- Ну вот что, давай-ка разложим все по полочкам, - говорила два часа спустя, сидя в своем маленьком кабинете, Жанель. - Ты, значит, выскочил прямо под огнем пришельцев на совершенно открытое пространство и ни один из членов группы не прикрыл твою спину…
- Ну нет, они меня прикрывали! - взорвался, не выдержав, стоявший перед ней навытяжку Ари.
- Может быть, но только подобного приказа ты не отдавал. Впрочем, давай по порядку, до этого момента мы еще доберемся…
Ари уже не сомневался, что добраться до чего-либо хоть немного более приятного госпожа командир сегодня вряд ли удосужится. От результатов этого доклада он ожидал гораздо большего, чем эта серия язвительных упреков. В конце концов его команда вернулась на базу с минимальными потерями, притащила с собой громадное количество трофейных приборов и вообще множество вещей, которые можно тут же продать за кругленькую сумму, так что Ари с чистой совестью надеялся получить хотя бы нечто вроде похлопывания по плечу. Просчитался, видать…
- Я прослушала все записи ваших переговоров, - продолжала Жанель, сидя за столом.
Ари с каждой минутой все больше и больше покрывался испариной. В данный момент та часть личности госпожи Баррет, что заведует ее командирскими обязанностями, бесспорно и непоколебимо доминировала над всем остальным, так что полковнику Лоренцу совершенно ничего не оставалось, кроме как держать язык за зубами и внимать начальству.
- Я прослушала все от начала и до конца, - продолжала она, - дабы проверить, не случилось ли там чего-то из ряда вон выходящего, не отказали ли твои мозги. Очень уж хотелось понять, что именно заставило тебя, полковник, предпочесть подобный образ действий. Допустим, кирпич на голову или еще что-нибудь такое… Однако, увы, никаких эксцессов мне так и не удалось обнаружить, а потому я вынуждена заключить: все, что ты там натворил, было проделано в здравом уме и твердой памяти. Если, конечно, вообще здесь уместно использовать выражение “здравый ум”… Все это крайне печально, поскольку именно сейчас мне как воздух будут нужны люди, у которых есть голова на плечах. А ты свою голову, похоже, кому-то “толкнул” во время последней распродажи вторсырья.
Жанель выразительно взмахнула обеими руками, разрезая ладонями затхлый воздух казенного помещения.
- Ладно. Теперь уже нет времени на обдумывание результатов печального открытия, что тебе нельзя доверять как заслуженному боевому офицеру, как профессионалу, наконец. Завтра нам надо отправляться в некое проклятое Богом местечко, где все состоит из сплошного снега и льда. И я вынуждена буду захватить тебя с собой, полковник, потому что теперь уже совершенно очевидно, что оставлять тебя здесь одного, без присмотра ни в коем случае нельзя. Эти вчерашние выходки, которые твоими подчиненными, несомненно, воспринимаются как самый невероятный героизм - ты ведь уже здорово успел запудрить им мозги, - все эти выходки, за которые персонал команды, разумеется, тобой восхищается, очень скоро загонят тебя в гроб. Вообще, само по себе это не так уж и страшно, но ведь ты, полковник, уведешь за собой на тот свет и добрую половину этих несчастных ребят. Нет уж, я твердо намерена прихватить тебя с собой. Еще несколько человек возьму, и отправимся на разведку этой проклятой местности. Надо, видите ли, присмотреть себе некую наполовину готовую (времени-то на обустройство, мягко выражаясь, будет не слишком много) нору в земле и начать сооружать там базу. За каких-то два месяца! И учти, мы даже не можем никому проговориться о том, чем намерены заниматься. Надо будет открыть маленький офис для связи с общественностью в стране, где с нами еще не знакомы, и убедить местных жителей нам помогать - да так, чтобы они и понятия не имели, кто мы такие в действительности и что нам на самом деле тут нужно. Этот дурацкий офис, кстати, кто-нибудь должен будет содержать в порядке. И я как раз прихожу к выводу, что это будешь ты. Принимая во внимание последние грешки, полковник… Вот только одно меня беспокоит: достаточно ли у тебя осталось мозгов, чтоб не натворить беды, получив в руки такое оружие, как чайная ложечка, не говоря уже о заряженной по всем правилам факс-машине. Ты по крайней мере понимаешь, о чем я толкую?
- Госпожа командующий, я только…
- Вот что, полковник. Давайте окончательно расставим точки над “i”. Мне от всей души глубоко плевать на те длинные рассуждения, что спецы по психоанализу понакатали в толстые папки вашего личного дела. Ваш характер, полковник, должен быть по крайней мере сносным, а иначе вас бы и на выстрел не подпустили к Икс-команде. Но я уже сыта по горло этим вашим поведением типа “я самый крутой на свете” и дурацкой манерой вечно встревать в переделки с неизменным финалом “или грудь в крестах, или голова в кустах”. Ты вечно подвергаешь опасности своих людей, - продолжала Жане ль осыпать потоками едких замечаний Ари, не давая ему сказать слово в свое оправдание, - не удосуживаясь даже объяснить им смысл своих бесшабашных действий. Ты подвергаешь опасности себя самого, на каждом шагу выкидывая такие фортели, от которых содрогнулся и бросился бы наутек самый отчаянный и безрассудный головорез. И к тому же все это вместе несет огромную опасность тем самым мирным жителям, которых мы призваны защищать. Меня нисколько не волнуют те дырки, что, несомненно, очень скоро разукрасят твою несчастную шкуру, но вот когда из-за тебя попадут в беду твои подчиненные и гражданские лица, это уже напрямую меня касается. Этого я уж никак не могу так оставить. Проникает ли что-нибудь из моих слов сквозь тот густой туман, в который погрузились твои мозги?
- Так точно, госпожа командующий, - ответил Ари. Очень спокойно ответил.
- Вот и замечательно. В ближайшее время я намерена очень внимательно следить за твоими действиями. Так что намотайте себе на ус, полковник: если я только замечу, что сегодняшний разговор не пошел вам впрок, то сразу же приложу все силы, чтобы оторвать от вашей униформы столько нашивок, что вы вдруг обнаружите себя разгуливающим посреди зимы в некоем подобии рабочей одежды профессионального нищего, выставляющего напоказ многочисленные прорехи.
Жанель неожиданно помрачнела.
- Зима… - произнесла она изменившимся голосом. - Кошмар просто… Ладно, полковник, хватит на сегодня. Теперь я, пожалуй, сниму свою командирскую фуражку - если тебе, конечно, нечего ко всему этому добавить.
- Нечего, командир.
- Хорошо. Теперь подсаживайся рядом и помоги-ка мне разобраться с этими проклятыми картами.
Ари взял стул и, устроившись поудобнее, устремил взгляд на поверхность стола Жанель. Самое удивительное - крышки сегодня было совершенно не видно. Обычно всякий предмет, использовавшийся в работе госпожой Баррет, оставался на столе в гордом одиночестве, а когда с ним было покончено, предмет этот мгновенно отправлялся на пол - это универсальное в ее кабинете хранилище, - уступая место чему-нибудь новому. На этот раз было не так. Самая обширная из карт, изображавшая целое государство, оказалась завалена множеством других, поменьше. Жанель вытащила ее и, аккуратно расправив, водрузила поверх всего остального. Ари так и присвистнул.
- Ты только посмотри на эти каллиграфические надписи, - заговорил он, еще не вполне избавившись от роли выслушивающего нагоняй подчиненного. Хотя “официальная часть” встречи и завершилась, полковник Лоренц все же чувствовал себя не в своей тарелке. - Неужто это все живыми людьми сделано?
- Я и сама порою диву даюсь, - отозвалась Жанель, пододвигая стул и сосредоточенно разглядывая карту.
Карта выглядела в высшей степени красиво, тем более что изготовлена была по последнему слову науки и техники. Все данные собраны с помощью новейших спутников, карта напечатана на ультрасовременном лазерном оборудовании. Но главное - она, подобно самым древним образцам географических чертежей, представляла собой настоящее произведение искусства. Множество тончайших оттенков зеленого в долинах, все оттенки серого в тех местах, где расположены горы, и восхитительные голубые отметины ледников так плавно, почти незаметно переходили одно в другое, а тоненькие контуры различных объектов, выполненные с ювелирной точностью, столь близко соприкасались, что Ари едва мог различить эти неуловимые границы.
- Ну вот, - заговорила Жанель, - это-то нам и нужно. Местное правительство дает нам полный карт-бланш, по крайней мере, так утверждает мое непосредственное начальство, так что можем строиться, где только захотим. Скажи-ка мне, в каком месте ты лично предпочел бы соорудить базу?
- Наблюдается совершенно бессовестная попытка на халяву воспользоваться моими мозгами и заставить меня принять решение, которое должны принимать именно вы, госпожа командующий, и никто другой.
Жанель прищурилась и с хитрой улыбкой бросила Ари выразительный взгляд. Взгляд этот не оставлял никаких сомнений, что командир, как и всегда, уже сделала свой выбор, а от него теперь ожидает лишь выявления каких-нибудь просчетов, каких-нибудь пробелов уже разработанного плана, которые она могла не углядеть. В подобные игры они играли чуть ли не каждый день. Форма этих бесед порою видоизменялась в зависимости от ситуации, но смысл всегда был тот же. Ари всякий раз охватывала неподдельная радость, если ему удавалось взять верх.
