Сергей на цыпочках поднялся по лестнице и прильнул ухом к двери.
— Я проснулся. Я есть хочу, — приглушенно доносился из глубины квартиры капризный голос Ванюши.
— Вот тебе молоко — и в постель, — говорила Лина. — Что это такое — посреди ночи подниматься?
Ее легкие шаги послышались у самой двери и затихли в глубине квартиры.
Сергей облегченно вздохнул и махнул ждущему внизу Геннадию.
Иван проснулся, и Лина дала ему молока. У них там тепло, светло и спокойно. Они даже не догадываются о нависшей над ними опасности.
Сейчас бы войти в эту дверь и сказать нарочитым басом:
— И мне молочка.
А потом услышать радостные визги и увидеть ее счастливые глаза.
Сергей стиснул ладонью рукоятку пистолета. Тяжелый пистолет оттягивал карман, непривычно ударяя в бок при каждом шаге.
Геннадий повернул выключатель на первом этаже, и весь подъезд погрузился в непроглядную темноту.
Сергей на ощупь спустился вниз, и они с Дементьевым замерли, вжавшись в стены подъезда пятиэтажки.
В этот поздний час на улице не было ни души. В этих глухих двориках, вдали от шумных проспектов, жизнь замирала рано, особенно с наступлением темноты. В доме напротив светились только несколько окон — рабочий район, спать ложатся рано.
Узкая полоска света от фар подъезжающей машины скользнула по стене соседнего дома и повернула к подъезду.
Коротко взвизгнули тормоза, и темная махина с черными тонированными стеклами остановилась в нескольких метрах от них. В темноте не различить цвет, но оба они и так знали — это синий «мерседес».
Сергей и Дементьев переглянулись. Геннадий бесшумно передернул затвор «Макарова» и замер, прислонившись чуть боком к двери, держа пистолет дулом вверх. Сергей последовал его примеру.
Тихо хлопнули дверцы машины, и две фигуры возникли на асфальтовой дорожке, одна повыше, другая коренастая.
Сколько раз Сергей, напрягая память, описывал их Геннадию…
Бандиты осмотрелись по сторонам, глянули на темные окна хрущобы и двинулись к подъезду.
Сергей облизнул пересохшие губы. Сердце стучало так, что, казалось, бандиты сейчас услышат, как бешено оно колотится о ребра.
Тот, что повыше, достал из-за пазухи пистолет, несуразно длинный, словно утолщающийся к концу ствола.
«Глушитель», — моментально оценил профессиональным взглядом Геннадий.
У них не было ни времени, ни возможности, чтобы скоординировать свои действия. Просто так случилось, что высокий, с оружием в руке был чуть ближе к Геннадию, чем к Сергею. И он первым шагнул в подъезд. Второй, пониже, отстал на полшага.
Дементьев резко метнулся вперед, когда высокий поравнялся с ним, с силой ударил рукояткой «Макарова» по шейным позвонкам и прижал дуло к виску оседающего к его ногам бандита.
Тот не ожидал нападения, потерял ориентацию от внезапного удара, но все же успел пару раз нажать на курок.
Тоненько блямкнул кусочек штукатурки прямо над головой Сергея. Он даже не понял сразу, что это пуля.
Его внимание целиком занимал второй налетчик. Он отшатнулся от подъезда, кошкой отскочил назад и резко выдернул из кармана руку…
Сергей еще не успел заметить, было ли в ней оружие, а пальцы сами собой стиснули тугой курок, и оглушительный звук выстрела эхом раскатился по пустому двору.
Когда-то в институте они сдавали зачеты на военной кафедре, стреляли в тире по мишеням, но он впервые в безотчетном порыве выстрелил не в мишень, а в человека.
Во рту появился противный металлический привкус, а глаза неотрывно были прикованы к темной фигуре, которая, припадая на одну ногу, метнулась к машине.
Ответный выстрел прозвучал через секунду, обдав щеку Сергея словно сгустком горячего воздуха и выбив щепку в дверном косяке.
— Сука! — выдохнул Геннадий, треснув ребром ладони по руке бандита, извернувшегося в захвате, в отчаянной попытке повалить его, сбить с ног.
