13

В вечернем освещении древние стены аббатства подернулись розоватой дымкой. Воздух медленно остывал после жаркого летнего дня. Крошка Димп с деловитым видом карабкался по каменным ступеням на самый верх северной крепостной стены. Каждая ступень представляла для маленького бельчонка серьезную преграду, но упрямство помогало ему преодолевать ступень за ступенью, он пыхтел, сопел от напряжения и усердия и неуклонно продвигался все выше и выше. Снизу, с лужайки, до него доносились крики. Там размахивали лапами, возмущенно топали и подпрыгивали еще две малышки: мышка Флим и совсем крохотная кротиха Джорти. Эти две шалуньи очень хорошо знали то, о чем предпочел забыть Димп: малышам строго-настрого заказано даже близко подходить к крепостным стенам без взрослых. Эти две правильные малышки изо всех сил старались вразумить «неправильного» Димпа.

— А ну-ка слезь вниз, шалун, баловник, кто тебе разрешил? — тоненьким голоском выводила Флим.

— Ну-ка, салун, баловник, кто лазлесил? — вторила ей хрупким баском Джорти.

Димп, как будто ничего не слыша, с видом победителя вылез на парапет и гордо огляделся. Он радостно подпрыгнул, взмахнул лапами и только после этого презрительно глянул вниз, на плакс-девчонок:

— Хо-го! Тьфу на вас, противные зануды!

Пораженные такой грубостью маленького разбойника, девочки завизжали, прижали к мордочкам переднички и во весь опор припустили прочь.

— Эгей! Кто там на стене!

Димп подошел к наружным зубцам, принялся карабкаться на ограждение, чтобы выглянуть и узнать, чей голос прогремел снизу, из-за стены.

— Я на вахте! — гордо провозгласил он, высовывая нос из-за каменного ограждения. Такого громадного зверя — да еще с гигантским двузубцем в лапе — ему видеть не приходилось. Он и помыслить не мог, что этакое вообще возможно. Димп ухнул и бухнулся на парапет.

Горас окликнул несколько оторвавшегося от него Орквила:

— Эй, Орквил! Я тут кого-то со стены спугнул. Мелкую белку, так мне показалось.

Орквил подбежал к Горасу, глянул вверх, на каменные зубцы ограждения:

— Слушай, друг, тебе лучше пока что скрыться в кустах. Я попробую с ними потолковать, меня-то они не испугаются.

Горас последовал совету друга, а Орквил принялся взывать к стенам:

— Эй, на стене! Кто-нибудь! Нам нужно внутрь попасть!

Флим и Джорти неслись так быстро, что врезались и Фенн Синюю Лапу. Белка-архивариус смерила малышек строгим взглядом:

— Что это за шалости такие? Почему вы тут носитесь и вопите, почему не готовитесь улечься в постельки?

— Хулл, мэм! — подпрыгнула на месте Джорти. — Этот ненослусный салун Димп…

Флим тоже не терпелось рассказать о Димпе:

— Этот Димп, мэм, этот Димп! Такой хулиган! Он слова говорит, ужасно, ужасно.

Джорти рьяно закивала:

— Хулл, и на стенку заблался.

Фенн сразу забыла про слова, которые говорит Димп.

— Марш в аббатство, живо! — крикнула она крохам. А с сэром Димпом я сейчас разберусь!

Что было сил она побежала к стене, а Флим и Джорти смотрели ей вслед, довольные тем, что уж сейчас хулиган Димп получит по заслугам.

Орквил уж в который раз завел свою песню:

— Эй, кто-нибудь! Нам надо в аббатство! Срочное дело! Серьезная угроза! Страшная опасность!

Фенн Синяя Лапа высунула нос из-за зубца стены:

— Ага, опять ты, Орквил Принк! Вор, изгнанный на сезон. Я с тобой даже и говорить не стану. И слушать не хочу. Немедленно удались, негодяй!

Молодой ежик умоляюще распростер лапы:

— Мэм, вы не поняли! Я срочно должен увидеть аббата Даукуса или Командора. Страшная опасность!

Фенн подхватила Димпа и отвернулась, выкрикнув напоследок:

— Сначала вор, потом врун. Стой там сколько хочешь, и слушать тебя не желаю.

Горас понял, что друг его с этой бестолковой белкой толку не добьется. Он выступил из укрытия и выпрямился во весь свой гигантский рост позади Орквила. Сложив обе лапы перед пастью, он загремел так, что задрожали листья на ближних кустах:

— Слушай меня! Рэдволл под угрозой!

Командор Рорк вышел из аббатства с вечерним обходом. Собственно, безмятежный обход этот превратился из патрулирования в приятную вечернюю прогулку после ужина. Голос Гораса мгновенно изменил настроение Командора, и он заспешил к северной стене. На бегу он встретил белку Фенн, волокущую упирающегося Димпа.

— Добрый вечер, мэм. Кто там кричал?

Белка презрительно фыркнула:

— Этот гадкий воришка Орквил Принк. Выдумал какое-то вранье, чтобы пролезть обратно в аббатство. Димп, не барахтайся!

Димп врылся в землю и возбужденно взмахнул хвостом:

— Неправда, там не Орквил, там громадный грохотун с двумя длинными зубами на палке! Я сам видел!

Командор уже несся дальше, крикнув на бегу:

— Это не Орквила голос! Надо глянуть!

Он быстро взбежал по ступеням и выглянул наружу. Странная парочка там, внизу, но не время рассматривать.

— Что случилось, Принк? Кто этот гигант у тебя на буксире?

Ответил Горас:

— Я Горас, сэр. Сюда направляется команда разбойничьего судна, скоро прибудет. Аббатству угрожает нападение.

— Орквил, идите с другом к главным воротам, я вас впущу! — крикнул Командор и понесся вниз.

Аббат Даукус отхватил кус желтого сыра, решив употребить его на десерт вместе с большой сочной грушей. Тут, однако, дверь Большого зала распахнулась. В зал вошли Командор Рорк, Орквил Принк и невиданных размеров барсучище с громадными двузубыми вилами в лапе. Аббат забыл о десерте, спешно поднялся с места и обратился к барсуку:

— Если вы пришли в аббатство как друг, то незачем размахивать оружием, сэр.

Горас перевел взгляд на свои вилы, как будто только что их заметив. Он слегка поклонился, положил вилы на стол:

— Прошу прощения. Я никого не хотел испугать. Я пришел сюда с Орквилом предупредить вас, что к аббатству движется нечисть, команда пиратского судна под командованием лиса по имени Виска Длиннозуб…

Горас замолк, качнулся, схватился за стол, тяжело осел на скамью.

— Горас мой друг, он был в плену у разбойников, попал в плен на Северных островах, — поспешил объяснить Орквил. — Они приковали его к мачте, били и не кормили. Он сейчас слабее ежонка.

Хранитель погребов Бенджо Типпс тут же начал сгребать поближе к Горасу пищу, оставшуюся на столе:

— Подкрепись, друг, сейчас еще принесем, у нас хватит. Орквил, ты расскажешь остальное.

— Прошу всех лишних покинуть зал! — принялся распоряжаться аббат. — Брат Хондрус, позаботьтесь о пище, и горячего супа побольше, пожалуйста. Мы позаботимся о вас, Горас, друг мой…

Горас кивнул, но поднять голову уже не смог. Глаза его закрылись, голова опустилась на стол.

— Сестра Атрата, прошу, займитесь барсуком. Командор, пожалуйста, стол освободите. Кто-нибудь, подушки и одеяла. Орквил, прошу со мной, ознакомимся с ситуацией. Бенджо, тоже прошу ко мне. И Командор, как только освободитесь…

«Кравявая кешка» еле ползла по руслу. Ладно бы течение! Мешали склонившиеся к воде гигантские деревья, сужения русла, отмели, торчавшие со дна на манер морских рифов острые скалы. Виска не раз с тоской вспомнил о морских просторах. Капитан не щадил спин и ушей команды, то и дело поощряя лентяев линьком, с которым, казалось, стал одним целым, и градом ругательств.

Кроме капитана и тяжкой работы команду донимали тучи всевозможной кусачей и жалящей крылатой и бескрылой, летучей, прыгучей и ползучей гадости, налетавшей отовсюду и сваливавшейся на головы из ветвей нависших над водой деревьев. Во время нечастых перерывов на отдых и еду приходилось бросать якорь, чтобы судно не снесло обратно по течению.

Солнце уже выползло на небо и поднялось достаточно высоко, а ни тропы, ни брода по-прежнему не видать. Виска пнул в бок свалившегося в изнеможении на палубу проводника-полевку:

— Подъем, ленивая скотина! Ты уверен, что мы правильно идем?

Виска вздернул свою жертву на ноги, резко рванув обвязанную вокруг ее шеи веревку.

Голодный и уставший пленник криво усмехнулся:

— А куда еще может идти река, как не к броду?

Виска поднял полевку над палубой и прокусил ухо бедного животного до крови.

— Не умничай. Я спросил — отвечай на вопрос.

Укушенный схватился за кровоточащее ухо:

— Да, да. сэр, это верный путь. Другого пути нет.

И тут же один из шлепавших вдоль берега матросов заорал во все горло:

— Кэп, река мельчает!

Виска отпустил веревку, «водяной» рухнул на палубу. Капитан снисходительно почесал носком сапога загривок пленника:

— Ну, молодец, парень. Похоже, вышли мы к броду. — И он заорал: — Судно к берегу, отдать якорь!

У команды вырвался единодушный стон облегчения. Звери падали, где стояли, пытаясь отдышаться, прийти в себя после долгих часов тяжких усилий. Виска понимал, что команда измождена, но его это мало беспокоило.

— Бол и Видж! Останетесь здесь, судно сторожить. Остальным подготовиться к маршу.

Виска выгнал на физиономию одну из нежнейших своих улыбок, наблюдая, не мелькнет ли в чьих-то глазах искра бунта, недовольства мудрым решением капитана. Но глаз он не увидел. Все повесили носы, глядели кто куда, не отваживаясь пикнуть. Виска принялся бодро прохаживаться между матросами, приговаривая:

— Что скисли? Я вам слово даю, что нынче вечером мы с вами запируем королями! Спать уляжемся на мягкие кровати. Что вы на это скажете?

Кто что скажет, Виска ждать не стал. Он отвернулся и пошел в свою каюту, зная, что они исполнят любое его приказание. Или умрут.

К аббату Даукусу, Бенджо Типпсу и Командору Рорку присоединилась матушка Гранпик Нибло. Они внимательно выслушали сообщение Орквила о грозящей аббатству опасности. Старая ежиха обняла ежонка:

— Видишь, батюшка аббат, хороший он все-таки парень. Чуяло мое сердце, что хороший. Хоть мы его и прогнали, а он о нас побеспокоился, поспешил нас предупредить о разбойниках.

Даукус улыбнулся:

— И вправду, юный Принк, все аббатство в долгу перед тобой.

Орквил с надеждой вздернул нос:

— Отец аббат, значит, я больше не изгнанник?

Командор шутливо щелкнул Принка по носу.

— Нет, друг, ты больше не изгнанник. Нам такие храбрецы, как ты, очень нужны для защиты стен. Не сосчитал ты, часом, сколько нечисти у лиса Длиннозуба?

Орквил поскреб иголки на голове:

— Сосчитать не смог, а уж не меньше сотни. А то и полторы. Что нам делать, если они нападут на аббатство? Воинов-то у нас ой как немного… А Горас слаб.

Аббат сложил лапы, спрятав их в широких рукавах.

— Рэдволл, конечно, не военная крепость. И мы не гарнизон. Но стены у нас мощные, и мы сделаем то же, что и обычно. Будем держаться. Верно, Командор?

— Точно, отец аббат. Мы с Бенджо с нечистью сталкивались. Должно быть, и эти такие же. Управимся и с ними. А молодого Принка, сдается мне, следует назначить офицером стражи. Как думаешь, Бенджо?

Хранитель погребов с серьезным видом кивнул:

— Отчего ж нет, молодые растут, известное дело. Вот бы еще барсук оклемался. Иглы и сезоны! Ведь какой здоровенный! Он со своими вилами целой армии стоит.

Гордый свалившейся на него честью, Орквил отважился высказаться:

— Мой друг Горас великий воин. На моих глазах он убил одного из команды нечисти, когда мы сбежали с их судна. Он рассказал мне, что одержим заклятием Жажды Крови.

Аббат чуть не подпрыгнул.

— Великие сезоны войн! Ты хочешь сказать, юный Принк, что у нас в Большом зале на столе лежит существо, одержимое Жаждой Крови?

Орквил поспешил успокоить аббата:

— Не беспокойтесь, отец настоятель. Горас сказал мне, что с него снял заклятие возникший перед ним и видении воин-мышь с мечом.

Аббат отодвинул стул и поднялся.

— Это Мартин Воитель. Пойдемте, друзья, поглядим на барсука, поближе познакомимся.

Внизу, в Большом зале, Горас уже не лежал, а сидел на краю стола. Брат Хондрус наполнил для него из привезенного на тележке котла с луково-грибным супом очередную миску. Кротоначальник Берф поставил на стол блюдо пирожков с морковкой и репой.

— Спасибо, друзья, спасибо, — приговаривал барсук. — Чудесно, в жизни такого не едал.

Он жевал, а сестра Атрата продолжала хлопотать вокруг него, обрабатывая потертости и царапины разными медицинскими снадобьями. Орквил храбро подошел к барсуку.

— Ну как, друг, тебе лучше?

Горас поднял голову от миски, и Орквил от неожиданности отшатнулся.

Засохшая корка крови, закрывавшая нанесенную кистенем Виски рану на лбу, исчезла. Белую полосу на лбу барсука прерывала теперь алая отметина, напоминающая всполох пламени. Горас удивленно уставился на Орквила:

— Спасибо, намного лучше. Чего это ты так на меня уставился?

Прежде чем Орквил успел ответить, сестра Атрата пояснила:

— Я промывала эту ужасную рану на голове, отмачивала целебными травами, чтобы корка отошла. Боюсь, шерсть на этом месте больше не вырастет, да и кожа прежней не будет. Но корка рану, к счастью, защитила. Горас даже не жалуется на боль в ней.

Горас бесстрашно потрогал рану на лбу.

— Спасибо, сестра. Действительно, больше не болит. Вот бы глянуть, какая она с виду, эта дырка.

— Если вы достаточно окрепли, друг, могу предложить вам посмотреться на себя в блестящий щит, вон там, подальше, в нише. Многие наши девушки глядятся в него, как в воду.

Они проследовали к алькову, в котором висел щит, но Горас прошел мимо. Он увидел перед собой гобелен, и голос его заполнил Большой зал:

— Вот он, воин с мечом!

Орквил схватил лапу своего большого друга:

— Ага, я тебе говорил, что ты здесь кого-то встретишь! Это наш Мартин Воитель.

Горас опустился на пол у портрета, не сводя с него взгляда:

— Он спас мне жизнь.

Портрет Мартина, казалось, жил. Глаза проницательно смотрели на каждого из присутствующих, заглядывали в душу. Глаза добрые, но серьезные, выражавшие решительность натуры их хозяина. Орквил любил смотреть в глаза Мартина, после таких встреч с покровителем аббатства он чувствовал себя увереннее. И то же самое ощущали все рэдволльцы. Аббат тихо приблизился к Горасу и вложил что-то в его лапы. Это оказался меч Мартина. В громадных лапах барсука грозный меч казался кинжалом, но Горас почтительно принял оружие и поднес его к глазам.

— Чудесный клинок, — промолвил он. — Большой мастер его выковал.

Барсук наклонился к гобелену, как будто прислушиваясь. Он пробормотал, обращаясь к Орквилу:

— Принеси мне, пожалуйста, мои вилы.

Орквил, пыхтя, притащил оружие барсука.

Горас поднес вилы к гобелену.

— Это не настоящее оружие воина, — сказал он, — но я привык к нему. Я назвал его Тунг. Конечно, нет в нем волшебства такого, как в этом мече, но служил мне этот инструмент верно.

Горас положил вилы и меч Мартина под гобелен, не говоря более ни слова, улегся тут же и мгновенно заснул.

Сестра Атрата прошептала Орквилу:

— Ему здесь понравилось, и это хорошо. Принесем ему одеял и подушек. Скоро твой друг выздоровеет.

Все на цыпочках отошли подальше, чтобы не беспокоить спящего барсука. Аббат прошептал Командору:

— Тот, кто беседует с Мартином, — друг нашего аббатства.

Бенджо Типпс тут же подтвердил:

— Да, сразу видно было, что они разговаривают, достаточно одного взгляда.

Орквил покосился на друга, спящего под взглядом великого воина, и прошептал в сторону гобелена:

— Прошу вас, сэр, помогите Горасу выздороветь, чтобы он смог помочь нам справиться с нечистью.

Орквилу показалось, что Мартин ему подмигнул в ответ. Может быть, конечно, так пошутили горящие свечи, язычки пламени которых колебались от легкого сквознячка.

 

14

Бурые крысы засели за береговыми скалами по обоим берегам, поджидая лодки Гуосим. Сжимая копья и дубинки, они ожидали сигнала вождя. План их прост и надежен: пока не готовые к нападению землеройки успеют что-то сообразить, бравые бурокрысы атакуют на мелководье и покончат с ними.

Грантан вылез из своих носилок, улегся на краю скалы, наблюдая за местом предстоящей славной победы. Следя за продвижением лодок противника, он не прекращал беседы с самым умным собеседником, которого только мог породить свет, — с самим собою:

— Ха-га, вот как, две мои лодки у одного берега, две у другого. Две в середине, а между ними малая круглая. Всего восемь. Девять. И одна в уме. Ага, вот они у меня там сейчас… а я их тут потом…

Моди из одной из центральных лодок глянула на вторую, в которой находился Лог-а-Лог, внимательно осматривавший скалистые берега.

— Прятаться-то они никогда не научатся, — неодобрительно вздохнул Лог-а-Лог. — Вон, торчат носы, хвосты да задницы.

Зайчиха перехватила поудобнее лук.

— Да еще эта раскраска, сэр! — с готовностью подхватила она. — Как цветочки на лугу, во. Не самая хорошая идея для маскировки. Итак, что у нас получается, сэр Лопоух… Они видят, что мы здесь, мы видим, что они там. Пора открывать бал!

Она махнула Ригрилу и Тигл, удерживающим свою набитую малышами лодку между двумя длинными логоходами.

— Давайте, ребята! Вперед, работаем веслами! Удачи, во!

События развивались быстро. Малая лодка рванулась вперед, из-под весел фонтаном полетели брызги, детишки восторженно завизжали. Лог-а-Лог набрал в легкие воздуху и огласил окрестности громким боевым кличем:

— Логалогалогало-о-о-о-о-ог!

С четырех ближних к берегу лодок на укрывшихся в кустах крыс обрушился камнепад.

Грантан Кердли вскочил, выпрямился во весь свой немалый рост и завопил:

— Чего расселись, заснули, болваны? Вперед!

Первый офицер Стрингл вскочил и взмахнул копьем:

— Все слышали любимого вождя? Впере-е-е-ед! Впе…

Крысы выскочили из укрытий, но тут метко запущенный из пращи камень врезался в челюсть Стрингла, и он свалился. Оставшись без командира, крысы замялись, смутились, хотя часть их полезла в воду. Грантан прыгал на уступе, потрясая сжатыми в кулаки лапами и вопя:

— Вперед! Вперед, остолопы! В атаку, олухи! Впер-ре-е-е-е-ед!

В логоходах половина землероек управлялась с веслами, половина продолжала обстрел крыс, Моди выпрямилась, наживила стрелу.

— Кровь и уксус, еулалиа-а-а-а-а! — завопила она и, прицелившись в ближайшего крысьего воина, шлепавшего к лодке по мелководью, выпустила стрелу.

С лодок в крыс летели камни и стрелы. Моди наживила вторую стрелу.

— Еще разок — и пора убираться, — поняла Моди. И вот Гуосим уже налегли на весла. Малая лодка уже скрылась за поворотом, и шесть больших устремились за ней. Первой шла лодка Лог-а-Лога, за ней та, в которой находилась Моди.

Грантан Кердли бесновался на уступе.

— За ними, в погоню! — орал он. — Догнать, задержать! Лодки, мои лодки! Вылезайте из воды, болваны беззадые, по суше скорее догонишь! Оглохли, идиоты? Вон из воды, бежать по берегу!

Но не все крысы слышали вопли вождя из-за шума воды и суматохи. Грантан прыгал, грозил кулаками, изрыгал проклятия, пока наконец не оступился и не рухнул с уступа.

Ногго изумленно смотрел на то место, где только что видел Грантана.

— Э… А куда великий девался? — Он перевел взгляд в небо.

— Должно быть, свалился, — догадался Бикло. — Видишь, его нет там, где он только что прыгал.

Ногго почесал основание хвоста и осклабился:

— Если его больше нет, то он нас, стало быть, и убить не сможет. Земройки-то нас заметили. Вишь, они знали, что тут засада. А великий обещал нам порцию Кердли, коль нас заметят. А нас заметили.

Бикло тоже понял, что им дали взаймы еще какой-то кусочек жизни. Его разобрал смех.

— Ха-ха-ха-ха-хах! — Он хлопнул себя по тощему животу. — Вождь в птичку превратился!

— Хи-хи-хи-хи-хих! — вторил ему старший партнер. — Вот что бывает, когда ешь много яиц! Крысорока Кердли!

Когда они утомились и затихли, смогли расслышать наконец доносящийся снизу вопль:

— А-а-а-а-а-а-о-о-о-о-о-о!.. Помогите! У-у-у-у-у-у-ы-ы-ы-ы-ы!..

Остатки смеха колом застряли в глотках весельчаков. Ногго и Бикло, дрожа от кончиков усов до кончиков хвостов, подползли к краю уступа и высунули носы. В середине отвесного склона к скале чудом прицепился густой куст шипастого утесника. Великий и могучий Грантам прочно застрял в его колючих ветках.

— Давайте, живо, спасайте, пока он меня держит! Ы-ы-ы-ы-ы-о-о-о-о-о-о!

— Мы мигом, великий, оставайся там!

Грантан аж хрюкнул от возмущения:

— Идиот! «Оставайся». А куда я денусь? Разве что свалюсь. Тащите веревки, живо!

Грантан с трудом повернул голову вниз, заметил первого офицера:

— Эй, Стрингл! Живей на помощь! Спасай вождя!

Крысы вылезали из речки. Побежавшие было за лодками — вернулись. Главный закон — спасти драгоценную персону вождя. Приволокли кучи спутанных веревок, принялись их распутывать, связывать, толкаясь, мешая друг другу и переругиваясь. Наконец вопящего, стонущего и ноющего вождя подняли обратно на площадку уступа. Из шкуры его торчало множество шипов, подаренных ему его спасителем, колючим кустом. Многочисленные добровольные помощники тут же бросились вытаскивать шипы. Вождь немного отошел и убийственным взором уставился на скаутов:

— Стоило бы снять с вас обоих шкуры да швырнуть в тот самый куст. Но я вам даю еще шанс. Бегите за лодками да гляньте, куда они направляются.

Не проронив ни звука, Ногго и Бикло тут же рванулись выполнять приказ.

Отделавшись от крыс, Моди и землеройки столкнулись с новыми трудностями. Малая лодка с Ригрилом, Тигл и малышами оторвалась от шести больших логоходов. Ту часть реки, где крысы устроили засаду, землеройки называли излучиной. Далее, после галечной отмели, русло резко углублялось, течение успокаивалось. Но ненадолго. Предстояло преодолеть ряби. Здесь текущий сверху поток раздваивался, течение кружилось, завихрилось, вода металась в непредсказуемых направлениях.

Лог-а-Лог с носа своей лодки пытался докричаться до Ригрила и Тигл, которых затягивало в воронки прибрежных потоков:

— К середине, к середине, ребята! Не дайте себя утащить в рябь!

Гремела вода, визжали детеныши в лодке — Моди не могла сказать, услышали ли разведчики своего Лог-а-Лога. Но она видела, что малая лодка попала в беду. Ригрил и Тигл отчаянно работали веслами, пытаясь удержать перегруженную посудину, но тут их лодка задела за подводную скалу, чуть не достававшую до поверхности.

На шести логоходах обеспокоенно загудели землеройки. Малая лодка завертелась волчком, отскочив от скалы, угодила прямиком в рябь и понеслась гибельным курсом.

— Нажмем, ребята! Догнать их! — загремел Лога-Лог.

Моди беспомощно наблюдала, как землеройки-гребцы прилагали героические усилия, чтобы приблизиться к утлой скорлупке с детьми и разведчиками. Большим лодкам приходилось не только бороться с завихрениями, но и держаться на безопасном расстоянии одна от другой. Гребцам приходилось то грести, то тормозить, глубоко погружая весла, чтобы удержать лодки на курсе. Рябь становилась все более неспокойной, буйной, опасной. В воздухе повисла водная пыль.

Моди пригнулась к уху Лог-а-Лога и проорала, стараясь перекричать грохот воды:

— Какие же это ряби, это настоящие быстрины!

Ответный крик вождя землероек смешался со все возрастающим грохотом воды:

— Закройте рот и держитесь крепче, мисс! Сейчас большая рябинка будет!

Услышав свой визг, Моди поняла, что не последовала совету Лог-а-Лога. Лодка вдруг взлетела на воздух. Большой рябинкой Лог-а-Лог назвал водопад.

 

15

Аббат Даукус распорядился, чтобы оба колокола Рэдволла молчали. Их звон мог бы указать дорогу незваным гостям. Орквил вместе с Командором Рорком, Кротоначальником Берфом и Бенджо Типпсом стоял на вахте в юго-восточном углу стены, выбрав наиболее вероятное направление появления морских разбойников. Конечно же, они должны были подойти от брода по тропе.

Орквил чувствовал себя совсем взрослым в своей новой роли. Вооруженный добытыми у полевки кинжалом и дубиной, он бдительно всматривался в даль.

Опиравшийся на зубец стены рядом с Орквилом Командор прошептал:

— Ничего не видно. Как думаешь, далеко они, друг?

