Когда Дайана Сент-Совр под аккомпанемент Фредди Марча начала декламировать оду «Во славу коня в яблоках», Том все еще симпатизировал Клэр Монтегю. Однако ближе к середине он все больше и больше сомневался в ее здравом рассудке.

Он никак не мог взять в толк, что увлекательного может найти здравомыслящий человек в том лошадином галопе, который изображала миловидная и изящная Дайана на сцене одновременно с декламацией банальных строк.

декламировала Дайана, и ее шепот почти тонул в пронзительных звуках флейты.

Внезапно она издала тихое ржание, и Тому пришлось подавить приступ почти неконтролируемого смеха. От усилия у него на глазах выступили слезы.

Но каждый раз, когда Том бросал взгляд на Клэр, он видел, что она смотрит горящими глазами на сцену с неослабевающим вниманием. Он никак не мог этого понять. В то время как он с трудом удерживался от того, чтобы не заткнуть уши пальцами и не слышать немелодичного нагромождения пронзительных звуков флейты, Клэр, казалось, была очарована. В конечном итоге Том сосредоточил все внимание на Клэр, совершенно забыв о поэтических экзерсисах ее подруги и о том, что происходит на сцене.

Том ценил преданность как ничто другое в жизни. Правда, справедливость, мир, безопасность, богатство — без всего этого он мог бы обойтись. Но без преданности своих друзей на войне, да и потом, когда Том вел разведку для строительства железной дороги, он давным-давно уже был бы мертвецом. Том со свой стороны тоже был предан своим товарищам — вне зависимости от того, что это были за люди, — и уважал это качество в других. В данном же случае, отдавая должное абсолютно беспомощной поэзии Дайаны, он присудил Клэр лишние очки за ее лояльность.

Свет в бальном зале был благоразумно приглушен. Пламя свечей отбрасывало блики на стекла очков Клэр, когда та вся подавалась вперед, чтобы не пропустить ни единого слова из оды своей подруги. Всматриваясь в черты Клэр, Том решил, что ее лицо производит впечатление скорее интригующее, нежели красивое. Он вспомнил свое первое впечатление о Клэр и удивился. «Как я мог подумать, что она скучная особа? Первое впечатление зачастую очень обманчиво».

Если бы Тому тогда сказали, что очень скоро он начнет мечтать о ней, он бы ни за что не поверил. Тем не менее в данную минуту именно это он и делал.

Должно быть, Клэр почувствовала его пристальный взгляд, потому что после одного из наиболее нелепых четверостиший Дайаны повернула голову в его сторону, улыбнулась и прошептала:

— Вам нравится ваш первый артистический вечер, мистер Партингтон?

— Э-э-э… да. Конечно.

— Ода Дайаны прелестна, не так ли?

— Определенно.

На самом деле «прелестная» ода чуть было не усыпила Тома, когда он решился все-таки некоторое время последить за происходящим на сцене. Взрыв аплодисментов вывел его из состояния дремоты. Тому оставалось только надеяться, что не был столь бестактным и не захрапел.

Следующим выступал Сильвестр Аддисон-Аддисон, который по обыкновению держал в руке лилию, изо всех сил стараясь дать понять аудитории, что это не просто цветок, а некий высокий символ. По крайней мере, у Тома создалось именно такое впечатление, и он удивленно покачал головой. Сильвестр прочел несколько феноменально скучных страниц из своего опуса, и на этот раз Том и в самом деле заснул.

В это время Клэр размышляла, сможет ли она когда-нибудь привыкнуть к такому близкому соседству с Томом Партингтоном и оставаться спокойной в его присутствии. И пришла к выводу, что едва ли…

Тяжело вздохнув, Клэр подумала, что Том, судя по всему, не нашел оду Дайаны банальной: ведь он наблюдал за ее выступлением с видимым удовольствием. Ну что ж, именно такой реакции и следовало ожидать. Она была даже рада, что ее предательские надежды не оправдались…

Клэр не удивилась, когда Том заснул во время читки главы будущей книги Сильвестра. Проза Аддисона была слишком возвышенной и не предназначалась для слушателей, жизнь которых была до такой степени наполнена событиями. Сильвестр, ко всему прочему, обладал плохой дикцией, и Клэр удивилась, почему никогда раньше не замечала этого. Когда он наконец прекратил свое жужжание по поводу злосчастных греческих развалин, Клэр нахмурилась. Аплодировали скорее из вежливости, а не из энтузиазма.

