Личный дневник капитана Джеймса Кирка.

Звездная дата 0304.65.

Поток ионизированных частиц водорода в коридоре ф-Триангула усиливается.

Как шутит мистер Чехов, в мире развелось слишком много ионизированных элементов. Кстати, вчера вечером в командной рубке мистер Чехов заявил, что мама его растила совсем не для того, чтобы он составлял прогноз погоды. Надо будет спросить, его – почему? Ведь метеорология была изобретена в России.

* * *

Мистер Спок очарован (он умеет очаровываться всем на свете!) постепенным увеличением и усилением ионных штормов в нашей части галактики. Конечно же, он прочел нам лекцию о значении последних научных открытий и напомнил, что проблема, которой занимается экипаж, звучит довольно четко: "Осложнения, возникающие при перемещении звездного ветра в пространстве". Кстати, ветерок действительно задает сложные задачи. Он создает угрозу экологической катастрофы в этом секторе галактики, грозит в ближайшее время повлиять на межзвездные полеты и экономику многих планет, расположенных на торговых магистралях. Правда, даже Спок, несмотря на всю свою очарованность, признался мне, что с нетерпением ожидает решения этой проблемы и надеется в скором времени перейти к работе над чем-нибудь более интересным. В общем-то, я с ним согласен – я сам чуть не умер от скуки, следя за этим ветром. Кажется, моя мама тоже растила меня совсем не для того, чтобы я составлял прогнозы погоды.

* * *

Как знать, может быть, этот ветер принесет нам всем перемены к лучшему... Пока все вокруг спокойно, но когда я думаю о том, что происходит, мои ладони покрываются потом...

– Джеймс!

– Подожди, Боунз, не сейчас!

– У меня к вам сугубо медицинский вопрос, капитан!

Джеймс Т. Кирк оторвал взгляд от шахматного куба и рассеянно посмотрел на главного офицера медицинской службы:

– В чем дело?

– Если вы сделаете этот ход, – доктор Маккой показал медицинским сканером на белого слона, – вы будете жалеть об этом всю жизнь!

– Боунз! – спортивного вида мужчина, сидящий по другую сторону шахматного куба, укоризненно покачал головой. – Это нечестно!

– А вы пропустите это мимо ушей, дорогой Спок! – Маккой выглянул из-за плеча Джима и постарался получше разглядеть расположение фигур в кубике. – Если я вмешаюсь в игру, ваше положение станет довольно-таки сложным.

– Доктор...

– Все в порядке, Спок! – Джеймс кивнул и посмотрел на Боунза. – Маккой, кажется, я заработал двойку. Посмотри, какая путаница в правом углу!

Доктор посмотрел на шахматный куб, а Джеймс обвел глазами огромный игорный зал. Здесь всегда было многолюдно – кто-то из членов экипажа перекусывал в местном буфете, кто-то – играл в бадминтон, кто-то – гонял мяч по покрытому искусственной травой футбольному полю. В бассейне играли в водное поло и, кажется, опять – команда амфибий против команды сухопутных. Во всяком случае, Амекентра из Дитери, сверкнув зеленой чешуей и изогнувшись дутой, на секунду повисла в воздухе и перехватила мяч у Робби, стопроцентного англичанина из Лондона, а потом, тяжело плюхнувшись в воду, потащила парня за собой. Чуть поближе, как раз посредине холла, играли в бридж – мужчина, скорее всего, землянин и невысокая полная женщина-телларитка мрачно смотрели в свои карты, а широкоплечий элаазинец поглядывал на партнера с Андорианы и ждал, пока тот сделает ставки. Совсем неподалеку от Джеймса, прислонившись спиной к небольшому роялю, стоял спрутоподобный суламид – член их экипажа. В одном из своих многочисленных фиолетовых щупалец он держал стакан с прохладительным напитком. Джеймс непроизвольно моргнул – сколько бы ни пытался землянин привыкнуть к такой картине, но восемь выпуклых глаз на длинных черных отростках, беспокойно вертящихся во все стороны, останутся для него диковинной картиной. Особенно, если это существо глотает тоник под аккомпанемент совсем недурно исполняемого Шопена. Капитан скользнул взглядом по пианистке в белом халате и вздохнул. Что же, сейчас по их корабельному времени уже наступил вечер, пора отдыха, развлечений и гармонии...