Орквил пожал плечами:

— Трудно сказать, но этот большой лис вряд ли стал бы долго рассиживать, обнаружив, что пленные сбежали, а брат его убит.

Бенджо протер глаза.

— Темно-то как… Луна бы, что ли, вышла… Чего я никогда не любил, так это ждать долго.

Командор разгладил усы.

— Время к полуночи. Может, они разбили лагерь, остановились на ночлег до света. Местность им чужая, они должны соблюдать осторожность.

Орквил тут же ответил:

— Нет, осторожность — не для Длиннозуба. Если ему известна дорога, он прибудет без всяких ночных привалов.

Орквил заблуждался. Виска зверь наглый, но об осторожности он ни на мгновение не забывал. И в первую очередь заботился о своей личной безопасности. Вот и сейчас он шествовал в центре отряда, отгороженный от неожиданностей своими подданными. Время перевалило за полночь, совсем стемнело. Шедший сзади матрос-ласка задел капитанову ногу.

— Ты, пень неуклюжий, — оскалился на него капитан. — Дуй вперед, пришли ко мне разведчиков.

Горностаи Пятая Нога и Заплата подошли к капитану. На веревке они вели местного «следопыта», пленную водную полевку.

Пятая Нога ткнул в пленника лапой.

— Этот болтает, что уже видит аббатство, кэп.

— Скоро, скоро, капитан! — заверил «следопыт», прижимая лапы к груди.

— Всех в канаву, — бросил Виска кунице Маггеру.

— Джанго, Билджер, ко мне! Берите волосатую мышь.

Обрадованная нежданной передышкой, нечисть посыпалась в высохшую канаву. Виска с двумя разбойниками и проводником осторожно двинулись вперед.

— Вот оно, аббатство, — оживился пленник. — Я правильно вас вывел. Можно теперь вернуться домой, к реке?

Виска изобразил клыками улыбку, постаравшись сделать ее менее страшной.

— Молодец, мышь волосатая, молодец. Надо тебя отпустить, надо. Вот только еще одну службу сослужи. Джанго, давай сюда свою пращу. Билджер, снимай рубаху и шейный платок.

«Водяного» обрядили в громадную для него рубаху, а шейный платок накрутили на голову, как тюрбан. Заряженную пращу лис сунул пленнику и лапу:

— Ха-га, да ты теперь заправский пират соленых морей!

Джанго тоже развеселился:

— Хы-гы, потешное чучело…

Билджер с сомнением смотрел на свою рубаху.

«Заправский пират» чуть не рухнул, наступив на край рубахи.

— И что мне теперь делать, сир?

Виска указал на стены аббатства:

— Оповестишь этих о нашем прибытии. Скажешь им, точнее, проорешь вот так: «Эгей, там, за воротами! Впустите бедного голодного морского зверя покормиться и переночевать, добрые хозяева!»

Полевка исподлобья уставилась на Длиннозуба:

— Да они все спят, меня никто не услышит.

Виска ободряюще хлопнул сомневающегося по спине:

— Это не твоя забота, просто прокричи, и все. Пошел, пошел.

Пленник продолжал сомневаться:

— И вы отпустите меня после этого, добрый сэр?

— А как же! Сразу и отпущу.

Виска подтолкнул полевку вперед и оттащил своих матросов под укрытие деревьев.

Первым движение на тропе заметил Орквил:

— Кто-то движется внизу. Не видно, темно, но похоже, что нечисть.

Командор закричал подходящему:

— Стой! Ни шагу дальше!

Зверь внизу остановился и продекламировал:

— Эй, там, над воротами! Впустите бедного голодного морского зверя поесть и поспать, добрые сэры!

Орквил сразу же узнал голос своего недоброжелателя. Но он не успел ничего сказать. Бенджо Типпс взмахнул дубовым сучком — такие сучки он использовал вместо пробок в своих бочках. Затычка попала и лоб кричавшего, и тот рухнул наземь. Орквил даже рот раскрыл от неожиданности:

— Мистер Типпс, это не морская нечисть. Это водяной, он живет возле брода.

Бенджо хмыкнул:

— Водяной в реке живет. И зачем тогда он врет? С виду нечисть, сказался зверем морским. И праща при нем. Так, Командор?

Командор кивнул:

— Да, праща заряженная. Все правильно. Явно дело нечистое, что тут долго разговоры вести с нечистью. Старое правило: сперва стреляй, потом разбирайся. Ну-ка, друг Принк, у тебя глаза молодые, есть там еще кто внизу?

Орквил вгляделся во тьму, но ничего не заметил.

— Нет, Командор. Никого не вижу. Мистер Типпс, кажется, убил беднягу, он не шевелится. Противный он, это правда, жадная береговая полевка. Но не нечисть.

Бенджо потрепал иглы на голове Орквила:

— Зашевелится, не бойся. Но когда зашевелится, голова у него будет гудеть день-другой. Если ничего не случится, мы его утром подберем.

— Э-э, кого подберем, смею спросить? — раздался голос подошедшего брата Хондруса. Он с матушкой Гранпик Нибло появился на стене с нищей для вахтенных.

Кротоначальник Берф налил себе миску грибного супа.

— Хурр, да сами не знаем. Внутри полевка речная, снаружи пират морской. Это наш Бенджо не промахнулся.

Орквил и его друзья принялись за горячий суп со свежим хлебом и сыром, сознавая, что сегодня они проторчали на стене не зря.

Виска Длиннозуб и оба его сопровождающих прокрались обратно, к спящей в канаве нечисти. Будить Виска никого не стал, кроме куницы Маггера, которого произвел в свои помощники вместо Коджа.

Маггер сразу заметил отсутствие полевки.

— А толстый волосатый недомерок, что, неужто удрал? — удивился Маггер.

Виска отложил кистень.

— Бросил я его, валяется там… Но помог он мне, помог, ничего не скажешь. Показал, что этот Рэдволл не просто аббатство с размякшими сонями внутри. Туда попасть не так просто.

Маггер не терял веры в капитана:

— У нас много битв позади, кэп, и ты ни одной не проиграл. Если кто и сможет взять его, так это ты. Виска Длиннозуб проиграть не может.

Виска уселся и привалился к стенке канавы.

— Это ты все верно говоришь, но с полосатым псом драться мне еще не приходилось.

Маггер вопросительно уставился на капитана:

— А почему ты уверен, что он в аббатстве?

— Колючая мышь на стене. Слышал я ее голос. Значит, и Каменная Башка там. Вместе они удрали.

— Значит, ты раздумал брать Рэдволл, кэп? — спросил засыпающий Билджер.

Виска подобрал кистень.

— Я этого полосатого в прошлый раз не прикончил. В следующий раз прикончу. Сезон еще не сменится, как я сяду капитаном в Рэдволле, управлять, судить и рядить.

На стене матушка Гранпик Нибло собирала миски. Она улыбнулась Орквилу:

— Как хорошо, что ты вернулся, пострел. И показал себя молодцом. Вот, аббатство защищаешь.

Орквил отдал ей свою пустую миску и покачал головой:

— Невелика доблесть — справились мы со старой полевкой. Нечисть там, за стенами. Чую я, предстоят аббатству тяжкие дни. Как чувствует себя мой друг Горас, надеюсь, лучше?

Матушка Нибло покачала головой:

— Лучше, конечно, но до поправки ему еще далеко. Уж очень он там настрадался, у извергов этих.

Кротоначальник Берф усмехнулся:

— Ничего, поправится. Зато когда поправится — держись, нечисть!

 

16

Моди показалось, что средь бела дня на нее навалился ночной кошмар. Логоходы летели сквозь водопад, окутанные густой водяной пылью, в сверкании радуги. Вода кипела и ревела вокруг. Лодка описала в этом месиве воды и воздуха затейливый пируэт, землеройки горохом посыпались из лодки, кто с веслом, кто и без… Естественно, Моди последовала за ними. Она успела подумать, что бедные детишки тоже летели здесь вверх тормашками и что тяжелая лодка, чего доброго, бухнется на их неразумные головы.

Ву-бух-х-х-х-х-х!

Моди погрузилась в какое-то бешеное вращение синего, зеленого, белого… В голове беспрерывный гул… Вода хлынула в нос, в рот… Тело стремилось в разные стороны, лапы Моди беспорядочно колотили воду.

— Давай-ка сюда, парень! — прогудел чей-то голос, перекрыв грохот водопада.

Моди вдруг оказалась над водой, уши ее крепко сжала лапа мощной, толстой выдры.

Конечно, мало приятного, когда твои уши растягиваются под твоим же весом. Но лапа тут же разжалась, Моди почувствовала, что ее швырнули на береговой мох, как какую-то выстиранную тряпку. Тут же рядом шлепнулась землеройка, еще одна, еще… А вот и Лога-Лог… отплевывается, откашливается, отлепляет от физиономии зелень водорослей. Выдра хлопает своим веслообразным хвостом по спинам землероек, помогает откашливаться. Рядом с ней вторая выдра. Одна из них указала лапой на Моди:

— Глянь, Качуч, землеройка длинноухая!

Моди собралась с силами и запротестовала:

— Какая землеройка! Я зайчиха, дева дорогая, во, во!

Качуч помогла Моди подняться на ноги.

— Не обращай внимания на Барбаулу. Он парень неплохой и пошутить любит.

Лог-а-Лог дернул Барбаулу за хвост.

— Барбаула, с каких пор ты мутишь эти воды? Думалось мне, что твой дом на Восточной реке.

Барбаула выудил из воды еще одну землеройку, швырнул ее в мох, ухмыльнулся Лог-а-Логу:

— Лог-а-Лог Лопоух, с каких это пор ты ныряешь в рябях? Моему семейству только и забот на свете — твой народишко из супа этого выуживать!

Лог-а-Лог подхватил чье-то весло, проверил, нет ли и нем трещин, вздохнул:

— Ох, друг, выбирать не пришлось. Удирали мы от Кердли. Ты наших малышей, часом, не спас, они тут булькнули перед нами?

Качуч махнула в сторону хвостом.

— Там твои крошки колючки, играют с нашими выдрятами. Стыдно, старый, так с детишками-то обходиться! В водопад кинул, ай-ай!

Моди выступила на защиту обижаемого вождя землероек:

— Нам ничего другого не оставалось, мэм. Пришлось драться с противной нечистью, видите ли, дери ее сезоны, во.

Барбаула оттащил перевернутый логоход подальше, к спокойному месту, где его дети общими усилиями перевернули лодку дном вниз.

— Этот Грантан Кердли еще встретит достойного противника. Надеюсь, этот день не за горами. А пока прошу всех славных Гуосим к нашему пристанищу, отдохнуть и перекусить.

Выдры обустроились на острове, к которому переправились во вновь спущенных на воду лодках. Барбаула и его обширное семейство возвели на острове крепость из бревен, камня, мха, ила и глины. Внутри было по-домашнему уютно. Барбаула и Качуч жили здесь со взрослыми детьми, которые уже обзавелись своим потомством.

Моди усадили в углу, рядом с Качуч и ее старшей дочерью Бельфор. Ей, как и всем остальным, выдали миску и заостренную деревянную палочку. Бельфор отошла к очагу, и Моди последовала за ней — просто так, из любопытства. Здесь возвышался массивный котел, в который повара и поварихи засыпали смесь из сыра, муки и мелко нарубленных трав. Профессиональное поварское любопытство одолело зайчиху, и она обратилась к Бельфор:

— Во, во, пахнет аппетитно… А что это они такое готовят?

— Здесь готовят подливочку. Я возьму подливочку, а ты пройди туда, тебе дадут тефтелек.

Моди подошла к очагу с другой стороны, где на огне вместо сковород калилось несколько старых железных щитов. Здесь повара толкли лесные орехи и каштаны вместе с нарезанными грибами. Залив смесь медом и тщательно все перемешав, они готовили из нее тефтельки, которые затем обжаривали до темно-коричневого цвета.

Один из поваров наполнил продолговатое блюдо такими тефтельками и вручил его Моди.

— На здоровье, мисс. Вам понравится.

Зайчиха вежливо присела в реверансе:

— Благодарю, сэр. Уверена, что очень вкусно.

Вернувшись в угол к Качуч и ее дочери, Моди наколола на палочку тефтельку и окунула ее в миску с подливкой. Вкус ошеломил зайчиху. Барбаула понял, что это одно из самых вкусных блюд, которые Моди довелось пробовать за всю жизнь.

Он подсел к Моди, жене и дочери и тоже навалился на тефтельки с подливочкой. Зайчиха удивилась, как он глотает эту раскаленную на огне пищу, и Барбаула, ухмыляясь, пояснил:

— Видишь ли, мисс Моди, если у тебя такое большое и прожорливое семейство, поневоле станешь поторапливаться, чтоб голодным не остаться. А тут еще толпа землероек с их аппетитом. Удивляюсь, они ведь такие крохи — а как в них все это влезает?

Моди улыбнулась Барбауле:

— Я надеюсь, вождь землероек выразил вам свою глубокую благодарность за спасение его народа, во…

Качуч добавила Моди подливки.

— Охти, какая благодарность нужна за то, что любой честный зверь должен сделать для другого честного зверя! Вот как вспомню бедных крошек в маленькой лодке, так дух захватывает.

— Трудно было их разыскивать в бурлящей воде? — сочувственно спросила Моди, подхватив на палочку очередную тефтельку.

Качуч зашлась в приступе смеха:

— Искать! Нам когтем не пришлось шевельнуть, они сами себя спасли. Даже не намокли. Лодка слетело вниз, как сухой листочек, крохи визжали от счастья, как будто игра такая интересная на их долю выпала. А мы как раз внизу оказались.

— Прямо на спины нам свалились, — улыбнувшись, добавила Бельфор. — Лодка скользнула по нашим горбам и плюхнулась на берег. Даже ног не промочили.

Барбаула хлопнул себя по макушке:

— Кому на горб, а кому и на голову. Мне шерсти клок выдрали, сорванцы. Лодка меня первого задела. Только беспокоит меня не это, а Кердли и его крысья орда. Если они за вами погонятся, наткнутся на нас. А мы против такой оравы не выстоим.

Моди поняла, в какое положение поставило выдр их нежданное прибытие. Она сжала лапу Барбаулы:

— Я предложила бы вам направиться с нами в Рэдволл, во.

Качуч эта идея пришлась по вкусу.

— О, аббатство Рэдволл! Там ведь твой кузен Рорк командорствует, Барбаула!

Барбаула пожал зайчихе лапу:

— Отличная мысль! Я давно хотел побывать в аббатстве, да все никак не получалось.

Он повернулся к жене и дочери:

— Только никому ни полсловечка! Как начнутся сборы, возня предотъездная, так и дождемся Кердли.

Бельфор кивнула с серьезным видом:

— Правильно. Мы скажем, что все вместе проводим землероек. Моди, как думаешь, Лог-а-Лог согласится взять наших детишек в лодки? Самим-то нам никакие лодки, ясное дело, не нужны.

— Конечно, согласится, какие тут сомнения! Барбаула, согласуй план с ним сразу же, сейчас.

Вождь землероек согласился не раздумывая и предложил поторапливаться:

— Стоит, пожалуй, долго не затягивать. Моя разведка уже донесла, что крысы начали спускаться со скал. Придется нам поторопиться, чтобы бурых с хвоста стряхнуть.

— Я здешние водные пути знаю, все тупики и заводи, все протоки. Я вас выведу, — пообещал Барбаула.

Лог-а-Лог кивнул и пояснил Моди:

— Без него мы и вправду можем тут заблудиться.

Зайчиха отсалютовала обоим:

— За дело — вперед, вот, вот!

Толпа из дюжины носильщиков осторожно карабкалась по скалам рядом с водопадом, волоча носилки Грантана Кердли. Туша вождя то и дело соприкасалась с мокрым камнем, он ныл, стонал, вздрагивал. Рядом с носилками внезапно возник офицер Стрингл. Чтобы перекрыть грохот водопада, ему пришлось орать во всю глотку, придерживая подбитую камнем щеку:

— Ногго и Бикло доложили, что землеройки и выдры грузятся в лодки и отплывают!

Грантан ничего не разобрал, поднес лапу к уху и заорал в ответ:

— Чего? Громче!

Он тут же поморщился, потому что на напряжение откликнулись многочисленные шипы, все еще оставшиеся в его теле.

Стрингл, у которого болела челюсть, тоже поморщился и снова заорал:

— Речные псы и Гуосим отчаливают в лодках!

Грантан схватил с носилок палку и с размаху ударил Стрингла по больной челюсти:

— Что ты бормочешь, во имя сезонов! Какой красы невыносим? Какие еще селедки? Двигай отсюда и разберись, что эти землеройки собираются вытворить. Эй, носильщики, шкуры натяну на барабаны! Вы меня тут утопить хотите, в этих брызгах?

Носильщики наконец добрались до более сухого места. Перевязанный и вымазанный вонючими мазями Грантан содрогнулся, увидев приближающуюся знахарку Лаггл. Старая, сморщенная крыса зловеще пощелкивала ржавыми щипцами. Она бесцеремонно повернула вождя мордой вниз и принялась удалять грязные повязки.

— Надо выдрать эти шипы до того, как они загноились, — проскрипела Лаггл. — Там еще много их, великий, в твоей уважаемой околохвостовой части. Придется потерпеть.

Она энергично принялась за работу, а Грантан с не меньшей энергией принялся визжать, как свинья, которую пытается зарезать неумелый забойщик.

— Ай! Ой! У-ю-юй! Старая убийца! Я тебя поджарить прикажу! Аувф! А-а-гркх-х-х…

Удовлетворенно улыбаясь, Лаггл сунула ему под нос очередной шип:

— Глянь, какой красавец. Но там еще и побольше остались. Пока не подобраться. Ничего, ничего, все пройдет. — Она злорадно захихикала. — Ну, аппетита у тебя сегодня не будет, это я обещаю. Так что вареные яйца я приберу, чтобы не испортились.

Шесть логоходов и лодка разведчиков понеслись вниз по течению. Выдры плыли, свободно окружив флотилию, заплывая вперед, отставая, догоняя. Всех детей, как выдр, так и землероек, погрузили во вторую лодку, которая тут же превратилась в плавучий сумасшедший дом. Шум, гам, крики, ссоры… иногда кто-то выпадал за борт, но его тут же отправляли обратно выдры, постоянно плывшие рядом с этой лодкой.

С детьми разобралась пожилая землеройка тетушка Френна. Она вылила в объемистый котел несколько фляжек лопуховки и одувачиковки, еще добавила жидкости из каких-то маленьких пузырьков. Котел она поставила на дно лодки и строго-настрого запретила детям из него пить, потому что это питье только для взрослых. После этого она удалилась на корму и уселась спиной к детям. Не успела она устроиться поудобнее, как котел уже опустел.

Моди, сидящая в первой лодке рядом с Осбилом, удивилась внезапно опустившемуся на реку молчанию. Она оглянулась и увидела, что детишки полегли в спокойном сне.

— Странно, — удивилась зайчиха, — как сильно на них подействовала колыбельная.

Осбил, не отрывая взгляда от реки, объяснил:

— Песня подействовала после микстуры тетушки Френны. Там у нее такие травки подмешаны, что глада сами закрываются.

Барбаула проплывал мимо лодок, инструктируя гребцов:

— Навались, ребятушки, навались… Бурые не так далеко. Уже спустились с водопада.

Он подплыл к Осбилу:

— Так держать, пока впереди не покажется ива серебристая на правом берегу. Там я скажу, что дальше.

Осбил отсалютовал рапирой:

— Понял. Иву не проморгаю.

Вождь землероек плыл на лодке разведчиков вместе с Ригрилом и Тигл. Они замыкали строй, следя, не появятся ли сзади крысы. Крысы, однако, догнали их раньше, чем ожидалось.

Тигл заметила первую шеренгу крыс:

— Вон они, и не один десяток. В раскраске и при оружии. Далеко, но догоняют.

Лог-а-Лог простонал:

— По левому берегу! Этого нам недоставало!

— По правому тоже, — тут же добавил Ригрил.

Лог-а-Лог подозвал выдру, плывущую рядом с лодкой разведчиков:

— Друг, плыви вдоль строя, подгони гребцов, пусть поднажмут, крысы нагоняют. Надо до поворота поскорей добраться.

Флотилия перестроилась попарно. Землеройки сосредоточенно гребли. С лодок бросили канаты выдрам, те помогали гребцам, добавляя к их веслам силу своих плавников. Все происходило в напряженном молчании. Никто не хотел разбудить малышей, никто не желал лишних забот.

Стрингл находился на правом берегу, вместе с крысиным войском. Он задержался, подождал, пока с ним поравняются носилки вождя, приноровился к шагам носильщиков.

— Их заметили, великий, идут по середине реки, речные собаки с ними. Скоро догоним.

Грантан не обратил внимания на доклад. Он увлеченно поглощал холодные тефтели, захваченные при поспешном разграблении жилища выдр. Набив рот, крысий король отхлебывал из котла с подливкой. Подливка лилась из пасти на его брюхо, разбрызгивалась по сторонам. Стрингл шагал рядом и терпеливо ждал, когда великий вождь соизволит дать ответ.

Грантан громко рыгнул, вытер лапой пасть.

— Слушай, всех выдр не убивай, одну оставь, пусть расскажет, как это вот готовить. — Он вытер измазанную лапу о голову одного из носильщиков. — Или ты уже всех убил? Ты сказал, что их уже поймали?

— Нет, великий, их только что заметили, но скоро поймаем, никуда они не денутся.

Грантан нахмурился:

— Тогда не торчи тут, беги и поймай. Мне нужны их землеройные лодки!

Стрингл достаточно хорошо знал вождя, чтобы понимать, что в таком настроении его лучше всего оставить в покое. Он поднял лапу в приветственном салюте и заспешил прочь.

 

17

За поворотом логоходы скрылись от зорких глаз крыс. Тетушка Френна прикрыла малышей одеяльцами, они блаженно посапывали, не подозревая ни о каких невзгодах.

Моди первой заметила серебристую иву. Она толкнула Осбила:

— Во, во! Справа по носу белая ива!

Осбил похлопал зайчиху по плечу:

— Сделаем вас впередсмотрящей, мисс.

Подплыл Барбаула:

— Напротив ивы, на другом берегу, разросся кустарник. А если присмотреться, можно обнаружить едва заметный проток. Я отмечу вход. Нам нужно уйти туда прежде, чем сюда доберутся крысы.

В голове Моди возникла беспокойная мысль.

— Момент! В этом плане все продумано, Барбаула?

Барбаула сразу понял, о чем беспокоится Моди:

— Понимаю, понимаю. Когда появятся крысы, им придется переправляться через проток, и они нас увидят. Ты из-за этого волнуешься?

Моди кивнула.

— Не беспокойся, это учтено, — заверил Барбаула.

Наконец-то уставшие гребцы Гуосим завели последний логоход в заросли кустарника. Проскользнула в укрытие и легкая лодка разведки. Лог-а-Лог хотел было высказать те же сомнения, что и Моди чуть раньше. Барбаула опередил и его:

— Сейчас мне здесь, на берегу, понадобятся все, кто может работать. Соорудим крысам удобный мост. А для этого понадобятся все рабочие лапы.

Барбаула подвел гребцов Гуосим и выдр к давно свалившемуся стволу. Теперь Моди поняла его план:

— Верно придумано, сэр, во! Если мы перекинем это дерево через проток, мы их одурачим. Они перебегут через мостик и понесутся дальше, во, во!

— Не время беседовать, мисс, шевелиться надо, — урезонил зайчиху Барбаула, уже принявшийся за работу. — Нечисть скоро появится. Давайте, ребята, покатили этот конец ствола!

Все принялись за дело. Землеройки использовали свои весла в качестве рычагов. К упавшему дереву прикрепили три веревки, потянули…

— Раз… — командовал Лог-а-Лог, — два… Взяли и-и-и!

Ствол пополз по папоротникам и мокрому мху.

— Поехали, поехали…

Множество жуков, червяков, личинок, лишенных привычного укрытия, застигнутые дневным светом, бросились наутек от вредного, ненужного света, ища приятной и надежной тьмы. Один старичок землеройка, всматривавшийся в сторону, из которой ожидались крысы, предупредил:

— Тише, ребята, они уже близко. Что-то уже мелькает там, в отдалении. Лучше бы им нас не слышать.

Выдры бросились в воду, толкая бревно к противоположному берегу. Вот бревно уже заняло приготовленное для него место, землеройки бросились утаптывать подходы к нему, чтобы казалось, что мост уже давно используется для перехода через водную преграду.

Наконец все бросились к лодкам. Гребцы налегли на весла, флотилия понеслась подальше от опасного места. Моди сидела на корме последней лодки рядом с Осбилом, острые глаза которого заметили движение на берегу реки.

— Вижу крашеных, — оповестил Осбил. — И не удивлюсь, если они заметят нас.

Моди глядела в другую сторону, куда уходили лодки.

— Ничего, уйдем, во… Пригнись, не стукнись… и не теряй надежды.

Барбаула и Качуч впихнули корму последней лодки в укрытие как раз в момент, когда к новому мосту подскочили первые крысы. Качуч скользнула дальше, вдоль линии лодок, призывая всех к осторожности.

— Тихо, ни звука, ни движения, замрите… — заклинала она громким шепотом.

У моста-обманки разгорелся спор.

Стрингл, полководец Кердли, орал через реку, выспрашивая у скаута Ногго, видит ли он беглецов.

— Отсюда ничего не вижу, — крикнул в ответ Ногго и запросил указаний.

Стрингл уселся на середине бревна, огляделся, поскреб макушку:

— Ждем вождя!

Ногго заметил боковой отток реки:

— Думаешь, они ушли туда?

Стрингл презрительно сплюнул в воду.

— Балда, как они ушли, сквозь это бревно, что ли?

Крысы все подходили и подходили, и вот уже на обоих берегах скопилось их несметное множество. Все ждали прибытия вождя.

Напряженно всматриваясь сквозь покров листвы, Лог-а-Лог сердился:

— Нич-чего не вижу.

Моди и Осбилу досталась более выгодная позиция для наблюдения. Прикрываясь камышами, зайчиха оценила ситуацию:

— О чем-то толкуют… А вот и толстопуза Кердли волокут на горбах.