При первых хлопках Клэр повернулась к Тому, который тут же вздрогнул и проснулся. У него был такой виноватый вид, что ей захотелось положить руку ему на плечо, чтобы успокоить. Но она знала, что это будет совсем не к месту, и поэтому просто улыбнулась ему.

Часто моргая, Том пробормотал:

— Неужели он наконец заткнулся?

Клэр не сдержалась и хихикнула:

— Конечно, мистер Партингтон!

— Слава богу!

Гости начали вставать со своих мест, и Том с Клэр последовали их примеру. Скраггс и миссис Филпотт стали расставлять закуски на длинном столе у стены. Том предложил Клэр бокал шампанского и поднял свой:

— За вас, мисс Монтегю!

— Боже правый, нет, мистер Партингтон! Мы должны выпить за вас. В конце концов, если бы не вы, этот замечательный вечер никогда бы не состоялся.

Том криво усмехнулся, отчего у Клэр чуть было не подкосились ноги, и сказал:

— Ну уж нет! Не приписывайте мне всех заслуг.

— Разве вам не понравилось?

— Не обижайтесь, мисс Монтегю. Я же говорил вам, что не привык к изысканному обществу. Главное — вам понравилось. Пейте. Все, что вам доставляет удовольствие, приятно и мне.

— Очень мило с вашей стороны, мистер Партингтон, но я надеялась, что вы проявите интерес… О, мистер Партингтон, неужели вам совсем не понравилось?! — Клэр почувствовала, что вот-вот расплачется, как дурочка.

Том постарался придать своему лицу как можно более приятное выражение.

— Ну разумеется, мне чрезвычайно понравился сегодняшний вечер, мисс Монтегю. Если быть точным, то он мне все еще нравится. А теперь пейте шампанское, моя дорогая!

— Спасибо.

Клэр неуверенно отпила из бокала. Ей хотелось спросить Тома, подшучивает он над ней или же действительно любит искусство. Да она просто умрет, если окажется, что он согласился на это мероприятие лишь для того, чтобы развлечь свою домоправительницу!

Когда эта мысль постепенно стала укладываться в ее голове, Клэр чуть было не захлебнулась шампанским.

«Силы небесные, неужели это правда?»

Но Клэр тут же спохватилась. Глупости! Разумеется, он не стал бы устраивать артистический вечер только ради нее.

«Он сделал это ради Дайаны! Ради красавицы Дайаны. Ради блистательной, великолепной Дайаны. Ради божественной, милой Дайаны. Конечно же. А ты — просто идиотка, Клэр!»

Однако времени роптать на свою несчастную судьбу не было, поскольку гости уже окружили стол с закусками, который притягивал их словно магнит. «Слетелись, как мухи на мед», — сказал бы ее папаша.

Клэр нахмурилась. Ей так хотелось забыть все эти грубые поговорки ее лукавого родителя! Как было бы здорово вообще не думать о нем! И у Клэр действительно не было причин вспоминать об отце, пока она не начала лгать Тому Партингтону… Неужели ее мрачные подозрения о том, что ложь у нее в крови, не столь уж необоснованны?

«Запутанная паутина», — пел голос в мозгу Клэр под ужасные звуки, которые Фредди извлекал из своей флейты, и она на мгновение почувствовала себя совсем несчастной.

Внезапно ее печальные размышления прервал чей-то голос:

— Простите меня за то, что я сказал глупость, Клэр!

Она повернулась и увидела рядом Сильвестра Аддисона-Аддисона. Присцилла Прингл очень крепко держала его под руку. С лилией он тоже не расставался, хотя она порядком увяла.

Поскольку Клэр не поверила собственным ушам, то, запнувшись, переспросила:

— Как… как вы сказали?

— Насчет вашей прически. Я не хотел вам нагрубить. На самом деле она очень милая. Мне нравятся локоны впереди и пучок сзади. Это довольно элегантно.

Клэр едва не обратилась в соляной столб, услышав извинения Сильвестра, поскольку в первый раз слышала их от него. И все-таки она мысленно отметила слово «элегантно»: в последнее время ее часто называли элегантной. Однако Клэр решила подумать об этом потом. А сейчас у нее от изумления просто открылся рот.

