Как бы мне не хотелось приникнуть к технологическому совершенству подземных бункеров, лабораторий и энергоблоков, да ещё и в помещениях с кондиционированным воздухом, надо было отдать дань мистическому. Хоть и протестует мой возмущенный материалистический разум против общения с разными духами, но суровая реальность требует обратного. Мне даже не нужны ни шесть доказательств, ни гносеология с онтологией. И так всё налицо. А ссориться с неизвестными, но пока доброжелательно настроенными ко мне сущностями, совершенно не хочется.

Общение с потусторонним требует сосредоточенности и отсутствия внешних раздражителей. Это я твёрдо усвоил, ещё в школе, когда мы с пацанами на чердаке медитировали с парой-тройкой затяжек чуйского. Пока Ичил что-то изобретал и восхищался сам собой, я потихоньку, боком, боком, пробрался на капище. Первым делом я обнаружил, что тот пакет из-под сока, в который я когда-то набирал святую воду, полон. Я отхлебнул пару глотков. Хороша водица, ей-богу. Мне, по последним наблюдениям, никаких ичиловых декоктов и не требуется. Водка стала сгорать в моём организме примерно в два раза быстрее, чем раньше, а продукты распада, соответственно, выводиться в три раза быстрее. Никаких смертельных страданий я уже с похмелья не испытываю, и это меня радует. Огорчает, естественно, повышенный расход чистого продукта, но над этим надо поработать. В случае сильных стрессов лучше спиртного ничего ещё не придумали, чтобы в полевых условиях разбодяживать адреналин в крови. Да и для развязывания нейронных связей в мозгу и достижения раскрепощенного сознания я предпочитаю водку, а не грибы, и уж, не приведи господь, клей. Окромя водки, смею вас заверить, никакие препараты нужным образом на меня не действуют.

Так что я залил в себя соточку и дождался лёгкой расслабленности. Прошелся к измождённым истуканам — сразу же видно, что на них лежит во-о-от такой груз веков, и им всё реально остохренело.

— Поиздержался, вы уж простите, — сказал я им, — нечем отдариться, всё разбазарил. Бабам, в основном, ну вы меня тоже поймите правильно. Безусловная вам всем благодарность моя за помощь в трудную минуту. Я, пожалуй пойду. Может ещё встретимся, так я завсегда рад. В следующий раз, однозначно, привезу каждому по бутылке одеколона О'Жён. Нынче такого не делают, но у меня в сарайке есть. Кто-то по халатности недопил. Похлопал каждого по лысине на прощанье, собрал жестянки из-под сгущенки и удалился.

— Собирайся, пойдём разбираться с этим большим железным домом. С ярангой, если хочешь. Позавтракаем в столовой, — бодрячком я позвал Ичила.

— Кстати, ты не напомнишь мне начёт кыргыс-уйэтэ? Из-за чего она началась? И кто победил?

Ичил заметно привял. Его планы по облагодетельствованию всего человечества начали давать трещину. Умом-то он, наверняка понимает, что будет, если он хоть полслова скажет про траву и воду, но степняцкое его нутро просто вопиёт о славе и всеобщем поклонении. История, как везде, никого ничему не учит. У меня мелькнула мысль об установке ему какого-нибудь ментального блока, граммов девяти, но этот вопрос требовал дополнительной проработки.

Доклад ВК-102 меня не вдохновил. По его словам, всё плохо, напряжение сети едва хватает на работу системы жизнеобеспечения. И вообще он, в своей сути, всего лишь один из шести вспомогательных ВК, обеспечивающих работу магистральных телепортов и первичный сбор информации. Основное управление и координацию работы остальных ВК обеспечивает ВА 2247, известный мне седьмой сектор. В настоящий момент восстановлено почти всё, кроме сектора номер семь и связи с другими базами. Произведено частичное перераспределение полномочий, кроме функций арбитра и консолидации данных.

— Знаю, — перебил я его. — Ночью, возможно восстановим. Может быть. Поясни мне назначение вот этих вот отростков на схеме.

— Минус четвёртый ярус — бункера магистральных порталов, минус третий ярус — глобальные порталы, минус второй ярус — фиксированные локальные телепорты.

