Меня бросили на произвол судьбы. Про меня забыли.

Валерий Алексеевич размышлял и руководил, Петр Янович интенсивно пропадал, появлялся и снова пропадал. Куропаткин вообще исчез из поля зрения. А я, как вроде бы, и вовсе не существовал. Мне стало неуютно. На второй день после совещания я сунулся было к Валерию Алексеевичу, но он меня выпроводил со словами: "не мешай, не до тебя!".

Спустя неделю я вдруг понял, что жить самостоятельно разучился. Мне необходимо, чтобы мной руководили. И вечером пожаловался Валентине.

Да, Валентина… Она как-то незаметно изменилась. Стала менее порывиста, движения сделались плавными, разговоры с ней перестали прыгать с пятого на десятое. Вообще она теперь была сама деловитость и основательность. И в ее голосе все чаще прорезались нотки снисходительности. Как-то вечером пришла ее мать. Она тоже была чрезвычайно деловита. Наталья Олеговна и Валентина долго обсуждали какие-то непонятные мне проблемы, связанные с предстоящими родами. Дискутировалась необходимость расширения жилплощади, фигурировала какая-то "детская", какая-то не то "арена", не то "манеж". Единственное, предназначение чего мне было понятно – коляска. Я сидел на кухне, совершенно потерянный и никому не нужный.

Что касается мыслей, то они всю неделю вращались, в основном, вокруг этой проклятой кометы по орбите с весьма небольшим эксцентриситетом. Суть их была примерно следующая. До ближайшей звезды свет летит четыре года (К слову сказать, вот это выражение: "свет летит", удивительно настойчиво возникало в моем мозгу. И каждый раз я одергивал сам себя, констатируя, что свет не может "лететь" – он, как и всякое электромагнитное излучение, распространяется. И делает это в вакууме с групповой скоростью 300000 километров в секунду). При любом раскладе скорость кометы относительно Солнца после маневра в поле Юпитера не превысит сотни километров в секунду. Разогнать комету нельзя. Но тогда минимальное время полета до ближайшей звезды вычисляется путем умножения четырех лет на отношение скорости света к скорости кометы. Проделывая в уме эту незамысловатую математическую операцию, я с удивительным постоянством получал двенадцать тысяч лет. Двенадцать тысяч! Не дней, не недель, не месяцев – лет. После этого я делил двенадцать тысяч на среднюю продолжительность жизни человека, и каждый раз у меня получалось минимум сто двадцать. В первом приближении, именно столько поколений должно смениться за время полета. После этого я тупо соображал, что в сто лет никто детей не зачинает и, поразмыслив, умножал это число на три. Получалось совершенно бредовое число – триста шестьдесят поколений. Это без учета всех других факторов. Например: кто сказал, что комета полетит к ближайшей звезде? Кто сказал, что возле ближайшей звезды имеется сакраментальное "теплое место"? И так далее… И каждый раз я констатировал, что любые рассуждения о полетах нормальных живых людей к звездам – это полная бредятина! И все мы, включая Гирю, – идиоты, если всерьез размышляем о таких делах.

Но спустя какое-то время мне начинало казаться, что я где-то ошибся, что-то неправильно поделил или умножил, и я опять, в очередной раз, крутил все это в своем мозгу, и получал в итоге все те же триста шестьдесят поколений…

Не знаю почему, но раньше я как-то не ощущал того простого факта, что темп жизни человека и темпы эволюции галактических процессов различаются на порядки. То есть, сам факт был известен, но не представал передо мной "весомо, грубо, зримо". Теперь я начал понимать, что имеется принципиальный барьер. Человек, например, хочет отправиться к другу на другом конце города. Это его желание разумно, поскольку исполнимо. Он хочет поехать в Катманду и, пожалуйста, едет. Он, наконец, хочет посетить Плутон. Раньше это было неразумно, поскольку невозможно. Потом стало возможным, но отнюдь не для всех разумным. Ибо длительность полета была сопоставимой с длительностью человеческой жизни. Теперь такая возможность есть у каждого. Как только это случилось, стало понятно, что рано или поздно человечество обживет и эти места. Постепенно оно вплотную продвинется к границам Солнечной системы. Станут доступны Седна, Квавар, Эрида. Но есть принципиальный барьер. Пусть даже мы приблизим скорости наших КК к скорости света, все равно дальше чем на сто световых лет мы летать никогда не будем. И никакой парадокс близнецов не поможет. И вот эта сфера пространства радиусом сто световых лет – это сфера нашей цивилизации. Скорее всего, никакой другой разумной жизни в ней нет – мы тут хозяева. Но не дальше. Потому что лететь дальше не хватает человеческой жизни. Значит, обычный среднестатистический человек лететь туда не захочет. А значит, пространство за этим радиусом освоено быть не может. Возможно, в какой-то отдаленной перспективе что-то прорежется, но пока ничего даже не брезжит…

Как-то вечером я пожаловался на жизнь Валентине.

Она внимательно на меня посмотрела и сказала, что у меня нервный спад. А потом спросила, когда я последний раз брал отпуск. Я сказал, что не помню, когда я его брал, и для чего он нужен вообще.

– Понятно, – сказала Валентина. – Ты – трудоголик, и вот последствия. Отпуск необходим чтобы вместе с семьей поехать, например, к родственникам, или, скажем, куда-то, посмотреть новые места.

– И что там делать, в новых местах у родственников?

– Ничего не делать. Набираться впечатлений.

– Но полтора года назад мы с Куропаткиным ездили на Памир и покорили там одну вершину. Впечатлений была масса.

Валентина сардонически хмыкнула.

– Я не это имела в виду. Необходимо расширять круг общения, а вы с Васей на Памире его сузили до предела.

– Но у меня и без того достаточно широкий круг общения. Даже шире, чем нужно!

– Это деловой круг. Я же имею в виду совсем другое. Нужны встречи с новыми людьми, которые способны расширить твой кругозор, то есть духовно обогатить.

– Но у меня есть ты. Когда мы познакомились, я, одновременно, расширил свой кругозор и чрезвычайно духовно обогатился.

– Ты совершенно напрасно иронизируешь. Я говорю серьезно. Когда человек вращается в замкнутом кругу знакомых и друзей, у него и мысли начинают бегать по кругу.

– Но у меня они не бегают. У меня они отсутствуют.

