09.50 (14.50 по Гринвичу)

Штаб Отряда SEAL Семь.

Литтл-Крик, штат Вирджиния.

Расследование было неофициальным, хотя стоявшие на столе флажки США и Военно-Морского Флота, присутствие двух флотских офицеров и командира части придавали ему некоторый оттенок трибунала. Капитан Кобурн сидел за раскладным столом между своим заместителем, Монро и капитаном первого ранга Хокинсом. Лучи утреннего солнца пробивались сквозь жалюзи на окнах. Перед ними стоял Шеф Роселли — ноги чуть расставлены, руки за спиной, спина прямая: весь внимание.

— Но в момент, когда лейтенанта ранило, — произнес Кобурн, — вы ведь были уверены, что здание аэровокзала очищено, разве нет, Шеф?

— Не уверен, сэр. Ситуация в тот момент здорово усложнилась.

— Скай Траппер записывал все ваши переговоры, Шеф. Вот точная запись того, что вы сказали лейтенанту Де Випу. Где это... — он взял со стола лист бумаги и зачитал: «Черт, мне казалось, ты говорил, что эта гадская башня очищена...»

— Верно, капитан, кажется, я произнес что-то вроде: «Эл-Ти ранен. Черт. Надо было самому проверить, что там чисто». Что-то вроде этого. Знаете, сэр, иногда трудно запомнить, что ты там кричишь в рацию.

— Гм. Ясно. — Кобурн уронил листок бумаги на стол и откинулся назад; кресло крякнуло под тяжестью его тела.

Кобурн был Котиком давно, очень давно и понимал, что Роселли прикрывает Де Витта. Котики всегда защищают друг друга. Всегда.

В разговор вмешался Монро.

— И какова же ваша оценка тактической ситуации, Шеф? Почему башню не очистили окончательно?

— Ох, черт, сэр. Это большое здание с множеством помещений, а работать пришлось по многим направлениям. Группа «Дельта» состояла из четверых, не считая лейтенанта Де Витта — всего пять человек на очистку аэровокзала! Не исключено, что они пропустили кого-то, или неприятель проник туда после того, как они покинули здание.

— То есть вы считаете, что кто-то оказался на башне ПОСЛЕ того, как ее очистили?

Роселли покачал головой.

— Трудно предусмотреть все, сэр. Мы слишком рассредоточились — нас всего-то было четырнадцать. Пришлось покинуть здание, чтобы оцепить место посадки вертушек. Не думаю, что мы в чем-то просчитались.

— Ясно, — повторил Кобурн. — Ладно, Шеф. Спасибо. Вы свободны.

— Есть, сэр! — Роселли повернулся и вдруг замер. — Капитан?

— Да, Шеф?

— Я хотел лишь заметить, что взвод в полном составе совершил настоящее чудо. Все, включая лейтенанта Де Витта. Будь у нас больше людей, Эл-Ти, возможно, остался бы жив. Впрочем, вряд ли сейчас удастся что-либо изменить.

— Надо подумать. Спасибо, Шеф.

Роселли вышел. Кобурн покосился на бумаги.

— Ну, Джордж?

— Да, сэр, — откликнулся Монро. В это утро и вчера почти весь день они опрашивали людей из третьего взвода. Их рапорт — результат расследования — ляжет на стол к контр-адмиралу Бейнбриджу, командиру МорСпецБоГр-2.

Сами по себе ответы солдат весьма любопытны. Эллсуорт, например, корил себя за то, что не смог спасти Коттера, в то время как Де Витт всю вину за смерть Коттера целиком и полностью брал на себя, — ведь именно «Дельта» проморгала снайпера на башне. Весь взвод, за исключением Де Витта, единодушно сошелся во мнении, что де Витт и «Дельта» не виноваты в смерти Коттера. Гарсия, Фрейзер, Хольт и Николсон в один голос заявляли, что здание аэровокзала после очистки следовало взорвать, правда, одновременно отметили, что снайпер вполне мог проникнуть туда уже позже. В таком случае ничто не мешало ему взять лейтенанта на мушку и из развалин. Кобурн по опыту знал, что нельзя судить понюхавших пороху, в то время как сам сидел в безопасном подвале Центра Специальных Операций.