Один из гребцов стукнул о борт веслом. Лог-а-Лог тут же встрепенулся:

— Ты что? Хочешь, чтоб нечисть сюда прибежала?

— Извини, вождь, — оправдывался провинившийся. — Оса тут на меня насела… Да я по ней промазал.

— Еще звук — и я-то точно не промажу, весло о твою маковку разнесу. Тихо!

Грантан Кердли, двигающийся по тому же берегу, что и Стрингл, вскоре прибыл на место действия.

Кряхтя и стоная, он выпрямился в носилках и устами лея на своего первого офицера:

— Ну и чего ты, собственно, ждешь? Следующего сезона?

Стригл попытался объясниться:

— Я полагал, великий, дождаться тебя. Твоего мудрого решения. Полагаю, мы их потеряли, великий.

Грантан возмутился:

— Потеряли? Что ты несешь? Как можно потерять шесть лодок на прямой реке?

Стрингл показал через реку на Ногго:

— Вон, и он не видит их больше. Мы ждали твоего прибытия, великий.

Ногго, стараясь доказать свою полезность, крикнул:

— Я Стринглу сказал, может, они в боковой проток ушли.

Грантан Кердли бросил взгляд на дерево, уставился на Ногго:

— И с чего у тебя эта гениальная идея?

— Великий, они ведь куда-то делись, так? На реке их нет. И я подумал, что они могли свернуть в боковое русло.

Ногго тут же пожалел, что выскочил, когда Грантан повелительно крикнул ему с другого берега:

— А ну живо сюда!

Ногго поглядел на реку:

— Что, великий, плыть?

— Нет, птичкой перепорхнуть, дубина безмозглая! Какое мне дело, как ты окажешься здесь? Живо сюда!

Ногго тут же прыгнул в воду и поплыл. Вскоре он уже стоял перед вождем, дрожа, не смея отряхнуться.

Грантан указал на ствол:

— Скажи-ка мне, как они здесь прошли. Поднырнули, что ли?

Ногго не раздумывал над ответом:

— Перенесли лодки, великий. Я видел с Бикло, как они лодки носят по суше. Землеройки носят лодки, великий.

Грантан вдруг сосредоточился, схватился за зад и извлек оттуда еще одну занозу. Он внимательно осмотрел свою добычу, потом снова обратился к Ногго:

— Так сбегай да глянь. Заметишь — дай знать.

Ногго понимал, что выбора у него нет. Он зашагал по илистому берегу бокового протока.

Осбил прошептал Моди:

— Крыса к нам топает. Что делать будем?

— Пока лежим, таимся, может, не дойдет. А коль дойдет… что ж, обратно не вернется. Я его здесь и положу, во.

Все в лодке затаили дыхание.

Ногго шагал, внимательно осматриваясь и бормоча себе под нос:

— Вот что получается, когда нос высовываешь. Тоже, кумушка болтливая… Чтобы я еще хоть раз…

Он пригнулся, чтобы нырнуть под полог древесной листвы, и тут же получил два сокрушительных удара. Третьего не потребовалось. Ногго отключился на весь остаток дня и безвольной тряпкой валялся в прибрежной грязи. Моди прыгнула обратно в лодку — и тут все пошло не по плану. Тишину разорвал отчаянный вопль какого-то детеныша, ужаленного в нос одной из многочисленных лесных ос.

У кормы вынырнул Барбаула.

— Гребем, ребята! — закричал он, уже не скрываясь.

— Подальше отсюда, и поскорей!

Гуосим бешено заработали веслами, лодки вырвались из укрытия и рванулись по узкому протоку. С кормы последней лодки Моди и Осбил увидели первых крыс Стрингла, бросившихся в погоню.

Узкое русло позволяло лодкам Гуосим продвигаться лишь одна за другой. Они шли вплотную, нос к корме, иногда даже стукаясь друг о дружку. Барбаула и трое его сыновей приплыли назад, к последней лодке. Моди крикнула выдрам:

— Отправляйтесь вперед, они скоро догонят, и мы будем отстреливаться, во!

Барбаула налег на корму, подталкивая лодку.

— Нет, мисс, их слишком много, они нас сомнут. Скорость вот наша единственная надежда.

Впереди показался лес. Лог-а-Лог крикнул с передней лодки:

— Навались, ребятушки! Знакомый лес, Рэдволл скоро!

Грантан Кердли замыкал преследование, болтаясь на носилках, которые тащили уже два десятка носильщиков — для скорости. Вождь то одновременно, то попеременно, никого не обижая невниманием, осыпал проклятиями свое войско и носильщиков:

— Вперед, ленивые шкуры! Улитки и ракушки быстрее ползают! Не трясите носилки, пни безмозглые! Куда претесь, в воду вывалить меня хотите? Где остальные, спать улеглись, что ли?

Трусившая рядом с носилками колдунья и знахарка Лаггл, старуха язвительная, с готовностью ответила:

— Половина войска еще на том берегу, о вождь. Они ждут засухи, чтоб река пересохла и можно был переправиться.

Грантан покосился на наглую старуху, не без основания предполагая, что она без должного почтения может высказаться не только о его войске, но и о нем самом.

Поразмыслив немного, он решил, что вредная старуха ему еще пригодится, а там видно будет…

Моди озабоченно вглядывалась назад. То, что она видела, ей явно не нравилось.

— Осбил, они нас догоняют.

Осбил видел то же самое.

— Да, скоро на пятки будут наступать. Узорчик на них уже хорошо виден. Нужна скорость!

Голова Качуч показалась над кормой.

— Мы делаем, что можем, но быстрее, чем первая лодка, в этом русле не пойдешь.

— Да, мэм, очень разумная мысль, для выдры очень даже разумная, да, — раздался чей-то голос, и лодка покачнулась, ибо в нее сверху свалилось точнее, спрыгнуло — еще одно существо.

Перед ними оказалась белка, в жилете с вышивкой, в ухе болталось кольцо серьги, из-за широкого пояса торчали рукояти четырех кинжалов. На голове — косо насаженная пестрая повязка. Он лихо подмигнул Моди и поклонился:

— Рангвал-разбойник, к вашим услугам, мэм. Не соблаговолите ли назвать мне свое сладкозвучное имя?

Несмотря на серьезность положения, зайчиха не сочла поведение самозванца неуместным. Она присела в реверансе:

— Моди Магзбери Тропл, рада приятному знакомству, во.

Рангвал-разбойник крутанул сальто с пируэтом и чарующей улыбкой:

— Воистину прекрасно ваше имя, мэм, благозвучно и полновесно. С вашего позволения назову вас для краткости Моди либо милашка, если предпочтете. Но покончим с вводными формулами, я вижу, что вам угрожает опасность. Вас несколько беспокоит храбрый Грантан со своей тупоголовой ордой.

Моди бросила взгляд на приближающихся крыс:

— Да, вы правы, несколько беспокоит. Вы о нем наслышаны?

— Разумеется, как и все, кто здесь обитает. Я с ним на ножах с того момента, как он впервые сунул спой нос в эту местность. Если вам нужна помощь, Моди, дорогая, скажите лишь слово, и я ему вставлю спицу в колесницу.

Осбил раздраженно проворчал:

— Что может сделать одна белка против такой орды?

Не успел он закончить фразу, как оказался лежащим на дне лодки с приставленным к горлу кинжалом. Рангвал навис над ним, нежно мурлыча:

— Когда мне понадобится твое мнение, сынок, я тебя спрошу. Впрочем, что с тебя взять, ты ведь всего лишь наивный речной задира…

Рангвал оставил Осбила и вернулся к Моди:

— Итак, Моди, дорогая, велите друзьям своим двигаться дальше. Доберетесь до чистенького укрытия с навесом из песчаника — подождете меня. Да, мимо поместья Ой осторожненько продвигайтесь, носов не высовывайте, да и вообще не делайте резких движений, таитесь.

Барбаула высунул нос из воды:

— Поместье Ой? Не слыхал о таком.

Рангвал улыбнулся выдре:

— Барбаула с водопада, не так ли? Вы меня не знаете, но я вас много раз видел. Добрая у вас семья. Ладно, познакомимся позже, сейчас у меня дел много. Увидимся!

И Рангвал, подпрыгнув, исчез в древесной листве.

Моди повернулась к Барбауле:

— Надо ему довериться, этому Рангвалу. Он, конечно, немного суматошный, но знает, что делает, сразу видно.

Барбаула скользнул в воду.

— А что нам еще остается делать, мисс? Я сейчас кому угодно доверюсь. Что ж, поплыву с докладом к Лог-а-Логу.

Осбил, поеживаясь, тер шею, которую только что щекотал кинжал Рангвала.

— Хотел бы я знать, что это за поместье Ой…

Моди пожала плечами:

— Надеюсь, скоро узнаем.

 

18

Аббат Даукус проснулся, едва рассвело. Небо в это утро заполнили серые тучи, траву покрывала густая пленка росы, влага висела в воздухе. Птицы не спешили затягивать утренние песни. Аббат прошел в кухню, где брат Хондрус уже командовал поварятами.

— Не ставьте на подоконник, — остановил брат Хондрус двоих молодых ежей, тащивших корзину с горячим, только из печи, хлебом, чтобы разложить караваи для охлаждения. — Воздух влажный, тучи, того и гляди, начнется морось, а то и дождь. Фолура, помоги мне с овсянкой.

Даукус, прикрыв ладонь своим широким рукавом, подхватил котел.

— Расчищай место, брат Хондрус, держи котел.

Хондрус сдвинул в сторону миски, и аббат бухнул котел на стол.

— Доброе утро, аббат, что там у нас на стенах, какие новости о морских разбойниках?

Даукус принялся приправлять овсяную кашу.

— Пока ничего не слышно, брат. Ночью дежурили Командор, Бенджо Типпс, Кротоначальник и Орквил. Сейчас я отнесу им завтрак и послушаю, что они расскажут. Потом надо о смене им позаботиться, не могут же они там все время торчать. Что-нибудь от сестры Атраты слышал? Как там наш барсук?

Брат Хондрус вынул из духовки лист с фруктовыми рулетиками.

— Атрата должна вот-вот подойти за завтраком для лечебницы. Фолура, Глингал, соберите на тележку завтрак да помогите отцу настоятелю доставить ее на стену.

Выдры Фолура и Глингал, дочери Командора, быстро принялись выполнять поручение.

— Бедный папуля, должно быть, за ночь проголодался.

— Ничего, мы его быстро утешим.

Аббат и две молодые выдры быстро нагрузили тележку и направились к стене. Бенджо Типпс заторопился им навстречу.

Орквил протер лапой глаза, обрадованный обильным завтраком. Он очень устал, но не хотел в этом признаваться. Аббат Даукус, видя, как юный еж клюет носом над миской, шутливо подтолкнул его:

— Проснись, приятель, кашу надо есть, а не спать в ней.

— Да я вовсе и не хочу спать! — запротестовал Орквил. — Честное слово, ни капельки!

Командор засунул в рот свежий фруктовый рулетик и ухмыльнулся:

— Хочешь ты спать, еще как хочешь. Да как не захотеть-то, целую ночь вахту нес. Нечего тут стыдиться и стесняться, друг.

— Конечно, вам всем пора отдохнуть, — поддержал Командора аббат. — Вы славно отдежурили ночь, спасибо вам за это. А сейчас отправляйтесь отдыхать. Фолура и Глингал пока подежурят здесь, а я пойду организую смену.

Под все усиливающимся дождичком Орквил отправился напрямик в лечебницу, где сразу же наткнулся на сестру Атрату.

— И куда это мы направляемся, юный сэр? — Сестра преградила ему путь.

Орквил чуть качнулся и непроизвольно зевнул:

— Прошу прощения, сестра, я хотел навестить своего приятеля Гораса.

Орквил навалился на дверь и клюнул носом.

Сестра Атрата жалостливо покачала головой:

— Великие сезоны, сэр Принк, сейчас вы рухнете, где стоите! Полагаю, вам нужно прописать несколько часов здорового сна. Друга вашего я поместила в маленькую боковую палату. Все уже узнали, что в аббатство прибыл барсук, и оставлять его в Большом зале немыслимо. Там бы ему не дали покоя посетители. Вот я и спрятала его в дальней палате. Там есть еще одна кровать, так что вы можете отдохнуть в одной комнате с вашим другом.

Орквил хотел было возразить для приличия, но сестра его уже не слушала:

— Это лучше, чем спать в бочках в погребе. Вот вам теплые полотенца, протритесь, обсушитесь. Друга своего не будите, наговоритесь позже, когда проснетесь оба.

Сестра Атрата оставила его в палате. Орквил открыл ставню, в комнате стало немного светлее. Горас лежал в большой кровати. Он либо спал, либо снова потерял сознание. За окном моросил дождик. Орквил обтерся полотенцами, нырнул под одеяло маленькой кровати, повернулся к другу. Лежащий барсук казался еще громаднее, несмотря на свою изможденность, исхудалость, впалые щеки. Алый шрам на лбу пламенел. На кровати рядом с ним лежали его боевые вилы по имени Тунг. Понимая, что Горас его не слышит, Орквил еле слышно заговорил, обращаясь к спящему другу:

— Отдыхай, друг, здесь тебе никто не угрожает. Представляешь, меня сделали офицером стражи стены. Я всю ночь дежурил на парапете, следил, не появится ли лис. Но он не появился. Вот отдохну, и опять на стену. Со мною Командор дежурил, Кротоначальник и мистер Типпс. Отец настоятель послал нас отдыхать. Там, на стене, сейчас смена. Надеюсь, что на стене.

Орквил повернул голову к окну, за которым все так же сыпал капельки все тот же мелкий дождик. Хорошо видно, как по стене аббатства шагают стражники. За стеной равнина, канава вдоль тропы, отроги леса. Еж смотрел в окно, продолжая свой тихий монолог:

— Знаю, лис, ты где-то там, снаружи. Оставайся там, подальше, тебе же лучше будет. Рэдволл не про тебя, это каменная крепость, охраняемая надежной стражей…

Голос Орквила совсем затих, веки сомкнулись, ежонком овладел сон.

Косо натянутый кусок парусины прикрывал отрезок канавы. Под его прикрытием сидели Виска и Маггер, моргая от дыма костерка, разведенного, чтобы отгонять назойливую мошкару. Остальная нечисть ежилась кто где, кто отыскав или соорудив ветхий навесик от дождя, кто просто сжавшись и погрузившись в успокоительное оцепенение. Виска недовольно покосился на дрожащую команду.

— И конечно же, никто не озаботился захватить с судна что-нибудь пожрать, — бросил он куда-то в дождь.

Все молчали.

Виска плюнул в лужу, уже натекшую с навеса в канаву.

— Кроме меня, никто ни о чем не хочет думать.

— Дак, кэп, ты ж обещал, что мы пировать будем там, в аббатстве, — послышался чей-то тенорок.

— Кто там пасть разевает? — взвился Виска, зная, что разинувший пасть вовсе не такой дурак, чтобы признаться. Длиннозубый тоже вовсе не дурак, он знает, как и когда обходиться с командой. Он решил не лезть на рожон и вкрадчиво стал объяснять: — Да, верно, в аббатстве полно провизии. Но кто ж знал, что кто такая крепость. Вы ведь не хотите штурмовать ее в лоб?

Штурмовать аббатство в лоб желающих действительно не нашлось. Слишком внушительно выглядели эти стены.

Маггер кивал каждому слову капитана:

— Что делать будем, кэп?

Виска лихорадочно соображал, уже раскрыв рот и начав речь:

— Значит, что нам теперь делать… Перво-наперво команде надо питаться. Значит, провизии добыть. Маггер, возьми народ, отойдите по канаве, выйдите в лес. Там жратвы навалом. И на деревьях, и под ними. Птица, яйца, ягоды. Там же, в лесу, разведите костер да приготовьте… суп там, кашу или что… сам сообразишь. Накормим добрую команду. Никто не возражает?

Кто ж возразит против такого мудрого предложения!

Маггер, уже вставая, спросил:

— А ты, кэп?

Виска постучал себя в лоб когтем:

— Думать буду. Планировать операцию. Как прибрать это аббатство и все его богатство. Виска Длиннозуб уж что-нибудь да придумает.

Маггер отсалютовал копьем:

— Ясно, кэп!

Виска поглядел вслед уходящим и крикнул:

— Ребята, смотрите, чтобы Маггер все не слопал, оставьте что-нибудь капитану. Я вас попозже разыщу!

Команда углубилась в лес в бодром настроении.

Виска остался в одиночестве, погрузился в невеселые размышления. Как захватить крепость, защищенную не только мощными стенами, но и каким-то гарнизоном, в состав которого к тому же вошел тот бешеный барсук, поклявшийся его, Виску, прикончить. Неуютная задача. Но назад ходу нет. Если он потеряет доверие команды, с ним покончено, он покойник. На его место всегда найдутся желающие. Вон как эти поганые Гривел, Фирог и Дерджи.

Внимание Виски привлек шум со стороны аббатства. Капитан осторожно высунул нос из канавы. Из главных ворот выступил отряд кротов. Они не спеша направились к валявшемуся среди поля незадачливому проводнику Виски. Кроты неторопливо переговаривались между собой, но Виска ни слова не разобрал.

— Хурр, жив, жив… А шишка хурроша, хуррроша…

— Хур-хур, да-а, Бенджо по затычкам ма-астер, ма-астер.

Шестеро кротов подхватили полевку и унесли в аббатство.

Ворота затворились, прогремел засов, и Виска обозвал себя идиотом. Такая возможность! Ворота оставались открытыми все время, пока эти неуклюжие кроты возились в поле. А он отослал команду! Его молодцы могли смести этих кротов и прорваться в ворота. Виска издал рычащий вздох. Он уткнулся лбом в откос канавы, проклиная судьбу, укравшую у него такую счастливую возможность.

Что-то защекотало кончик его носа. Виска оторвался от грязной стенки канавы и уставился на нее. Оттуда показался кончик червя. Оскалив зубы, Виска вытянул червяка из дырки, разорвал его надвое, бросил в грязь и растоптал. Клыки капитана по-прежнему приветствовали мутный свет дня. Прекрасный простой план сложился в голове. Команда пророет подземный ход в аббатство из канавы. Чуть подальше, напротив главных ворот.

 

19

Неприятный для бурых крыс выдался денек.

Погоняемые пождем, они спешили вдоль берега ручья, с трудом вытаскивая ноги из вязкой жижи.

Невидимый с земли Рангвал-разбойник ловко перепрыгивал с ветки на ветку, удовлетворенно хмыкая при виде попадающих в его хитроумные ловушки крыс. Он удобно устроился на развилке веток, с интересом глядя, как полдюжины крыс передового отряда с воплями исчезли с поверхности земли. Они провалились в глубокую промоину, заполненную до краев водой и прикрытую сверху папоротником и сухими ветками. Остальные пустились в обход и попади в ивняк. Гибкие ветви, закрепленные в отогнутом положении, высвобождались, хлестали крыс по мордам, ломали челюсти, выбивали зубы. Сверху падали бревна с шипами. Крысы вопили, валились на землю, извивались от боли. Движение крысиного войска застопорилось.

Рангвал ядовито усмехнулся.

— Ха-ха! — проворчал он желчно. — Это пока еще цветочки, милые мои. Ягодки ждут вас впереди.

Желая насладиться зрелищем гнева вождя, он остался на месте, устроился на ветке поудобнее. А вот и Грантан на своих носилках.

— Сезоны яиц вареных! — завопил он, увидев головы запутавшихся в яме крыс. — Вы купаться сюда пришли? Вам уши-хвосты пообрывать? Живо вон из воды! Вперед за моими лодками!

К предмету своей гордости, лелеемому им поместью Ой, Рангвал добрался, разумеется, намного раньше крыс. Не один сезон разводил он на этой своеобразной ферме ос и шершней. Здесь две золотистые плачущие ивы смыкались над ручьем, образуя низкую арку. У каждого дерева Рангвал собирал гниющие фрукты со множеством червяков и личинок.

Осы построили здесь четыре больших гнезда. Шершни поселились в упавшем полусгнившем стволе вяза. Здесь все светлое время суток не умолкал низкий гул.

Рангвал ухаживал за ними с любовью, знал их привычки, особенности поведения и потому мог разгуливать здесь без опаски. Он подобрал концы двух длинных веревок, привязанных к ветвям обеих ив.

— Как поживаете, мои маленькие полосатики? — спокойным тоном обратился он к крылатым сборщикам нектара. — Не обращайте на меня внимания, но отрывайтесь от дела, это всего лишь ваш дядя Рангвал. Но жала свои далеко не прячьте. Скоро понадобятся. Сюда движется нечисть. Я знаю, вы меня не подведете, свирепости в вас не меньше, чем в бурых крысах.

Рангвал натянул веревки, спрятался в зарослях, прислушиваясь к приближающимся крикам наступающих бурых крыс.

Стрингл следил за выполнением всех приказов и капризов Грантана Кердли. Напоровшись на несколько ловушек Рангвала, крысы сбавили темп преследования. Стрингл понимал, что гнев вождя в первую очередь ударит по нему. Он решил применить прием, который не раз применял и сам Грантан. Подозвав Ногго и Бикло, он направился вперед, задержал передовой отряд, пока не подтянулись остальные. Грантан остановил своих носильщиков в самой гуще войска. Он с интересом глянул на Стрингла, и тот сразу начал речь:

— Ребята, режь мне хвост и рви мне уши, но я ничего не понимаю. Вы, ужас Цветущего Леса, великая бурая орда, не можете догнать пару деревянных лодок с какими-то жалкими писклявыми землеройками! Лодки в речке, у речки всегда конец имеется, никуда лодкам не деться. Один добрый бросок — и они у вас в лапах. Вождю нужны лодки. Захватим лодки — погоне конец. Отдыхай, собирай птичьи яйца, грей брюхо на солнышке… Так как, захватим лодки?

Крысы рванулись вперед так, что чуть не снесли с ног Стрингла. Они орали и потрясали оружием так, как будто наелись дурманящих корешков.

Грантан Кердли усмехнулся Стринглу:

— Ха-га, неплохо. Давай за ними поспевать.

И он принялся настегивать носильщиков длинным ивовым прутом:

— Живее, кривоносы, вислобоки! Шевелите ногами, пока не вырвал!

Рангвал услышал крыс задолго до того, как увидел их. Он занял позицию, с которой его лучше всего было видно с обоих берегов, и слегка натянул веревки.

— Слышите, ребятки, скоро вы насладитесь новым знакомством. Жала у вас, надеюсь, не затупились?

Крысы, возглавляемые Ногго и Бикло, рвались вперед по обоим берегам, расплескивая воду и ил, ломились сквозь камыши. Первым заметил белку Бикло.

— Вот он, голова моя! — закричал он, размахивая копьем.

— Твоя, твоя, — охотно подтвердил Рангвал. — Пропала твоя головушка.

Он резко дернул за обе веревки и мощным прыжком вознесся ввысь, в ветки склонившегося над ручьем дерева.

Через мгновение боевые крики крыс сменились жалобным визгом, воплями ужаса и боли. Осы ринулись навстречу наступавшим. Шарахнувшиеся в стороны крысы растоптали ствол вяза, в котором обитали шершни. Несколько крыс разъяренные насекомые зажалили до смерти на месте. Другие, спасшиеся бегством, умерли от укусов позднее. Большинство долго еще страдало от адских мук. Самые хитрые ринулись в воду. Среди них оказался Грантан. Он сразу же накренил носилки и плюхнулся в поток, подняв грандиозный фонтан. Изредка высовывая носы, чтобы вдохнуть, мудрейшие из мудрых принялись пробираться под водой подальше от места неожиданной встречи.

Рангвал-разбойник прибыл к месту назначенной им встречи вечером. Моди и землеройки стояли при оружии, готовые к отражению атаки. Рангвал разочарованно огляделся по сторонам:

— Я-то думал, у вас ужин готов.

Лог-а-Лог засунул рапиру в ножны.

— До ужина ли тут. Мы боялись, что вот-вот крысы появятся.

Рангвал сухо усмехнулся:

— Нет, теперь вы их не дождетесь. Их задержали мои маленькие жужжащие друзья.

Осбил погрозил Рангвалу лапой.

— Осы и шершни у тех двух ив, — сказал он и покачал головой. — Ну, спасибо, что нам о них не сказал, друг.

Рангвал только развел лапами:

— Некогда было долго объяснять. Я сказал вам, чтоб береглись у поместья Ой, зная, что вы не какие-нибудь тупые бурые крысы, а сообразительные землеройки. Надеюсь, из вас никому от ос не досталось? Ладно, давайте по лодкам, и я вас приведу в местечко, где что-то можно съесть.

Рангвал занял место в первой лодке, и вскоре, уже в полной темноте, под моросящим дождем, они прибыли на место. Рангвал указал на среднего размера холм недалеко от берега:

— Вот мой милый дом. Я называю его Приют разбойника.

В склоне холма оказался вход в естественную пещеру, прикрытый кустарником. Землеройки вытащили лодки на берег и понесли их по тропе, указанной Рангвалом. Пойдя внутрь, Рангвал высек искру и раздул факел.

Моди с восхищением осмотрелась в громадной песчаниковой пещере.

— Потрясающе, во. Как вам посчастливилось найти эту пещеру, сударь?

Рангвал зажег еще несколько факелов.

— Найти? Я соорудил ее своими лапами, сударыня.

Качуч, жена Барбаулы, хлопнула Рангвала по спине так, что тот покачнулся.

— Ох, врунишка какой! Была я как-то в гостях у родственников в похожей пещере. Когда земля еще молодая была, тут река текла.

Лог-а-Лог тут же подтвердил:

— Да, слыхал я о таких местечках. Многие сезоны вода точит камень, и получаются пещеры. А потом река с чего-то вдруг меняет русло, и пещеры остаются пустыми.

То, что вранью его не поверили, Рангвала нисколько не огорчило. Он бодро улыбнулся Моди:

— Позволяю вам, дорогая, приготовить для меня ужин. Наслышан о вашем высоком поварском искусстве.