– Правильно. Ты к ним привык, и перестал замечать, как они бегают. Это – как машины на улице. Они бегают, а ты их даже не замечаешь. Но они-то все равно бегают.

– Но ведь они бегают не по кругу.

– Они – да. А мысли – по кругу.

Я задумался. Спустя какое-то время я поймал себя на том, что уже в третий раз прихожу к выводу, что машины на улице бегают отнюдь не по кругу, но вот мысли мои явно зацикливаются.

Диагноз, таким образом, полностью подтверждался.

– Между прочим, – сказала Валентина, – мое положение еще хуже. Своими проблемами, вы, досточтимый сэр, меня не обременяете, учебу мне придется на время отложить, и что мне остается? Кирхе, киндер и кухня?

– Ну, это еще терпимо. У тебя хотя бы ККК, а у меня всего только КК…

– А что там с этими двумя "к"?

– Да так, разная ерунда…

Я вспомнил разговор Асеева И Сомова. Не знаю, почему я его вспомнил. Вероятно, в связи с заявлением Валентины.

– Послушай, Валюша, мне нужна консультация эксперта по одному вопросу. Я решил, что тебе и карты в руки.

Брови Валентины поползли вверх.

– С каких это пор я стала экспертом?

– Ну, ты же, как вроде, на сносях…

– Что означает это "как вроде"?

Я смутился.

– Ну, это я так, для красоты изречения…

– Тогда давай конкретней.

– Угу, – я сделал паузу, соображая, как бы половчее сформулировать тему. – Недавно один клиент в приватном разговоре изобразил следующую ситуацию…

Я довольно подробно пересказал ситуацию, заданную Асеевым, при которой любая помощь бессмысленна, завершив изложение риторическим вопросом:

– Как ты думаешь, этот врач поступает разумно?

– Конечно, – не задумываясь и весьма безапелляционно заявила Валентина.

– Почему ты так думаешь?

– Это интуитивно понятно.

– Смотря с каких позиций. Аргументируй.

Валентина сунула мне под нос тарелку с чем-то питательным, потом сунула в нее ложку, сказала "ешь", налила себе чаю, села напротив и задумалась.

Я машинально стал есть, соображая, о чем, собственно, она думает.

– В общем, так, – сказала Валентина. – Тебе ведь нужен квалифицированный ответ?

– Естественно. Впрочем, нет. Меня интересует в основном, аргументация.

– Тогда так. Каждый человек когда-то умрет. Так?

– Ну… В общем, да.

– Не "ну", и не в "общем", а да. Если после него ничего не остается, тогда непонятно, зачем он вообще жил. Так?

– Ну, так.

Я поймал себя на том, что мое "ну" можно трактовать как то, что мне известны какие-то исключения, не позволяющие считать данный силлогизм истиной. Однако, ничего похожего на опровержение я в своей голове не имел.

– Пока человек молод, он может родить ребенка, а когда стар – нет. Так?

– Ну, с некоторыми оговорками.

– Это у мужиков оговорки, а у баб никаких оговорок нет. Будет тянуть – родит больного или урода. Это элементарная биология. Отсюда простой вывод: ты сначала роди, то есть уплати природе долг, который взял при рождении, а уж потом занимайся подвигами, борениями и свершениями. Или просто живи, как тебе вздумается. Если ты кого-то родил, то твое собственное рождение уже как-то оправдано с позиции здравого смысла. А то ведь некоторые всю жизнь прокувыркаются, детей нет, да и свершений кот наплакал… Вот эта твоя дама из примера – тот самый случай.

– Весьма убедительно, – сказал я раздумчиво. – А вот этот тезис: "плод должен созреть", как он тебе?

– Вывод довольно очевидный, хотя, конечно, разные могут быть случаи… Но ты ведь привел абстрактный пример? Или есть какие-то дополнительные детали?

– Нет, просто некая общая ситуация.

– Ну, тогда нужно брать этот тезис за основу, а уж дальше рассматривать детали и решать конкретно, что там и как… Нюансы бывают разные.

– А ведь ты у меня, Валентина, очень здравомыслящая женщина!

– Ты в этом сомневался?

– Ну… В каких-то эпизодах эта твоя черта не проявлялась слишком уж выпукло, – сказал я дипломатично. – Например, однажды ты была порывиста, и уронила вазу…

– Я ее не уронила, а разбила – это разные вещи.

– Но ведь ты же потом загнала себе осколок в ногу!

– Естественно. Мне нужен был повод, чтобы не хлопнуть дверью.

– Надо ли это понимать так, что ты…

– Будет лучше, если ты не станешь это понимать, – сказала Валентина и мягко положила ладонь мне на запястье. – Лучше, если каждый будет понимать то, что умеет. А начнешь понимать что попало – дурачком станешь. Иногда понимать бесполезно, а иногда даже вредно. Вот например, если женщина будет пытаться понять все что происходит при зачатии, беременности и родах, она никогда не родит! Ты ведь сам мне это объяснял в ту памятную ночь.

– Ну да, ну да.., – произнес я, соображая, что бы такое сказать веское и по существу.

И в этот момент мне по затылку стукнула одна интересная мысль.

– Скажи, Валентина, вот как ты думаешь, должны ли цивилизации размножаться? Люди ведь размножаются, почему бы и цивилизациям не делать то же самое. То есть, в соответствии с каким-нибудь высшим принципом, типа: "подобное должно родить подобное"?

– Да, наверное должна. Скорее всего. Иначе, если цивилизация погибнет, не останется ничего… Ты ешь, ешь – кончай разглагольствовать!

Утром из подполья вынырнул Куропаткин. Это меня чрезвычайно обрадовало. Дело в том, что, занимаясь "конкретикой" в соответствии с указаниями Петра Яновича, я не добился никаких успехов. Несмотря даже на полномочия, которые он мне делегировал. Да и полномочий, как выяснилось, у него было – кот наплакал. То есть, при ближайшем рассмотрении, я и без него обладал почти всеми теми же полномочиями. Ну, допустим, я послал с полсотни запросов от его имени. И что? Среднестатистическая скорость получения ответов увеличилась на микроскопическую величину, поскольку никакие звонкие подписи не могли изменить угловую скорость основного приводящего вала бюрократической машины ГУКа, как, впрочем, и смежных организаций. Я мог теперь напрямую связаться по спецканалу с любым членом Коллегии в любое время, чего я, по понятным причинам, не делал. Я мог в любое время связаться с любым нашим дознавателем в любой точке Приземелья и чем-нибудь его озадачить. Но чем?.. То есть, я, конечно, связался с Эндрю Джоновичем, и от имени Гири настоятельно попросил его ускорить поиски Асеева насколько это возможно. Карпентер на экране видеофона развел руками и сказал: "Глеб, дорогой, я делаю все возможное и даже кое-что сверх того. Но, как и неделю назад, не имею даже намека на место его нахождения. И как раз хотел звонить Гире. Если бы ты мне дал такой намек, я был бы чрезвычайно обрадован". Я сказал ему, что если намек появится – непременно сообщу.

