Сэнди не сразу сообразила, что близится полночь. Значит, в убежище Тони на острове они будут одни, если только добровольцы из черепахового патруля не имеют привычку ночевать под его крышей. Впрочем, ничего не случится, окажись они там и наедине. То, что Тони разгорячился и возбудился на танцплощадке, вовсе не значит, будто он мечтает заняться с тобой сексом, пригласив в постель, мысленно отчитывала себя Сэнди. Если ты хочешь увидеть Тони спасающим морских черепах, когда они откладывают свои яйца, нет и не будет лучшего момента; твой газетный материал обретет столь живые детали и подробности. Сейчас в ней больше говорила профессиональная журналистка, чем просто размякшая от чувств женщина.
— Меня твое предложение устраивает, — наконец произнесла она. — Но я одета не для такой экспедиции. Заедем сначала в дом твоей матери, я переоденусь, ладно? Возьму диктофон, фотокамеру, блокнот. Я должна вооружиться до зубов...
— Мне тоже нужно захватить кое-что. Так поехали? Время не ждет.
Откланиваясь с компанией, увлеченно беседовавшей за коктейлем, Сэнди почувствовала некую неловкость. Сестра Тони была явно раздосадована поворотом событий. Долли Клинф тоже. Одна только свекровь, как показалось Сэнди, не проводила их осуждающим взглядом.
Припаркованный в ближнем переулке джип сверкал, вымытый Тони специально ради Сэнди, а сам он, вспомнив о хороших манерах, предупредительно распахнул перед ней дверцу.
— Как в старые добрые времена, — усмехнулся он, пока женщина усаживалась. Мгновение спустя, однако, пожалел о сказанном. Еще подумает, что мне не хватало ее все эти два года!
Сэнди озадаченно посмотрела на него: о каких старых временах он говорит?
— У тебя не было джипа, пока ты жил в Нью-Йорке.
— Ты права, не было, — согласился Тони. Сидеть бок о бок им обоим было немножко странно, словно это не реальность, а сон наяву. Погруженные в свои мысли, всю дорогу до дома Тернеров они почти не разговаривали. Остановив машину у парадного входа, Тони сказал:
— Буду признателен, если ты поторопишься. Пока собираешься, зайду пожелать спокойной ночи Лизи, девочка привыкла, что я заглядываю к ней перед сном.
Сэнди немного удивились такой взаимной привязанности, но размышлять над этим сейчас было некогда. Она взбежала наверх по ступенькам в «мимозную» комнату, скинула с себя шелковое платье, натянула бежевые шорты, светло-голубую футболку, спортивную безрукавку цвета хаки. Туфли на высоких каблуках сменила на туристические ботинки с толстыми вязаными носками. Голые ноги отливали молочной белизной. Ну и что? Она рыжеволосая и к тому же девушка городская. Ей нечего стыдиться бледной кожи.
Понимая, что они не вернутся раньше завтрашнего вечера, Сэнди запихнула в кофр с фотоаппаратом смену белья, майку вместо ночной рубашки. Что еще? Зубная паста, щетка, крем, дезодорант. Пожалуй, все. Какое-нибудь мыло у Тони наверняка найдется.
Уже открыв дверь, она бросилась назад, достала из косметички маленький пакетик и упрятала его во внутренний кармашек сумочки на молнии. Идиотка, кому нужно средство предохранения, когда никакого секса с Тони и не предвидится. Ты просто спятила! Она решительно расстегнула молнию, чтобы вынуть пакетик обратно, но тут за ее спиной раздался голос:
— Ты готова?
Сэнди растерянно кивнула: уж не засек ли ее Тони, вот будет стыдоба!
— Типичная преуспевающая и энергичная журналистка, — усмехнулся он, оглядывая Сэнди с ног до головы.
— Разве это плохо?
— Я не сказал «плохо».
— Значит, подумал, — съязвила в ответ она.
