Однажды на ночь глядя я неосторожно прочел две статьи: одну — в научно-популярном журнале, где речь шла о необходимости ускорить компьютеризацию школы, и другую — в газете, где учитель возмущался тем обстоятельством, что под компьютеризацию отбирают учебные часы у литературы. Сегодня, писал учитель, Гончаров мешает изучать алгоритмы, завтра для манипуляций с процессором сэкономят на правописании деепричастных оборотов — чем же это кончится?
— Чем же это кончится? — тревожно размышлял я, засыпая.
Мне приснился двадцать второй век, странный шарообразный актовый зал, заполненный малышами, и человек на трибуне...
«Дорогие детворишки, директор я есть имею быть, хэлло! Хочу поздравливать вас с поступайлингом в нашу обучалку. Наша обучалка древновата жуть-жуть, имеет большие традиционы. Наша традицион — два древних предмета. Каждый год будете иметь один урок «литератур» и один урок «грамматик». Древний предмет «литератур» изучал объекты недостоверной информации: легенда, поэма, драма, роман. В их создании ручной труд преобладать был, что давало низкое качество современных композиторских машин супротив.
Древний предмет «грамматик» обучал правильно писать-читать чтобы. Теперь тоже не нужен: хочет детворишка склонить, хочет спряжить—компутер скажет, дисплюшка покажет.
Теперь проверочный вопрос: отвечайте вашу детсадовскую программу знать! «Алгол», «фортран», «бейсик» — какие языки, кто знай? Мышиные? Некоррект. Мушиные? Некоррект. Машинные? Коррект! Какой имя твой есть будет был? Иванова Катерин? Молодуха, Катерин! Что значит, детворишки, когда человечка веривельски знай родную языку!»
...В этот момент я имел место проснуться и погрузился в размышляйнинг:
— Неужели наших детворишек ожидает такой жуть- жуть футур? Академия педнаук, рассчитай тебя компутер — отвечать будешь, нет?!