- Ладно уж… - заговорил он, наклоняясь вслед за Баррет над разложенной поверх стола картой. - О долинах и низменностях сразу забудь, - продолжал он после минутного молчания, - но вот что касается этих гор…
Ари снова замолк, раздумывая.
- Кстати, - вставила Жанель, - тебе доводилось слышать, что очертания этой страны стали прототипом эмблемы знаменитого “Шевроле”?
- Вот это вот? - недоуменно моргнул Ари.
Государство было слегка выпуклым кверху и к тому же заметно побольше с запада на восток, нежели чем с севера на юг. Сравнить подобные формы с эмблемой “Шевроле” было бы, пожалуй, изрядной натяжкой.
- Ты имеешь в виду то самое перекрестие?
- Именно.
- Не очень-то похоже на правду.
- И тем не менее сущая правда. “Шевроле” родом из Швейцарии.
Ари недоверчиво покачал головой.
- Единственная штуковина крестообразной формы, которую мне удается в этой стране отыскать, - это вот эти горные образования. - Он ткнул пальцем в сложную сеть глубоких долин, протянувшихся сразу же от южной оконечности Женевского озера почти до самой австрийской границы, и серию таких же долин, простирающихся от окрестностей Цюриха на севере в сторону Локарно и приграничных озер на юге.
Проделав этот выразительный жест, Ари призадумался и еще сильнее склонился над тем самым участком карты, где долины пересекались.
- Похоже, это горные перевалы, так? - Ари принялся пристально разглядывать микроскопические надписи. - “Sankt Gotthard”, “Furkapass”…
- Совершенно верно. - Жанель откинулась на спинку стула, резко взмахнула головой, отбрасывая назад короткие пряди темно-каштановых волос, и, улыбаясь, устремила взгляд на собеседника. - Так чем тебе так сразу не угодили здешние низменности?
- До такого местечка слишком уж легко добраться.
- Наши друзья-инопланетяне вряд ли вздумают взять напрокат дюжину “шевроле” и подъехать прямо к парадному подъезду.
- Я имею в виду тамошних обывателей. Зачем привлекать излишнее внимание, когда запросто можно этого избежать? Должен сказать, что это, - он снова указал на точку пересечения горных долин, - кажется, по крайней мере на первый взгляд, довольно подходящим вариантом.
- На первый взгляд! - с нескрываемым сарказмом передразнила Жанель. - Что ж, ты недалек от истины. Это перекресток важнейших дорог во всей Центральной Европе. По этим самым дорогам маршировали все великие и не очень, появлявшиеся тут завоеватели, начиная от древних римлян. Всякий, кто направлялся к северу или к югу, непременно попадал сюда. И к тому же несколькими столетиями позднее, в эпоху гибели античного мира, эта точка сделалась довольно популярной и на пути с востока на запад. Варвары, нахлынувшие с обеих сторон…
- Тут проходил даже Ганнибал, - вставил Ари, начиная наконец довольно сносно ориентироваться на карте, - и воспользовался виноградным уксусом, чтоб проделать бреши в известняковых скалах.
- Единственный, насколько я могу припомнить, случай в истории, - мимолетно улыбнулась Жанель, - когда уксус послужил аналогом взрывчатки… Так или иначе, захвати этот перевал - и под твоим контролем автоматически окажутся все остальные проходы и лазейки, какие только можно здесь отыскать.
- Да. Хотя, как ты верно заметила, шоссейные пути для нас теперь далеко не самое главное, - произнес Ари. - А стало быть, должны существовать и другие, куда более веские причины того, что это местечко тебе так понравилось. А тебе оно явно нравится. И дело тут, конечно, не только в его исторической значимости. Как бы много уксуса ни было пролито на сии древние горы.
Он снова склонился над картой, на мгновение призадумался и добавил:
- Что ж, горы имеют свое преимущество. Ты сидишь высоко, глядишь далеко… Всякого, кто вздумает приблизиться, успеешь заранее обнаружить.
- Да-а, когда инопланетный боевой корабль обрушивается на свою жертву на скорости в пять тысяч километров в час, нашим электронным радарам, конечно, совсем не помешает помощь засевшего в сугробе дозорного, пялящегося на небо невооруженным глазом, - принялась она высмеивать речи полковника. - Всякая малая лепта на пользу пойдет.
- Стало быть, у тебя что-то другое на уме…
- Гляди, - пояснила Жанель, раскладывая перед носом у Ари еще одну карту - из тех, что объемистой стопкой покоились на полу у подножия стула, украшенные аккуратненькими бело-зелеными и бело-коричневыми обложками. “Urseren”, - гласила надпись на самом верху листа. Ари расправил карту; в глаза в первую очередь бросилось нечто продолговатое, распластавшееся по всему изображенному здесь району в виде долговязой и худосочной буквы “Т”, положенной набок. Фигуру образовывали две цепи горных хребтов - одна совсем короткая, другая подлиннее; “ножка” буквы “Т” упиралась прямо в середину правого края карты. Возле самого основания ее нагромождалась кучка черных точек и таких же черных маленьких прямоугольников, составлявших небольшой городок.
- “Andermatt”, - прочитал Ари и переключился на надписи поменьше: - “Kaserme”… Это слово, кажется, означает “казармы”, так? Стало быть, здесь есть уже какая-то военная база?
- Швейцарская армия, - пояснила Жанель. - Здесь когда-то располагался их главный центр стратегического командования. Кому-кому, а уж им-то отлично известно, насколько важны эти долины и перевалы: ведь именно через эти ворота сюда так часто наведывались оккупационные армии. Андермат хорош тем, что. тут уже полно всевозможных армейских построек. К тому же местные обыватели вовсе не станут удивляться, завидя вереницы тяжелых военно-транспортных самолетов. Они к этому привыкли за последнюю сотню лет.
- И все же мне приходит на ум один интересный вопрос, - сказал Ари. - Швейцарская армия, наверное, не окажется в восторге от того, что мы вдруг заявимся в гости и начнем возводить собственную военную базу прямо у них под носом? Мне всегда казалось, что мы - организация, не склонная афишировать свою деятельность.
- Именно так, - согласилась Жане ль. - Но, к счастью, точно такого же рода организацию представляет собой армия Швейцарии. - Она вытащила из стопки и протянула Ари еще одну карту. - Взгляни-ка вот сюда. Над картой красовалась точно такая же надпись “Urseren”. Да и вообще она слишком уж походила на предыдущую. Ари даже сложил обе карты пополам по одной из параллелей и разместил их рядом; все линии точно состыковались. Он вновь развернул оба листа и принялся их сравнивать. На то, чтоб найти отличия, понадобился один беглый взгляд. Вторая карта оказалась куда более информативной: крошечные прямоугольнички, полностью отсутствующие у ее двойника, разукрасили здесь подступы к горным вершинам и самым неприступным скалам.
- Вот этот - прямо под ледником! - в недоумении бормотал Ари. - Вон тот, похоже, на самом дне озера! Что это может значить, черт его…
- Швейцарская армия любит надежно укрывать все, что вообще может быть спрятано, - пояснила Жанель, поднимаясь на ноги и обходя вокруг стола, чтоб осмотреть карту с другой стороны. - К тому же имей в виду, у них там не слишком-то много земли, чтоб занимать ее военными базами, взлетно-посадочными полосами аэродромов и прочим. Все равнинные участки, которыми располагает Швейцария, ценны в первую очередь для сельского хозяйства. И потому тамошние военные еще в самом начале нынешнего столетия по уши завалили себя работой и начали углубляться в недра земли. Изрядная доля этих вот гор внутри совершенно пуста. Здесь, - она указала на прямоугольник, расположившийся на северном склоне горы под названием Глетчгорн, - размещено множество боевых самолетов. Они помещают каждый в специальную ячейку, как автомобили в подземных автостоянках Манхэттена, а в нужный момент вышвыривают в воздух с помощью катапульты.
- Да… Вот только какого дьявола они наняли, чтоб запихивал эти самолетики обратно?
- Они отвозят их по железной дороге до маленькой перевалочной станции здесь в долине - по-моему, она называется Рэльп, - пожала плечами Жанель, - ну а потом… Эта информация уже выдается лишь тем, кто никак не может без нее обойтись, выполняя служебные задания, а у меня такой надобности нет. Факт тот, что им это удается. Соседние горы тоже почти все такие же. Вон та сверху донизу полна танков. Вот эта - склад боеприпасов. Остальные набиты стрелковым оружием, всевозможными приборами… Словом, чего только нет. Все надежно припрятано на черный день.
- Где-то вот в этом районе, - она продолжала сверлить карту задумчивым взглядом, - они вырыли и обставили самым современным оборудованием особую базу для высших эшелонов командования, главы государства и правительства страны. База способна выдержать даже массированную термоядерную бомбардировку, и никому на свете, кроме нескольких посвященных, не известно, где именно она находится. Уверена, что даже на этой карте ни один из безымянных прямоугольничков на нее не укажет. Швейцарские власти заявляют, что сия база давно уже не используется армией, что она списана с тех самых пор, как “растаяли” последние остатки холодной войны. Меня так и подмывало попросить разрешения воспользоваться именно этим заведением, но тут не обошлось бы без того, чтоб долго обивать пороги самых высших эшелонов швейцарской армии. А мне все-таки не хочется поднимать слишком много шума. Тем более я подозреваю, что эта база не так уж и списана, как они говорят.