— Сэнди, не заводись. Ты же меня знаешь. Я что думаю, то и говорю, всякие подтексты не по моей части...
Когда Тони остановил машину во дворе своего особняка, Сэнди не осмелилась принять приглашение зайти и осмотреть дом, хотя ей и было любопытно посмотреть, как он живет, обосновавшись в любимом Брансуике, а фантазии могли завести ее слишком далеко, напомнив об общих вкусах, привычках или мелочах, постоянно раздражавших или радовавших обоих.
Вернулся он довольно быстро. Не переодев ни выходной рубашки с галстуком, ни светлосерых брюк, закинул какие-то вещи на заднее сиденье, и они тут же пустились в путь. Машина понеслась по магистральному шоссе, потом свернула в направлении морского побережья. Чуть потянуло прохладой и болотной сыростью. Тони опустил верх джипа, чтобы Сэнди могла лучше видеть расстилавшийся перед ней пейзаж и дышать полной грудью.
— Ну как, тебе здесь нравится? — помолчав, спросил он.
Она улыбнулась.
— Мне важнее знать, нравится ли здесь тебе?
Сэнди нажала кнопку «Запись» на миниатюрном магнитофоне.
— Этот вопрос, я думаю, совершенно ясен. Прошу следующий.
— Тогда начнем с черепах, раз уж мы едем в надежде увидеть их сегодня ночью. Что привлекло твое внимание к ним? С чего началось ваше патрулирование? Ты взял на себя все расходы или находишь спонсоров? Расскажи о своих друзьях-помощниках.
Тони говорил увлеченно, вдаваясь в подробности, касавшиеся таких тайн природы, о которых Сэнди и не подозревала. Он прекрасно знал повадки своих подопечных, с нежностью описывал их внешность, рисунки панцирей, даже выражение глаз. Он был в своей стихии. И, казалось, мог говорить бесконечно. Однако он сразу попытался увильнуть, как только она принялась расспрашивать его о комиксах, столь ненавистных феминисткам.
— Как ты думаешь, почему они чувствуют себя столь оскорбленными? — настаивала Сэнди.
На ум ему приходили различные объяснения, но ни одно из них не годилось для печати.
— Я сто раз спрашивал себя об этом, — признался, наконец Тони. — И нашел кучу причин. Может, им не нравится мой «Деспот», потому что мужские персонажи говорят истинную правду? Но скорее всего — у них просто нет чувства юмора. Нормальные женщины относятся к комиксам с одобрением. Они прекрасно понимают, сколь деспотичны бывают жены, то есть они сами. Да и вообще, верх глупости выяснять, кто в семье главнее, разве не так?..
Расценив это как намек, Сэнди промолчала. Неловкую ситуацию спасало то, что они почти приблизились к острову. Однажды побывав здесь, она прекрасно запомнила заболоченные берега и насыпь, ведущую к дощатому примитивному мосту, соединявшему Фрискол с материковой частью. Сам остров представлялся ей загадочным местом. Изолированный от мира, он словно впал в забытье среди залитых водой пространств, темных древесных зарослей и обдуваемых ветрами пустынных пляжей, где с грохотом хозяйничает прибой.
Когда они выехали к проливу, Сэнди неожиданно увидела новый мост — большой, внушительный, триумф современной индустрии, способный выдержать натиск самого свирепого урагана.
— Да у вас тут прогресс! — невольно воскликнула она.
Тони нахмурился.
— Если под прогрессом подразумевается наплыв туристов, тут ты права, их появляется все больше благодаря этому чертову мосту. Но ни им, ни строителям нет дела, что так называемый прогресс нарушает хрупкое равновесие чисто природных сил. Боюсь, ничего живого здесь скоро не останется.
Узкая дорога вынырнула к крохотному поселку. Школьное здание под оцинкованной крышей, которое она помнила, оказалось забытым. Значит, рыбакам нечего ловить и они семьями подались в другие места. Сэнди насчитала несколько домишек, продуктовую лавку и старенькую церквушку. Жизнь здесь еще теплилась, окончательно свою битву «прогресс» пока не выиграл.