Моди невольно улыбнулась показному нахальству Рангвала:

— Отлично, дорогой, но только если ваша милость согласится побоксировать со мной после этого ужина. Предупреждаю, я многократный непобежденный чемпион Саламандастрона, во, во.

Рангвал изобразил закатывание несуществующих рукавов.

— Не часто приходится вышибать дух из милой девы за право поужинать. Но что поделаешь, придется согласиться.

С помощью землероек Моди приготовила нехитрые, но вкусные и питательные рулетики из овсяной муки, каштанов и фруктов. Как дополнение к ним подали густую сладкую подливку. Кроме этого стол украсили сыры и яблоки, а запивали все это мать-и-мачеховкой и лопуховкой. Весело и шумно было в тот вечер у огня в пещере Рангвала.

Но казалось, только Моди непрерывно думала о предстоящих событиях. Когда веселье поутихло, она спросила:

— Прошу прощения, но меня все-таки интересует, прежде чем мы уляжемся спать, есть у нас план на завтра? Очень бы неплохо бы всегда бы знать бы, что делать собираешься, во.

Барбаула использовал свой хвост как рычаг, поднялся с его помощью и повернулся к Лог-а-Логу:

— Конечно, у нас есть план, так, Лопоух?

Лопоух уже почти заснул. Он отмахнулся от выдры, как от мухи:

— Сначала спать, потом планы плановать… пла-ни-воровать…

Все тут же согласились с Лог-а-Логом, кроме Рангвала. Он расхаживал вокруг, оживленно жестикулируя:

— План — первое дело, друзья мои. И за планом далеко ходить не надо, когда я рядом. Вряд ли живет в наших лесах кто-то, способный сравниться со мной в высоком искусстве составления планов.

Моди вежливо подавила зевок:

— Давай, друг, поведай нам свой план. Сейчас тебе точно никто не возразит, не помешает, потому что никто и не услышит.

Рангвал резко остановился и уселся.

— Ну и варите суп из собственных хвостов, — проворчал он мрачно. — Я их спас от армии Кердли, целыми и невредимыми вытащил из зубов бурокрысьих, а они меня таким образом отблагодарили. Я им пытаюсь помочь, а они дерут пасти в зевоте, развалились, как вяленые жабы. Я ухожу со сцены, замыкаю уста.

Моди мгновенно пожалела о поведении своих друзей и о своем собственном. Она пихнула Барбаулу, затрясла Лог-а-Лога, дернула за лапу Рангвала:

— О сэр, простите наше невежество! Мы глубоко сожалеем о своих дурных манерах. Мы ни в коем случае не хотели обидеть вас, более того, мы вам глубоко благодарны и сознаем, чем мы вам обязаны. Так, ребята? — Она пихнула Лог-а-Лога, опасаясь, что тот снова закроет глаза во время ее тирады.

Лопоух и Барбаула в один голос присоединились к Моди.

— Точно, точно. Мы слушаем внимательно, друг.

— Конечно, конечно, кто ж лучше-то разбирается в обстановке, если не ты.

Настроение Рангвала менялось так же, как погода в межсезонье. Только что нахмуренный, он уже снова широко улыбался:

— Ха-ха, такого вы никогда не слышали, лесные мои друзья. А я вам скажу, что мы лишь в дне марша от аббатства, вот как. По тайной тропке, известной только мне. Разве что от лодок придется избавиться.

— Что-о-о-о? Оставить лодки? — взвился Лопоух.

— Никогда!

Рангвал протестующее воздел обе лапы, зацокал языком:

— Упаси сезоны, ни в коем случае не насовсем! Мы их оставим здесь, никуда они отсюда не денутся, никто их здесь не найдет. Но идти придется налегке. Уже утром Грантан Кердли разошлет разведку по всем речкам и ручьям. Но лодки будут вдали от воды.

— И где это, спрашивается, можно спрятать шесть логоходов? — недоверчиво спросил Лопоух.

— Совсем рядом. Веслом достать от того места, на котором ты сейчас стоишь, друг Лог-а-Лог. Вот погляди.

Он подошел к северной стене пещеры, остановился и неожиданно крикнул:

— Всем закрыть глаза! Быстренько все глаза закрыли!

От неожиданности все зажмурились. Послышался какой-то скребущий звук, и снова прозвучал голос Рангвала:

— Открывайте!

Рангвал исчез.

Моди недоверчиво протерла глаза:

— Великие сезоны, во, куда этот прохиндей девался?

Раскатистый смех Рангвала вызвал в пещере гулкое эхо.

— Я здесь, совсем рядом.

Он появился снова, как будто вышел из стены.

— Тут рядом еще одна пещера. Вот здесь еле заметная трещина в скале. Если потянуть, вот так, то скала чуть сдвигается, как раз чтобы пройти. Здесь мы лодки и спрячем, дорогой Лог-а-Лог. Ну и всякие прочие котлы да кастрюли. Нам предстоит завтра напряженный марш, так что идти придется налегке.

Мод и кивнула:

— Понятно. И ты пойдешь в Рэдволл с нами, друг?

— Ха-ха, если бы вы, дева дорогая, хоть разок отведали изделий кухни аббатства, вы бы не спрашивали. Каждый шаг с вами. Итак, давайте сразу спрячем все, что надо спрятать, чтобы утром не тратить времени.

 

20

Вонючий черный дым стлался над лесом, поднимался к небесам. Для того чтобы дыма стало больше, в огонь добавляли всякую гниль. Дым должен был отпугивать ос и шершней, и бурые крысы жались поближе к огню, источнику дыма. Впрочем, на бурых крыс они не походили. Все, пережившие нападение жалящих насекомых, сверкали зеленовато-черной болотной грязью.

Ведунья Лаггл ковыляла от костра к костру, поучая страдальцев:

— Намазывайте жирнее, толще и оставьте, больше не трогайте. Пусть зудит, пусть жжет — не трогайте. Завтра корка затвердеет на солнце, отвалится, а вместе с ней отойдут и жала.

Грантан, оставаясь под водой, тело от укусов уберег, но пострадавшая голова распухла. Стрингл напоминал глиняную статую крысы. Рот, ноздри и глаза торчали из отверстий в грязевой маске.

Грантан повернул голову в сторону Стрингла и с трудом, медленно заговорил:

— Футва ыффкатт ффыгы.

Стрингл выковырял из ушей грязь.

— Чего, великий?

Грантан гневно зашипел:

— Аа хкагаг футва ыффкатт ффыгы.

Не желая злить босса, опытный Стрингл подозвал знахарку:

— Ему, случаем, осы сквозь уши мозг не покусали? Он какую-то белиберду несет.

Лаггл подошла к Грантану, постучала когтем по нижней челюсти вождя.

— Открой рот, великий.

Грантан еще больше сузил оставшиеся от глаз щелочки.

— Вафен вот?

Старуха Лаггл тратить время попусту не привыкла. Она принялась разжимать челюсти вождя, прикрикнула на него:

— Открой рот, Кердли! Ты чушь порешь, и я хочу глянуть почему.

Она заглянула в открывшуюся наконец пасть вождя, отшатнулась от гнилостного выдоха, поставила диагноз:

— Что ж удивляться. В языке десяток жал.

Грантан тронул язык лапой и болезненно промычал:

— Ыгык… Охы пгкх-х-х…

Лаггл кивала:

— Вот я и говорю. Что ты Стринглу хотел сказать?

Грантан сосредоточился, попытался говорить медленно и внятно. Попытка не удалась.

— Аа фхкагагг футва ыффкатт ффыгы гыгг… гыгг… гыггоыхх.

— Великий велел, чтоб ты с утра искал следы землероек, — перевела Лаггл с распухшего грантановского языка на нормальный буро крысиный.

Грязевая статуя Стрингла обреченно кивнула:

— Понял, великий.

Намного тише Стрингл добавил, обращаясь к старухе Лаггл:

— Если доживу до утра.

Грантан расшуровал костер чьим-то копьем, подняв клубы дыма и пепла. Крысы шарахнулись от огня, закашляли, застонали. Вождь пригнулся пониже, принялся тереть глаза.

— Аадда пфааммайю, у-у-у-у! Выввем пфабваввю…

Ногго ткнул своего коллегу Бикло:

— Что он сказал?

Бикло пожал плечами:

— Что сказал, не знаю, но такие его разговоры принесут нам несчастье, вот увидишь.

— Ха! «Принесут несчастье»! А до сих пор, значит, мы в сплошном счастье-везении купались, так?

Утренний покой в пещере нарушил Рангвал-разбойник. На заре он упругим шагом вошел в пещеру:

— Утро доброе и ясное, солнце палит… ну, сияет… где-то. Грех проспать такой прекрасный восход. Я верно излагаю, Моди, дорогая?

Моди, проснувшаяся вместе с белкой, вошла в пещеру за Рангвалом, вытирая только что умытую мордочку.

— Конечно, дорогой. Подъем, ребята, во, во! Сегодня всем предстоит лапами подвигать, друг Рангвал поведет нас по тайной тропе в Рэдволл. С разрешения Лог-а-Лога и Барбаулы я организую марш, во.

Некоторым из Гуосим не слишком хотелось подчиняться зайчихе. Они не прочь были поспорить — землеройки очень любят это занятие, — но Лог-а-Лог предупредил возможные высказывания своих соплеменников.

— Сказанное мисс Моди подтверждаю, — прогремел он, как бы случайно положив лапу на эфес своей рапиры. — Никаких споров с ней, во избежание последующих споров со мной. — И он кивнул зайчихе: — Прошу, мисс Моди.

Лихо командовала зайчиха. Майор Маллин мог бы ею гордиться.

— Внимание! Идем налегке, тихо, быстро, как утренний бриз. Где можно — колонной по четыре. Не растягиваться, не разбредаться, в кучи не скопляться. Рангвал ведет. Я замыкаю. Лог-а-Лог и Барбаула в середине по флангам. Детей распределить по спинам самых сильных взрослых. Прошу прощения за завтрак. Осбил и Бельфор выдадут сухой паек. Вопросы есть?

Качуч подняла хвост:

— Как насчет походной песни, мэм? С песней шагать веселей.

Зайчиха покачала головой:

— Я сама люблю хорошую маршевую песню. К сожалению, ради безопасности от пения придется отказаться. Есть еще вопросы? Рангвал, выходим.

Они вышли из пещеры. Моди прислушалась к пению птиц, плеску потока, шороху трав. Она попыталась осмотреть лес, к которому они приближались. Это оказалось задачей не из легких, так как одновременно Моди поглощала завтрак, состоявший из зрелой желтой груши и куска твердого сыра.

Но главной помехой оказался мелкий детеныш землеройки по имени Йик. Он выбрал для путешествия плечи Моди, просто взобравшись на них и отказавшись спуститься. Зайчиха, впрочем, не очень бурно протестовала. Во всяком случае, вначале, пока Йик не начал проявлять характер.

— Эй, парень, во, не дергай меня за уши, черт!

— Я не дергаю, я погоняю. Быстревей, быстревей.

— Не надо быстревей… то есть быстрей. Прекрати немедленно. И перестань колотить меня своими здоровенными ножищами, во.

— Я не колочу. Я чешу. Ноги чешутся.

— Прекрати чесать. Или чеши о себя. Эй! Дьявол! Что ты туда засунул?

— Это мой завтрак. Я сейчас не хочу. Потом съем.

— Но не под рубахой же у меня прятать, во! Держи в лапах. Или прячь у себя под рубахой. А лучше съешь, во. Съешь, а то больше не получишь!

Осбил поотстал, чтобы пройтись рядом с Моди.

— Как прогулка, мэм? Наслаждаетесь?

Моди бросила на землеройку ледяной взгляд:

— Хорошенькие шуточки. Этот сорванец меня всю истоптал, во. Чей он, откуда на мою шею свалился?

Осбил перевел взгляд на малыша:

— Этот малый Йик ничей, просто возник однажды откуда-то. Правда, Йик?

Йик в ответ запрыгал на плечах Мод и, сжав ее уши, чтобы не свалиться.

Всеобщее внимание привлек тихий продолжительный свист. Барбаула обнаружил что-то подозрительное. Все замерли. Моди протянула лапу вверх и зажала Йику рот. Звери в колонне не шевелились, затаили дыхание. Барбаула махал лапами, указывал своим тяжелым дротиком влево. К нему присоединился Лог-а-Лог, и они оба исчезли в зарослях, за которыми медленно, спотыкаясь и пошатываясь, брели четыре бурокрыса, покрытые трескающейся коркой болотной грязи.

Через некоторое время Лопоух и Барбаула вынырнули из кустарника.

— Слава сезонам, ушли, — сообщил Лопоух. — В противоположную сторону. Что с вами, мисс? — спросил он, взглянув на физиономию Моди.

Как только Моди зажала болтливый рот Йика, он вонзил зубы в ее лапу. Моди не отваживалась на него крикнуть, не смела дернуться, чтобы освободиться. Пришлось стоять и терпеть.

Лопоух сразу все понял:

— Позвольте мне его…

Он снял маленького мучителя с плеч Моди и зажал ему нос. Йику пришлось открыть рот, чтобы дышать, и освободить лапу зайчихи.

Подошла Качуч с листьями щавеля и подорожника:

— Ох, что наделал, мелкий мерзавец! Давайте листиками прикроем, прижмем. Листики кровь остановят. Потом, на привале, перевяжем как следует.

— Пожалуй, сейчас привал и устроим, — решил Барбаула. — Солнце уже высоко. А после привала пойдем без остановок до самого аббатства.

Они расположились на отдых в тени лесных деревьев. Качуч смазала лапу Моди целебной мазью. Йик наблюдал за процедурой с большим интересом.

— Йик чуть не задохся. Противная Моди.

Лопоух швырнул в него снятые с укуса листья:

— Сгинь с глаз моих, негодяй!

Моди примиряюще улыбнулась обоим:

— Хватит вам ругаться, во!

Рангвал выглядел озабоченным.

— Рано, рано мы расселись-разлеглись. Придется приналечь, чтобы наверстать. Надо дотемна до аббатства добраться.

Лог-а-Лог поднялся, махнул лапой своим землеройкам:

— Мы готовы. Как лапа поживает, мисс Моди?

Зайчиха приняла боксерскую стойку, выбросила вперед лапу, другую, еще раз, еще…

— Готова к бою, старина! Вперед, в поход, во-вот! Йик, во, полезай на плечи и веди себя как следует… Йик! Куда этот кошмар ходячий подевался?

Бросились на поиски. Ни среди землероек, ни с детьми выдр Йика не нашли. Лопоух почесал за ухом:

— Затаился где-нибудь, злится на меня за то, что я его обругал. Давайте-ка выходите, я задержусь, найду его и догоню.

Моди кивнула Рангвалу и Барбауле:

— Ну, вы тут без меня, во, того, управитесь как-нибудь. А я Лог-а-Логу помогу. Разыщем в два счета, во!

Рангвал спорить не стал:

— Да, да, дорогая, опаздываем. Вы догоняйте нас по следу, а если собьетесь, ориентируйтесь на расколотый дуб — в него молния попала во время грозы. Сразу его узнаете. Как до него дойдете, так из лесу и выйдете. За полем Рэдволл увидите. Мы вас у малых южных ворот ждать будем.

И колонна двинулась в путь. Моди и Лопоух пустились на поиски.

Зайчиха прежде всего собиралась прочесать местность.

— Далеко он не ушел, во. Где-нибудь в кустах ягоду объедает, а то и заснул в тени.

Вождь землероек с ней не согласился:

— Э-э, мэм, как бы не так! Удивительно, как далеко могут забредать эти маленькие сорванцы. Вот, гляньте!

В сторонке от тропы Лог-а-Лог обнаружил сырную крошку, подальше — другую. Моди пригляделась к ним:

— Да, это, должно быть, Йик, он свой завтрак так и не доел. А вот и следы его.

Отпечатки маленьких лапок остались на влажной почве. Подальше они увидели сломанные травинки.

— Наверное, хлестал по траве прутом, — предположила Моди.

— Шел прямо вперед, не сворачивая, — заметил Лопоух. — Целеустремленный господин.

Они ускорили шаг и почти сразу услышали впереди вопль:

— А-а-а-а! Отдай палку, гаденыш!

Тут же прозвучали новые голоса:

— Землеройка! Хватай его, ребята!

— Подь сюда, червяк! Ай!

Лопоух и Моди со всех ног кинулись на шум.

Йик наткнулся на патруль из полудюжины бурых крыс. Обшарив берег, утомленные крысы развалились на солнышке, чтобы подсушить свои грязевые панцири и поспать наконец вдали от опасных ос и не менее опасного Грантана. Йик застал врага врасплох и тот час решил атаковать его с единственным оружием — палкой. Он успел нанести несколько ударов, прежде чем противник сообразил, что происходит. Для маленького храбреца все происходящее было боевой игрой. Он вопил, прыгал среди крыс, наносил удары, уколы, воображая в лапе своей настоящую рапиру бойца-землеройки. Залепив одной крысе в глаз, он получил от нее такой силы удар, что взлетел в воздух и плюхнулся в воду. Оттуда его выудил товарищ пострадавшего:

— Как, братцы, здесь сожрем аль к Кердли оттащим?

Тут на сцену выступили Моди и Лопоух. Выражение изумления так и застыло на физиономии крысы, когда горло ей пронзила рапира вождя землероек. Он рухнул в поток, и Моди едва успела выхватить у него из лап детеныша. Вскинув Йика на плечи, зайчиха строго прикрикнула на него:

— Сидеть! Держаться! Во!

Вихрем развернувшись на месте, Моди доказала, что по праву осталась непобежденным полковым чемпионом Саламандастрона по боксу.

Бубубубубубубум!

Бурые крысы посыпались наземь и в воду, как спелые плоды с фруктового дерева. Лог-а-Лог скрестил рапиру со следующим противником, а Моди выхватила копье у еще одного и переломила древко о череп владельца.

Йик завывал волком, прыгал на плечах Моди, исступленно крутил и рвал ее уши:

— Так его! Еще! Еще! Дай ему!

Лог-а-Лог проткнул крысу и смог уберечь Моди, которой трудно было маневрировать с весьма неудобной ношей на плечах, от удара копьем.

— Бежим, мисс! — закричал он.

Они развернулись и понеслись прочь. Один из бурокрысов вытащил костяной свисток и дунул в него что было сил. Из кустов навстречу Моди и Лопоуху выскочили еще две крысы. К счастью, они остолбенели от неожиданности, и беглецам не составило труда от них избавиться. Они скрылись в кустах, преследуемые раздавшимися с разных сторон воплями.

— Держи их! Хватай!

— Стрингл, я их вижу, вон они, впереди!

— Заходи с боков, окружай, отрезай!

По этим воплям Лог-а-Лог понял, что им и вправду грозит окружение. Он резко сменил направление.

— Если не стряхнем их, мисс, попадем в суп.

Зайчиха последовала за ним, виляя вокруг стволов, стараясь не обращать внимания на Йика, вопящего от восторга.

Вокруг ломились сквозь заросли бурые крысы, местность кишела ими. Раздался голос Грантана Кердли. Язык его теперь свободнее ворочался в пасти, и он им то и дело пользовался:

— Шевелитесь, олухи! Ногго, во имя адских врат, ты их видишь?

— Не вижу, великий, но слышу. Малявка у них вопит, как недорезанный, спасибо ему.

Моди вытянула лапу вверх, чтобы снова заткнуть масть докучливому детенышу, но вдруг споткнулась и полетела вперед. Она ухитрилась на лету снять с плеч и поднять повыше вопящего Йика. Зайчиха ляпнулась в русло давно высохшего ручья, прорывшего в почве глубокую канаву. К ней тут же спрыгнул Лопоух. По счастью, дно канавы укрывал толстый слой опавших листьев, смягчивших падение. Моди быстрым взглядом окинула склонившиеся внутрь берега сухого русла и прошептала Лог-а-Логу:

— Залезем под навесик да зароемся — и пересидим, во…

Они влезли под нависающий берег и принялись нагребать сухого мха и мертвых листьев. Йик сморщил нос:

— Йик хочет в суп. Здесь ф-фу!

— Ну-ка дайте его сюда! — приказал Лог-а-Лог таким тоном, что Йик зажмурился.

Моди с большим облегчением передала детеныша вождю.

— Слушай меня внимательно! — грозно провозгласил Лопоух. — Мы здесь прячемся, и если ты пикнешь, хоть одни звук издашь, я тебе такую оплеуху отпущу, что зубы выскочат! А теперь молчать, и если ты меня понял, то кивни.

Испуганный малыш принялся неистово кивать.

Они затаились в канаве под своим ненадежным прикрытием. Скучать им не пришлось, едва успев спрятаться, они услышали шаги. Два бурых копейщика тяжело шагали по канаве. Вот они уже рядом. Один из них ткнул копьем в кучу сухих листьев.

Вжик!

Железный наконечник копья чуть не задел ухо Моди. Тут же к канаве подошли носильщики со своим драгоценным грузом.

— Поставьте, придурки, поставьте. В канаву меня хотите вытряхнуть? Мало я настрадался?

В канаве тем временем копейщик заносил свое оружие, чтобы ткнуть им как раз туда, где за листвой скрывалось брюхо Лог-а-Лога. Кердли недовольно потянулся к патрульным:

— И чем это таким полезным вы здесь занимаетесь? Отлыниваете? В канаве спрятались?

— Не-е, великий…

— Как можно, великий! Ищем этих… землероек и драчливую зайчиху.

— Ну и как, нашли?

Копейщик опустил занесенное над Лопоухом копье:

— Нет, великий, не нашли.

Ненароком спасший беглецов Грантан заорал на несчастную парочку так, что с головы его посыпалась засохшая грязь с прилипшими к ней жалами:

— Так кончайте валять дурака, вылезайте из канавы и займитесь чем-нибудь полезным. Насобирайте мне яиц и сварите их. Сдохнешь с голоду с такой бестолочью безмозглой!

Крысы послушно выбрались из канавы и затрусили в лес.

Моди перевела дух:

— Ф-фу, повезло на этот раз.

Лопоух только фыркнул:

— Повезло! Лежим под носом у кровожадного чудовища, окруженные ордой нечисти. Это называется везением?

Вместо ответа кулак зайчихи молниеносно метнулся в сторону Йика и Лопоуха. Пролетев между их носами, он врезался в нос нового действующего лица, только что появившегося в их укрытии. Оказалось, что мисс Моди Магзбери Тропл, известная товарищам по полку как Бешеная Моди, может одним ударом оглушить змею. Удар встретил голову чудовища, как летящий булыжник. Змея обмякла, застыла, а Лог-а-Лог, не забывая зажимать рот беспокойному младенцу, уважительно переводил взгляд с головы рептилии на кулак Моди и обратно.

— Сезоны славы, откуда эта тварь взялась?

Моди подула на кулак, искоса поглядела на сраженного противника. Крысы, к счастью, ничего не заметили. Сложно было расслышать шорох и шепот из канавы на фоне воплей их вождя. Моди вернула внимание к змее:

— Здоровенная гадина, во.

Лопоух закрыл глаза и беспокойно зашевелил ноздрями:

— И почему я его не учуял? Я всегда нюхом чую змею.

Моди подняла змеиную голову, оглядела ее:

— Не учуял, потому что это не змея, а уж. Просто здоровенный, я таких в жизни не видела.

Лопоух кивнул:

— Да, наш Йик в его пасть проскользнул бы в один миг.

Моди осторожно высунула лапу из укрытия и сорвала несколько стеблей росшей рядом дикой петрушки. Она свила их в жгут и примерилась к голове ужа:

— Да, эта зверюга с удовольствием внесла бы Йика в свое сегодняшнее меню. Спасибо моей правой, во.

И она принялась связывать челюсти лишенного вкусной трапезы пресмыкающегося.

Расхрабрившийся Йик ударил ужа по морде кулачишком:

— Вот тебе! Йик тоже драчливый заяц!

Моди тут же возмутилась:

— Послушай, молодой господин, это я зайчиха, во!

Серьезно настроенный детеныш замахнулся на Моди кулачком:

— А я никакой не мосподин, а Йик!

— Оба вы хороши. Доорались! Вас услышали и идут сюда.

 

21

Кроты втащили обмякшую полевку в сторожку и бухнули ее на кровать. Фенн Синяя Лапа брезгливо принюхивалась и присматривалась к незваному гостю:

— Ф-фу! Уберите отсюда это… как только оно очнется. Какое грязное существо! Придется теперь отскабливать покрывало, вывешивать его в саду, чтобы выветрилось.

— Что мне в вас нравится, мисс Синяя Лапа, — прокомментировал аббат Даукус, — так это ваше мягкосердечие, нежность, любовь к ближнему.

Белка ощетинилась:

— Посмотрела бы я на наше мягкосердечие, если бы вам на кровать бухнули этакое, милостивый государь.

— Если вы хотите, мэм, поскорее освободить свою кровать, лучше пригласите сюда нашу целительницу Атрату.

В сторожку вошли Бенджо Типпс и Орквил. Хранитель погребов посмотрел на полевку с видимым раскаянием:

— Да, перестарался я малость. Очнуться-то он очнется, да вдруг дураком на всю жизнь останется.

Орквил скривил губы:

— Ну, намного дурнее, чем он был, не станет. Встречался я с ним. Гадкий старикашка. Жадный, злобный, глупый, неблагодарный.

Белка Фенн ввела сестру Атрату, все еще горестно жалуясь на свою судьбу:

— Вон, гляньте. Всю постель изгадили. Покрывало, подушка…

— Благодарю, благодарю, мисс Фенн, я все слышала, довольно, — утихомирила ее сестра Атрата. Она наклонилась над новым пациентом, приподняла одно из его век. — С минуты на минуту очнется, — сообщила она присутствующим. — Лампу мне дайте, Орквил. Сюда, ко мне, пожалуйста.

Сестра Атрата зажгла от лампы вывалившееся из подушки перышко, затем задула его и сунула тлеющий огарок под нос лежащему на кровати. Лишь только дымок втянулся в его ноздри, пациент тут же пришел в себя, подпрыгнул, чихнул, замахал лапами.

— Вот и отличненько, — сказала сестра Атрата. — А теперь мы вам компрессик на шишечку да микстурки в ротик.