- Да, занимательные личности в этом государстве собрались…
- Воистину. Но как бы там ни было, у них все-таки хватает этих старых рукотворных пещер, которые и вправду списаны - по окончании “холодной” войны большая часть их сделалась просто ненужной. Атташе Икс-команды, имеющий дело со швейцарским правительством, уже договорился о том, что одной из этих баз нам позволят воспользоваться. А уж там есть из чего выбрать! Так что завтра мы двинемся в Андермат, чтобы хорошенько осмотреться.
- Мы - это кто? - поинтересовался Ари. Жанель нарочито недоуменно вскинула брови.
- Странный вы момент выбираете, полковник, чтобы пускаться в философские рассуждения в духе экзистенциализма.
- Брось. Ты знаешь, что я имею в виду. Какую легенду мы будем использовать в качестве прикрытия?
- Мы им объявим, - усмехнулась Жанель, - что прибыли от имени Организации Объединенных Наций.
- То-то они в восторге будут, - саркастически пробормотал Ари.
- Да уж, - согласилась Жанель. - Швейцария - практически последнее на планете государство, предпочитавшее не обращать на ООН никакого внимания, вступившее в нее лишь в последний момент, и исключительно из-за нависшей угрозы космической агрессии. Никакая опасность, исходящая от представителей человечества, не могла заставить их забыть старинные традиции, воплощенные в принципе “моя хата с краю”. А ведь в двадцатом веке возле швейцарских границ не раз бывало ой как жарко! Этот народ давно привык не доверять никаким альянсам и никаким организациям, базирующимся за пределами их собственной страны. Впрочем, стоит ли удивляться: их маленькую родину на протяжении многих веков снова и снова выжигали дотла “гости” самых разнообразных племен… Ну, Бог с ним. Где бы мы в конце концов ни обосновались, официально наша контора будет значиться как Независимая контрольная комиссия ООН, наблюдающая за ходом совместной работы международных организаций и местного министерства обороны. Кое-кто из швейцарских военных будет специально назначен нам в помощь, хотя даже они не будут знать, что именно скрывается за ооновской аббревиатурой. Построим небольшую, компактную и незаметную базу где-нибудь недалеко от этого городка да еще откроем небольшой офис - скорее всего, в самом Андермате, - дабы удовлетворять любопытство обывателя, раздавать туманные интервью и так далее. Так что ты не забывай, что ежели с сегодняшнего дня не станешь умнее и не будешь проводить свои боевые операции как нормальный человек, а не сбежавший из “желтого” дома маньяк, - в который уже раз напомнила Жанель, - то - я не шучу - кончишь тем, что будешь безвылазно сидеть в этой унылой конторе и улыбаться каждому, кто вздумает от скуки убить время, задавая нашим представителям всевозможные дурацкие вопросы.
- О да, мэм, - физиономия Ари опять скисла, - так точно, госпожа командующий. Буду паинькой.
- Тебе все равно придется время от времени там дежурить, каким бы ты ни был паинькой, - снова заговорила Жанель. - Да и мне тоже, поскольку хороший командир никогда не отправит своих людей на задание, которое не выполнил бы сам.
- Ладно, пусть так. Если только мне не придется возиться с бумагами.
Выражение лица Баррет ясно давало понять, что в душе она полностью разделяет настроение Ари, однако вслух Жанель произнесла совсем другое:
- Мы оба будем делать все, что полагается, нравится тебе это или нет, Ари, - так же как и всегда. И среди прочего нам придется покинуть этот добротный уютный домишко, который мне наконец удалось заставить функционировать как положено…
- Не сочтет ли госпожа командующий слишком уж неделикатным напоминание о том, что это ее собственная ошибка - работать слишком уж эффективно?
- Сочтет, - проговорила Жанель, рассеянно скользя взглядом по карте. - Хотя ты, разумеется, прав. Но не могу же я провалить новое задание, тем более когда поручают с нуля отстроить целую базу?
- Швейцария - наилучшее место для того, чтобы, устроившись поуютнее, защищать оттуда всю Европу - я сама им много раз твердила об этом. А Андермат - самое лучшее место во всей Швейцарии, насколько я вообще в этом разбираюсь, - продолжила она. - К северу оттуда лежит практически непроходимое ущелье, к югу - целая куча скалистых горных вершин, подавляющее большинство которых достигает двенадцати-четырнадцати тысяч футов в высоту. Слева от нас будет крупнейший во всей Европе ледник, а справа - наиболее лавиноопасный из всех тамошних перевалов.
- Слишком уж все это похоже на маленький рай для туристов.
- Верно угадал, - с досадой фыркнула Жанель. - Всякий раз, когда Андермат хоть ненадолго выпадал из поля зрения военных и доступ в него делался более или менее прост, городок сразу же превращался в одну большую базу любителей лыжного спорта. Едва ли не всем нашим людям придется время от времени вставать на лыжи, чтобы не вызывать излишних подозрений.
- Ну и настрадаются ребята!
- Насчет страданий лучше и не говори. Средняя дневная температура там опускается ниже двадцати пяти градусов, так что зима будет сплошным кошмаром. Зато уж, по крайней мере, наше стратегическое положение не вызывает никаких сомнений - если говорить о наземных операциях. Противовоздушная оборона - это уже другой вопрос, но горы и тут дадут нам изрядное преимущество. Потому что в подобных условиях способны работать лишь те пилоты, что специально натренированы для полетов среди быстрых и постоянно меняющихся воздушных течений. Всякий новичок вынужден будет, оказавшись над этим местом, тащиться как черепаха. А мы, как только закончим с переездом, сразу же начнем день и ночь тренировать своих. Так что пришельцы, вздумавшие прогуляться где-нибудь в долинах, окажутся в весьма затруднительном положении. А теперь скажи-ка мне: может, ты сумеешь отыскать где-нибудь место получше? Все, что я сейчас изложила, пока лишь приблизительные намеки.
Целую минуту, а то и две Ари продолжал неподвижно сидеть и размышлять, затем медленно покачал головой:
- Похоже, все получается именно так, как ты и говоришь.
- Спасибо, полковник, - подытожила Жанель, - ты меня приободрил. А сейчас я собираюсь пойти проинструктировать всех, кого завтра захвачу с собой в эту командировку. Не хочешь пройтись со мной?
- С удовольствием, командир.
На то, чтобы обойти всех, ушло почти два часа. Жанель вообще никогда не любила спешить, делая обход своих владений. А теперь был уже поздний вечер, ночная смена только-только приступила к дежурству, а утренняя и вечерняя большей частью толпились в вестибюлях и коридорах; Жанель предпочла двигаться особенно неторопливо.
Они с Ари пробирались через запруженное народом главное фойе жилого блока номер два.
То справа, то слева, то прямо на пути попадались компании солдат и офицеров самых различных рангов, научных работников, инженеров и прочего персонала. Кое-кто сидел, погрузившись в чтение, но таких было меньшинство. Еще несколько кружков образовывали расположившиеся чуть в стороне и тоже немногочисленные игроки в карты. Главным же событием, разворачивавшимся здесь, была захватывающая игра под названием “крад”, служившая источником совершенно невообразимого шума. Сгрудившись вокруг бильярдного стола, толпа из двадцати с лишним мужчин и женщин яростно надрывала глотки, изо всех сил стараясь поддержать две команды игроков - по четыре человека каждая, - с неисчерпаемым энтузиазмом наскакивавших друг на друга. Обе команды по очереди старались завладеть одним или двумя бильярдными шарами и с их помощью загнать остальные шары в лузу.
Жанель бросила взгляд на большую доску типа школьной, на которой выведенные мелом крупные цифры зафиксировали счет этого азартного матча. Похоже, четверо рядовых без труда одолевают противостоящую им команду сержантов, что и вызывает у публики столь обильные эмоции. Баррет остановилась, присоединившись к болельщикам. Двое сержантов “взяли на корпус” одного из вражеской команды, и тот полетел на пол. Еще один сержант, улучив минуту, бросился к столу, делая отчаянные усилия схватить свободный шар, но рядовой метнулся ему наперерез и, первым достав шар, запустил его в тот, что остановился у самой лузы. Разумеется, то, что шар, пролетев мимо цели, угодил вместо этого сержанту в лоб, было чистой случайностью.
- А я так и не сумел к этому привыкнуть, - проговорил Ари, с недоумением наблюдая, как пострадавший сержант, окруженный взрывами всеобщего хохота, ухватился обеими руками за голову и, пошатываясь, двинулся прочь от стола.
- Вот именно поэтому я тут командир, - ответила Жанель, насмешливо улыбаясь, - а ты нет.
Сама она еще в период службы в Рио-де-Жанейро была форвардом тройки ведущих игроков, получая призы на каждом чемпионате. Во всем мире не удалось бы отыскать ни единой базы Икс-команды, где не играли бы в крад. “Где нету крада, - говорила солдатская пословица, - там и жизни нет”. Кое-кто из служивших в Икс-команде даже утверждал, что это именно их коллеги когда-то изобрели столь замечательную игру, хотя ни для кого не секрет, что первоначально она была заимствована у пилотов боевых истребителей британских и канадских ВВС.