Джеймс еще раз обвел взглядом огромное помещение, а потом посмотрел на шахматный куб. В их поединке со Споком гармония явно отсутствовала. Все-таки Спок был типичным представителем вулканцев – сдержанный, логичный, в отличие от землян он никогда не позволял себе поддаваться порывам эмоций. Сейчас Спок сидел, подперев подбородок кулаками, и смотрел на Джеймса взглядом, полным плохо скрываемого сочувствия.

Капитан оглянулся. Рядом с ним стоял Харб Танзер, ответственный за организацию досуга, – невысокий коренастый мужчина с седыми волосами и смеющимися глазами. Ну да, конечно, Харб смотрел на шахматный куб и откровенно смеялся... Джеймс кашлянул:

– Мистер Харб, – сказал он насмешливо-ворчливым голосом, – мне кажется, что сейчас вы здорово рискуете...

– В чем дело, капитан? – Харб с притворным непониманием взглянул на Джеймса. – Разве с шахматным кубиком что-то не в порядке?

Джеймс чуть не зарычал. Впрочем, он сам был виноват в сложившейся ситуации. Не так давно он сказал Харбу, что несмотря на то, что он очень любит трехмерные шахматы, эта игра простовата и здорово начинает ему надоедать. Харб запомнил это, поговорил с Мойрой – мастером по компьютерным играм, а через какое-то время предоставил любителям интеллектуальных развлечений четырехмерный шахматный куб. Конечно, Спок сразу же стал возражать против названия, говоря, что вообще-то в физике принято считать четвертым измерением гиперкосмос, а не время, но возражения вулканца носили формальный характер, к тому же игрой тотчас же увлеклись многие, и этот разговор забылся.

Вообще-то, выдумка Харба была любопытной – он заменил старую трехуровневую доску голограммой, внутри которой вращалось изображение восьми объемных кубиков с настоящими фигурами. Маленькие точеные шахматные фигурки внутри куба перемещались при помощи специальной системы компьютерной транспортировки и управлялись кнопками небольшого и довольно-таки простого пульта. Вообще-то, компьютерное вмешательство в древнюю игру оказалось эффективным, во всяком случае, споры о том, что игрок, коснувшийся фигуры, должен сделать ход да и нелегальные ходы "за спиной" сами собой устранялись – компьютер фиксировал все предельно точно. Конечно, дело было совсем не в том, что любители шахмат на "Энтерпрайзе" всегда прибегали к жульничеству, – усложненная конструкция шахмат открывала новые возможности игры, но и, как обнаружил капитан, делала неэффективными приемы, отработанные ранее. Сейчас Джеймс понял это предельно четко – Спок уверено и хладнокровно громил капитана. Да, в четырехмерных шахматах уже нельзя было просчитывать ходы противника и расстраивать его планы – теперь игрок должен был знать, где будут находиться фигуры соперника через пятнадцать или двадцать ходов, и оставлять на этих полях засаду из своих собственных фигур.

Джеймс встряхнул головой. Он поймал себя на том, что играет так серьезно и напряженно, как уже давно не играл в шахматы. Да-а... Все приемы и уловки, которые он разработал за долгие годы игры со Споком, внезапно оказались совершенно бесполезными. А ведь раньше они приносили результат... К тому же Джеймс был капитаном, а Спок – всего-навсего его помощником, и то, что он, старший по рангу, не может справиться со своим подчиненным, больно задевало самолюбие. А может быть, все дело было в том, что Спок только наполовину был человеком, а наполовину все-таки вулканцем? Может быть, вулканец, обладающий холодной железной логикой, помогал Споку понять человека в нем же самом, а значит, ходы и поступки всех окружающих его людей?

Конечно, когда-то Боунз Маккой предостерегал его от таких умозаключений:

– Мозг – не яблоко, и его нельзя разрезать пополам, – насмешливо говорил он, – Спок – не землянин и не вулканец, а иное, отличное от тех и от других, абсолютно цельное существо, и чем быстрее поймут это твои высокоинтеллектуальные кабинетные зубоскалы, тем проще всем вам будет работать.

"Ладно, – вяло подумал Джеймс, – сейчас поздно выдвигать теорию, во всяком случае, это не поможет выиграть". Он опять посмотрел на Харба Танзера:

– Ты что прилип к шахматному полю?

– Насколько я понимаю, сейчас можно было сделать более разумный ход, – сказал Харб и отвел глаза от кубика.

