Я не люблю праздники, в том числе и дни рождения. У нас с мужем на это единый взгляд, слава Богу. По молчаливому согласию в его дни рождения я все делаю на кухне, стараюсь вкусное чего придумать, а он хозяйничает в мои, это и является подарком. У нас не заведено, как у многих, вместе есть. Каждый ест в своем углу, я обычно с книжкой, а мужички – за компом или у телевизора. Совмещаем приятное с полезным, так сказать. Как представлю – жевать и разговаривать, смотря друг на друга – ффу. Даже в сам момент Нового года мы дружно чокнемся – а дальше сами по себе. Главное – чтобы было, откуда и что накладывать. Хотя признаю, что в совместном просиживании что-то есть, но не для меня. К тому же я не могу пить спиртное – никакое, мне сразу плохо, голова начинает кружиться и болеть, с полстопки шампанского я уже не человек. Да и кухня маленькая – шесть квадратных метров, не рассидишься особо.

И вот они приближаются опять, эти праздники. Восьмое марта, какой-то совсем странный праздник. Раз в году вспоминать, что ты – женщина. Зачем? Весь год работать как бульдозер на болоте, потом вздохнуть глоток воздуха из комплиментов от всех подряд мужчин и снова в болото. Как-то фальшиво все это. Женщина должна быть всегда женщиной, и нечего ее с этим поздравлять. Наверное, праздник этот празднуют только там, где сильно этих женщин угнетают.

Я как всегда слиняю, по отработанной технологии. Встала, вышла – и исчезла, и не пришла в тот день, когда все празднуют. Мой фирменный стиль. Сначала меня не понимали, думали что-то нехорошее, а теперь привыкли. Что-то отмечают, собирают стол – Натальи нет. На нет и суда нет. Не скажет же большой начальник: – А где Вы были позавчера, почему не с нами ели – пили? – А на рабочем месте работать надо, а не пить-есть, личное время отдыха нечего за работу выдавать! – так я не отвечу. Пусть себе пьют-едят, у них это десятилетиями отлажено, нехорошо им ломать, но меня в свою компанию им не заманить. Я и в семье-то не ем за общим столом, а здесь и подавно. Ну НЕ ХОЧУ. Жить осталось не так и много, и не хочу делать того, чего не хочу. Это самое честное объяснение.

Как-то Елена Анатольевна, уважаемая мною сотрудница, вызвала меня на откровенный разговор. Оказывается, как только не перетирали мою личность за столом, догадки строили – почему не с ними. Я попыталась объяснить честно – она не поняла. Пришлось свалить на эстонский менталитет (родилась я в Таллине) и чуждое им воспитание. Хотя дело совсем не в этом. Ведь все первые десять лет работы после ЛГУ, когда я по распределению пришла на наше предприятие молодым специалистом, но совсем в другой отдел, мы «пили чай» за общим столом два раза в день. Это был ужас. Слушать по часу – два чужие мысли, одни и те же зачастую, бояться вставить свои и, улыбаясь как идиотка, давиться чаем, терять столько времени, когда дома столько дел… После расформирования того бессмысленного отдела я год сидела без работы. Это были революционные девяностые годы. Сюда уже пришла работать «по протекции» под конкретную программу. И вполне осознанно решила рабочее время не тратить на чай, я лучше эти два часа проведу дома, с детьми. Так и жила – на работе как заведенная, ни минуты простоя, а как часок свободный – по магазинам или домой. Раньше, когда дети были школьниками, это диктовалось необходимостью, потом привыкла, и мне это нравится. Для себя объясняю любовь к застольям на работе так: раньше ты должен был быть на месте от сих до сих, и ни минутой меньше, а кто чего делал в плане работы – не важно, хоть книжки читай, только тихонько, не подставляясь. Почти коммунизм: пришел на работу – получи деньги, качество же по-настоящему не волновало. Нет, ну конечно, наверняка были места, где работали по-настоящему, ведь создал же СССР ракеты и бомбы, но к той, настоящей, работе имели счастье относиться очень немногие, дублирующих и имитирующих деятельность было гораздо больше. Вот люди и чаевничали, надо ж время убивать, а заодно и поговорить всласть, кухни-то коммунальные отошли в прошлое, а русскому поговорить – что другому дышать. Времена сменились, я, к примеру, стала жить по-другому, благо имею возможность уходить днем с работы, пока задачи считаются, но большинство у нас держит оборону перед наступающими изменениями. Но за всё надо платить – и пришлось испытать мне на новом месте, что значит быть изгоем (никогда бы не подумала! – ведь всегда ходила в любимчиках коллектива!). Очень непросто привыкала к новому имиджу. Поначалу даже болеть стала – месяца три подряд не могла сбить температуру, до того сильно мой организм не желал идти в недружественный коллектив. Но научилась преодолевать страхи: перед тем, как войти в клетку, представляла, что возвожу вокруг себя защитное поле. Кокон. А придя с работы – сразу под душ, смыть налипшую за день отрицательную гадость. И, представьте, – помогло! Перестала болеть! А может, коллеги со временем притерпелись к чудной соседке, перестали слать в меня свои негативные эмоции!? Даже больше: появились попытки с их стороны «одомашнить» меня, сделать себе подобной, подружиться со мной! Но на сближение не иду уже я – не хочу. Даже, к стыду, сознаюсь: понравилось быть изгоем – делаешь что хочешь, никому ничего объяснять не надо, что с дурочки взять! Начальник же на меня просто молится – где б еще он нашел человека с мозгами на моё место за такие деньги.