- Слушай, ты сможешь отыскать в этой суматохе Рори?
- Марковица?
Ари огляделся по сторонам и, ничего путного не увидев, нагнул голову набок и обратился в слух.
- Где-то вон там, - сказал он, махнув рукой влево, - его выразительный хохот ни с чем не спутаешь.
Они двинулись в указанном направлении. Через мгновение из густой толпы выплыл навстречу Рори Марковиц. Он держал путь к установленным в углу автоматам с горячим кофе.
- О, госпожа командующий!
- Ты здорово поработал сегодня утром, Рори, - произнесла Жанель. - Доктор Тренчард наверняка на седьмом небе.
Рори провел пятерней по густым кудрявым черным волосам и ответил благодушной улыбкой. Физиономия его представляла собою яркий пример того типа лиц, один взгляд на которые способен предотвратить самую жестокую рукопашную схватку. Стоит лишь заметить эту свирепую рожу - и сразу всерьез призадумаешься, стоит ли с ее владельцем связываться.
- Я просто подумал, что этот скромный подарок придется ему очень кстати, мэм, - произнес он.
- Что ж, мне тоже так показалось.
Сегодня утром в ожесточенной схватке с пришельцами где-то посреди Судана Рори умудрился захватить живьем не одного даже, а целых двух этериалов сразу, чему Жанель весьма порадовалась. А еще ее очень радовало, что командовавший той боевой группой Марковиц и на этот раз остался цел и невредим. Сегодняшний бой в Судане был на редкость жарким; двинувшаяся на перехват пришельцев группа бойцов Икс-команды оказалась вынуждена действовать в чистом поле безо всякого прикрытия.
- Вот я и решила приготовить некий скромный подарок и тебе самому, - сообщила она. - Давай-ка завтра с утра пораньше сбегай на склад обмундирования и захвати там пару полковничьих нашивок. Да смотри, чтобы к утреннему инструктажу твои погоны были в полном порядке.
Улыбка на лице Рори растянулась до предела. Казалось, если она увеличится еще хоть на дюйм, голова его расколется на две части.
- Как прикажете, госпожа командующий.
- И не смотрите на меня так, полковник. Наши последние успехи вполне оправдывают любые повышения, а вы этого давно заслуживаете. Вспомни-ка, Рори, сколько лет ты проходил в капитанах. Кстати, это касается не тебя одного. Я намерена сегодня же проделать еще кое-какие перестановки, дабы каждый оказался именно там, где от него больше толку. Вопросы есть?
- Никак нет, мэм.
- Да ты не слишком беспокойся о том, как среагирует на твой неожиданный взлет наше высшее командование. Они просто не могут не утвердить этот приказ. - Она помахала на прощание рукой и, увлекая за собой Ари, зашагала дальше.
Лоренц продолжал молча идти рядом. Они обошли все так же яростно жестикулирующую толпу вокруг бильярдного стола и устремились к противоположному концу фойе.
- Ну, какие еще перемены будут? - поинтересовался Ари.
- Не надо прикидываться ничего не понимающим младенцем, - отозвалась Жанель. - Ты отлично знаешь, с кем Рори сработается лучше всего.
- Чавец?
- Вот именно. Уже завтра она тоже будет полковником. А заодно и Риордан. Нам повезло, что в последнее время было столько нешуточных боев: теперь мне гораздо легче добиться от командования утверждения всех тех повышений, что совершенно необходимы, когда приходится вместо одной базы обслуживать две. Результаты боев говорят сами за себя, и мне не потребуется слишком много аргументов.
- Если б я не знал тебя так хорошо, как сейчас, то подумал бы, что все эти перестановки - лишь косметический ремонт, призванный пустить пыль в глаза вышестоящим инстанциям ради какой-то хитроумной интриги.
Жанель одарила его выразительным взглядом.
- Я пока еще не Господь Бог, а потому ни при каких обстоятельствах не могу себе позволить играть людьми для удовлетворения собственных амбиций. Просто мне иногда удается предугадать, как именно завтра должны разложиться те или иные карты. И что дурного в том, что я иногда помогаю им упасть именно таким образом? Это ведь все для пользы дела.
- А кого ты собираешься оставить здесь командовать вместо себя?
Жанель, не убавляя шага, искоса взглянула на собеседника.
- Ответ на вопрос, который ты пытаешься задать, предельно прост: не тебя.
- Неужели это так очевидно?
- А что, разве нынешний Римский Папа перестал быть ирландцем? Ладно, оставим это, - добавила она, поймав недоуменный взгляд Лоренца. - Ну, а кого б ты сам для этого выбрал?
Ари призадумался. Жанель оглядела массу столпившегося вокруг народа в поисках одного хорошо знакомого лица. Убедившись, что этого человека здесь нет, она развернулась и зашагала к двери. Ари последовал за своей начальницей. Они покинули шумное фойе и двинулись в направлении жилых помещений.
- Де Лонфи, - изрек он наконец.
Жанель молча кивнула, сочтя за лучшее воздержаться от комментариев. Пускай сам сперва переварит все новости и оценит ситуацию.
- А мне казалось, что ты просто терпеть не можешь его причуды, - вполголоса неторопливо произнес Ари. - После всех тех неприятностей, что он успел тебе доставить… “Вот если б командующим был я…”
- Он никогда такого не говорил, - возразила она.
- Тебе в лицо - нет. Но зато он по сто раз говорил это каждому, кто готов слушать. Этот самоуверенный, вечно желающий наплевать на всякую субординацию сукин сын…
- Это как раз тот человек, который необходим на таком посту, - так же тихо и спокойно продолжала Жанель. - И я не допущу, чтобы мои личные чувства мешали мне выполнять служебный долг или же мешали выполнять свой долг моим подчиненным. Де Лонфи популярен среди нашего командного состава. Человек он довольно разумный - соображает хорошо, хотя и чуть медленнее, чем следовало бы. У него, конечно, крайне тяжелый характер, но я еще ни разу не заметила, чтобы это отражалось на его приказах. И если вышестоящий начальник не отбивает у него охоту шевелить мозгами, как это делал предыдущий командующий…
- А оставив его исполняющим обязанности командира базы, - вставил Ари, - ты нейтрализуешь его враждебность по отношению к себе. То есть, по крайней мере, ты надеешься на это. К тому же в таких условиях у Де Лонфи просто не останется времени на эмоции.
- Политика! - тягостно вздохнула Баррет. - Терпеть не могу политику. Как государственную, так и межличностную. Но, увы, никуда не денешься. На подобном посту очень быстро становишься политиком - та же участь ожидает и беднягу Де Лонфи. Если он вздумает, сидя в кресле командующего, продолжать высказывать направо и налево свои саркастические замечания, то очень быстро обнаружит, что хорошего в этом мало. Да, весьма неприятные открытия ему предстоят… Но думаю, он справится, - оптимистично добавила Жанель. Они уже сворачивали за угол длинного главного коридора в жилом блоке. - Он пойдет на все, лишь бы не дать мне повода лишить его полномочий командующего. Де Лонфи всем сердцем ненавидит любые неудачи и проигрыши, и это заставит его стараться.
Они остановились перед дверью, аккуратная табличка на которой лаконично сообщала: “Де Лонфи Р.Ж., полковник”. Жанель сунула руку в карман, выудила оттуда сложенный вчетверо лист бумаги, развернула его и аккуратно засунула под дверь квартиры.
- Еще одна процедура повышения в должности благополучно завершена, - саркастически прокомментировала командирша, коротко отсалютовав закрытой двери.
- А вот следующего коллегу я хотела бы повидать лично, - добавила она, - но здесь его теперь не найдешь. Так что пошли.
Они развернулись и зашагали обратно по коридору.
- Кстати, ты тут упоминала, что тебя не интересуют психологические характеристики моей личности, - полушутя-полусерьезно начал Ари. - Хотелось бы чуть поподробнее остановиться на этом.
Жанель обернулась к собеседнику.
- Когда я одета вот таким вот образом, - она дернула себя за рукав командирской униформы, - меня интересует все то, что служит наилучшему выполнению моих обязанностей, а именно уничтожению тех инопланетян, что намерены разграбить мою родную планету. Все, что может послужить оружием в борьбе против пришельцев, я буду использовать без колебаний. И поскольку засевшие в твоей голове идеи и сокровенные желания могут влиять на качество исполнения тобою служебных обязанностей, они меня напрямую касаются. Ну а когда на мне этой одежды нет… - она выразительно вскинула брови, - обещаю не использовать ничего из этих секретных папок тебе во вред.
Ари улыбнулся. Несколько минут они шагали бок о бок, не произнося ни слова. Жанель вела своего спутника в направлении научных лабораторий. “А кстати, - размышляла она про себя, - действительно ли это правда? Сумею ли я удержаться от того, чтобы при случае не воспользоваться кое-какой информацией во вред Ари?” Да, у нее есть доступ к секретным психоаналитическим данным его личного дела - так же как и к досье на каждого солдата и офицера, проходящих службу под ее командованием. Стоит только решить, что тебе нужны эти данные, - и их немедленно принесут на блюдечке. Однако Жанель ни разу еще в подобные бумаги не заглядывала. “Да будет проклят тот день, - в который уж раз подумала она, - когда я лишусь способности определить, что у человека на уме, без помощи этих чертовых досье”. Слава Богу, до сих пор этого не требовалось ни для служебных, ни для личных целей. Ну а что, если рано или поздно подобное случится?