Командор Рорк внес поправки в план лечения:

— Сперва он ответит на наши вопросы. Пройдет с нами на стену, там воздух свежее. Здесь больно уж жжеными перьями воняет.

Больной воспринял идею Командора без воодушевления:

— Сначала надо голову залечить. Этот ваш колючий свин… Ай!

Командор сжал лапу нахала и не дал ему завершить фразу.

— Если еще раз назовешь мистера Бенджо Типпса колючим свином, я тебе такую шишку поставлю, что навек языка лишишься. Следи за речью! Прошу на выход.

И Командор подкрепил приглашение ощутимым тычком в спину полевки.

На стену они поднялись вчетвером, с Орквилом и Бенджо Типпсом. Командор и Бенджо Типпс держали «водяного» за лапы. Когда приблизились к северо-западному углу, «водяной» вдруг начал извиваться, прятаться за Командора.

— С чего это ты вдруг струсил, почтеннейший? — поинтересовался Командор.

«Водяной» прижался к зубцу стены, явно не желая высовываться.

— Эй, очнись! — ткнул его в бок Бенджо Типпс. — Что ты тут вытворяешь?

Кивая в сторону леса за северной стеной, «водяной» пробормотал:

— У… у… увидят. Увидят, боюсь.

Бенджо приподнял его за загривок и выставил на обозрение между зубцами.

— Кто увидит?

«Водяной» извивался, пытаясь вырваться, но Бенджо держал его крепко.

— Там… лис-капитан и его команда, много, много их.

— И ты один из них! — сурово заклеймил его Бен-джо.

— Нет-нет, я не из них! Спросите вот этого парня, он знает, — умоляющим тоном проныл пленник.

Орквилу не очень-то хотелось выручать старого негодяя.

— Он не был с ними, когда я его встретил впервые, но это ничего не значит. Такой подлый зверь мог и с нечистью снюхаться.

Командор прошел на северную стену, вгляделся в лес, в тропу, в канаву:

— Ничего не вижу. Орквил, что по этому поводу скажешь?

Орквил пожал плечами:

— Не знаю, что и сказать. Много их там было, на корабле. И на палубе, и под палубой. Если бы они за нами гнались, то хоть кого-то мы бы увидели, так? Может быть, они прячутся, дожидаются света дневного.

— Нет, друг, это на нечисть не похоже. Они днем прячутся, а ночью нападают, — сказал Командор и повернулся к полевке: Ничего об их планах не слышал?

«Водяной» ухмыльнулся:

— Ничего они мне не говорили. Но во всяком случае по лбу они меня не били, как мистер Типпс, и пищу мою они не воровали, как этот молодой человек.

Не обращая внимания на колкости, Орквил высказал предположение:

— Может быть, они сменили позицию. Давайте потихоньку обойдем стены. Может быть, заметим что-нибудь.

Командор кивнул:

— Верная мысль. Пошли. Бенджо, если он пикнет, утихомирь сразу, не церемонься с ним.

Еж вытащил из-за пояса бочарный молоток на короткой рукоятке.

— Пусть только попробует. Даже если вздохнет громко. Идем!

В неверном свете луны четверо пустились в обход стен, внимательно вглядываясь в ночной пейзаж за стенами аббатства. Ночь выдалась тихая, спокойная. Орквил радовался, что он снова в аббатстве. Молодой ежик чувствовал себя совсем уже взрослым. С прошлыми заблуждениями покончено, уверенно думал он.

Прошли восточную стену, ничего подозрительного не обнаружив. Даже «водяной» успокоился и шагал спокойно.

Слегка опередив друзей, Орквил ступил на парапет южной стены. И тут он услышал снизу чей-то голос:

— Эгей, в аббатстве! Ребята!

«Водяной» мгновенно взвился, дернулся, вырвался из лапы Бенджо:

— Они! Это они! Я пропал! У-у-у-у!

В панике он метнулся в сторону, споткнулся и рухнул со стены внутрь аббатства. До троих оставшихся на стене донесся глухой удар тела о землю — и наступила тишина.

Командор пригнулся вниз:

— Опять лоб расшиб. Надеюсь, не до смерти. Но снаружи-то не нечисть. Мне даже кажется, что голос знакомый. — Командор вполголоса крикнул вниз, наружу: — Кто там снаружи, друг или враг?

Снизу раздался очень похожий голос:

— Если у вас там ужин на столе да суп из жгучего корня, то я твой друг закадычный, кузен Рорк.

Командор заулыбался и пробормотал Орквилу:

— Беги вниз, сынок, открывай южную калитку. Там наши друзья. — Он снова высунулся за стену. — Каким течением тебя сюда занесло, Барбаула Булыжный Пес? Да еще с такой толпой.

— Ха-ха, со мной всего только моя семейка да немного землероек. Давай впускай нас, не стой между нами и супом, Рорк.

Командор напустил на себя шутливой строгости:

— Впустить вас? Да вы объедите аббатство, выметете все, до последней полочки в кладовой.

Качуч выступила вперед и уперла лапы в бока.

— Хватит болтать, вы, оба! У нас тут детишки уставшие и бурые крысы на хвосте.

Командор вмиг посерьезнел и крикнул Орквилу вслед:

— Быстрей, быстрей, Орквил, впускай их! Бенджо, беги к аббату и скажи Мардже, пусть звонит тревогу. Надо готовиться к обороне. Бурые крысы!

Орквил едва успел отскочить от орды ребятишек, землероек и выдр, рванувшихся в аббатство, о котором они так много слышали. За детьми последовали взрослые землеройки Гуосим и клан Барбаулы. Последним вошел Рангвал-разбойник.

— Вы последний, сэр? — спросил Орквил.

Рангвал захлопнул калитку и задвинул засов.

— Пока что последний, сэр, хотя очень надеюсь, что вскоре прибудут еще трое. Одна зайчиха и две землеройки. Боюсь, однако, что крысы могут поспеть сюда раньше, так что безопаснее пока что вход закрыть.

Ударили колокола аббатства, Матиас и Мафусаил, взорвали тишину мирной ночи. И вот уже стены заняли рэдволльцы, вооруженные кто чем. Грабли, лопаты, мотыги, поварешки, жерди и шесты — чего тут только не было!

Аббат Даукус опросил у первой встречной землеройки:

— Где ваш Лог-а-Лог, Гуосим?

Спрошенный задумчиво почесал нос.

— Лог-а-Лог остался с зайчихой искать одного сорванца-землеройку, сэр.

Даукус заметил брата Хондруса:

— Веди гостей в Пещерный зал, накорми как следует.

Осбил отсалютовал аббату рапирой:

— Отец настоятель, бойцы Гуосим готовы к защите аббатства. Позвольте нам занять позиции на стенах.

Аббат тепло пожал его лапу:

— Гуосим всегда оставались нашими верными союзниками. Благодарю вас. Хондрус, детей, стариков, мамаш… ну, кто там еще… в Пещерный зал, и позаботься, чтобы на стенах всех накормили.

Аббат поднялся на стену. Командор беседовал с Барбаулой.

— Не знаю, Рорк, сколько их там, этих крыс, да и сами они не знают. Много, очень много. Вождь их — Грантан Кердли.

— Кердли… Слыхал уже. Этот дикарь позаботился о своей славе. Что ж, пусть приходят, встретим.

— Я слышал, что снаружи остались еще зайчиха, младенец и Лог-а-Лог Лопоух. Следите, если они появятся, чтобы их быстро впустить, — обратился к Командору аббат.

Командор посторонился, пропуская команду кротов с грузом камней и гальки для пращей. Он покачал головой:

— Мало нам было морской нечисти, отец настоятель, так еще и бурые крысы Грантана Кердли…

— Что ж, друг, из дождя да в ливень, как говорят… — Аббат вытащил из обширного рукава пращу и принялся подбирать для нее камушки. — Друзьям мы приготовим теплый прием, а врагам огненный отпор.

Примерно в часе ходьбы от аббатства капитан Длиннозуб обнаружил в лесу свою команду. Издали заметил он огни их костров. Маггер подвел Виску к подготовленному для него месту у самого большого костра.

— Все точно, как ты и сказал, кэп. В лесу жратвы навалом. Птица, рыба, фрукты… Глурма! Ужин капитану!

Глурма, сияя улыбкой, подала Виске два деревянных вертела:

— Специально для тебя, кэп. Это вот лесной голубь, жирный, мягонький… А это лещ… прямо тает во рту.

Златолис грыз жареную птицу, выплевывая мелкие косточки и ошметки перьев в костер. Глаза его внимательно изучали обстановку. Команда настроена благодушно. Те, кто уже наелся, сопят и хранят возле костров. Виска даже подивился. Обычно морская нечисть на суше чувствует себя неуютно и неспокойно. А тут — полная идиллия. Никаких мрачных морд, никаких косых взглядов. Даже не верится. Виска обратился к Маггеру:

— Бедняга Кодж не смог на суше ничем поживиться. А тебе это удалось, друг.

Желтые неровные зубы Маггера обнажились в скромной улыбке.

— Мы с Глурмой постарались, кэп.

Глурма подала Виске кружку горячей жидкости:

— Чай из ивовой коры, кэп. Но Маггер послал Пятую Ногу и Заплату на судно, за грогом для тебя.

Дав капитану утолить первый голод, Маггер подсел к нему поближе:

— Ну, как план для аббатства, кэп?

Длиннозуб выплюнул в огонь рыбью кость.

— А вот как ты думаешь, — спросил он Маггера, — землю рыть они сумеют?

Маггер презрительно фыркнул:

— Рыть землю? Виска, ты шутишь! Мои ребята моряки, убийцы, но не землекопы. Ты что-нибудь там копать собираешься, в аббатстве?

В голове Виски загудел тревожный набат. Маггер представился в новом свете. Он назвал его не кэпом, а Виской. И ребята вдруг стали «его», а не капитана. И он теперь у команды любимчик. Как же, насытил, обогрел, даже за грогом послал.

Маггер еще не уловил изменения в настроении капитана. Да Виска и не стремился это изменение демонстрировать. Он спокойно докончил ужин, отвалился от костра, промурлыкав нежно:

— Завтра о планах поговорим.

Маггер кивнул и отвернулся. Он не заметил улыбки Виски Длиннозуба, улыбки, часто предвещавшей чью-то смерть.

 

22

Из своего укрытия Моди видела, как четыре рослые крысы поднялись от лагерного костра. Она прижала голову Йика, не давая ему трепыхаться. Рядом с ней раздраженно шипел Лог-а-Лог:

— Видишь, я ж говорил, что они нас заметят. Вон, уже ползут сюда. Что нам теперь делать?

Зайчиха понимала, что им здесь не усидеть. Трепыхался Йик, ожил уж, пытался освободиться от удавки вокруг морды. Спасти их могло лишь какое-то молниеносное решение и молниеносное действие.

— Скорость, друг. Нас спасет скорость, во. И какой-нибудь отвлекающий маневр.

Четыре крысы спускались в канаву.

— Отвлекающий маневр, — прошептал Лог-а-Лог.

— Какой отвлекающий маневр?

— Во-во-во… За нас внезапность — это раз… Гм… И… змея — два. Все, поговорили. Хватай этого драного Йика и за мной!

Четыре крысы замерли от ужаса. Вращая за хвост обезумевшую змею, Моди восстала перед ними, как дух из мира мертвых, вопя диким голосом:

— Уху-ху-ху-ху!!! Еулалиа-а-а-а-а-а!!!

Двух крыс смели с дороги вращающиеся кольца ужа, еще две не могли опомниться от первого ужаса. Моди рванулась из канавы, Лог-а-Лог, сжимающий детеныша, следовал за ней вплотную. Вращая ужом над головой, Моди пронеслась через центр лагеря крыс. Грантан Кердли чуть не подавился яйцом, которое он от неожиданности засунул в рот целиком. Кошмарным видением подскочила Моди к вождю, сбив змеей еще несколько перепуганных крыс.

— Йо-хо-хо-хо-хо!!! Кровь и уксус!!! Еулалиа-а-а-а-а-а!!!

Моди запустила ужом в вождя. Бросок оказался не вполне точным. Большая часть ужа опустилась на тело Грантана, однако хвост угодил в костер. Ожог не улучшил настроения рептилии. Хвост вырвался из костра и кнутом ударил по физиономии Кердли.

Изо рта Кердли вслед за веером крошек размолотого яйца вырвался дикий вопль:

— А-а-а-а-а-а! О-о-о-о-о! Спасите! Уберите!

Моди выскочила за пределы лагеря и остановилась, чтобы подождать Лог-а-Лога. Сзади доносились вопли:

— Убейте эту гадину, вы, идиоты! А-а-а-а!

— Сколько их было?

— Общим счетом шестеро. Да змея. Итого семь.

Все голоса перекрыл Грантан Кердли:

— Мне плевать, сколько их было! Догнать! Содрать шкуры с живых! Головы их ко мне! Живо! Живо! Пошли! Вон! Догоня-а-а-а-ать!

Лог-а-Лог устало вздохнул:

— Двигаться надо.

— Давай мне мелкого мерзавца, и побежали, во.

По какой-то причине Лог-а-Лог решил нести Йика сам.

— Бежим! Я с ним справлюсь.

Йик запротестовал:

— Я с ней хочу! Она быстрей бегает!

— Молчать немедленно! — прикрикнул на него вождь землероек.

— Как скажешь, друг, — пожала плечами Моди, — но только давай побыстрей.

Зайчиха живо снялась с места и понеслась, но вскоре вынуждена была задержаться, чтобы дождаться Лог-а-Лога с ношей. Они неслись по темному лесу, а сзади не утихал шум преследования. Моди побежала рядом с Лог-а-Логом.

— Я могу бежать с таким грузом, не сбавляя скорости, — уверяла зайчиха. — Почему ты не хочешь мне его отдать?

Но Лог-а-Лог ничего не хотел слышать.

— Прекрати дергать меня за уши! — приказал он Йику. — Бежим, не болтаем.

Мимо Моди просвистела и воткнулась в дерево стрела. Она оглянулась:

— Наверно, они пустили вперед особо быстрых. Хотелось бы знать, долго еще до Рэдволла?

Лог-а-Лог начал выдыхаться.

— Идем прямо и скоро выйдем к расщепленному дубу. А за ним равнина и Рэдволл, южная стена. Помню, раз я уже шел этим путем. Без погони.

— Береги силы, друг. Они догоняют.

Стрела взрыла землю у ноги Моди, вторая свистнула мимо уха Йика.

— Ага, промазал! — восторженно заорал детеныш.

Лог-а-Лог указал вперед:

— Вон этот дуб. Уже недалеко.

Моди увидела могучее дерево, расколотое ударом молнии. Даже покалеченное, оно казалось более величественным, чем все, окружавшие его.

Крики преследователей приближались, но Моди больше тревожилась о том, что самые опасные, самые быстрые крысы-бегуны несутся молча, стараясь незаметно приблизиться к добыче. Она замедлила шаг, пропустила вперед Лог-а-Лога, внимательно вгляделась во тьму.

Вот они! Две поджарые крысы несутся между деревьями, иногда выпуская в сторону преследуемых стрелы. Остановился и Лог-а-Лог, обернулся:

— Что там?

Обе крысы услышали его и выпустили стрелы на голос. Моди ринулась на них. Первый уже вложил стрелу, когда в него врезался боксерский кулак зайчихи. Он рухнул, Моди подхватила его лук, резко развернулась и выпустила стрелу во второго. Второй схватился за пронзившую его горло стрелу и тоже свалился, издав сдавленный крик.

В отдалении показались остальные крысы. Моди уронила лук и побежала. Лог-а-Лог стоял у расколотого дуба, Йик сидел на его плечах и молчал. Вождь землероек, тяжело дыша, снял с плеч детеныша и передал его зайчихе:

— Неси…

Моди подхватила Йика и тут заметила, что из спины Лог-а-Лога торчит сломанное древко стрелы. Лог-а-Лог медленно скользил по стволу дерева, оседая наземь. Он наполовину вытащил из ножен рапиру, выдохнув:

— Отдай… Осбилу…

Голова вождя упала на грудь, глаза затуманились, и дыхание остановилось.

Времени на раздумья не оставалось. Моди уже могла различить морды вопящих преследователей. Подхватив рапиру из безжизненной лапы Лог-а-Лога, она взметнула детеныша на плечи и понеслась к аббатству. Вид убегающей добычи подстегнул преследователей, но где бурой крысе, даже самой резвой, угнаться за саламандастронским зайцем — даже и с детенышем землеройки на плечах. Моди неслась так, как не бегала никогда в жизни. Вот уже перед нею растет стена аббатства. Сзади вопят и скрипят зубами крысы.

— Еулалиа-а-а-а-а! Рэдво-о-о-олл! — закричала Моди.

Навстречу ей из ворот выскочили Командор Рорк, Барбаула и еще несколько выдр с тяжелыми дротиками в лапах. Они без остановки пронеслись мимо зайчихи навстречу крысам и дали залп. Семь крыс первого ряда забились в предсмертных судорогах, нанизанные на мощные метательные снаряды, задние, не успев затормозить, падали через них. Крысья орда задержалась лишь на мгновение, но этого мгновения было достаточно, чтобы спасти Моди и Йика, чтобы выдрам вернуться в аббатство и закрыть за собой вход.

В приблизившихся к стенам на опасное расстояние крыс посыпались камни пращников.

— Рэдво-о-о-олл! — пронеслось над окрестностями.

Землеройки-мамочки уже приняли снятого с плеч Моди Йика, сама зайчиха, рухнув на траву, жадно хватала ртом воздух. Со стен заспешили некоторые из защитников крепости.

Рангвал-разбойник с жаром сжал лапу зайчихи:

— Поздравляю, дорогая, отличная пробежка! Негодяи сзади, негодяй на плечах, а вам все нипочем, вы просто неподражаемы! Даже стрелы не поспевали за вашим бешеным бегом.

К Моди подошел Осбил. Молча протянула ему зайчиха оружие Лог-а-Лога. Землеройки смолкли. Осбил, как бы не веря глазам, пожирал взглядом знакомую рапиру. Он еле слышно выдохнул:

— Лог-а-Лог?

Зайчиха кивнула:

— Убит стрелой. Совсем рядом, у расколотого дуба. Крысы почти настигли нас там.

Осбил нежно погладил клинок.

— Умер на месте?

— Да, почти мгновенно. Иначе я не оставила бы его. Он почему-то хотел нести Йика сам. До того момента, как его поразила стрела, он отказывался отдать мне детеныша.

В глазах Осбила блестели слезы, но голос его оставался тверд:

— Потому что вождь отвечает за каждого из Гуосим. Что ж, я должен обратиться к моему народу. Спасибо за рапиру, мэм.

Моди проводила взглядом Осбила, поднимающегося на стену:

— Почему Лог-а-Лог велел передать свою рапиру именно Осбилу?

— Лог-а-Лог передал свой клинок тому, кто станет следующим вождем. Таков закон Гуосим. Старший сын наследует титул отца.

— Значит, Осбил — сын Лог-а-Лога?!. — удивилась Моди.

Тигл утерла глаза:

— Да, мисс, и добрый сын. И Лог-а-Лог получится из него добрый, весь в отца. Извините, мисс, спешу к своим.

Отдышавшаяся Моди тоже поднялась на южную стену, где стала свидетельницей ритуала странного и внушительного. Осбил поднялся между зубцов крепостной стены, открывшись атакующим бурым крысам, поцеловал клинок, воздел его к небесам и завел грозную песнь. Медленно раскачиваясь, воины Гуосим присоединились к нему.

Зрелище жуткое, запоминающееся. Воины раскачивались, как колосья хлебного поля на ветру, Осбил взмахивал клинком, указывая то в небо, то в поле, где замерли бурые крысы, как и рэдволльцы, пораженные происходящим.

Закончив песнь, Осбил спрыгнул на парапет, взмахнул клинком и издал боевой клич племени:

— Логалогалогалогало-о-о-о-ог!

Командор, сообразив, что за этим последует, понесся вниз с воплем:

— Ворота заблокируйте! Они же хотят выйти в поле!

Рангвал подбежал к запертой калитке. К нему бежали Командор и Бенджо, выдры Барбаулы. Барбаула недоверчиво покачивал головой:

— С ума они сошли, что ли? Крыс вдесятеро больше. Это просто самоубийство.

К выходу неслись землеройки во главе с Осбилом. Осбил оскалил зубы:

— Отойдите! Песнь Клинка спета, никто не может теперь остановить землероек. Мы не трусы, мы не можем оставить смерть вождя неотмщенной.

Моди выступила вперед, навстречу клинку Осбила:

— Вы не трусы, вы дураки, если хотите без толку подарить врагу свои головы. Вы бежите на верную смерть.

Момент напряженный. Зайчиха почуяла на горле острие рапиры нового Лог-а-Лога.

— Опусти оружие! Как ты смеешь поднимать клинок на друга на территории аббатства?! Немедленно опусти клинок!

Аббат Даукус спешил к застывшим бездвижно Осбилу и Моди. Сурово глядя на Осбила, он обеими лапами уперся в клинок и отвел его от горла зайчихи.

— Это дело Гуосим, отец, не вмешивайся.

— Я отвечаю за все, что происходит в аббатстве. Как настоятель Рэдволла, я приказываю немедленно прекратить этот глупый спор.

Осбил не знал, что ему предпринять. На его юные плечи свалилась ответственность за судьбу племени. Аббат обладал неоспоримым уважением, его слово было главным. Осбил несколько неуверенно возразил:

— Отец, мы спели Песнь Клинка, и если сейчас же не выйдем в поле, потеряем честь.

Даукус ощутил жалость к молодому воину, стоявшему перед тяжелым выбором.

— Гм… Потеря чести… Понимаю… Но на каждое правило есть исключения. Чрезвычайные, непредвиденные обстоятельства…

Эта подсказка вдохновила Моди:

— Прошу прощения, отец настоятель, у меня как раз тут появилась мысль, во. — Зайчиха продвинулась поближе к Осбилу. — Допустим, ежели бы многовысокочтимоуважаемый Лог-а-Лог внезапно оказался в недееспособном состоянии…

Осбил не понял слова:

— Недееспособ…

Зайчиха придвинулась к нему вплотную:

— Да, да, недееспособном, во. Ну, там, с катушек слетел, ранен, вырубился, сознание потерял…

— Нет, без Лог-а-Лога, конечно, закон не велит… — Не закончив фразы, Осбил вдруг обмяк, ноги его подогнулись.

Зайчиха подхватила его падающее тело. Новый вождь землероек пребывал в недееспособном состоянии. Зайчиха никак не ожидала такого поворота событий:

— Великие сезоны, вождь потерял сознание, во! Жестокая смерть отца подкосила любящего сына, во, во!

Землеройки столпились вокруг, но Рангвал тотчас принялся распоряжаться:

— Уважаемые, не толпитесь, дайте вождю воздуху, воздуху больше! Командор, будьте добры, уведите их на стены, там пращников не хватает. Идите, идите, друзья, мы с аббатом присмотрим за вашим вождем.

Гуосим колебались, но тут со стены раздался голос Командора:

— Да ладно, друг, здесь народу хватит, а из них какие сейчас воины…

Это предположение задело землероек, и они понеслись вверх. Аббат с Кротоначальником доставили Осбила в лечебницу к сестре Атрате. Кротоначальник степенно покачивал головой:

— Хурр, эк его, однако… Такой крепкий, молодой, а вдруг раз — и сник.

Аббат Даукус, удивленный и озабоченный не меньше, все же не мог скрыть облегчения:

— Да, редкий случай. Но все же нельзя не признать, что это случилось… гм… э-э… весьма кстати.

 

23

Вернувшиеся на стены землеройки обрушили на крыс такой яростный камнепад, что крысы совершенно носа не смели высунуть. Грантан Кердли задерживался, а офицеры растерялись и оттянули войско под прикрытие деревьев.

Моди в сопровождении белки-разбойника поднялись на стену. Командор с бравым видом указал на опустевшее поле:

— Похоже, на сегодня им хватило. Не теряя бдительности, подождем, что принесет утро.

Снизу раздался голос брата Хондруса:

— Эй, на стене, найдете минутку-другую, чтобы перекусить?

Барбаула уже подталкивал своих выдр к ступенькам.

— Мудрое предложение, и как раз вовремя. Высылаю подмогу!

К живейшему удовольствию выдр, с кухни доставили большой котел их любимого супа из жгучего корня с речными рачками и креветками. Принесли, конечно, и сыр ореховый, и вареники с яблоками и сливами, и грушевые пирожные с луговыми сливками, и хлеб с золотистой поджаристой корочкой, еще не остывший, прямо из духового шкафа; не забыли про лопуховку, одуванчиковку, мать-и-мачеховку.

Сыр аж подтаивал на ломте горячего хлеба. Командор окунул хлеб с сыром в суп и, прежде чем проглотить его, воскликнул:

— Неужели мы допустим этих бурых бандитов до такой провизии! Да ни в жизнь!

Качуч, уминая пирожок, заметила:

— Их шкурой удобно котлы драить.

Грянул взрыв смеха. Моди не смеялась. Она сидела между Орквилом и Бенджо Типпсом и с серьезным видом уминала одно, другое, третье…

— О-о-о, какое чудесное испытание, во, во! Как мне все это нравится… Орквил, что скажешь, друг?

— Да что ж… — Орквил снял с иголок крошку сыра и отправил ее в рот. — Все верно. А это ведь не праздничная трапеза, а всего лишь на скорую руку приготовленная закусочка, вот ведь как. Кстати, мисс Моди, я правильно понял, вы здесь в поисках барсука, вы не пошутили?

— Да-да, верно услышали, мой юный друг. Сверхсекретное поручение повелителя Саламандастрона, во. Старый лорд Пепельный Глаз, командующий крепостью, доверил мне эту серьезную задачу. Ты, друг, конечно, этого барсука не встречал. Здоровеннейший, знаешь ли, барсучище, во. Мечи и другое порядочное оружие не жалует. Можешь себе такое представить? Он и майор Малл стенали в один голос, что только на меня надежда. Ну как я могла им отказать?

Откуда было Моди знать, что ответит ей юный Орквил.