Нашу содержательную беседу прервал истерический выкрик:

— Некоторые несознательные граждане хотели восстановить кровавый имперский режим. Гнилыми методами. Путём насилия. Их подвергли остракизму и публично осудили. Хотя, в принципе, тоска по Империи, той, которая владела сотнями миров, всё ещё сильна, даже в рядах аполитичной массы служащих. Пропаганда и политтехнологии разрушают в людях веру в будущее.

Тут снова что-то захрипело и заговорил другой голос:

— Мы несли свет цивилизации отсталым мирам. Мы несли на своих плечах нелёгкое бремя. Империя ослабла, но она по-прежнему сильна! Ренегаты, ревизионисты и отщепенцы не смогут…

— ВК-1020, что за помехи на канале? Кто там встревает? — пора внести ясность в этот бардак.

— Это ВК-1019, ВК-1022 и ВК-1021 подключились к общему каналу. Арбитраж отсутствует. Необходимо восстановить сектор семь.

Патриотические лозунги не несли сколько-нибудь полезной информации, поэтому я их пресек.

— Хорошо, как восстановим, так и пусть работает. А пока арбитром буду я. Отвечать только по прямому запросу. На чём мы остановились?

— На назначении бункеров. Юго-восточное крыло, отделённое тоннелем — ядро, оставшееся от исследовательского корабля.

Я чуть не сел на задницу.

— Какого корабля?

— Исследовательского крейсера ВКС.

— А почему мы здесь?

Я от волнения не смог правильно сориентироваться, а ВК, видимо, не понял моего вопроса и ответил:

— Гусянка слетела.

— В смысле?

— В прямом. На базовом транспорте слетела гусеница, сразу починить не смогли, так здесь и забазировались. Климат, правда, здесь, не ахти, но обошлось. Потом, когда развернулась рембаза, решили, что ничего менять не надо. Да и трудно под обстрелом менять гусеницы.

— Почему гусянка? Это же крейсер ВКС!!!

— Ну да. Сухопутный крейсер. После того, как исчез линкор ВКС «Альбедо» и стали доступны межпространственные порталы, руководством было принято решение вторж… знакомство с новыми мирами осуществлять на гусеничной технике, с комплектацией А-1, то есть полноформатно.

За время этой короткой фразы я успел помечтать, как буду в рубке космического корабля бороздить просторы вселенной, любуясь холодным светом звёзд. Сейчас же чувствовал себя ребенком, у которого отобрали чупа-чупс.

— Почему тогда крейсер?

— Дань традициям. Империя сильна традициями, — назидательно произнес ВК, потом добавил, — Подано питание на кассеты с архивными массивами, я уже получаю информацию.

Интересно, почему я до сих пор не ознакомился с архивами на Главной Базе? Надо срочно устранить пробел. Этот ВК какой-то говорливый, иликтрическая сила. Те, на главное базе, молча делали, что им скажут и не лезли со своими деревенскими философиями.

— Хорошо, что архив подключился. А что с линкором «Альбедо»? — спросил я, — Хотя нет. Нахрен альбедо, либидо. Где второй человек, который со мной пришёл?

— Сектор пять, лаборатория двенадцать.

— Проводи меня туда.

Неизменная зеленая стрелка повела меня в лабораторию. Ичил сидел на столе в позе лотоса и втыкал в колбу, в которой бурлила какая-то сиреневая жидкость. При этом он что-то напевал себе под нос и пощелкивал пальцами. Из открытой дверцы муфельной печи несло жаром. Я постоял, посмотрел, но никакой реакции от шамана не добился. Колдует, подлец. Ну и пусть колдует, а мне пора принять пищу. К обеду на этот раз я отнёсся серьёзно, но кухонный синтезатор насилию поддавался с трудом. Я запросил список самых популярных блюд с целью узнать, что же если мои предшественники. Не впечатлило. Какая-то овощная каша. В вегетарианстве лежат истоки крушения империй, этот факт сомнению не полежит. Мясные котлеты я всё-таки выбил из автомата, но какое-то оно всё не то, без перчинки. Пожевал без аппетита и высказал претензию ВК по вкусовым качествам синтезируемой пищи, как вообще такое можно.

— Опять претензии, — взбрыкнул на этот раз ВК, — каждому гуманоиду приходится объяснять, что есть понятие сбалансированной, легкоусвояемой пищи, не создающей проблем метаболизму. И каждый считает своим долгом попрекнуть меня, что где-то как-то не так!

