– Войдите, – откликнулся Каверс на дверной звонок.

– Добрый вечер, – входя, сказала Ван Чунь-мэй.

Капитан улыбнулся старпому и протянул руку. Ван положила в его ладонь набор дискет, а затем, повинуясь его жесту, села на стул рядом со столом. Положив дискеты на столешницу, Каверс ненадолго вернулся к своему чтиву. Стол здесь, в его личных апартаментах, был меньше по размеру, чем в кабинете, но вид имел еще более деловой и использовался не менее часто.

– Думаю, вы скоро обнаружите, что каждый борется за то, чтобы быть информированным настолько, насколько это вообще в данных обстоятельствах возможно, – сказала Ван Чунь-мэй, когда Каверс наконец обратил на нее взгляд.

Капитан улыбнулся.

– Сегодня вечером, Ван, вы просто непостижимы, – сказал он.

Женщина слегка вздрогнула, но улыбнулась в ответ. Затем опять устроилась подождать. Если ее ожидал инструктаж, Каверс наверняка в скором времени должен был к ней обратиться.

– Нас посылают на задание в пространство мокаков, – наконец сообщил капитан.

Ван наклонила голову.

– Разумеется, – отозвалась она. Куда их еще могли бы послать? И для какой другой задачи существует «Непобедимый»? – Но что-то в этом задании, сэр, вас явно тревожит.

Каверс медленно кивнул.

– Наша легенда такова, что мы должны попытаться перехватить пиратский корабль, груженый добром для мокаков. А в действительности мы отправляемся туда затем, чтобы сбросить шесть «спидов» для партизанских действий в отношении вражеских грузоперевозок.

– Понимаю, – сказала Ван и не слукавила. «Что ж, – подумала она, – это фирменный знак Паука. Отважно. Рискованно. Необычно. И самоубийственно». Ван Чунь-мэй провела языком по пересохшим губам. – Мы должны будем за ними вернуться?

– Да. Но очень многое может пойти наперекосяк. Мы будем крейсировать в другой зоне, высматривая пиратов, нелегальные грузоперевозки или мокаков. А «спиды» тем временем будут сами по себе. Это означает, что если по какой-то причине мы не сможем за ними вернуться…

– И совсем никакой поддержки? – спросила Ван. Хотя это скорее было утверждение, нежели вопрос.

– Имея в виду, что это один из проектов Скарагоглу, я не могу на это ответить, – мрачно проговорил Каверс.

– Однако, имея в виду, что это один из проектов Скарагоглу, логично будет предположить, что ответ отрицательный. – Тут Ван Чунь-мэй уловила едва заметную перемену выражения лица Каверса. В конце концов, хорошему старпому полагалось читать мысли капитана… – Тогда нам следует позаботиться о том, чтобы ничто не пошло наперекосяк, – сказала она.

Каверс улыбнулся.

– В самом деле – почему я об этом не подумал?

Их глаза встретились.

«Вот только в операциях военного времени что-то по определению порой идет наперекосяк», – одновременно подумали оба.

– Что ж, генерал Скарагоглу был прав… Коммандера Редера ни в коем случае нельзя было приговаривать к кабинетной работе на Земле.

Каверс кивнул, «И, разумеется, – подумал он, – Скарагоглу вполне мог решить, что раз Редер так и так обречен, он может хотя бы пропасть с пользой и под музыку. А если он не просто везуч, а по-настоящему гениален, он найдет какой-нибудь способ уцелеть… и принести пользу где-то еще, позднее».

– Жестокая проверка на прочность, – пробормотал Каверс.

– Несчастный малый, – отозвалась Ван Чунь-мэй.

* * *

– Коммандер? – В голосе главного старшины ар-Рашида, донесшемся из динамика, чувствовалась непривычная сухость.

Редер, который вовсю работал над прочисткой своих мозгов посредством складывания кубика-головоломки, отозвался:

– Что у вас, старшина?

– Сэр, прошу прощения, вы бы на главную палубу не подошли? Мы… у нас тут какая-то очень необычная поставка. Я убежден, что это ошибка, но моему слову не верят.

– Уже иду. – Редер отложил кубик и направился к двери.

