Рхиоу — как, к ее облегчению, и Йайх, который в погожие дни совершал пробежку, пользуясь отсутствием движения на улицах города, — на следующее утро рано ушла из дому. Рхиоу уже два часа как проснулась и занималась утренним туалетом в кресле, когда Йайх наклонился к ней, почесал шейку и сказал:

— Увидимся вечером, толстоватенькая.

Рхиоу мурлыкнула и потерлась об его руку. Йайх вышел, закрыл за собой дверь и запер все замки. Он был очень горд своими замками — в их квартиру в отличие от других по соседству ни разу не вламывались грабители. Рхиоу улыбнулась, снова принимаясь тереть лапкой мордочку: ей не раз случалось слышать, как кто-то пытается открыть замки. Не будь с другой стороны двери мага — Рхиоу всегда заботилась о том, чтобы простенькое заклинание сделало проникновение в квартиру невозможным, — такие попытки могли оказаться и успешными. Стоило кому-то начать возиться с замками, как магия временно делала стену и дверь единым целым; даже следов ломика разочарованным ворам не удавалось оставить на двери — на время нападения она обретала твердость железа. Рхиоу была весьма довольна наложенными чарами: заклинание нужно было обновлять лишь раз в неделю, а спокойствие ее эххифов и ее собственное ничем не нарушалось.

Рхиоу кончила умываться, потянулась и через кошачью дверку отправилась к коробке для хиоух на балконе. В темном прохладном уголке она позволила себе впасть в задумчивость. Рхиоу представила себе основные характеристики лондонских ворот, как они описаны Знанием — собранием магических сведений, предоставляемым желающим Шепчущей. Будучи связанными с основной структурой, находящейся на древней Нижней Стороне, лондонские ворота были ее отражением, Однако то обстоятельство, что располагались они на другом континенте, из-за разнообразных пространственных напряжений приводило к значительным отличиям. Рхиоу намеревалась подробно обсудить их с принимающей стороной, когда окажется на месте.

Закончив дела с коробкой для хиоух, Рхиоу встряхнулась, подошла к краю балкона и ступила на первую ступеньку кирпичной «лестницы», ведущей на крышу соседнего здания, прошла по покрывающему крышу гравию и вскочила на парапет. Там она помедлила, глядя на Семидесятую улицу и с удовольствием вдыхая утренний воздух. Как это нечасто случается в Нью-Йорке, вокруг царила тишина: ни у одной машины не завывала охранная сигнализация и даже рокот моторов на Первой авеню звучал приглушенно. Тихий шелест, доносившийся отовсюду — вздохи систем вентиляции, никогда не смолкающий шум уличного движения, — казался Рхиоу дыханием города. Лишь в самые сильные снегопады это ровное шипение неохотно смолкало, хотя даже и тогда воображение отказывалось этому верить, заставляя слух ловить вдохи и выдохи десяти миллионов легких. Это был звук жизни — то, ради чего трудилась Рхиоу.

Она посмотрела на восток, в сторону реки. Вид частично закрывали здания Нью-Йоркского госпиталя и Корнелльского медицинского центра, но Рхиоу чувствовала запах и даже смутно улавливала шум воды, такой отличный от шума уличного движения. На дальнем берегу расплывчато сияли огни Квинса, и Рхиоу чуяла рассвет, хотя еще и не видела его.

Новый день, — подумала она, — новая работа. Рхиоу прикрыла глаза, чтобы лучше видеть нефизическую сторону вещей и самой стать более заметной для них. Мне сегодня предстоит повстречаться с жестокими и трусливыми, — подумала она, — лживыми и завистливыми, безразличными и невежественными: никуда от них не денешься. Однако их многочисленность и их беспечность не означают, что я должна стать такой же, как они. Я знаю свою работу, и поручили ее мне Вечные Силы. Моя лапа — это их лапа, попирающая Змею, сейчас и всегда… Я пройду сквозь вселенную, как делают это сами Вечные Силы, видя и постигая с ними вместе и ради них, я стану опекать миры, словно свои собственные, потому что таковыми они и являются. Бесшумным будет мое движение, как и движение Сил, и делать свою работу я стану невидимой: свет не нуждается в моих напоминаниях о добрых делах, которые совершает ночь. И в своем долгом путешествии я буду знать сомнение и страх, попадая в незнакомые и странные места, но отрину их, как требует моя клятва, и буду делать свое дело, ибо если Вечные Силы и я вместе не сможем исправить то, что пришло в упадок, то кто сможет? И должным образом исполнив свой долг, я, хоть и испытаю усталость в конце дня, на рассвете дня нового поднимусь и вместе с ними скажу: «Смотрите, мир обновился!»

Медитация этим, конечно, не ограничивалась; она представляла собой скорее свод правил, чем ритуал, напоминание о самом важном, «заявление о намерениях». В известной мере это было тем, что эххифы называют «призывом на помощь»: после произнесения необходимых слов всегда возникало ощущение, что кто-то слушает, вникает в ваши проблемы и готов дать полезный совет.

Рхиоу поднялась, встряхнулась и пересекла крышу.

Самое смешное, — подумала она, делая «шаг вбок» и начиная спускаться по невидимым ступеням из временно затвердевшего воздуха, — что хоть ты и знаешь, что Силы рядом и слушают тебя, твоих проблем это не решает. — Рхиоу всегда казалось, что эххифы испытывают такую же трудность, пусть и в меньшей степени. Люди или абсолютно уверены в существовании собственных богов, или сомневаются, но и наиболее пламенно верующим их вера приносит не больше душевного спокойствия, чем сомнение — остальным. Город был полон огромных великолепных зданий, в которых эххифы регулярно собирались, по-видимому, с целью напомнить своим богам — человеческой версии Вечных Сил — о том, что эти боги существуют (что представлялось Рхиоу совершенно ненужным), и сообщить, какого высокого мнения о них придерживаются молящиеся (это всегда смешило Рхиоу: как будто Силы, под руководством Первой создавшие и эту, и все другие вселенные, так уж нуждаются в признании со стороны эххифов или их восхвалениях, а то и неравнодушны к лести)…

Спустившись в проход рядом со зданием, Рхиоу поблагодарила воздух и отпустила его, а сама направилась к воротам, ведущим на улицу. По пути она размышляла о том, что Урруах ненамеренно подтвердил ее правоту: его заинтересовали вокальные произведения, исполняемые в самых больших из тех роскошных зданий, поскольку некоторые из мелодий были много древнее музыки, которую Урруах слышал на концертах. Кот отправился на службу в «кафедральный собор» в центре города, чтобы ознакомиться с содержанием песнопений, и вернулся в растерянности. Половина стихотворных текстов содержала такое самоуничижение эххифов и такую откровенную лесть Вечным Силам, что даже кошка в охоте сочла бы их неприемлемыми со стороны претендентов на ее внимание. Другая же половина содержала поразительно мрачный взгляд на мироздание и была полна ужаса перед немилостью Вечных Сил (что совсем уж удивительно — даже немилостью Прародительницы); ожидаемый конец света должен был сопровождаться уничтожением или вечными мучениями всех существ, не соответствующих стандарту. Рхиоу удивилась: как сумела Одинокая Сила наплести такое про Прародительницу, почему та не положила конец ее ухищрениям? Да, подобные идеи многое объясняли в поведении эххифов…

Рхиоу остановилась у химчистки на углу Семидесятой улицы и Второй авеню, дожидаясь, пока сигнал светофора остановит поток машин и она сможет перейти на другую сторону.

Они испуганы, — думала она, — и чувствуют, что нуждаются в защите со стороны вселенной. Дело усугубляется еще и тем, что хотя эххифы догадываются о существовании Сил, они не уверены в том, какова их собственная роль. Они даже не уверены в том, что происходит с ними, когда они умирают. — Смерть эххифа оставляла тягостное впечатление окончательности; впрочем, Рхиоу мало разбиралась в этом — ей только однажды случилось соприкоснуться с этой стороной реальности. Самим эххифам, похоже, было преподнесено множество взаимно исключающих версий того, что случается с ними После. Ее собственная хозяйка, Хуха, знала Рхиоу, где-то, где ей хорошо. Но где? И вернется ли она, как это случается с представителями Народа на протяжении девяти жизней? Хоть любая кошка и могла быть уверена в своем будущем, она все же всегда испытывает легкий шок, когда, взглянув в глаза нового знакомого, неожиданно узнает старого друга и по блеску в его глазах видит, что и он ее узнал. Шерсть Рхиоу встала дыбом, когда такое случилось с ней в первый раз — две или три жизни назад. Впрочем, постепенно она привыкла. Некоторые представители Народа стремились найти своих прежних знакомцев и закончить незаконченные дела или начать их заново в более благоприятной обстановке новой жизни.

Рхиоу свернула на Вторую авеню и быстро побежала в южном направлении; над ней на фоне светлеющего неба гасли последние желтые уличные фонари. Рхиоу по диагонали пересекла Вторую, дойдя до Шестьдесят Седьмой улицы, продолжая у всех на виду двигаться на юго-запад по тротуару: пешеходов пока было немного. Даже в столь ранний час не следовало привлекать к себе внимание: многие эххифы прогуливали своих собак, прежде чем отправиться на работу.

Сделав «шаг вбок», не воспринимаешь все достаточно отчетливо, — подумала Рхиоу, — да и нет такой собаки, с которой я не справилась бы. — Если на тротуаре станет слишком тесно, всегда можно воспользоваться теми тремя или четырьмя маршрутами, которые привели бы ее к цели незамеченной. Впрочем, Рхиоу предпочитала ходить по улицам — хотя бы ради разнообразия впечатлений. Конечно, нашлись бы кошки, которые сочли бы, что Рхиоу следует больше обращать внимание на представителей собственного вида, однако она считала, что, изучая эххифов и заботясь о них, она одновременно заботится и о благополучии соплеменников.

На юг, потом на запад — по Парк-авеню и Пятьдесят Седьмой. Несмотря на ранний час, пешеходов здесь было много: кто-то возвращался домой из ночной смены, кто-то шел в кафе, чтобы позавтракать перед работой. Две разделенные газоном полосы Парк-авеню превратились в потоки грузовиков, такси, самых разнообразных автомобилей. Хотя Рхиоу от Грэндсентрала отделяло еще пятнадцать кварталов, она знала, что уже находится над подземными туннелями вокзала, по крайней мере той их частью, что расходится от четырех главных «входов» по двум основным уровням: пятьдесят два пути на верхнем и двадцать три на нижнем. Рхиоу остановилась на юго-западном углу Пятьдесят Седьмой и Парк-авеню, рядом с красивым старинным домом; прямо под ней на глубине пятнадцати или двадцати футов располагался пост У. Снизу доносился знакомый раскатистый гул, и Рхиоу подушечками лап ясно ощущала вибрацию тротуара: один из первых утренних поездов приближался к платформе.

Пять двадцать три, — подумала Рхиоу, хорошо знакомая с расписанием. Она бросила последний взгляд на светлеющее небо, потом двинулась к решетке, вделанной в тротуар.

Проскользнув между прутьями, она сделала несколько шагов по неровному бетонному желобу и остановилась, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте. Прямо перед ней бетонная труба круто уходила вниз.

Труба была довольно длинной, футов десяти. Рхиоу сделала глубокий вдох, прыгнула и оказалась на плоской верхушке цементного короба, защищавшего электрические провода. Спрыгнув еще на восемь футов вниз, она побежала по гравию, покрывающему пол узкого служебного прохода, бетонные стены которого были сплошь покрыты потеками ржавчины. Скоро она оказалась в главном железнодорожном туннеле под Парк-авеню. Прямо перед ней высился бетонный бункер поста У, в настоящий момент погруженный в темноту. Налево уходили четыре пары рельсов, почти сразу — в том месте, где на поверхности проходила Пятьдесят Пятая улица, — разветвлявшиеся на семь основных путей и три боковых.

Рхиоу посмотрела направо и налево, прислушалась, потом пересекла пути и направилась вдоль них на юг. Впереди, как всегда ночью, горела лишь каждая четвертая из люминесцентных ламп, так что платформы выглядели полосатыми: освещенные места чередовались с погруженными в ржавого цвета полумрак. Заметив на пути 24 маленькую движущуюся фигурку, Рхиоу побежала к ней навстречу; в конце платформы возникло нечто, к вокзалу отношения явно не имеющее — сконцентрированные в одной точке перемежающиеся вспышки белого и синеватого света.

— Бамм… — донесся призрачный голос башенных часов из главного зала. Рхиоу пересекла несколько пар рельсов и прыгнула на платформу рядом с путем 24. Перед ней сидел Урруах, задумчиво глядя на тускло сияющее переплетение струн, образующее ворота; овал входной матрицы был несколько больше, чем обычно.

— Удачи тебе, Урруах, — поздоровалась Рхиоу и постояла немного рядом, положив в качестве приветствия хвост на спину коту. — Где наш вундеркинд?

— Наверху — выпрашивает буженину в итальянском ресторанчике.

Рхиоу вздохнула.

— Я предпочла бы, чтобы ты не поощрял эту его привычку.

— Вот как? Я. прекрасно помню, кто его к такому приучил. Кто-то отвел его туда и…

— Да ладно, — усмехнулась Рхиоу, — все мы иногда совершаем ошибки. Ворота ты открыл?

— Нет. Их открыл Арху, пока дожидался нас.

— Нас? Тебя тоже еще не было?

— Он пришел пораньше. Похоже, ему не терпится.

Рхиоу повернула одно ухо в сторону главного зала.

— Не нравится мне, когда он открывает ворота без присмотра. Пока еще он…

— А как его остановишь? Брось, Рхиоу. Ты посмотри, как он все сделал: синхронизация безупречная. Конечно, — добавил Урруах, предупреждая возражение Рхиоу, — ему не следовало уходить от открытых ворот, но я сам предложил ему отправиться наверх и перекусить. Повар в ресторанчике ему симпатизирует, так что в беду малыш не попадет.

Рхиоу вернула ухо на прежнее место и не стала спорить, хотя у нее возникло отчетливое ощущение, что она столкнулась с круговой порукой котов.

Может быть, мне предстоит к этому привыкать, — подумала она.

— Хорошо, — сказала Рхиоу вслух, приглядываясь к воротам. Они были соединены с лондонскими и находились в режиме, который не позволял с той стороны ни видеть их, ни использовать для перехода. Ворота с этой стороны тоже были бы невидимы, если бы Арху со всей тщательностью не ввел в заклинание символы Речи, изображающие имена Рхиоу, Урруаха и его собственное. Благодаря этому матрица ворот позволяла им троим видеть, что происходит на другой стороне. За переливающимся разноцветными огоньками овалом блестела на солнце река, омывающая подножие огромного квадрата древних каменных стен; за ними виднелись и другие строения, образующие небольшой укрепленный город.

— Лондонский Тауэр, - сказал Урруах.

— Что-то на башню он не похож.

— Башня есть там внутри, — пояснил Урруах, — по ней получил название весь замок. Сам комплекс ворот находится к северу от Тауэра — в более спокойном месте, откуда удобнее совершать переходы, — так посоветовала Шепчущая. Солнце в Лондоне встало примерно четыре часа назад.

— Десять тридцать… — прикинула Рхиоу. — Это удобное время для лондонской команды смотрителей?

— Не знаю, насколько оно удобно, — ответил Урруах, — но это именно тот час, который назвала Шепчущая. Наверное, она с ними уже поговорила… Ага, вот и он!

По платформе с независимым видом трусил черно-белый котенок, не потрудившись даже сделать «шаг вбок».

— Арху, — сказала Рхиоу, когда он приблизился, — имей совесть! Ты же знаешь, как здешние служащие относятся к кошкам…

— Ну, только не к тем кошкам, которых они не могут найти, — ответил Арху, облизываясь, и сделал «шаг вбок». Рхиоу со вздохом наклонилась к нему, принюхалась и от неожиданности моргнула.

— Милосердная Иау, что это?!

— Соус чили.

Рхиоу повернулась к Урруаху.

— Ты воспитал чудовище!

Урруах в ответ только засмеялся.

— Во всем виновата ты. Это ты показала ему трюк с выпрашиванием подачки у повара.

— Да, но поощряешь его в этом ты!

