Блисс от души радовалась, когда компания наконец вышла из театра, но радость ее была преждевременной. Ангус, лорд Камерон, не выражал желания их покинуть, а Стивен не выражал желания ехать домой.

– Что, если нам навестить капитана Максвелла? – спросил Ангус, усаживаясь к ним в карету.

– Сегодня? – спросил Стивен. – В такое время?

– Мероприятие назначено на пять. У нас еще пропасть времени!

– А кто такой капитан Максвелл? – спросила Блисс.

Она взглянула на Мерси – та только пожала плечами.

– А вы не знаете? – Ангус обменялся лукавым взглядом с Летицией, которая сидела рядом, вцепившись в его руку.

– Не говорите ей, не говорите! – воскликнула Летиция. – Пусть это будет сюрприз!

– Хорошо, – согласился Стивен. – Итак, это сюрприз. Думаю, он тебя развлечет.

После спектакля Дрюри-Лейн была запружена каретами, и карете не сразу удалось тронуться с места. Наконец экипаж покинул Дрюри-Лейн и покатился мимо парка Сент-Джеймс. Любопытство Блисс сменилось беспокойством: ей не нравились ни плотоядная улыбочка Летиции, ни взгляды, которыми обменивались Стивен и Ангус. Когда же карета достигла цели, Блисс пришла в настоящий ужас.

– Тайбернский холм! – воскликнула она, побледнев, когда увидела бурлящую толпу и посреди нее – виселицу. Все подъезды к холму были запружены каретами, многие из них – богато украшенные и с гербами на дверцах. Очевидно, не один простой народ считал казнь захватывающим развлечением.

Ангус и Стивен расхохотались.

– Да, это Тайберн! – ответил Стивен. – Ну, Блисс, выше голову! Откуда такой бледный вид? Ты же у меня не трусиха, верно?

– А капитан Максвелл, – с трудом выговорила Блисс, крепко сжав руку сидящей рядом Мерси, – это человек, которого казнят?

– Он самый, – подтвердил Ангус. – И правильно делают, надо сказать: из-за него дорога на Дувр стала попросту опасной!

– Так он был… – начала Блисс, чувствуя, как к горлу подкатывает комок.

– Разбойником, – закончила Летиция.

Блисс показалось, что пол уплывает из-под ног. Голова закружилась, во рту появилась неприятная сухость.

– Стивен, пожалуйста, отвези меня домой! – дрожащим голосом взмолилась она, схватив жениха за руку.

– Ну вот! – воскликнула Летиция. – А я хочу остаться! Блисс, да не будь же такой занудой!

– Уезжать уже поздно, – ответил Стивен. – Смотри, повозка!

По толпе пронесся многоголосый гул. Стивен кивнул в сторону окна, и Блисс, взглянув туда, увидела, как толпа расступается, пропуская повозку с осужденным.

– Капитан Максвелл, – громко сказал Стивен.

Блисс не отрывала глаз от разбойника. В одной рубахе и штанах, он улыбался и махал рукой людям, провожающим его на смерть. Мужчины улыбались и махали в ответ, дамы утирали слезы. Блисс не верила своим глазам: она не представляла, что смерть – да еще такая ужасная смерть – может обратиться в спектакль, подобный тому, который они только что видели в театре.

Повозка остановилась у помоста с виселицей. Толпа затихла: все ждали последних слов капитана Максвелла.

Разбойник выпрямился и обвел народ взглядом. Черные волосы его развевались на ветру. Белоснежные зубы блеснули в улыбке. Казалось, его вовсе не волновала собственная судьба.

Звучный голос его, подхваченный теплым летним ветром, донесся до ушей Блисс.

– Я стою перед вами, – заговорил он, – готовый заплатить за свои преступления, и видит бог, что я осужден справедливо. Но хочу сказать вам, что один день своей разбойничьей жизни я не променял бы на долгие годы беспросветного прозябания «честных людей»! Нет, я ни о чем не жалею; разве что о том, что не успел полюбить всех этих прекрасных дам… – Он сделал широкий жест рукой, и толпа засмеялась. Капитан подождал, пока смех стихнет, и продолжал: – А теперь я прощаюсь со всеми вами. Да благословит господь моих друзей, а враги пусть отправляются к черту!

Палач шагнул вперед и надел на шею разбойника петлю. Блисс зажмурилась. Она не хотела – не могла – этого видеть, но услужливое воображение рисовало ей казнь во всех деталях. Вот палач стегнул лошадей, везущих повозку, они рванулись вперед, и разбойник закачался в воздухе, корчась в предсмертных судорогах…

– Стивен, уже все? – слабым голосом спросила она.

– Нет еще, – ответил Ангус. – Еще дергается.