Джим согласно кивнул головой. Все верно. В этом-то Харб был прав. Нужно было отыгрываться, и капитан попытался пойти в наступление, как он любил это делать в трехмерных шахматах – вывести все фигуры вперед, а потом с криком "ура!" броситься в атаку. Раньше этот прием безотказно действовал на Спока, и тот сразу же умерял свою кровожадность. Но в четырехмерных шахматах агрессивность пользы не принесла – Спок с интересом наблюдал за маневрами Джеймса и делал тихие и довольно-таки консервативные ходы. Сначала он перевел своих ферзей на безопасную позицию среднего уровня, и Джеймс буквально обезумел от радости, оттеснив Спока на оборонную позицию на высшем уровне центрального кубика и выведя из игры две ладьи, одного коня и несколько пешек противника.

И вдруг Спок поднял голову и посмотрел на капитана. Джеймс все еще ликовал, но острый взгляд партнера сказал ему, что надо приготовиться к худшему.

Так оно и вышло. Теперь шахматные поля капитана напоминали участки космоса с разбитыми кораблями клингонов после битвы при Органии. О том, что его фигуры только что занимали полкубика, ничего не напоминало. Капитан даже подумал, что его помощник какое-то время специально не демонстрировал ему своих блестящих способностей – дабы не оскорбить самолюбие начальства. Джеймс с тоскою в глазах глядел на своего короля, загнанного на верхний уровень двумя ферзями, а Спок подумывал о том, что, наверное, предпочел бы угадывать мысли своего противника, но ему это было абсолютно ненужно – все, чего он добился в игре, произошло без напряжения и надрыва – само собой. На других участках шахматного куба ситуация была не лучше – король Спока покоился в доблестном окружении ладей и коней, а его слоны занимали прекрасную позицию в самом центре куба и отлично контролировали всю ситуацию. Зато в распоряжении Джеймса уже не оставалось фигур, которыми он мог бы эффективно атаковать противника, – он потерял двух ферзей, а вся остальная "тяжелая артиллерия" находилась в "тайм-ауте" и только готовилась к атаке. Джеймс посмотрел на Харба:

– Ну, что скажешь?

– Сэр, – ответил корабельный шеф над развлечениями, – мне кажется, вы находитесь в затруднительном положении...

– Большое спасибо, мистер Танзер, – хмыкнул Джеймс. – Я думаю, что как только мы закончим с этим, вы тут же будете превращены в гидропоника. Боунз, а ты что скажешь?

Боунз Маккой с любопытством посмотрел на куб:

– Насколько я понимаю, мат на шестом ходу.

– На пятом, – уточнил Спок ровным голосом, в котором нельзя было уловить ни высокомерия, ни доброты.

Джеймс невозмутимо смотрел на куб и делал вид, что думает, хотя на самом деле он уповал на то, что сейчас на корабле что-нибудь случится: волейболисты побьют окна в оранжерее, а может быть, его срочно вызовут в рубку космической связи для важного разговора с начальством. Но ничего такого не происходило. Капитан посмотрел на своего помощника, любезно улыбнулся и, притронувшись к кнопке "сдаюсь", пробормотал:

– Должен признать, мистер Спок...

Боунз положил руку на плечо Джеймса:

– Подожди, капитан! Ты не станешь возражать, если я попытаюсь сыграть вместо тебя? А вы, Спок?

Джеймс с тихим изумлением посмотрел сначала на Маккоя, а потом на своего помощника.

– Доктор, – с плохо скрываемой жалостью в голосе ответил Спок, заметив едва видимый кивок Джеймса. – Вряд ли вы сможете играть в кубические шахматы. Для этого надо иметь подготовку. Честно сказать, мне очень не нравится такой поворот дел.

– Значит, вы не возражаете? – Боунз Маккой, улыбаясь, устроился на месте Джеймса.

– Кажется, сейчас мне надо сказать "Добро пожаловать!" – заметил Спок и с интересом посмотрел на противника.

– М-м-м, – неопределенно промычал Маккой и опять уставился в разноцветные недра куба. Джеймс оглянулся. Пианистка уже закончила играть Шопена и теперь направлялась к ним. Это была Лиа Берк, совсем недавно устроившаяся работать к Маккою – тоненькая стройная женщина с вьющимися волосами и лукавыми огоньками в глазах.

– А, вы все еще работаете у нас? – добродушно пошутил командир, когда Лиа остановилась рядом с ним и Харбом. – Вас отозвали из отпуска, дабы вы могли оказать нам кое-какую помощь, но я думал, что завершать свой разорванный пополам отпуск вы собираетесь там, откуда вас отозвали...