— Ладно, Рхи, успокойся, — сказал Арху. — Повар в ресторанчике — любитель остренького. На прошлой неделе он решил подшутить надо мной, намазал чили кусок ростбифа и дал мне. — Арху ухмыльнулся. — Только шутки не получилось: мне понравилось. Ну да он не обиделся. Я вчера ему на радость съел целый зеленый маринованный венгерский огурец. Повар и рад: он даже позвал друзей посмотреть, как я это ем.

— Надеюсь, дежурных полицейских среди его друзей не оказалось, — пробормотала Рхиоу.

— Не-а. Я бы и не пошел, окажись они там. Я всегда точно знаю, когда они отправляются обходить пути.

Рхиоу обреченно дернула ухом: дар провидца явно давал котенку определенные преимущества.

— Хорошо. Все готовы?

— Я был готов за час до вашего прихода.

— Да, я слышала. Что ж, все параметры соответствуют: ты хорошо поработал. Теперь открой ворота, и отправляемся.

Арху сел на задние лапы перед сияющим овалом и ухватил когтями несколько струн. Яркость изображения резко увеличилась — таков всегда был побочный эффект открытия ворот.

— Пожалуйста, — сказал Арху.

Урруах, который уже давно сделал «шаг вбок», прыгнул в ворота и оказался на освещенной солнцем лондонской улице; Рхиоу последовала за ним.

Темнота осталась позади. Рхиоу почувствовала под лапами булыжники мостовой, восстановила равновесие и огляделась, на мгновение ослепленная утренним светом после сумрака туннеля Грэндсентрала. Справа от нее была широкая река, та самая, блеск которой вдали она видела раньше сквозь ворота. С другой стороны вверх по холму шла мощенная булыжником улочка, пересекавшаяся с более широкой и оживленной, по которой справа налево несся поток машин. Рхиоу посмотрела назад, туда, где улочка поворачивала к реке. На повороте то и дело останавливались высокие черные такси; из них выходили эххифы, часть которых шла в сторону Рхиоу и Урруаха, направляясь к арке, ведущей в Тауэр, а часть — к узким воротам и виднеющейся за ними мощеной площадке у реки.

Как раз когда Рхиоу оглянулась, в ворота прыгнул Арху, все еще держащий в зубах гиперструну. Таща ее за собой, он приземлился на все четыре лапы. Матрица ворот и гиперструна, казалось, исчезли, но Рхиоу видела, что вокруг одного из булыжников танцует огонек, обозначая место, где Арху закрепил конец гиперструны.

— Это наш запасный выход, — сказал котенок. — Достаточно дернуть за струну, и ворота откроются.

— А как насчет других магов, которым ворота могут понадобиться во время нашего отсутствия?

Арху распушил усы, довольный собой.

— Это не создаст им помех — ворота вернулись в нейтральное состояние и готовы к работе. Я задал наши пространственно-временные координаты только одной этой гиперструне.

— Прекрасно, — одобрила Рхиоу. Она и в самом деле была довольна: Арху уже начал находить собственные приемы управления воротами, а это означало, что он наконец понял основные принципы, касающиеся всей системы.

Кошки, греясь на солнце, еще некоторое время смотрели на открывшуюся перед ними картину. День был ветреный, по небу быстро бежали облака, их тени то и дело пятнали серебро реки и добавляли новые оттенки серо-сине-серебристой окраске военного корабля, стоявшего на якоре у противоположного берега. Впрочем, ни корабль, ни автомобили, ни даже эххифы, проходившие рядом, не привлекали внимания Арху. Он, прижав уши, не отрываясь смотрел на каменные стены Тауэра.

— Какие древние… — прошептал он. Уши его насторожились, потом снова прижались, насторожились снова, как будто Арху прислушивался сразу ко многим звукам… звукам, которые заставляли его тревожиться.

— Нью-Йорк тоже старый, — сказал Урруах.

— Угу, но не настолько…

— Все дело в эххифах, — сказала Рхиоу. — Они живут тут так давно — сначала тысячи, потом сотни тысяч, потом миллионы, устроившие себе логова по обоим берегам реки. Больше тысячи лет, наверное.

— Есть и еще что-то, — сказал Арху, глядя на Тауэр. — Я чую кровь…

— Да, — сказал сзади могучий глубокий голос. — Мы тоже чуем.

Кошки в изумлении обернулись: говоривший подошел к ним очень тихо — даже для представителя Народа. Рхиоу, окинув его взглядом, решила, что ошиблась, говоря, что миру следует обзавестись более крупными котами: они уже существовали. Это, несомненно, был самый большой и самый пушистый кот из всех, кого ей случалось видеть. Его мех, черный на спине, делался серебристым на боках и белым на животе. Белыми были и все четыре лапы и манишка. На широкой морде сияли удивительно ласковые раскосые зеленые глаза, на носу темнело пятнышко, а роскошный хвост толщиной в половину туловища был приветственно поднят. Если этот великолепный представитель Народа и испытывал нехватку чего-нибудь, это, безусловно, была не еда.

— Мы прибыли по поручению Шепчущей, и мы тебя приветствуем, — сказала Рхиоу.

— Рады вас видеть, — ответил кот. — Меня зовут Хафф, я возглавляю лондонскую команду смотрителей ворот. А ты, должно быть, Рхиоу?

— Так и есть. Удачной тебе охоты, кузен. — Хафф и Рхиоу вежливо потерлись носами. — Это Урруах, мой старый коллега, а это — Арху, он только недавно к нам присоединился.

Все по очереди потерлись носами, хотя Арху сначала смущался.

— Не укушу я тебя, — сказал ему Хафф; действительно, такой поступок с его стороны казался совершенно невероятным. Рхиоу сразу же поняла, что перед ними существо добродушное и покладистое, из тех, кому бывает жалко кусать даже мышь.

— Простите, что встречаю вас без остальных членов нашей команды, — сказал Хафф, — но этим утром у нас случилось еще одно чрезвычайное происшествие, и все, кроме меня, заняты. К тому же я подумал, что вы, возможно, захотите осмотреть окрестности комплекса, прежде чем мы с головой уйдем в работу.

— Очень любезно с твоей стороны, — сказал Урруах. Он шел с одного бока Хаффа, Рхиоу — с другого, а Арху, все еще задумчиво посматривавший на Тауэр, замыкал процессию. — Я заглянул с помощью Шепчущей в историю ваших ворот. Они раньше были на поверхности, а потом их переместили, верно?

— Верно, — ответил Хафф. Он провел Рхиоу и остальных через железную калитку в живой изгороди к подземному проходу под улицей, идущей вдоль одной из стен Тауэра. — Видите вон ту поросшую травой лужайку с другой стороны от перил? Раньше там был крепостной ров. А еще раньше, до того, как сюда пришли римляне, на этом месте находилось болото, а в холме имелась пещера. Вот там-то сначала и появились ворота, когда Лондон был всего лишь деревушкой из нескольких десятков хижин.

— Почему же ворота возникли здесь, — спросил Арху, — раз вокруг жило так мало эххифов?

— Потому что, когда сюда пришли римляне, поселение существовало уже две или три тысячи лет. Насчет дат продолжаются споры… Неясно, что привлекло сюда первых поселенцев — некоторые думают, что здесь хорошо ловилась рыба. — Хафф распушил усы, и у Рхиоу сразу же возникло отчетливое впечатление, что рыбу Хафф уважает. — Как бы то ни было, люди тут остались, а потом и ворота появились, как это обычно случалось вблизи постоянных поселений в те времена, когда Земля была молодой. — Хафф задумчиво дернул ухом. Все кошки отошли в сторонку, чтобы не оказаться на дороге у толпы эххифов, устремившихся к кассам у калитки.

— История здешних ворот не была гладкой, — сказала Рхиоу. — Так по крайней мере говорил мне Урруах.

— Верно, — ответил Хафф, сворачивая за угол и вступая на дорожку, идущую параллельно оживленной улице. — Этот холм всегда был сердцем Лондона… теперь, правда, от холма мало что осталось. И сердцу пришлось пережить немало схваток и арестов, так что, боюсь, раз или два оно чуть не перестало биться. Впрочем, все тут до сих пор функционирует исправно.

— Так что за проблема возникла с воротами сейчас? — спросила Рхиоу.

На морде Хаффа отразилось глубокое огорчение.

— Одни из ворот то и дело вызывают нестабильный сдвиг времени, — ответил он. — Выход из них заякорен, похоже, где-то в недавнем прошлом. Иначе и быть не может: сдвига без якоря не бывает. Только вот времена, в котором он оказывается заякорен, меняются, и мы не можем уловить тут никакой закономерности.

— Как долго это продолжается? — спросил Урруах. При упоминании о сдвиге времени глаза его широко раскрылись.

— Мы не уверены, — печально сказал Хафф. — Может быть, все началось уже давно, но каждый сдвиг имел такую малую длительность, что никто не мог бы пройти через ворота. Во всяком случае, ни одно из постоянно применяемых заклинаний мониторинга не поймало ворота на месте преступления. Мы узнали о неполадках только на прошлой неделе, когда Аухла — это моя подруга — работала с соседними воротами… и из неисправных что-то появилось.

— Что-то? — испуганно переспросил Арху.

— На самом деле это был кто-то, — поправился Хафф, бросив взгляд в сторону Тауэра, откуда донесся взрыв детского смеха. — Эххиф, и к тому же вовсе не маг. Он был очень испуган и очень растерян. Он промчался сквозь ворота, побежал по платформе станции метро — именно там, на станции «Тауэр-Хилл», находятся наши ворота номер четыре, — и исчез в темноте, перепрыгнув через турникет. Только Прародительница знает, — добавил Хафф, — что подумали об этом бедняги эххифы, работающие на станции.

— А удалось вам что-нибудь узнать насчет причин неполадки? — спросила Рхиоу. Она очень надеялась, что ответ будет положительным: уж очень странно звучал рассказ Хаффа.

Но тот лишь с некоторым раздражением отрицательно махнул хвостом.

— Хотел бы я иметь возможность сказать тебе, что это так.

Рхиоу облизнула нос.

— Хафф, — сказала она, — поверь, я не лукавлю, когда говорю, что мы сочувствуем вашей беде и хотели бы, чтобы у вас не появилось необходимости вызывать нас.

— Это очень любезно с твоей стороны, — ответил кот, серьезно глядя на Рхиоу своими зелеными глазами. — Моя команда… что ж, не отрицаю, они раздражены. И я очень ценю ваше сочувствие и заботу.

Хафф и его гости спустились в подземный переход, полный эххифов, снующих во всех направлениях. Один из эххифов торговал с тележки разноцветными шарфами и футболками. На стенах перехода были развешаны афиши с изображениями Тауэра и других строений, которые, как решила Рхиоу, также являлись достопримечательностями, и некоторые эххифы — туристы, по-видимому, — их рассматривали.

— Хафф, — спросил Урруах, — что зарегистрировали ворота, когда сквозь них пробежал тот эххиф?

— Запись оказалась испорченной, — ответил Хафф, поднимаясь по пандусу в конце туннеля и сворачивая на ведущую вниз лестницу; в конце ее Рхиоу увидела кассы станции метро. Над лестницей висела эмблема метрополитена со светящейся надписью «Тауэр-Хилл». — Потом мы обнаружили свидетельства многочисленных прибытий подобного рода — из разных времен в наше — и отбытий из нашего времени обратно. Самое печальное в этом, что лишь одно путешествие было путешествием туда и обратно — все остальные оказались переходами в один конец. Эххифы проходили в разных направлениях, но, кроме одного, никто так и не вернулся в свое время.

Глаза Урруаха широко раскрылись.

— Сюда, — сказал Хафф, поднырнул под один из турникетов и свернул направо. Рхиоу не отставала от него, но шок, написанный на морде Урруаха, не шел у нее из головы.

— В чем дело? — спросила она, немного задержавшись перед перегородкой из нержавеющей стали, отделяющей друг от друга две лестницы.

— Путешествия в один конец… — ответил Урруах, следом за Хаффом прыгая на перегородку. — Ты же знаешь, что это значит.

Рхиоу утвердительно взмахнула хвостом. Картина, нарисованная ее воображением, была невеселой: несчастные эххифы, попавшие в ловушку чужого времени, растерянные, может быть, лишившиеся рассудка от ужаса и уж наверняка производящие впечатление безумцев на всех, кто с ними сталкивается… Но тут Рхиоу пришлось отвлечься от размышлений: нужно было следом за Хаффом спускаться по крутой и скользкой стальной поверхности. Единственным способом не скатиться кубарем было прыгать на выступающие посередине перегородки ребра, сделанные наверняка для того, чтобы эххифы в спешке не съезжали по ней вниз. Рхиоу приспособилась к ритмичному движению, но тут же чуть не потеряла равновесие, когда мимо нее с восторженным воплем промчался Арху. Эххифы, спускавшиеся по одной лестнице и поднимавшиеся по другой, с любопытством стали озираться, когда из пустоты раздался голос котенка.

— Арху, осторожнее, — попыталась урезонить его Рхиоу. — Осторожнее! Ради Прародительницы, осторожнее… — Но было слишком поздно: Арху так разогнался, что, перепрыгнув через изумленного Хаффа, не смог удержаться на следующем ребре перегородки; взлетев в воздух, котенок упал, прокатился несколько ярдов и свалился на пол у входа на эскалатор.

Он был таким хорошим, — вздохнула Рхиоу, — целых десять минут…

Она догнала Хаффа, когда тот уже спрыгнул с перегородки.

— Прими мои извинения, Хафф, — сказала Рхиоу, глядя, как Арху исполняет какой-то дикий танец, пытаясь увернуться от ног входящих на эскалатор эххифов. Задача была не из легких: к эскалатору люди направлялись сразу с трех направлений. — Он у нас новенький и еще не привык работать в команде.

— Ничего страшного, — безмятежно ответил кот. — В нашей команде тоже есть котенок его возраста, даже, пожалуй, помоложе. Когда эта киска появилась, мы все задумались: не слишком ли мы стары для своей работы. Если повезет, эти двое найдут общие интересы и мы получим передышку. Пошли, нам сюда.

Хафф повел своих гостей в другой зал; в одной из его облицованных кафелем стен виднелось несколько стальных дверей.

— Сюда, — повторил Хафф и исчез, с небрежным взмахом хвоста пройдя сквозь металл.

Использованное им для этого заклинание было известно любому магу, и даже некоторые не владеющие магией представители Народа в чрезвычайных обстоятельствах могли проходить сквозь стены. Рхиоу вызвала в памяти цепочку символов и замкнула ее, потом поместила в середину графическое изображение собственного имени; параметры заклинания на мгновение напомнили ее телу, что оно, как и дверь, по большей части — пустота, и потребовали, чтобы атомы того и другого избегали друг друга. Рхиоу следом за Хаффом прошла сквозь дверь. Ощущение было странным: как если бы ветер погладил вас против шерсти, и к тому же шерсти, растущей у вас внутри…

Они оказались в помещении, которое выглядело гораздо более старым: выложенные кирпичом стены, свисающие с потолка голые лампочки, — совсем не то что чистая и просторная, с лампами дневного света платформа по другую сторону двери. Рхиоу оглянулась через плечо; Урруах появился' почти сразу же, но потом с другой стороны двери донеслись глухие удары.

Урруах с усмешкой взглянул на ожидающего их Хаффа.

— У него иногда возникают трудности с этим заклинанием, — пояснил он. Раздался очередной удар, и сквозь дверь прошел взъерошенный Арху, шипя и плюясь.

— Bay, почему она не убирается с дороги, когда я велю!..

— Что за выражения! — с безнадежностью одернула котенка Рхиоу. Урруах только посмеялся.

— Велеть двери бесполезно: нужно ее вежливо попросить. Большая часть предметов во вселенной охотно откликается на просьбы, но стоит рявкнуть, и они становятся упрямы.

Семеня следом за Хаффом, Арху бросил на Урруаха недоверчивый взгляд. Из зала старые деревянные двери вели в боковые помещения — кладовые, решила Рхиоу, уловив запах электрических механизмов и инструментов.

— Здесь располагаются мастерские и проход к пересечению туннелей. Пути от станции метро «Тауэр-Хилл» проходят совсем рядом с лестницей, ведущей к железнодорожной станции Фенчерч-стрит, — сказал Хафф. — Как раз там и находятся ворота номер четыре.