Далее, я предпринял усилия по прояснению фигуры Бодуна. Удалось узнать, что Бодун Сергей Иванович в настоящее время зарегистрирован в Караганде по адресу такому-то, а где сейчас находится – неизвестно. И кое-какие биографические подробности. В частности, он, на самом деле, родился не на Луне, а на орбите вокруг Луны, в процессе срочной эвакуации его матери. Образование получил в Минске, астрофизик, специализировался по трансплутоновым объектам. Примерно двадцать лет назад он был принят в научный сектор ГУК, и, помимо всего прочего, участвовал в трех экспедициях во Внеземелье. Восемь лет назад уволился, и с тех пор никаких сведений о нем в архивах ГУК не имеется. Ни в чем предосудительном никогда замечен не был. Имеет ряд научных публикаций.

Вот, собственно, и весь джентльменский набор сведений. Я несколько раз пытался связаться с Бодуном по коду домашнего видеофона – никто не отвечал.

Куропаткин появился в секторе именно в тот момент, когда я закрыл дверь кабинета Гири снаружи. Но самого Гири в этом кабинете не было – там сидел Сюняев и довольно уныло с кем-то пререругивался по видеофону. Я заходил к нему узнать, нет ли каких-либо новостей или указаний. Ни того, ни другого у Валерия Алексеевича под рукой не оказалось, он сказал, что ждал новостей от меня, но если их нет, я могу быть свободен. Я вышел, закрыл дверь, успел констатировать, что, в данном случае, свобода – это именно "осознанная необходимость", и тут увидел Васю. В руках он держал какой-то цветистый журнальчик, выглядел, жизнерадостным, бодрым и весьма довольным собственной персоной.

Мы приветствовали друг друга, Вася немедленно поинтересовался, как там Валентина, я сказал, что превосходно, и даже несколько более того, и, в свою очередь, спросил, с каких это пор он заинтересовался молодежной прессой.

Дело в том, что я успел разглядеть название журнала: "Мы и вселенная". Когда-то в юности, я тоже читал этот журнал – он был популярным во всех смыслах: и по степени популярности в среде юношей и девушек, и по уровню трактовок различных тем. Тематика статей была разнообразная, и, в целом, журнальчик этот достаточно квалифицированно информировал читателя о том, как устроен мир за пределами земной атмосферы.

– А вот посмотри, что я тут нарыл.

Вася полистал журнал, раскрыл на некоторой странице ближе к концу и сунул мне под нос.

– "Мы – малые дети Галактики" – прочитал я заголовок, набранный броским "космическим" шрифтом наискосок на фоне Андромеды. – И что?

– Да ничего. Ты посмотри, кто автор.

Я с трудом отыскал фамилию автора в левом нижнем рукаве Андромеды. Им был не кто иной как Сергей Бодун.

– Интере-есно! – протянул я машинально. – И что же тут пишет наш подследственный.

– Интереснее другое. Все это он написал еще восемь лет тому назад. Да ты почитай, почитай!..

Я принялся читать. Сначала я прочел то, что имело подзаголовок "от редакции". Там утверждалось, что данная статья провалялась в редакции целый год, ибо вызвала многочисленные споры. Но, в конце концов, ее решили опубликовать, руководствуясь тезисом о том, что истина может быть добыта только путем сопоставления различных точек зрения… И так далее. Реверансы я опустил и взялся за основной текст.

"Большинство читателей этого журнала наверняка интересуется будущим нашей цивилизации, и почти каждый не прочь в него заглянуть. Что будет через двадцать, тридцать, сто, или, скажем, триста лет. Но вряд ли кто, будучи в здравом уме, даже себе самому задаст вопрос: что будет с нашей цивилизацией, например, через десять миллионов лет?

Для человека, срок жизни которого исчисляется годами, миллион лет – это почти бесконечность. Между тем, наша Галактика сформировалась, по разным данным, от шести до десяти миллиардов лет назад, а Солнечная система существует уже по крайней мере четыре миллиарда лет. Времена такого порядка принято называть космологическими. Что касается цивилизации на планете Земля – она существует примерно десять тысяч лет. Для справки: за это время сменилось примерно 400 поколений, но принципиально изменилось все: объем знаний, технологии, культура, мораль. Обратим внимание, что, с одной стороны, этот временной промежуток несопоставим с временем жизни человека, с другой стороны, по сравнению с космологическими временами, это просто мгновение. Известно, что Солнце будет излучать в прежнем режиме, по крайней мере, еще шесть миллиардов лет. То есть, перспективы у нашей цивилизации как будто бы радужные.

Для каждого отдельного человека вопрос, сформулированный в первом абзаце, не имеет смысла – он родится, проживет свой век, и умрет. А что же цивилизация? Ей тоже отмерен свой срок, или она потенциально способна существовать вечно? Если же, в соответствии с принципом "ничто не вечно под Луной", ей тоже отмерен свой век, пусть даже и космологический, тогда вопрос: а какой смысл в ее существовании? Образовалась, совершила ряд телодвижений, и исчезла без следа… А если наша цивилизация не погибнет, то что она будет делать, ну, скажем, в ближайший календарный миллион лет?

Ответы на такие и подобные этим вопросы дает теология. Но для квалифицированного ученого, и, смею думать, многих читателей этого журнала теологические ответы совершенно неубедительны, ибо исходят из постулата бессмертия души, не отвечая на вопрос о том, что, собственно, такое душа. Кроме того, в мироздание вводится ненаблюдаемая сущность – Всевышний. Можно, однако, ввести другую сущность – суперцивилизацию, то есть цивилизацию, имеющую, с нашей точки зрения, достаточно большие технологические возможности, позволяющие разумным существам, которые ее сформировали, выходить за пределы своей звездной системы. Разница между Всевышним и суперцивилизацией заключается в том, что первый может творить чудеса, а последняя просто использует законы природы, действующие в нашей вселенной, и отнюдь не требует, чтобы кто-либо в нее слепо верил. Мы попытаемся искать ответы на заданные вопросы, используя эту новую сущность.

