— Где ты была? — Марк обнял меня, как герой старого бродвейского мюзикла. Расслабившись в его объятиях, я жадно вбирала частички апрельского тепла, которые он принес с собой.

— Я так по тебе соскучилась, — прошептала я ему на ухо.

— Но где ты была? Я не мог дозвониться.

— Я нашла работу.

— Да? Прекрасно.

— Я думала, ты будешь рад за меня.

— Возможно, я еще порадуюсь. И что это за работа?

— В университете. Я набираю тексты на компьютере.

— Ну что ж, спасибо.

— Марк, прекрати. Ты прекрасно понимаешь, что я никак не могла сообщить тебе раньше, — сказала я, отталкивая его. — Я ведь не могу взять и позвонить, не зная, один ты или нет. Кроме того, трубку может взять Натали. Я не имею на это права.

— Ты жена моего брата. Ты можешь звонить мне в любое время.

— Это было бы неправильно, — возразила я. — Ведь я не просто твоя невестка. Разве не так?

Марк сделал мне знак замолчать. Я затаила дыхание, и некоторое время мы молча смотрели друг другу в глаза.

— Я не мог тебе дозвониться, — повторил Марк. — Ты не отвечала на звонки.

— На работе мне приходится отключать телефон, — объяснила я. Его упреки начинали меня раздражать. — Я заканчиваю в четыре часа. Если ты позвонишь мне после четырех, я отвечу.

Мы оба знали, что в летние месяцы в четыре часа в «Маринелле» начинается наплыв посетителей, и Марк вряд ли сможет найти время и достаточно уединенное место, чтобы поговорить со мной.

— Как у тебя дела? — ласково спросила я. Он похудел, лицо выглядело изможденным, под опухшими глазами залегли темные круги.

Марк потер глаза и пожал плечами. Весь его вид выражал такое отчаяние, что я тотчас забыла все обиды, обняла его и крепко прижала к себе, пытаясь утешить.

— Все хорошо, дорогой, — шептала я. — Ни о чем не беспокойся. Все хорошо.

— Нет, неправда! — воскликнул Марк, вырываясь из моих объятий. — Все совсем не хорошо. Все плохо. В этом мире все идет неправильно. В моей жизни все идет неправильно.

— Ты сегодня свободен? — спросила я.

Он кивнул.

— Тогда поехали на наш пляж.

Мы отправились на побережье, гуляли по скалам, на которых крохотные цветочки тянулись навстречу весеннему солнышку. По небу по-прежнему проносились облака, но море сверкало и переливалось на солнце всеми оттенками синего. Сотни морских птиц летали над нами, под нами и вокруг нас. Я чувствовала, что у меня начинает кружиться голова. Согнутые ветром кусты утесника были в полном цвету. Я слегка прикрыла глаза. Сквозь ресницы окружающий мир выглядел сине-зелено-желтым.

Мы остановились на тропинке и поцеловались. Марк улыбнулся.

— Когда мы с тобой вдвоем, — сказал он, — только ты и я, жизнь кажется вполне сносной. Мы должны быть вместе.

— Я знаю.

— Когда я вдалеке от тебя, рядом со мной только пустота. Раньше там был Лука.

— Мне кажется, — осторожно сказала я, — что именно для этого мы друг другу и нужны. Мы заполняем друг для друга ту пустоту, где раньше был Лука.

— Не уверен, — возразил Марк. — Я думаю, что все гораздо сложнее.

Мы спустились на пляж по вырубленным в скале ступенькам. После нашего последнего визита здесь кто-то побывал. В пещере валялись банки из-под пива, а у входа виднелись остатки костра. Мы занимались любовью с необыкновенной деликатностью и нежностью. А потом мы сидели на берегу и держались за руки — два человеческих существа, которые были необходимы друг другу и только вместе обретали силы для противостояния окружающему враждебному миру. С острова на нас смотрели котики, и казалось, что их печальные, скорбные глаза заглядывают прямо в наши души.