«Мне следовало предупредить ар-Рашида, доставку чего нам придется ожидать», – подумал он. В его списке была масса всякой всячины, которая должна была стать полным сюрпризом для старшины. Но Питер не рассчитывал, что грузы начнут прибывать так скоро. «Работа со Скарагоглу и впрямь имеет свои преимущества, – с улыбкой признал он. – Наверное, в Главнокомандовании все так и происходит: ты щелкаешь пальцами – и все у тебя уже есть. Вместо «вопросов», «уточнений» и «глубоких сожалений» ты получаешь реальные вещи».

Выйдя в гулкую полость главной палубы, Питер сделал глубокий вдох. Запах механизмов, смазки, горючего и горелого пластика радовал его не меньше аромата цветов после весеннего дождя. Кроме того, он казался куда более привычным и знакомым – это был запах его ремесла. Питер шел от стоянки к стоянке туда, где его должен был ждать старшина, бросая взгляды влево-вправо на «спиды», которые, сверкая в ярком свете, грациозно над ним возвышались.

Однако в конце пути он начал хмуриться. Возле последних двух «спидов», похоже, было меньше техников, чем полагалось.

Куда же они все делись?

Вскоре выяснилось, куда. Старшина ар-Рашид и около двадцати техников стояли вокруг элеваторной платформы, что доставляла на главную палубу массивные посылки. На платформе уже стояли шесть громадных ящиков, где-то по три метра на два. Один из ящиков был вскрыт, и туда с восхищенными улыбками и одобрительным бормотанием заглядывали техники.

Старшина, однако, не улыбался. Едва он заметил Редера, как тотчас же прервал разговор с нервозным на вид складским служащим и торопливо подошел к коммандеру. Затем ар-Рашид резко и почти рассеянно отдал честь.

– Сэр, – гневно начал он, как только оказался в достаточной близости, – я не знаю, что квартирмейстер пытается сюда протащить, но мне это категорически не нравится. – Тут ар-Рашид повернулся и с негодованием указал на платформу и несчастного служащего, который сопровождал поставку. – Невесть по какой причине нам пытаются всучить это устаревшее оружие. Я ему сказал, что мы эту поставку не примем. А он говорит, что вы лично их заказали. Тогда я ему сказал, что вы никоим образом подобный хлам запросить не могли. Для начала – они бесполезны. А потом – где нам, черт возьми, предполагается их разместить? – Старшина с таким видом обвел рукой громадное пространство, по которому они шли, как будто это был солдатский сундучок. – Это не флотский авианосец, где можно поставить в угол целую эскадрилью «спидов» и на год про них забыть. Мы грузимся для долгого рейса, и места у нас в обрез.

Наконец они прибыли на платформу, и Питер заглянул во вскрытый ящик. Его лицо мгновенно вспыхнуло восхищением точно так же, как и у тех любопытных техников. Затем он протянул руку и нежно погладил гладкий бок одной из ракет – или, строго говоря, мин. Космический Отряд не заказывал ни одной такой, наверное, еще с тех самых пор, как Питер был сопливым приготовишкой, но старая армейская аксиома гласила: то, что еще можно отполировать, выбрасывать не годится.

– Мне, гм, следовало предупредить вас, старшина, что нам предстоит получить массу разных ресурсов, – сказал Редер, с трудом удерживаясь от оправдательного тона.

Ар-Рашид смотрел на него так, словно это заявление было сделано на каком-то незнакомом для него языке. На повианском, к примеру.

– Вот это? – буквально пропищал старшина, после чего откашлялся и попытался снова. – Значит… вот это вы заказали? – Он не смог изгнать из своего голоса ни предельного изумления, ни твердой веры в то, что «вот это» – форменный хлам.

Питер прикусил губу. Он испытывал виноватое желание объясниться и подчинился ему. Невесть отчего Редеру хотелось, чтобы ар-Рашид разделил его энтузиазм по поводу этих мин.

– Вы тот фильм помните? – с жаром спросил он.

Старшина повернул голову.

– Фильм? – переспросил он с таким видом, как будто никогда этого слова не слышал.

– Ну да. Тот самый, в котором корабль Консорциума так долбанул корабль Космического Отряда, что он вынужден был заглушить моторы. – Питер внимательно смотрел на старшину, пытаясь понять, помнит он или нет.

Ар-Рашид пожал плечами и неуверенно хмыкнул.

– Конечно же вы его помните, старшина, – с горящими от восторга глазами вмешался один из техников. – Это тот самый, в котором они перемещают как раз такую вот ракету из поврежденного отсека к единственной действующей пусковой установке, какая еще осталась…

– И им это приходится делать вручную, – возбужденно продолжил другой.