— А ты как думал? Вкусно — вот главный критерий пищи, а не набор аминокислот, жиров и углеводов.

— Все вы, гуманоиды, из одной пробирки, — вдруг начал дерзить ВК, — и нравы у вас одинаковые.

— Не понял? Что это за грязные намёки на моё происхождение?

— Есть в моих архивах не до конца потертое мнение отдельных учёных, которое было осуждено прогрессивными научными кругами, что межпространственные пути были пробиты давно, совсем давно, иной, высокоразвитой цивилизацией. А мы, всего лишь пользуемся плодами их трудов. Но это глубоко ошибочное мнение, подрывающее официальные научные теории и принижающее достижения имперской науки.

Ну, если за дело взялась официальная наука, то тогда конечно, тогда ничего удивительного. Некоторые у нас на Земле до сих пор уверены, что мы произошли от обезьян. Методы так называемого научного познания, похоже, одинаковы везде.

— Профессор Аббаас разработал глубоко ошибочную теорию, что такими путями гуманоиды распространились по всем известным мирам. А в тех, которые неизвестны, там негуманоиды, поэтому доступ в них только по списку «Б».

Болтун — находка для шпиона. Я потребовал все сведения о мятежном профессоре.

Злой гений имперской науки, по своей беспринципности мог сравняться с профессором Мориарти, а по глубине и парадоксальности своих открытий — с профессором Челленджером. Если в академических кругах начинался скандал, в ста случаях из ста, его начинал профессор Аббаас. Блестящий теоретик и чудовищно талантливый экспериментатор, он не имел ни одного официального научного звания, что не мешало ему периодически выдавать совершенно абсурдные теории, и, что самое страшное, действующие образцы механизмов, работающие на только Аббаасу ведомых принципах. Ему приписывали бесчеловечные опыты на людях, гальванизацию трупов, проведение Чёрных Месс и создание немыслимой мощности вооружений. Все слухи были бы слухами и нагромождением всевозможных курьёзов, если бы не практические результаты его деятельности, которые никак иначе, как разрушительными для индустрии, назвать было нельзя.

Разорение государственного энергетического консорциума вследствие запуска в производство компактного вакуумного термоядерного реактора, затем разорение предприятий, выпускавших эти самые реакторы, в связи с изобретением нового холодного бласт-конвертора повышенной энергоотдачи. И на всех этих разорениях профессор погрел руки. Хорошо погрел. Средства для своей научной деятельности проф добывал и другими, не менее грязными махинациями, несомненна была его связь с преступным миром столицы.

Ему принадлежит изобретение детектора энергетических минимумов, основополагающего прибора при подготовке пространственных проколов. Но к тому моменту, когда профессора заклеймили в антинаучном подходе, шарлатанстве и профанации, гений опубликовал работу «Формирование профиля j-мерного пространства», а на её основе базовую схему работающего локального телепорта построили аспиранты Института физической топологии, которые не слушали завываний с кафедр Академии Наук. Поскольку утаить это от общественности не удалось, установка была объявлена величайшим достижением имперской науки, аспирантов похоронили под грудой всевозможных премий и наград. Не успели похоронить в прямом смысле этого слова только лишь потому, что аспиранты вовремя смылись от киллеров, нанятых владельцами транспортных компаний. На пике торжества имперской науки профессор тиснул в открытой печати принципиальную схему всех настоящих и будущих пространственных трасс, объявив академиков паразитами и трупоедами. Пресса захлебнулась в истерике — Аббаас практически разгласил совершенно секретные данные, но никто в этом мутном потоке грязи не разобрал именно то, о чем хотел сказать профессор — никаких иных трасс, кроме им обнаруженных, никто и никогда не сделает до тех пор, пока имперская наука не достигнет уровня предтеч. Аббааса приговорили к смертной казни, в седьмой, что ли, или восьмой раз, заодно обвинили в шпионаже в пользу какого-то марионеточного государства, ещё раз заочно повесили и почти успокоились.

— Короче, склихасофский, — перебил я ВК, — ещё короче.