— Барсука этого звать Горас, он сейчас в лечебнице сестры Атраты, а я привел его в Рэдволл.

Голова Моди выскочила из котла, котел выскользнул из ее лап и грохнулся на плиты парапета, чуть не отбив ей ногу. Уши и глаза зайчихи чуть не выпрыгнули из головы.

Бенджо Типпс захохотал:

— Не запутайтесь ногами в ушах, мисс, не то свалитесь со стены, здесь высоко. Принк, друг, ты бы отвел гостью к своему другу барсуку. Пока дойдете, она уже снова и говорить сумеет.

— Куда это они направились? — спросил Командор Бенджо Типпса, кивнув в сторону удалявшейся парочки.

— Орквил повел зайчиху в лечебницу, к барсуку. Ее прислали сюда за нашим Горасом из Саламандастрона.

Командор задумчиво глядел вслед зайчихе и ежу:

— Но Горас ведь в Саламандастроне в жизни не бывал. Откуда лорд Пепельный Глаз мог узнать, что он у нас?

Бенджо пригубил кружку с Октябрьским элем.

— Саламандастрон — место, окутанное многими тайнами. Нам, простым зверям, этих тайн не изведать.

По пути к лечебнице Орквил вкратце рассказал зайчихе, как его изгнали из аббатства, как он встретил Гораса. Выслушав его рассказ, Моди печально улыбнулась:

— Во-во, наши истории похожи. Оба мы сюда попали, спасаясь от врагов.

— Может, оба мы изгнаны как воры? — подмигнул ей Орквил.

Моди аж подпрыгнула:

— И ничего подобного! Меня выгнали за драку, во! Вздула капрала Твурла и еще пару-другую нахалов. Но с чего это ты взял, что меня тоже выгнали, во?

— Что-то в нас общее, похожее, так мне показалось. Вот мы и пришли. Горас за этой дверью.

Моди почтительно смерила взглядом крепко спящего барсука:

— Вот-вот это да-а! Он больше нашего лорда. А худой-то какой! Больной, бедняга.

— Много страдал, — сочувственно пробормотал Орквил. — Другой бы такого не вынес. Гнусная нечисть эти морские разбойники.

Горас открыл глаза и сделал усилие, чтобы сесть.

— Где они? Где?

Орквил присел на кровать, налег на друга маленьким своим телом, пытаясь сдержать его порыв:

— Спокойно, спокойно, приятель, нет здесь этих негодяев. Нас сейчас больше беспокоят бурые крысы за южной стеной. А вот к тебе тут гостья издалека.

Моди подступила ближе, представляясь:

— Моди Магзбери Тропл из Саламандастрона, сэр. Меня послал лорд Пепельный Глаз.

— Значит, его имя Пепельный Глаз, — пробормотал барсук. — Старый, весь седой. Он являлся мне в снах. И чего он от меня хочет?

— Я не совсем понимаю, сэр. Он велел вас найти… Может быть, он хочет видеть вас в Саламандастроне.

В глазах Гораса запылал боевой огонь.

— Не раньше, чем прикончу этого Виску Длиннозуба. Орквил, предупреди здешних обитателей, что за стенами враг, готовый напасть на Рэдволл. Дайте мне мое оружие, где Тунг?

Он снова попытался встать, но Орквил и Моди удержали его.

Вбежала сестра Атрата:

— Что вам здесь нужно? Добрый зверь болен, ему нужен покой. Немедленно убирайтесь.

Сестра Атрата взяла со столика небольшую миску и поднесла ее ко рту барсука:

— Выпей, друг, тебе станет лучше.

Барсук послушно осушил миску, откинулся на подушку, вздохнул. Затем веки его сомкнулись, и он с трудом проговорил:

— Даже не заметил… Схоронить стариков… Построить новый дом… Все пропало, все… Холодно на Северном архипелаге, холодно… Снег, лед… Урожай пропал… Бедные… Так холодно… Холод…

Горас задрожал, как будто замерз. Застучали его зубы. Вилы его, лежавшие рядом на кровати, с грохотом свалились на пол.

Сестра Атрата влила в рот страдальцу еще немного микстуры и вспомнила о посетителях:

— Вы, мисс, принесите из соседней палаты одеяла, там много на полках. Принк, найдите Марджу Даббидж, пусть разведет здесь огонь. Вашего друга знобит.

Орквил заспешил на поиски звонарихи Марджи Даббидж, Моди нашла полку с пушистыми одеялами и набрала, сколько поместилось в лапах.

— Надеюсь, сестра толковая, — бормотала она себе под нос. — Представьте-ка себе, как я вернусь к его лордству с пустыми лапами. Что он мне скажет? Что я ему скажу? Ах, извините, нашла я вашего пламенного барсука, но, ко всем дьяволам, потеряла. Майор Малл шкуру с меня спустит.

Она притащила груду одеял сестре Атрате:

— Хватит, мэм? Могу еще сбегать. Дайте ему еще из вашей миски, во…

Сестра Атрата смерила зайчиху строгим взглядом:

— Я делаю все, что в моих силах, мисс, однако прошу вас не указывать, что мне следует делать. Возьмите-ка лучше угол одеяла, давайте его прикроем как следует.

Подтыкая одеяло под плечи Гораса, зайчиха вгляделась в шрам на его лбу:

— Сезоны адских врат, вот это шрамище! Вблизи-то какой страшный, во…

— Да, рана серьезная, — подтвердила сестра Атрата. — Надеюсь, что она не слишком помешает Горасу встать на ноги.

Моди все не могла оторвать взгляда от ужасного языка пламени во лбу барсука.

— Был у нас в ветеранской казарме один старый заяц, смешной старикан. Он получил когда-то по голове булыжником. Потом все время песни пел на языке, которого никто понять не мог. Все так полагали, что он немножко от этого булыжника умом двинулся. Уж очень он вел себя странно, во.

— Да, такое случается, — согласилась сестра. — Однако не думаю, что барсуку такое угрожает. Он слишком занят одной мыслью — отомстить за смерть семьи.

Моди уставилась в окно. На небе появились проблески утренней зари.

— По мне, так мысль, барсука достойная, сестра.

 

24

Над полями взвились в туманное небо жаворонки, завели свои утренние песни, призывая в мир солнце. Идиллический пейзаж, если бы не два обстоятельства: орда бурых крыс на южной кромке леса и команда Виски Длиннозуба к северу от аббатства.

Виска оставил основные силы под сенью леса и с четырьмя десятками голов направился по канаве к Рэдволлу. Избранники его не роптали, ибо знали, что капитан не замедлит воспользоваться даже недовольным взглядом, чтобы преподать урок послушания всей команде. Завидев аббатство, все пригнулись, двигаясь с осторожностью. Виска остановил их напротив главных ворот.

— Начнем здесь. — Он начертил на стенке канавы крест. — Как, по-твоему, Андрил, подходящее место?

Крупный, унылый и туповатый горностай Андрил, назначенный Виской ответственным за рытье, глянул на крест и развел лапами:

— Конечно, кэп, раз ты так сказал…

Виска озарил всех своей знаменитой улыбкой:

— Да, я так сказал. И можете поверить моему слову. Ну, приступайте!

Копья, мечи и кинжалы оказались инструментами, плохо приспособленными для рытья подземных ходов. Виска стоял, нервно поигрывая кистенем и скептически взирая на бестолковые потуги своей команды, стараясь сдержать растущее раздражение. Он понял, что задумал дело долгое, тягомотное и весьма сомнительное.

— Слишком много вас в одном месте, только мешаете друг другу, — изрек он наконец. — Андрил, разбей их на две группы. Ферти, Джерна, пройдите подальше по канаве, попробуйте почву, может, там рыть легче.

Ферти и Джерна, мелкие и слабые крысы, обрадовались небольшой передышке и затрусили вдоль канавы к югу. Виска продолжал следить за работой.

— Джанго, чем это ты занят, позволь спросить?

Джанго, самый тупой из всей команды, указал на мелкое углубление в дне канавы:

— Кэп, я его долблю, а оно не долбится. Копье отскакивает и отскакивает.

Виска объяснил, как будто обращаясь к малому ребенку:

— Потому что ты лупишь по корню. Билджер, подержи корень, а Джанго его перерубит копьем.

Виска наблюдал, как его подчиненные выполняли указание, и его охватывало отчаяние.

— Ай-й-й! Тебе кэп велел корень рубить, дубина, что ты мне в лапу тычешь! Совсем одурел?

— Ух ты, извини, парень! У тебя лапы в земле, я и не понял, где лапа, где корень…

Грантан Кердли прибыл наконец на южную окраину леса. Носильщики осторожно опустили наземь паланкин с презрительно фыркающим вождем. Грантам подманил Бикло:

— Куда землеройки подевались?

Бикло кивнул в сторону аббатства:

— Там они, великий.

В сопровождении двух носильщиков Грантан дошел до крайних деревьев. Он когда-то уже видел аббатство, не так близко, но все равно едва смог скрыть изумление.

— Гм… И шесть лодок тоже там?

Бикло пожал плечами:

— Не знаю, великий.

Грантан проявил редкую для своих размеров сноровку. Он одним ударом сбил с ног Бикло, навис над поверженным и передразнил его:

— «Не знаю, великий». Не знаешь? — Грантан снова ударил лежащего. — А следовало бы знать, тупая башка! — Он повернулся к Стринглу. — Нельзя ни на мгновение оставить вас без внимания? Упустили землероек, теперь они заперлись там. Вы хоть попытались выманить их наружу? Небось сидите на хвостах всю ночь, ждете, что я вместо вас все сделаю.

Стрингл подался назад, чтобы удалиться от лап вождя.

— Мы убили их вождя, Лог-а-Лога. Они сбежали и спрятались за красными стенами. Мы с ходу атаковали, но понесли потери, отошли. Там, в крепости, всех много, много. А у нас шестеро убитых и больше десяти раненых.

Грантан оглядел южную стену:

— Значит, считаешь, что у них сильный гарнизон.

Стрингл поднял на вождя мрачный взгляд:

— Никому не взять Рэдволла.

Грантан засмеялся, заколыхалось его необъятное брюхо.

— Ты уверен? Послушай, что я тебе скажу, приятель. Чтобы убить мышь, не обязательно рассказывать ей хохмочки и ждать, пока она подохнет со смеху. Есть и другие способы, получше.

Стрингл озадаченно почесал хвост.

— Ты о чем, великий?

Грантан Кердли не был расположен давать Стринглу какие-то объяснения. Он просто отмахнулся от своего первого офицера:

— Ладно, иди к войску. Скажи, пусть повара приготовят завтрак. И вышли разведку осмотреться вокруг аббатства. Может, кто-нибудь обнаружит, как туда можно пробраться.

Грантан снова всмотрелся в аббатство. Это место начинало ему нравиться.

— Хм… Рэдволл. Здесь можно быть настоящим королем. Ха-ха, и смешные лодки мне здесь не понадобятся. Потому что тогда конец скитаниям. Сиди себе в удобном кресле перед огоньком, обжирайся да опивайся. Ха-ха, чем не жизнь для Грантана Кердли!

Стрингл снарядил в разведку восемь крыс с заданием обойти аббатство со всех сторон. Вдоль западной стены направились опытные солдаты, Тантейл и Диррил. Для лучшей скрытности они проследовали по канаве и наткнулись на врывшихся в землю Ферти и Джерну. Они молча наблюдали за тщедушными матросиками Виски, пока уставший Ферти не поднял голову, чтобы утереть физиономию. Увидев бурых крыс, Ферти выставил перед собой копье.

— Вы кто такие? — задал он вполне резонный вопрос.

Диррил ответила ударом в брюхо Ферти, вырвала у него копье и показала им на аббатство:

— Вы оттуда?

Джерна ковырялся в земле ножом и заостренной палкой. Опасливо глянув на здоровенных самок, он проворчал:

— Вы поосторожней с нами. Мы из команды Виски Длиннозуба, грозные морские разбойники.

Тантейл угрожающе шагнула к нему:

— Если вы не оттуда, то нам плевать, кто вы, потому что мы из орды Грантана Кердли. Ну-ка отдай нож.

Перепуганный Джерна направил острие ножа на крысу:

— Это мой нож!

Тантейл быстрым движением выбила нож из лапы Джерны и принялась его дубасить:

— Ах ты, недомерок! Вздумал мне ножом угрожать!

Ферти попытался протестовать:

— А ну отстань от него! Капитан Виска вам покажет!

Тут же на Ферти обрушился удар древка его собственного копья. Бурые крысы колотили мелких, приговаривая:

— Капитан Виска, значит! Ах как мы боимся! Ах как мы трясемся! Бедные наши головушки! Да мы о нем и не слыхали, о вашем капитанишке! Слушайте, сопляки! Доберетесь до своего грозного капитана, скажите, что повстречались с двумя бурыми крысами Грантана Кердли.

Диррил сломала копье и продолжала лупить Ферти нижней его половинкой.

— Скажите своему капитану, чтоб уносил ноги, пока цел. Сюда пришла орда Грантана Кердли.

Виска тем временем несколько умиротворился. Дыра в земле постепенно увеличивалась в размере. Она достигла в длину уже роста горностая, потому что горностай, который ее рыл, полностью в ней помещался, наружу торчал лишь его хвост. Вынутую землю относили подальше и скрытно выбрасывали на поверхность. Златолис нежился на солнышке, когда прибежали побитые Ферти и Джерна.

— Кэп, на нас напали!

— Кэп, нас поколотили!

Виска поднял лапу:

— По одному. И отвечайте на вопросы. Ферти, кто на вас напал?

Ферти, перед тем как ответить, выплюнул выбитый зуб.

— Две здоровенные бурые крысы, кэп.

Работа остановилась. Все глаза устремились на Ферти и Джерну.

— Вы сообщили, что вы морские разбойники Виски Длиннозуба?

Придерживая сломанный хвост и кося подбитым глазом, Джерна заверил:

— Сразу, кэп, а как же. Но эта, которая меня колотила, сказала, что я недомерок… и, кэп, представляешь, что еще?

— Нет, не представляю, поэтому скажи.

— Она велела передать нашему капитану, что мы встретились с крысами Карантана Карлы. Вот ведь как.

Капитан качнул кистенем и обратился к своей команде:

— Кто-нибудь слышал о бурых крысах Карантана Карлы?

Все замотали головами.

Качание кистеня становилось все беспокойнее.

— И где на вас эти крысы напали?

Ферти махнул лапой вдоль канавы:

— Там, за поворотом, кэп. Мы рыли, как ты велел…

В этот момент из-за поворота вынырнули те самые две крысы-разведчицы. Взмахнув над головой кистенем, Виска бросился на них:

— Взять их! Вперед!

Тантейл и Диррил бросились наутек, Виска и его головорезы — в погоню.

На западной стене скучала одинокая Гранпик Нибло. Вдруг она закричала, размахивая лапами:

— Командор, сюда, там что-то творится!

Командор с Барбаулой и его выдрами примчались первыми, за ними торопились землеройки Гуосим, поспешали рэдволльцы.

— Что там стряслось, мэм?

— Вон там, в канаве, кто-то кричал: «Вперед!» Нечисть, должно быть.

Барбаула всмотрелся в канаву:

— Что ж, если и кричал, то его там сейчас скорее всего больше нет. Крысы? Как ты думаешь, Рорк?

Командор прильнул к зубцам крепостной стены.

— Может, крысы, может, корабельная нечисть. Но ежели они ушли, то и скатертью им дорожка.

Народ начал расходиться, возвращаться на прежние позиции на южной стене. Кое-кто еще оставался на восточной, и среди них Орквил и Моди.

Зайчиха вдруг зашевелила ушами:

— Дьявол, какой-то подозрительный шум, во.

Орквил пошевелил иголками:

— Ничего не слышу… — Он всмотрелся в даль. — Зато вижу! Вон они!

Ушедшие заторопились обратно, чтобы не пропустить захватывающего зрелища.

По канаве неслись Виска Длиннозуб и его команда. В этот раз они из преследователей превратились в преследуемых. Тяжело дыша, выпучив глаза, они неслись, спасая жизни, а за ними грохотала орда Грантана Кердли. Все они, вздымая пыль, неслись к северу. Головы зрителей медленно поворачивались слева направо, пока преследуемые и преследователи не скрылись в отдалении.

— Это Виска Длиннозуб! — возбужденно кричал Орквил.

— А за ним ржавые крысы, — спокойно добавил Барбаула. — Хотел бы я знать, что они там не поделили.

На стену принесся отец Даукус, подхватив свою длинную рясу, путавшуюся в лапах. Он влез между зубцами, глядя вслед нечисти.

— Что там произошло? Неплохо было бы, друзья, хоть и звучит это, конечно, жестоко, неплохо было бы, если бы эти две нечистые силы перебили друг друга и избавили нас от всяких тревог.

Моди помогла аббату слезть на парапет.

— Отлично было бы, во! А еще неплохо бы от праздновать этот знаменательный момент чем-то этаким… вот слова никак не подберу, во…

— Пиром? — подсказал Даукус.

— Во! Вот она, мудрость отца настоятеля! Именно это слово я и искала.

Рангвал тут же подступил поближе:

— Мы с наслаждением воспользуемся вашим любезным приглашением, многоуважаемый отец настоятель.

Аббат Даукус засмеялся:

— Что ж, почему бы и нет. Орквил, передайте брату Хондрусу, чтобы все приготовил. Командор, где устроим это мероприятие, в Большом зале или в Пещерном?

— Лучше бы на воздухе, отец аббат, — не раздумывая, отозвался Командор. — Все-таки крысы у Рэдволла, надо оставаться поближе к стенам.

Моди предложила свой вариант:

— А чем плохо здесь, на стене? Юго-западный угол, во. Все защитники здесь, остальной личный состав — ну, там, старики, мамаши и детки — внизу, у пруда, а еда посредине, на лестнице.

— Грандиозная идея, мэм. И мы с вами сможем обсудить причины моего внезапного обморока.

Перед Моди возник новый Лог-а-Лог Гуосим Осбил, сверлящий ее взглядом гневно сверкающих глаз. Моди попыталась выпутаться из затруднительного положения при помощи непринужденной болтовни:

— Во, Осбил, старый друг, ты совершенно оправился! Кто бы мог ожидать, такой здоровый парень, и вдруг лишился этого, как его… сознания, во, во…

Осбил судорожно сжал эфес рапиры.

— Именно так, мисс. В следующий раз у вас такой номер не пройдет. В следующий раз вы убедитесь, что мой клинок быстрей, чем ваш кулак.

Обеспокоенный вспышкой эмоций Осбила, Рангвал протиснулся между зайчихой и землеройкой:

— Э-э, парень, ты собираешься угрожать прекрасной даме железом после того, как она спасла тебя и все твое войско от верной гибели? Ты не видишь, что ты перед ней в долгу неоплатном?

— И опозорила меня перед моим племенем. Хорошенькое начало для нового Лог-а-Лога! Я должен быть благодарен за то, что меня нокаутировали и не дали выполнить сыновний долг, отомстить за смерть отца?!

Зайчиха поняла, что с новым вождем землероек разумно беседовать невозможно. И с видом покорным и пристыженным склонила голову:

— Самые добрые у меня были намерения, но понимаю, что трудно простить мой поступок. Не стала бы я осуждать тебя, если бы ты обнажил меч свой, о Осбил! Но если есть возможность загладить мою вину, скажи прямо, друг, во.

Осбил ожидал вызова, сопротивления и был застигнут врасплох такой сговорчивостью Моди. Он растерялся, и заминкой тут же воспользовался аббат. Он быстро подхватил лапы обоих и соединил их в пожатии.

— Я считаю, что извинения мисс Моди — большая уступка с ее стороны. Если вы сможете оценить ее шаг и забыть свой гнев, племя ваше, несомненно, оценит зрелую мудрость своего юного вождя.

Осбил чуть помедлил и сжал лапу Моди:

— Благодарю вас, друг.

Зайчиха чарующе улыбнулась:

— Благодарю тебя, Осбил, за снисходительность к моей наглой выходке. А крысам мы еще отплатим, поверь мне. Старый Лог-а-Лог не только твой отец, он мой друг, он прекрасный вождь. И я с тобой до конца в твоем мщении.

Рангвал разделил их лапы с озабоченным выражением на физиономии.

— Вот и хорошо, вот и отлично, только давайте сначала чуток подкрепимся. Что за месть на пустой желудок.

 

25

Грантан Кердли не торопился покинуть укрытие на краю леса, напротив южной стены аббатства. При нем находились дюжина носильщиков и разведчики Ногго и Бикло. Все остальные рванулись в погоню за морской нечистью. Грантан развалился, откинувшись на мягкую моховую кочку, и поглощал куропаточьи яйца, обнаруженные разведчиками в высокой траве между лесом и канавой. Время от времени Грантан прикладывался к ведерку с крапивным пивом, вытирая после этого пасть грязной лапой.

Перестав работать челюстями, Грантан взглянул на знахарку Лаггл:

— Зубами ада клянусь, яйца куропатки вкуснее голубиных. Согласна, Лаггл?

— Не знаю, не пробовала. Угостишь — скажу. Смотри, великий, как бы у тебя от такой кучи яиц перья не выросли.

Грантан швырнул в Лаггл горсть осколков скорлупы:

— Много болтаешь! Займись чем-нибудь полезным. Сходи за пивом, к примеру. Ногго, иди-ка сюда, расскажи об этих трусливых недомерках.

Ногго уже рассказал Грантану все, что знал, и не однажды повторил свой рассказ, однако послушно открыл рот и принялся пересказывать затверженный наизусть урок:

— …Погнали это наши их, и мы с Бикло глянули, чем они там занимались. Они рыли из канавы нору в сторону Рэдволла.

Грантан поковырял в зубах когтем, выплюнул скорлупу.

— И зачем, думаешь ты, им эта нора?

— Должно быть, хотелось им в аббатство, великий, — уже в который раз повторил Ногго. — По этой норе…

И снова Грантан безмерно возмутился:

— Это наше аббатство, наше!!! Какие наглые твари! — Он отхлебнул пива из ведерка, захлебнулся от возмущения, закашлялся, захрипел, захныкал и очень обиделся за это на Виску. — Вот уж Стрингл им за это задаст. Вот бы не всех прикончил, привел бы штук с десяток ко мне, я бы с них шкуру с живых содрал и сожрать бы заставил… Эй, что там за шум? Ногго, сбегай посмотри. И поспать толком не дадут, шумят все время…

Ногго отсалютовал и направился выполнять приказание.

Шум, похожий на звуки пения, доносился из юго-западного угла крепости.

Ногго еще не успел вернуться, когда Лаггл с тоской произнесла, вытянув нос в направлении Рэдволла и принюхиваясь:

— Похоже, они там пируют, великий.

Грантан, старавшийся не обращать внимания на песню, при упоминании о еде оживился.

— Интересно, чем они там обжираются. Ногго, расслышал, что они там болтали?

Возвращающийся разведчик принялся перечислять блюда:

— Значит… грибной пирог, сыры, пироги да пирожки, салаты, пудинги с медом… А-а-а-а-а!

Грантан схватил Ногго за нос и принялся его выкручивать:

— Врун поганый! Ни один зверь такого не ест.

Но Лаггл вступилась за разведчика:

— Он не врет, великий. Я сама слышала, как они говорили о малиновой наливке. У меня аж слюнки потекли.

Грантан отпустил нос своего разведчика, повернулся к знахарке:

— Значит, ты такая дура, что развесила уши и всему поверила? Ха-ха, пироги да пирожки! Пудинги с медом!.. Гм… А про сваренные вкрутую яйца не болтали?

Ногго на всякий случай попятился подальше от Грантана.

— Не-е, великий, ничегошеньки.

Грантан Кердли выплюнул еще кусок скорлупы.

— Тьфу. Видишь… Что за пир без вареных яиц! Ну-ка набери мху помягче, я уши заткну да сосну минутку-другую.

Маггер, помощник и правая рука Виски Длиннозуба, наслаждался сладкой жизнью в лесу и благодушным настроением команды. С судна доставили грог, лес в изобилии снабжал птицей, рыбой, птичьими яйцами, ягодами, фруктами. Маггер не донимал команду придирками, не пугал, не угрожал, как Виска.

Настроение команды давно не было таким веселым. Забыты холодные моря, тяжелая работа на судне, борьба с волнами и ветром. Теплая и ясная погода настраивала на отдых. Никто не жаждал возвращения капитана, который требовал дисциплины, от которого постоянно можно было ждать сумасбродных приказов и несправедливых придирок.

Двое матросов, горностай Солтир и хорек Рагчин, побрели в лес собирать ягоды. Они почти наполнили мятую шляпу Рагчина и уселись рядом с тропой, рассуждая о том, на что эти ягоды можно употребить. Солтир выбрал три сочные ягодины — черную, красную и желтую — и принялся их рассматривать.

— Как думаешь, Рагчин, из них грог получится?

— Грог? Не-е, слишком долгая история. Да и вылакают его другие. Можно варенье сварить… Или в пудинг запечь.

Солтир плюнул под ноги:

— Не-е, видал я, как Маггер с пудингом расправляется. — Он кинул ягодины в рот. — Давай здесь сами с ними справимся, и забот никаких. — И он запустил лапу в шляпу.

Рагчин тут же последовал его примеру. Они торопились опередить друг друга, чавкали, давились, из пастей их капал сок.

Внезапно Солтир замер:

— Что там за шум?

Рагчин поднялся на ноги, прислушался:

— Да, грохот какой-то.

— Гром, что ли? — предположил Солтир.

— При такой-то погоде? — Рагчин вгляделся в южном направлении. — Пыль какая-то. Оттуда и шум.

Они встали рядом, вглядываясь в клубы пыли, пока наконец не различили в них знакомую фигуру… и еще много-много других фигур.

Рагчин с трудом поверил глазам своим. Он схватил приятеля за жилетку и потянул прочь:

— Это кэп, а за ним туча здоровенных крыс! Рвем отсюда!

Они понеслись в лагерь.

Маггер и команда тоже услышали грохот. Они хмуро прислушивались к шуму, не понимая, откуда он взялся. Тут в лагерь ворвались и без задержки пронеслись мимо Солтир и Рагчин.