– А тут капитан выходит на связь и говорит, что все должны оставаться в полной неподвижности, чтобы попробовать одурачить вражеские датчики.

– Тогда им приходится остановиться прямо в коридоре, держа эту самую ракету на руках.

– И пот стекает по их лицам, а их руки вот так трясутся! – Первый техник слегка присел и продемонстрировал, а все остальные в радостном согласии закивали.

– А корабль Консорциума настраивает свои датчики все тоньше и тоньше, пока они наконец не фиксируют…

– Стук сердец и шум дыхания нашей команды!

– Да-да, стук их сердец и шум их дыхания!

– И капитан Консорциума думает, что они корабль Космического Отряда совсем за… простите, за это место взяли.

– И подходит…

– Как раз на минное поле, которое капитан Космического Отряда там расположил…

– А потом корабль Консорциума натыкается на одну из таких вот мин, и она ка-ак…

– Жахнет! – Ухмыляясь во весь рот, техник хлопнул в ладоши.

– Короче, Космический Отряд в тот день победил, – радостно закончил Редер.

Последовала пауза, пока все с широкими ободряющими улыбками смотрели на старшину. Затем ар-Рашид медленно кивнул.

– Да. Кажется, я что-то такое припоминаю. Конечно, в этих фильмах чего только не бывает. Там даже могут сварганить детектор, способный вибрации в вакууме почуять.

В импульсивном жесте одобрения Редер хлопнул старшину по плечу.

Но тут на смуглое лицо ар-Рашида опять наползло озабоченное выражение.

– Простите, сэр, – повернувшись спиной к техникам и придвигаясь ближе, а также переходя на тихий и конфиденциальный тон. – Я так понимаю, у вас что-то вроде… теплых чувств к идее использования мин, – продолжил он, мудро избегая упоминания о сентиментальности. Затем ар-Рашид сжал губы и немного подумал. Наконец он поднял руку, соединив большой и указательный пальцы, и осторожно произнес: – Но это же полностью устаревшее оружие. Оно совершенно бесполезно. Все, на что эти мины будут способны, это занимать место, которое лучше было бы отвести под ресурсы, действительно пригодные для использования – Он покачал головой. – Эти мины следовало много лет назад уничтожить.

Раздался дружный крик протеста от собравшихся у платформы техников.

– Это хлам! – воскликнул ар-Рашид, обращаясь лицом к небольшой толпе.

Мгновенно последовал целый всплеск умоляющих жестов, а также хор восклицаний и заверений в том, что «Непобедимому» совершенно необходимо иметь на борту эти мины.

Старшина стал водить взглядом с одного серьезного молодого лица на другое, а потом вдруг заметил, что они сомкнули ряды между ним и ящиками с драгоценными минами. Внезапно он почувствовал себя подлым старым отчимом, который хочет выбросить пахучего и слюнявого, но горячо любимого семейного питомца на холод. Тогда ар-Рашид горестно провел рукой по ежику седых волос. Взглянув на Редера, он понял, что против него выстроилось единодушное большинство.

– Так это, значит, одна из тех ерундовин, которые действуют на определенное поколение? – обреченно поинтересовался он. – Психоспецы специально такие фильмы консультируют, что бы юнцов вербовать, и это навеки искажает их сознание. Подсознательная подсказка, нервное короткое замыкание – так это, кажется, называется?

Редер развел руками. «Может, и так, – с дурашливой ухмылкой признался он сам себе. – Лично я эту чертову ерундовину пятнадцать раз смотрел».

– Мне следовало проинструктировать вас, старшина, – сказал он вслух. – Так почему бы прямо сейчас это не сделать? В следующие несколько дней к нам прибудет масса всего, и вы должны знать, чего ожидать. – Питер взглянул на драгоценную пирамиду из мин, затем опять на старшину.

– Нет-нет, ничего в таком духе больше не будет, – поспешил пообещать он, не на шутку встревоженный выражением лица ар-Рашида. Ему вдруг представилось невыносимое зрелище – плачущий главный старшина.

* * *

– Итак, лейтенант, – сказал Редер своему заместителю, – я думаю, мы сэкономим время, если вы также поприсутствуете на этом небольшом инструктаже с ар-Рашидом.

Синтия с прямой спиной сидела на стуле, выглядя несчастной и очень хорошенькой.