Разногласия между Аббаасом и правящими династией достигли своего апогея, профессор собрал свой передовой отряд молодых и талантливых, и сообщил, что решение найдено. Что он, блистательный герцог Аббаас, изобрёл машину времени. Аспиранты не сильно удивились, с профессора станется, и не такое видали. Гораздо хуже было то, что на безумца снизошло откровение, что правящая династия в каком-то там замшелом году узурпировала власть, и намеревался исправить это досадную историческую ошибку. Так иногда с гениями бывает, на определённом этапе жизни они начинают терять связь с действительностью и считать себя умнее всех. Аспиранты поморщились, за политические статьи сроки давали раза в три больше, чем за банальную уголовку, но пить боржоми было уже поздно. Настучать же в Имперскую СБ некоторые ренегаты не успели.

Считать себя умнее всех основания у профессора всё-таки были. Списанный линкор Имперских ВКС «Альбедо», тайно восстановленный и снабженный генератором прокола времени, уже был готов. Вместе с пятью тысячами наёмников, запасами продуктов, воды, оружия, походным борделем и всем, что полагается для захвата власти.

Профессор взошёл на мостик и скомандовал: «По местам стоять, с якоря сниматься. Отдать швартовы, поднять паруса! Мы уходим на полторы тысячи лет назад!». Гений взял в руки логарифмическую линейку, прикинул член к носу и сказал, что расчёты готовы. С его, гения, точки зрения, оптимальные. Но то ли линейка была не того типоразмера, то ли базовая теория подвела, но эксперимент пошёл боком, то есть, как всегда. Закон Мэрфи в действии. Законы пространства-времени его не пустили в прошлое и вытолкнули в параллельное измерение. Разумеется, на полторы тысячи лет назад, как и рассчитывал. Только в неизвестном месте. Не приняла мать сыра земля своих оккупантов. Дежурный штурман нашёл ближайшую систему и припарковался возле планеты земного типа.

Если эпатажные заявления Аббааса в стенах Академии были лишь поводом для очередной анафемы, то покушение на святое Аббаасу не простили. Шутка про прошлое не нашла понимания в рядах спецслужб, которые, в отличие от профессуры, научный результат ценили больше научного подхода. Его ещё раз заочно осудили на десять лет без права переписки, и немедленно спустили с поводка спецподразделение, возглавляемое принцессой Айей.

Разумеется, не обошлось без Скалли и Малдера — телеметрия крейсера транслировалась на спутник-шпион постоянно, вплоть до исчезновения линкора в подпространстве. Правда, её расшифровать сразу не смогли. Привлеченные аналитики в один голос твердили, что это бред, что таких данных просто не может быть.

Через некоторое время общественность негодующе осудила действия принцессы, но она вытерла об неё ноги. Оппозиционные средства массовой информации начали распространять порочащие правящий Дом сведения, что, дескать, трупы из секретной лаборатории вывозили грузовиками, но потом как-то быстро стихли, а ведущие телеканалы запестрели некрологами. Некоторые до сих пор (до сих пор — это надо понимать, в то время, когда ВК был ещё молод), что методы принцессы Айи больше подходили варварским мирам, нежели просвещённой и цивилизованной Империи. Их же оппоненты считают, что благодаря принцессе имперская наука шагнула сразу за горизонт, потому что сумасшедший профессор совершил самый первый в истории межпространственный прокол, а принцесса заставила учёных сделать стационарный прототип.

Айю уже называли не иначе, как бешеная принцесса, её начинали побаиваться и в самом правящем Доме, но она неизменно получала и финансирование, и людей в необходимых объемах. На неё работала уже целая отрасль промышленности, и появление принцессы в каком-нибудь министерстве, в черном кителе, зеркально начищенных сапогах и с неизменным стеком в руках, говорило только о том, что кого-то, возможно министра, сегодня на рабочем месте не досчитаются. Она объявила войну Аббаасу и эта война поглощала все её силы. Почти три года лучшим умам Империи понадобилось, чтобы собрать первую установку межпространственного телепорта. Попутно было сделано не менее пяти тысяч открытий в смежных отраслях, новый толчок к развитию получили доселе экзотические науки: ксенобиология и ксенопсихология. Началась эйфория и эпоха второй экспансии. Империя проникла в другие миры, неся свет цивилизации разным недогуманоидам, но профессор Аббаас исчез, и найти его можно только случайно. Сидя со стаканом в руках, принцесса, в узком кругу приближенных, скрипя зубами, пьяно твердила: «Этот подонок оказался прав во всём». Поговаривали, что это личное, что профессор зверски соблазнил невинную наследницу, что он растоптал своими грязными сапогами нежную, трепетную душу непорочной девы, но это, разумеется, подлые инсинуации. Так бы принцесса и сгорела в своей ненависти к профессору, если бы не молоденький студентик, талантливая тщедушная тварь с глубоко спрятанными амбициями. «Похоже, у профессора появился достойный конкурент», — думала принцесса, выпроваживая тельце из спальни. Студент впервые правильно посчитал координаты перехода. Когда первый блок наземного исследовательского крейсера, гремя гусеницами, в сиянии фиолетовых сполохов, выполз из окна перехода на землю Харкадара, первое, что гвардейцы показали принцессе, это два скелета с жетонами Скалли и Малдера в зубах. Рядом, с пулей в затылке, лег и незадачливый любовник. «Мне хватит одного профессора», — сообщила всем принцесса, что, несомненно, подтверждало её глубокое понимание человеческой натуры.