Блисс прислонилась к Мерси; ей стало дурно. Горничная прекрасно понимала чувства своей хозяйки: на месте капитана Максвелла Блисс представляла Кита. Это Кит корчился в петле, борясь за жизнь, и в страшных муках испускал дух…

Блисс побледнела как мел и так сильно дрожала, что Стивен встревоженно склонился к ней.

– Блисс, – смущенно заговорил он, – я тебя не понимаю. Этот человек – преступник, приговоренный к смерти судом. Он не заслуживает твоей жалости. Он…

– Оставь меня в покое, черт тебя побери! – рявкнула Блисс, чувствуя, что еще немного – и ее стошнит прямо в экипаже. – Вези меня домой, и немедленно, иначе, клянусь богом, ты об этом пожалеешь!

Окликнув кучера, Стивен приказал ему ехать к Барторп-хаусу на Стрэнде. Всю дорогу в воздухе висело напряженное молчание.

– Я провожу тебя, – предложил Стивен, когда Блисс, опираясь на руку лакея, вышла из кареты.

– Не смей! – резко ответила Блисс. – Уходи, Стивен! Убирайся!

И она бегом влетела в дом. Верная Мерси следовала за ней по пятам. Дверь за ними захлопнулась, и Стивену оставалось только повернуть экипаж домой. Он постучал бы в дверь, но опасался, что его не впустят, а унижаться на глазах у слуг ему не хотелось.

– Ума не приложу, – проворчала Летиция, когда экипаж выехал из резных ворот Барторп-хауса и повернул на Стрэнд, – что это на нее нашло?

– Помолчала бы ты, Летиция, – мрачно ответил Стивен, не отрывая глаз от окна. Он все яснее чувствовал, что совершил ошибку.

Во сне Блисс ехала в карете по проселочным кентским дорогам. Рядом сидел Стивен. Они уже поженились и направлялись в замок Четем. Когда карета подъезжала к воротам, Блисс увидела, что на них что-то висит, качаясь на ветру.

– Что это? – громко спросила она, выглянув в окно.

– Тот проклятый разбойник, – ответил Стивен. – Твой разбойник. Твой возлюбленный.

– Нет! – вскрикнула Блисс.

Карета подъехала ближе. Теперь Блисс ясно видела Кита. Это он качался на воротах, руки и ноги его были закованы в цепи, тело отдано на милость ветру и воронам.

– Нет! – прошептала она, чувствуя, как мутится сознание.

– Это он, – ответил Стивен, – и он останется здесь. Ты будешь смотреть на него каждый день, Блисс, пока он не сгниет и не упадет на землю.

Карета проехала ворота. Теперь Блисс видела то, что осталось от Кита. Отважный и беззаботный красавец, которого она любила, целовала, держала в объятиях, превратился в…

Блисс проснулась от собственного крика. Сев на уютной кровати с розовым пологом, она долго вглядывалась во тьму. Слезы текли по ее щекам, и биение сердца под украшенной лентами ночной рубашкой гулко отдавалось в ушах.

Наконец Блисс осмелилась снова опуститься на подушку. Это сон, говорила она себе, просто кошмарный сон, навеянный посещением Тайбернского холма.

Блисс вздохнула: ей вспомнилось письмо Айзека. Если бы только знать, что Кит в безопасности! Тайбернский ужас не поразил бы ее так сильно, если бы не тревога за Кита. Айзек писал, что Кит рискует понапрасну, ведет себя так, словно ему не дорога жизнь. Что, если кто-нибудь из ограбленных застрелил его? Ведь Стивену это почти удалось!

Блисс зажмурилась. Мысль о том, что Кит лежит где-то в лесу, истекая кровью, была невыносима. Нет, этого не может быть! Он жив и здоров – просто где-то скрывается. Однако Блисс не могла выбросить из головы, что Айзек, ближайший друг Кита, настолько обеспокоен его судьбой, что решился даже написать ей!

Здесь, в Лондоне, Блисс чувствовала себя беспомощной. Она ничего не могла сделать. Если бы она вернулась в Четем! Тогда, возможно, вместе с Айзеком им удалось бы разрешить эту загадку…

Лежа без сна, Блисс не жалела проклятий для Стивена, его сестры и лорда Камерона. Это они во всем виноваты! Если бы они не притащили ее в Тайберн, она не лежала бы сейчас в темноте, преследуемая безобразными кошмарами. Все они одинаковы: бесчувственные, жадные, грубые… Летиция и ее обедневший кавалер смотрят на Блисс как на источник дохода. Она вынуждена кормить не только Вилльерсов, но и Летицию с ее нищим возлюбленным! Чем ближе подходил срок венчания, тем меньше хотелось Блисс связывать свою судьбу с этой семейкой.

Несколько часов девушка беспокойно ворочалась в постели и только на рассвете забылась глубоким сном. Было уже позднее утро, когда Мерси потрясла ее за плечо.