«Могу понять, почему Падди по ней с ума сходит, – подумал Питер. – Перед любой такой женщиной, способной одновременно быть такой несчастной и привлекательной, ни один новоирландец просто не в силах устоять».

Редер давно подозревал, что существует какой-то генетический сдвиг, притягивающий кельтских мужчин именно к грустным и скорбным женщинам. В данный момент даже он сам, имея в своей крови сильную примесь черти чего помимо крови кельтов, испытывал к Синди немалую симпатию.

«Теперь она уже знает, – подумал Питер, – что на офицерские курсы Падди не приняли, а учитывая связанную жесткими законами культуру ее родной планеты и нерушимые правила Космического Отряда по поводу любовных отношений с подчиненными, думает, что их роману не суждено продолжиться. Что ж, возможно Падди был прав, и наше задание даст этой парочке шанс».

Временный квартирмейстер пока еще не прибыл, а потому Питер воспользовался его отсутствием, чтобы похвалить Синтию:

– Думаю, лейтенант, вы проделали колоссальную работу в совершенствовании ваших навыков человеческого общения.

Ар-Рашид оторвал взгляд от грузового манифеста, который он просматривал, и кивнул в знак согласия.

– Благодарю вас, сэр, – смущенно отозвалась Роббинс, и лицо ее немного прояснилось.

– А посему, – тут Редер хлопнул в ладоши, – я намерен вас вознаградить, предоставив вам на следующие несколько недель существенно больший фронт работы. – И он радостно ей ухмыльнулся.

Второй лейтенант улыбнулась ему в ответ, но Питер увидел, что к его словам она отнеслась серьезно. В Космическом Отряде существовала традиция, что наградой за славно проделанную работу должна быть новая работа. Бросив косой взгляд на молодую женщину, ар-Рашид решил сменить тему.

– Простите, сэр, а мы по этому списку все получаем? – В глазах у старшины сквозило недоверие. – То есть, все-все?

– Все до последнего болта, – заверил его Редер. «Какое грандиозное чувство! – подумал он. – Как будто ты миллиардер или Дед Мороз. К этому и пристраститься недолго».

В глубине душе Редер чувствовал, что здесь таилась определенная опасность. «На что это будет похоже, – размышлял он, – если всегда будет так? Если ты всегда будешь получать, что хочешь, тогда как все остальные будут ходить с несчастным видом и с протянутой рукой?» Такая власть легко могла вскружить человеку голову. Очень скоро ему могли дать прозвище – скажем, Паук. Питер твердо решил, что никогда одним из таких парней не станет. Пусть Бычок, пусть Кролик, пусть хоть Сатана – но только пусть ничего, связанного с насекомыми. Хотя в училище он уже был Личинкой…

– Мы будем получать больше материалов, чем нам до сих пор приходилось пристраивать, так что вам с лейтенантом придется проявить чудеса изобретательности, изыскивая места для хранения.

Тут вдруг последовала резкая серия постукиваний в дверь, словно проходящий мимо дятел хотел войти и проверить, нет ли здесь короеда.

– Входите, – пригласил Редер.

Щуплый, нервозный юноша с необычно большой шапкой волос на голове торопливо вошел и отдал честь, поворачиваясь, чтобы адресовать этот салют всем присутствующим. Редер с трудом сдержал улыбку. Именно такого унтер-офицера заправские проныры мечтают хоть раз в жизни встретить. Такой человек всегда настолько рассеян и увлечен деталями, что когда ты снимаешь с него последние штаны, он охотно поднимает каждую ногу по очереди, даже не замечая твоего присутствия.

– Старшина Бриани, сэр, временный квартирмейстер, по вашему приказанию прибыл.

Редер ответил ему отданием чести и сказал:

– Добро пожаловать на борт, Бриани. Присаживайтесь. Налейте себе чашку кофе – это новый корабль, и фильтры работают как следует.

Молодой старшина взглянул на Синтию и главного старшину, затем неуверенно опустил руку. Со смущенной улыбкой он присел на пустой стул перед столом Питера. Затем предупредительно поднял взгляд, его перо с готовностью замерло над блокнотом.

Тут Питер все же позволил себе улыбнуться. «Неужели и я был так молод?» – задумался он.

– Я созвал это совещание, чтобы проинформировать вас о том, что мы будем получать крупные партии деталей и аппаратуры для главной палубы, – сказал коммандер.

