Десять ли прошли, но нет харчевни, Лишь зола да ветер неспокойный. Шли еще пять ли — и снова пепел Там, где прежде был приют убогий. Доставляли с юга фрукты личжи, Для двора везли и «глаз драконий», Кто расскажет, сколько тел недвижных Коченеет в ямах у дороги! Но как ветер — над горами мчались, Над водой — летели, словно птицы, Потому и стебли и листочки Привезли в Лоян с живой росою, И, довольна, во дворце красотка На себя глядит — не наглядится, — Что ей до того, что соки фруктов С кровью перемешаны людскою? В годы Юн-юань правленья Ханей Личжи с юга Цзяо привозили, В годы Сюань-цзуна дома Танов Через Фу в Лоян их доставляли. И поныне злобу и жестокость Танского Линь-фу мы не забыли, Но Бо-ю почтенного советы Разве помнит кто-нибудь? Едва ли! О, услышь, Небесный Повелитель, Как живется тягостно крестьянам! Разве прихоть Ян Гуй-фэй важнее Мук народа, всех его страданий? Пусть хлеба взойдут при теплом ветре, Дождь пройдет не поздно и не рано, Пусть не мерзнут и не чахнут люди — Нет щедрей таких благодеяний!

…А знаете ли вы, что в Уишане Открыли чай — «Дракон большой                               и малый»? И вновь обозы на дорогах южных, Как будто прежних бедствий не бывало! От перевозок наживаться могут Лишь те, кто родовиты и богаты, Кто о своем печется рте и теле, А не они ль потворники разврата? Но у меня или у вас, скажите, Есть недостаток в этом ли товаре? Конечно, были честные в Лояне И преданные слуги государя, Но я скорблю: Цветы таохуана Везут в столицу, Как везли при Танах!