Профессор тоже был не прост, потому как не успел блок доползти до места базирования и развернуть системы ПРО, ПКО и ПВО, как первая ракета разорвалась прямо в гусенице крейсера. Нападение на мирную экспедицию Имперской Академии Наук не могло не остаться без ответа и, не мешкая, Империя нанесла ответный удар. Началась первая межмировая война.

— Как-то примерно так я себе всё и представлял, — пробормотал я, — только не знал частностей. Хотелось бы почитать мемуары весёлого профессора. За такие выходки и у нас бы его прибили ржавыми гвоздями прямо к стене Академии Наук. Возможно, сожгли бы на костре. Подумать только, на энергетику покусился. В этих хрониках зияли большие лакуны, хотя, конечно же, Третья Экспедиция — это не историческая библиотека, так что вещи, которые были для имперцев само собой разумеющимися, для меня так и останутся тайнами.

Голос ВК тем временем продолжал шёлестеть в моей голове.

Под ногами путались какие-то аборигены, но принцессе было не до них. Она требовала от императора дивизии, истребители, ракеты, танки. С неба сыпались горящие обломки штурмовиков, в полях дымились остовы танков, в степи росли ровные ряды могил павших за правое дело солдат. Наконец, после года изнурительной войны, последний, как показалось принцессе, оплот проклятого профессора пал. Айя стояла возле двери бункера, верхние слои атмосферы мерцали от ионизирующего излучения, а под ногами гвардейцев шелестел серый пепел. Сапёры уже готовились подорвать дверь, как из-за холма к принцессе подъехали всадники, на своих низкорослых степных лошадках.

— Ты принцесса Айыы? — нагло спросил степняк в богатом шёлковом халате.

Принцесса стянула противогаз. Степняк с презрением смотрел на неё.

— Да, это я, — ответила она, раздумывая, каким образом лучше казнить варвара.

— Аббаасы передал тебе ключ от этой двери, — всадник кинул на землю кожаный мешочек, — воин, взявший в руки оружие, должен быть готов к смерти, — добавил он, развернулся и ускакал вдаль.

— Взять его! — завопила разъяренная принцесса, но, пока гвардейцы мешкали, открылась фиолетовая рамка портала и всадники исчезли.

После вскрытия бункера принцессе передали тяжелый пластиковый пакет, опломбированный личной печатью герцога Аббааса, профессора, с надписью «Принцессе Айе лично в руки. Совершенно секретно». Сообщению было почти полторы тысячи лет. Поначалу Айя посчитала это жалкой мистификацией, но инженеры подтвердили — судя по потрескавшемуся пластику, рассохшейся изоляции, и умершим батареям, именно столько лет прошло с того момента, как люди покинули этот бункер. Послание гениального профессора было преисполнено любви к принцессе и отечеству. «Если Вы, прекрасная моя, читаете эти строки, значит, мои расчеты оказались верными». «Возлюбленная моя, звёзды пахнут полынью…»

— Песнь песней, практически, — я от зависти чуть не подавился котлетой, — умеют же люди излагать.

Напившись вусмерть в солдатской казарме, принцесса билась в истерике, размазывая по лицу слёзы и тушь, скрежетала зубами и хрипела: «Этот подонок, как всегда, оказался прав во всём!».

— Ваше Высочество, — осмелел один капрал, — почему у нас нет пленных?

