Папа лежит на тахте, прикрывшись газетой.
— В скверике расцвели розы, — говорила мама. — Ты бы повёл ребёнка, показал бы ему. Пусть учится понимать прекрасное.
— Нет ничего прекраснее игры «Пахтакора» и «Динамо», — ответил папа. — Это невозможно пропустить.
Мама вздохнула. Она надела на Вову его любимый «кошачий» костюм. Он тёплый и ворсистый, как шерсть кота. Ещё в детском саду Вова выступал в нём на ёлке в роли сибирского кота. Тогда сзади был пришит длинный хвост. Сейчас, конечно, никакого хвоста нет, но костюм так и остался «кошачьим».
В скверике было много людей. Все чинно ходили по дорожкам. А Вове хотелось носиться по газонам, по стриженой траве. Мама остановилась у первой розы.
— Смотри, Вова, какая красота! Запомни хорошенько: мы с тобой попробуем её нарисовать.
Вова посмотрел. Роза как роза. Он такую видел на картинке. И если уж что-нибудь рисовать, то ракету или самолёт.
— Неужели тебе не нравится? — огорчённо спросила мама.
— Ничего себе, — вяло ответил Вова. Вдруг он оживился: из кустов донеслось громкое мяуканье.
— Фу, как неприятно кричит кот, — поморщилась мама.
— Это совсем не кот! Это — Мишка! — объяснил Вова и так же противно завопил в ответ. — Он вызывает меня поиграть. Можно? Мы с ним — члены «Королевства Кис-Кис»!
Подошёл Миша — долговязый мальчишка в вязаном свитере.
— Привет! — важно сказал он и сплюнул сквозь зубы.
— Привет! — так же важно ответил Вова и тоже попытался плюнуть. Но попал на «кошачий» костюм.
— Иди сюда, дело есть, — сказал Миша.
Вова пошёл за ним. А тот раздвинул кусты роз и таинственно посмотрел на Вову. Прямо из земли торчал водопроводный кран. Он был ржавый, из него сочилась вода.
— Ух ты! — Вовкины глаза восхищённо заблестели. — Ух ты!
— Это я нашёл! — гордо сказал Миша, выпятив грудь.
Вова зажал кран рукой, из щёлочки брызнула струйка. Облила его лицо, попала в рот.
— Не бойся, это не канализация, — сказал Мишка. — Я пробовал эту воду.
— Я не боюсь. Я даже пить буду. Вот смотри.
Вова направил струйку в рот. Было очень щекотно и прохладно во рту.
Мишка оттеснил Вову и напился сам, хоть пить ему не хотелось.
Так они долго играли с краном. Потом услышали, что Вову зовут домой.
— Что вы там делали в кустах? И почему ты весь мокрый? — Мама стала отряхивать Вовин костюм.
— Там настоящий кран, — радостно сообщил Вова. Глаза его горели, щёки разрумянились.
— Эх ты! Такие красивые цветы, а ты не обратил на них внимания! — покачала головой мама.
Она взяла Вову за руку и повела домой.
…Из телевизора нёсся рёв, свист и громкий захлёбывающийся голос.
— Наши — трупы! — закричал папа. — Пропустили такой мяч!
Он застонал и закрыл голову руками.
Мама молча сняла пальто, а Вове сказала идти мыть руки.
— Оба вы одинаковы! — донеслось до Вовиного слуха. — Ты, кроме своего футбола, ничего не видишь. Вот так и сын: променял красивую розу на какой-то ржавый кран!
Мама закрыла дверь плотнее, и Вова ничего больше не услышал.
В ванной он поиграл с краном, но такую тоненькую струйку, как в садике, сделать не удалось. То вода не текла совсем, а то вырывалась толстой струёй и обливала стену.
Вова чувствовал: мама чем-то огорчена. Но чем — он не понимал. Неужели всё из-за каких-то роз?