Он показал Рхиоу и остальным на еще одну лестницу — на этот раз винтовую. Она вела на маленькую, всего ярдов в десять длиной платформу между двумя путями; уходящие в обе стороны рельсы терялись в темноте. Над платформой в воздухе висел тускло сияющий овал действующих ворот. Перед ними сидели трое представителей Народа. Рыжий полосатый молодой кот, держащий в лапах управляющие струны, чем-то напомнил Рхиоу Урруаха.

Одна из двух других, миниатюрная серая короткошерстная кошечка, повернула голову, чтобы посмотреть на прибывших. Она была примерно одного роста с Рхиоу, только более худая; на мордочке ее сияли самые красивые глаза, которые Рхиоу только случалось видеть: синие и глубокие, каким иногда бывает небо в прекрасный осенний день. Выражение этих глаз было одновременно озорным и нежным. Когда кошечка взглянула на Хаффа, нежность стала заметна сильнее, и Рхиоу сразу же догадалась, что это и есть его подруга. Третья кошка, внимательно следившая за тем, что делает рыжий кот, не пошевелилась.

— Опять барахлят? — спросил Хафф, подходя к остальным.

— Bay, как раз, черт бы их побрал, и нет, — раздраженно ответил рыжий. — Но разве можно ожидать иного, раз мы пришли проверить их работу?

Ну вот, а я еще делала замечания Арху по поводу того, как он выражается, — обреченно подумала Рхиоу. Красивая кошечка усмехнулась.

— Хафф, ты же не ожидал, что ворота пойдут в этом тебе навстречу? Это же такая вредная штука!

— Да нет, не ожидал… — через плечо бросил Хафф. — Рхиоу, познакомься с Аухлой, моей подругой.

— Мы так вас ждали, — сказала Аухла, деликатно касаясь носом носа Рхиоу. — Добро пожаловать. А это?…

— Мой старший партнер Урруах и младший — Арху, — сказала Рхиоу.

Все присутствующие обнюхали друг друга для знакомства. Рхиоу в душе усмехнулась, глядя, как застенчиво делает это Арху. Красота кошки явно не оставила его равнодушным.

— Это Фрио, — сказала Аухла, показывая на рыжего.

— Рррх, — издал тот звук, выражавший недовольство всем на свете, и опустился на все четыре лапы, выпустив струны. — Всем привет и охотничьей удачи, добро пожаловать. — Он небрежно обнюхал гостей и принялся старательно вылизываться: хейхх был ему явно необходим, раздражение рыжего было таким сильным, что он не мог сейчас ручаться за собственное приличное поведение.

— А это Сиффха, — сказала Аухла.

Самая юная из кошек лондонской команды поднялась, с трудом оторвав сосредоточенный взгляд от матрицы ворот, и взглянула на Рхиоу и остальных. Маленькая самочка была, подумала Рхиоу, месяца на два моложе Арху; как и он, она оказалась ху-рхио, хотя и светлее его: ее шкурка была почти сплошь белая, а два пятнышка над глазами — черные «брови» — придавали ей забавный вид. Глаза Сиффхи были большими, золотистыми и задумчивыми, и взгляд, которым она окинула Рхиоу, показался той удивительно взрослым и проницательным для котенка, еще не распрощавшегося с молочными зубами.

— Приветствую тебя, — сказала Рхиоу. — Удачи в охоте!

— Тебе тоже, — ответила Сиффха и подошла, чтобы обнюхать сначала Рхиоу, а потом Урруаха. Арху, который знакомился с Фрио, подошел к ней последним. Они вполне дружелюбно потерлись носами, потом, к удивлению Рхиоу, юная кошечка обнюхала Арху по второму разу. — Что это?

— Э-э… соус чили, — ответил тот.

— Ххеххх… — презрительно бросила Сиффха, сморщив, нос и оттопырив губу, — подросток-эххиф с таким выражением протянул бы «фе»… Сиффха отвернулась, оставив Арху в некоторой растерянности.

— Я тоже заинтересовался, — добродушно сказал Арху Хафф. — Напомни мне — я возьму тебя с собой как-нибудь вечером, когда пойду проведать индийский ресторан.

— Хафф рассказал нам о неполадках, — обратилась Рхиоу к Аухле. — Как я понимаю, никаких улучшений не произошло.

Фрио отвлекся от ххейха и повернулся к Рхиоу.

— Я целое утро пытаюсь заставить их повторить ту неисправность, — сказал он, — да только все без толку. Записи не дают нам достаточных данных о том, каковы были физические условия во время последних сбоев. Придется, похоже, привлечь Шепчущую и попросить ее составить примерный список.

— Это все равно не решит проблемы, — вмешалась Сиффха. — Тебе придется закрыть ворота.

— Мне этого не хотелось бы делать, — ответил Фрио и снова принялся яростно вылизываться.

Аухла с сочувствием посмотрела на Рхиоу и Урруаха.

— Фрио — наш главный специалист по воротам, — сказала она. — Он воспринимает неполадки как личное оскорбление.

— Такое чувство мне знакомо, — ответил Урруах. — Ну а что-то порекомендовать нам вы могли бы? Или вы хотите, чтобы мы просто еще раз провели диагностику и посмотрели, не удастся ли добавить что-то новое к тому, что вы уже обнаружили?

— Единственное предложение, — сказал Хафф, — с которым мы все согласны, заключается в том, что нужно любой ценой заставить ворота прекратить порождать сдвиги времени. Возможно, проще всего было бы добиться этого, если их закрыть. Однако поскольку мы не знаем, из-за чего возникла изначальная неполадка, нельзя гарантировать, что такая мера поможет. Она может даже усугубить проблему, заставив неполадку «мигрировать» и поразить другие ворота — вы же знаете, как часто они заражаются друг от друга, словно органы единого организма. Если бы подобное случилось, нам было бы не до шуток. Неприятностей хватает и всего с одними вышедшими из строя воротами: большинство магов северной Европы зависят от нашего узла, только отсюда они могут добраться до ворот дальней связи в Риме и Токио. Если к тому же наши ворота заразят другие…

Рхиоу кивнула.

— Я понимаю вашу озабоченность. Что ж, пожалуй, стоит действительно заняться диагностикой. Будем рады получить от вас любую помощь; если же, наоборот, вы предпочтете, чтобы сначала мы сами…

Фрио снова перестал вылизываться.

— Никто не прикоснется к моим воротам в мое отсутствие, — сказал он с ноткой угрозы в голосе.

— Я как раз и рассчитываю, что ты останешься и подскажешь нам некоторые тонкости, — ответил ему Урруах. — Ворота обладают личностными чертами в гораздо большей степени, чем думают многие маги… и никто не знает ворота лучше, чем постоянно работающий с ними специалист.

— Ты говоришь совсем как Фрио, — с легкой насмешкой сказала Сиффха. — Ты что, тоже лучший в своем деле?

Урруах начал мурлыкать, стараясь делать это не особенно громко. Рхиоу и Аухла обменялись веселыми взглядами.

— Когда речь заходит об этом, — пробормотала Рхиоу, — наш Урруах обычно смущенно соглашается, и самое безопасное, что можно сделать в таких обстоятельствах, — это дать ему работу. Хафф, мы полностью в твоем распоряжении. Скажи, с чего ты хочешь, чтобы мы начали.

— Пожалуй, диагностика — неплохая идея, — ответил Хафф и широко зевнул, показав все зубы, так что Рхиоу решила, что ошибалась, считая, будто самые большие зубы у Урруаха. — Прошу прощения… Для меня сейчас час уже поздний. Фрио, если хочешь остаться и показать, какие процедуры ты уже проделал…

Фрио снова перестал вылизываться и выпрямился.

— Непременно. Может быть, ворота пожелают удивить нас и откажут в середине какого-нибудь теста. Не хотел бы я, чтобы такое случилось, как раз когда кто-то будет через них проходить.

— Да брось, — фыркнула Сиффха. — Наоборот, наблюдая за этим, что-то можно было бы узнать. Хочешь, чтобы я тоже осталась и помогла?

— Обязательно. Она — наш источник энергии, — пояснил Фрио Рхиоу и остальным. — Никто лучше нее не справляется с этим делом.

— Интересно будет посмотреть, — мягко сказал Урруах. Рхиоу искоса взглянула на него, стараясь, чтобы предостережение не оказалось слишком уж очевидным. Действительно, редко случалось, чтобы источником энергии в команде оказалась кошечка, хотя с полом это на самом деле никак связано не было — традиция основывалась скорее на самом характере работы, которая (как иногда признавался Урруах) была довольно скучной по сравнению с созданием заклинаний. Народом давно было признано, что кошки более предприимчивы, чем коты, и всегда стараются захватить в свои лапы наиболее интересную работу.

— Извините, я на минутку отлучусь, — сказал Хафф и двинулся к лестнице.

Урруах пододвинулся к воротам и стал внимательно изучать матрицу. Фрио заглядывал через его плечо, делая периодически односложные замечания. Рхиоу наблюдала за ними и одновременно следила за необычно благонравным Арху, который не сводил глаз с котов. Трудно было себе представить, что это тот самый сорванец, который меньше двадцати минут назад скакал по лестнице.

Аухла подошла к Рхиоу и уселась рядом.

— Когда дело касается диагностики, — устало сказала она и покачала головой, — мне и смотреть на ворота больше не хочется. Все вчерашнее утро я держала в зубах такое количество струн, что потом целый день в голове звенело.

Рхиоу сочувственно взмахнула хвостом.

— Я сама сейчас чувствую себя шестым когтем, — сказала она, подходя к краю платформы и глядя на уходящие в темноту рельсы. Отсюда ей были видны все — и поднимающийся по лестнице Хафф, и погруженный в разглядывание матрицы ворот Фрио, и Урруах с Арху, и Сиффха. Молоденькая кошечка глубоко погрузила лапу в переплетение струн, вливая в них энергию, которой требовало творимое котами заклинание. ;- У вас всех логова неподалеку отсюда? — спросила Рхиоу, отметив про себя заинтересованные взгляды, которые бросал на Сиффху Арху и которые та игнорировала.

— Не у всех, — ответила Аухла, проследив за взглядом Рхиоу и распушив в улыбке усы. — Впрочем, входя в команду смотрителей ворот, приходится находить способы извлечь из этого выгоду, — Шепчущая ведь не станет придираться, если, чтобы попасть на работу, мы воспользуемся воротами. К тому же при такой организации дела мы постоянно следим за их исправностью: трудно не заметить неполадку, если пользуешься воротами каждый день.

Рхиоу не стала высказывать вслух мысль о том, что кто-то все-таки прозевал, и не один раз, неисправность ворот номер четыре, как бы часто ими ни пользовались.

Впрочем, если ворота чудят долю секунды здесь, долю секунды там, и сквозь них ничто не проникает, как тут что-нибудь заметишь? — подумала она. — Чтобы обнаружить подобное, пришлось бы внимательно изучать регистрирующие записи… Что и следовало бы делать. — Эту мысль Рхиоу тоже не стала высказывать вслух. Сааш каждую неделю именно так и поступала с контрольными записями каждых ворот на Грэндсентрале, и Рхиоу привыкла к дотошности своих товарищей по команде. — Что поделаешь, разные команды, разные порядки… — Хафф, похоже, управлял своей командой более небрежно, чем Рхиоу — своей. Впрочем, не ей жаловаться: если бы Вечные Силы были недовольны работой команды, Хафф давно был бы отстранен от дела.

— Понятно, — сказала Рхиоу после паузы и стала задумчиво лизать лапу. — Тебе приходится далеко путешествовать?

— Мне — нет, слава Прародительнице, — ответила Аухла. — А вот Фрио нужно добираться из Илинга, там живет его прайд. Их эххифы занимаются садоводством на своем наделе. Сиффха — местная жительница, она живет совсем рядом — на той стороне реки, во дворе рядом с «Белфастом», военным кораблем, который стоит у того берега на якоре. Она гуляет сама по себе и не имеет постоянного дома. Мы с Хаффом живем не так близко, но все же и не так далеко, как Фрио. Хозяин Хаффа держит паб в Сити и живет в том же доме. Мое логово расположено неподалеку, а мой эххиф — брокер на бирже. Хозяева Хаффа привыкли, что он приходит и уходит, когда пожелает, да и для меня, к счастью, проблем не возникает: мой Ральф сам так часто отсутствует, что и не замечает, дома я или нет.

Тогда почему же ты с ним остаешься? — подумала Рхиоу. Она не могла себе представить, чтобы представительница Народа, и к тому же наделенная магическим даром, стала терпеть совместную жизнь с эххифом, который бы ей не нравился.

— Так, значит, вы и познакомились, потому что живете рядом? — спросила Рхиоу.

— Ну да, как это обычно и случается. Приятель Хаффа — один из лучших игроков в хауисс в нашем районе, так что через него мы познакомились и подружились. А потом у меня началась охота… — Аухла весело и грациозно махнула хвостом.

— Котята у тебя есть?

— О, множество! Мои эххифы очень здорово находят им хозяев, иначе я не позволила бы охоте наступить.

Эти слова заставили Рхиоу насторожить уши.

— Я всегда удивлялась, как магам удается справляться с делом во время охоты, — сказала она. — Сама я ничего подобного не испытываю: мои хозяева отнесли меня к ветеринару, чтобы мне удалили яичники, еще до того, как проявились мои способности.

— Ох, какое ужасное несчастье! — воскликнула Аухла.

— Да нет, никаких особых неприятностей я не испытала. Потом я даже смотрела на случившееся как на удачу. Никаких отвлечений… никаких котов, дерущихся под моим окном. Я видела в этом облегчение.

Аухла принялась тереть лапкой ухо и немного помолчала.

— Что ж, — сказала она наконец, — пожалуй, твоя точка зрения понятна. Только, честно говоря, для меня все это никогда не представляло проблемы: всегда можно при помощи магии укротить гормоны и отсрочить начало охоты. Конечно, делать такое часто не особенно полезно для здоровья, но, к счастью, у меня нужда в экстренных мерах возникает довольно редко. Так получилось, что меня вызывали по делу, когда я была в охоте, всего раз или два, и ни разу — пока я кормила котят. Шепчущая, похоже, следит за подобными вещами. — Аухла распушила усы в милой, но слегка ехидной улыбке. — По-моему, нам повезло, что вселенной правит Прародительница, а не Великий Кот: неизвестно, была бы тогда у нас хоть минута передышки.

Рхиоу усмехнулась.

— Пожалуй, ты права… во всех смыслах.

— К тому же мы с Хаффом, — продолжала Аухла, — всегда бываем здесь по вечерам и проверяем, все ли в порядке с воротами. Каждый раз обнаруживаются какие-нибудь неполадки, — обреченно вздохнула она. — Ты же знаешь, как даже неодушевленные предметы со временем начинают проявлять характер.

— О да, — с чувством ответила Рхиоу.

— Ну так вот, ворота здесь находятся гораздо более давно, чем мы, и уж можешь мне поверить: характер у них есть. По большей части они проявляют раздражительность и подозрительность. Думаю, это может быть следствием их «воспитания», их истории. Население в городе то росло, то вдруг неожиданно исчезало… а ведь ворота в определенной мере «учатся» откликаться на то, много ли вокруг людей. Когда случался мор или война и население резко сокращалось, ворота, должно быть, чувствовали себя, как при падении с высокой кровати, на которой раньше спали в полной безопасности. Шок делает вас недоверчивыми… вы не знаете, можно ли ожидать, что завтра все будет так же, как сегодня. В результате ворота ведут себя какое-то время — неделю, месяц — спокойно, а потом ффф! — Аухла издала шипение, которым раздраженная кошка предупреждает, что от нее лучше держаться подальше. — Иногда приходится тратить уйму времени, чтобы их успокоить. У вас тоже такое случается?

Рхиоу отрицательно помахала хвостом.

— Конечно, ворота в определенном смысле живые, — сказала она. — Их ведь создала сама Ааурх, и я сомневаюсь, что при таком количестве затраченной магии хоть что-то могло не обрести своего рода жизни. Только, к счастью, население Нью-Йорка всегда росло, и наши ворота ведут себя хорошо… за исключением тех случаев, когда ведут себя плохо. — Рхиоу лукаво улыбнулась. — А такое случается с ними часто.