И все же он боялся, что в этом случае придется еще долго разбираться. С приходом новой администрации политический климат в Вашингтоне заметно изменился, а отношение к военным сделалось более чем прохладным — в особенности это касалось элитных частей. Как в Белом доме, так и на Капитолии недругов хватало, включая нынешнего председателя сенатской комиссии по вооруженным силам, — для них тайные операции ассоциировались с грязными делишками, «мокрухой» и ложью Конгрессу. Черт, даже в Пентагоне встречались генералы и адмиралы, ненавидевшие элитные части, так как они-де отбирают у армии и флота лучших людей, лучшую технику и львиную долю военных ассигнований. Антиспецназовцы в Пентагоне и антивоенное лобби в Конгрессе вместе образовали странный альянс, имевший целью упразднение элитных частей как таковых. Недавно по телевидению транслировали специальные слушания в сенатской комиссии, целиком посвященные целесообразности сохранения специальных сил. Если так и дальше пойдет, Отряды, похоже, ликвидируют.

Вся флотская карьера Кобурна по большей части была связана с Котиками. От одной только мысли, что этому придет конец, сердце его сжималось от боли. «Черт подрал, — подумал он, — посмотрел бы я, как целый корабль или полк пехоты провернул то, что только что осуществил третий взвод!»

— Итак, капитан? — прервал невеселые размышления Кобурна Хокинс. — Каков ваш вердикт?

— О, Де Витт невиновен. Я в этом не сомневаюсь. А вы?

— Согласен, — произнес Монро. — Боже мой, выдернуть девятнадцать человек из-под носа у батальона республиканской гвардии, отделавшись всего одним легко раненным заложником...

— И одним погибшим бойцом. Да это просто чудо, что бы мы там себе ни думали. Я подчеркну это в своем рапорте.

— Принято, сэр, — сухо произнес Хокинс. — Но вот проглотят ли это на Холме?

— Кто его знает, Эд. По тому, как они взялись за дело, хорошо если после всех их сокращений у нас останется боеспособный флот... — Кобурн встал и собрал бумаги со стола. — Ладно, джентльмены, с этим надо кончать. Нам еще предстоит неблизкий путь.

* * *

16.15 (21.15 по Гринвичу)

Арлингтонское национальное кладбище.

Ряд за рядом невысокие белые каменные прямоугольники поднимались по пологим, поросшим деревьями склонам Арлингтонского кладбища. На вершине холма в окружении древних, раскидистых дубов белели колонны Кастис Ли Мэншн, а напротив, по ту сторону темных вод Потомака, там и здесь перерезанных мостами, виднелись белые мраморные монументы и правительственные здания Вашингтона, округ Колумбия. На юго-восток от кладбища врос в землю невидимый отсюда Пентагон, в миле на северо-запад — мемориал героям Иводзимы. Арлингтон как бы завис во времени, отрешившись от шума и суеты столичной жизни, и этому ощущению не мог помешать даже грохот пассажирских лайнеров, взлетающих из вашингтонского национального аэропорта...

...или короткий треск ружейного залпа. Эхо прощального салюта прокатилось над рядами могильных камней и травянистыми склонами. В мертвой тишине после третьего залпа флотский сигнальщик в синем мундире поднес к губам горн и вывел печальную мелодию. Отбой.

На свежей насыпи покоилась каска. Вокруг стройными рядами вытянулись матросы и офицеры в белоснежной парадной форме и небольшая группа штатских. Почти все Котики из Седьмого Отряда — все, кто смог прибыть из Норфолка, больше пятидесяти офицеров, рядовых и сержантов.

Командиры отделений отдали салют, когда Роселли и Хольт подняли накрывавший каску американский флаг и отточенными движениями стали его складывать. В руках у них остался лишь аккуратный синий с белыми звездами треугольник.

