее позаботилась отправить сюда слуг, чтобы все приготовить к их прибытию. Уголки покрывал были отогнуты. На столике стояла бутылка вина.
Колин помог жене снять свадебный наряд, а заодно и все остальное, и осторожно, словно она была вырезана из тончайшего хрусталя, уложил в постель. Быстро раздевшись, он лег рядом, лицом к ней.
– Это наша первая брачная ночь. Даже думать не хочется, как могла повернуться моя жизнь, если бы не ты. Теперь я семейный человек. У меня есть ты, у тебя – я. И все благодаря тебе, моя прекрасная Анджелина.
Она приподнялась.
– Так и будешь болтать? Ложись-ка лучше на спину, муж.
– Зачем?
– Пора заняться делом.
– Помогите! – дурашливо заверещал было Колин, но в следующий момент стал абсолютно серьезен и даже затаил дыхание, когда ощутил, как ласковы прикосновения ее языка. – Будь милосердна, жена…
В ответ Анджелина лишь озорно улыбнулась.