Аухла весело мурлыкнула.

— Тебе, похоже, приходится считаться с характером и других предметов — уж очень уверенно прозвучал твой голос.

— Да, время от времени… — Рхиоу снова посмотрела на Арху, который все еще не сводил задумчивого взгляда с Сиффхи, и на Урруаха с Фрио, которые так низко склонились над матрицей ворот, что их головы, едва видные за переплетением струн, почти соприкасались. Рхиоу начала рассказывать Аухле о том, как ведут себя локомотивы на Грэнд-сентрале. Теоретически они — всего лишь громадные махины из металла и проводов, да только все не совсем так, как о том часто во всеуслышание заявляют те эххифы, которые ими управляют и их чинят. Каждый локомотив — яркая личность, и это очень отчетливо проявляется в том, как они работают (или не работают): одни — добродушные и покладистые, другие — злопамятные и мелочные, а некоторые ленивые и злые. Рхиоу часто гадала: не приписывает ли и она сама, и железнодорожники черты живых существ неодушевленным предметам, к которым все они, несомненно, привязаны, — но в конце концов пришла к выводу, что дело не в этом. Рхиоу начала размышлять, не связано ли обретение локомотивами личностных качеств взаимодействием их сложной конструкции с пространственно-временными факторами — так же, например, как атомная и молекулярная структура воды проявляется в ощущении влаги. Шепчущая не дала вразумительных ответов на вопросы Рхиоу, а когда та стала обсуждать проблему с магами-эххифами, ведающими Нью-Йорком, — Карлом и Томом, те только покачали головами и признались в полном невежестве, рассеять которое не могли даже их магические руководства. В конце концов Рхиоу отказалась от попыток найти ответ и стала просто разговаривать с локомотивами во время своих дежурств на Грэндсентрале, хотя и не была уверена, понимают ли те ее.

Но ведьнаверняка любая личность, какой бы неразвитой они ни была, заслуживает того, чтобы с ней разговаривали, — думала Рхиоу.

Аухла задумчиво посмотрела на нее.

— Признаться, я этим не особенно интересовалась. Хотя… иногда возникает смутное ощущение, что поезда метро разумны, а иногда — нет. Может быть, дело в том, что я просто не присматривалась внимательно?

— Трудно сказать, — ответила Рхиоу. — Только будь осторожна! Неужели тебе нужна еще одна сфера деятельности? По-моему, возни хватает и с той, в которой мы обе участвуем.

Аухла тихо засмеялась.

— И не говори! — В этот момент к ним подошел спустившийся по лестнице Хафф. — Что-нибудь случилось?

— О, я просто хотел взглянуть на ворота номер три, — ответил Хафф, — поскольку эти сейчас ремонтируются. — Он сел рядом с Аухлой и слегка коснулся ее плечом. — Ты же знаешь, всегда есть вероятность, что неисправность одних ворот отразится на других — питающие их цепи проходят рядом. — Хафф мгновение помолчал, потом спросил Рхиоу: — А вы действительно были там, внизу? У главного источника энергии, у корней мира?

— Мы были там, но вспоминать об этом сейчас мне не хотелось бы. Кроме всего прочего, мы лишились одного из членов команды — моей ровесницы. Держу пари: будь она с нами сейчас, мы бы уже разделались со всеми проблемами. А теперь нам приходится осваивать новые функции, и все так запутанно…

— Сочувствую вашим неприятностям, — сказал Хафф, а Аухла только медленно и печально помахала хвостом.

— Ну, не все тогда оказалось так уж плохо. Очень многое изменилось к лучшему, а Нижняя Сторона теперь имеет новых защитников.

— Там живут огромные кошки, — сказала Аухла. — Верно? Наши предки, наши древние родичи.

— Да, — ответила Рхиоу, — и ничто не заставит их покинуть мир, в котором они живут с Начала Времен. Однако теперь на Нижней Стороне обитают два народа. — Может быть, момент и не был особенно подходящим для рассказа, но случившееся тогда все еще часто не давало Рхиоу уснуть ночью. На протяжении всей истории сухопутных животных в этом мире кошки и змеи были символами древней вражды: создания Солнца и света против детей Земли и мрака, горячая кровь против холодной, Вечные Силы против взбунтовавшейся Одинокой Силы в вечной борьбе за власть во вселенной. Однако Рхиоу неожиданно пришлось познакомиться с совершенно новыми для нее концепциями: некоторые из огромных ящеров оказались теплокровными, а прародителями рептилий оказались кошки (в противовес некоторым древним мифам, утверждавшим, будто кошки произошли от змей); последнее, впрочем, легко было предугадать — недаром Арху был назван «отцом» нового вида ящеров, огромных динозавров, ставших теперь хранителями Нижней Стороны.

Конечно, вселенная полна таких забавных недоразумений, проистекающих по большей части из непонимания смертными существами природы времени. Время, само собой, является не линейным, как они полагают, а римановым, циклическим, движущимся по расширяющейся спирали, и давние тенденции и архетипы повторяются раз за разом, но в более крупном масштабе и с неожиданными разветвлениями. Вот и теперь время замкнуло кольцо, ухватив себя за хвост, сорвало старую кожу, обнажив новые блестящие чешуи и новое, более могучее тело; новые существа оказались более совершенными, хотя, как обычно, понять их стало еще труднее… Рхиоу заметила некоторые намеки на это за несколько месяцев до того, как начались неприятности, но тогда не смогла догадаться, о чем они говорят. Теперь же, зная о событиях и о предшествующей истории, ей стало легче понять миф. И все равно она иногда, озадаченно моргая, гадала: что сталось с добрыми старыми временами, когда все было проще: кошки были кошками, змеи — змеями, и эти виды никогда не смешивались.

Конечно, для большинства кошек и змей все так и останется. Однако благодаря магии Рхиоу обрела более широкий взгляд на вещи: кошки, под руководством Прародительницы, были равны любому другому разумному виду во вселенной — китам, людям, некоторым собакам и хищным птицам, да и любым созданиям, достаточно интеллигентным, чтобы обладать эмоциональной жизнью и пониманием, что мир существует за пределами их непосредственного восприятия. Большинство представителей Народа с трудом согласились бы считать эххифов равными себе. А уж собак! Или птиц! Сама идея заставила бы их с возмущением зашипеть. Рхиоу обладала большими знаниями, но тем не менее радовалась, что ей нечасто приходится объяснять истинное положение дел своим менее терпимым родичам.

— То было очень странное время, — сказала она наконец, — и я с нетерпением жду возможности рассказать вам все подробно: по правде говоря, есть вещи, которых я сама не понимаю… Урруах, есть новости?

Урруах подошел к ним и сел рядом. Оглянувшись через плечо на ворота, он сказал:

— Мне очень не хочется в этом признаваться, но первое впечатление такое, что я зашел в тупик. Рхиоу, Хафф, мне нужно подробно ознакомиться с регистрационными записями. — Он снова оглянулся, словно ожидая поддержки Фрио, но тот только равнодушно дернул хвостом. — Ладно, займусь этим попозже вечером. Сейчас мне нужно отдохнуть.

Урруах и в самом деле выглядел усталым, и неудивительно: хотя диагностические процедуры выполнялись автоматически, существовали более тонкие методы проверки, которые команда Рхиоу всегда использовала, чтобы убедиться: контрольные струны данных ворот не врут. Это всегда казалось Рхиоу оправданной предосторожностью — ведь неисправность ворот вполне могла отразиться и на их способности правильно себя диагностировать.

— Тебе, пожалуй, стоит согласовать свое расписание с Фрио, — сказал Хафф.

— Да, — ответил Урруах, — обязательно. — Он снова подошел к воротам; Фрио и Сиффха кончили возиться с матрицей и позволили струнам занять обычное положение.

Хафф вздохнул.

— Придется оставить их в таком состоянии еще на день, а завтра взяться за дело со свежими силами. Рхиоу, по-моему, мы все-таки чего-то сумели добиться.

— Надеюсь, — ответила та. — У меня такое чувство, что перед нами не одна из быстро решаемых проблем, но мы не покинем вас, пока все не прояснится.

— Значит, с Урруахом мы еще увидимся вечером, — спросила Аухла, — а ты появишься завтра?

— Договорились, — кивнула Рхиоу. Прежде чем попрощаться с хозяевами, она оглянулась на свою команду. Урруах снова углубился в обсуждение каких-то деталей с Фрио, а Арху и Сиффха смотрели в разные стороны, как будто их разделяла целая планета. Рхиоу еле заметно улыбнулась.

— Дай стихо, — сказала она. Таково было общее для магов любого вида пожелание удачи при встрече и прощании. — Пошли, Урруах и Арху. На сегодня достаточно.

— Очень милые ребята, — сказал Урруах, когда они снова оказались на Грэндсентрале. — Вполне компетентные.

Такая оценка несколько удивила Рхиоу.

— Ты удовлетворен тем, как они провели диагностику?

— Они делали примерно то же, что сделал бы я сам, если бы ведал их комплексом. Я имею в виду, Рхиоу, нагрузку, которая ложится на их ворота. Ими пользуются раза в три, а то и в четыре больше магов и жителей других миров, чем нашими или воротами на Пенсильванском вокзале. Лондон — главный транзитный узел для Западной Европы, и если бы ты попыталась просматривать записи каждую неделю, как это делала Сааш, у тебя не осталось бы времени ни на что другое — особенно на то, чтобы привести ворота в порядок, когда они ломаются. Я собираюсь, не жалея времени, внимательно прочесть записи — я уже говорил об этом, но я совершенно не представляю себе, что нужно искать. Надеюсь, те устройства для отыскания повреждений, которые мы оставили, что-нибудь уловят и покажут мне направление поиска. Не наткнувшись на след определенного события и не обнаружив, кто устроил тот сдвиг времени, мы будем блуждать в темноте.

Рхиоу медленно помахала хвостом, выражая согласие.

— И еще одно, Рхи, — продолжал Урруах. — Это может оказаться даже важнее, чем сама поломка ворот. Помнишь, Хафф говорил о единичных переходах?

— Ну да. — Рхиоу помолчала, вспоминая. — Он говорил о том, что люди перемещались в одном направлении и не возвращались…

— Именно. Рхи, ты понимаешь, какая огромная проблема за этим кроется? Время может сделаться неустойчивым, как и пространство: «давление» прошлого и будущего должно уравновешиваться, и жизни, перемещенные из эпох, в которых им положено быть, могут серьезно нарушить равновесие. Попавших в чужие времена нужно найти и вернуть обратно, иначе ворота станут еще более ненадежными. И не только ворота Хаффа — все ворота вообще.

— Наши ворота… — прошептала Рхиоу.

— Наши продержатся дольше всего, — сказал Урруах. — Они — самые старшие, и их связь с Нижней Стороной и источником энергии — прямая. Это отчасти защитит их. Однако неустойчивость неизбежно будет распространяться. Система ворот на планете начнет отказывать без предупреждения и без видимых причин. Возможность для магов совершать быстрые перемещения, не тратя на это собственных сил, уменьшится. Вселенная станет умирать скорее. Вот я и решил, что нужно об этом сказать.

— Спасибо, — сказала Рхиоу, чувствуя тяжелый холодный ком в животе. — Когда, по твоей оценке, нарушения равновесия начнут сказываться на других воротах?

— Если было лишь несколько переходов без возврата, — ответил Урруах, — то через несколько недель. Если их было, скажем, десять или больше, можно ожидать неприятностей недели через две. Будь их больше двадцати, мы уже столкнулись бы с неприятностями. В общем, все не так плохо, но мы должны помочь лондонской команде выследить эххифов, попавших в чужое время, и вернуть их в собственную эпоху.

— И сколько же времени на это потребуется?

— Довольно много, и тем больше, чем дольше эххифы находятся в чужом времени. На них есть временная метка, по которой, как по запаху, можно найти тех, кто находится не в своем времени, только сначала нужно точно узнать, из какой эпохи они происходят. Чем дольше человек живет в чужом времени, тем менее заметна становится такая метка. Только что случившийся переход через закапризничавшие ворота — самое лучшее, на что можно рассчитывать. Все, прошедшие через одни и те же ворота, имеют сходную метку — вроде ДНК у членов одной семьи, — и с помощью одного можно найти остальных.

О боги, — подумала Рхиоу, — а я еще думала, что все более или менее в порядке…

— Ладно, — сказала она вслух, — завтра вместе с Хаффом мы возьмемся за дело. Арху! Как ты?

— А? — Арху шел рядом с Рхиоу и Урруахом в необычном состоянии задумчивости. — Что я?

— Что ты думаешь о лондонской команде и их воротах?

Особой вероятности, что Арху заметил что-то важное, не было, но Рхиоу всегда заботилась о том, чтобы по возвращении с «выездного» задания все члены команды высказали свое мнение.

— Хафф и Аухла славные, — рассеянно пробормотал Арху. — Фрио — слабак, хоть и думает, будто знает все на свете. — Арху снова погрузился в молчание.

— Ага! — мысленно сказал Урруах Рхиоу.

Та была с ним совершенно согласна.

— А Сиффха? — поинтересовалась Рхиоу.

Последовала долгая пауза.

— Думаю, я ей, пожалуй, не понравился, — наконец сказал Арху. — Не знаю почему.

— Ну, — утешила его Рхиоу, — об этом еще рано говорить. Ты же за все время не обменялся с ней и десятком слов.

— Ну да, — с несчастным видом кивнул Арху, — в этом-то и беда.

— Не спеши, — посоветовал Урруах. — Все в конце концов будет хорошо. Кошек нельзя торопить, Арху, особенно молоденьких: у них впереди еще целая жизнь, а то и все девять, и произвести на них впечатление нелегко. Дай ей время, поговори с ней…

— В том-то и проблема: она не желает со мной говорить.

— Тогда пусть за тебя говорят дела, а не слова. Ей сейчас приходится выслушивать много хвастовства — она как раз входит в возраст… Верно?

Арху посмотрел на Урруаха с такой трогательной надеждой, что у Рхиоу защемило сердце.

— Думаю, да, — ответил подросток, — по крайней мере, судя по запаху.

Рхиоу больше не прислушивалась к мужскому разговору котов и немного отстала от них. Именно в такие моменты ей больше всего не хватало Сааш, ее слегка насмешливой манеры говорить, благодаря которой даже путешествие во времени в один конец перестало бы казаться трагедией и превратилось просто в обычную, решаемую проблему. Однако Сааш была теперь на службе Прародительницы, и Рхиоу ничего не оставалось, как обходиться без нее и по мере сил справляться с котами — членами команды.

— К счастью, — сказала Рхиоу Шепчущей с высокомерием кошки — главы прайда, — это нетрудно.

Откуда-то из неведомых глубин возникло ощущение дрогнувших в улыбке божественных усов и донесся отзвук снисходительного смеха.

На следующее утро команда в полном составе отправилась в Лондон, чтобы продолжать диагностику и знакомиться с записями; они не нашли ничего. То же повторилось и на следующее утро, и еще раз, и еще… Не было также никаких признаков перемещений, совершаемых в прошлое или в будущее. На четвертый день Рхиоу стала подозревать, что Вечные Силы приставили ее к полезной, но очень раздражающей работе, которую ее старый учитель Ффайрх называл «присмотром за мышами на перекрестке»: долгой возне без надежды на успех. В конце концов вы теряли терпение и просто начинали есть мышей… что, возможно, Вечные Силы и имели в виду с самого начала. Урруаху пришлось особенно тяжело, он стал раздражителен, особенно с Арху. Тот, со своей стороны, откровенно скучал.

— Он же не дает мне ничего делать, — сказал подросток Рхиоу как-то утром, когда они вместе отправлялись на работу.

— Может быть, это потому, что он неуверен в твоем мастерстве, — ответила Рхиоу, — а это ведь чужие ворота, не наши собственные. Да нет, Арху, послушай и не напускай на себя оскорбленный вид! Если ты хочешь, чтобы дело было сделано, — а это единственная причина наших путешествий в Лондон, — иногда приходится двигаться медленно, более осторожно, чем обычно. Дома, с собственными воротами, ошибка не так страшна. Если один из нас наделает ляпов, он получит подзатыльник, остальные все исправят, и сор не будет вынесен за порог. Другое дело, когда мы работаем на чужой территории: тут нельзя спешить. А сейчас мы на чужой территории, не забывай.