Джип повернул на проселочную дорогу и остановился у ветхого коттеджа, сколоченного их кипарисовых досок и горбыля.
Так вот каково убежище Тони, подумала девушка, отметив дюралевую бочку, служившую, очевидно, емкостью для воды. Живет на краю болота, без всяких удобств. Надо действительно любить свое дело, чтобы добровольно существовать в подобных условиях.
— Я на минутку, только переоденусь, — сказал Тони. — Если хочешь, можешь зайти.
На этот раз Сэнди воспользовалась предложением. Но уже на пороге она поспешно отвернулась, сообразив, что «спальня», в которой Тони начал без всякого смущения раздеваться, оказалась всего лишь комнатой, совмещавшей в себе и гостиную, и кухню, и рабочий кабинет. Жилье вполне в духе Тернера — отсутствие какого-либо порядка, удобная, но разношерстная мебель. Деревянная стена над письменным столом утыкана гвоздями, на которых наколоты газетные вырезки, собственные карандашные наброски Тони, какие-то фотографии.
Оглядывая комнату дальше, Сэнди заметила сборники кроссвордов и детские книги на шатком кофейном столике. Оставлены, верно, Лизи, подумала она, ведь ее погибший отец был из здешних, вот девчушка и тянется в родные места. Женской руки или вообще свидетельства присутствия в доме женщины Сэнди не обнаружила.
Не тратя зря времени, Тони переоделся в рабочую рубашку и шорты. Тщательно втирая средство для отпугивания насекомых в обнаженные участки кожи, предложил и Сэнди сделать то же самое. От его услуг она поспешно отказалась. Боялась мужских рук, вернее своей реакции на их прикосновение, поэтому торопливо, а значит небрежно, намазалась пахучей мазью сама.
Наблюдая за Сэнди и вспоминая ее упрямый характер, часто приводивший к беде, Тони только покачал головой. Ей непременно здорово достанется, кожа будет зудеть. Но что ж, в его аптечке есть надежное средство от укусов...
Забравшись снова в джип, они направились к дому главного помощника Тони, профессионального ловца крабов Джо Брауна, Будучи старым приятелем, Джо знал, что в семейной жизни Тернера не все ладно. На его темном от загара лице сверкнули белые зубы, когда, знакомясь, он услышал позабавившую его формулировку.
— Моя жена, можно сказать, — представляя другу Сэнди, произнес, усмехнувшись, Тони. — Она приехала, чтобы написать статью. Интересуется черепахами... Наши семейные разногласия этому не помешают. Чего у Сэнди не отнимешь, так это объективности.
Улыбка краболова стала еще шире.
— Рад познакомиться с вами, миссис Тернер.
— Ее фамилия Прайс, — поправил его Тони.
Сэнди невольно скривилась. Лучше бы он не сбивал с толку старика Джо. И не заострял бы внимание на ее девичьей фамилии, хватит того, что во время бракосочетания они чуть не разругались из-за этого.
Джо забросил на заднее сиденье джипа пару лопат и несколько больших белых пластиковых ведер, неуклюже забрался сам.
В дороге он больше молчал, а вот Тони, слава Богу, опять пришел в воодушевление и разговорился. Оказывается, мало того, что Джо постоянно сопровождает его в патрульные дни, краболов тщательно следит за черепашьими яйцами, хранящимися в специально огороженном металлической сеткой месте.
— В наших ведрах с песком яйца спокойно дозревают вне досягаемости хищников вроде енотов, — объяснил Тони. — Вылупившись, черепашки прорывают своими крошечными ластами выходы на поверхность, и тогда мы с Джо выпускаем их ночью на свободу. Темнота на пляже очень важна, — подчеркнул он. — Инстинкт побуждает черепашек двигаться на луну, вернее на лунную дорожку океана. На пляжах, освещенных электричеством, они путаются, теряют ориентацию и часто погибают под колесами машин и мотоциклов туристов...