Мне вообще нравится многое из того, что нравиться не должно. Но только теперь, когда стукнуло за сорок, я, наконец, поняла, что я тоже человек и имею право на свои причуды. Есть же счастливые люди, которым этого и понимать не надо, они с этим живут. А я как будто спала все годы и только начала просыпаться. Стала, наконец, делать то, что надо мне – МНЕ! Интересно, у других как с этим, с какого в среднем возраста человек начинает говорить «нет»? Начинает носить ту одежду, в которой ему удобно, а не для других. Вот дети мои явно «спят» еще, для них очень важно мнение окружения, а муж вроде и «не спал» совсем…

– Наташа, вы будете завтра? С утра придут разработчики! – перехватил меня Сан Саныч прямо у вешалки, когда я собиралась исчезнуть. – А что – обязательно быть, ну Сан Саныч! – заныла. Фу, самой противно, как девочка. – Ведь праздник же. – Я договорился. Вы нужны и должны быть. Покажете результаты по Чаре.

Ну что ж, это называется – обломали. Застолье у них часов с одиннадцати, разработчики уйдут где-то за полчаса до. Меня собрались поймать – усадить за стол. Посмотрим – сыграем.

А дома – приятный сюрприз: приехала на вечерок моя гордость Яночка. Странно, перед праздниками ее обычно к нам не заманишь, что-то случилось. Часа два вешала лапшу про свою жизнь, наконец, вот оно: – Мама, мы со Славой завтра на часок приедем, будь дома.

Я подавилась. – Зачем? – Ну, познакомить вас, тебя с праздником поздравить. – Ты ж знаешь, я не люблю поздравлений. – Мам, ну не позорь меня, у них в семье так принято. Только оденься получше, а то мне стыдно будет.

Нет, не вынесу, не смогу. Первая встреча с её мальчиком – это серьезно! Раз в жизни бывает! Не справлюсь, знаю, слишком я убогая, чучело – мамашка… опозорю девочку, испорчу ребёнку жизнь. Надо выкручиваться.

И родилась же я такой моральной уродиной! Как должна вести себя женщина, когда дочь впервые собирается познакомить ее с любимым? – Приготовить вкусной еды, встретить его радушно и за столом, в приятных разговорах, выведать что можно. Для меня же это не выполнимо, даже не потому, что не умею хорошо готовить, есть и поддерживать разговор, а потому, что я дикая. На мой вкус, меня знакомить с кем-то можно только внезапно, пока я не испугалась и убежала.

Весь вечер оттирала кухню. С тех пор, как дети выросли, дала себе отдых и убиралась по минимуму, а грязи-то накопилось – ужас! Только одну кухню и отчистила, а руки все посечены, кровят, спина опять разламывается. Ещё сделаю легкий перекус для них на завтра – и всё.

Ну и денёк предстоит для моей нервной системы… Надо всё просчитать как следует и помыть голову!

Назавтра с утра накрасилась. Сколько же я не красилась? – года два, наверное. А ведь раньше без макияжа ощущала себя некомфортно, будто голая. А сейчас наоборот – эта тушь щиплет глаза, румяна стягивают кожу, а ведь вся косметика из Янкиного шкафа, свежая и качественная! Из одежды надела брючки и пиджачок, сто лет к ним не притрагивалась, маловаты стали, еле втиснулась. Брюки застегнула не до конца, подколола булавкой, а пиджак оставила нараспашку. Фу, жирюга… ладно, другой одежды все равно нет, а в обычный удобный рабочий костюм влезать нехорошо, все будут нарядные, не надо портить им праздник. Сумку оставила дома, пропуск в кармане. Главное – ни с кем не столкнуться по дороге на работу, оставить пальто внизу в вестибюле, и пусть здесь пусто и никто не вешает, не украдут ведь! Теперь самое сложное – войти в нашу комнату… кокон надела, давай уже двигай! боже, ноги не идут, не могу! Не думай ни о чем, не думай, защитное поле охраняет, берись за ручку, жми, открывай… входи уже, чучело!