Это ему удалось, но пистолет с лязгом прокатился по кафельному полу.
Геннадий не удержался и рухнул на него, прямо перед глазами возникли бешеные, лишенные цвета зрачки — альбинос.
В короткой мгновенной схватке тот цепко впился в сжимавшую «Макарова» руку Геннадия, стиснул пальцы в железном зажиме… И они медленно стали разжиматься от пронзившей всю руку внезапной боли.
Геннадий из последних сил рванулся, потянулся вперед, пытаясь нащупать свободной рукой выроненный бандитом пистолет. Он лихорадочно шарил пальцами по полу, чувствуя, что еще секунда — и альбинос завладеет его оружием, он уже не мог шевельнуть вывернутой, разрываемой болью правой рукой.
Раненный Сергеем бандит пригнулся за машиной, пытаясь открыть дверцу. Он больше не стрелял, предпочел смыться из опасного места, ничуть не заботясь о судьбе своего попавшего в засаду напарника.
Сергей стиснул двумя руками «тэтэшник», пытаясь рассмотреть противника за темным непроницаемым стеклом «мерседеса».
Тот справился наконец с замком, и Геннадий в схватке с альбиносом услышал приглушенный хлопок двери.
«Уходит!» — подумал Геннадий и почувствовал прилив сил.
Он рывком бросил свое тело вперед и успел ухватить толстый наконечник глушителя. И в этот же момент альбинос вырвал «Макарова» из его ослабевших пальцев.
Теперь кто раньше…
Дементьев последним усилием согнул левую руку в локте, перехватил дрожащими пальцами длинный ствол, на ощупь определив: «вальтер», и нажал курок.
Тихий щелчок… И альбинос под ним дернулся и обмяк, разжались железные тиски. Дементьев успел первым.
«Мерседес» взревел мотором, разворачиваясь в тесном дворе.
— Не стреляй! — крикнул Сергею Дементьев. — Я…
Он выскочил из подъезда, пригнулся, положив левую руку на согнутый локоть не желающей повиноваться правой, и прицелился.
Хлопок… и ветровое стекло подернулось мелкой сеткой трещин. Еще выстрел, еще…
Он палил, не слыша привычного звука, словно внезапно оглох. Ощущая только, как вздрагивает от отдачи плечо.
«Мерс», натужно рыча, пятился задом. Свет от фар метался по асфальту, по стене, слепя глаза и мешая целиться.
Геннадий стрелял прямо в «лобешник» на месте водителя, не зная, попал или нет. И опустил пистолет только тогда, когда машина уперлась задним бампером в мусорный бак и замерла на месте, тихонько урча мотором.
Сергей подбежал к «мерседесу», рванул на себя переднюю дверцу и отшатнулся.
Прямо на него вывалилось, наполовину свесившись из кабины, тело молодого, коренастого парня с застывшими, широко раскрытыми глазами на удивленном лице.
Эти глаза, казалось, смотрели прямо на него.
Геннадий отодвинул Сергея в сторону, сунулся в глубину кабины, быстро осмотрел убитого и шепнул:
— Ты его в ногу ранил…
— А что?
— Не пойму, навылет или застряла пуля.
— А какая разница? — спросил Сергей.
Они только что чудом убили направлявшихся к Лине и мальчику убийц, а Генка о каких-то глупостях рассуждает.
А тот лихорадочно думал о том, что «ТТ» уже зарегистрирован как вещдок, и, если пулю извлекут из ноги убитого преступника, надо любыми путями избежать баллистической экспертизы.
Он действовал, словно автомат, в каком-то нервном запале, быстрее, чем успевал понять, для чего он это делает.
Бросил «вальтер» с глушителем на землю, рядом с раскрытой дверцей машины, метнулся в подъезд, вынул из стиснутых пальцев альбиноса свой «Макаров», забрал у Сергея пистолет и сунул в карман, бегло окинув взглядом картину побоища.
— Теперь к Лине, — хрипло шепнул он и с невероятной для его комплекции скоростью взлетел вверх по лестнице.