Они заехали еще за одним участником своей экспедиции — выпускником университета Джорджии Гарри Тиммоном в обветшалое здание кафетерия «Фрискол Бич», где он уже ждал их.
Потом под хруст ракушек под шинами джипа экипаж двинулся дальше.
В воздухе веяло прохладой, приятный бриз дул с океана. На пустынных пляжах изредка мелькали вполне приличные коттеджи, построенные, как выразился Тони, «белыми людьми» ради еженедельных уик-эндов.
Тони вел машину, а Джо и Гарри освещали прожекторами песок в поисках черепах, откладывающих яйца. Из транзистора лилась тихая музыка.
Сэнди было немного грустно. С одной стороны, она понимала, что глупо они с Тони разругались, вернее, что она фактически сама выставила его за дверь. С другой стороны, он, вероятно, все равно не вынес бы Нью-Йорка. Разве не видно, сколь счастлив Тони здесь, даже помолодел, окунувшись в свою стихию. Там его все раздражало, они постоянно схватывались по пустякам, терзая друг друга. Джорджия и Фрискол стали для него спасением. Он живет там, где ему хочется жить, и делает то, что по-настоящему влечет. Забота об окружающем мире придает завидную осмысленность всему его существованию. Она любит Тони достаточно сильно, чтобы желать ему только счастья!
На мгновение Сэнди размечталась: рядом с мужем ей тоже жилось бы счастливо. У нее просто вылетело из головы, что есть еще и работа, друзья, журналистская братия, привычный круг общений...
Мысли в основном были минорными, хотя сама ночная поездка доставляла ни с чем не сравнимое удовольствие. Луна, музыка, плеск прибоя, свет прожекторов по песку. Затылок Тони у нее перед глазами, крепкие руки на руле. Боже, какая незабываемая ночь!
Доехав до конца острова, они развернулись и направились обратно, снова миновали коттеджи, кафетерий и углубились на территорию заповедной части. Среди низкорослого кустарника и редких пальм на невысоких дюнах стояли палатки туристов, явно забравшихся подальше вопреки всем запретам.
За довольно высокой искусственной песчаной дамбой почти сразу начинались болота.
В конце концов, они добрались до протоки, за которой тянулся девственный пляж.
— Дальше на машине уже не проедешь, — объявил Тони. — Слишком глубоко. Но как раз на той стороне мы с Джо обычно и собираем хороший урожай яиц. Во всяком случае, одно-два гнезда обязательно находим.
Мужчины дружно принялись накачивать надувную лодку. Первыми переправились Тони и Гарри. Не возвращались они довольно долго. Сэнди все чаще приходилось хлопать руками по невероятно крошечным насекомым, буквально одолевшим ее. Средство для отпугивания, похоже, не очень-то помогало. Может, их привлекал запах ее дезодоранта?..
— Как вы называете своих кровопивцев? — в отчаянии спросила она.
Джо хохотнул.
— Сладкоежки, мадам, — подначил он. — Я слышал, они предпочитают красивых женщин...
Когда Тони вернулся, из кармана рубашки сразу достал тюбик и протянул ей:
— Смажься, да потщательней, а не кое-как...
Объехав территорию несколько раз, они так и не обнаружили черепах, устраивающих гнезда. Сэнди почувствовала острое разочарование.
— Не могу же я писать о том, чего не видела, — жаловалась она. — И без фотографий мне грош цена...
Тони сверился с часами, спокойно взглянул на нее и сказал:
— Попробуем завтра ночью.
Около трех утра они оставили Гарри у кафетерия и заехали к Джо, предложившего выпить пива. Ничего из затеи не вышло — Сэнди исступленно почесывалась. Кожа горела, начала распухать.
