Был когда-то в блаженных семидесятых такой забавный фильм… Не помню, ей-богу, ни как назывался, ни про что был, ни кто играл. Сидели там несколько мужиков за столом, пили они что-то эдакое, трепались о своем, о девичьем. А потом один из них и говорит: «Приходилось ли вам, ребята, с негром в бане париться? А мне вот приходилось.» И на этом самом месте зрительный зал заходился в хохоте. Понятно почему — попробуйте представить себе натурального черного негра в нашей русской парной. Мы, конечно, не расисты какие-нибудь, не в Америке живем, слава Богу, но негр в парной — это уж слишком. Это все равно как ихнее шампанское квашеной капустой закусывать. Законам природы не противоречит, и если о шампанском говорить, то не так и противно, особенно если с огурцами, могу засвидетельствовать, но все ж таки странновато. Потому и смеялись все.

Так вот. Прошло сколько-то лет. И году эдак в каком-то захожу я в Кадаши. Я знаю, вы сейчас подумаете, что там в парной негр сидит. С веником. Нет, братцы вы мои. Он там банщиком работает. И тут не то что расизм какой или еще что другое, а просто полное торжество демократии. Потому что негр этот нормально лопочет по-русски, раздает простыни, впаривает нуждающимся веники и торгует из-под полы пивом и водкой. Причем делает это бойко, весело, скалит зубы, каждого называет «товарищ», напевает что-то под Африка Симона и при этом пританцовывает, размахивая коленками. А у каждого, кто заходит, забирает документы, ценные вещи и деньги и прячет в сейф.

Вот, скажем, пришел ты попариться и ничего ему не сдал. Хоть ты в мумию от жажды превратись — ни черта не получишь. Ни водки, ни пива. В душе можешь похлебать чего-нибудь или из-под крана. А если сдал, то он тебе лучший друг и каждые пять минут рядом. Звал, не звал — все едино.

И ведь что характерно — наш русский банщик, когда ты у него пива, к примеру, просишь, либо сразу у тебя денежку возьмет, либо принесет кружку, но, пока не расплатишься, из рук ее не выпустит. А негр вроде как в кредит носит. Две кружки, четыре, шесть, четвертинку, поллитра — неважно. Носит и денег не берет. Он потом возьмет, когда из сейфа тебе твое отдавать будет.

Запад, братцы, просто Запад! Дожили! В кредит наливают!

Мне рассказывали, что один дух столько у банщика-негра в кредит набрал, что у него потом в сейфе не хватило чем расплатиться. И что вы думаете? Негр перед ним раскланялся, как перед родным, — заходите, говорит, еще, в следующий раз рассчитаетесь. Мужик просто на седьмое небо от счастья залетел. Обнимал этого негра, клялся завтра занести, еще пару кружек взял и негра же угостил. В кредит, понятное дело.

А когда этот дух до дома добрался, то и понял тут же, почему негр такой добрый. Оказалось, что негр из его паспорта, положенного в сейф, зафиксировал прописку, и, когда дух в подъезд вошел, его уже трое ждали. Объяснили, что денежки лучше сразу вынести, а то могут быть серьезные проблемы.

Ребята! Может, банщики из негров и ничего получаются, но рэкетиры из них просто никакие. Пока негритянские приятели на лестнице ждали, мужик позвонил свояку из отделения милиции. Приехал наряд на двух машинах, сперва этих троих замели, отмутузив на лестнице, а потом поехали в Кадаши.

Короче. Где-то в конце девяносто второго сижу смотрю телевизор. А там вроде как диковинку показывают. Как судят у нас — елки-палки — не Петрова или Сидорова, а натурального негра, и дают ему сколько-то там лет. Смотрю — и вижу банщика нашего, из Кадашей.

Братцы мои! Если уж вы так надрывались, когда вам с экрана про негра в парной рассказывали, то представьте себе такого же негра, но в нашей российской тюряге.

Вам еще смешнее будет.

Я прекрасно понимаю, что у каждого нормального человека в этом месте должен возникнуть простой и очевидный вопрос — при чем здесь банщик-негр из Кадашевских бань и что вся эта аллегория должна обозначать? Отвечаю — ничего она обозначать не должна, и банщик-негр тут совершенно ни при чем.

Ровно то же самое можно сказать и другими словами.

Не зря ведь в православных храмах молитву возносят — о богохранимой земле нашей. Вы вдумайтесь. Один только народ есть — богоизбранный. Это не мы. И одна страна — богохранимая. Вот это уже мы. Не знаю, как там в иных странах, потому что в их церквях молятся не по-нашему, но есть у меня такое ощущение, что они себя богохранимыми не называют. И понятно совершенно — почему. Потому что мы есть Третий Рим, Четвертому же не быть.

А с чего бы иначе нахально заявил князь Александр Невский, глядя с холма на учиненное им Ледовое побоище, — кто, дескать, с мечом на Русь придет, тот от меча и погибнет? С того с самого и заявил, что в богохранимую страну ни с мечом, ни со своим уставом, ни с иными какими чужеземными прибамбасами соваться не следует. Небезопасно.

Ибо найдется у нас на всякую хитрую эту-самую соответствующий орган с винтом.

Взять, к примеру, того же хитроумного негра. Не иначе как он до Кадашей в каком-нибудь заморском колледже обучался, и ему там правильно и логично растолковали, что кредит есть движущая сила любого бизнеса. Надо всего лишь обеспечить возвратность отпускаемых в кредит ресурсов, и все будет очень даже хорошо.

Негр в точности так и поступил. С учетом местной специфики. Не учел он только, что по части местной специфики мы — богатейший народ в мире. У нас может чего хочешь не быть вовсе, ананасы не растут, кенгуру не водятся, но специфики — хоть отбавляй. Газ кончится, нефть всю выкачают, никель за океан вывезут, а специфика останется, и вечно будут шарахаться от нас народы и государства.

Супротив свояка из отделения милиции никакой бизнес-план не устоит.