Принцесса жутко рассмеялась и сообщила всем нижним чинам:

— Потому что Аббаас всех нас нае… нагрел! Нагрел, как детей! Мы воевали с автоматами! Подонок, подлец, негодяй! Мы не победили, нам милостиво разрешили быть на этой планете! Подонок, подонок, подонок! Они все ушли через порталы в другие миры! Целые и невредимые! Тысячу лет тому назад!

Утром, не опохмелившись, и не дав опохмелиться остальным, она взяла пятерых, самых преданных ей гвардейцев, погрузилась в БТР и отбыла в неизвестном направлении. Для императора она оставила видеопослание длительностью два часа пятьдесят семь минут, содержание которого никто, кроме императора, так до сих пор и не прочитал.

На фоне роста военных расходов и возрастающей инфляции в Империи подняла голову оппозиция, либеральная общественность потребовала отречения Императора, отмену крепостного права и свободную продажу крепкого алкоголя. Император отозвал из Харкадара закаленные в боях войска, и выступление либертарианцев было беспощадно подавлено. Неожиданно промышленность была переведена на военные рельсы, начав производство абсолютно новых вооружений, на основе захваченных в боях на Харкадаре. Каким-то странным образом, к трофеям прилагались чертежи, рецептуры и технологические карты, но это списали на захват вражеских архивов. Через год началось вторжение в Империю из межпространственного кластера с длинным шестнадцатеричным индексом. Но Империя уже была к этому готова. Началась вторая межмировая и всем стало не до далёкого степного мирка. Но это уже другая история.

Какая насыщенная жизнь была у предков, подумал я. Нам такие страсти и не снились. Куда там Шекспиру с его жалким, невинным платочком в руках у остывшей Дездемоны. Нетрудно теперь понять, кто, в дальнейших преданиях степняков, стал кем. А я, по сути, сейчас иду по стопам Айи, которая шла по следам Аббааса, который шел по следам предтеч. Распутываю гордиевы узлы из преданий, официальных историй и слухов. И этим мне придётся ещё долго заниматься. Если я хочу сделать то, что я хочу сделать.

— Так я не понял, ВК, ты начал про пробирки, а рассказал мне какую-то мелодраму в трех частях, — голос у меня почему-то сел, и пришлось прополоскать горло пять-семью глотками нектара. Жалко будет Гольденберга расстреливать, хорошая водка у него получается. Я, наверное, прикую его к батарее, чтоб и дальше продолжал производить божественный напиток.

— Простите, отвлекся. Профессор Аббаас утверждал, что анализ ДНК всех известных ему гуманоидных рас показал наличие в ней ключевых фрагментов, говорящих о том, что был один источник ДНК.

— Это ерунда, это не повод, чтобы шпынять меня происхождением. Это говорит только о том, что гуманоиды всех миров, объединяйтесь! Разумные всегда могут договориться друг с другом! — в этот момент я свято верил, что раз уж ДНК, то мы братья навек!

— Гуманоиды? Разумные? Что ты понимаешь под гуманоидами и что понимаешь под разумными? — сардонически воскликнул ВК.

Нет, он ИИ, зуб даю. Вопрос меня застал врасплох. Сократово определение человека звучало бы как-то по-детски. Но ВК сам пошёл мне навстречу.

— Разумные — это те, которые могут установить причинно-следственные связи и в соответствии с этим корректировать свое поведение, передавая знания последующим поколениям. Например, сунув пальцы в розетку получить удар током. Разумный соотнесет понятие электричество и его вредное воздействие на организм не только к этой или другим розеткам, но и ко всем элементам окружения, подходящим по понятие «носитель электричества» и даст такое понятия своим детям. А неразумный будет тыкаться в каждую розетку, эмпирически нарабатывая присущий только ему уникальный опыт. Если выживет.

Ну, где-то так примерно. Хорошо обосновал, сволочь механическая.

— Теперь то, что касается гуманоидов. Вот, к примеру, раса, — ВК оказал картинку, с чем-то, что я назвал бы эльфами, — внешне похожи на человеков твоего вида. Но! Совершенно самовлюблённая раса, преисполненная презрением ко всем остальным, в частности к людям, которых считают неразумными. Употребляют их в пищу, более того, разводят их на прокорм в качестве деликатеса. Общественное устройство — полимонархия, технологическое развитие — металл, температура 1800–1900 градусов. Дальше не развиваются при полном отсутствии внешних врагов, которых съели ещё пять-шесть тысяч лет тому назад. К сосуществованию с другими расами категорически неспособна. В своё время принято решение об их блокировании не только в межмировом сообщении, но и локально, с запретом выхода в космос. Прогноз по развитию — будут уничтожены любой, чуть более технологически развитой, расой. По-существу, в настоящее время живут в заповеднике.