— Мне казалось, ты говорила: «Мы смотрители, и только», — раздраженно бросил Арху.

— Это так же применимо к лондонской команде, как и к нам. Но пусть им скажет об этом Прародительница, мы тут права голоса не имеем.

Они остановились перед воротами номер три, которые снова находились рядом с Уолдорф-ярдом из-за ремонта путей там, где они обычно располагались.

— Территория… — пробормотала Рхиоу. — Из-за нее всегда неприятности…

— Угу. Да, Урруах сказал, что сегодня утром, может быть, задержится — из-за чего-то, связанного с его мусорным контейнером.

— Хотелось бы мне, чтобы о таких вещах он предупреждал меня, — сказала Рхиоу, усаживаясь перед воротами. — На сколько он может опоздать?

— Он не сказал.

Рхиоу с покорностью судьбе дернула хвостом. Эти коты…

— Тогда займись воротами ты, — сказала она Арху. — Лондонцы, должно быть, гадают, куда мы подевались.

— Это вряд ли, — проворчал Арху, зацепляя когтем контрольную струну. — По-моему, Фрио до лампочки, появимся мы или нет.

— Ну, я бы так не сказала, — возразила Рхиоу. — Ему совсем не все равно, только он этого не показывает.

Арху сосредоточил внимание на воротах, вытягивая одни струны и переплетая их с другими. Он справлялся с делом быстро, что бы ни думал о его мастерстве Урруах: после нескольких дней практики координаты Лондона он мог набрать с закрытыми глазами. А может быть, сами ворота начали привыкать к Арху и возник «сердечный резонанс» — Рхиоу очень надеялась, что так и случится. Симпатия, почти симбиоз, как было у Сааш со всеми воротами Грэндсентрала… В какой-то момент ворота и кошка достигали взаимопонимания, основанного, конечно, на глубоких теоретических знаниях Сааш, но не только… Было похоже на то, что ворота полюбили Сааш и желали сотрудничать с ней, потому что и она их любила. Если и у Арху возникла подобная привязанность, подумала Рхиоу, то ему не будет равных в работе с воротами и в этой жизни, и в следующих, если способность к магии не покинет его.

А нам очень бы пригодился кто-то с такой врожденной способностью, — думала Рхиоу. — Сколько бы я ни овладевала теорией, сама я ее лишена, да и Урруах скорее инженер, чем оператор. Может быть, это связано с тем, что он выступает в качестве источника энергии и в результате видит в воротах не столько коллегу, сколько объект манипуляций.

Арху замер.

— Как по-твоему, все выглядит нормально? — неожиданно спросил он; в голосе подростка прозвучала нотка растерянности.

Рхиоу оглядела переплетение струн. Цвета которые перебегали по ним, были такими, как им и полагалось, гиперструны вибрировали в воздухе, их гудение резонировало на нужной частоте.

— Все выглядит так, как должно.

— А вот по ощущениям что-то не то… Похоже, что-то разладилось.

Арху моргнул, взгляд его затуманился. Рхиоу давно научилась узнавать этот опасный признак.

— Разладилось сейчас или что-то случится позднее?

— Думаю… — Глаза Арху превратились в щелочки, на мордочке застыло выражение сосредоточенности. Самое трудное в деле провидца было как раз это: научиться «управлять» видением и не позволить ему увлечь себя в нежелательном направлении. Вопрос о том, на чьей стороне оказалась победа — видящего или увиденного, — всегда оставался неясным, что отражалось на карьере провидца… — Думаю, позже, хотя ненамного. Совсем скоро…

Просто прекрасный результат! — подумала Рхиоу.

— Сегодня? Завтра?

— Что я тебе, эххиф — предсказатель погоды? — Арху все еще щурился, вцепившись когтями в гиперструны. — Может, тебе сообщить еще и вероятность в процентах?

— Сообщи все, что можешь, — ответила Рхиоу. — И можешь не стесняться в выражениях — я не привередлива.

— Я вижу Солнце, — после мгновенной паузы заговорил Арху, — но я не уверен, что это за Солнце, что за день… Просто ощущение событий, которые разворачиваются. Что-то разлаживается, а потом каким-то образом приходит в порядок… хотя сначала все это плохо пахнет. — Арху моргнул и затряс головой так, что даже уши захлопали. — Все исчезло. Ненавижу, когда такое случается!

— Успокойся, Арху, не переживай… и не выпусти струн!

— Еще чего! Уж не думаешь ли ты, будто я хочу, чтобы мы вдруг прыгнули в космос? — Однако Арху тут же прижал уши и зашипел. — Рхиоу… — Подросток стоял на задних лапах, сохраняя равновесие с несвойственной юному возрасту уверенностью. — Я слышу Ее, я могу видеть то, что видит Она… всего на мгновение. Все вместе: образы, мысли, множество разумов, пространство, которое не охватишь и сотней лап… Но все дробится, как отражение солнца на воде, когда подует ветер. Мой мозг не может удержать и ничтожной доли… а потом все исчезает. Что пользы таким образом стать одной из Сил, но не получить способности принести пользу, и на такое короткое мгновение, что не успеваешь ничего понять, в чем-то разобраться?

Рхиоу вздохнула, подошла к Арху и тоже поднялась на задние лапы, чтобы потереться щекой о его щеку.

— Ты же знаешь, что сначала все дается трудно, — сказала она, снова опускаясь на все четыре лапы. — Тебе потребуется много опыта, но трудно будет еще долго. Талант провидца — один из тех, что тяжелее всего поддаются управлению. Но если ты сможешь сохранить его…

— Разве у меня есть выбор? — с горечью, которой невозможно было не заметить, сказал Арху. — Если я не научусь управлять им, я его лишусь. — Он сел и через некоторое время пробормотал: — Не обращай внимания. По крайней мере я все-таки могу еще привести ворота в действие.

Арху искоса глянул на Рхиоу и быстро дернул струны.

За воротами мгновенно возникла картина черной ночи над белой равниной, покрытой серебристой пылью и камнями, отбрасывающими непроглядные четкие тени. Над равниной висела огромная сфера, сияющая столь яркой голубизной, что глазам становилось больно. Только через какое-то время Рхиоу различила на льющей слепящий свет поверхности шара белые завихрения, зеленые и охристые полосы, но главным цветом все-таки оставался голубой, и первой бессвязной мыслью Рхиоу было воспоминание о глазах Аухлы, которые были именно такого оттенка.

Рхиоу бросила на Арху выразительный взгляд.

— Очень мило, — сказала она. — Если ты хочешь продемонстрировать, что научился держать ворота закрытыми, но прозрачными, когда с другой стороны вакуум, то я это оценила. Однако ты, наверное, не забыл, что я тебе говорила по этому поводу.

— И что постоянно твердит Урруах, — кивнул Арху. — Ну как же, забудешь тут!

Рхиоу открыла было рот, но так ничего и не сказала, вспомнив, что Урруах рассказывал ей об утренних тренировках Арху, и только медленно распушила усы.

Если бы он собрался туда отправиться, как мы смогли бы его остановить? И ведь еще совсем недавно мы тревожились, что этот котишка мало внимания уделяет овладению магией! Он просто ищет собственный путь. Нечего к нему цепляться.

— Сегодня нам там нечего делать, — с деланным безразличием протянула она. — Может быть, в конце недели мы туда и наведаемся. Могу прийти тебя проводить и помахать лапой вслед, если ты предпочитаешь путешествовать в одиночестве. А пока давай отправляться в Лондон. Нас ждут. Урруах присоединится позже.

Арху посмотрел на Рхиоу со странным выражением, но послушно запустил лапы в переплетение струн и изменил конфигурацию матрицы; за воротами тоже была тьма, но на этот раз это была беззвездная темнота туннеля метро поблизости от станции «Тауэр-Хилл».

— Я оставлю ворота настроенными на Лондон, — сказал Арху. — Урруах сможет извлечь координаты из памяти, ему нужно будет только внести изменения в соответствии с временем суток.

— Хорошо, — сказала Рхиоу и прошла сквозь ворота. Арху последовал за ней.

Они прошли на ту платформу, над которой висел тусклый овал неисправных ворот. Сейчас с ними рядом сидел и зевал один Фрио.

— Удачи, Фрио, — сказала Рхиоу. — Ты давно нас ждешь?

— Полночи, но пусть это тебя не тревожит, — ответил рыжий кот и уселся, подогнув под себя лапки; хозяева Рхиоу называли такую позу «мясной каравай».

Рхиоу бросила на Арху, который отвернулся, чтобы Фрио не заметил, как он закатил глаза, веселый взгляд. Кошка немного сочувствовала Арху: на первом же своем деле тому пришлось столкнуться с командой, половина членов которой оказалась капризной и необщительной. Что ж, такие вещи случаются: Рхиоу до сих пор не могла забыть своего бразильского коллегу — необыкновенно одаренного мага, перенесшего в юности какую-то травму, в результате чего, стоило к нему неожиданно обратиться, как он с шипением взлетал в воздух, распушив шерсть и выпустив когти. Необходимость работать с ним вместе доводила Рхиоу до безумия; ей к тому же приходилось еще и удерживать Урруаха, который порывался бросить работу после каждого такого прыжка и шипения. Сначала Фрио не обнаруживал своего скверного характера, но теперь Рхиоу все чаще задавалась вопросом: какая проблема так его мучает, а если уважительной причины нет, то что заставляет его так себя вести?

— Через ворота никто не проходил, как я понимаю, — сказала Рхиоу, усаживаясь перед воротами и задумчиво глядя на них.

— Ничего, — ответил Фрио. — Я уже почти мечтаю о том, чтобы что-нибудь случилось: по крайней мере сидеть здесь стало бы не так скучно.

Рхиоу согласно дернула хвостом.

— Аухла или Хафф сегодня приходили?

— Аухла дома со своим эххифом. Он болен или что-то в этом роде. Хафф раньше заглядывал, потом ушел. — Фрио еще раз зевнул. — Думаю, отправился подремать: он следил за воротами всю ночь.

Арху подошел и встал сзади Рхиоу, через ее плечо глядя на перебегающие по плетению ворот огоньки. Рхиоу не знала, какие выводы о состоянии матрицы он делает по конфигурации световых вспышек и по яркости разных пучков гиперструн: чтобы научиться судить о работе ворот по этим признакам, требовалось время.

— Со вчерашнего дня тут многое изменилось, — сказал Арху.

— Конечно, изменилось, — проворчал Фрио и зевнул. — Земля ведь не там, где она была вчера, верно? Основные изменения пространственно-временных координат автоматически отражаются…

— Я не это имею в виду. Боковое смещение и взаимное расположение управляющих струн слегка изменилось. И в одном из пучков гиперструна оборвалась.

— Что? — Фрио резко выпрямился и стал присматриваться к той части переплетения, на которую указывал Арху. — Где ты… А! Тут все в порядке — ворота иногда выкидывают такой номер. Это чисто местная особенность — я думаю, она зависит от гравитационной аномалии в районе холма. Оборванные концы всегда через несколько минут соединяются — ворота, в конце концов, не статичны, они «дышат».

— Ну да, наши ворота тоже иногда так себя ведут. Но ты посмотри, как вон тот отвечающий за боковое смещение пучок обвивает группу гиперпространственных струн…

На морде Фрио промелькнула растерянность.

— Да нет же, я тебе говорю: так бывает. Не понимаю, чего ты…

— Посмотри сюда, — сказал Арху, подходя ближе к воротам. Рхиоу бросила на него предостерегающий взгляд, на что подросток не обратил никакого внимания. — Смотри, как она висит, — разве не положено этой струне уходить внутрь? Я хочу сказать — она не заякорена. Если просто потянуть…

— Эй, не трогай!

Но было слишком поздно. Арху зацепил когтем струну, на которую показывал, и потянул на себя.

Ворота вспыхнули; мгновенная буря многоцветных вспышек охватила их, и…

…И кто-то, пошатываясь, прошел через ворота. Эххиф.

Члены обеих команд в ужасе отскочили, когда человек рухнул на бетон, чуть не задавив их. Некоторое время он стонал, потом затих.

— Ну вот, — сказал Арху; хотя он еще не оправился от неожиданности, в голосе его прозвучало плохо скрытое удовлетворение. — Ты хотел, чтобы ворота повторили свою ошибку? Пожалуйста.

Фрио бросил на Арху взгляд, ясно говоривший, что он будет рад повстречать его в темном уголке, когда они больше не будут связаны общей работой.

— В чем-то он прав, Фрио, — поспешно вмешалась Рхиоу. — Ты говорил, что хотел бы, чтобы через ворота кто-то прошел, — а маг должен следить за пожеланиями, которые высказывает. Вселенная всегда прислушивается.

Фрио раздраженно посмотрел на нее, потом с видимым усилием отогнал неуместные мысли: всем им предстояло заняться более важной проблемой. Кошки подошли к лежащему на платформе телу, и Фрио осторожно коснулся лапой лица эххифа. Никакой реакции не последовало.

— Он без сознания…

— Ненадолго, мне кажется, — прошептала Рхиоу.

— Но откуда, милосердная Прародительница, он взялся? — спросил Фрио.

— Судя по одежде, не из нашего времени, это уж точно, — ответила Рхиоу. — И даже не из близких времен. Я не очень разбираюсь в человеческих модах, но так в наше время эххифы одеваются в торжественных случаях, а когда-то, как мне говорил Урруах, это была повседневная одежда.

Эххиф был одет по большей части в черное: узкие длинные брюки, белая рубашка с замысловато завязанным шейным платком, что-то вроде облегающего короткого — только до пояса — пиджака без рукавов, а поверх него — более свободное и длинное легкое черное пальто. Эххиф был высок и светловолос; на лице его виднелось гораздо больше растительности, чем было принято во времена Рхиоу. Человек казался пожилым, хотя и не старым.

— Он перестал дышать, — неожиданно сказал Фрио. Рхиоу присмотрелась к человеку более внимательно.

— Может быть, это просто пауза после вздоха, — сказала она. — Но на всякий случай нам лучше защитить его заклинанием. Да и в любом случае ему понадобится магическая поддержка, когда он придет в себя.

Рхиоу начала заключать эххифа и ворота в магический круг. Арху отпустил струну, за которую потянул, и стал внимательно вглядываться в глубину старого туннеля метро.

— Что тут, во имя Прародительницы, происходит? — раздался вдруг рядом чей-то голос, и секундой позже на платформу вспрыгнула Аухла; за ней следовала Сиффха. Бросив на нее единственный взгляд, Арху отвернулся, сел и принялся вылизываться.

— Аухла, — спросил Фрио, — где Хафф?

— Он скоро придет. — Аухла подошла к эххифу и пристально на него взглянула. — Да смилуется над нами Иау! Еще один!

— Да, — коротко бросил Фрио и умолк, однако даже в этом коротком слове Рхиоу уловила тревогу. Впрочем, сейчас было не время выяснять причину.

— Начал он снова дышать?

Аухла наклонилась к самому лицу человека, пытаясь уловить дыхание.

— Нет. Сиффха, когда Рхиоу закончит, добавь энергии в магический круг. Этому бедняге понадобится помощь. По-моему, он в шоке.

— Неудивительно, — протянула Сиффха, подходя к Рхиоу и разглядывая круг, который та создавала, мысленно произнося заклинание. — Довольно стандартный вариант. Куда ты хочешь, чтобы я направила энергию в первую очередь?

— В диагностическую часть и в ту часть, что поддерживает жизнь эххифа, — ответила Рхиоу. — Я хочу выяснить, что не в порядке, прежде чем начинать лечение. — Она завершила круг, взмахом хвоста соединив в воздухе концы «узлом мага»; по кругу пробежало бледное пламя и погасло. В обычных обстоятельствах Рхиоу предпочла бы, чтобы начертанные ею символы сияли видимым светом, но странное, непонятно откуда взявшееся пламя испугало бы бедного эххифа, когда он придет в себя.

Кольцо основного заклинания теперь лежало на бетонном полу вокруг неподвижной человеческой фигуры, видимое только магам. Рхиоу обошла его еще раз, добавляя те слова Речи, что возникали в ее уме; эти слова должны были обеспечить действенность заклинания. Одно за другим они изящными закруглениями и арабесками обвивали основное кольцо, как виноградные лозы, оплетающие опору. Наконец последнее слово пустило корни и слилось с «узлом мага».