Она отлично понимала, по какому скользкому пути шагают по жизни они с Ари, балансируя на тонкой грани между своими личными, такими близкими отношениями, с одной стороны, и служебной субординацией - с другой. “Менее сильный духом мужчина вряд ли бы смог долго мириться с подобной ситуацией, - подумала Жанель. - К счастью, Ари на голову выше среднего представителя мужского племени. Обладая острым умом и великолепной находчивостью, он всегда справляется с работой на “пять с плюсом”. Так что у этого человека никогда не возникает внутренней потребности доказывать окружающим свою значимость. Его импульсивность в бою и тому подобных кризисных ситуациях - это действительно только импульсивность, просто черта характера, а не отчаянные попытки самоутверждения человека, чувствующего себя не в своей тарелке из-за того, что сильная и уверенная в себе женщина оказалась вдруг не только его непосредственным командиром, но еще и любовницей. По крайней мере, мне так кажется…”
Они миновали первую пару массивных надежных дверей, блокировавших входы в лабораторный корпус.
- Тренчард? - проговорил Ари.
- Угу. Разве он когда-нибудь отправлялся вовремя спать, если вдруг выпадала возможность повозиться с новой игрушкой?
В это позднее время лабораторный корпус уже почти совершенно опустел. Когда за ними захлопнулись тяжелые входные двери, Жанель и Ари долго еще шагали по коридорам и кабинетам, погруженным в полумрак, миновали не одну лабораторию, где все оборудование было отключено - за исключением главных компьютеров, продолжавших считывать данные всевозможных экспериментов. Научные работники, в отличие от самих военных, вовсе не стремились строго придерживаться официального распорядка рабочего дня, хотя кое-кто из них, конечно, тоже был вынужден, сменяя друг друга, выходить на ночные дежурства, если очередной эксперимент требовал круглосуточного присутствия человека в лаборатории. Как бы то ни было, теперь почти все они давно уже разошлись по домам. Но ведь среди ученых всегда отыщется парочка таких, кто слишком погрузился в работу, слишком заинтересовался какой-то новинкой и просто не может от нее оторваться.
Они приблизились к следующей паре бронированных дверей, еще более мощных, чем первые, отделявших наиболее строго охраняемые лаборатории, где велись эксперименты над живыми, захваченными в плен пришельцами, от тех заведений, где работают лишь с неодушевленными биологическими препаратами. Остановившись у входа в этот сверхсекретный блок, Жанель вдруг задумалась о том, что же за человек этот самый Тренчард. История его жизни не содержала совсем ничего примечательного, за исключением лишь того эпизода, когда Тренчард случайно оказался в районе, подвергшемся нападению инопланетных террористов, и едва не погиб. Вскоре после этого агентура Икс-команды, действующая под прикрытием некой частной фирмы, ведущей “лишенные всяких агрессивных целей” исследования генетической структуры клеток инопланетян, не поднимая лишнего шума, завербовала Тренчарда, поручив выполнение засекреченных научных заданий. Что касается его отношения к подопечным, оно также было “лишено всякой агрессии”. Он относился к пришельцам столь трепетно, что, пожалуй, и голодный пес не мог бы лучше заботиться о спрятанной про запас душистой косточке, чем Тренчард о своих лабораториях. Его психоаналитическое досье не давало ни единого намека ни на какие перенесенные в нежном возрасте травмы, которые могли бы вызвать это особое пристрастие к инопланетянским генам, ни на какие сокровенные желания таскать за пазухой отточенный до бритвенной остроты топор и тому подобные аномалии. Этого человека, видимо, интересовала лишь одна-единственная вещь - совершенно новый, никому доселе не ведомый раздел биологической науки, исследования организмов тех самых пришельцев, анатомию и физиологию которых на Земле до сих пор толком никто не понимал.
Углубившись в эту неизведанную область, талантливый ученый, готовый работать не покладая рук, смог очень многого добиться. И Жанель с огромным удовольствием предоставляла Тренчарду самые широкие возможности. Этот человек был одним из тех немногих, кто не пытался сидеть сложа руки и поплевывать в потолок, когда она только-только появилась на этой базе. Более того, все научно-исследовательские работники, составлявшие непосредственное окружение Тренчарда, вдохновляемые его энергичным примером, работали куда эффективнее, чем их коллеги из соседних лабораторий.
Жанель отсалютовала стоящему у дверей часовому, который вручил ей и Ари по увесистому пистолету. Никто из бойцов Икс-команды ни при каких условиях не должен приближаться к пришельцам, не будучи вооружен - даже если пришельцы эти полностью обездвижены. Они миновали пост и зашагали дальше по широкому коридору. Эта часть лабораторного корпуса освещалась самым тщательным образом; огни мощных ламп казались зеленоватыми сквозь несколько слоев толстого пуленепробиваемого стекла. Вот тут, где содержатся представители считающихся самым опасным видом пришельцев, в смысле физической силы или же телепатических способностей, а порою и того и другого, поддерживается самый строгий режим, какой только может выдумать служба безопасности. Справа и слева в боковых помещениях расположены клетки для менее агрессивных пленников, и освещение, даваемое не только обычными лампами, но и специальными устройствами, создающими особые электромагнитные поля, лишающие всех обитателей камер способности к активным действиям, тут заметно слабее. Вот они зашагали вдоль серии небольших “вольеров”, набитых целатидами и сектоидами, и Ари, мотнув головой в сторону пленников, удивленно вскинул брови:
- На этой неделе что-то уж необыкновенно много этих типов.
- Да, - согласилась Жанель. - Доктор Аху специально просил меня передать всем боевым группам, чтоб привезли ему всех целатидов, каких только удастся изловить. Он сейчас работает над какой-то хитроумной обработкой их крови и намерен изготовить “универсальный растворитель”. Утверждает, что эта адская жидкость, когда он с нею окончательно разберется, сможет разъедать даже золото. Да и вообще в последнее время Аху все с большей уверенностью заявляет, что целатиды - полезная штука.
- Да, интересная идейка. Только вот как мы будем его изобретение использовать? Сконструируем водомет, снаряжаемый подобной микстурой?
- Ну, об этом меня не спрашивай. Технологические тонкости - не мой профиль.
Они как раз достигли самого сердца наиболее засекреченной части корпуса и остановились перед дверью из толстого ударопрочного стекла, заглядывая внутрь помещения. Там посреди давно опустевшей лаборатории сидел перед экраном компьютера Джим Тренчард. По экрану плыли длинные разноцветные синусоиды, то и дело причудливо переплетаясь друг с другом. Тренчард с довольным видом разглядывал всю эту абракадабру, отвлекаясь лишь для того, чтобы выстучать что-нибудь на компьютерной клавиатуре да подрегулировать частоту или амплитуду волн. Это был подтянутый человек небольшого роста, без малого пятидесяти лет от роду, жилистый и очень ладно скроенный. Он довольно рано начал лысеть, но в остальном был нисколько не похож на типичного кабинетного ученого. Работая в лаборатории, он предпочитал носить простой синий рабочий комбинезон, какие обычно в моде у слесарей-ремонтников. Однако, невзирая на подобную “ненаучную” внешность, Тренчард добивался таких результатов, что его статьи и доклады привлекали внимание весьма обширной аудитории. Этому человеку могло бы позавидовать множество увенчанных всевозможными лаврами профессоров.
Сквозь мощную стеклянную дверь Ари и Жанель разглядели подвешенного прямо в воздухе, посреди мощного обездвиживающего психоэнергетического поля, этериала. Казалось, этериал так и сверлит Тренчарда взглядом. Впрочем, это, разумеется, может быть только иллюзией.
- Мне как-то не по себе становится при виде этих типов, - вполголоса произнес Ари.
Жанель кивнула. Из всех инопланетян, с которыми приходилось иметь дело Икс-команде, этериалы, по крайней мере с ее точки зрения, самая скверная разновидность. Другие виды пришельцев могут разорвать тебя на мелкие клочки, сожрать живьем или растворить, как кусочек сахара в чашке кофе, но все-таки перспектива столкнуться с личностью, способной проникнуть прямо в глубины твоего мозга и резко изменить само сознание жертвы, казалась ей вариантом наиболее печальным. Этериалы - все до единого телепаты и телекинетики невиданной силы, и их военные специализируются именно на оружии, поражающем мозг. В Икс-команде ходили разговоры о том, что это именно этериалы стоят у руля всей инопланетной агрессии. Во всех научных подразделениях этой призванной бороться с НЛО организации велись упорные исследования этих существ и не прекращались попытки подвергнуть их допросу.
Но, как назло, этериалы обладали невиданной сопротивляемостью, и все усилия науки пока оставались тщетными. Это неизъяснимое упорство и невероятная сила мозга пришельцев казались особенно пугающими на фоне их хрупкой, тщедушной внешности. Если не считать самого мозга, запрятанного в огромной голове, у этериала практически нет никакого тела.