— Большое спасибо за комплимент, Сильвестр. Очень мило с вашей стороны. Вот уж не ожидала, что вы в состоянии попросить у кого-нибудь прощения за грубость! Я просто польщена.

Лицо Сильвестра моментально капризно сморщилось.

— Ну, если вы собираетесь… Ой!

Вздрогнув от его крика, Клэр широко открыла глаза и увидела, как пальцы миссис Прингл с длинными ноготками вонзились в рукав сюртука Сильвестра. Ему, должно быть, было ужасно больно.

— Я хотел сказать, — пояснил Сильвестр, набрав в грудь побольше воздуха, — что мне действительно понравилась ваша новая замечательная прическа, Клэр. Она вам очень идет.

Чтобы избавить его от боли, Клэр просто сказала:

— Спасибо, Сильвестр. Ваше чтение сегодня было… безупречно.

Она решила, что это самый верный эпитет.

— Ну разве он не великолепен? — Миссис Прингл кокетливо захлопала ресницами, а Сильвестр одарил ее такой улыбкой, что Клэр только рот разинула.

— Да-да, он просто великолепен, — промямлила она.

— И знаете, Клэр, он прав. Вам все время нужно носить такую прическу. Она выглядит замечательно. Да и это платье вам гораздо больше к лицу, чем мне. Сегодня вы выглядите просто очаровательно.

— Спасибо, Присцилла.

— Пойдемте, Сильвестр. Вы обещали угостить меня крабами.

— Да, миссис Прингл.

— Просто Присцилла, — услышала Клэр. — Ах, мой дорогой, я ведь уже не один раз просила вас называть меня просто Присциллой, мой дорогой, — вкрадчиво поправила Сильвестра миссис Прингл.

А когда она игриво шлепнула Сильвестра по плечу своим веером, Клэр была просто шокирована.

«Матерь божья, неужели эта веселая вдовушка имеет виды на Сильвестра Аддисона-Аддисона? Если так, то жители Пайрайт-Спрингса от этого только выиграют. Ведь, в случае женитьбы Сильвестра на богатой вдовушке, ему больше не придется работать. А мистер Гилберт, возможно, наймет более вежливого продавца для своего универсального магазина».

— Клэр!

Она резко развернулась и увидела Дайану, которая приближалась к ней под руку с Джедидайей Сильвером. Ее белое платье в больших черных горохах трепетало, словно крылья бабочки. Дайана протянула к ней руки, и Клэр взяла их в свои ладони. При проявлении такой неподдельной привязанности подруги все ее прежние неблаговидные мысли исчезли.

— Дайана, ты была неподражаема! И твой танец — просто очарователен.

— А разве она сама не волшебница?

Неподкупная преданность в глазах Джедидайи почему-то не понравилась Клэр. Тем не менее она сказала:

— Ну конечно. Твоя ода была… так… как нельзя более к месту!

Дайана взглянула на восхищенного Джедидайю и вспыхнула румянцем. Это Клэр не понравилось еще больше. «Если Том Партингтон влюблен в Дайану, то ей вовсе не пристало принимать ухаживания Джедидайи Сильвера», — подумала она.

Несмотря на ревность, которую она испытывала, Клэр никогда не пожелала бы Тому страдать от неразделенной любви, как страдает она сама.

— Ну, Клэр, дорогая, полагаю, нам пора уходить, — сказала Дайана с сияющим радостью лицом. — Сама понимаешь, настоящему артисту не пристало вращаться в обществе своего благодетеля.

— Ну конечно, Дайана! Желаю хорошо провести время.

— Спасибо. И благодарю тебя за то, что ты устроила все это, Клэр. Я знаю, это целиком твоих рук дело.

— Ну что ты!

Дайана чмокнула ее в щеку, и Клэр помахала им с Джедидайей на прощанье. Она размышляла, не стоит ли постараться отвадить его от Дайаны. И со вздохом решила, что Том Партингтон гораздо лучше разбирается в любовных делах, нежели незатейливая, скучная Клэр Монтегю. При желании он сам сможет отбить Дайану у Джедидайи.

Вечер был в самом разгаре, нетрудно было заметить, что все прекрасно проводят время, смеются и весело болтают. Клэр была довольна. В любом случае, артистический вечер — прекрасный предлог для Тома познакомиться с ближайшими соседями. Она наблюдала за тем, как он, улыбаясь, беседует с мистером и миссис Хэмфри Олбрайт, самыми состоятельными жителями Пайрайт-Спрингса. Казалось, Том просто создан для светского общения.