— Ну вот, — сказала Рхиоу, — готово.

Сиффха оглядела магический круг, нашла место, через которое должна была вливаться энергия, и поставила на него лапу. Вязь заклинания на мгновение вспыхнула, потом погасла.

Рхиоу, которая стояла на той части кольца, что приводила заклинание в действие, чуть не подпрыгнула: таким мощным оказался поток энергии, хлынувшей в заклинание и через него в нее саму. Неожиданным было все — и внезапность появления, и необычная сила, а главное — ощущение личности Сиффхи, юной, яростной, неустрашимой. Рхиоу поразилась тому, какой огромный, хотя еще и не полностью развившийся, неиспользованный потенциал крылся в этой молоденькой кошечке; побудительной силой служило какое-то огромное, неотчетливое, но тем не менее все подчиняющее себе желание. Рхиоу поспешно отвернулась — это было не ее дело, — но впечатление все равно осталось очень сильное. Из маленькой кошечки со временем получится нечто совершенно необыкновенное, когда она повзрослеет достаточно, чтобы ясно представлять себе свою жизнь и свою работу.

— На первое время этого хватит? — спросила Сиффха.

— На мой взгляд, хватит на несколько часов, — все еще не оправившись от потрясения, ответила Рхиоу. — Спасибо, сестрица. — Теперь все внимание Рхиоу было обращено на заклинание и на эххифа. Она не знала его имени, поэтому использовала в заклинании символы, обозначающие его видовую принадлежность и пол; теперь, пользуясь этим, она установила связь между своим разумом и разумом эххифа и осторожно коснулась его. Часть мозга, ведающая дыханием, кровяным давлением и другими функциями организма, не пострадала, но эмоциональный шок был так велик, что отразился на биохимии и вызвал дыхательный спазм, длившийся уже долго. Прямо на глазах Рхиоу человеку становилось все хуже, но, к счастью, проблема была не из сложных. Рхиоу слегка увеличила кислотность крови, и организм ответил на это автоматически — эххиф судорожно втянул воздух, потом его дыхание приобрело нормальный ритм.

— Ничего серьезного, похоже, — сказала Аухла, с облегчением распушив усы.

— Это явление обычно вызывает икоту, но тут был немного более серьезный случай, — ответила Рхиоу. Она тоже испытывала облегчение; встряхнувшись, она постаралась избавиться от странного ощущения скованности, которое осталось от соприкосновения с разумом эххифа. — Меня больше беспокоит его эмоциональное состояние, когда он придет в себя. Может быть, понадобятся успокоительные средства. Сейчас увидим.

Человек слегка пошевелился.

— Прошу прощения за опоздание, — донесся из туннеля голос, и на платформу вскочил Урруах. — Мне пришлось кое-чем заняться… — Он оборвал фразу и вытаращил глаза, разглядев, что творится рядом с воротами. — Ух ты, значит, желания все-таки исполняются!

— Исполняются или нет, — сказал Фрио, — а ворота будет лучше перевести в режим ожидания. Нам только и не хватает, чтобы сквозь них сейчас еще кто-нибудь прошел, особенно если пришелец, имя которого не включено в заклинание, окажется внутри магического круга.

Урруах бросил на него укоризненный взгляд.

— Ты, я надеюсь, шутишь? Зафиксируй их в открытом состоянии!

— Еще чего!

— Если мы не сделаем этого, то не сможем определить, где заякорен другой конец, а эта информация нам совершенно необходима. Ты готов? Если нет, позволь мне.

Фрио ощетинился, но Аухла, толкнув плечом, отвлекла его.

— Урруах прав, — сказала она. — Рхиоу, тебе понадобятся сведения о личности эххифа, чтобы вставить их в заклинание, иначе он не сможет выйти из защитного круга. Урруах, не забудь, что ворота нужно оставить открытыми, но так, чтобы через них нельзя было пройти. А ты, Фрио, помоги нам: нужно о многом позаботиться. Ты только посмотри, в каком состоянии этот бедный эххиф!

Человек открыл глаза и попытался что-нибудь разглядеть в окружающей его тьме; потом он попытался сесть, не смог и снова скорчился на полу.

— Где… — начал он, но звук собственного голоса в душной темноте туннеля, казалось, испугал его.

Маги посмотрели друг на друга.

— Если он — не маг, отправившийся по делу, то что все это значит? — прошептала Аухла.

Она подошла к границе магического круга и села так, чтобы эххиф мог ее видеть. Тот снова попытался сесть, и на этот раз попытка оказалась более успешной. Опираясь на локоть, человек принялся озираться. Света в туннеле было совсем мало, даже по кошачьим стандартам, и едва ли эххиф мог что-то разглядеть.

— Не бойтесь, — сказала Аухла на Речи. — Вы упали. Вы ничего себе не повредили?

— Нет… кажется, нет. Но где… где я нахожусь? — Человек попытался сесть прямее. — И где вы?

— Прямо перед вами, — ответила Аухла, обменявшись взглядом с Рхиоу.

Эххиф еще раз осмотрелся и на этот раз заметил Аухлу, но перевел взгляд дальше.

— Где же?

— Да здесь, прямо перед вами. — Несмотря на напряженную ситуацию, в голосе Аухлы прозвучал намек на улыбку. — Кошка, которую вы видите. — На этот раз Рхиоу поняла, что Аухла едва сдерживает смех.

Эххиф посмотрел на Аухлу и тоже рассмеялся, хотя в голосе его была заметна дрожь.

— Наверняка это не так. Похоже на чревовещание. Мне приходилось видеть выступления иллюзионистов, я представляю себе, как можно обмануть ничего не подозревающего зрителя.

Аухла вздохнула.

— Во время выступления опытный маг-циркач может создавать самые разные иллюзии, согласна, — сказала она. — Однако в данном случае все не так. Рхиоу, может быть, стоит позволить символам светиться поярче.

Рхиоу согласно взмахнула хвостом, внимательно следя за эххифом: тот мог снова испытать шок.

— Мистер… Иллингворт, — через несколько секунд сказала Аухла, дождавшись, когда сияние магического круга позволит человеку увидеть ее и остальных. — Пожалуйста, поверьте: это не трюк. Конечно, с вами никогда подобного не случалось, и может быть, вам легче будет думать, что вам все снится. Не возражаете, если мы зададим вам несколько вопросов?

Эххиф посмотрел на светящийся круг, на кошку, которая находилась, как и он сам, внутри, касаясь лапой то одного символа, то другого, на четырех кошек за пределами круга, и вздохнул.

— Что ж, не возражаю, но все-таки где вы? И откуда вы знаете мое имя?

— Пожалуйста, не тратьте силы, высматривая других людей: их здесь нет, — сказала Аухла. — Попробуйте притвориться — ведь это же сон, — что вы разговариваете с кошками.

— Но все-таки откуда вы знаете мое имя? — снова спросил человек, на сей раз уже с тревогой. — Тут… тут какой-то заговор?

Благодаря заклинанию Рхиоу почувствовала, что кровяное давление человека начинает расти. Она внимательно следила за эххифом, стараясь определить, не сделает ли тот неожиданного резкого движения: при попытке выйти из круга, прежде чем заклинание будет снято, человек мог сильно пострадать, и не только физически.

— Никакого заговора нет, — ответила Аухла, — хотя мне было бы интересно узнать, почему вы заподозрили это,

Эххиф снова огляделся, все еще пытаясь понять, кто с ним говорит; теперь его явно одолевала подозрительность.

— Теперь всюду кишат заговорщики. — В голосе его звучало нешуточное беспокойство. — Раньше все казалось таким надежным, а теперь все не такое, каким кажется.

Кровяное давление эххифа снова подскочило, и Рхиоу заметила, как напряглись его мышцы: человек намеревался прыгнуть в сторону.

Лучше не надо, — подумала она и при помощи заклинания отдала короткое распоряжение железам внутренней секреции. Организм человека послушно перестал вырабатывать адреналин и выбросил в кровь приличную порцию эндорфинов, что заставило мистера Иллингворта растерянно заморгать; от его готовности вскочить и броситься бежать ничего не осталось. Рхиоу намеревалась, если понадобится, временно парализовать его мышцы, но она всегда предпочитала менее радикальные и не требующие такого расхода энергии меры.

— Что вы имеете в виду? — спросила Аухла.

— Войну. — Теперь голос мистера Иллингворта звучал печально. — Какой смысл быть самой могучей страной на планете, если за это на вас сбрасывают бомбы? Было время, когда никто не осмеливался поднять на нас руку. Однако теперь наши враги объединились и сделались дерзкими, и даже сам Лондон стал их добычей.

При этих словах Аухла бросила на Фрио выразительный взгляд. Глаза рыжего кота широко раскрылись.

— Сбрасывают бомбы? — беззвучно сказал он остальным. — Лондон не бомбили уже лет пятьдесят.

— Когда это началось? — спросила Аухла, и как ни старалась она говорить мягко и спокойно, в голосе ее прозвучала тревога.

— Год назад или около того, — устало ответил мистер Иллингворт. — И раньше бывали неприятности, но ничего похожего на кошмар, который мы переживаем сейчас. — К изумлению Рхиоу, человек опустил голову и закрыл лицо руками. — После смерти королевы…

— Королевы? — Урруах оторвался от манипуляций с воротами и оглянулся. — О чем это он?

— Какой королевы? — спросила Аухла.

Эххиф снова поднял голову и огляделся, как загнанный зверь; Рхиоу заметила, что его кровяное давление снова начало повышаться.

— Как можете вы не знать об ужасной трагедии, — выкрикнул мистер Иллингворт, — погрузившей всю страну в траур и потрясшей весь мир? Только шпионы могут притворяться, будто не знают о предательском убийстве королевы-императрицы… — Эххиф начал подниматься на ноги.

Рхиоу решительно прибегла к заклинанию, заблокировав нейротрансмиттеры, приводящие в действие мускулатуру, — кроме дыхательных и сердечной мышц. Эххиф начал ловить ртом воздух; невозможность пошевелить и пальцем вызвала в нем панику.

— Отпустите меня! — пробормотал он и вдруг начал кричать: — Шпионы! Предатели! Отпустите меня! Полиция!

Можно, конечно, было сделать так, чтобы крики его стали беззвучными, но Рхиоу заботили другие вещи.

— Аухла, — сказала она мысленно, — не стоит продолжать. Эххифам редко удается напугать себя до смерти, но этот очень лабилен эмоционально и к тому же пережил сильный стресс.

— Ты права, — согласилась Аухла. — Лучше усыпить его.

Рхиоу снова коснулась символов защитного круга и отдала необходимые распоряжения мозгу человека. Через мгновение глаза его закрылись и голова слегка склонилась вперед — в остальном он остался неподвижен, поскольку Рхиоу ради безопасности не сразу сняла блокаду с мышц.

— Сбрасывают бомбы… — протянул Урруах.

— Одну минуту, — остановила его Рхиоу. — Урруах, в каком состоянии ворота?

— Открыты, но не действуют, как и сказала Аухла.

— Тебе удалось определить время, когда они в последний раз открывались?

— Нет еще. Конгруэнтность с нашим временным континуумом неполная, Рхи. Те пространственно-временные координаты, которые мне удалось получить, не лежат на прямой, проходящей через наше время. — При этих словах Рхиоу поежилась: она поняла, что имеет в виду Урруах, и ей это очень не понравилось. — К тому же мне кажется, что нечто воздействовало на ворота с той стороны, когда происходили эти странные перемещения… распускало плетение струн. Это нарушение структуры начинает проявляться и на нашей стороне. — Урруах мрачно дернул усами. — И я почти боюсь восстанавливать ткань ворот. Это может насторожить того, кто манипулирует струнами, заставить затаиться в своей норе.

— Я бы на твоем месте не торопилась и сначала обсудила все с Хаффом, — беззвучно сказала ему Рхиоу. — Тут еще и вопрос юрисдикции, и я совсем не хочу… — Она выразительно посмотрела в сторону Фрио.

— Понял, — откликнулся Урруах. — Однако если случится какая-то неожиданность, нам придется вмешаться и действовать в интересах дела, не обращая внимания на возражения местной команды.

Рхиоу согласилась с ним, хотя такая перспектива и заставляла ее нервничать. Урруах снова занялся расшифровкой показаний контрольной системы ворот: информация со струн стекала по его лапам, передаваясь по нервам в мозг.

— Аухла, — вслух заговорила Рхиоу, — тебе удалось вступить с этим эххифом в достаточно тесный контакт, чтобы узнать его имя. Можешь ты проникнуть в его сознание и узнать что-то еще?

Аухла поежилась, явно испытывая тревогу.

— Имя узнать легко, — ответила она, — у любого разумного существа оно так близко к поверхности сознания… А вот до абстрактной информации добраться труднее — он ведь не представитель нашего собственного вида. Ты же знаешь, как выглядит разум эххифа изнутри: все образы перепутаны, язык странный, а уж об общем складе ума и говорить нечего. Я совсем не специалистка в человеческой психологии — могу безнадежно запутаться. Да и в любом случае я ничего полезного узнать не могу, пока наш мистер Иллингворт без сознания. Если бы он проснулся, я могла бы, конечно, попытаться, но и в этом случае нет гарантии, что полученная информация окажется вполне точной: мы узнали бы только то, Что я думаю, будто он думает.

— Если ты думаешь, что нашла в его сознании свидетельства его принадлежности к другой временной линии, — вмешался Урруах, — тогда, на мой взгляд, ты вполне правильно все понимаешь. Я не говорю о тех вещах, которые этот эххиф упомянул, — я почти ничего из его слов не понял, — но одно я знаю точно: Лондон в недавнем прошлом не бомбили и уж тем более не бомбили во времена, когда люди носили такую одежду, как у него.

Рхиоу вдруг осознала, что Арху самым пристальным образом смотрит через ее плечо на Иллингворта.

— Он и есть причина расплетения ткани ворот, — тихо сказал Арху. — Или симптом — вполне конкретный, а не абстрактный. Процесс еще не завершился, и если в ближайшее время ничего не предпринять…

— Держись за эту мысль, — сказала Рхиоу, — не потеряй ее, что бы ни случилось.

— Давай, — неожиданно вмешался Фрио, — потакай ему! А то он мало еще причинил неприятностей!

— Послушай, — повернулся к нему Арху, — я же пытался объяснить тебе…

— Это ты послушай! — Фрио навис над Арху, глядя тому в глаза; выгнутая спина, напряженные лапы — классическая поза кота, угрожающего противнику. — Может, ты и думаешь, будто оказал нам услугу, вызвав переход, но откуда известно, что все это имеет хоть какое-то отношение к тем неприятностям, которые мы расследуем? На мой взгляд, ты просто все еще больше запутал. Не смей никогда прикасаться к моим воротам, если только я сам тебе этого не велю. Слышишь? Являешься сюда, ты, умница-вау, и суешь нос, куда тебе не положено!

Арху, прижав уши, отвечал Фрио столь же пристальным взглядом; было ясно, что еще немного — и он, оскалив зубы, ввяжется в потасовку. Урруах бесстрастно наблюдал за противниками.

Ох, милосердная Прародительница! — мысленно взмолилась Рхиоу. — Прошу тебя, не дай Арху…

— Ради всех богов, что здесь?… — донесся из туннеля новый голос. Все головы повернулись в ту сторону. Секундой позже Хафф вспрыгнул на платформу и оглядел странную сцену: замершего в полусидячей позе эххифа, Урруаха с лапами, по плечи погруженными в переплетения струн, Сиффху, снабжающую энергией магический круг и равнодушно наблюдающую за коллегами, Аухлу и Рхиоу, встревоженных и растерянных, и Фрио с Арху.

Фрио повернулся и яростно уставился на Хаффа.

— Ну, наконец-то ты явился! Пока ты наслаждался дневным сном, эта твоя вау-распрекрасная команда «старших смотрителей ворот»…

— Фрио, — только и сказал Хафф, и молодой кот сник и уселся, хотя уши его все еще оставались прижатыми.

Хафф тоже сел.