Мелодия стихла, и младший боцман Косцюшко скомандовал: «Два!». Руки разом с хлопком опустились по швам. Держа флаг, Роселли повернулся на девяносто градусов, сделал два шага и повернул еще раз. Еще три шага и еще один поворот под прямым углом — и он стоит перед капитаном Кобурном, командиром Седьмого Отряда, руководителем сегодняшней печальной церемонии.

В лице старшего моториста Джорджа Маккензи не дрогнул ни один мускул. Он видел, как капитан принял у Роселли сложенное знамя, подождал, пока тот стал в строй, и подошел к группе штатских. Донна Коттер, в трауре, ждала его с высоко поднятой головой. Малышка Викки в темно-сером платьице стояла рядом с матерью и во все глаза смотрела на Кобурна.

Маккензи слышал старые, гордые официальные слова, с которыми Кобурн обратился к вдове.

— От имени благодарного Отечества и Военно-Морского Флота я передаю вам это знамя в память о годах достойной и честной службы вашего мужа, в память о жертве, что он принес во имя Родины.

Кобурн передал Донне сложенный флаг и отдал ей честь. По ту сторону аккуратно подстриженной лужайки офицер отдал команду:

— Нале-во! Смир-рно!

Ритуал. История. Традиция. Человек умер. Служба продолжается.

— Почетный караул... разой-дись!

Правильные ряды распались. Тут и там белели группки по два-три человека. Остальные не спеша поднимались на холм, к автостоянке.

Маккензи терпеливо ждал, неуютно чувствуя себя в жесткой парадной форме. Цепочка людей — военных и штатских — двигалась мимо Донны, говоря ей что-то, пожимая ей руку, утешая ее. Очередь двигалась медленно. Флот вообще тесное сообщество, а во флотских отрядах специального назначения связи еще теснее. Здесь, на Арлингтонском холме нет никого, кто бы не знал, что такое жизнь Котика — или его жены.

Джордж Маккензи, родившийся и выросший вдали от моря в Мидленде, штат Техас, служил на флоте восемнадцать лет, из которых четырнадцать — в Отрядах. Высокий, худощавый, обычно тихий, он был сыном никогда не служившего в армии мастера по ремонту кондиционеров. Он пошел на флот единственно потому, что ко времени окончания школы ему до смерти надоела бесконечная бурая монотонность равнин Западного Техаса, а морская служба даст возможность увидеть хоть что-то из окружавшего Мидленд огромного мира.

Даже в самых сокровенных мечтах он не представлял, каким он увидит этот мир... и с каких избранных точек.

Он записался на курсы Подводных Диверсионных Групп (SEAL) будучи уже мотористом второго класса. Работа в машинном отделении авианосца «Гуам» изматывала, зато короткое общение с Котиками, размещавшимися как-то на их корабле во время учений, совершенно заворожило его. С той поры служба на флоте уже не надоедала. В составе Второго Отряда он побывал в боях на Гренаде. После этого перевелся в сверхсекретный Шестой Отряд — в «компашку», как они сами себя называли — маленький, очень сплоченный отряд, специально созданный для борьбы с терроризмом. В 1985 году Маккензи принял участие в завершающей фазе операции по захвату лайнера «Акилле Лауро», когда истребители Эф-14 «Томкэт» с авианосца «Саратога» принудили египетский «Боинг-737» с террористами на борту приземлиться на натовской авиабазе Сигонелла. Все же оторванность Шестого Отряда от остальных Котиков не нравилась Маккензи, и в 1987 году он перевелся оттуда. Поработав инструктором на курсах в Коронадо, он попал в Четвертый Отряд как раз к панамской операции, а за ней была «Буря в пустыне».

Затем, сразу после войны в Заливе, его пригласил к себе лейтенант Коттер и дал ему шанс получить офицерскую должность во вновь формируемом, засекреченном Седьмом Отряде. Он служил в седьмом с самого начала, вместе с Эл-Ти, капитаном Кобурном и Шефом Хокинсом, передавая свой боевой опыт.

Сколько его знакомых за это время погибло при выполнении боевых заданий? Сколько друзей? Этим утром они снова стояли рядом с ним на склоне Арлингтонского холма, мертвые рядом с живыми, в парадных кителях, тяжелых от боевых наград, полученных в боях от Колумбии до Персидского залива. Он помнил каждого: лица, имена, боевые клички вроде Акулы, Аллигатора или Бешеного Пса...