«И что в этом особенного? — подумала она. — Почему бы нет? Том за время своей карьеры встречался и беседовал с людьми самых различных сословий».

Клэр хорошо помнила, как Гордон зачитывал ей газетную статью, в которой описывалось, как Том служил проводником у какого-то немецкого эрцгерцога, отправившегося на охоту в бескрайние американские прерии. Он присутствовал на приеме в честь первого визита президента на Запад. Определенно, у него большой опыт общения с людьми из высшего общества. Ведь по рождению Том и сам голубых кровей и происходит из старинного южного аристократического рода.

Клэр решила, что даже если выступления не слишком пришлись ему по вкусу, вечер, похоже, прошел довольно успешно. Радуясь, что Том укрепил свои позиции в качестве нового хозяина усадьбы Партингтонов, персоны, с которой станут считаться в высшем обществе Пайрайт-Спрингса, она сама принялась общаться с многочисленными знакомыми.

К тому времени Том уже был готов рвать и метать. Он уже больше часа старался поймать взгляд Клэр, потому что в ее обществе ему было гораздо спокойнее, нежели в компании незнакомых людей, несущих всякую чушь. Но она была чертовски неуловима. Когда Том уже не мог выдержать ни минутой дольше, он ловким маневром приблизился к ряду французских окон, спрятался за тяжелой занавеской и проскользнул на балкон до того, как кто-нибудь успел его поймать. Он чувствовал себя так, словно ему удалось скрыться от многочисленных неприятельских войск.

Убедившись, что никто его не выследил и не пустился за ним в погоню, Том вздохнул с облегчением. Устало облокотившись на балконные перила, он вытащил сигару, чиркнул серной спичкой о ноготь большого пальца, закурил и блаженно затянулся.

— Господи боже мой! — буркнул он себе под нос. — Наконец-то я свободен!

Балкон выходил на бескрайние поля поместья Партингтонов, и днем оттуда открывался просто волшебный вид. Даже поздним вечером в студеную погоду, когда луна и звезды заливали мир серебряным светом, Том, обозревая собственное королевство, чувствовал ни с чем не сравнимое удовлетворение.

Он решил, что как-нибудь привыкнет к этим артистическим развлечениям, раз уж Клэр придает им такое значение. А он недавно, к собственному изумлению, понял, что ему очень важно, чтобы она была счастлива.

«Как странно!» — думал Том.

Раньше он никогда особенно не заботился о счастье других людей, и такая забота о Клэр удивляла его самого. А то, что Клэр сменила прическу, наполняло его неуместной гордостью. Том понимал, что это слишком самонадеянно с его стороны, но не мог не считать, что она решилась на это частично из-за него. И эта мысль ему очень нравилась. На самом деле он ничего не имел бы против, если бы Клэр вообще не предприняла никаких попыток изменить свою строгую внешность, но так ей действительно лучше. Она стала более женственной, более привлекательной без этих мерзких гремучих змей, кольцом свернувшихся у нее над ушами.

«Да, Клэр действительно необыкновенная женщина. Есть в ней что-то, какая-то изюминка».

Дым от его сигары завис в морозном воздухе пушистым облачком. Том улыбнулся и ради развлечения стал пускать дым кольцами.

«Боже, как мне нравится быть богатым! — думал он. — Я даже и представить себе не мог, что когда-нибудь стану богачом. Это наследство дядюшки — самое настоящее чудо, черт бы его побрал! Интересно, понимал ли дядюшка Гордон, что делает, когда оставил мне в наследство еще и Клэр? Конечно, нет. Откуда ему было знать?»

Поскольку прежняя жизнь Тома была полна опасностей, он из предосторожности повернулся лицом к двери, оперся локтями о перила и принял расслабленную позу, скрестив ноги. Его новые вечерние туфли блеснули при свете луны, и Том, глядя на них, вздохнул от переполнявшего его счастья.

«Черт побери, ведь я годами ходил в поношенных сапогах! Интересно, с чего это дядюшка Горди взял, что я люблю бывать в изысканном обществе? Вероятно, тут не обошлось без матери».