Жанель разглядывала парящего в волнах обездвиживающего психоэнергетического поля пленника. Да, если отвлечься от этой разбухшей головы, скрывающей просто чудовищный! разум, этериал кажется просто дегенеративной карикатурой на гуманоида. Все тельце не больше, чем у младенца. И притом младенца, родившегося до безобразия синим, который явно на этом свете не жилец. Кожа пришельца столь тонка, что даже самые глубокие кровеносные сосуды просвечивают, как через кальку. Да и не так уж много крови струится по этим недоразвитым членам. Все тело - явно лишь придаток громадного мозга, и, судя по тем научным отчетам, которыми регулярно снабжают Жанель изучающие инопланетян психиатры, это явление кажется вполне логичным. Если, конечно, слово “логика” вообще можно употреблять, когда речь идет об этериалах. Внутренние органы этих существ либо находятся в совершенно рудиментарном состоянии, либо едва-едва функционируют. Они просто не способны обеспечить тело необходимой ему энергией и питательными веществами - даже столь хрупкое и совершенно деградировавшее тело.
Однако факты - упрямая вещь: подобное тело живет и здравствует во множестве экземпляров, невзирая на то что мускулы его не толще бечевки, а все туловище можно, кажется, переломить одной рукой. За этими вот мрачными, как ночь, глазами, в данный момент лишенными способности что-либо видеть, по-прежнему прячется нечто неведомое, какая-то непреклонная злая воля. Беспомощно подвешенное в воздухе порождение далеких неведомых миров слегка повернулось, задетое струей воздуха, вырывающегося из вентиляционной системы, и невозмутимые черные глаза неожиданно устремились прямо в лицо Жанель. Она невольно поежилась. Лишь однажды за всю долгую службу Баррет настолько не повезло, что она столкнулась лицом к лицу с одним из тех могучих холодных и безжалостных нечеловеческих умов, что прячутся за такими вот глазами. Тогда потребовалось собрать в кулак все силы, мгновенно припомнить все наставления специалистов-психологов и длинные лекции, особо посвященные этой проблеме. Лишь чудом удалось Жанель не перестать существовать как личность, когда чудовищная неодолимая сила вторглась ей прямо в мозг, подобно острому ножу, и начала методично слой за слоем вырезать все то, что делало Жанель человеком. После того случая она стала настоящим фанатом психогенной тренировки, а сделавшись командиром базы “Ирил М’Гаун”, Баррет в принудительном порядке отправляла на спецобучение всякого, у кого хватало телепатических талантов на то, чтобы отогнуть на три миллиметра в сторону тоненький кошачий усик, не говоря уж о том, чтоб сдвинуть чайную ложку.
- А уж как я их люблю! - криво усмехнулась она в ответ на реплику Ари и нажала на кнопку звонка.
Тренчард несколько мгновений продолжал сидеть, не отрывая глаз от экрана, и лишь махнул рукой в направлении двери, давая понять, что слышит. Перед ним по-прежнему плыли разнообразные синусоиды, и ученый решил проследить от начала и до конца весь цикл, продлившийся секунд тридцать. Затем он выпрямился, выразительно почесал спину, которая наверняка уже сильно болела из-за долгого однообразного сидения, обернулся к двери и увидел, кто пожаловал в гости.
- Извините, госпожа командующий, - заговорил Тренчард, отворив им. - Слишком уж увлекся. Как поживаете, полковник?
- Спасибо, доктор, замечательно.
- Знаешь, Джим, - заговорила Жанель, - нам тут “сверху” преподнесли сюрприз. Завтра мне надо отправляться в Швейцарию и начинать там строить новую базу. Среди прочего я собираюсь открыть там немало дополнительных исследовательских лабораторий и хотела бы, чтобы ты их возглавил.
У Тренчарда отвисла челюсть, а в следующую секунду он рассмеялся - громко и звонко, не пытаясь скрыть бурную и неудержимую радость. Вот так же, пожалуй, среагирует пятилетний ребенок, если его оставить без присмотра в кондитерской лавке.
- Неужто это все всерьез? Всерьез ведь, а?
- Теперь уж, пожалуй, слишком позднее время для шуток, - отозвалась Жанель. - Даже для меня.
- Швейцария! - продолжал ликовать доктор наук. - А есть где-нибудь поблизости лыжный курорт?
Ари снова не на шутку скис. Баррет бросила ему недвусмысленный взгляд и вновь обернулась к Тренчарду:
- Пока что нацеливаемся на Андермат.
- Не довелось еще там побывать. Но говорят, местечко замечательное, - все больше и больше сиял Тренчард. - Не загаженное еще нашей проклятой цивилизацией.
- Что ж, поживем - увидим. А пока что мне от вас потребуется совет эксперта по поводу того, насколько это место подходит для тех самых научных учреждений, которые мы там намерены открыть. Ваша работа позволит на денек-другой оторваться от всех этих процедур? Ну, от силы на три дня.
- На два-три - можно, - лицо Тренчарда посерьезнело, - а вот на дольше уже вряд ли.
- Что ж, с таким расчетом и будем планировать поездку. Вылетаем завтра ровно в восемь ноль-ноль. Нас высадят в небольшом торговом аэропорту в Агадиле. Мы эту командировку не афишируем, так что оденься соответствующим образом. Подробный инструктаж найдешь на своем домашнем компьютерном терминале.
- Вас понял, командир.
Все на минуту замолчали, разглядывая неподвижно парящую в воздухе фигуру инопланетянина.
- Как дела идут? - спросил Ари. - Это тоже часть тех самых усилий заставить их разговориться?
- Это-то? Нет. Я сейчас просто провожу диагностические процедуры. Пытаюсь выяснить, где они берут энергию, чтобы снабжать весь этот мозг.
- Ну и как успехи?
Тренчард иронично расхохотался:
- Один сплошной ноль. Сколько народу ни занималось исследованиями метаболизма этих существ, полученные цифры ни разу еще не давали основы для каких-либо вразумительных выводов. И самые замысловатые химические процессы, и примитивные подсчеты тепловой энергии - совершенный абсурд, с какого бока их ни рассматривай. Вопиющее нарушение логики в биологии этериалов, похоже, начинает уже довольно пагубно действовать на некоторых моих коллег. Один весьма уважаемый профессор в своей научной статье недавно на полном серьезе утверждал, что этериалы обладают “метаболическим расширением, простирающимся в другие измерения”.
- Неплохо бы еще узнать, что все это может значить, - вскинул брови Ари.
- Ну, это уже вопрос не ко мне, ибо я и сам оной проблемы не разрешил. Пока что я тут проделываю кое-какую работу на тему внутриклеточного обмена веществ, но этериалы и здесь оказались, как всегда, абсолютно не похожи ни на один другой вид живых существ, в том числе инопланетных. Так что все, начиная с простейших ферментов, надо изучать с азов, да и к тому же…
Жанель начала смеяться.
- Вы уж лучше напишите мне реферат, доктор, - махнула она рукой, - потому что все, что вы теперь тут излагаете, я через пять минут позабуду. У меня на сегодня осталась еще дюжина самых разных дел, так что я даже не верю, что сумею до завтра толком выспаться. Ладно, встретимся с утра, Джим.
- Понял, командир. И спасибо вам!
- “Спасибо” лучше скажи своей собственной ударной работе, - заметила Баррет. - Ты все это заслужил. Спокойной ночи!
Они вышли. Дверь за спиной мгновенно герметично закрылась. Ари и Жанель дошли до охранного поста, вернули часовому оружие и наконец совсем покинули лабораторный корпус.
- Удивительно просто, - произнес Ари, возвращаясь все к той же теме. - Сколько бы раз я здесь ни появлялся, а когда выхожу обратно, все время будто дышать легче становится.
- Мне тоже. Я нисколько не страдаю от необходимости с ними воевать, убивать их или ловить живьем, чтоб преподнести ребятам в белых халатах. - Жанель покачала головой. - Но даже подумать о том, чтобы часами торчать с ними рядом…
- Мы просто не так устроены, - сказал Ари. - Мы люди более примитивного эмоционального типа. Дай нам по автомату да еще место, где можно этим автоматом воспользоваться…
- Это в каком еще смысле “мы”? - смеясь, отпарировала Жанель. - Всех по себе судишь, полковник?
Она взяла Ари под руку, и они зашагали к жилым строениям.
Десять часов спустя они уже находились за двенадцать тысяч миль от “Ирил М’Гауна”. Обстановка снова была сугубо деловой. Над головами сверкало ослепительно синее небо, а температура воздуха составляла плюс один градус по Цельсию. Что касается Жанель, то она про себя решила, что все равно это чертовски холодно, как ты там ни измеряй. Хоть по Фаренгейту, хоть в Кельвинах.
Делегация Икс-команды стояла как раз в тени высокого горного пика, прямо посреди сугробов в два фута глубиной. Чуть поодаль медленно, будто во сне, вращались лопасти вертолета. Издаваемое ими монотонное “вваф, вваф, вваф!” было единственным звуком, раздававшимся под этим невинно-голубым небом. Жанель ожидала найти здесь пронзительный ветер и нескончаемые снегопады. Однако вместо этого наткнулась лишь на сплошное белое безмолвие, начинавшее странным образом действовать на нервы. Весь мир окрасился лишь белым да многочисленными оттенками синего - ярко-синее небо, более мягкие и глубокие оттенки синих теней на снегу, темно-синие полосы глубоких трещин на поверхности ледников, а примерно в шести сотнях футов внизу - сверкающее ярким сапфиром маленькое ледниковое озеро.