— За кэпом гонится несметная стая крыс! Сюда бегут! — крикнул один из них.

Виска и остатки его разгромленной армии летели, не чуя под собой ног. Больше дюжины морских разбойников остались позади, убитые, растоптанные ордой Грантана. Смертельный ужас подгонял морскую нечисть. Сзади, вопя и улюлюкая, гремя костяными браслетами и ожерельями, неслись бурые крысы, потрясали копьями и дубинами.

Виска выпрыгнул из канавы, понесся между стволами деревьев в направлении лагеря. Надежда на спасение — лесной лагерь, Маггер и команда. Добежать до лагеря, организовать отпор. Сзади донесся еще один предсмертный вопль — еще кто-то из его матросов пал от удара дубины или топора. Вот наконец лагерь… Взбивая лапами горячий пепел кострища, Виска заорал:

— Маггер! Тревога! К обороне! Маггер!

Сознание того, что лагерь оказался оставленным, поразило Виску, как удар молнии. Предатели, трусы! Удрали, бросили любимого капитана! Виска с гулом втянул в грудь воздух и рванул вперед. Подгоняли его ужас и возмущение коварным предательством. Шум преследования отдалился.

Виска осмотрелся. Вокруг чаща, солнечные лучи с трудом пробиваются сквозь листву, лес погружен в зеленоватый полумрак. Хватит нестись, пора остановиться, пока не рухнул в изнеможении… Но надо где-то надежно спрятаться.

Вот оно, укрытие! Громадный старый бук с обширной разветвленной кроной — и вплотную к его стволу прильнул куст волчьей ягоды, зачахший без солнечного света. Куст этот позволил Виске добраться до нижних ветвей дерева. Не зря же он столько сезонов провел на палубе судна, не гнушаясь взбираться на мачты. С ловкостью кошки Виска одолел подъем и отпихнул мертвый куст, рухнувший наземь, к подножию дерева. Забравшись в гущу ветвей и листвы, Виска устроился поудобнее, полагая, что здесь его не найдут. Он расслабился, обмяк, чтобы лучше отдохнуть после бешеной гонки. Ум его, однако, не отдыхал ни мгновения, лихорадочно перебирал, взвешивал, отбрасывал шансы, возможности, варианты.

Нет, нелегко судьбе одолеть Виску Длиннозуба. Не раз удавалось ему вырвать победу из мертвой хватки неминуемого, казалось бы, поражения.

Уже стемнело, когда бурые крысы прекратили рыскать по лесу в поисках морских разбойников. Они заняли лагерь, устроенный Маггером, оживили костры и принялись поглощать заготовленную пиратами еду. Стрингл сидел, наблюдая, как Тантейл и Диррил варили на костре птичьи яйца, множество которых насобирала нечисть Виски Длиннозуба. Стрингл пребывал в приподнятом настроении.

— Ха-ха, сколько яиц! Голубка, перепелка, куропатка… Старина Кердли порадовался бы. — Тантейл и Диррил в лад кивнули. — Но мы и без Кердли справимся с ними, сами.

Хихикая, как малыши-проказники, они втроем принялись чистить и поглощать яйца. Тантейл обнаружила недопитый бочонок грога.

— О-го-го! Эта штука завьет хвосты колечками!

Вскоре они втроем уже прикончили содержимое бочонка и гоготали над выходками Диррил, голосом и поведением передразнивавшей вождя. Она рыгнула, выставила вперед брюхо и зарычала:

— Эй, вы, там! Заснули, что ли? Давайте еще яиц, не то сейчас получите много порций Кердли!

Стрингл стер с глаз слезы смеха:

— Ха-га, подождет, старая бочка жира, мы здесь переночуем, ребята, в комфорте. А это что еще такое?

Отряд возвратившихся в лагерь крыс тащил на веревке пленника. Им оказался Маггер, с лапами, связанными за спиной, и с веревкой на шее. Начальник отряда Бладж пнул Маггера в спину, и тот растянулся на земле мордой вниз.

— Вот, кэп, изловили одного. Маггер его зовут.

Стрингл поставил ногу на затылок пленного, принудив его ткнуться физиономией в грязь.

— Маггер, значит. Что за уродская морда! Слышь, Маггер, как ты думаешь, что нам с тобой сделать, казнить или помиловать?

— Не убивайте меня, сэр, — взмолился Маггер. — От меня никому вреда не будет.

Тантейл пощекотала морду Маггера ножом.

— Безвредный, значит, Маггер. Стало быть, бесполезный! Где твой вождь Пискер, как его там?

Маггер подсказал:

— Виска Длиннозуб. Не знаю я, где он.

Стрингл вытащил из костра пылающую головню, резко приблизил ее к морде пленного. Маггер взвизгнул, отпрянул.

— Лучше бы тебе сообразить, где Виска Длиннозуб, если жить хочешь. Жив он или мертв?

Маггер лихорадочно обдумывал положение, гадал, чего от него хотят.

— М-может быть, мертвый.

Стрингл взял у Тантейл нож, поднес к горлу Маггера.

— Может быть? Интересно, интересно. Коли-ежели врезать тебе сейчас, ты, может быть, тоже будешь мертвый. Вот вернусь я к Грантану Кердли и скажу ему, что Виска Длиннозуб, может быть, покойник. Мой великий вождь бурых крыс, он хочет, чтобы твой великий вождь подох, и его никакие «может быть» не устроят. Ему надо, чтобы Виска был мертвее, чем лягушка, замерзшая зимой и расплющенная в лепешку упавшим деревом. И поэтому я спрашиваю тебя еще раз: Виска — покойник?

Теперь Маггеру полностью раскрылся замысел Стрингла.

— Покойник, покойник! — с жаром закричал он.

Стрингл улыбнулся и погладил Маггера по голове:

— Ну и молодец, добрый Маггер. Скажи это снова, да не забудь, что Виску твоего убил я.

Какое было дело Маггеру до правды, если речь шла о его жизни!

— Да, да, Виска умер, и ты убил его!

Стрингл помахал ножом перед носом у Маггера.

— Лучше не бывает. Теперь этого не забудь, и будешь жить долго и счастливо.

 

26

Горас открыл глаза, когда бурые крысы гнались за Виской. Чувствовал он себя до странности спокойно. Рядом с его кроватью сидела крошка кротиха и внимательно на него смотрела бусинками глаз. Горас слегка приподнял голову и улыбнулся ей:

— Привет, маленькая мисс. Как вас зовут?

Кротиха спрыгнула с табуретки, прикрыла лицо передничком и понеслась прочь.

— Хур-хур-хур-хур, я Добул, сэр, я бегу к Сестарте, хур-хур-хур-хур…

Горас тотчас услышал ее крики за дверью:

— Сестарта, Сестарта, большой сэр барсук проснулся! Быстрей, быстрей!

Горас сел. Сначала он ощутил головокружение, но после первого же вдоха это ощущение прошло. Он не имел представления, что это за комната, но понимал, что где-то в аббатстве. Давно ли он здесь? Тут же в коридоре раздались торопливые шаги. И через мгновение в его комнате оказалось множество народу. Сестра Атрата поспешила к нему. Горас сидел неподвижно, не мешая осмотру.

— Слава сезонам, лихорадка прошла, — сообщила сестра, не обращаясь ни к кому в отдельности. — Как вы себя чувствуете, Горас?

Горас тронул шрам на лбу и тихо проговорил:

— Чувствую голод, сестра.

Рангвал еле слышно пробормотал Моди:

— Голодный, слышала? Ты глянь, какого он размера! Да он за день съест столько, сколько я за сезон осилю.

Но какой-то причине это замечание белки развеселило Гораса, он улыбнулся.

Аббат Даукус заметил, как приятно рэдволльцам видеть улыбку на физиономии барсука. Он подтолкнул Орквила:

— Веди своего друга и расскажи ему, сколь удачный сегодня день для утоления его голода.

Орквил схватил громадную лапу барсука:

— У нас сегодня пир, Горас, идем. Сможешь идти?

Горасу дружно помогли подняться и сделать первый шаг. Больше помощи не потребовалось.

— Я с удовольствием присоединюсь к пирующим, если никому не причиню неудобств, — произнес барсук.

Командор похлопал его по лапе:

— Неудобства? Ха-ха-ха! Конечно нет, дружище!

В окружении радостных рэдволльцев Горас вышел наружу, к вечернему солнцу прекрасного летнего дня.

Моди и Орквил повели его к столам, установленным на траве между прудом аббатства и южной стеной.

Барбаула крикнул с парапета стены:

— Ведите нашего крупного друга сюда, наверх, если он лестницу осилит; внизу малышня не даст ему спокойно и куска проглотить.

Малыши уже окружили барсука, суетились и резвились вокруг него, ползали у ног и даже принялись на него карабкаться. Кротоначальник Берф и матушка Гранпик Нибло едва успевали оттаскивать их от Гораса.

Наверху его и вправду ждал радушный прием. Гораса усадили на верхней ступени, Бенджо Типпс сразу же поставил перед ним бочонок наилучшего Октябрьского эля. Тут же подоспел брат Хондрус с подносом, заполненным пирогами и пирожками.

— Очень советую вот этот, с грибочками и зеленым лучком. Хлебушек сырный, тепленький, летний супчик овощной; с картошкой, луком, морковный пирог… Кушайте на здоровье, большой сэр.

К Горасу присоединились Орквил и Моди. Позволив барсуку утолить первый голод, они рассказали ему о встрече Виски Длиннозуба и его команды с бурыми крысами.

Горас забеспокоился:

— Надеюсь, Длиннозуб далеко не сбежит. Я должен с ним посчитаться.

Орквил подул на горячий пирожок.

— Сначала надо как следует поправиться, друг, а потом уже сводить счеты с врагами. А Длиннозуб вряд ли уйдет от аббатства, уж очень это для него лакомый кусок.

Праздник продолжался до вечера. Резвилась молодежь, в ласковых лучах закатного солнца нежились старики. Звери пели, плясали, играли, веселились. В сумерках, после очередного похода на кухню, Моди вернулась на стену и уселась рядом с братом Хондрусом, тут же выдавшим ей стакан земляничной шипучки. Моди глянула на верхнюю ступень лестницы, туда, где раньше сидел Горас.

— А где наш большой приятель?

Орквил только пожал плечами, но шкипер кивнул в сторону аббатства:

— Сказал, что хочет отдохнуть. Пошел в свою палату.

— Отдых ему сейчас жизненно необходим, — тут же добавила сестра Атрата. — Орквил, вы с мисс Моди можете навестить своего друга. Кстати, он может и заблудиться в аббатстве с непривычки.

Рангвал, с довольным видом потирая живот, присоединился к Моди и Орквилу:

— Полезно размять ноги после столь обильного приема пищи.

Орквил пощекотал выпирающее пузо белки:

— Перестарался? Запасся на сезон вперед? Смотри не лопни.

Рангвал неодобрительно поглядел на ежа:

— Нет, вы только послушайте это юное создание! Чего доброго, он мне еще и добавки пожалеет, когда вернемся.

Когда стемнело, на стенах зажгли фонари. Внизу, на травке, разожгли костер, жарили прошлогодние каштаны, которые Марджа Даббидж хранила в колокольной башне. Командор, Барбаула и Качуч уносили свалившихся от усталости детей в спальни. На лестнице их чуть не сшибли несущиеся вниз Моди, Орквил и Рангвал.

— Куда спешите, друзья? — поинтересовался Командор.

— Гораса ищем, его нет в лечебнице, — озабоченно бросила Моди.

Барбаула пожал плечами:

— Ночь теплая, может, он предпочел вздремнуть на воздухе. В саду, у пруда…

— Зачем ему тогда Тунг, его вилы? Вилы он взял с собой. Беспокоюсь я, — волновался Орквил.

— Ай-яй, больно, больно, пусти!

Бенджо Типпс впихнул в дверь старого знакомого Орквила, береговую полевку. Еж крепко сжимал в лапе ухо «водяного».

Командор строго глянул на обоих:

— Бенджо, ты… Что еще вытворил этот проходимец?

— Похоже, пытался удрать через северную калитку. Там я его и застукал.

«Водяной» с головой, перевязанной после падения со стены, извивался, пытаясь освободить ухо, и стонал:

— Больно, отпусти! Ты мою рану беспокоишь.

Бенджо как будто не замечал его жалоб:

— Если ты не скажешь, что ты замыслил, я тебе вообще ухо оторву.

«Водяной» разразился новым потоком стенаний и причитаний, между которыми ухитрился вставить и дельный ответ.

Он рассказал, что направлялся в лечебницу, сменить повязку на голове, но наткнулся на барсука. Барсук с вилами произвел на него ошеломляющее впечатление. Ему с перепугу показалось даже, что большой зверь его тут же проглотит.

Орквил, не изменивший отношения к своему знакомцу, нахмурился:

— Если ты не расскажешь о Горасе, я тебя убью собственными лапами. Говори быстро.

Повиснув на лапе Бенджо, чтобы уху стало легче, полевка продолжила рассказ:

— Полосатый сказал, что ему надо разобраться с лисом. Он взял меня с собой к северным воротам, сказал, чтобы я помалкивал и никому не болтал, велел запереть за собой. Я так и сделал. А что мне оставалось? А тут этот толстопузый ежище, со своими лапищами… Ай-й-й-й! Пус… Пусти!

— А ну-ка скажи мне, толстомордый, кто здесь толстопузый ежище? Я такого рядом не вижу. Командор, ты не замечал?

Командор задумчиво почесал хвост.

— Не-е, не заметил. Да и нет у нас такого. Есть у нас солидный, крупный, внушительный и очень симпатичный хранитель погребов.

Тупоумием «водяной» отнюдь не страдал.

— Ай! Отпусти, пожалуйста, кр-рупный-солид-ный-симпатичный, пусти, ай!

Бенджо, презрительно скривив губы, оттолкнул от себя полевку:

— Ты у нас в аббатстве загостился. Давай-ка, чтоб заря тебя здесь не застала, убирайся прочь. Утром застану — скину со стены. Убирайся!

«Водяной» удалился, и Командор повернулся к Моди:

— Похоже, мисс, что друг ваш барсук и вправду покинул аббатство, и ничего тут не поделаешь.

— Почему?

— Лес кишмя кишит бурой нечистью, где-то бродит нечисть морская, слишком опасное время для поисков.

Моди смерила его гордым взглядом:

— Я на это отвечу одним-однюсеньким коротеньким словечком, сэр.

— Каким же?

— Да плевать мне на всю клятую нечисть, лесную и морскую, адские врата ее сожри, во, во!

— То есть как? — уставился на нее Командор.

— А вот как! — Рангвал выхватил из-за пояса все свои четыре кинжала и принялся ими ловко жонглировать. — Это значит, что отважная зайчиха, проявляя чудеса героизма, решила отправиться на поиски нашего очень большого и не менее дурного друга. И надеюсь, не откажется от моей скромной поддержки в этом благородном мероприятии.

— Горас — мой друг. Я с вами, мисс Моди, — твердо заявил Орквил.

Командор тяжко вздохнул:

— Что ж, я отряжу с вами добровольцев. Барбаула, ты, конечно, тоже?

— Ни в коем случае, — решительно возразила Моди. — Вам здесь для защиты аббатства каждая голова и лапа в зачет. Вдруг нечисть атакует?

Подошедший чуть раньше аббат Даукус согласился с Моди:

— Она права, Командор. Кроме того, маленький отряд может иной раз добиться большего, чем армия. Когда вы собираетесь выступить?

Рангвал сунул кинжалы на место.

— Чем скорее, тем лучше. Лучше всего — сейчас же. Шум пира, знаете ли, тишина в лесу… Очень благоприятствует.

— Что ж… Захватите походный паек, выберите оружие… Хотя оружия-то у нас в аббатстве немного. Да сопутствует вам удача! — пожелал аббат и обратился к Моди: — Моди, если отыщете Гораса, пригласите его к нам, чтобы хоть как следует попрощаться, перед тем как вы отправитесь в Саламандастрон.

Моди почтительно поклонилась аббату:

— С удовольствием, отец настоятель. — И она повернулась к спутникам: — Ну, дорогие сэры, шевелим конечностями, во!

Аббат проводил их в кухню, где проворная старая кротиха быстро собрала три походных мешка продовольствия. Моди предпочитала обходиться без оружия, Рангвал решил ограничиться своими кинжалами, а Орквил по-прежнему владел ножом и дубиной жадной полевки. И троица отправилась к выходу. Проходя через Большой зал, Орквил приблизился к нише с гобеленом Мартина.

— Он, наверное, хочет проститься с нашим покровителем, — прошептал аббат.

Зайчиха тут же последовала за ежом:

— Неплохая идея, во. Мартин Воитель — знаменитый воин, надо его уважать.

Тут в зале раздался тревожный крик Орквила, отразившийся от высоких сводов.

— Что случилось, Орквил? — отозвался Рангвал.

Юный еж уже возвращался, таща за собою безжизненное тело сестры Атраты. Аббат быстро шагнул ему навстречу, согнулся над целительницей:

— Не может быть! Серьезная рана на затылке. Возможно, ее толкнули и она стукнулась о колонну.

Моди присела рядом с телом:

— Но кто и зачем? Она никого не обижала, во. Всех лечила.

— Меч Мартина исчез! — гневно вскрикнул Орквил. — Глядите, меча нет! Все ясно. Это все та же гнусная полевка. Сестра застала вора, и он ее ударил.

Моди подняла взгляд туда, где обычно висел меч Мартина, под портретом великого воина.

— Великие сезоны, ты прав, приятель. Бенджо его выгнал, он пришел сюда, прихватил меч и удрал.

Рангвал повернулся к двери:

— Что ж, далеко удрать он не мог. Мы его догоним.

Рангвал выскочил за дверь, Моди устремилась за ним. Орквил, перед тем как направиться к выходу, задержался перед гобеленом с изображением Мартина.

— Сэр Мартин, — стальным голосом произнес юный еж, — я верну ваш меч в Рэдволл, и я заставлю вора заплатить за преступление. Обещаю это.

Орквил Принк поклонился портрету и вышел.

Аббат Даукус кликнул зверей на помощь, отнести Атрату в лечебницу.

— Ничего, ничего, она поправится.

Он повернулся к изображению Мартина:

— Не беспокойся, друг. Орквил Принк сдержит обещание.

 

27

Наступило утро. Над Лесом Цветущих Мхов всходило солнце. На траве сверкали капельки? росы, трепетали, как мелкие хрустальные подвески. В лесу и над деревьями распевали птицы. В зелени травы наливались соком ягоды. Утренняя роскошь природы, однако, не трогала Пламенного Гораса, идущего тропой мстителя. Кровь древних воинов бежала в его жилах, он чувствовал себя полностью обновленным, прошло недомогание, не оставив и следа. Сжимая в лапах свои вилы, инструмент крестьянина и грозное оружие воина, барсук неслышно скользил сквозь заросли.

Помощник Виски Длиннозуба куница Маггер обживался среди своих мучителей. Щеголявшие дикой раскраской бурые крысы внушали ему ужас. Ночь Маггер провел, привязанный к вбитому и землю шесту. Он валялся на земле, не зная, чего еще ожидать от немилостивой судьбы кроме пинков и зуботычин.

Допив грог, Стрингл сидел над Маггером и грыз изловленную в ближнем ручье форель. Как будто вдруг заметив пленника, он подмигнул ему:

— Не скучай, приятель, скоро двинемся в путь-дорожку. Ты, должно быть, проголодался. Хочешь этого? — Он поднес недоеденную рыбину и носу Маггера.

— Хочу, сэр, — пробормотал Маггер.

Стрингл размахнулся и влепил ему по физиономии рыбьей мордой. Он загоготал.

— Эй, Бладж! — крикнул он своему соседу. — Этот бедный зверь еще не завтракал. Ты у нас главный по провизии, что ж ты его не покормишь?

Бладж хитро прищурился, схватил Маггера за морду и подтянул к себе поближе:

— Извини, дружище, я совсем замотался, забыл о тебе. А ты, бедняга, не ел, не пил, конечно, проголодался. Вот я тебе сейчас дам. — Он размахнулся второй лапой и влепил Маггеру по уху. — И еще дам. Или хватит? Может, блюдо сменить? Палку, например, подать, по заднице или по ребрам поддать?

Маггер еле шевелил языком:

— Нет, сэр, спасибо, достаточно.

Бладж отпустил морду Маггера:

— Он говорит, что уже наелся, кэп.

Стрингл печально покачал головой:

— Просто беда с этими пленными. Я всегда их так балую… Так ведь, Маггер? Ты ведь у нас Маггер?

Маггер усердно затряс головой, не желая вызвать и тени неудовольствия у своего мучителя.

Стрингл отвязал веревку Маггера от шеста, передал ее Бладжу:

— Двигаем, Маггер. Сейчас тебе великое счастье предстоит. Дядю Кердли увидишь.

Крысы прогулочным шагом двинулись из лагеря, как вдруг их остановил леденящий душу вопль. Все замерли. Бладж неуверенно озирался:

— Что за напасть, во имя адских врат…

— Ты меня спрашиваешь? — напустился на него Стрингл. — Пойди да посмотри.

Бладжа, казалось, крик этот и его источник более не интересовали.

— Я?

Стрингл угрожающе пошевелил копьем.

— Ты, ты. Поживей!

Стрингла перебил новый вопль, страшнее предыдущего. Сразу за этим воплем из чащи донесся не менее громкий боевой клич:

— Еулалиа-а-а-а-а!

Из зарослей вылетело два крысиных трупа, шмякнулось в траву. И сразу же снова раздался воинственный возглас:

— Еулалиа-а-а-а-а!

Крысиное воинство мгновенно развернулось и исчезло в чаще. Стрингл в нерешительности постоял мгновение.

— Но мы же не знаем, кто…

— Еулалиа-а-а-а-а-а!

Стрингл бросился догонять свое войско.

Брошенный на произвол судьбы Маггер рванулся вверх по стволу ближайшего дерева и затаился в его листве. Он увидел, как из зарослей появился Горас, как прошел по следам бежавших крыс, скаля острые зубы, сверкая налитыми кровью боевого бешенства глазами. Маггер не отваживался дышать, боялся шевельнуться, пока громадный зверь, вооруженный вилами, не скрылся в чаще. Маггер соскользнул с дерева и понесся в противоположном направлении.

* * *

Подальше от края леса в это время с дерева спустилось еще одно живое существо. Виска Длиннозуб заметил пробирающихся сквозь чащу членов экипажа «Кравявой кешки». Они пригибались, оглядывались и шептались, боясь привлечь внимание бурых крыс. Занимались они поисками пищи. Виска подкрался поближе, затаился за толстым стволом упавшего дерева, подсматривал и подслушивал.

Ферти и Джанго отрыли какие-то съедобные корни. Впрочем, они не были уверены, можно ли их есть.

— Нормальные корешки, разве нет? — вопрошал Ферти.

— Ф-фу, воняют гадостно.

Хорь Рагчин напустился на Джанго:

— Эй, не ешь! Тащи в общую кучу.

Джанго обиделся:

— Я и не ел, а только нюхал. А ты кто такой, капитан, что ли? Тоже мне, начальник.

Рагчин смастерил себе копье из палки и сломанного ножа. Он небрежно оперся на свое оружие.

— Капитанов больше нет, а Глурма сказала, что я старший. Давайте уже возвращаться, отнесем это все Глурме, а она сварит.

И зверье направилось дальше своим маршрутом. Виска тихонько последовал сзади. Он не хотел показываться, не выяснив обстановку.

Отличный погожий денек, на радость бродягам и путешественникам. Один из них, особенно собой довольный, заметил в траве сороку с подбитым крылом. Путешественник прикончил сороку одним ударом меча Мартина, собрал сухой мох, сухие веточки и ветки, ударил кремнем по благородной стали меча. Запылал огонь, насаженная на прут сорока затрещала над костерком обгорающими перьями.

Путешественника этого не интересовала славная история меча. Для него эта штука лишь подходящая замена кинжала, который похитил колючий негодяй Орквил. Да, конечно, красивая вещица, острейший клинок, точнейший баланс и, конечно, неплохое средство, чтобы отпугнуть возможных злоумышленников. Он расшуровал мечом огонь, использовал в качестве кочерги оружие, выкованное из прилетевшего от звезд метеорита.

Запыхавшийся Маггер засел в зарослях папоротника, восстанавливая дыхание. Тут ветерок донес до него запах жженых перьев. Он принюхался: вонь перьев и запах мяса доносились из-за невысокого холмика.

Путешественник вытащил птицу из огня, мечом счистил спекшуюся корку горелых перьев.

Сверху донесся презрительный возглас:

— Ха, волосатая мышь!

Он задрал голову вверх. Над ним — оскаленная в ухмылке морда Маггера, а еще выше, над Маггером, висит в воздухе здоровенный булыжник. Больше ничего несчастный путешественник разглядеть не успел.

Булыжник покатился вниз, одним ударом прикончив береговую полевку.

Довольный Маггер небрежно отодвинул труп ногой, уселся на освободившееся место и принялся дожаривать сороку.

— Хорошая птица должна хорошо прожариться.

Вонзив зубы в птицу, Маггер заскрипел остатками перьев и пнул бездыханную полевку.

— Плохой повар, плохо поджарил мне птицу.

От удара тело полевки перевернулось, открыв взгляду Маггера меч. Разжав застывшие в смертной хватке лапы покойника, Маггер забрал у него оружие и ахнул. Он тут же принялся протирать лезвие о свою жилетку.

— Адским пламенем… Красота-то какая… неописуемая… — Маггер тут же забыл о птице, о голоде. Он вскочил, размахивая клинком. — О-го-го, кто против меня? Прочь с дороги, дрожи, шушера! Хо-го-го, настоящее оружие для капитана!

Он бросился в папоротники, круша их, словно головы врагов. Затем остановился, поднял меч к губам, поцеловал клинок, рукоять:

— Ха-ха, царь лесов, властелин морей, повелитель всего-всего…

Удивившись приливу красноречия, Маггер уселся, любовно глядя на новое приобретение.

— Хм, я даже вроде поумнел, заполучив такое чудо!