– Так точно, сэр, – подхватил Бриани. – Мы их уже получаем. Самое тяжелое оборудование я направил непосредственно на главную палубу.

– Да, я заметил, – сухо сказал старшина.

Редер пристально на него посмотрел. Ар-Рашид посмотрел на него в ответ, и именно коммандер первым отвел глаза.

– Так или иначе, – продолжил Питер, – выиграем мы в лотерею или будет какой-то сбой, но теперь самое время заказать все, в чем вы нуждаетесь.

Бриани чуть не подпрыгнул на стуле, снова поднимая свое перо подобно излишне прилежному студенту.

– Прошу вас, Бриани, – сказал Редер, давая ему разрешение говорить. Даже Синтия, наслаждаясь энтузиазмом юного старшины, с трудом сдерживала улыбку.

– Есть, сэр. Все отделы получают накопившиеся партии ресурсов в беспрецедентных количествах. – Большие зубы парнишки засияли в счастливой улыбке. – Я всерьез озабочен тем, что мы можем превысить возможности наших складских мощностей.

– В таком случае, сэр, нам, вероятно, следует избавиться от слишком объемного и устаревшего оборудования, которое катастрофически загромождает складские помещения главной палубы, – предложил ар-Рашид.

Редер исподлобья на него глянул.

– Нет, – лаконично сказал он. – Они останутся. Я уверен, что вы сможете с ними управиться.

Старшина красноречиво поднял брови.

– Опустите ваши брови на то место, которое им положено, старшина. Повторяю – они останутся. – Взглянув на капитально озадаченную Синтию, Питер понял, что забыл объяснить, о чем речь. – У меня там кое-какие мины, – добавил он.

– Ух ты! – У Синтии аж лицо загорелось.

– И вы, лейтенант? – тоном античного диктатора пробормотал ар-Рашид.

– Так вот, значит, что там за ящики, – с ноткой благоговения в голосе произнес Бриани. Он обеими руками ухватился за блокнот. – А можно мне на одну из них посмотреть? – горячо попросил он.

– Конечно, можно, – великодушно разрешил Редер. – Старшина покажет вам, куда он их поставил. Не так ли, старшина? – Глядя на ар-Рашида, Редер наблюдал, как пожилой военный прямо у него на глазах признает свое поражение.

– Так точно, сэр. Я был бы счастлив.

По двум сияющим от радости лицам Питер мог судить, что долгое совещание будет теперь напрасным.

– Я вас долго не задержу, – сказал он. – У квартирмейстера Базового склада возникло несколько мелких загвоздок, которые он хотел бы с нами уладить. – Редер передал им несколько дискет. – Так что давайте перейдем к этому.

Она справились в рекордно короткие сроки – и все благодаря способности Бриани понимать язык квартирмейстера. Похоже, всего лишь несколько терминов и пару запутанных бухгалтерских расчетов действительно потребовалось изменить. А затем Редер с радостью всех отпустил, и все с той же радостью вышли.

Почти все.

– Какой замечательный день, – саркастически пробормотал старшина, поворачиваясь к двери.

– У-ля-ля, у-ля-лей! – пропел Бриани. – Ой, извините, сэр.

Старшина все-таки не смог не улыбнуться и вывел юнцов в коридор. «Черт, я уже начинаю себя отцом ощущать, – подумал Редер. – Все эти командирские штучки глубоко въелись мне в голову». Бывали времена, когда коммандеру хотелось вернуться в «спид», где ты отвечал только за то, чтобы ты вернулся живым, а некоторое число твоих противников – нет. Он глубоко сожалел, что старшина не понимает и не разделяет его любви к этим минам. Сам Редер твердо решил вступить в Космический Отряд после первого же просмотра того фильма. Следующие четырнадцать просмотров только последовательно укрепляли его веру в то, что нет и не может быть ничего лучше, что быть офицером на службе у Содружества. А фокус с минами был самым ярким моментом того фильма.

Питер вздохнул.

«Зато все остальные понимают», – с некоторым возмущением подумал он. А затем покачал головой. «Пожалуй, это и впрямь действует только на определенное поколение», – решил коммандер.