При воспоминании о матери Том почувствовал смутное раздражение и решил, что сегодня вечером больше не будет думать ни о ней, ни о своем никчемном бездельнике-отце. После того как он привыкнет к своей новой жизни, начнет осуществлять свою мечту о разведении ап-палузских лошадей, узнает состояние своих финансов, то сможет взяться за разрешение проблемы своих праздных, нищих родителей. Может быть, он даже обратится за помощью к Клэр…

Том не сомневался, что Клэр сумела бы найти подходящий способ уладить это дело. Она все может. И мысль о всемогущей, умной Клэр заставила его улыбнуться.

Неожиданно Том краем глаза заметил какое-то движение и резко повернул голову влево. В дальнем конце балкона открылась дверь, и из душной, переполненной людьми бальной комнаты вышла какая-то фигура. Тому не потребовалось много времени, чтобы понять, кто это. Он снова улыбнулся и решил, что судьба сегодня играет ему на руку.

Клэр не заметила Тома. Она стояла неподвижно, положив руки в перчатках на перила, и вглядывалась в холодное декабрьское небо. Купающееся в лунном свете, ее лицо казалось красивым и немного загадочным. Том глубоко вздохнул, сунул недокуренную сигару в ящик с песком, предусмотрительно поставленный на балконе, и тихонько подошел к ней.

— Вам тут не холодно, мисс Монтегю?

Она вздрогнула и прижала руку к груди. У Тома мелькнула мысль, что неплохо бы было, если бы на месте ее ладони оказалась его рука.

— Мистер Партингтон! Я и не думала, что вы тоже вышли на воздух.

Когда Клэр подняла на Тома свои огромные глаза, то показалась ему совершенно очаровательной. Он готов был восхищаться даже ее очками — ведь они являлись неотъемлемой частью Клэр.

— Признаюсь, я спасся бегством, мисс Монтегю. От вращения в высшем обществе у меня закружилась голова. Мне пришлось выйти, чтобы восстановить силы.

Она тихонько засмеялась.

— Ни за что не поверю, мистер Партингтон! Уверена, вы завоевали сердца всех на этом вечере.

Он поднял голову.

— И ваше тоже?

При лунном свете трудно было разглядеть румянец на ее щеках, но Том знал, что Клэр покраснела, потому что вдруг отвернулась и посмотрела на небо.

— Не говорите глупостей, мистер Партингтон, — небрежно сказала она.

— Я серьезно, мисс Монтегю. А вам не холодно? Хотите, я принесу вам накидку?

— Нет, спасибо. В бальном зале стало невыносимо жарко, а прохладный воздух так освежает.

— Верно, освежает.

Поскольку Клэр явно не нуждалась в том, чтобы он ее обнял и согрел, Том решил тоже полюбоваться небом, оставив объятия на потом.

По небу рыскал Орион — подозрительная личность, разодетая в ярко мерцающие звезды. Он подкрадывался к Медведице или к Гончим Псам.

Том тихо сказал:

— Ночью в прерии кажется, что стоит только протянуть руку — и можно собирать звезды прямо с неба. Когда находишься на расстоянии сотен миль от цивилизации, звезды ярче и ближе. Хотя и тут они довольно красивы.

— Должно быть, там, на диких бескрайних равнинах Америки, возникает удивительное, необыкновенное чувство.

— Да, это так.

— Вам не хватает всех этих просторов, всей этой свободы, мистер Партингтон?

— Иногда.

— А многие из нас так и не попробовали эту свободу на вкус, — сказала Клэр печально.

— Ну, положим, жизнь там показалась бы им очень несладкой, — сказал Том, надеясь подбодрить и развеселить ее.

— Разумеется, но в этой жизни происходит столько замечательных событий! — Клэр в волнении положила руку на рукав его смокинга. — Я знаю, вы сейчас станете возражать, поскольку не считаете свои подвиги чем-то из ряда вон выходящим. Но для тех из нас, кто никогда не видел Великих равнин, кто не выезжал из города — разве что на прогулку в близлежащий лесок, — ваши похождения кажутся довольно впечатляющими.

Том внимательно посмотрел на ее маленькую руку, а потом накрыл ее своей. То, что Клэр не отдернула руку, показалось ему добрым знаком.

