Лука и Натали должны были пожениться в канун Рождества. Мы с Лукой начали встречаться в конце октября. К началу ноября мы стали любовниками. В конце ноября Лука сказал мне, что наши отношения — это нечто большее, чем прощальный загул мужчины, который скоро должен жениться.

Невероятно холодная осень приближалась к концу, и наступала зима, обещающая побить все рекорды низких температур. Мы с Лукой проявляли чудеса изворотливости, чтобы побыть наедине. В Портистоне это было практически невозможно. Несмотря на холодность и откровенную враждебность со стороны Анжелы и Натали, я очень часто бывала в «Маринелле». Я испытывала непреодолимую потребность постоянно быть рядом с Лукой. На работе в «Уосбруксе» я грезила наяву и манкировала своими прямыми обязанностями. Однажды в субботу, после того как я чуть не сорвала работу в отделе стеклянных изделий, менеджер даже отослал меня домой, сказав, что от меня все равно нет никакого толку. Он решил, что я заболела гриппом, но на самом деле накануне вечером мне удалось незаметно провести Луку в свою спальню, и мы не спали ни минуты. Правда, страх быть обнаруженными значительно подпортил нам удовольствие. Я вздрагивала от каждого скрипа половиц нашего старого чопорного дома, от каждого порыва ветра. Мне все время казалось, что я слышу шаги матери.

Мы знали, что рано или поздно наша тайна будет раскрыта. Бесконечное стремление быть вместе толкало нас на безрассудные и опрометчивые поступки. В одно из воскресений мы занимались сексом прямо в крохотном заднем дворике «Маринеллы», после чего Лука отправился обслуживать группу туристов, приехавших на автобусе из Литама. В другой раз, когда Натали и Анжела уехали в Уотерсфорд, чтобы сделать заказ на свадебные фотографии, Лука вызвал меня на пристань и, несмотря на жуткий холод, мы занимались сексом в моем старом убежище под пандусом. Лука пришел туда прямо в форменной одежде «Маринеллы», и когда он уходил, его брюки были безнадежно испорчены машинным маслом и водорослями. Иногда ему удавалось вырваться в Уотерсфорд, и тогда мы проводили восхитительных полчаса в салоне его старенькой машины. Мы никогда не говорили о будущем.

Мы почти никогда не разговаривали. У нас просто не было на это времени. У нас не было мобильных телефонов, у нас не было возможностей, у нас не было уединения, но ничто не могло помешать нам быть вместе так часто, как только возможно.

Впоследствии все решили, что мы заранее все продумали и распланировали, но это было не так. Я никогда не задумывалась о будущем. Я жила только настоящим, потому что была уверена, что это единственное, что мне отпущено судьбой.

В декабре в «Уосбруксе» было очень много работы. Менеджер постоянно просил меня задерживаться и работать сверхурочно, и я всегда соглашалась, потому что, во-первых, мне нужны были деньги, чтобы как можно скорее сбежать из Портистона, во-вторых, это отвлекало меня от мыслей о предстоящей свадьбе Луки. Кроме того, задерживаясь на работе, я оттягивала возвращение домой. Наплыв посетителей был огромным, и мне это нравилось, хотя часто наши клиенты покидали магазин в предобморочном состоянии, а кражи приняли угрожающие масштабы. В сумках представительниц среднего класса, которые были постоянными клиентками «Уосбрукса», исчезали горы товаров. Меня тошнило от непрестанно играющей в магазине рождественской музыки, но мне нравилась предрождественская суета. Мне нравилось наблюдать за тем, как красноносые покупатели, у которых было мало времени и денег, отчаянно пытались найти идеальные рождественские подарки для своих близких. Мне нравилось выходить из магазина на темную зимнюю улицу и видеть, что весь город украшен яркими светящимися гирляндами. Иногда на эстраде в центре города оркестр Армии спасения исполнял рождественские гимны, а как-то раз я видела, как мимо магазина на моторизованных санях проехал Санта-Клаус. Он пригоршнями разбрасывал конфеты и, словно королева, махал прохожим рукой. Сопровождавший его эльф сообщил мне, что они собирают пожертвования в благотворительный пожарный фонд.

Я ощущала постоянный приток адреналина. Мне везде мерещилось лицо Луки. Иногда я видела перед собой его широкие плечи, его непослушные волосы, или то, как он стоит, слегка расставив ноги и засунув большие пальцы рук в карманы джинсов. Тогда я срывалась с места и бежала вслед только для того, чтобы обнаружить, что это не Лука, а кто-то даже не очень на него похожий.

Из-за того, что я неизменно пребывала в состоянии сексуального возбуждения, мои глаза сияли, а со щек не сходил легкий румянец. Никогда в жизни я не пользовалась большим успехом у мужчин, чем теперь. Молодые люди постоянно заигрывали со мной. Одни вежливо приглашали на чашечку кофе в обеденный перерыв. Другие — те, которым я отдавала предпочтение — широко улыбались, говорили комплименты и поддразнивали меня, чтобы в конце концов набраться храбрости и пригласить меня выпить после работы. Более взрослые мужчины пытались делать мне подарки. Сотрудники тоже постоянно проявляли по отношению ко мне знаки внимания. Я вежливо благодарила всех и объясняла, что у меня есть парень. А потом, перед рождественской вечеринкой для персонала, я поняла, что сама загнала себя в угол, потому что мне не с кем было на нее пойти. Ведь Лука не принадлежал мне, он принадлежал Натали.