Для начала, давайте сформулируем некоторые ограничения. Во-первых, никакие технологические достижения не помогут суперцивилизации изготовить транспортные средства, способные передвигаться со скоростью больше скорости света в вакууме (что, кстати, Всевышнему вполне по силам, ибо он всемогущ). Возможности любой суперцивилизации в плане передвижения принципиально ограничены свойствами пространства-времени (для сравнения: Всевышний вездесущ). Во-вторых, никакая суперцивилизация не способна дать разумным существам, из которых она состоит, абсолютного бессмертия (что Всевышний, в некотором смысле, гарантирует). И в третьих: никакая суперцивилизация не может знать всего, что творится во вселенной и даже в нашей Галактике (Всевышний это может по определению, ибо всеведущ).

Отметим следующие факторы.

Ближайшая от нас звезда находится на расстоянии 4-х световых лет. При скоростях, характерных для современных космических судов, мы можем ее достигнуть за время порядка 25000 лет. Даже это время больше всего времени существования нашей цивилизации. За время такого путешествия должно сменится, по самым скромным подсчетам, не менее 500 поколений. Вдумайтесь, читатель! У Вас есть предки. Вы знаете хоть что-то хотя бы об одном из них хотя бы в двадцатом колене?!

Далее. Диаметр нашей Галактики порядка 100000 световых лет. Это практически означает, что никакая суперцивилизация не способна освоить все пространство Галактики в смысле обеспечения связности коммуникаций, если она образована биологическими существами. Мы определяем систему как коммуникативно связную, если разумное существо может переместиться из любой ее части в любую другую и вернуться обратно за время своей жизни. Можно, следуя фантастам, вообразить себе биологическое существо, живущее сотни тысяч лет, но, исходя из биологических и химических законов, есть серьезные основания полагать, что это невозможно. Разумеется, если передвигаться по Галактике со световыми скоростями, можно сэкономить собственное время, но в точках отправления и прибытия с временем будут происходить разные неприятности. Из этого вытекает простое следствие: субъектами внутригалактического сообщества могут быть только цивилизации, но никак не разумные индивидуумы их образующие. То есть, в пространстве Галактики должен формироваться следующий уровень иерархии разумной жизни, и именно цивилизации, а не индивидуумы, станут клетками галактического организма. Какое-то представление об этом процессе можно получить, используя аналогию с государствами и городами в средние века.

Приведем некоторые оценки. Объем нашей галактики с учетом неравномерности распределения звезд в ядре, диске и гало может быть оценен числом 10^14 кубических световых лет. С некоторой натяжкой можно принять, что цивилизация нашего типа может обеспечить коммуникации в кубе пространства со стороной 100 световых лет. Объем такого куба – 10^6 кубических световых лет. Поделив первое число на второе, мы получим 10^8, то есть сто миллионов. Именно такое число цивилизаций должна содержать наша галактика для того, чтобы быть коммуникативно связной с позиций разумной жизни. И это по самому гамбургскому счету.

Попытаемся теперь оценить общую ситуацию, которая сложилась в Галактике в отношении разумной жизни к настоящему времени. С позиции современной астрофизики, наиболее вероятной кажется следующая: одна или две суперцивилизации и чрезвычайно редкие островки разума на разных стадиях развития. Самое развитие разумной жизни в разных частях Галактики протекает на фоне множества негативных факторов, начиная от возможных близких взрывов сверхновых, и кончая ускоренным расширением Вселенной, сопровождаемым глобальным ростом энтропии. Могут возразить: Галактика не участвует в космологическом расширении. Но она непрерывно теряет энергию за счет излучения звезд. Кроме того, как и любая система, имеющая температуру, непрерывно теряет массу за счет звезд, которые в результате столкновений получают импульс, достаточный для ухода из гравитационной ямы Галактики. Галактика эволюционирует, точных прогнозов ее эволюции современная наука дать не может, но автор склоняется к мнению, услышанному им на одном из астрофизических симпозиумов: "гало рассасывается, ядро коллапсирует".

Каковы же перспективы, с точки зрения любой сущности, осознающей свое бытие, то есть разума. Глобальный рост энтропии в космологических масштабах времени неизбежно переведет ситуацию в разряд необратимых, при которых невозможно существование никаких достаточно сложных информационных систем. А только они и могут противостоять упомянутому росту энтропии.

Темпы же естественного развития разумной жизни сопоставимы с темпом хода космологических процессов. К тому же, молодые цивилизации практически беззащитны перед космологическими катастрофами. Напрашивается вывод: разумная жизнь не в состоянии освоить даже Галактику, не говоря уже о вселенной в целом.

Но этот вывод ошибочен – такая возможность существует!

Предположим, где-то в пространстве Галактики какая-то цивилизация достигла уровня суперцивилизации. Она осознает, что необходимо ускорить темпы развития разумной жизни во всей Галактике Но как именно? Стратегия экспансии, понимаемой как равномерное расширение сферы, освоенной данной цивилизацией, вряд ли приведет к успеху. Темпы этой экспансии не могут быть слишком большими, поскольку площадь контакта с неосвоенным пространством пропорциональна квадрату радиуса освоенной сферы, а объем этой сферы пропорционален кубу ее радиуса, и в этом кубе нужно поддерживать хотя бы минимальный порядок. Да и по сути своей, такая экспансия не что иное как оборона. Во-первых, попытки преобразовать всю Галактику в биологическом смысле "под себя" из одного центра обречены – на это не хватит никаких ресурсов. Во-вторых не увеличивается разнообразие типов мышления. Этот фактор – главный. Логично предположить, что, подобно тому, как разнообразие видов на земле обеспечивает устойчивость жизни в целом, так и разнообразие типов разумных существ является залогом стабильного существование разумной жизни в Галактике.

Признавая справедливость этого тезиса, и имея в виду сформулированные выше ограничения, какую глобальную цель может поставить перед собой суперцивилизация, выходя за пределы своей звездной системы на галактическую арену? Очевидно, она должна содействовать возникновению очагов разума везде, где только это возможно.