Сегодня все они облачились в гражданское. На Ари и на Жанель были одеяния того типа, что предпочитает, отправляясь на зимний отдых, не слишком богатый, но более или менее состоятельный турист: объемистые ботинки со шнуровкой да лыжные комбинезоны традиционной расцветки - смесь коричневого и зеленого с небольшими золотистыми деталями отделки. Совсем другие вкусы демонстрировал костюм Тренчарда. Он облачился в наимоднейший, хотя и смотревшийся совсем ненормальным, комбинезон, агрессивно окрашенный в наиболее яркую разновидность цвета электрик. Считалось, что подобная расцветка не даст лыжнику потеряться, если он попадет в беду, оказавшись, к примеру, погребенным под снежной лавиной. Даже в тени комбинезон сверкал, как неоновая витрина; казалось, фигура Тренчарда так и пульсирует на фоне голубовато-белого снега.
Перспектива находиться рядом с личностью в подобном клоунском наряде не на шутку встревожила и Ари и Жанель. Однако четвертый участник этой выбравшейся на природу группы лишь беззаботно рассмеялся и с полной уверенностью заявил, что волноваться тут не о чем.
- В этом году так одеваются абсолютно все, - произнес Конни, служивший своим гостям в качестве гида. - Так что он мгновенно затеряется среди остальных.
Вообще-то сомнения Жанель от этого не рассеялись, но она сочла за лучшее не возражать, поскольку у этого проводника были самые лестные рекомендации. Конрад Эгли служил связным между Икс-командой и секретной службой Швейцарии - организацией столь таинственной, что у нее нет даже названия. “М-15 тоже когда-то пыталась остаться безымянной, - припомнила Жанель, - но только потерпела неудачу. Да стоит ли удивляться подобному здесь, в той самой стране, что первая изобрела номерной банковский счет?” Спецслужба Швейцарии, в свою очередь, установила особые связи с местной армией, хотя характер этих связей опять-таки в разговорах с Жанель никто и не пытался раскрыть. Да она и сама решила, что знать такие вещи ей вовсе не требуется. “Покуда ваше армейское руководство, - заявила она Конни сегодняшним утром, когда тот встретил делегацию Икс-команды в аэропорту, - остается в курсе того, что кое-кто намерен… э-э… взять в аренду один-два из построенных ими объектов, так что нас не начнут в один прекрасный день обстреливать, едва лишь мы приступим к исполнению собственных обязанностей, меня это совершенно не волнует”.
“О нет, что вы, - с готовностью отозвался Конни, - тут вам не о чем беспокоиться. Все уже улажено”. Этой фразой заканчивалась добрая половина высказываний Конни. Вообще, глядя на его поведение, этого человека можно было бы скорее принять за метрдотеля шикарного ресторана, чем за военного атташе. Впечатление усиливалось еще и типичной внешностью: высокий мускулистый мужчина средних лет с волосами какого-то металлического оттенка и почти такими же серыми глазами, он напоминал ходячую гранитную глыбу. Голос у этого человека тоже был какой-то замогильный - за исключением тех моментов, когда он смеялся. Едва лишь господину Эгли доводилось расхохотаться, у окружающих возникало стойкое подозрение, что в следующий миг в ответ на его смех с вершины горы обрушится снежная лавина.
- А вот это все, - Жанель указала взглядом на одеяние Джима Тренчарда, - тоже уже улажено? Как мы объясним присутствие его здесь? Да и наше тоже?
- Вы - разжиревшие на казенных харчах чиновники ООН, беззаботно растрачивающие общественные деньги, - жизнерадостно сообщил Конни. - Арендуете тут самые современные, баснословно дорогие вертолеты и летаете на них в горы, чтобы покататься на лыжах. Легенда просто замечательная, поскольку любой добропорядочный швейцарский обыватель сразу же поверит в нее на все сто.
- А что, если кое-кто из нас так ни разу и не встанет на лыжи? - поинтересовался Ари.
- А вы просто струсили. - Конни весело рассмеялся. - Это будет даже лучше. Уж такому-то обороту событий у нас обязательно поверят.
- Что ж, замечательно, - коротко улыбнулась Жанель, но в следующий миг ее лицо снова приняло серьезное выражение. - А почему вы привезли нас именно на это место?
- Оглядитесь по сторонам, - коротко сказал Конни.
Они огляделись. Даже чисто с развлекательной точки зрения тут было на что посмотреть. К северу раскинулся город Андермат - смесь всевозможных гостиниц и маленьких коричневых и даже золотистых в ярком солнечном свете домишек, - окаймляемый треугольником идущих в разные стороны дорог. Дороги эти углублялись в долину Фуркапасс, шли на восток немыслимыми зигзагами, взбирались по Трансальпийскому перевалу, тянулись к северу, в Гешенен и к северной оконечности громадного железнодорожного тоннеля, пронизывающего перевал Сен-Готард. Еще дальше простирались многочисленные долины Швейцарии, плавно переходя в германские пейзажи. Прямо на запад располагался громадный треугольник горы Фуркагорн высотою в десять тысяч футов, а из-за пика выглядывало необъятное пространство изрезанного большими и малыми трещинами льда в целую милю шириной - древнейший и самый крупный ледник в Европе. Дальше за ледником, если погода, как сегодня, оставалась ясной и безоблачной, можно было без труда разглядеть саму Женеву и даже окраинные города Франции. К югу, подобно морским волнам во время сильнейшего цунами, вздымалось великое множество горных вершин; перевал Сен-Готард, многочисленные перевалы и долины поменьше, будто громадные реки, устремлялись вниз, сливаясь поодаль в единую большую низменность. Там уже начиналась Италия. К востоку виднелись самые высокие из здешних горных хребтов. За ними лежали Лихтенштейн и Австрия, а еще дальше, но, как ни удивительно, все еще в пределах видимости - Чешская Республика и окраины еще нескольких государств Восточной Европы.
Жанель понимающе кивнула.
- Это явно самый центр континента, - проговорила она таким тоном, будто подобный факт ее нисколько не удивляет. Казалось, госпожа Баррет пытается противостоять напористому агенту по продаже недвижимости.
- В данном случае это не самое главное, - сказал Конни. - Ответьте мне на один вопрос: видите ли вы какие-либо следы строительства или вообще человеческой деятельности в этом районе?
Добрых пять минут Жанель сосредоточенно оглядывалась. То же самое проделали и остальные, однако она отлично сознавала, что отвечать на вопрос придется именно ей. Загвоздка вся в том, что швейцарцы - настоящие виртуозы в области маскировки. Можно простоять целый день возле скалистого обрыва и так и не заметить в трех шагах валун, который в действительности склеен из стеклоткани и столь аккуратно раскрашен, что ничем не отличается от своих соседей - до тех самых пор, пока какой-нибудь швейцарский лейтенант не отодвинет его в сторону одной рукой, чтобы открыть спрятанную позади стальную дверь.
- На первый взгляд ничего подобного не видно, - ответила она наконец, - но вы ведь не будете отрицать, что любой шпион, который этим делом заинтересуется, сможет уделить разведке местности куда больше времени, чем мы сейчас. Да и к тому же вряд ли будет действовать лишь невооруженным глазом.
- Да, все это совершенно верно, - согласился Конни, - но я попросил вас осмотреться лишь потому, что мы скоро начнем изучать эту местность поподробнее и поближе. И мне хотелось бы, чтоб вы запомнили и узнали потом все природные объекты. Когда вы узнаете, чего сейчас не можете отсюда видеть, у вас будет возможность сравнить действительность и то впечатление, которое она производит на первый взгляд. Ну как, готовы?
Жанель чувствовала себя более чем готовой. Пусть сегодня и совершенно нет ветра, но ноги у нее все равно закоченели. Баррет поспешила забраться обратно на борт вертолета; остальные последовали за ней.
Через десять минут полета они приземлились на небольшую, специально оборудованную площадку возле железнодорожного вокзала в Андермате.
- И куда теперь? - спросила Жанель.
- Теперь сядем на поезд, идущий в Гешенен.
- А что, Rhaetische Bann, небось платит вам за это комиссионные? - полюбопытствовал Ари, в следующую же секунду поймав укоризненный взгляд Жанель.
Вскоре они уже забирались в вагончик крохотного поезда. Вагон в этом поезде был всего один, причем сконструирован таким образом, чтобы путешествовать именно по горам. Локомотив наклонялся относительно посадочной платформы примерно на двадцать градусов вниз, и точно под таким же углом располагался пол самого вагона, так что сиденья шли одно за другим, как в амфитеатре. Через пару минут сосредоточенного раскачивания на месте это миниатюрное чудо техники издало некий загадочный звук и двинулось вниз по склону.
Локомотивчик много раз разворачивался, петляя по каменистым ущельям, затем по узенькому мостику пересек мрачную трещину глубиной метров в семьдесят, на дне которой бурлила и извивалась рождаемая горными ледниками зеленовато-белая река. И наконец, когда дорога более или мене выпрямилась, подкатил к очередной платформе и притормозил.
- А теперь, - сообщил Конни, - поменяем лошадей.