Терять друзей всегда тяжело. И с каждым разом все сильнее щемило сердце.

Джун, жена Маккензи, ждала в сторонке под деревом, но он должен исполнить свой последний долг. Группа друзей и близких вокруг Донны Коттер таяла. Собравшись с силами, Маккензи подошел к ней. Слава Богу, Викки уже увел кто-то из родственников.

— Привет, Донна.

Донна, привлекательная темноволосая женщина лет тридцати, казалась немного крупноватой, но это ее не портило. Ее зеленые глаза встретились с его взглядом.

— Мак... Спасибо, что пришел. Спасибо.

— Прости... прости за Винса, Донна. Парень был — один на миллион.

Она на мгновение опустила взгляд, потом снова посмотрела на него. Донна прикрывалась сложенным флагом, как талисманом... вернее, как щитом.

— Ты должен мне все рассказать, Мак. Что случилось?

Теперь пришел его черед прятать глаза. Он посмотрел на тот берег Потомака, на мемориал Джефферсона в море розовых цветов.

— Ты видела официальное извещение, Донна. Ты же знаешь, я не имею права ничего добавить.

— К черту, Мак. Ты плохо обо мне думаешь, если считаешь, что я поверила этим сказкам насчет «несчастного случая на тренировке». Это ведь имеет отношение к той истории в Ираке? Так?

Операция «Чистое небо» освещалась парой колонок на второй странице номера «Вашингтон пост» за среду; еще немного добавили вчера. Напечатано было лишь то, что иракские солдаты задержали группу инспекторов ООН, а американские вооруженные силы освободили ее. Пожелавший остаться неизвестным член группы сообщил прессе, что их освободило «спецподразделение США». Иракские источники заявляли, что группу выпустили сами иракцы «в интересах международной дружбы и сотрудничества» и что одновременно с этим американский самолет нанес бомбовый удар по школе в пригороде Басры, убив двух учащихся и ранив третьего. Про Котиков даже не упоминалось.

Что, разумеется, было им только на руку. Когда в среду их «Геркулес» приземлился на базе авиации ВМФ в Ошейне, никто не встретил группу хмурых коммандос. Почетный караул из тринадцати человек для накрытого флагом гроба. Никакой прессы, никаких речей, не говоря уж о толпах восторженных встречающих.

Что ж, так оно и должно быть.

Это могло задевать лишь членов их семей, ожидавших их в замкнутом мире бридж-клубов, торговых центров и прочих прелестей жизни при флоте.

Сколько раз Коттер приглашал его в гости отведать жареных на решетке ребер, выпить пива, потрепаться с Котиками и их женами. Дистанция между офицером и рядовым, обычная для флота, в Отрядах почти отсутствовала. Вине и Донна были его друзьями. Проклятие, он просто не может ей лгать, особенно сейчас!

И правды сказать тоже не может.

— Донна, — произнес он, осторожно подбирая слова. — Если наши шишки говорят, что он погиб на тренировке, то, насколько я понимаю, так оно и есть. Добавлю лишь, что Винс был лучший воин, лучший командир, лучший офицер, лучший ДРУГ, какого я только знал. Он настоящий герой, и я горжусь тем, что был знаком с ним.

Донна попыталась что-то сказать, но осеклась, и то, что она так долго сдерживала, прорвалось наконец наружу.

— О Мак, Мак, как я буду без него?

Маккензи обнял ее, плачущую, и привлек к себе вместе с флагом, который она так и не выпустила из рук. Тотчас к ним подошла Джун и, приобняв, увела Донну.

Маккензи отвернулся от надгробий и довольно долго вглядывался в далекий силуэт Вашингтона.

Черт! У третьего взвода никогда не будет такого командира, как Шкипер. Де Витт мог бы, конечно, со временем... но сейчас он еще не дорос даже до чина лейтенанта. Значит, возьмут откуда-нибудь со стороны.

Каков-то будет новый?