Лиа насмешливо дернула плечами:

– Сэр, когда-то я думала так же. Но за последнее время я обнаружила, что работа на "Энтерпрайзе" доставляет мне гораздо большее удовольствие, чем проведение отпуска где бы то ни было.

Джеймс понимающе улыбнулся молодой женщине – в общем-то, он думал так же.

– Кроме того, доктор Маккой уверяет, что может держать в штате еще одну санитарку. Крис Чэпел сейчас с головой ушла в работу над докторской диссертацией, так что лишняя пара рабочих рук никому не помешает... А для санитарок здесь можно найти море работы.

Лиа с интересом уставилась на шахматный куб.

– Ого! А если учесть, что господин Маккой загружает нас работой тогда, когда находится в плохом настроении, можно сделать вывод, что скоро на корабле потребуется еще одна санитарка.

– Лиа, – сказал Маккой предостерегающим тоном, – помолчи, пожалуйста, иначе сегодня же за ужином тебе в кофе будет подсыпан р-левосуламин, от которого может обостриться геморрой. Спок, я отвечу вам так.., ваш ход?

– Отлично, а вернее, три хода. – Спок быстро нажал несколько кнопок на клавиатуре и проследил за перемещающимися фигурами – двумя слонами и конем. – Шах! – бесстрастно сказал помощник капитана и посмотрел на куб.

Джеймс застонал. Вот так вот, на глазах у всех, Спок продемонстрировал, что случается с людьми, которые расставляют ему ловушки!

– Ваш ход, доктор! – с тою же притворной симпатией, какую до этого он демонстрировал капитану, обратился Спок к Маккою.

Маккой нахмурился, посмотрел на панель управления и коснулся одной из кнопок. Конь, которого Джеймсу удалось оставить в игре, решительно шагнул на пятый уровень.

– Достойный ход, доктор! – вежливо сказал Спок. – Я не думал, что вы решитесь продлить ваши страдания. Ответ очевиден, хотя, наверное, немного жесток. Мы берем вот эту ладыо и проводим ее вот сюда. Ваш конь под ударом!

И тут Маккой сделал сразу несколько ходов. Один из слонов Джеймса появился на участке куба, занятом белым слоном Спока, и пожертвовал собой. Ладья отправилась туда, где царствовал ферзь Спока и тоже вышла из игры. Помощник капитана удивился:

– Доктор, вы – камикадзе? – а потом нарочито громко, так, что это дошло до ушей Джеймса, добавил:

– Предельно результативно, но совсем не изящно.

– Мистер Спок, – улыбнулся Маккой, – в медицине я привык работать с протоплазмерами и лазерными скальпелями, но в некоторых случаях нельзя придумать ничего лучше ножа.

Из тайм-аута вернулась пешка Кирка и подорвала второго ферзя Спока, потом в игру вошли еще две пешки и тут же превратились в ферзей.

Доктор вздохнул, медленно потянулся к кнопке, нажал на нее, и черный король противника, опрокинувшись на бок, с легким шипением исчез.

Джим, Харб и Лиа удивленно застыли. Лицо Спока не выражало абсолютно ничего, и это было красноречивее слов. Доктор Маккой поднял руку, посмотрел на кубик и проворчал:

– Цельное и неделимое существо... Спасибо, мистер Спок! – он кивнул вулканцу, потом наклонился к Джеймсу и шепнул:

– В самом деле, капитан, нам не стоит себя недооценивать...

Рядом с кубом зазвенел звонок компьютера внутренней связи.

– Капитан Кирк, вас просят зайти в рубку управления! – прозвучал в микрофоне мелодичный, как колокольчик, голос Ухуры.

Джеймс растерянно посмотрел по сторонам:

– Да, да, Ухура, я вас слушаю.

– Сэр, получено сообщение от Звездного Флота. Но для его расшифровки нужен ваш личный код.

– Не беспокойтесь, – тяжело вздохнул командир. – Через несколько минут я буду у вас.

Джеймс опять посмотрел на шахматный куб, а потом перевел взгляд на Спока. Вулканец спокойно глядел на капитана.

– Джеймс, – осторожно спросил он, – а может быть, вы хотите проанализировать игру? Честно говоря, я удивлен.

– Честно говоря, я тоже удивлен, – ответил Джеймс. – Скажите, Спок, я что-нибудь упустил во время матча?