— Полагаю, вы правы. Пусть я всего лишь выполнял свою работу, однако, возможно, в самой работе этой было нечто необычное. Во всяком случае, теперь, когда железная дорога разделила страну на две половины, все переменилось. Возврата к прежней жизни нет и быть не может. На этом гигантском континенте почти не осталось мест, где бы не побывала нога человека. Индейцы спасаются бегством, бизоны либо все перебиты, либо вымирают, переселенцы тысячами движутся на Запад. Я сознаю, что несу свою долю ответственности за приручение этой необъятной страны. — Том на минуту закрыл глаза. — Но не уверен, горжусь ли я этим.

Когда он снова открыл глаза, то увидел, что Клэр очень серьезно, почти торжественно смотрит на него.

— Думаю, я поняла, что вы хотите сказать. Но вы же знаете, остановить прогресс невозможно. Если бы вы не стали помогать прокладывать железную дорогу, это сделал бы кто-нибудь другой.

— Вы, конечно, правы.

Глядя в ее полные сочувствия глаза, Том позабыл и об Орионе, и о прериях, и о железной дороге. Ему казалось, что она понимает его чувства гораздо лучше, чем кто-либо в этом мире.

«Смешно, — думал он, — я никогда не нуждался в этом аспекте цивилизации — партнере в жизни. Возможно, просто потому, что никогда не встречал такой женщины, как Клэр».

— Я считаю, что вы сослужили своей стране большую службу, мистер Партингтон.

«Милая Клэр! Всегда найдет чем поддержать. Интересно, кто-нибудь пытался завоевать ее сердце? Клэр заслуживает настоящего героя, а не такого самозванца, как я. Удивительно, как это ей удалось стать такой рассудительной, энергичной женщиной? Какие жизненные обстоятельства выковали в ней эти качества?»

К изумлению Тома, у него вдруг помимо воли вырвалось:

— Вам не кажется, что за это я заслуживаю поцелуя, мисс Монтегю?

Ее глаза широко распахнулись:

— Конечно! То есть я… О господи!

Тихий хрипловатый шепот Клэр трепетал в воздухе и ласкал его слух. Том положил одну руку ей на плечо, а другой нежно коснулся щеки, поворачивая ее голову к себе. Его губы слегка коснулись ее губ, и Том понял, что Клэр никогда ни с кем не целовалась — она держала губы крепко сжатыми и была ужасно напугана.

— Не бойся, — тихо шепнул он. — Не надо так напрягаться.

Клэр повиновалась, и когда его губы снова коснулись ее губ, Том ощутил их мягкость и податливость — они просто таяли от его поцелуя. Он целовал ее осторожно, очень нежно. Ни одну женщину он еще не целовал так. Через мгновение Том почувствовал, что она прильнула к нему, будто растворяясь в его объятиях, и застонал от сдерживаемого желания.

Его руки скользнули по ее плечам. Том почувствовал прохладную шелковую кожу.

— Обними меня, Клэр, — попросил он, и после минутного колебания она сдалась.

Ничто не предвещало такой реакции Клэр Монтегю на его объятия. Она обхватила его руками за шею, запрокинула голову, прикрыла глаза. Том чувствовал, что еще немного — и пламя ее страсти просто заполыхает. Впрочем, он всегда подозревал, что под скромной внешностью Клэр таится безнадежно романтическое сердце. Она изо всех сил старалась скрыть свою страстную натуру, а Том хотел извлечь ее из глубин на поверхность. Он хотел, чтобы Клэр сгорала от страсти так же, как и он, хотел научить ее науке любви.

Том еще сильнее сжал ее в своих объятиях и, оторвавшись от губ, стал осыпать поцелуями подбородок и обнаженную шею. Услышав, как она вздохнула, он снова накрыл губами ее губы. Руки Клэр теперь лежали на его плечах, Том чувствовал, как ее пальцы впились в его парадный смокинг, будто она не могла больше себя контролировать. Как хотелось бы ему, чтобы Клэр забыла о своей сдержанности и расслабилась!

— Твои поцелуи похожи на сладкое вино, Клэр. Ты меня опьяняешь, — прошептал он, целуя мочку ее уха.

— О! — выдохнула она, и Том понял, что просто не может не поцеловать ее снова.

На этот раз он осмелел больше и позволил себе очертить языком контур ее губ. Клэр судорожно втянула в себя воздух, ее губы приоткрылись навстречу его нежному прикосновению, и она позволила его языку проникнуть внутрь, чтобы начать любовную игру. А через мгновение Том почувствовал ее ответ.