Агент швейцарской спецслужбы повел своих спутников к другому концу платформы. Там на дополнительном железнодорожном пути их поджидало одно из наиболее экстравагантных приспособлений, какие только способны бегать по рельсам: маленький самоходный вагончик с открытым верхом, предназначенный для перевозки ремонтных бригад и сверху донизу раскрашенный в ярко-желтый цвет. “Если взять “форд-пикап” с убирающейся крышей, - мелькнуло в голове у Жанель, - да поставить его на рельсы, получилась бы, пожалуй, именно такая штуковина”. Возле вагончика их уже поджидали двое швейцарских железнодорожников, держа наготове специальные утепленные жилеты и защитные каски. Вся спецодежда так и сияла ярко-оранжевым. Конни жизнерадостно поприветствовал железнодорожников и, взяв жилеты с касками, раздал спутникам, не позабыв, как полагается, и самого себя.
- Все по местам! - скомандовал он.
Остальные не слишком уверенно переглянулись и последовали за Конни. Сам он уселся впереди, ухватился рукой за нечто напоминающее скорее румпель небольшого катера, нежели рулевое управление локомотива, повернул ключ зажигания, запуская небольшой, но довольно мощный дизель, и погнал свою тележку вниз по склону, к югу, в сторону зияющего чернотой отверстия тоннеля под перевалом Сен-Готард.
Жанель с опаской уставилась на приближающееся жерло тоннеля, удостоив стоящий чуть поодаль изящный монумент с искусно вырезанными барельефами лишь случайным, мимолетным взглядом. Памятник был воздвигнут в честь некоего человека, погибшего во время строительства самого первого из этих грандиозных тоннелей.
- Конни, - забеспокоилась она, - а ты уверен что кроме нас тут никто не поедет?
- О нет, - заверил тот, - мы движемся по рельсам, предназначенным для путешествия на юг, а не на север.
- А можно ли быть уверенным, что ничего не подкатит к нам сзади?
- Мы далеко впереди того поезда, что отправляется в двенадцать пятьдесят. А вплоть до его появления дорога будет совершенно чиста.
“Н-да, в ближайшее время я вряд ли смогу без содрогания глядеть на часы”, - подумала Жанель как раз в тот момент, когда пасть тоннеля окончательно поглотила крохотный вагончик, и они погрузились в полумрак. Вскоре единственным источником света остались передние фары этой самоходной коляски, и зона видимости сократилась до нескольких десятков метров.
Становилось все холоднее, холоднее и холоднее. Но потом вдруг каким-то чудесным образом снова потеплело. Джим в недоумении оглядывался по сторонам: каменные стены тоннеля, покрытые густым слоем инея возле самого входа, чуть глубже делались мокрыми, а еще через несколько минут езды - уже совершенно сухими и явно излучали тепло.
- А в таких громадных количествах, - пустился в умозаключения Тренчард, - камень, пожалуй, способен служить своего рода теплоизоляцией.
- В такое время года - да, - отозвался Конни. - Но учтите, что зима еще, в общем-то, не наступила. Ну, а вот здесь… - Они уже углубились в тоннель примерно на милю и теперь явственно слышали - или, может быть, скорее чувствовали вибрацию - чего-то увесистого, на большой скорости проносившегося где-то поблизости. - Тут по соседству проходит еще один тоннель. Если продолжать ехать в том же направлении, то эти два пути все больше и больше расходятся в стороны и в самом конце их разделяет уже около полумили сплошного камня. Однако нам с вами надо притормозить именно здесь, - добавил он, махнув рукой куда-то влево, и нажал на тормоз: - Ну, вот и все. Вылезаем.
Жанель прищурилась, оглядываясь по сторонам, затем пожала плечами и спрыгнула вниз. До земли оказалось около метра. Остальные последовали за ней; Конни, выпрыгнувший из вагона последним, коснулся борта машины, откинул какой-то колпачок и выстучал кодовый номер на появившейся из-под колпачка клавиатуре, после чего снова задраил крышку. Вагончик слегка дернулся и, набирая скорость, покатил обратно, оставив своих пассажиров в гордом одиночестве посреди сплошной тьмы и холода.
Конни вооружился фонариком и двинулся к ближайшей стене.
- Вот мы и дома, - изрек он, погружая пальцы в небольшую щель под выступающим куском скалы.
Легким движением он отодвинул камень в сторону…
“Скала” оказалась всего лишь стекловолоконной пластинкой, прикрывавшей широкую стальную дверь.
- Вас не затруднит поставить эту штуку обратно, полковник, когда мы зайдем? - обратился он к Ари, вытаскивая из кармана ключ.
- Запросто, - произнес Лоренц.
Конни отворил дверь, и из показавшегося впереди небольшого коридора хлынули лучи света. Коридор заканчивался еще одной бронированной дверью.
Они забрались вовнутрь, Ари поставил на место фальшивый кусок скалы, и Конни запер дверь.
- Что-то это не вселяет в меня особой уверенности, - сказал Ари. - Всякий, кому не лень, может просто прогуляться по тоннелю - ну, скажем, ночью…
. - Нет, им это не удастся, - с неизменной улыбкой ответил Конни.
Больше он не прибавил ни слова, так что Жанель еще долго продолжала размышлять, что бы это могло значить. А Конни тем временем уже вел их по коридору ко второй двери и, приблизившись, нажал возле нее какую-то кнопку.
Дверь бесшумно отъехала в сторону. За ней располагался обширный грузовой лифт. Когда вся компания устроилась внутри, Конни нажал одну из двух кнопок на стене. Двери затворились.
Подъем занял около двух минут, и все это время пассажиры лифта пялились то на пол, то на голые стены, поскольку никаких надписей или хотя бы цифр, обозначающих этажи, здесь не было. Но вот двери отворились, и Жанель первой шагнула наружу.
Первым делом она выразительно открыла рот, секунду постояла в таком положении и, ничего не сказав, закрыла. Подобную безмолвную процедуру ей пришлось проделать вторично, прежде чем госпожа командующий сумела наконец выдавить из себя:
- Святой Будда на мотоцикле!
Они очутились под самой вершиной горы, и вся эта гора внутри была пуста. Столь огромного пространства, окруженного стенами и потолком, Жанель еще в жизни не видывала. Расстояние до потолка, сходившегося слегка изогнутым куполом где-то над головой, составляло явно не меньше сотни метров, хотя определить его точно было весьма затруднительно, поскольку под самым потолком (а может быть, гораздо ниже?) пылало множество ярких светильников. Что касается пола, то до самого дальнего угла помещения по нему пришлось бы прошагать едва ли не целую милю. На полу тут и там виднелись остатки крепившегося здесь когда-то тяжеловесного оборудования, которое, впрочем, вывезли уже давно. Это громадное, звенящее гулким эхом помещение всем своим видом показывало, что ждет не дождется нового жильца.
- Да это подземное царство Аида! - воскликнул Джим, разглядывая серию узких продолговатых окон, которые, невзирая на скромные размеры, давали удивительно много света. Не мешало даже и то, что окна выходили на самое дно глубокой расщелины ледника.
- Это тронный зал сказочного владыки гор, - продекламировал Ари, и гулкое эхо вернулось не раньше, чем через пару секунд.
Конни с довольным видом кивнул.
- Мы сейчас примерно на сто сорок метров ниже меньшего из двух пиков Честелгорна, - пояснил он. - Это только самый верхний уровень. Под ним - еще четыре. Каждый в тридцать метров высотой. Все они снабжены множеством соответствующим образом устроенных ворот для ввоза и вывоза тяжелой техники и прочим оборудованием. Каждый этаж надежно защищен и совершенно безопасен.
Жане ль все еще продолжала стоять столбом, оглядываясь по сторонам. Увиденное просто в голове не укладывалось. Остальные тоже глазели направо и налево, тщетно пытаясь охватить открывшееся перед ними пространство - кроме самого Конни, обратившего взгляд прямо на мисс Баррет. Подобный взгляд даже спиной почувствуешь. Вот Жанель наконец обернулась, и швейцарец довольно торопливо проговорил:
- Конечно, если это вас не устраивает, я могу прямо сейчас продемонстрировать и другие варианты…
- Конни, - Жанель просто расхохоталась, - да вы, черт побери, в своем уме или как? Лучшего и придумать невозможно! Разумеется, мы берем этот домик.
Он кивнул, и на лице его вновь появилось то самое спокойное, удовлетворенное выражение: “Все уже улажено”.
- Так и знал, что вы согласитесь, - произнес Конни. - Я проинформирую… наших, что вы вступаете во владение этой базой. Начальство уладит все мелкие детали.
- Я, разумеется, сперва должна осмотреть и нижние этажи.
- Бесспорно. Пройдемте вон туда, госпожа командующий…
Они зашагали бок о бок; Ари и Джим замыкали шествие.
- Скажите, Конни, - обратилась Жанель к своему проводнику, - если только найдется хоть что-нибудь, чем я и мои подчиненные могли бы быть полезны… Если мы сможем хоть чем-нибудь отплатить вам за это невиданное гостеприимство…
Они продолжали идти, не замедляя шага, но с лица Конни вдруг исчезла - в первый раз за весь день - его неизменная улыбка. Швейцарец кивнул, слегка склонил голову, как это обычно делает человек, собирающийся высказать самое сокровенное желание, прося о большом одолжении, и глухо произнес:
- Убивайте их. Убивайте всех этих сукиных детей до последнего, госпожа командующий. Перебейте их всех.
Жанель с трудом перевела дух.
- Поверьте мне, Конни, - призналась она, - это доставит мне просто громадное удовольствие.