– Миледи, – заговорила она, – мне пришлось разбудить вас. Вы собирались ехать в деревню с милордом Вилльерсом, его матушкой и сестрой.

– В деревню… – Блисс поморщилась от яркого света, заливавшего спальню сквозь отдернутые шторы. – Ах да, помню…

Они были приглашены в поместье герцога Бекингема. Блисс застонала. Перспектива целого дня в обществе не только Стивена, его матери и сестры, но и герцога, которого она не любила и которому не доверяла, была просто невыносима.

– Я не поеду, – твердо сказала она.

– А сэр Бейзил…

– А сэр Бейзил пусть убирается к дьяволу! – прервала ее Блисс. – Я не поеду.

Мерси исчезла. Как и ожидала Блисс, не прошло и нескольких минут, как в спальню ворвался сэр Бейзил.

– Что за чушь? – взревел он с порога. – Горничная сказала, что ты отказываешься ехать к герцогу!

– Совершенно верно, – ответила Блисс. – После вчерашнего я не смогу спокойно разговаривать со Стивеном и его сестрой. Вы знаете, куда они меня повезли?

– Да, в Тайберн, – ответил сэр Бейзил. – Ну и что?

– По-вашему, это пустяки? – вскричала Блисс, вскакивая с постели. – Это было отвратительно! Я думала, меня стошнит прямо на месте!

– Дурацкое девичье ломание! – пренебрежительно ответил сэр Бейзил. – Да ты хоть понимаешь, куда тебя пригласили?

– К герцогу Бекингему, – подтвердила Блисс. – Он мне не нравится. По-моему, он развратник и лицемер.

– Он – влиятельный и могущественный человек!

– Лицемер! Кричит на всех углах, что ненавидит врагов короля, а сам женился ради денег на дочери кромвелевского генерала! Притворяется, что защищает интересы пуритан, а сам не пропускает ни одной юбки! А его обжорство и пьянство уже вошло в пословицу! – Сэр Бейзил хотел возразить, но Блисс продолжала: – И если вы заставите меня поехать, я скажу все это ему в лицо!

Сэр Бейзил побледнел.

– С тебя станется! Черт побери, ты можешь все погубить! Ладно, оставайся дома. Я сообщу Вилльерсам, что ты заболела. Но, клянусь богом, больше я этих глупостей не потерплю!

И он, громко топая, вылетел из комнаты. Блисс улыбнулась, довольная, что ей удалось выиграть хотя бы маленькую битву. Она от души надеялась, что это – не последняя победа.

Выпрыгнув из постели, она дернула шнур звонка для прислуги. Явилась Мерси, и Блисс изложила ей свой план, зная, что верная горничная будет только рада помочь.

– Я хочу уехать из Лондона, – начала она. – Вернуться в Четем.

– А сэр Бейзил… – начала девушка.

– Сэр Бейзил об этом ничего не знает. И не должен знать, иначе он нам помешает.

Горничная кивнула и придвинулась ближе к хозяйке.

– Ты поедешь со мной? – спросила Блисс.

Горничная кивнула.

– Должна тебя предупредить, это будет опасно. Мы должны выехать ночью – сегодня, если получится, – а ты знаешь, как рискованно путешествовать по ночам. Надо найти экипаж и кучера. Кучер сэра Бейзила, понятно, не подходит. Найми кого-нибудь.

– Я знаю такого человека, – промолвила девушка.

– Вот как? – удивилась Блисс. – Кто же это, Мерси?

– Один мой друг, миледи, – загадочно ответила Мерси. – Если ваша милость достаточно мне доверяет…

Блисс опустилась в кресло.

– Ты, право, меня удивляешь, Мерси. Но будь что будет: я полностью тебе доверяю.

Горничная, просияв, сделала реверанс.

– Так, значит, сегодня, миледи? – спросила она. Блисс кивнула. – Тогда пойду поговорю со своим другом. А если кто-то спросит, куда это я, отвечу, что вы послали меня в лавку купить лент и духов.

С этими словами Мерси хотела уйти, но Блисс ее остановила.

– Мерси! – окликнула она. Горничная остановилась на пороге и обернулась к ней. – Тебе ведь понадобятся деньги, чтобы нанять этого твоего друга? Он, несомненно, захочет получить за такое опасное путешествие хотя бы небольшую плату вперед!

К изумлению Блисс, Мерси затрясла головой:

– Нет, миледи, это совсем не нужно! Он доверяет мне, как и вы.

– Хорошо, тогда иди, – ответила Блисс. – И, Мерси, клянусь, я не забуду твоей услуги.

Горничная широко улыбнулась и, присев в торопливом реверансе, вылетела за дверь. Блисс опустилась в кресло и задумалась. Впервые за много дней в сердце у нее затеплилась слабая надежда на то, что в конце концов все обернется к лучшему.