— Инспектор, в чем ты меня подозреваешь? Говори прямо, я пойму. Ни в чем? Тогда зачем декларация? В связи с покупкой на сумму свыше десяти тысяч рублей? Игрушка ребенку — это покупка?! На, возьми десять тысяч — своему купишь, а от меня отстань. Какая взятка?! Шутка! Хорошо, декларация так декларация. Пиши: «Источник доходов...» Почему не пишешь? Моей рукой должно быть заполнено? Зачем формальности, я тебе доверяю. Пиши. Пиши, сам не могу — неграмотный. Некогда было учиться. Всю жизнь работал: магазином заведовал, базой управлял, институтом руководил, всюду людей учил — самому когда было учиться? Жениться начал рано, закончил — поздно. Детей много, я один. Ты говоришь — доходы. Какие доходы, когда одни расходы?
Старшему сыну, помню, школьный аттестат купил — ему мало. Вузовский диплом купил — мало. Купил ему кандидата наук диплом — не стало авторитета в семье: я кандидат и сын кандидат. Хорошо, покупаю себе доктора наук диплом. А сын говорит: «Папа, тоже хочу доктором. Возраст». Покупаю ему тоже доктора, себе что покупать? Академика? А ты говоришь — доходы.
Второй сын вообще с ума сошел: «Папа, хочу быть большим начальником на семь телефонов!» Откуда у меня такие деньги?! Купил ему среднего начальника, на три телефона. По одному он звонил: «Приказываю...» По второму ему звонили: «Выполняйте...» А третий молчал-молчал... Вдруг как зазвонит: «На выход с вещами!!!» Ну, конечно, в Сибирь не поехал, нет! Доказали: полная невменяемость. А сколько стоило? С ума сойти!
А младшему вздумалось в кино сниматься. И только в главной роли. Кино, инспектор — это же грабеж! Сценаристу плати, режиссеру плати, директору плати. Один кадр снять — сто человек пои, корми, по степям вози. Но сняли все-таки. Хороший фильм получился
Сын в главной роли. Ну, там, где драться, прыгать, скакать, стрелять,— там, конечно, дублеры. Где разговаривать — там, конечно, московский артист. Но есть там главное место. Режиссер сказал: «Кульминация». Герой после подвигов устал, спит... С головой под одеялом. Тут никаких дублеров. Сын! Талантливо спит! С первого дубля сняли и потом еще долго разбудить не могли. Я для интереса замерил: в фильме от всего сна шесть секунд осталось. Каждая секунда — мой ежемесячный доход. А ты говоришь!
А дочка? Представляешь: захотела стать заслуженной артисткой. Спрашиваю: «Где? В театре? В цирке? Или, как братик, в кино?» Она у меня деликатная девочка: «Папа, мне все равно где. Где у вас получится». У меня в балете получилось. Принес ей бумаги, все написано, как хотела: балерина, солистка, заслуженная артистка. Чего еще? Нет, теперь требует, чтобы ее на сцену пустили. Я ей говорил: «Доченька, мы с мамой твоим аппетитом всю жизнь гордимся. С тобой никогда проблем не было: всегда кушала хорошо. Теперь подумай: а как они тебя поднимать будут? А если уронят?!»
Это — дети. Но ведь еще внуки есть, внучки. У старшего дочь начиталась, понимаешь, курточек этих с надписями — и пожалуйста: «Дедушка, устрой переводчицей в «Интурист». Так ведь при ней еще троих держу: один вместо нее с иностранцем разговаривает, второй с иностранного на родной переводит, а третий для нее — с родного на молодежный!
Внуку три годика, приходит из детского сада: «Деда, хочу жениться на Ирине Петровне». Это его воспитательница. Приятная женщина. Пришлось поговорить. Все-таки ребенок. Плачет по ночам, кушать стал плохо: шашлык — на пол, балык — на пол... Уговорил. Сыграли свадьбу, хорошо посидели. Ирине Петровне очень понравилось, только просила мужу не говорить: у него с юмором плохо.
А игрушку, инспектор,— это другому внуку. В машинках любит ковыряться ребенок. «Жигули» разобрал, «Москвича» разобрал, теперь «Волгу» просит. Могу я ребенку игрушку купить? А ты —«декларация, декларация»... У тебя ребенок есть? Чем увлекается? Плаванием? На, возьми — бассейн купишь. Шучу, шучу! Хорошо: декларация так декларация. Пиши. Пиши: «Источник доходов... любовь к детям!»