Какой стратегии она должна придерживаться?

Наиболее разумной представляется следующая. Необходимо начать формирование достаточно частой сети очагов разумной жизни одновременно (в космологическом смысле) во всей Галактике. Такая стратегия исходит из того, что в процессе развития разумная жизнь в каждом очаге осознает необходимость проведения той же стратегии, и будет действовать аналогично, то есть, одновременно с расширением своего очага, будет содействовать созданию новых. На взгляд автора, создание новых очагов должно являться, приоритетной задачей для каждой цивилизации. Именно создание, а не опека, которая на галактических расстояниях очень быстро истощит любые имеющиеся ресурсы. Этим суперцивилизация отличается от теологического Всевышнего, ресурсы которого неограниченны по определению, но который предпочел создать один единственный очаг разумной жизни.

Принципиально важно, что только такая стратегия гарантирует экспоненциальный рост освоенного разумом пространства Галактики.

Для наиболее эффективной реализации стратегии суперцивилизация может действовать следующим образом.

Первое: должен вестись планомерный поиск зачатков жизни во всех доступных местах.

Второе: везде, где обнаруживается жизнь и, в первую очередь там, где уже имеются потенциально разумные виды, должна, применительно к местным условиям, строится некая система. Эта система предназначена для того, чтобы в какой-то перспективе обеспечить репликацию найденного очага жизни в случае, если очаг превратится в молодую цивилизацию. А это, скорее всего, неизбежно во всех случаях.

Цель этой стратегии: увеличить плотность разумной жизни в Галактике до некоего критического уровня. В каком-то смысле, этот этап освоения Галактики можно назвать экстенсивным. Что должно произойти, когда этот этап закончится, и критический уровень будет достигнут? Можно предположить, что когда цивилизации образуют достаточно плотную сеть, они, совместно используя все доступные ресурсы, начнут планомерно превращать нашу Галактику в разумную среду одновременно во всех ее частях. Примерно такую же стратегию использовал человек, осваивая Землю.

Если это произойдет, тогда, быть может, встанет вопрос об установлении связей с соседними галактиками, и объединении галактик во всей вселенной. Новые возможности всегда порождают новые цели, при достижении которых появляются иные возможности. Нетрудно понять, что такая вселенная будет эквивалентна Всевышнему в религиозном смысле. И она найдет себе цель и смысл существования. Например, сможет творить новые миры, с иными, более удобными законами природы.

Но сейчас даже примерно нельзя понять, что произойдет в этом космологически отдаленном будущем, если описанная стратегия будет успешно реализована.

Что же должны делать мы, исходя из этой стратегии. Под "мы" здесь и далее понимается земная цивилизация.

В первую очередь мы должны попытаться понять, были ли уже обнаружены какой-либо цивилизацией, и не создана ли упоминавшаяся выше система репликации (далее репликатор). Если репликатор существует, мы должны им немедленно воспользоваться, вне зависимости от того, понятен ли нам до конца принцип его действия, или нет. Причины две. Первая: наша цивилизация может погибнуть в результате действия каких-либо случайных космологических факторов (близкий взрыв сверхновой, изменение режима светимости Солнца, столкновение Земли с крупным астероидом и т.п.), либо каких либо внутренних факторов биологического (например, пандемия) социального (глобальная война) или иного характера (истощение ресурсов). Мы должны застраховаться от того, что наш тип разума бесследно исчезнет. Вторая причина вытекает из осознания нами необходимости поддержать действия наших партнеров. И чем раньше мы это сделаем, тем больший эффект даст стратегия.

Итак, допустим, что в окрестностях Солнца есть некая система-репликатор, созданная гипотетической суперцивилизацией. Каково функциональное назначение репликатора?

В пассивном режиме репликатор должен, по возможности, собирать как можно более полную информацию о всех этапах исторического развития нашей цивилизации, минимально влияя на ее эволюцию. В активном режиме репликатор должен оказать содействие какой-то группе представителей нашей цивилизации покинуть освоенное пространство и, перемещаясь по Галактике, искать необитаемую и приемлемую для жизни, устойчивую, планетную систему. Найдя ее, группа должна иметь возможность основать дочернюю цивилизацию того же типа. Последняя не сможет в своем обозримом будущем контактировать с материнской, и до определенного (в космологическом смысле) времени будет развиваться автономно. Не исключено, что прибывшая группа подготовит на месте еще один репликатор, используя элементы уже имеющегося. Времени межзвездного полета, для того, чтобы разобраться в его устройстве, будет вполне достаточно.

Как может быть устроен репликатор?

Наиболее вероятно, это некоторая система, встроенная в достаточно крупный планетоид, астероид или комету с вытянутой орбитой и достаточно большим периодом обращения. По замыслу создателя, этот объект в определенное время должен естественным путем покинуть Солнечную систему, пройдя в непосредственной близости от какой-либо большой планеты.

Совершенно очевидно, что отправлять в таком объекте куда-то материальных людей нет никакого смысла. Материальные люди смертны. Создание же реального самовоспроизводящегося биологического социума в замкнутом объеме объекта проблематично. Это просто тюрьма, а в тюрьме любой разум деградирует.

Можно предложить следующую методику. Реальный объект, который покинет Солнечную систему должен обеспечить долговременное хранение пассивного биологического материала, например, яйцеклеток. Кроме того этот объект должен обеспечить функционирование некоей виртуальной среды обитания, в которой темп хода времени выбран с таким расчетом, чтобы время полета стало хотя бы сопоставимым с временем жизни человека. Создатель репликатора рассчитывал, что к моменту старта объекта, мы его обнаружим, поймем, что это такое, и сумеем им воспользоваться.

Почему среда должна быть виртуальной?

Преимущества очевидны. Вообще говоря, виртуальная, а иначе говоря, информационная среда, для своего поддержания требует гораздо меньшего расхода энергии, нежели биологическая. Причем, расход энергии может быть уменьшен простым уменьшением темпа бытия в этой среде, и сделан как угодно малым. Сам темп бытия может быть переменным, то есть, в случае необходимости ускоряться или замедляться относительно темпа течения физического времени. Кроме того, бытие в такой среде устойчивее, и поддается коррекции. Недостаток этой среды в том, что полноценная эволюция в ней вряд ли возможна. Почему – вопрос другой и здесь не обсуждается. Но эволюция и не требуется. Таким образом, информационная среда как раз то, что нужно для консервации личностей на неопределенно долгий срок.

