Когда в другой раз мы остановились на том же месте, чтобы снова подождать Симона и Барбару, in front of King’s College, так как это было наше излюбленное место встречи, она протянула руку и указательным пальцем коснулась моего профиля, провела вниз ото лба к носу и сказала, что любит резкий угол, который вырисовывается в этом месте.

— У тебя нос, как у араба, — постановила она.

А я сказал, что с тем же успехом он может быть и еврейским.

Она засмеялась, и я подумал, что люблю ее глаза, когда она смеется. Этот смех рождался на пустом месте или почти на пустом, только от радости, что нам так легко договориться. И из всех этих пустяков мы по кусочкам собирали что-то хрупкое, что зарождалось между нами.