Мэйбилин не нравилась мысль, что нас связал счастливый случай. Это был обман, которого не существовало. Мэйбилин говорила, словно констатировала факт: «Ты меня любишь, потому что тебе больше некого любить».

Это было жестоко. Это не было ложью, нет, я просто любил ее, как никого другого, до сих пор во мне никто не смог вызвать таких чувств, какие я испытывал к ней.

«You’re wrong», — сказал я. Доказательством (да, я употребил именно это слово, «доказательство») было то, что… И я ей рассказал, что произошло несколько недель назад, о той ночи с Барбарой на скамейке в церковном садике. Я искренне верил, что это ничего не значит, так как все случилось до нашей поездки в Феликстаун.

Она замерла, сказав, что наша история была ошибкой и мы должны остановиться. «Our views of life differ», — утверждала Мэйбилин. Наше восприятие жизни, отношений между людьми, между мужчиной и женщиной сильно отличалось. Для нее не имело значения, было ли это до или после поездки в Феликстаун. Она не понимала, а может, понимала слишком хорошо мой образ жизни. А у меня все внутри застыло. Я ее терял и видел, как она становится чужой, хотя и сидит рядом за столиком в клубе «Оверси».

— Ты живешь… — сказала Мэйбилин. — Ты живешь…

И в этом «живешь» было что-то вроде безразличия, приговора. Она заставила меня вспомнить персонажей Сартра и Камю, которые… Ну вот… Она упрекала меня, что я доволен жизнью. Ее раздражало, что можно просто жить, как живется.

Мы, как раньше, спустились к берегу реки и пошли между цветущих дорожек. История с Барбарой проясняла прошлое наших отношений, которые Мэйбилин совсем не нравились. Мы немного запутались в хронологии. Существовала какая-то неопределенность, туманность. В глубине души разве не нужно было бесконечно разбираться с тем, что с нами происходило?

— Ты живешь… ну, ты живешь… — со вздохом повторила Мэйбилин. Этот вздох, очевидно, был прощением.

Через мгновение я почувствовал на губах вкус ее губ.

— Ну, тебе было со мной хорошо? Скажи, хорошо?

И тут же:

— Это глупо, да?

— That’s just what I’ve been keeping telling you.

После того как мы вышли из клуба «Оверси», я не переставал повторять, что это глупо.

— Мммм, ты живешь…