Вечеринка должна была состояться семнадцатого декабря, в пятницу, за неделю до свадьбы Луки и Натали. Мне пришло в голову, что Лука мог бы привезти меня на вечеринку, а потом сразу уйти под каким-то благовидным предлогом. Это не повредит Луке и поможет мне — все убедятся, что я не лгала и у меня действительно есть парень. Этот план казался мне безупречным. Я не могла найти в нем ни одного изъяна.

Когда темным зимним вечером я зашла в теплый уютный зал «Маринеллы», чтобы обсудить с Лукой все детали моего плана, я увидела, что подготовка к свадьбе идет полным ходом. За стойкой громоздились картонные коробки с бокалами и шампанским. В дальнем конце ресторана сделали маленькую эстраду — наверное, для оркестра, а под потолком закрепили кронштейн с небольшими прожекторами. В другом конце зала стояли большие декоративные напольные вазы, а рождественские украшения, выдержанные в зеленых и пурпурных тонах, переплетались с прелестными изящными китайскими фонариками. За стойкой стоял Фабио и старательно делал крохотные розовато-лиловые розочки из сахарной глазури.

Как всегда безупречно причесанная Анжела была настолько взвинчена, что даже не попыталась быть вежливой, когда я подошла к стойке.

— Что тебе надо, Оливия? — спросила она без всяких предисловий.

— Чашечку кофе, пожалуйста, — сказала я.

— Ты не можешь заказать только кофе. Мы сейчас слишком заняты. Ты должна заказать еду.

Справа от меня, за столиком, сидела группа из четырех американских туристов, которые пили кофе. Я выразительно взглянула на них, но когда снова перевела взгляд на Анжелу, оказалось, что она уже разговаривает с одной из официанток и даже не смотрит в мою сторону.

В любой другой день я бы попросту развернулась и ушла, но в тот вечер мне необходимо было увидеть Луку.

Я кашлянула. Анжела снова обернулась ко мне.

— Что тебе надо?

— Вы не могли бы позвать Луку? Мне очень нужно сказать ему пару слов.

— Это невозможно. Они с Натали в церкви на генеральной репетиции свадьбы.

— Может быть, я могу чем-то помочь? — раздался голос Марка, который вышел из служебных помещений с охапкой нарядных рождественских скатертей и салфеток. Он дружелюбно улыбался, и меня осенило.

— Да, конечно.

— Хочешь кофе?

Анжела бросила на меня злобный взгляд, но не стала вмешиваться. Поэтому я кивнула, и Марк принес нам обоим по чашечке эспрессо. Мы расположились за столиком у запотевшего окна. Снег еще не выпал, но первые снежинки уже кружились в воздухе как предвестники приближающегося Рождества.

— Как у тебя дела? — спросил Марк, зачерпывая кофе чайной ложкой.

— Нормально, — ответила я. — Честно говоря, я хотела спросить у тебя, что ты делаешь завтра вечером?

— Точно не знаю, но почти не сомневаюсь, что буду помогать с подготовкой к свадьбе.

Он широко улыбнулся и подул на ложечку.

— Господи, Лив, это какой-то ужас.

— Не хочешь вместо этого сходить со мной на вечеринку?

Марк ошарашенно уставился на меня, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба.

— Ладно, забудь, — сказала я, сосредоточенно размешивая сахар. — Я же понимаю, что у тебя слишком много дел и…

— Нет-нет, ты меня неправильно поняла, — широко улыбнулся Марк. — Я с удовольствием пойду с тобой. Просто я никогда не думал, что ты, ну…

— Что я?

— Пригласишь меня на свидание. Господи, Лив, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Я столько лет мечтал об этом.

Я растерялась и не знала, как исправить положение. Я не хотела обидеть Марка, а если бы начала говорить о том, что мы с ним только друзья, он бы обязательно обиделся. Поэтому я проигнорировала его слова и весело сказала:

— Значит, договорились. Ты сможешь заехать за мной около шести?

— Конечно.

— Там будет много выпивки и еды, и дирекция пригласила комика, чтобы он выступил перед нами. Вполне возможно, что там будет страшная скукотища, но…

— О чем ты говоришь? В любом случае, это гораздо интереснее, чем наблюдать за тем, как Анжела пытается вовлечь Луку в обсуждение цвета салфеток. Кстати, зачем ты хотела его видеть?

Я пожала плечами.

— Да так, ерунда. Моя мать хотела что-то у него узнать о шаферах в церкви.

— Сказать ему, чтобы он позвонил тебе?

— Да, — ответила я. — Пожалуйста, скажи ему, чтобы он мне позвонил.