— Во-первых, я вовсе не спал, как мне того ни хотелось бы, а беседовал с Хниххо. — Рхиоу вспомнила, что так зовут старшего мага, ведающего Западной Европой, — эххифа, живущего на другой стороне пролива в одной из низменных прибрежных стран. — Во-вторых, мне кажется, что ты должен извиниться перед Рхиоу и ее командой. Их послали сюда, чтобы добиться результатов. Им явно удалось получить их, — Хафф бросил взгляд на поникшую фигуру эххифа, — нравится тебе это или нет. Нас специально предупредили, что следует ожидать несколько неординарных приемов. Или ты не обратил внимания на слова Шепчущей?

— О, я прислушался к ней, просто…

— Никакого «просто». Если ты чувствуешь, что должен чему-то воспротивиться, обсуди это с ней, но любые сомнения, которые у тебя есть, нужно разрешить до того, как снова браться за работу.

Фрио отвернулся и принялся вылизываться. То же самое, и очень старательно и поспешно, стал делать и Арху.

Рхиоу с облегчением вздохнула.

Несколько неординарные приемы… — подумала она. — Что ж, на данный момент Арху не грозят когти. А вот не распространяется ли понятие «неординарные» и на мои с Урруахом действия?

Хафф поднялся, подошел к границе магического круга и оглядел спящего эххифа.

— Далеко же от дома он забрался.

— Я бы сказал, что он из середины XIX столетия по счету эххифов, — сказал Урруах. — Местоположение почти конгруэнтно с нашим, а установить время точно пока не удается. Точка перехода где-то в районе прежних мгновенных открытий ворот, хотя нельзя гарантировать, что она совпадает с каким-то из них.

— Он говорил о бомбежках, — сказала Аухла, подходя поближе к своему приятелю.

— И еще он говорил о великой королеве, — растерянно добавил Арху, на мгновение отвлекшись от ххейха. — Не подумал бы, что эххифы знают о Иау.

— Судя по его одежде, — сказал Хафф, — я сказал бы, что он, наверное, имел в виду королеву-эххифа, которая тогда правила. Это просто другое употребление наименования, с которым мы обращаемся к Прародительнице. Ту королеву звали Хфиххория. На этом острове многие эххифы относят себя к одному прайду, хотя не имеют кровного родства, за исключением очень отдаленного; у них есть хвио-ррайфих — «прайд внутри прайда», те, кто заботится обо всех остальных эххифах, помогает им найти пропитание, осуществляет правосудие и так далее. Впрочем, как всегда у эххифов, тут все довольно запутанно. Эта королева-эххиф — дочь прежнего главы прайда, что люди того времени считали довольно необычным: долгое время прайд возглавляли самцы, а не самки.

— Как странно, — пробормотала Рхиоу. — Даже среди людей всем чаще всего заправляют самки, даже если эххифы-самцы утверждают обратное.

Хафф в ответ улыбнулся.

— Я тоже никогда не мог этого понять. Ведь, казалось бы, все должны быть только рады, если находится кто-то, кто готов взять на себя бремя власти. — Он бросил ласковый взгляд на Аухлу, которая в ответ довольно улыбнулась. — Так или иначе, эта королева-эххиф знаменита свершениями собственного прайда и глав некоторых ей подчиненных; современные эххифы называют ее именем целую эпоху.

— Но он же сказал — ее убили, — возразил Урруах.

Хафф задумчиво помахал хвостом.

— Действительно, другие эххифы несколько раз пытались ее убить, — ответил он, — но это им не удавалось. Хфиххория умерла от старости и болезней… в нашем мире. Что касается его мира… — Хафф неуверенно посмотрел на эххифа.

— Нам обязательно нужно узнать, из какого он времени, — сказала Сиффха, — если мы хотим разобраться во всей этой путанице.

— Да, но если вам уже пришлось его усыпить, вряд ли можно рассчитывать на его помощь, — буркнул Хафф. — Если мы попытаемся получить от него больше информации, мы можем причинить ему вред, а это противоречит клятве мага, — как бы много ни зависело, по нашему мнению, от того, что ему известно.

— Не могу не согласиться, — сказала Рхиоу. — Эххиф выглядел в высшей степени взволнованным и огорченным.

— Что ж, по крайней мере теперь у нас есть другой способ получить нужную информацию: мы зафиксировали ворота в точке пространства-времени, откуда этот эххиф явился. Мы можем отправить его обратно, а потом сравнить полученные данные с более старыми записями и на этом основании попытаться узнать, как и почему ворота так странно себя вели, не сообщая нам о тех проникновениях. Есть какие-нибудь другие предложения? Аухла?

Кошечка отрицательно помахала хвостом.

— Давайте так и сделаем.

— Фрио, Сиффха — ваше мнение?

— Мне не нравится, — ответил Фрио, — что ворота зафиксированы в открытом состоянии и, что еще хуже, ведут они в альтернативную реальность. Одни ворота в таком состоянии могут странным образом подействовать на другие, а наш комплекс весьма чувствителен в этом отношении.

— Я понимаю твою озабоченность, — ответил Хафф, — тут ты прав. Однако в данном случае придется рискнуть. Как только нам удастся отправить кого-то сквозь ворота и удостовериться в пространственно-временных координатах того конца создаваемого ими коридора, а потом отправить по домам и всех прочих пришельцев, ворота можно будет закрыть. Как ты думаешь, Сиффха?

— Мне такая мысль нравится.

Хафф повернулся к Рхиоу.

— Ты согласна?

— Безусловно.

— Прекрасно, — кивнул Хафф. — Давайте тогда отправим этого бедолагу домой. Как ты считаешь, Рхиоу, нужно ли изменить его воспоминания?

— Это было бы нелегко, — ответила Рхиоу, — по той же причине, по которой Аухла не хотела получать от эххифа абстрактную информацию. Я могу ему навредить, и в результате мое вмешательство только ухудшит дело. Однако судя по тому, как он нам отвечал, мне кажется вполне вероятным, что он воспримет все случившееся с ним как сон.

— Хорошо. Сиффха, ну-ка покажи нам одно из твоих любимых красочных зрелищ.

— Ничего красочного тут нет, — ответила Сиффха. Она даже усом не пошевелила и не стала вносить никаких изменений в магический круг, который снабжала энергией, но мистер Иллингворт легко поднялся в воздух и спланировал к воротам.

— Не откроешь ли ты ворота и не увеличишь ли видимость? — обратилась Сиффха к Урруаху. — Мне не хотелось бы уронить его.

Урруах через плечо оглянулся на юную кошечку, ухмыльнулся, запустил коготь в узел струн и слегка потянул. В то же мгновение перед кошками открылось темное пространство, которое, вероятно, было улицей: неподалеку виднелись стены, на которые с одной стороны падал слабый желтый колеблющийся отсвет.

— Газовое освещение, — завороженно прошептала Аухла. Эххиф медленно проплыл сквозь ворота в темноту за ними; Урруах немного отодвинулся, чтобы тот его не задел.

— Какая там высота над землей? — спросила Сиффха.

— Примерно в твой рост.

Эххиф упал вниз, за пределы кромки ворот. Урруах вытянул шею, чтобы лучше видеть.

— Все в порядке, — сказал он. — Он приземлился. Я собираюсь снова перевести ворота в режим ожидания и зафиксировать их в таком состоянии. — Он начал перебирать струны. — Если смогу.

Ворота начали светиться, потом по ним пробежала дрожь — все плетение струн всколыхнулось, как если бы огромный зверь конвульсивно встряхнулся, чтобы избавиться от блохи. Даже ближайшая окрестность овала, на которую воздействие не должно было бы распространиться, изогнулась и дрогнула. Урруах откачнулся назад, подпрыгнул и приземлился на лапы — хотя и с трудом. Позади него ткань ворот успокаивалась и гасла, через мгновение ворота обрели свою прежнюю конфигурацию — закрылись и перешли в состояние ожидания; только цвета их сделались совсем тусклыми, лишенными жизни.

— Что, во имя Иау, с ними произошло? — спросил Хафф.

На этот вопрос никто ответить не мог. Фрио подошел к воротам, осмотрел их и в гневе обернулся к Урруаху.

— Что ты с ними сделал?

— Ничего такого, чего бы ты не видел, — ответил тот, встряхиваясь. — Мне приходилось раньше сталкиваться с аварийными закрытиями ворот, но ничего похожего я не наблюдал. Интересно: не может ли это быть реакцией на то, что мистер Иллингворт неожиданно был возвращен по месту жительства?

— Ты хочешь сказать, что, по твоему мнению, все перемещения сквозь ворота не были случайными? — спросила Сиффха. — Похоже, что нечто, устроившее перемещения из прошлого, не хотело его возвращения.

— Это значит, что он должен был еще больше нарушить равновесие в нашей вселенной, — сказала Аухла, — чем это уже произошло вследствие появления других пришельцев из прошлого, которых мы еще не обнаружили.

— Есть и еще одна малоприятная возможность, — добавила Рхиоу. — Возможно, переход был организован так, чтобы, если бы кто-то захотел переместиться следом за мистером Иллингвортом или вернуться, используя те же координаты, он бы пострадал или даже был убит.

— Ты предполагаешь, что это ловушка? — спросил Хафф.

— Удостовериться в этом, имея те данные, которые удалось получить, невозможно, но я и в самом деле думаю, что Сиффха права. Дело не в неисправности ворот… такое было бы маловероятно. На другом конце есть кто-то, кто все это устроил, или по крайней мере кто настроил ворота, а сам скрылся.

— Но как можно открыть ворота в будущее? — спросила, широко раскрыв глаза, Сиффха.

Хафф серьезно посмотрел на нее.

— Это невозможно, — ответил он, — если только ты не умеешь существовать одновременно в разных эпохах… А единственные, кому такое по плечу, кто существует во всех временах разом и ни в одном из них, — это Вечные Силы.

— Включая ту, — сказала Аухла, — которая причиняет нам так много неприятностей.

Кошки переглянулись.

— Что ж, магический круг свое дело сделал, — сказала Рхиоу и коснулась хвостом «узла мага»; тот распался, и вместе с ним исчез и круг. — Спасибо, Сиффха. Ты очень мне помогла.

Молодая кошечка самодовольно улыбнулась.

— Всегда к твоим услугам.

Фрио подошел к воротам, протянул лапу, зацепил когтем сначала одну струну контрольного узла, потом другую и тихо зашипел.

— В том, что произошло, теперь разобраться не удастся. Координаты стерлись из записывающих структур, когда ворота закрылись, — наверняка это устроил неизвестный «оператор». Мы никуда не продвинулись.

Урруах, отошедший в сторонку и начавший умываться, пока Фрио осматривал ворота, поднял глаза.

— Ну, — протянул он, — не все так плохо. Я переплел струны, ответственные за переход, с основной структурой, когда фиксировал ворота в открытом состоянии, — в ваши обычные процедуры это не входит. Просто предосторожность: я боялся, что в суматохе могу что-нибудь упустить. По крайней мере так мы наверняка могли бы быть уверены в том, что найдем координаты в случае какой-нибудь неприятности.

Фрио заморгал.

— Как тебе удалось так быстро добраться до основной структуры моих ворот?

Урруах улыбнулся с таким превосходством, что Рхиоу поспешила вмешаться:

— Хафф, я не прочь бы немного отдохнуть. Ты не возражаешь, если мы сделаем перерыв?

— Конечно, конечно. Давайте выйдем на свежий воздух и посмотрим, не удастся ли раздобыть чего-нибудь вкусненького на обед. Но потом, — на морде кота появилось озабоченное выражение, — нам нужно будет составить план. Если за тем, что мы только что видели, скрывается Одинокая Сила — а я не могу предполагать ничего иного, — нас ждет не слишком приятная работа. Так что сначала — еда, а потом — военный совет.

На поиск еды потребовалось гораздо меньше времени, чем ожидала Рхиоу: большую ее часть кошки получили от людей, которые оказались на удивление щедрыми. Хафф просто привел всех в «Монетный двор» — паб, которым владел его хозяин. Рхиоу не представляла себе, что такое паб; она только полагала, что, как и многие другие здания в Лондоне, он окажется старинным. Однако «Монетный двор» ничем не отличался от любого бара Нью-Йорка — те же стеклянные стены, полированная медь, вьющиеся растения в горшках. Хафф уверенно прошел сквозь зал, получив щедрые подачки — сосиски, гамбургеры, сандвичи — от завсегдатаев. Всю добычу он отнес остальным, которые расположились, сделав «шаг вбок», в укромном уголке за позванивающими и гудящими игральными автоматами.

— Ты явно пользуешься тут успехом, — сказал Урруах, когда Хафф вернулся после очередного обхода зала с основательным куском рыбы в зубах.

— О да, — согласился Хафф, с улыбкой наблюдая, как Арху уплетает рыбу, забывая даже дышать. — В целом тут собираются славные люди, да и мой эххиф не возражает, когда они меня угощают: он называет это «проявлением доброй воли» и говорит, что их щедрость идет на пользу бизнесу. — Хафф с довольным видом оглядел зал. — Мне тут нравится. Всегда приятно участвовать в успешном предприятии. Приходится, правда, следить за собой, а то нагуляешь лишний жир.

Рхиоу, старательно умывавшаяся после того, как расправилась с замечательно вкусной половинкой сосиски, воспользовалась этим предлогом, чтобы не бросить при этих словах взгляда на Хаффа. Он, безусловно, достиг уже дородности, хотя пока еще не был по-настоящему ожиревшим.

Кто я такая, чтобы таращиться на него? Если бы я могла получать сколько угодно такой еды, кто знает, как я выглядела бы через несколько месяцев? — Рхиоу вздохнула, признавшись себе, что не отказалась бы испытать это на практике.

Теперь уже умывались все, кроме Фрио: он первым разделался с едой и свернулся комочком, полузакрыв глаза; возможно, он совещался с Шепчущей по поводу статуса своих ворот.

А может быть, — подумала Рхиоу, — решает, насколько потерял лицо, и придумывает способы восстановить свое реноме. — Рхиоу вздохнула и с новой энергией принялась умываться.

Урруах, получивший кусок гамбургера, две рыбные палочки, от которых отказался какой-то капризный ребенок, и сочный огрызок пирога с говядиной и почками, с довольным вздохом растянулся на боку и принялся приводить в порядок мех на животе.

— Ну а теперь, Хафф, — сказал он, — давайте обсудим возможные способы решения проблемы.

— Не думаю, что таких способов особенно много, — ответил Хафф, который не спеша тер лапой свою белую манишку, на которую с последнего гамбургера попал кетчуп; Рхиоу подумала, что, несмотря на все усилия, розовый оттенок сохранится день или два. — Нам придется обследовать путь, которым пришел мистер Иллингворт. Однако сделать это будет нелегко, учитывая, как ведут себя ворота, — добавил он задумчиво.

— Думаю, нам придется устроить сдвиг времени, — сказал Урруах, — чтобы, как говорят маги-эххифы, оценить временной интервал.

— Ты однажды начал рассказывать мне об этом, — неожиданно перебил его Арху, — да только она, — он кивнул на Рхиоу, — наорала на тебя… и на меня.

— И вполне заслуженно, — ответила Рхиоу. — К той проблеме, которую мы тогда решали, это не имело никакого отношения, а баловаться с временем, не имея в том настоящей нужды и не получив одобрения Вечных Сил, — все равно что играть на мостовой в час пик, а то и хуже. Впрочем, теория темпоральной неравномерности уже давно хобби Урруаха.

Урруах поднялся, встряхнулся, сел и принялся лизать лапу с таким же задумчивым видом, как и Хафф.

— Я начал интересоваться этим, еще когда не входил в команду, — сказал он Арху. — Иногда Шепчущая по каким-то своим соображениям соглашается обсуждать проблемы времени. Вряд ли она делает это просто от скуки; может быть, таким образом она хочет поощрить исследования, а может быть, ей просто любопытно. Она ведь обожает всюду совать нос.

— Темпоральная неравномерность… — протянул Арху. — Я думал, что неравномерность бывает только пространственно-временной.

— Так и есть, — ответил Урруах. — Нет способа совсем избавиться от пространственных координат, используя любое заклинание пространственно-временного перехода, по крайней мере применительно к планетам, как бы ты ни старался. Однако сдвиг времени всегда меняет главным образом темпоральную составляющую. Ты можешь или сделать его «свободно плавающим», создав локальное искривление пространства и применяя средства, предназначенные именно для этой точки, или заставить его «паразитировать» на воротах, используя их как источник энергии, с помощью которой сдвигом времени можно управлять. Существует более сложный метод, «половина на половину», если ты хочешь, чтобы одновременно сохранилась часть функций ворот, но при этом приходится тратить очень много сил.