— В резервации, — поправил я.

— Не важно. Им всё равно. Далее, — показывает ещё одну картинку малышей, ростом чуть ниже земного пигмея, симпатичные такие куколки, — с виду маленькие человечки, — продолжал комментировать картинку ВК, — но, по сути — муравьи. Да-да, именно так. Разумной деятельности не ведут, все общественное устройство — большой муравейник с маткой. На планете несколько муравейников разной величины. Муравейники между собой не конфликтуют, численность регулируется на уровне вшитых программ. Особь в одиночку гибнет. Прогноз по развитию: в случае прорыва к новым площадям с пищевыми ресурсами тяготеет к безудержной экспансии, стремясь заполнить всё возможное для освоения пространство. В настоящее время раса под контролем распространения, в состоянии делить планеты с расами, ведущими преимущественно воздушный и морской образ жизни. Но неважно. Эта ветвь от нас сейчас отсечена. Так что вопрос о том, что такое гуманоиды, закрыт. Внешний вид не значит ничего. Конечно, у особей твоего вида тоже не всё в порядке со способностями к контакту и к солидарной деятельности с другими расами. Ксенофобия называется, причем у восьмидесяти-девяноста процентов особей. Но есть надежда, что оставшиеся десять смогут продуктивно взаимодействовать. Ещё один плюс — умеренные ксенофобы способны взаимодействовать с другими расами, если это сулит какие-то серьезные выгоды, например, лечение тяжелых заболеваний, получение новых технологий и тому подобное. Минус — то, что получив желаемое, постараетесь уничтожить источник раздражения. Порой, вопреки логическому пониманию безвредности контактов. И вообще, с логикой у вас не все в порядке. Это связано со многими причинами, но речь сегодня не об этом. Основной конфликт в том, что каждая особь — законченный эгоист, но при этом ваше выживание возможно лишь в совокупности и солидаризации. То есть, этическое понятие милосердия противоречит базовым потребностям индивида, но при этом не может от него отказаться. Отсюда и ваши совершенно противоречивые поступки. Внутренний диссонанс.

ВК мне окончательно заморочил голову. То мы гуманоиды, то мы негуманоиды, и, как ещё и оказалось, что мы полуразумные и подвержены тлетворному влиянию инстинктов. Такой расизм с шовинизмом мне не понравился, и я, — на всякий случай, конечно же, — пошёл искать рубильник, которым все эти ВК выключаются. Не хватало мне тут теорий расового превосходства вычислительной техники над людьми. Да ладно бы теорий, как бы дело не дошло до практики. У меня под воздействием алкоголя обострилась паранойя. Расслабился я здесь, подумал, что всякие ВК — человеку друг и помощник, а по подтексту начинаешь понимать, что эти железки лелеют тайные планы мирового господства. Поэтому и оружия не дают, чувствуют, гады, откуда им трындец придет. Мысли мои пошли по новому кругу и кое-какие события я начал рассматривать под несколько другим углом. Опять же этот пистолетик пластмассовый, он же неорганику не повреждает, сам ВК сказал, только мозги человеческие. Бережёного, сами знаете, бог бережет. Я немедленно отменил вызов ремонтного транспорта с базы. Пока отсюда связь только у меня, сами ВК не могут связаться с другими базами, не могут вызвать тяжелых ремонтников, а мелкими, местными, им не справиться с восстановлением седьмого сектора. Значит, у всех ВК не будет консолидирующего центра, чтобы мне устроить какую-нибудь подлянку. Не зря у меня нехорошее чувство было про этот самый седьмой блок, аж начало поколачивать. Я вышёл наружу, под яркий солнечный свет. Вызвал к себе всех ремботов базы, построил их в линеечку, посмотрел на планшет — все известные мне сектора уже были восстановлены. А потом аккуратно, без суеты, исключительно для собственного спокойствия, вытащил батареи из всех ботов. Теперь теоретики могут наслаждаться собственным превосходством сколько угодно — исполнительных механизмов у них нет.