Знали бы они все, как мне даются их праздники. Вошла, покопалась для виду у вешалки – вроде раздеваюсь – и мой выход! Бабы наши в отпаде, чувствую: накрашенной они давно меня не видели. Охи -ахи. Надо сказать, что с моей блеклой внешностью макияж творит просто чудо, и я это знаю. Становлюсь другой: интересной, симпатичной, загадочной. Не забыть об идиотской улыбке! – Здрасти, где клиенты, Сан Саныч?

А он уже подбегает, лыбясь во всю ширь, подхватывает меня под локоток и за свой стол увлекает. Скоро и заказчики-мужчины подходят, начинается работа в моем углу, за компом. Женщины наши копошатся, стол собирают, запахи пошли. До мужчин доходит, что пора и честь знать. Провожаем их до лифта, скулы сводит от застывшей улыбки. От Сан Саныча избавляюсь по разработанному плану – дефилирую походкой цацы в туалет, а уж оттуда, оглядываясь по сторонам, пока пустой коридор – вниз, к пальто. И на улицу. Ура! Разобралась с одной проблемой! – И не думай, не думай, просто смотри и дыши, – успокаиваю себя.

Сначала в душ, смыть с лица противную бутафорию. Когда дети подъедут – не сообщили точно. И не надо, все равно их проведу. Ох, Наталья, что же ты делаешь, Яна не простит! – понимаю ясно, но дикость уже овладела мной, и тело не слушает здравые мысли. В продуманной небрежности оставляю стол, на нем записку: «Яна, извини, аврал на работе, сегодня не смогу быть с вами. Мама».

Одеваюсь тепло, готовлюсь к внезапному бегству. На улице холодно, заняла с биноклем место у лифта, откуда виден вход в подъезд. Уселась поудобней – и за книжку, но все подъезжающие машины отслеживаю. Вот они, приехали! Быстро работаем! Хватаю приготовленные вещи – и за угол, на лестничную площадку. Слышу, подъехал лифт, выходят голубки, воркуют, он боится, Яна волнуется. Какая же я плохая, негодяйка! На звонок им никто не отвечает, естественно, Яна что-то лопочет растерянно. Входят, наконец.

Всё. Можно заняться собой. И я, предварительно зафиксировав в мозгу его машину – какая и где стоит! – часа четыре брожу по улицам, пока не замерзаю совершенно. В нашем городишке даже кинотеатра нормального нет, на ремонт закрылся. Негде и посидеть, кофе с пирожными попить, чтобы тебя не обкурили или не обхамили – а может, просто не знаю, я ж всегда дома трапезничала. Одно развлечение для меня и существует – по магазинам прошвырнуться: погреться, поглазеть, цены изучить. Зато у нас удивительное старшее поколение: что ни старичок – так доктор или кандидат наук, я иногда специально ловлю их взгляды – умные, понимающие и смешливые! Таких старичков еще поискать по России, наши самые лучшие!

Вечером, когда той самой – Славиной – машины уже нет у подъезда, иду, наконец, домой. На столе лежит сковородка Tefal и поздравление. Муж удивленно спрашивает: – Что случилось? Мы тебя ждали. – Да на работе праздновали, задержались. – Стараюсь не нагружать мужа своими ненормальными проблемами. И продолжаю коварно выспрашивать: – Как тебе Янкин ухажер? – Нормальный парень. – Что делали? О чем говорили?

Оказывается, муж пришел недавно, когда они уже уходили, и не успел ни посидеть с ними за столом, ни составить впечатление о нем. Зато четко засек, что очень оба расстроенные. Янка, не сомневаюсь даже, все поняла и обиделась всерьёз.

Я тоже расстроилась. Всю жизнь мне испоганила эта забитость, теперь на детей переходит! От переживаний заболела голова, впрочем, я это предвидела. Мигрень любимая пришла. Бороться с ней можно двумя способами: в самом начале подкосить крепким большим стаканом кофе, а если не успела – хана, никакие лекарства не помогут, есть только одно верное средство: голову держать неподвижно, расслабиться и уснуть. Боль звенящая, постоянная и тянущая, усиливается при перемещениях. Так мне и надо, кретинке. Недаром я не люблю праздники.