– Думаю, чувство ритма, – Спок немного помолчал. – Победитель и побежденный имеют в игре равные возможности. Правда, часто бывает так, что там, где один может найти выход из ситуации, другой бессилен, что, как ни странно, не говорит об умственных способностях партнеров. Мотивы, сам стиль мышления, бесконечное количество вариантов и комбинаций – вот в чем вся прелесть этой игры. Здесь дело совсем не в знании и в опыте. Насколько я помню, один из ваших землян-художников сказал: "Любая ошибка ремесленника оставляет надежду, которой лишено холодное совершенство гения"...

Джеймс улыбнулся. Ну нет, он был не так прост, чтобы благодарить Спока за этот комплимент.

– Действительно. Но я сделал достаточно много откровенных ошибок в этой партии. И что интересно, я не понял финальной игры Маккоя, а ведь должен был... Эта партия записывалась. Я хотел бы попозже ее разобрать и докопаться до своих ошибок...

– Конечно, капитан, – Спок вежливо улыбнулся. – Думаю, этот анализ благотворно скажется на вашей игре.

– В данной ситуации для меня все будет полезно, – улыбнулся Джеймс, заметив веселый огонек в глазах своего помощника. – А теперь пойдемте, мистер Спок, и посмотрим, каких же чудес на сей раз ожидает от нас Флот.

* * *

– Вопрос в том, что там творится на самом деле, – Ухура внимательно посмотрела на экран. – Не может быть, чтобы целый Звездный Флот, да еще с истребителями, послали на наш участок в качестве патруля. Интересно, кого на этот раз хочет обмануть начальство?

Джеймс вздохнул, сел в кресло и стал читать экстренное сообщение, мерцающее на зеленоватом экране:

Приказываем как можно быстрее приступить к выполнению боевой операции под номером Сф СС/Т 121440309.

Переходите в квадрант 177 Д 48 21 ом галлат

6д 14 335м для встречи в патрулируемом коридоре триангула с кораблями командующих сил, перечисленных ниже. После встречи в заданном районе вы получите дополнительные команды и перейдете в сектор 285 треугольник N 551744 в сферическом радиусе сто парсеков с целью проведения контрольных маневров. Операция строго засекречена. Вам как командиру предоставляется неограниченная свобода действий в соответствии с уставом Звездного Флота (том 12444, раздел 39 О ФФ, параграф 3).

Вилсон К, адмирал СФК, Дейнеб Маркол Д, адмирал СФС Земля Т.Кайен адмирал СФС Вулкан

Ухура мрачно посмотрела на экран, а потом перевела взгляд на Кирка:

– Это явно одно из тех посланий, которое надо читать между строк, капитан! Со времен последней войны с ромуланцами я ни разу не слышала, чтобы наши корабли посылались в Нейтральную Зону без всяких видимых причин. Хотя... Может быть, Флот боится, что противники расшифруют его послания?

– Возможно. Хотя теоретически это почти невероятно. – Джеймс оторвал глаза от сообщения и растерянно посмотрел на потолок. – Сдается мне, что на этот раз вы совершенно правы, Ухура. В депеше нет ни малейшего намека на то, что происходит в Нейтральной Зоне и чего следует ожидать.

– Ромуланцы беспокоят – это понятно. Хотя.., беспокоить-то они могут по-разному. – Ухура нажала на клавиши компьютера и жирной светящейся чертой подчеркнула последнюю строчку депеши. – Посмотрите, командир, что это значит: "Неограниченная свобода действий?"

Спок демонстративно возвел глаза к небу. Если бы Джеймс не знал, что для любого вулканца такой жест обозначает покорность судьбе, он подумал бы, что его разошедшийся подчиненный призывает своего начальника подумать хорошенько и осознать то, что всем остальным и так хорошо понятно.

Джеймс покачал головой и, чтобы не нервничать, перевел взгляд на Ухуру:

– За этим не стоит ничего конкретного, в том-то вся проблема, – он улыбнулся и откинулся на спинку кресла. – Этот параграф из Устава Звездного флота всегда вспоминают в крайне нестабильных ситуациях. Короче говоря, если я окажусь в экстремальных условиях и буду вынужден нарушить пару директив, при этом не взлечу на воздух и Флоту это понравится, то они, скорее всего, наградят меня какой-нибудь роскошной медалью. Но если им не понравится мое поведение, тогда я, скорее всего, предстану перед военным трибуналом, а чем там дело кончится – один Бог знает.

Ухура кивнула:

– Конечно, им ведь надо будет спасать свою бесценную репутацию!

