Порой надежда убивала, Хоть жив надеждой смертный род, И всякий от своей умрет — Я видел сам, как то бывало. Но, Христе, Сам позволил Ты Призвать нас в путь до высоты, К рассвету руки простирая. Я видел море — толщу вод, Что в жажде уст не напитала. Вода без края, без начала, Но горькой солью обожжет. А хОлмы волн его круты, И от ветров и темноты Не упасется птичья стая. Давно об этом сердце знало — Под звуки гимнов шел народ Назад в купель, крича «вперед», И в небесах звезда вставала, Чтоб путь чертить к яслям святым, И те, на чьих плечах кресты, Всё вверх смотрели, умирая. Венец святого кожу рвет, Но выбирать нам не пристало, А тем, кому звезда сияла, Мучений мало наперед. Сколочен крест, в крови кнуты, Но, оглянувшись у черты, Прозреешь ли, душа слепая? И близ Никеи в час привала Я песнь сложил бы про поход, Но коль строка пергамен рвет, Мне жеста рот бы разорвАла. И крылья книг белы, пусты, Пишу анналы немоты, Следов письма не оставляя. Но дело праведных — с высот Глядеть торжественно-устало, Как бьется смерть, лишившись жала, Как пилигрим с ладоней пьет Вино небесной чистоты, Растут Евангелья цветы Из их костей, благоухая. Когда надежда убивала, И влага вод сушила рот, Мы шли назад, крича «вперед», И было нам мучений мало. Но крылья книг еще чисты, И спеть еще успеешь ты, Как пахнет смертью Весть Благая.