Есть ряд очень важных условий.

Полет осуществляется хотя и в пассивном режиме, но должен контролироваться. Но самое главное то, что рано или поздно, объект приблизится к звездной системе с приемлемыми условиями, кто-то должен эти условия оценить и принять решение о том, что полет завершен. И запустить процесс расконсервации. Причем, решение это останется на его совести, а стало быть, последняя должна быть в наличии. То есть, решение должно быть принято осознанно, с учетом всех факторов и последствий. Мало того, на этапе полета могут возникать опасные ситуации, требующие анализа, выбора и принятия решений. Решение такой задачи почти неизбежно предполагает непрерывное существование в виртуальной среде некоего социума. Это не может быть аналог индивидуума, но обязательно коллектив индивидуумов, то есть личностей, пусть даже существующих виртуально.

Другое условие состоит в том, что на всех этапах виртуальная среда должна быть, в той или иной степени, разомкнута в реальную, иначе контролируемый полет невозможен. Следовательно, каждый виртуальный индивидуум понимает, кто он, и как соотносится с реальностью. В виртуальной среде отсутствует эволюция, ибо нет необходимости в адаптации – среда стационарна. Следовательно, размножение не предполагается. Но каждый виртуальный индивидуум условно вечный – он не стареет. Более того, может быть воспроизведен в нескольких экземплярах, хотя, особого смысла в этом нет. Дублирование не добавляет в сообщество таких индивидуумов нового качества.

Вообще, можно предположить, что без рождения и смерти эволюция невозможна. Это биологический и кибернетический закон природы. Каждая биологическая или кибернетическая система стремится поддерживать свое качественное состояние, но мутации и флуктуации неизбежны, вследствии чего система "портится". Интуитивно понятно даже на житейском уровне, что всегда проще создать нечто новое, нежели тратить ресурсы на ремонт старого. Эволюция тоже исходит из принципа минимума затрат на единицу продукта. Но если эволюция объекта не предполагается, смерть и рождение перестают быть обязательными, а, скорее, наоборот, крайне нежелательны. При передаче информации в процессе "воспитания" вновь родившегося индивидуума какая-то часть ее неизбежно теряется. В нашем же случае цель прямо противоположная: сохранить всю накопленную информацию, то есть культуру, стиль мышления и прочие атрибуты цивилизации в течение сколь угодно длительного периода свободного перемещения по Галактике. А быть может, и далее.

Другой важный вопрос: насколько должна быть открыта в реальность виртуальная среда обитания. Реальность всегда самодостаточна, поскольку ограничена только законами природы и не ограничена в пространстве и времени. Любая виртуальная среда – не более чем надстройка над реальностью и ограничивается принципиально ее свойствами, в том числе во времени и пространстве. Хотя, разумеется, это только интуитивный вывод. И неизвестно, к каким выводам мы можем прийти при более тщательном анализе. Важно то, что виртуальная среда может воздействовать на реальную, вызывая необходимые ей состояния последней.

Существование личности в виртуальной среде – совершенно особое состояние. Надо думать, что главный мотив к бытию в такой среде – стремление достичь поставленной цели. Сама же виртуальная среда ограничена рамками своего носителя летящего вдали от любых материальных объектов. И она должна поддерживать информационные процессы в себе, как минимум, до того момента, когда будет достигнута хоть какая-то реальность, отличающаяся от межзвездного вакуума. Цель задана извне – поддержание информационного гомеостаза, поиск подходящей системы и последующий перевод информационного виртуального бытия в реальное существование. Удачный исход – зарождение новой цивилизации.

К слову сказать, человек, а точнее, его мозг, не что иное, как носитель виртуальной среды, в которой обитает его сознание. Известно, что полная изоляция очень быстро приводит к сумасшествию, то есть дезинтеграции информационного процесса, каковым является сознание. Между тем, и человек, и виртуальная среда в его мозгу продолжает функционировать.

Можно, конечно, и дальше заниматься спекуляциями на тему особенностей виртуального бытия, но…

Здесь воображение автора уже полностью истощилось, ибо он вышел за пределы своей компетентности. Автор ясно отдает себе отчет в том, что и без того очень далеко перешагнул границу, за которой научный прогноз превращается в псевдонаучную болтовню. Но он готов поручиться за то, что высказанные им идеи не противоречат современным знаниям о вселенной. Этим они выгодно отличаются от идей, пропагандируемых некоторыми писателями-фантастами".

– Ну, как тебе статейка? – поинтересовался Вася, терпеливо ждавший, когда я дочитаю до конца, и наконец дождавшийся.

– Хорошая статейка.., – сказал я вяло.

А что я мог еще сказать? Мы тут подпрыгиваем уже которую неделю, проводим собеседования и совещания. Морщим лбы до боли. А потом является Куропаткин и приносит статейку в популярном журнале десятилетней давности, где все проблемы и загадки решены одной левой, и даже подготовлены соответствующие указания.

– Интересно, мы пойдем к Гире с этой уникальной информацией? – поинтересовался Вася.

– Нет. К Гире мы не пойдем, потому что Гири нет на месте уже два дня.

– И где он сейчас?

– В верхних эшелонах, предположительно. Формирует политику.

– Куда же мы пойдем?

– А нам нужно куда-то пойти?

– Ну, должны же мы получить новые указания.

– Надо понимать, что все старые ты уже исполнил?

– Ну.., – Вася помялся. – Не сказать, что… Но и сказать, что нет, тоже рука не поднимается.

– Изъяснись удовлетворительнее, – ядовито предложил я.

– Понимаешь, Глеб, с этими орбитами аварийных КК в базе данных какая-то чехарда. Система там такая: как кто-то зафиксирует координаты какого-то КК, так эти данные заливают в базу данных по орбитам. Все чинно, благородно. В базу мы с моим парнем проникли. Данных – море. Начинаю выборочно анализировать. И тут выясняется, например, следующее. Вот, некоторый КК. Все точки лежат на эллипсе, а три – нет. Что хочешь, то и думай! И если бы один такой был, а то ведь десятки!

– Стало быть, они меняли орбиты.

– Понятное дело. Дрейфовали, дрейфовали, потом включили тягу попали в точку, потом вернулись и принялись опять дрейфовать по той же орбите.