– Да, – вмешался в разговор Спок. – В этом что-то есть. В Нейтральной Зоне явно затевается что-то такое, что не должно коснуться высших эшелонов власти. Кажется, ситуация не из легких.

– Ну, пока это только предположения, предположения, неоснованные на фактах... – Джеймс с интересом посмотрел на своего помощника.

Спок иронично хмыкнул и отвел глаза в сторону:

– Сэр, я – офицер "Энтерпрайза". К тому же, я давно уже занимаюсь научными разработками. Политика – это тоже наука. Конечно, эта наука груба, безнравственна и грязна, но методологически это не имеет никакого значения. На данный момент в нашем распоряжении находится совсем немного фактов, но, вместе с тем, их вполне достаточно для того, чтобы понять: в Нейтральной Зоне вот-вот должно случиться что-то из ряда вон выходящее.

– А также вполне очевидно, что Звездный флот хочет, чтобы экипаж "Энтерпрайза", имеющий огромный опыт борьбы с ромуланцами, был как можно ближе к месту действий, – поддержала помощника капитана Ухура.

Джеймс поморщился. Очень энергичные и проницательные офицеры! С такими людьми приятно работать! Особенно в мирное время!

– С вами трудно не согласиться, – кивнул он.

– Но пока оставим эту ситуацию в стороне. Меня беспокоит другое. Сейчас, Спок, когда ваши исследования стали давать конкретные результаты, нас вынуждают, не вдаваясь в выяснения подробностей, сняться с места, отклониться от курса на 2000 световых лет, прервать всю научную работу, и все это из-за какого-то необъяснимого маневра Флота...

– На одну тысячу девятьсот шестьдесят целых сорок пять сотых световых лет, – бесстрастным механическим голосом уточнил помощник капитана. – А уйдет у нас на это восемь целых тридцать девять сотых дней.

– Вот, вот, – капитан сердито ударил кулаком по мягкой плюшевой обивке кресла. – Черт побери, я хотел бы поскорее взяться за это дело, выполнить его, а уж потом никогда в жизни к нему не возвращаться!

– Это правильно, – улыбнулся вулканец. – Наши наблюдения за звездным ветром вот-вот приведут к очень интересным открытиям. Хотя я просто уверен в том, что эти исследования будут продолжать и без нас.

– Может быть... – Джеймс еще раз посмотрел на заполненный черными строчками экран. – Один Бог знает, соизволит ли Флот прислать на наше место другой научно-исследовательский корабль. Кроме того, насколько я понимаю из ваших отчетов, то, чем мы тут занимались – что-то, выходящее за рамки ежедневных рутинных исследований. Если экология звездного пространства в этой части космоса действительно нарушена, мы должны заняться ею сейчас, а не потом – через месяц или год. Ведь потом может быть слишком поздно...

Спок опять посмотрел на Джеймса с нескрываемой иронией:

– Сэр, наши выводы совпадают на сто процентов. Но мы полностью зависим от приказов командования и вынуждены выполнять то, что нам велят.

– Что нам велят, мы выполним. – Джеймс уже не скрывал своего раздражения. – И все же, если бы интересы командования совпадали с нашими, от этого только выиграли бы обе стороны. Кстати, энтропия в этом квадранте космоса возрастает, и от этого некуда деться. – Капитан задумчиво провел пальцами по клавиатуре компьютера. – Ухура, будьте любезны, просмотрите послания Флота за последние несколько месяцев и извлеките из них все, что может иметь хоть какое-то отношение к данной ситуации. Вы сами понимаете о чем я говорю. Изучите все информсводки разведслужбы, просмотрите записи в бортовом журнале Патрульных Кораблей Нейтральной Зоны, короче говоря, выдайте мне всю имеющуюся у нас информацию.

– Сэр, – лукаво улыбнулась Ухура. – Все эти данные уже двадцать минут назад отправлены в память вашего личного компьютера. Ну, а поскольку вы дали мне ваш личный код, классифицированный материал я отправила туда пять минут назад.

Джеймс довольно улыбнулся:

– Четкая работа! Дорогая Ухура, насколько я понимаю, вы хотите как можно быстрее получить повышение по службе?

Ухура засмеялась и тряхнула своими легкими каштановыми волосами:

– Капитан, работа на гамма-лучевом компьютере совсем не похожа на внеплановый отпуск, проведенный на Планете Удовольствий. От скуки я уже успела вдоль и поперек изучить свой пульт управления и трансляционные схемы. Я тут кое-что модернизировала, и, мне кажется, это дает хорошие результаты. Но, честно говоря, если бы моя работа стала чуть-чуть разнообразнее, это было бы просто великолепно. Кстати... – она повернулась к панели компьютера. – У меня тут есть кое-что еще... Эта информация пришла до депеши из Флота. Компьютер уже должен был все расшифровать.