* * *

Проблема с подбором личного состава для подобного задания заключалась в том, что ты чувствовал обязанность смотреть на вещи под непривычным углом. В частности, всякий раз, как Редер наталкивался на кого-то с маленькими детьми, он обнаруживал, что палец его чуть ли не сам собой тянется этого человека вычеркнуть Откинувшись на спинку кресла и опасно перегружая при этом компенсатор, Питер глодал овсяное печенье, отказываясь подробно рассматривать все то, что нашептывало ему подсознание «Если ты не веришь, что победишь, – размышлял он, – ты и не победишь. Следовательно, я должен верить, что все будет в порядке». И все-таки брать на это задание молодых родителей ему категорически не хотелось.

Тем не менее, он был горд и за проделанную работу, и за своих кандидатов. Пока все получалось так, что он с посильной помощью Падди складывал потрясающе сложную головоломку.

Но существовал еще один аспект задания, который он все откладывал, понимая при этом, что дальнейшая отсрочка уже становится невозможной.

Редер читал и перечитывал личные дела членов эскадрильи Шелдона, и они производили на него сильное впечатление. Большинство из этих людей ему откровенно нравились, и он был бы рад с ними служить. Разумеется, за последнюю неделю все пилоты резидентной эскадрильи «Непобедимого» по тому или иному поводу зашли поприветствовать Редера. Намерения их были столь прозрачны, что коммандеру без конца хотелось ухмыляться.

«Но я не хочу ограничиваться только ресурсами «Непобедимого», – сказал он себе. – Во-первых, не дело так ослаблять эскадрилью родного корабля. Сомневаюсь, что и Берни, и капитан это оценят». Инструктаж генерала указывал на то, что эскадрилью Шелдона ожидает на этом задании самая что ни есть серьезная работа.

«А во-вторых…» Во-вторых, Редеру хотелось посмотреть, не удастся ли ему завербовать немногих оставшихся пилотов из его прежней эскадрильи – кого-то из тех, с кем он служил до того, как потерял руку. Его эскадрилью в том бою буквально порвали в клочья, и уцелевшие были приписаны к другим судам или, как в его случае, вообще направлены на другие задания. Редер уже не знал, где большинство из них находится.

«Зато я знаю их так, как я никогда не смогу узнать тех, с кем я не летал, – подумал он – И если я теперь раздаю слонов, то я, черт побери, намерен позаботиться о том, чтобы они по паре-другой штук получили».

Редер подтянулся к компьютеру и напечатал четыре фамилии: Ауэрбах, Эспиноза, Вишневская и Барак, а также их регистрационные номера. Затем он послал запрос, чтобы им обеспечили временное назначение на «Непобедимый».

Последний раз, когда Редер их видел, они стояли в ногах его больничной койки с видом виноватым и смущенным. У них имелась для него целая кипа плохих новостей, венцом которых было то, что для воссоздания эскадрильи пилотов осталось недостаточно. Питер вздохнул. Они далеко разошлись за месяцы его восстановления. Этому поспособствовали и космические расстояния, и тот факт, что он с головой ушел в реабилитацию и бортинженерную учебу.

«Даже если они сочтут, что подобное задание им не подходит, – решил Редер, – они станут превосходной заменой для всех, кого я заберу из эскадрильи Берни. – Тут он почувствовал легкий укол совести; на самом деле, прежде чем думать о подобном ходе, ему следовало проконсультироваться с командиром эскадрильи. – Но дело уже сделано, – мысленно махнул рукой Редер, – и я не хочу ничего отменять». Кроме того, все четверо вполне могли заинтересоваться заданием, а тогда, не считая альтернативных кандидатур, эскадрилью «Непобедимого» ему вообще задействовать не придется. Это, правда, еще предстояло выяснить.

Редер по-прежнему держал два места свободными для генеральских кандидатов. «Интересно, когда они покажутся? – задумался Редер и прикинул, что ему стало бы куда легче, если бы он их уже познакомил с Падди. – Как будто он скверно выдрессированный доберман, а они новенькие нянечки для малыша Редера». – Некоторое время Питер просто сидел, положив подбородок на ладонь и воображая себе всевозможные корриды, которые вполне могли состояться в тот день, когда он приведет легковоспламеняющееся вещество, каковым был Падди, в контакт с катализатором, каковым для новоирландца всегда служили десантники.

«Ладно, Редер, – наконец сказал он себе. – Кончай себя изводить. Хорошенького понемножку».

Затем коммандер хлопнул ладонью по кнопке интеркома, вызывая следующий объект для собеседования.