– Что, вот прямо так?!

– По данным из базы выходит, что так. Но самое интересное, что для попадания в нужную точку они должны были набирать чуть ли не десятую от скорости света. Ну, так выходит по датам…

– Но это же бред! В базе явно ошибочные данные.

– Ясно, что бред. Но какие данные я должен считать ошибочными, а какие нет? Мне нужны указания!

– Печально, – буркнул я. – Дело в том, что по этим вопросам все прерогативы Гиря передал мне. То есть, я тебе должен давать указания, но у меня никаких указаний нет, вот в чем штука…

– Так ты теперь большая шишка, – произнес Вася уважительно. – А насчет ответственности за порученный участок работы Гиря тебя предупредил?

– Угу… Ответственностью он меня загрузил по самую макушку. Ладно, пойдем-ка мы сходим к Сюняеву – он теперь ВРИО. Прерогативы прерогативами, а субординация субординацией…

Когда мы вошли, Валерий Алексеевич заканчивал очередной разговор по видеофону. Закончив его, он старательно изготовил на лице страдальческую мину и поинтересовался:

– Ну, что там у вас еще?!

– Да вот, Куропаткин хочет доложить о своих достижениях и получить указания.

– Ладно, пусть докладывает, – неожиданно покладисто согласился Валерий Алексеевич. Видимо свою суточную норму ипохондрии он уже выбрал.

Вася доложил.

Ситуацию с базой данных, орбитами и координатами Сюняев оценил как "вопиющий бардак". Я отметил точность формулировки – мне такая точность не по силам. Да и то сказать, Валерий Алексеевич был лингвистом, а я всего лишь математиком. С другой стороны, мне, как математику, было вполне по силам провести статистический анализ орбит в этой базе, и выявить все инородные включения. Работа не на день, и не на два, но при необходимости… Весь вопрос в том, а есть ли такая необходимость? И, как несколько ранее Васей, мною тоже овладело желание получить свежие указания.

Валерий Алексеевич какое-то время созерцал свои пальцы. Старательно. И не все сразу, а по очереди. Потом сказал.

– Ладно. Я подумаю. Что-нибудь еще?

– Еще вот тут у меня статья в журнале, – сказал Вася.

– О чем статья?

– Общие соображения по освоению Галактики.

Сюняев поскучнел.

– И что пишут?.. Ладно, давай сюда – сам почитаю.

Взяв журнал, он начал рассматривать обложку. Потом, вероятно, обнаружив год издания, вяло полистал и спросил:

– Где ты взял этот э-э… антикварный экземпляр?

– В библиотеке.

– И каким ветром тебя туда занесло?

– Ну, мы с одним парнем разговаривали, потом начали спорить, и он сослался на этот журнал. Только ни год, ни номер он не помнил – пришлось искать…

Сюняев махнул рукой:

– Хорошо, хорошо… Что я должен читать? С начала?

– Там по оглавлению найдите "Мы – малые дети Галактики".

Валерий Алексеевич принялся изучать оглавление. Тут он наткнулся на фамилию автора статьи и воскликнул:

– Вот ведь стервец, и тут наследил! Куда ни сунешься – везде этот рыжий Бодун. Чего он тут еще понаписал?

– Не "еще", Валерий Алексеевич, а восемь лет назад, – сказал я.

В этот момент дверь отворилась и на пороге появился Гиря.

– Ага! – закричал он жизнерадостно. – Кучкуетесь! Заговоры плетете! Меня подсиживаете! А вот я вас!..

Сюняев сделал ему ручкой и уткнулся в статью. Гиря продефилировал к столу и, став у него за плечом, тоже начал заглядывать в журнал.

– Нет, ты посмотри, что пишет! – зашипел Сюняев. – Тоже мне, гений выискался! Все дураки – один он умный!

– Где пишет? – Гиря склонился у него над плечом.

– А вот! – Сюняев ткнул пальцем в абзац. – Так трактует, что хоть беги…

– Ничего не вижу! Ну-ка слезь со стула…

– Еще чего! Я исполняю обязанности…

– Ага, ага… Тогда дай сюда журнальчик. Да дай же, вцепился, как клещ!.. Ты при исполнении – не имеешь права отвлекаться…

Какое-то время они делили журнал, потом Гиря победил, убежал к окну, упал в "крэсло" и затих.

– Тогда вслух читай, – воскликнул Сюняев в отчаянье. – Видели?.. Послал господь начальничка…

– Так это же Бодун! – вдруг сказал Гиря. – Это же он написал…

Первый раз в жизни я видел шефа таким ошарашенным. И, наверное, последний. Его взгляд выражал абсолютную беспомощность и даже обиду. Словно он только что понял, что вот этот роскошный новогодний подарок принес не дед мороз, а папа, потому что увидел бороду деда Мороза отдельно от деда Мороза, а папу в шубе деда Мороза

– А ты, вероятно, полагал, что это написал Достоевский? – желчно заметил Сюняев.

Но Гиря уже оправился от удара.

– Ладно, – сказал он. – "Смейся, паяц, над разбитой любовью"! Глумись над святыми чувствами. Юродствуй в храме моей души…

И уткнулся в журнал. Дочитав, он передал его Валерию Алексеевичу, тот еще раз проверил, не изменилось ли имя автора, убедился, что нет, и тоже начал дочитывать. Я открыл было рот, но Гиря меня остановил, приложив палец к губам.

– Они читают. Им мешать нельзя! – сказал он шепотом.

Наконец все утряслось. Все всё прочитали, всем всё стало понятно. Я полагал, что начнется обсуждение, но оно не началось. Потому что забурчал видеофон. Сюняев ответил и уже через минуту брызгая слюной внушал кому-то, что тот родился не вчера, что "в таких ситуациях следует не-мед-лен-но, ты меня слышишь?! немедленно"…

– Суровые будни, – пробормотал Гиря и поманил нас пальцем, указав на дверь.