Сергей никак не мог сосредоточиться, обрывки мыслей скакали в голове, путались, не желая связываться в ясную, логическую картину.
Вся перестрелка заняла несколько минут, а ему казалось, что прошли часы, — так велико было напряжение. Два оглушительных выстрела разорвали ночную тишину, но ни одна дверь не открылась, ни одно окно не зажглось в тесно прижатых друг к другу хрущобах. Люди не могли не слышать их, но боялись стать невольными свидетелями. Боялись за своих детей, за свою безопасность. Если бы Лина с Ванькой кричали и звали на помощь, вряд ли эта помощь пришла бы — не сунулись бы в разборку опасливые соседи. Да и что они могли бы сделать против вооруженных бандитов? Закон джунглей — каждый сам за себя.
Сергей с ненавистью глянул на крепко запертые двери соседей. Он боялся, что они выглянут и заметят их, но еще больше презирал за то, что они не решаются этого сделать.
И только Лина… Ну конечно, разве она усидит на месте?
Сергей не успел еще стукнуть в дверь, как она уже приоткрылась, и Лина, на ходу натягивая куртку, готова была мчаться туда, где только что стреляли.
Геннадий вихрем ворвался в квартиру, заталкивая Лину обратно.
Она отпрянула, вскрикнув от неожиданности, и… увидела за его плечом лицо Сергея.
— Сереженька… Это ты?
— Тихо, — оборвал ее Геннадий. — Сейчас некогда. Слушай внимательно…
Он наспех обрисовал Лине ситуацию, совершенно выпустив из виду, что из комнаты, завороженно ловя каждое его слово, смотрит на них Ваня.
Ух ты! Дядя Сережа с Геннадием только что убили опасных преступников, которые собирались напасть на него и Лину…
— Я все поняла, — кивнула Лина. — Не волнуйтесь.
Она быстро поцеловала Сергея и крепко стиснула руку Геннадия. Он скривился от боли.
— Пока, — шепнул Сергей. — Скоро увидимся.
И они побежали вниз по лестнице, и Лина перекрестила их вслед.
Они мчались, петляя по дворам. Еще секунда, и сердце выскочит из горла.
Каждую секунду Сергей ожидал услышать позади нарастающий вой милицейской сирены. Вот так чувствуют себя преступники.
Геннадий хрипло дышал позади.
— Левее! — выкрикнул он на ходу. — Там трасса.
На пустом шоссе виднелись вдали зажженные фары приближающейся легковушки.
Они остановились на обочине и перевели дыхание. Геннадий призывно вскинул руку.
— Слышь, друг, подбрось до Профсоюзной. Двадцатка устроит?
Это было более чем щедро, и водитель распахнул дверцу.
«Еще бы они не уходили безнаказанно… — тоскливо думал Геннадий, глядя на мелькающие одинаковые кварталы домов. — Ни одна сука не даст показаний. Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу. А эти… задницы неповоротливые! Мы уже давно тю-тю, а они еще даже наряд не выслали… И от нас потом требуют раскрываемость…»
«Как все просто, — думал Сергей. — Как просто убить и скрыться. Вот почему они с такой легкостью идут на это, уверенные в своей неуязвимости. И все им, гадам, сходит с рук».
Геннадий, морщась, растирал распухшую кисть руки.
— Болит?
— Боюсь, что связки порвал.
— Ничего, до свадьбы заживет.
— Была уже свадьба, — усмехнулся Геннадий. — Три месяца назад.
Сегодня он опять не попадет к Мусику, не вдохнет сонное тепло ее тела. А с каким удовольствием он бы устроился рядом с ее жарким бочком, натянул одеяло до ушей и выбросил бы из головы все оперативные сводки, налеты, ограбления, убийства. «Не мое дело… Меня не касается… Пусть занимаются этим те, кому положено…»
Но он сам сделал свой выбор — и положено это ему.
— Мы теперь оба меченые, — Сергей протянул ему рассеченную шрамом ладонь, и они осторожно соединили руки в братском мужском пожатии.
На Профсоюзной они поймали другую машину и через полчаса уже были в прокуратуре, в знакомом до боли кабинете Дементьева.