— Неравномерность — это сжатие, свертывание, — вступил в разговор Хафф. — Сожми пространство, и ты заставишь предметы перескакивать с одного края сжатия на другой: в этом, если сильно упростить, и заключается принцип действия ворот. Сожми время тоже — или сожми темпоральный компонент пары пространство-время сильнее, чем пространственный, — и ты перескочишь из одного времени в другое, из настоящего в прошлое и обратно. Это и есть сдвиг времени.

— При этом нужно очень точно управлять пространственным компонентом, — сказал Урруах, — иначе ты, конечно, попадешь в желаемое время, но в место, лежащее где-нибудь совсем в стороне от планетарной орбиты. Нельзя забывать, что планета движется вокруг солнца, да и вся солнечная система движется тоже. Если ошибешься, окажешься в холодном темном вакууме и будешь чувствовать себя идиотом… если, ясное дело, не забудешь прихватить с собой некоторый запас воздуха. — Урруах ухмыльнулся, представив себе описанную ситуацию, а Арху быстро и нервно дважды облизнул нос. — Нужно выбрать точку на одном конце сдвига времени, лучше всего в своем «настоящем», в качестве якоря de facto, и другую точку, к которой протянешь от якоря цепь, и при этом не потерять контроль над обеими, несмотря на их движение в пространстве, которое продолжается на протяжении всего сдвига времени. Соединение должно быть достаточно гибким, чтобы не нарушиться при непредсказуемом перемещении тела… вернее, тел, поскольку наличие темпорального элемента означает, что всю задачу ты должен решать как задачу двух тел. Когда ты все сделал, нужно разъединить оба конца, не позволив при этом возникнуть временному зазору ни там, ни тут. Это тонкая работа, мой котеночек: ты сломаешь на ней не один коготок, если уж нам придется заниматься подобными вещами.

Арху бросил на Урруаха взгляд, ясно говоривший о том, что когти могут найти себе применение гораздо раньше.

— Я могу с этим справиться, — заявил он.

— Посмотрим, — вмешалась Рхиоу. — Со статичными воротами ты для начинающего справляешься хорошо. Другое дело, как ты управишься со сдвигом времени.

— В любом случае, — снова заговорил Урруах, — варианты один и три, я думаю, для нас закрыты.

При этих словах Фрио сбросил с себя задумчивость.

— Почему?

— Ну, во-первых, — сказал Урруах, взмахнув хвостом, — сколько раз нам придется повторить попытку? Кто-нибудь готов сказать мне, каков шанс, что мы разберемся во всем — начиная с причины странного поведения ворот и кончая выяснением того, о чем, во имя Прародительницы, говорил мистер Иллингворт — и все исправим всего за одно путешествие?

Кошки переглянулись. Никто не пожелал признаться в том, что ему хватило глупости рассчитывать на такой исход.

— Вот видите, — продолжал Урруах. — Значит, нет смысла стараться, обеспечивая три, четыре, пять сложных операций, необходимых, чтобы совершать повторяющиеся свободно плавающие сдвиги времени из одной и той же точки. Мы только потратим очень много энергии — а Вечные Силы этого терпеть не могут — и свихнемся от расчетов, чего терпеть не можем сами. Сдвиги времени «половина на половину» — третий вариант — очень трудно поддерживать: настройка сбивается, стоит пошевелить одним усом, или ворота вдруг закрываются без предупреждения, что нам совсем ни к чему. Это оставляет нам второй вариант, который в нашем случае обладает рядом преимуществ.

— Ты считаешь, что паразитирующая связь обладает преимуществами? — с сомнением сказала Аухла. — При неисправных воротах?

— Именно так, если ты собираешься устранить неисправность ворот, — ответил Урруах. — Паразитирующая связь к тому же выполнит диагностическую функцию, по крайней мере для источника энергии. Метод, конечно, неуклюжий, но надежный. К тому же при установлении паразитирующей связи те же неполадки, что сейчас имеют место, не возникнут.

— Эти не возникнут, зато возникнут другие, — проворчал Фрио.

Урруах дернул хвостом.

— Кому хочется, чтобы все мыши были одинаковы на вкус? Разнообразие не дает стареть. Мы установим паразитирующую связь с источником энергии ворот и с его помощью произведем сдвиг времени. Уж это-то мы сможем контролировать со всей точностью. Конструкция совсем простая, и чинить ее легко: если что-нибудь пойдет не так, мы узнаем об этом через секунду, а исправим через минуту. Попробуй-ка сделать такое с какими-нибудь из других ворот!

— Расскажи мне об этом подробнее, — устало сказал Хафф. — Остальные ворота иногда отказывают из-за лишней нагрузки, которая приходится теперь на них из-за неполадок с этими. Они просто не рассчитаны на такой наплыв.

— Тут мы можем оказать вам некоторую помощь, — сказала Рхиоу. — Мы уполномочены привлекать другие команды региона — они возьмут на себя часть работы, пока тут все не наладится. Кроме того, можно установить временные порталы поблизости от функционирующих ворот.

— Может быть, им придется остаться здесь надолго, — сказал Хафф. — Нам ведь нужно разобраться и с другими путешественниками во времени.

— Шепчущая говорит, что мы получим от других комплексов столько помощи, сколько потребуется, — ответила Рхиоу. — С этим все будет в порядке.

— По крайней мере одного нарушителя мы поймали на месте преступления и теперь можем воспользоваться координатами его перехода, — сказал Урруах. — Более того: мистер Иллингворт, из какого бы времени он ни происходил, будет нести магическую метку ворот, которую мы сможем обнаружить и по ней проследить за ним, — так, возможно, удастся выяснить, кто или что протолкнуло его через ворота, а если повезет, то и по какой причине.

— К сожалению, такие метки на пришельцах, первыми совершившими переход, уже должны были стереться, — вздохнула Аухла. — Как только нам удастся разрешить остальные проблемы, придется заняться поисками. А когда мы найдем несчастных… как вы думаете, они из той же реальности, что и мистер Иллингворт?

Эта мысль уже давно тревожила Рхиоу. Теоретически число потенциальных альтернативных вселенных безгранично. Даже если считать, что эххифы, когда их удастся найти, окажутся готовы сотрудничать, — что само по себе представлялось не особенно вероятным, — кошкам из обеих команд предстоит правильно определить, какой мир для них родной. Если случится несчастный случай и кто-нибудь из эххифов попадет не в ту реальность, для их собственной вселенной все будет хорошо, но нестабильность начнет нарастать в каком-то другом мире.

— Придется в этом разбираться, — сказала Рхиоу, — но с дальнего конца, а не с ближнего. Я бы сказала, что для начала нам нужно создать тот паразитический сдвиг времени, о котором говорил Урруах, используя те координаты, которые удалось сохранить после перемещения мистера Иллингворта, и посмотреть, в каком времени мы окажемся. Потом мы выясним, чем нужно помочь той вселенной, особенно тамошней королеве. Ты говорил, что на эту королеву в нашей реальности совершались покушения? — обратилась Рхиоу к Хаффу.

— По крайней мере три или четыре, — ответил тот. — Нужно будет узнать, был ли убийца одним из тех, чье покушение в нашем мире не удалось, или каким-то другим, истории неизвестным.

— Может быть, потому и неизвестным, — сказал Урруах, — что в прошлом кто-то его остановил… Может быть, это сделали мы?

— Хорошо бы, — прошептала Аухла, — но почему-то мне кажется, что рассчитывать на такое не стоит.

Несколько мгновений все молчали. Хафф задумчиво смотрел на пол, покрытый затоптанным красным ковром, на котором за прошедшие годы образовалась мозаика из прилипших кусочков жвачки, пятен от пролитого пива и прочих субстанций, которые нос Рхиоу не мог определить,

— Хорошо, — сказал наконец Хафф, — я согласен. Остается только решить, кто именно первым совершит путешествие в прошлое.

— Как я понимаю, никто из вас особенно не рвется, — сказал Урруах, — а значит, это будем мы.

Члены лондонской команды смотрели на него с самыми разными выражениями: Хафф — с отстраненным интересом, Аухла — с удивлением, а Сиффха — растерянно; Фрио распушил усы, явно (и, на взгляд Рхиоу, непонятно почему) весьма довольный.

— Почему? — спросил Хафф. — Правда, я и в самом деле сомневаюсь, чтобы мы так уж стремились…

— Я стремлюсь! — воскликнула Сиффха.

— Тихо, — остановила ее Аухла. — Ты, Сиффха, еще слишком молода для таких дел.

— Ничего подобного! У меня уже все зубы выросли!

— И все равно — нет.

— Но почему?

— Пока рано.

— Что касается «почему»… — начал Урруах.

— Нами скорее можно пожертвовать, — закончил за него Арху.

— Арху! — ахнула Рхиоу.

— Я не употребил бы такого выражения, — ухмыльнулся Урруах, — но он в определенном смысле прав. Если смотреть в корень, Хафф, это ваши ворота, которые вам известны лучше, чем нам. Если возникнут неполадки со сдвигом времени, использующим их источник энергии, у вас больше шансов с ними разобраться. И еще одно: сюда нас послали Вечные Силы. На мой взгляд, подразумевается, что мы, возможно, лучше оснащены для решения тех проблем, которые можем обнаружить.

— А может быть, это просто говорит твое эго, — сказал Фрио, насторожив одно ухо. По-видимому, решила Рхиоу, это просто неудачная шутка…

— У Урруаха? Эго? — сказала она вслух и тут же прикусила язык, чуть не сказав «и думать об этом нечего». Такие слова означали бы, что дело вовсе не в эго Урруаха. — Что ж, Фрио, если ты хочешь забрать всю славу себе, пожалуйста. Урруах останется здесь и присмотрит за твоими воротами.

Хафф тайком бросил на Рхиоу веселый взгляд. Фрио насторожил теперь уже оба уха.

— Нет, нет. Я и не подумал бы лишить его…

— Значит, решено, — сказала Рхиоу Хаффу. — Думаю, нам понадобится несколько часов, чтобы решить, какие заклинания нам нужно будет иметь при себе, и побывать дома перед отправлением. Если вы смогли бы обеспечить бездействие ворот на время нашего отсутствия, это, пожалуй, было бы лучше всего.

— С этим никаких проблем, — ответил Фрио. — Я просто отключу их от источника энергии до того момента, когда вы вернетесь… А когда вы вернетесь — завтра? И сразу же произведете сдвиг времени?

— Завтра, — кивнула Рхиоу, — примерно в это же время, если не возражаете.

Все кошки поднялись на ноги.

— Спасибо вам за все, — сказал Хафф. — Мы благодаря вам заметно продвинулись, хотя и нужно признать, что проблема теперь выглядит более серьезной, чем раньше. По крайней мере наш статус изменился, чего, если я правильно помню, ты, Фрио, так хотел; так что, можно считать, ты в долгу у Арху.

— А я должна признать, что он все же перешел границу, — сказала Рхиоу. — Я приношу тебе извинения за это.

Фрио замахнулся на Арху лапой — и это был не только церемониальный жест.

— Так пусть он в будущем ведет себя более прилично.

— Непременно, — резко ответил Арху, — при условии, что так же поступишь и ты, когда мы снова окажемся в потемках и ты не сможешь найти дороги…

Рхиоу заморгала, мех на ней встал дыбом. Слова Арху прозвучали для нее как предсказание. Она надеялась, что и Фрио понял это, — трудно было ошибиться, когда Шепчущая находила нужным высказать предостережение вслух, пользуясь для этого голосом Арху.

Эхо, рожденное словами Арху, постепенно смолкло, и кошки из лондонской команды изумленно переглянулись.

— Прошу прощения, — сказала Рхиоу. — Я раньше не предупредила… Арху — провидец, хотя его талант еще не отшлифован. Однако когда предсказание звучит так категорически, мы научились к нему прислушиваться.

Фрио махнул хвостом.

— Посмотрим, что будет, — скептически протянул он и добавил жизнерадостно: — Ну что, все решено? Тогда мне нужно заняться воротами, а потом вернуться домой к своему прайду. Увидимся завтра.

Он двинулся прочь, и все посмотрели ему вслед. Аухла озабоченно сказала:

— Нам с ним по дороге, так что я, пожалуй, пойду тоже. Сиффха, присоединишься?

— Ясное дело, — ответила юная кошечка.

Аухла слегка потерлась о Хаффа, попрощалась с остальными взмахом хвоста и побежала за Фрио. Сиффха побежала следом, не обращая внимания на пристально смотревшего на нее Арху..

Рхиоу дважды резко ударила хвостом и сказала Хаффу:

— Поверь, я очень сожалею, что мы причинили неприятности.

— Если это поведение Фрио заставляет тебя так думать, — ответил Хафф, насмешливо взглянув на нее своими большими зелеными глазами, — то напрасно. Фрио всегда напоминает забравшуюся в ухо блоху, которую никак не удается вытряхнуть. Однако работу свою он делает хорошо. Пошли.

Следом за Хаффом команда Рхиоу проскользнула через бар и прошла по коридору к железной двери с маленькой кошачьей дверцей внизу. Дверь вела в тесный захламленный дворик, заставленный высокими стальными пивными бочками и пластиковыми ящиками для бутылок. В задней стене виднелись ржавые железные ворота, дырка в нижней части которых позволяла кошкам свободно входить и выходить.

— Удобно, — одобрил Урруах.

— Удобно, — с гордостью сказал Хафф. — Вот что, Урруах: спасибо тебе за то, что ты вызвался отправиться вместо нас.

Урруах бросил на Хаффа удивленный взгляд.

— Это просто кажется мне наиболее подходящим. Ты согласна, Рхиоу?

— Согласна. И я не собираюсь обвинять тебя в чрезмерном потворстве твоему эго.

Хафф рассмеялся.

— Не принимайте его всерьез, родичи, не стоит. У самого Фрио эго с избытком. И все равно: спасибо вам.

— Ты беспокоишься за Аухлу, — неожиданно сказал Арху.

Рхиоу вздохнула: похоже, неотшлифованный дар провидца — не единственная проблема Арху; он восприимчив, но не знает, когда нужно промолчать.

Нужно было бы пересадить ему орган, ответственный за тактичное поведение, — подумала она, хоть и знала, что такое не под силу даже магии. Им с Урруахом придется вбивать в Арху правила поведения и надеяться, что результаты появятся до того, как он вырастет и исправительные меры вроде порки перестанут казаться уместными.

Хафф долго смотрел на Арху, прежде чем ответил:

— Да, так и есть. Думаю, ты уже достаточно взрослый, чтобы понять ситуацию. Мы с Аухлой давно вместе, и она мне дорога. Мысль о том, что ей могут грозить неприятности, меня беспокоит. Если бы пришлось подвергнуться опасности на службе Вечных Сил, мы на это пошли бы, тут и говорить нечего, но мне не нравится, когда такое случается в других обстоятельствах.

Рхиоу прекрасно понимала Хаффа, хотя ей и казалось, что для партнеров-магов, могущих подвергнуться опасности в любой момент, такое отношение чревато неизбежными страданиями.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — ответил Арху.

Он выглядел очень юным и трогательно старающимся сохранить достоинство, хотя и не мог скрыть внезапно охватившей его тревоги.

— Добрые боги, — мысленно шепнула Рхиоу Урруаху, — ну и досталось же бедняге!

— Коготь в ухе — это коготь в сердце, — ответил тот старой пословицей. — Остается только надеяться, что она не разорвет ему сердце в клочья.

— Да, — сказал Хафф, — я не сомневаюсь. Позвольте мне еще раз поблагодарить вас всех за то, что вы взяли на себя самое трудное. — Наклонившись, Хафф потерся щекой о щеку Рхиоу.

Она почувствовала, что тронута.

— Рады помочь, родич. Кроме того, это же наша работа. А теперь нам лучше отправляться. Увидимся завтра в это же время у ворот.

Выйдя через дырку в проход позади паба, команда Рхиоу добралась до ворот и вернулась к себе. Все это время Рхиоу не оставляло странное ощущение в том месте, где щека Хаффа коснулась ее щеки.