Тони внимательно рассмотрел ее шею, руки, ноги, потом скомандовал:
— Поехали-ка домой, милая, попытаюсь тебе помочь.
Небо заволокло облаками. В кромешной темноте по пустынному ухабистому проселку они добрались наконец до дома. Тоном, не терпящим возражений, он приказал Сэнди раздеться до белья.
— Джо дал мне одно народное средство, которое быстро снимает опухоль и зуд, — объяснил он в ответ на ее удивленный взгляд.
Сэнди повиновалась, хотя и смутилась. Кружевной лифчик едва прикрывал ей грудь, а из-под тесных, в облипочку, трусиков выбивались жесткие рыжие завитки. Тони вроде был занят тем, чтобы отвинтить крышку банки из-под майонеза, но по выражению его глаз сразу стало понятно: ее более чем откровенное нижнее белье не осталось незамеченным. Уж он-то не упустил ни одной детали.
Сэнди сморщила нос. Желтоватое, словно расплавленный куриный жир, снадобье пахнуло своеобразным, страшно неприятным запахом. Но чуть спустя он даже понравился ей.
Усевшись на кухонный табурет, Тони начал втирать мазь в израненную кожу, поднимаясь от щиколоток вверх и уделяя особое внимание внутренней стороне ее бедер. Трепет охватил Сэнди. Может, Джо сыграл с нами шутку, подумала она. Может, это любовное зелье?
— Что смешного? — спросил Тони, не убрав, однако, руки. — Тебе щекотно?
Его глаза оказались столь близко, что она чуть не утонула в их голубизне. Они всегда обретали интенсивный цвет, когда в нем разгоралось желание.
— Нет, не щекотно, — ответила она тихо. — Просто вспомнила одну шутку.
— Поделись со мной, Рыжик.
— Лучше не надо. — На ее щеке появилась ямочка, которую он так обожал.
Если она поддразнивает меня, я погиб, подумал Тони. Одно прикосновение к ней сводит меня с ума. Постель ничего не решит, коли мы даже переспим. Она отправится обратно в свой Нью-Йорк, я останусь здесь. Не женатый, не холостяк... А выяснять отношения сейчас — нет уж!
Он осторожно втирал снадобье в ее руки. Случайно или преднамеренно Тони не смазал ей левую кисть. Сэнди задрожала, когда он поднес ее ко рту и коснулся языком ладони.
— Все такая же солоноватая, терпкая, без намека на сладость, — прошептал он, не поднимая глаз.
Память не обманывала Сэнди. Любовные игры Тони всегда начинал с этой ласки. Потом целовал шею, грудь, упругие соски, канавку, сбегавшую от пупка вниз, умело разжигая в ней страсть. Сейчас внутри нее все словно оживало. Томление охватывало тело. Нестерпимо хотелось вновь ощутить напор его мужской плоти и после растаять в изнеможении...
Тони не прореагировал, вернее, не подал виду, что почувствовал ее призыв. Заставил себя сдержаться. Убрал снадобье и уложил Сэнди в постель.
— А ты где собираешься спать? — спросила она.
Расстегивая рубашку, он, казалось, и не подумал об этом.
— На диване, но через некоторое время, — ответил Тони, бросив на нее мимолетный взгляд. — Я немного на взводе. Пожалуй, посижу, порисую...
Чувствуя себя покинутой, Сэнди зарылась в подушки. Как это типично для него — Тони даже не поменял постельное белье. Наволочки пахли им.
Он сел за рабочий стол и взял карандаш. Исподволь она наблюдала, как на спине под загорелой кожей взбугрились от напряжения его лопатки, как ладонью он машинально приглаживает непокорный хохолок волос на затылке. Смотрела Сэнди долго, пока усталость от этого длинного-предлинного дня не сморила ее. Но даже во сне ей виделся Тони, сидящий в круге света за столом. Спалось ей сладко, как иногда раньше...