Ухура пробежала пальцами по клавиатуре, вытащила крошечную дискету и протянула ее Споку.

– Почта? – поинтересовался Джеймс.

Спок перевернул дискету и прочел электронную надпись:

– Насколько я понимаю, капитан, это дополнительные данные. Я запрашивал их в Межзвездном Федеральном Управлении Космическим Транспортом. Это список кораблей, пропавших в прилежащем к нашей зоне космическом пространстве за последние десять лет. Мне надо проверить одну из моих научных гипотез...

Вулканец подбросил дискету, хлопнул в ладоши, поймал маленький вертящийся диск и нетерпеливо присел к компьютеру.

"О Боже! – со странным сожалением подумал Джеймс. – Мы ведь хотели заняться анализом игры!"

– Хорошо, мистер Спок, – сказал он. – Если будут интересные результаты, дайте мне о них знать. Мистер Чехов, я попрошу вас как можно быстрее рассчитать курс полета. Насколько я понимаю, ведя интеллектуальные разговоры, мы ни на один парсек не приблизились к Нейтральной Зоне.

– Извините, капитан, – оторвался от клавиатуры компьютера мистер Чехов. – Может быть, вы не совсем в курсе ситуации, но межзвездные потоки несут нас как раз к коридору Ф-Триангула со скоростью восемнадцать километров в секунду...

Капитан удивленно посмотрел сначала на Чехова, потом на Спока и, жестко усмехнувшись, бросил своему помощнику:

– Мистер Спок, насколько я понимаю, вы плохо влияете на этого человека.

– Право же нет, сэр! – Спок оторвался от клавиатуры компьютера и с обезоруживающим простодушием глянул на капитана. – Я просто поддерживаю зародившееся у мистера Чехова стремление к логике. Ведь логичность так нехарактерна для землян...

Джеймс Кирк чуть не рассмеялся в ответ:

– Да, я уже заметил это сегодня, – сказал он и отвернулся. Сотрудники тоже засмеялись, но, щадя Спока, тут же оборвали себя. Джеймс сделал вид, что ничего не произошло. Правда, старая поговорка "Быстрее света в космосе распространяются только сплетни", в очередной раз позабавила его. Спок поежился и отвернулся. Мистер Чехов дружелюбно кивнул капитану:

– Курс намечен, сэр!

– Отлично, мистер Чехов! Скорость вашей работы сопоставима со скоростью света! – улыбнулся Джеймс. – А если учесть, что флотилия торопится, это очень кстати. А теперь мне надо идти. Ухура, будьте так любезны, прогоните меня отсюда! Спасибо за красивую игру, мистер Спок. Всем спокойной ночи!

– Доброй ночи, сэр! Доброй ночи, капитан! – отозвались сотрудники.

Джеймс вошел в лифт и тут же услышал голос подъемного компьютера:

– Пожалуйста, повторите еще раз! Ваша команда бессмысленна!

– Ах, да! – Джеймс захохотал. – Палуба номер пять. – Он вздохнул и с сожалением подумал, что сейчас больше всего на свете хотел бы забыть о капризах Флота и оказаться в собственной постели. Спать, спать, спать. Господи, как ему хочется спать!

* * *

Джеймс открыл дверь собственной каюты, снял форменную куртку, опустился на жесткий вертящийся стул, стоящий у столика с его личным компьютером, включил экран и вывел на него полученные от Ухуры сообщения.

"Работай, капитан, работай, иначе за тебя поработают ромуланцы, – и это вряд ли понравится тебе самому!" – сказал он сам себе и погрузился в чтение. Он читал долго и напряженно. На экране горела уже двенадцатая страница доклада, но сознание того, что он что-то упустил при чтении документа, не покидало его. В этой информационной сводке, как и в сообщении, поступившем из Звездного Флота, между строк было сказано больше, чем в самом тексте.

Корабли Флота на участках, граничащих с Нейтральной Зоной, перемещались точно по установленному графику. Никаких происшествий не было. Если можно было верить датчикам дальнего действия, в ближнем Космосе царили мир и покой. Несколько агентов Федерации, пользующихся доверием Империи, старались оставаться, незамеченными и не позволяли себе проявлять излишний интерес ни к заседаниям правительства ромуланцев, ни к ЧП, происходящим на Звездном Флоте. Их сообщения были краткими и малоинформативными. И все-таки среди информации, поступившей на корабль за последние три месяца, Джеймсу удалось найти кое-какие интересные вещи.