В разоренном лагере Рангвал полез в мешок за походным рационом и обратился к товарищам:

— Давайте-ка, ребята, перекусим, отдохнем да полюбуемся на эти следы. Орквил, осторожнее, постарайся ничего не нарушить.

Моди и Орквил подошли к белке-разбойнику, на ходу развязывая мешки. За несколько часов скитаний они сильно проголодались.

Моди жевала лепешку и оглядывалась с недовольным видом:

— Во, в такой толчее сложно разобраться. Бесы демонов тут куролесили, не иначе, во.

Орквил отхлебнул сливовки и указал на обширный след, выделяющийся из остальных:

— Это Горас, в направлении канавы след. Остальные все мелочь.

— Бурые крысы, — бросил Рангвал. — Насмотрелся я на эти следы за свою жизнь. Но большие следы поверх всех остальных. Надеюсь, ясно, что это значит?

Лепешка исчезла во рту Моди.

— Это значит, что Горас гнал нечисть. По тому, сколько пыли-грязи они подняли, видно, что неслись во весь дух и нашего барсука вовсе не желали видеть.

Рангвал вытащил из мешка яблоко.

— Почему бы это?

Моди в деланом недоумении пожала плечами:

— Кто знает, приятель. Мне никогда не казалось, что Горас любит нечисть. Должно быть, чем-то его крысы рассердили, во.

Орквил хмыкнул:

— Рассердили… Глянь, как они ломились сквозь кусты. Горасом владела Жажда Крови, так я понимаю. И бурые это почуяли на расстоянии.

Рангвал смачно хрумкнул яблоком.

— Ммм… Жажда Крови… Слышал что-то. Она сводит барсуков с ума?

— Очень на то похоже, во. А рассиживаться-то хватит! Давайте-ка пойдем по следу. Есть другие мнения?

Другое мнение высказал Орквил:

— Вы, ребята, идите, а мне нужно сначала найти меч Мартина, то есть сначала отыскать след вора-полевки.

Моди указала на след Гораса:

— А как же мой большой барсук?

Рангвал предложил разумный план:

— Послушай, Моди, дорогая. Мы знаем, куда направился барсук. Он гонит крыс. Они бегут к своему хозяину Кердли, а Кердли расселся возле аббатства. Давай поможем юному Орквилу в поисках полевки воровки. А Горас от нас не уйдет, как и Кердли никуда не денется.

Моди задумалась.

— Ладно, — вздохнула она. — Но только помни, Орквил, как только меч найдем, ты мой должник, во.

— Конечно, мэм. Разумеется, о чем речь! А теперь — пошли?

Они направились на север, полагая, что «водяной», конечно же, направится к воде, к реке Мох. Растянулись в цепь, чтобы осмотреть площадь побольше. И вот Рангвал нашел след чуть-чуть в стороне от остальных.

— О, я великий следопыт! Вот, гляньте, его лапки. А вот царапина в земле от острия меча. А вой там, смотрите, отметина на стволе рябины. Проверял, остра ли кромка.

Моди вырвалась вперед.

— Ух ты, дьяволы и демоны, кровь и перья! Птицу убил. Сороку. О-о-о! Чуете? Жжеными перьями воняет. Жарит, разбойник! Теперь тихо, ушки на макушку, во! Пошли дальше.

Рангвал, считавший себя знатным следопытом-наставником, показал Орквилу на небольшой холмик:

— Дым оттуда поднимается. Может, он все еще там.

Моди рванулась вперед.

— Рангвал, давай прямо через холм! Орквил, заходи слева! Я справа, во! Кричу «еулалиа-а-а!» — атакуем. Расходимся!

В расположении нового лагеря, разбитого под ивами, на берегу, унылые разбойники сидели группками и ожидании возвращения кормильцев.

Глурма, старая корабельная крыса-повариха, при появлении Рагчина и его команды подняла взгляд от котла:

— Скажите мне, что вы принесли рыбу и птицу, и не рассказывайте, что не нашли ничего, кроме жалких корешков.

Рагчин сердито сплюнул:

— Что смогли, то и нашли, нету там ничего, весь лес распугали.

Глурма мрачно свалила добычу в котел. Поднявшийся оттуда пар заставил ее сморщить нос.

— Ф-фу! Черемша! Ну и вонища!

— Не нравится — не ешь. Я что угодно сожру, — заявил изголодавшийся Джанго.

Раздался грохот. Пронесшийся на волосок от носа Глурмы кистень врезался и котел и опрокинул его. Зашипели угли угаснувшего костра, клубами повалил пар. Виска Длиннозуб прошагал к котлу среди остолбеневших разбойников и подхватил свое оружие.

— Что, думали, я умер?

Глурма захихикала:

— Я знала, что ты вернешься, кэп, и сохранила тебе команду.

Все остальные отмалчивались.

Виска накинул цепь кистеня на шею Рагчина и подтянул его к себе:

— Я оставил старшим Маггера. Где он?

— Нету. Нету, кэп. Как появились бурые, так мы его больше и не видели.

Виска оскалил зубы:

— Не видели. И ты решил, что ты теперь главный. Нравится?

— Нет, нет, кэп, ты главный, как можно!

Виска собирался что-то сказать, но тут издалека раздался приглушенный расстоянием крик Моди:

— Еулалиа-а-а-а-а!

Виска выпустил Рагчина.

— Недалеко шумят. За мной, ребята. И ни полсловечка!

— Орквил, друг мой, похоже, еще кого-то заинтересовал меч Мартина, — изрек Рангвал, задумчиво рассматривая труп полевки.

Моди наступила на камень, оборвавший жизнь знакомца Орквила.

— Что ж, страдать ему долго не пришлось, во. Надо выяснить, кто это сделал.

Орквил деятельно метался вокруг места убийства, всматривался в землю, в траву, в кусты.

— Ага, кажется, нашел. Какая-то нечисть. — Орквил вышел к папоротникам и согнулся над ними. — Точно, рубил папоротник направо и налево. А зачем?

Из папоротников выскочил златолис. Мгновенно накинул на шею Орквилу цепь своего кистеня и сжал.

— Одно движение — и я сломаю ему шею! — крикнул он Моди и Рангвалу.

Зайчиха и белка замерли.

— Повредишь хоть иголку на его голове — и я тебя убью.

Виска сжал рукоять кистеня.

— Не в твоем положении распоряжаться, кролик. Эй, команда!

Рангвал обернулся на шум. Из-за холма вывалилась толпа нечисти.

— Ничего не поделаешь, Моди. Эту партию мы проиграли.

 

28

Горас глядел в небо, на ночные звезды, усыпавшие безоблачное небо. Многие мерцали, подмигивали, другие светили ровно и уверенно. Дед показывал ему звезды северного неба, холодные как лед. Здесь звезды совсем другие, теплые, и парят они в теплом темном небе Леса Цветущих Мхов.

Что делает он здесь, вжавшись в выемку между тремя холмиками? Вслед за этой мыслью он почувствовал, как новая звезда взорвалась в его черепе. После вспышки сознание Гораса окуталось мглой. Потом послышались отдаленные голоса… Нет, не отдаленные, а приглушенные. Один голос молодой, нежный:

— Но, Табура, он слишком большой и сильный, чтобы вдруг, ни с того ни с сего, потерять сознание.

Второй голос хриплый, стариковский, рокочет, как отдаленный летний гром:

— А ты взгляни на лоб, на шрам. Весьма свежая рана. Опасная для зверя, одержимого заклятием Жажды Крови. Он не может управлять своим гневом, гнев захватывает его и гонит. Хорошо, что нашли его мы, а не какая-нибудь нечисть. Дай ему немного воды, Саликса, глоток-другой, не больше.

Горас не подавал виду, что пришел в себя, и лежал неподвижно. Саликса приподняла его голову, поднесла к губам раковину с водой. Вода оказалась сладковатой и холодной. Горас медленно поднялся, огляделся. Приступ боли застал его вблизи аббатства, к западу от него, на вершине одного из холмов, оживляющих равнину.

Два барсука молча смотрели на него. Старый передал барсучихе мягкий домотканый плащ, она накинула его на плечи Гораса.

— Огня мы не разводили, поблизости нечисть.

Горас нащупал на боку свои вилы и решил представиться:

— Это Тунг. Я Горас. Я никого не боюсь!

Старый кивнул:

— Вижу, Горас, что не ведаешь страха. Мы путешествуем с этой девой, по имени Саликса. Мое имя Табура.

Глаза Гораса расширились.

— Табура? — имя это Горасу уже приходилось произносить.

Старик еле слышно хмыкнул:

— Откуда столь молодому зверю известно имя Табура?

— Бабушка часто вспоминала. Когда дедушке удавалось ее переспорить, она каждый раз ворчала: «Ну, ты у нас чисто Табура!» Или если я их спрашивал, а они не знали ответа, то тоже говорили: «Вот придет Табура, у него и спросишь».

Саликса подала ракушку с водой Табуре, он чуть смочил губы и продолжил:

— Мы во многом разные, Горас, ты и я. Мы похожи и не похожи друг на друга. Было когда-то много барсуков, которых называли Табурами. Они посвящали жизнь миру, умножению знаний. И были воины, одержимые Жаждой Крови. Когда размножилась в мире нечисть, понадобилось много воинов и намного меньше ученых. Был у меня брат, как и ты, обуянный Жаждой Крови. Многие сезоны назад видел я его в последний раз. Может быть, кости воина уже давно побелели под солнцем… Однако вернемся к нашим дням. Поведай мне, что привело тебя сюда?

Горас почувствовал доверие к старому барсуку. Он рассказал все о себе, о своей жизни. Горас говорил, а взгляд его то и дело перебегал к Саликсе. Она все время молчала, и даже очертания ее терялись в темноте, однако Горас чувствовал ее доброжелательность. Табура слушал с закрытыми глазами, не перебивая. Даже когда Горас закончил рассказ, Табура некоторое время не открывал глаз, оставался бездвижным.

— Скажи мне, Горас, примешь ли ты мою помощь? Вижу я, что тебе еще многое нужно узнать, многому научиться. Табура мог бы стать твоей опорой. Поразмысли, а утром дашь ответ.

Горас не знал других барсуков, кроме своих деда и бабки. Конечно же, его сразу потянуло к родственникам, хоть и очень дальним.

— Табура, — ответил он, — ты ко мне очень добр. Помощь твоя весьма кстати. Говори, что мне делать.

Старый барсук едва заметно улыбнулся:

— Мы с Саликсой собираемся посетить аббатство Рэдволл. Много я слышал об этом месте. Ты уже знаком с жителями аббатства и мог бы нас представить.

Горас поднялся, показывая на темный силуэт на востоке.

— Конечно, буду рад. Сейчас же и пойдем, тем более что идти недалеко. Уверен, что они нам обрадуются.

Табура вытянул вперед лапу:

— Дай мне твое оружие, я буду на него опираться, как на посох. Саликса, иди с Горасом вперед, я за вами, без спешки.

Они спокойно пошли через равнину, Табура чуть позади. Горасу показалось, что тот не хотел мешать более юным. Саликса, однако, шла молча, и Горас решил проявить инициативу:

— Вы с Табурой родственники? Он твой дед?

Барсучиха нагнулась, сорвала мелкий цветок, понюхала его:

— Скабиоза. Говорят, от сыпи помогает. Мне цветочек нравится, особенно сиреневый. Нет, Табура мне не родня, но он добр и мудр, он мне вместо отца. Учит меня целительству. Я выучила множество растений, даже древесную кору и корни.

Горас принял от нее цветок.

— Как вы познакомились?

Саликса обернулась, убедилась, что старик не слышит.

— Я знаю только то, что он мне сказал. Я тогда была слишком мала. Осталась сиротой, без родственников. Как-то Табура столкнулся с мелкой шайкой бродяг. Они звали меня полосатой собакой и держали на веревке. Табура дал мне имя Саликса. Так называется ива на древнем наречии. Он сказал, что я стройная, как побег ивы.

Горас кивнул:

— Спасибо ему. Знаю я, каково все время слышать: «полосатый пес, полосатая собака». А бродяги?

— Я спрашивала его. Но он не ответил и попросил больше об этом не заговаривать. Потому что он отослал их туда, где они не смогут больше причинить вреда ни одному живому существу.

На этот раз Горас повернул голову к Табуре. Странным ему казалось, что такой спокойный, кроткий барсук мог кого-нибудь уничтожить. Саликса сорвала еще какое-то растение:

— Горечавка полевая. Цветочек маленький, синенький, звездочкой. Отвар хорошо лечит раны.

В этот момент Горас понял, почему так поступил кроткий Табура. Он почувствовал, что и сам поступил бы так же со всяким, кто попытался бы причинить вред этому нежному созданию.

Осбил и его землеройки заметили со стены приближение незнакомцев.

— Эй, кто идет, друг или враг, остановись, назовись! — крикнул Осбил.

— Лог-а-Лог Осбил! Здесь Горас, со мной двое друзей.

Осбил, разумеется, обрадовался, услышав свой новый титул из уст барсука. Он тут же отправил двух землероек встречать Гораса и его товарищей. Сам он подождал, пока путники подойдут поближе, и полушепотом предложил им пройти к северной калитке, так как с юга разбит лагерь бурых крыс.

У дверей Большого зала Гораса и его друзей радушно встретил сам аббат:

— Горас! Рад видеть. Прошу вас и ваших друзей, входите, входите. К сожалению, добрыми новостями порадовать не могу, однако проходите сразу в кухню. Брат Хондрус поприветствует вас ужином, а там и побеседуем.

Им подали овощной суп со свежими пирожками в похрустывающей корочке. Горас представил своих друзей. Услышав имя старого барсука, аббат поднял брови:

— Очень рад, сэр. Ученым известно, что титул Табура носят лишь мудрейшие из мудрых барсуков. Для нас большая честь приветствовать вас в аббатстве. Позвольте узнать, что вас к нам привело?

Табура вежливо поклонился аббату.

— Ученым вообще мало что известно. Вам, однако, отец настоятель, очень много известно об истории и традициях барсуков. А среди причин, приведших меня под ваш гостеприимный кров, не последнее место занимает желание отведать великолепной кулинарии брата повара.

Хондрус заулыбался и поклонился.

Старый барсук сжал лапу аббата.

— С первого взгляда на вас, отец настоятель, я понял, что на ваши плечи давит куда более серьезный груз проблем, нежели мои. Поэтому давайте сначала обсудим то, что мучит вас, подумаем, что предпринять в сложившейся ситуации.

Аббат принялся рассказывать о напастях, свалившихся на аббатство, а Горас смотрел на Саликсу. Его очаровало это стройное, нежное создание. Казалось, она лучилась покоем и добротой, смотрела на мир с любовью ко всему живому. Горас даже про ужин забыл.

Посторонний наблюдатель мог бы подумать, что Табура заснул. Он смежил веки, дыхание его затихло, на окончание рассказа не реагировал ни движением. Все хранили почтительное молчание, пока старец наконец не открыл глаза.

— Уже поздно. У иных из вас и дела неотложные… Отдыхайте, занимайтесь своими делами, а я посижу здесь, поразмышляю.

Командор забеспокоился:

— Но вам тоже нужен отдых, сэр. В таком почтенном возрасте…

Старый барсук покачал головой:

— Тело и разум мои повинуются дисциплине. Беда к вам нагрянула. Гибель друга, пропажа драгоценного меча, орды нечисти под стенами аббатства, — что в сравнении с этим заботы старого барсука? Идите, идите, оставьте меня.

Аббат Даукус, однако, проводил Табуру в Пещерный зал.

— Располагайтесь в этом удобном кресле у очага. Я позабочусь, чтобы вас не беспокоили. Кстати, если не секрет, какие мысли тревожат вас?

Табура потрепал лапу аббата, хрипло хохотнул:

— Мысли о моей воспитаннице Саликсе да о молодом Горасе. Заметили, как он на нее смотрел и как она на него поглядывала? Солнце и луна, бушующее пламя и тихое озеро. Судьбы их сплетены, я вижу это и стараюсь уберечь от невзгод.

Аббат вспомнил пару молодых барсуков, их взгляды. Он улыбнулся:

— Воистину вы мудрейший из мудрейших, дорогой Табура.

Табура одарил аббата одной из редких своих улыбок:

— Спокойной ночи, отец настоятель. Встретимся, когда солнце взойдет.

 

29

Моди, Рангвал и Орквил свисали с нижней ветви платана, подвешенные за лапы. Кончиками когтей лап они едва доставали до земли. Рядом дежурили четыре охранника: два горностая, куница и жирный хорек. Почему-то их не били, над ними не издевались. Виска и его нечисть расположились на полянке, не обращая внимания на пленных.

Орквил виновато пробормотал:

— Простите, ребята, это из-за меня.

Рангвал подмигнул ему:

— Брось, приятель, не мучай себя попусту. С кем такого не бывает… Правда, Моди, дорогая?

Зайчиха глянула вверх, на свои связанные лапы.

— Что верно, то верно, друг. Я этого трижды клятого лиса вовсе не заметила. Экий, дьявол его побери, проныра, во!

Орквил не мог подавить дрожи в голосе:

— Они небось выдумывают сейчас для нас страшные пытки.

Рангвал скрипнул зубами:

— Ух, показал бы я им, не будь я здесь подвешен, как белье на просушку.

Моди с ним согласилась:

— Твари трусливые. Не будь я привязана, я бы им сейчас наломала костей…

Рангвал повернул голову к Моди:

— Давай их маленько подразним.

Орквил озадачился:

— Как?

Рангвал подергался, разминая затекшие конечности.

— Ты послушай — и поймешь. Моди, дорогая, не желаете ли открыть бал?

Моди повысила голос, чтобы было слышно всем, и начала:

— Они оставят нас здесь висеть до старости, потому что боятся нас, во!

Один из стражников поднялся и направился к Моди:

— Заткнись, кролик! Кишки выпущу!

Моди сделала замысловатый кульбит, и стражник отлетел кувырком, получив мощный удар лапой в горло.

— Ха-ха! — подключился Рангвал. — Видели такого идиота? Подходи, следующий! Давайте, быстренько в очередь, по одному подходить, не толпиться!

Несколько разбойников Виски встали, лапы их потянулись к оружию.

— Сидеть! — рявкнул Виска. — Не мешать! Я мыслю.

— Но они нас оскорбляют, кэп! Нельзя им этого разрешать.

Виска пригнулся к Ферти и отвесил ему оплеуху:

— Тебя, дурака, ничем не оскорбишь. Заткнись!

Нечисть опустилась на место, мрачно вслушиваясь в буйные выкрики пленников.

Приободрившийся Орквил подключился к двоим своим друзьям:

— О-го-го! Я ростом невелик, но норовом ужасен! Налетай все разом, раскр-р-рошу!

Взбешенный Виска схватил кусок веревки и затянул на конце узел.

— Они мне нужны живыми, но шкуру-то им можно и попортить. Сейчас они заговорят по-другому.

Тут к Виске подскочил горностай Пятая Нога. Он как раз стоял в карауле.

— Капитан, с тобой там говорить желают.

— Кто еще? — Лис продолжал заниматься веревкой, украшать ее узлами.

— Маггер, — прошептал горностай.

Виска сжал веревку, глаза его сузились. Он тут же снова расслабился, помахал веревкой.

— Старый приятель Маггер. Я-то полагал, что он давно покойник. Что ж, давай его сюда, коль он жив и здоров.

Пятая Нога понесся за Маггером, а Виска сидел и улыбался от уха до уха.

Пленники угомонились. Никто, казалось, не обращал на них внимания. Да и шайка притихла в ожидании нового развлечения.

— Во-во-во-во-во! — вдруг забеспокоилась Моди. — Посмотрите, что творится!

На поляну нерешительно ступил Маггер. Все взгляды сразу же направились на волшебный меч в его лапах. Он приблизился к Виске, кивнул ему:

— Привет, кэп.

Златолис поднялся, оставив кистень на земле; небрежно помахивая веревкой, приблизился к своему бывшему помощнику и радушно его приветствовал:

— Привет, Маггер, привет. Рад тебя видеть. Присядь, перекуси. У нас немного угощения, но чем богаты, тем и рады.

Маггер неуверенно косился по сторонам, не садясь, про угощение как будто не слышал. Лапы его ни на мгновение не выпускали меч.

— Ты на меня не злишься, кэп?

Виска изумился:

— Злиться на тебя? Да за что, друг?

— Когда бурые напали, меня в лагере не было, я в лесу жратву собирал, — соврал Маггер. — Вернулся — все пусто, вас нет. — Он избегал встречаться взглядом с капитаном, глядел в землю, постоянно шаркая то одной лапой, то другой.

Виска наслаждался неуверенностью Маггера. Он спросил легким, непринужденным тоном:

— Ну и что ты потом делал, где ты добыл этот прекрасный ножик?

Одна ложь влечет другую, и Маггер продолжил вранье:

— Я его добыл у большой бурой крысы.

Команда молча наблюдала. Виска прищелкнул языком:

— Прямо так взял и отнял?

— Нет, кэп. Случилось это так: я увидел четырех крыс, спящих вокруг костра. Меч торчал рядом, воткнутый в землю. Ну, они спали, а я подкрался, меч схватил и всех четырех порубил. И пошел вас искать.

Виска медленно двинулся к Маггеру, не сводя взгляда с меча. Маггер почуял опасность, опустил лапу и положил ее на рукоять. Виска остановился в шаге от него и печально покачал головой:

— Нехорошо, Маггер, нехорошо. Я оставил кистень, вон он лежит, на земле. Что я могу против меча, невооруженный, вот, только веревки кусок. Оставь себе меч, ты его заслужил. Ты убил им четырех бурых крыс! Правда, ребята? Заслужил?

Все послушно закивали, не совсем понимая игру капитана, да и не стараясь в ней разобраться.

Маггер снял лапу с рукояти, оглянулся на команду. Тут же из глаз его брызнули искры. Веревка хлестнула по глазам, Маггер с воплем свалился, а Виска снова и снова изо всех сил хлестал его по глазам, по носу, по щекам, пока не понял, что с Маггером покончено.

Меч, вытащенный Виской из-за пояса Маггера, разрезал пояс и рубаху несчастного. Тяжело дыша, лис стоял над поверженной куницей.

— Предатель! Оборотень! Ты удрал, как только почуял опасность! Бросил меня, бросил команду. А теперь вернулся и врешь напропалую. Виска такой дурак, чтобы поверить твоей брехне! Кто теперь дурак?

Виска схватил Маггера за ухо, вздернул его голову, занес меч. Команда затаила дыхание. Мгновение — и капитан уже поднял отрубленную голову. Очередное предупреждение всем.

— Видите? Маггер больше не будет врать. Мне дезертиры и предатели не нужны. Все запомнили?

Рангвал и Моди молча наблюдали этот кровавый спектакль. Моди зашептала:

— Главное, пусть Орквил молчит, что это за меч. Незачем им знать, во.

— Верно, верно, — сразу согласился Рангвал. — Но, знаешь, хорошо, что у лиса этого меча не было, когда мы затеяли игру в дразнилки. У него бы лапы зачесались меч на нас испробовать.

— Похоже, еще не все потеряно, — вразумила его Моди. — Он, похоже, к нам направился и меч не забыл, во.

— Вижу. Черт, а я так привязался к своей голове…

Виска остановился рядом, поднял меч до уровня глаз пленников:

— Это не бурых оружие. Скажите-ка мне, где вы видели эту штуку.

Моди открыла рот, и клинок приблизился к ее горлу.

— Где видели? Боюсь, нигде не видели, сэр. Но, позвольте заметить, оно как раз для вас создано. Прекрасно смотритесь с этим мечом, сезонами клянусь, во.

Виска оглядел пленников, занес меч над головой — и ударил.

— Ы-ыххх!

 

30

Мягкие облака окутали зарю, и новый день засиял нежным, матовым жемчужным светом. Табура сидел в саду, наедине с утром. В воздухе ни движения, замерли листья на деревьях, травинки… К барсуку подлетел птенец малиновки, уселся на складку домотканого одеяния Табуры.

Тут, однако, невдалеке раздались голоса, и малиновка улетела. По просьбе Табуры Саликса пригласила в сад Гораса, аббата Даукуса, Лог-а-Лога Осбила, Командора Рорка, Барбаулу, Кротоначальника Верфа и Бенджо Типпса. Пришедшие расселись вокруг опрокинутой тачки, на которой восседал старый барсук. Брат Хондрус с двумя помощниками притащили тележку с завтраком.

Табура отказался от предложенной овсянки:

— Спасибо, пока не нужно. Я позавтракаю после того, как выскажусь. А вы подкрепляйтесь, пожалуйста. Прекрасно кашка выглядит, оставьте мне немного.

Все получили свои миски, и Табура заговорил:

— Горас, начнем с тебя. По справедливости убийцы твоей родни должны поплатиться за свои преступления. Значит, ты должен искать лиса. Я знаю, что ты будешь преследовать его, если понадобится, вплоть до Темных Лесов. Но, друг мой, главной твоей заботой должен оставаться не лис, а ты сам. Ты должен себя бояться, ибо Жажда Крови может стать твоей смертью. Иди, но прежде пообещай мне исполнить одно мое желание.

Молодой барсук сжал вилы, нахмурился. Шрам на лбу его запылал ярче огня.

— Табура, я должен повиноваться такому мудрецу, как ты. Каково твое желание?

Мудрец повернулся к молодой барсучихе:

— Если Саликса тоже желает того, возьми ее с собой. Пусть она сопровождает тебя.

Горас растерялся.

— Но… Как? — только и смог вымолвить он.

Табура все еще смотрел на Саликсу.

— Саликса, если я попрошу тебя сопровождать Гораса, ты согласишься?

Саликса подошла к Горасу:

— Да, ибо мы оба желаем этого.

Табура улыбнулся им и закрыл глаза.

— Идите, и да будет судьба к вам благосклонна. С согласия отца настоятеля я пока останусь в аббатстве. Ведь Рэдволл лишился целительницы.

Аббат Даукус сжал лапы Гораса и Саликсы:

— Восхвалим мудрость Табуры. Брат Хондрус, прошу, позаботьтесь о припасах в дорогу. Жаль, вы провели в аббатстве так мало времени! Мы желаем вам всего наилучшего. