В этот раз мы собирались остановиться на берегу моря. По карте мы выбрали уголок под названием Феликстаун, он находился на восточном побережье, на разумном расстоянии, не слишком близко, но и не очень далеко. Чтобы повысить шансы поймать машину, мы решили разделиться на две команды: Симон и Барбара с одной стороны, я и Мэйбилин с другой, и для интереса решили устроить соревнования. Кто первый доберется до Феликстауна. Спорим! Сумасшедшая мысль разлетелась за долю секунды: один предложил, другой развил, и после некоторых расхождений все хором поддержали: это была джазовая жизнь, когда каждый, играя и импровизируя, начинал узнавать собственный регистр, возможности своей личности, словно исполняя соло. Мы четверо внезапно стали дополнять друг друга, как бы собрали настоящую группу — вроде музыкальной, в которой голоса сочетались так же, как в легендарной четверке, а подлинные и богатые звуки соединились в новой форме. Я не был уверен, что наша мелодия никогда не исчезнет, так она зависела от нас, а мы были детьми своего времени.

Итак, мы шли с Мэйбилин вдоль дороги из Кембриджа, она неловко подняла руку, чтобы остановить машину, — она была в джинсах, сером свитере, на плечах плащ, в рюкзаке лежали плитка шоколада и несколько яблок. Едва она подняла руку, как перед нами остановилась единственная машина на этой пустой дороге, готовая нас подвезти, темно-синий блестящий «ягуар», за рулем сидел американец. Мы уселись на заднее сиденье из натуральной кожи, оно приятно пахло, мой взгляд упал на приборную доску красного дерева, на которой колебались стрелки. Машина медленно, не разгоняясь, с заметным равнодушием покатила по английской сельской местности, мимо живописных деревушек, подобных Магделену (в этот момент очень хотелось хоть раз в жизни позволить себе «ягуар»). Скорость машины снизилась почти до нуля, перед нами проехали всадники в жокейских шапочках и красивых одеждах, позади лошадей оставались кучи навоза. Наездники направлялись рысцой в Ньюмаркет, где каждую неделю устраивались бега. За два часа мы оказались в Феликстауне, отправились сразу на пляж и собирали гальку и острые камешки. По небу плыли редкие облака, а на море грохотали волны. Наши волосы развевались на ветру. Мэйбилин накинула плащ, а я запахнул свой пиджак с Карнаби-стрит. Симон и Барбара шли нам навстречу по затвердевшему песочному пляжу, правда, было трудно определить, кто победил, так как они тоже сказали, что только что приехали. Мы съели наш ленч, расположившись на улице, на стульях, какие обычно бывают в забегаловках, и наблюдая за чайками, которые дрались и издавали крики над пенной поверхностью, затем мы прошлись до гавани, закончив свой путь около казино «Бинго». Это был мрачный зал, где десяток мальчишек, толкаясь, запускали маленькие болиды по электрической железной дороге. На выходе мы немного развлеклись, рассматривая наши кривые отражения в двух зеркалах, одно было выпуклое, а другое вдавленное, сначала мы стояли перед одним, а затем перед другим, скорее всего мы выглядели настоящими идиотами. На автостоянке пенсионеры пили в машинах теплый чай из термосов, продолжая любоваться морем. Все это очень грустно, как картины Будена: кажется, что, оказавшись на берегах моря, ты попадаешь на край света, особенно это чувство возникает в некоторых уголках Англии. Итак, день подходил к концу, стало ясно, что шансы провести интересный вечер в Феликстауне не велики, мы быстро все обсудили и решили отправиться в магазин, где купили бутылку джина (а возможно, это было шерри? разве девчонки не предпочитали шерри?), бутылку виски и две коробки печенья, понимая, что вечер будет таким, каким мы его устроим, а мы мечтали провести последующие часы в номере гостиницы, которую нужно было еще найти.