И все-таки он не мог вспомнить, держал ли когда-нибудь в своих объятиях такую невинную девушку. Он знал, что ему нужно быть очень осторожным. Осторожным, чтобы не напугать Клэр.

Том хотел одного — вытащить наружу так тщательно скрываемую ею женственность, хотел показать Клэр, что считает ее прекрасной и желанной. Ему хотелось, чтобы Клэр поверила в себя и в то волшебство, которое они могут создать вместе.

Если бы в первый вечер в усадьбе Партингтонов кто-нибудь сказал Тому, что он будет с ума сходить от любви к своей экономке, Том поднял бы его на смех. Однако теперь ему было совсем не смешно. Он не мог вспомнить, был ли когда-нибудь так сильно возбужден.

И возбуждена была не только его плоть. Том с удивлением понял, что до встречи с Клэр никогда не испытывал двух очень простых человеческих чувств — привязанности и нежности. До сегодняшнего вечера он ни разу не целовал женщину, которая для него что-то значила, и никогда не думал, что это будет так волнующе.

— Клэр, Клэр… — шептал он, прокладывая поцелуями дорожку по ее плечу.

Когда он коснулся языком впадинки у горла с часто бьющимся пульсом, Клэр откинула голову назад. Том увидел два маленьких холмика грудей и осмелился прижаться к одному из них губами. Он услышал, как Клэр снова резко втянула в себя воздух, но надеялся, что она не слишком шокирована.

Однако очень скоро стало ясно, что он переступил границу дозволенного: Клэр оттолкнула его и высвободилась из объятий. Ее рука метнулась к припухшим губам, и у нее вырвалось:

— О нет! Нет!

Глаза Клэр наполнились слезами, она пришла в такой неподдельный ужас, что Тома тут же стали мучить угрызения совести.

«Неужели она испугалась меня? Нет, такого просто быть не может!»

— Клэр, пожалуйста, послушай… Прости меня, Клэр!

— И как только я могла позволить себе такое?!

Том сделал шаг к ней, но она отшатнулась от него. И только тут до него дошел смысл сказанных ею слов, — Клэр, ты ни в чем не виновата. Во всем виноват только я!

Она так ожесточенно замотала головой, что Том начал опасаться, как бы с ней не случилась истерика. Он просто не верил своим глазам. Разве это всегда такая уравновешенная Клэр?

— Клэр! — позвал он снова, но она только отступила еще на один шаг назад.

— Боже правый, что я наделала?! — прошептала она, помертвев.

— Клэр, пожалуйста, послушай меня!

Она опять отступила, и Том испугался, что она сейчас обратится в бегство. Такой полный нескрываемого ужаса взгляд он видел у перепуганных насмерть лошадей.

— Не убегай, Клэр! Пожалуйста. Послушай меня!

Но его слова не возымели никакого действия.

— Боже правый! — снова в отчаянии воскликнула она и бросилась в бальный зал, словно за ней черти гнались.

— Что за дьявольщина?!

Том помчался за ней, но когда яркий свет в бальном зале ударил ему по глазам, резко замер на месте. Он не мог сразу разглядеть ее в этом море мелькающих людей, а когда увидел, она была уже у противоположной двери.

— Мистер Партингтон! — услышал он чей-то голос и с досадой понял, что опоздал: вырваться от гостей ему сейчас вряд ли удастся.

Том не знал, что сказал бы Клэр, если бы ему удалось догнать ее. Одно он знал: ему во что бы то ни стало нужно с ней поговорить. Однако было ясно, что этот разговор придется на некоторое время отложить, — ведь вырваться от гостей сейчас ему вряд ли удастся.

Пробормотав себе под нос ругательство, Том обернулся посмотреть, кто его зовет. Перед ним стояли мистер и миссис Хэмфри Олбрайт, и Том, стиснув зубы, настроился на пару часов невыносимой скуки.

Но даже когда он произносил пошлые пустяки, которые ожидались от состоятельного джентльмена с определенным положением в обществе, мысли его были заняты Клэр. Он беспокоился за нее и при первой же возможности выскользнул на улицу.

Том ходил под окнами собственного дома, как мальчишка, и пялился на второй этаж, прикидывая, где должна быть спальня Клэр.