Капитана давно интересовала система "трехуровневой" власти, существовавшая у ромуланцев.

"Трикамерон" состоял из Сената, разделенного на две палаты – члены верхней палаты занимались разработкой новых законов, а члены нижней палаты рассматривали предложения и имели право наложить "вето". Кроме Сената у ромуланцев действовал Преторат. Он состоял из трех подразделений, и в каждом работало по четыре человека – двенадцать мужчин и женщин проводили в жизнь решения Сената, объявляя перемирия, войны, чрезвычайные положения и экономические революции. Большую часть времени, как казалось Джеймсу, члены Претората проводили в борьбе за власть – ведь претором можно было стать только в результате выборов. В этом исполнительная ветвь власти здорово отличалась от законодательной. В Сенат ромуланцы не выбирали. Должность сенатора передавалась только по наследству – от отца к сыну или дочери, и единственным, что могло освободить сенатора от занимаемой должности, была смерть.

Вот это-то и заинтересовало Джеймса. За последние месяцы уже несколько сенаторов потеряли свои посты, а, говоря более просто, умерли. Само по себе это мало что объясняло. У ромуланцев часты были случаи, когда один из сенаторов вызывал у другого, более мощного, политического противника чувство вражды, и в результате после одного из заседаний должен был кончать жизнь самоубийством – к этому его тайным Голосованием приговаривали сослуживцы. Но те четыре сенатора, которые ушли из жизни за последние месяцы, судя по официальным сводкам ромуланцев, умерли естественной смертью... Хотя, как знать, что для жестоких ромуланцев было "естественной" смертью! Может быть, смерть, наступившая в результате отравления, в их глазах выглядела абсолютно естественной! Джеймс хмыкнул. Хотя.., при всей жестокости этой нации ромуланцы презирали убийство и убийц, а человека, позволившего себе завести наемного убийцу, считали грубым и слабым. Именно из-за такого, как они говорили, "безответственного" поведения они и презирали клингонов. А значит, над фактом, привлекшим к себе внимание Джеймса, стоило подумать. Неразумно, нелогично. А ромуланцы по своей культуре все-таки очень близки к породившим их вулканцам, а значит, от логики отказаться не могли.

Конечно, на основании смертей четырех сенаторов не сделаешь вывода о том, что в соседней цивилизации очень скоро все станет с ног на голову, и все же.., эти ромуланцы.., они всегда так последовательны, иррациональность просто-напросто может свести их с ума.

Проклятый Флот! Даже не намекнул на то, что происходит в космосе! А значит, остается готовиться к самому худшему... И все-таки какой-то информации явно не хватает. Но какой? Что в данный момент может представлять из себя секретность?

Джеймс вздохнул. Ему вспомнилась одна из забавных земных историй, называемая сейчас "Притчей об охоте на больших кошек". Происходило это в давние-давние времена. Охотники, которым надо было выманить из лесу большого тигра, с воплями носились у зарослей и били палками в горшки и щиты, думая, что тигры разозлятся и выйдут из своих укрытий. Похоже, им была предложена такая же игра. Три огромных космических корабля будут в открытую бороздить Нейтральную Зону и привлекать к себе внимание всех хищников Вселенной.

Джеймс потер глаза, вздохнул и посмотрел на экран. Уже пятнадцать минут на нем маячила одна и та же двенадцатая страница. Капитан уже несколько раз перечитал доклад Ухуры, но это место – список кораблей, патрулирующих отдельный участок Нейтральной Зоны – чем-то притягивало его к себе. Вроде бы все было как всегда – корабли проходили положенные им квадранты строго по расписанию. Если бы дело обстояло по-другому, Джеймс очень удивился бы – ведь ромуланцы не только в мирное, но и в военное время были точны, как часы.

Да и в названиях кораблей нет ничего необычного. "Курсер", "Ариен", "Джавелин", "Реаз", "Хелм", "Кирасс", "Айзн", "Уайлдфаер"... По стычкам в Нейтральной Зоне весь экипаж "Энтерпрайза" отлично знает все корабли. Джеймс подпер подбородок кулаками и уставился на экран.

"Обычные названия... Обычное расписание... Все обычно, кроме одного... Где же, черт побери, "Бладвинг"?"