Мы вышли в "предбанник", он поинтересовался, есть ли что-нибудь еще. Вася доложил про орбиты и координаты и в который раз запросил указаний. Гиря рассеянно посмотрев в угол, ответил, что с указаниями сейчас туго, но если сильно нужны, можно позже вторично обратиться к Сюняеву – он придет в себя и непременно что-то придумает. Хотя с его, Гири, точки зрения картина и без указаний достаточно прояснилась. То есть, можно, конечно, скрести по сусекам в поисках крупиц, но они эту картину уже существенно изменить не могут. Сейчас пора принимать какие-то решения и совершать какие-то конкретные действия, но какие именно, он, Гиря, не знает, а какие знал, уже предпринял. Он бы тоже с удовольствием получил указания, что ему делать дальше, и поинтересовался, нет ли у нас таковых? Хотя, разумеется, нет – откуда бы им взяться…

– Вот что, Глеб, – сказал он наконец. – Этот Бодун – он ведь где-то здесь ошивается. Шныряет везде, контактирует с подозрительными лицами. Я уже понял, какова его задача: он должен отслеживать реакцию нашего ведомства на все их художества. Я полагаю, у этой боевой бригады есть несколько сценариев поведения на случай, если ГУК вдруг начнет реагировать неадекватно. Так вот, Бодун припал к первоисточнику и ждет. Случись чего, он сообщит, а там уж разберутся, что к чему. Поэтому он должен быть здесь. Попробуйте-ка его, этого Бодуна, найти, и поговорить с ним начистоту. Неофициально. Расскажите, о чем мы тут догадываемся, чего недопоняли. И самое главное, сообщите мое личное мнение. Оно состоит в том, что я считаю ситуацию необратимой. То есть, если бы мы, почесались года полтора назад, тогда можно было бы развернуть кампанию по вылавливанию негодяев в отсеках, а сейчас – поздно. Обратите внимание, что я не даю никаких оценок их действий с морально-этических или каких-то иных позиций. Я просто констатирую, что пресечь их деятельность сейчас можно процентов на пять-десять. А шуму будет – на все Приземелье. Как минимум, деятельность ГУКа будет парализована года на полтора, а о политических последствиях и реакции общественности я даже и думать не хочу. То что происходило во времена "Межпланетной лиги" – просто семечки. Я – реалист. Поэтому я гарантирую, что с моей стороны никаких агрессивных действий не последует. А все мои последующие действия – не более чем акция прикрытия. Причем, я забочусь не о них – я, в данном случае, буду отстаивать интересы своего ведомства.

Мы с Васей переглянулись.

– Грубо говоря, Петр Янович, вот это да! – сказал я. Гиря в ответ только хмыкнул. – Но скажите, в какой степени то, что вы сказали, будет соответствовать действительности?

– Сто двадцать шесть и четыре десятых процента. Так и передай. От моего имени. И мои личные тому гарантии.

– Похоже, мы идем на контакт с нарушителями общественной безопасности, – бросил Вася небрежно. – А как же борьба?

– Борьба? – Гиря пожал плечами. – Вся борьба, Василий, еще впереди. Особенно у меня. До сих пор я пытался определить, кто злодей. Кто именно пытается нарушить безопасность? Теперь я с этим определился, а ты, видать, еще нет. Сейчас и ты определишься. Ведь это ты, Василий, – ты и есть главный нарушитель. И Глеб – он тоже. И Сюняев. И аз грешный. Все мы – негодяи и злостные нарушители. Но я уже начал бороться с собой, а ты еще нет. Почему?.. Завтра рядом вспыхнет сверхновая – мы к этому не готовы. Упадет астероид – не готовы. Погаснет Солнце – опять не готовы. Мы – формалисты и головотяпы!

Сказав это, Гиря повернулся и величественно пошел к двери в свой кабинет. Но по дороге он обернулся и бросил:

– Да, Глеб, передай этому Бодуну, чтобы он связался с Асеевым, если это возможно, или сам пусть примет решение по такому вопросу. Мне нужна полная гарантия, что происходит именно то, что происходит на самом деле. Такой гарантией может быть демонстрация его серого ящичка в действии. Я не требую личного участия в этой демонстрации. Вполне достаточно, если он продемонстрирует его тебе. Без такой гарантии я могу, хм.., предпринять какие-то неадекватные действия, что, хм.., нежелательно. Проще говоря, я не имею привычки оставаться в дураках, а поскольку с моей стороны однажды последовала любезность, я жду ответной.

И он исчез в дверях.

Вася повертел в руках свой журнальчик и сказал:

– Пойдем, что ли, к себе. Кофейку изладим, потом думать будем… А ты знаешь, Бодун действительно здесь – я его, кажется, видел.

– Кажется, или видел?

– Видел.

– Где?

– А в техническом корпусе, в операторской машинного зала. Он стоял возле блондинки. Блондинка шлепала по сенсорам, а он разворачивал перед ней перспективы.

– Почему ты так решил?

– Да потому что он так плавно водил рукой от себя к горизонту.

– Но может быть он ей заливал про космические бездны и космологические параметры.

– Вряд ли. Блондинка не того калибра.

– Много ты понимаешь в блондинках…

– Да уж побольше, чем ты. Валентина-то не блондинка.

– Верно. Надо ей об этом намекнуть. Мол вот ты, Валентина, не блондинка, поэтому Куропаткину кажешься непостижимой и загадочной… Но это хорошо, что Бодун здесь. Пошли.

Добравшись до места, я немедленно связался с Карпентером. Он был в Нью-Йорке. Я спросил, нет ли у него подходов к Бодуну Сергею Ивановичу.

– Есть, – сказал Эндрю Джонович весело. – И притом разнообразные. Но у него много клиентов – ты последний в очереди.

– А кто первый?

– Сюняев.

– Но я по срочному поручению Гири.

– Это меняет дело – будешь первым. Значит так. Бодун сейчас в Караганде. Его пасет Штрассен – знаешь такого?

– Знаю.

– Что ты хочешь сделать с Бодуном?

– Имею поручение от Гири с ним встретиться.

– Больше ничего? Напоить, скрутить, связать и доставить не надо?

– Нет.

– Бодуну следует знать о твоих намерениях?

– Было бы желательно.

– Тогда никаких проблем не предвидится. Жди. Я свяжусь со Штрассеном – в течение суток он тебе перезвонит.

– Но мне нужно конфиденциальное рандеву.

Эндрю Джонович показал с экрана большой палец.

– Можешь на меня положиться. Все будет конфиденциально и тет а тет. Шторы голубые, кресло глубокое, дамы в зеленом. И две нагие негритянки с опахалами. А также абсент и восточные сладости.

– Сердечное вам спасибо, Эндрю Джонович. Век не забуду ваших милостей!

– Привет Валентине.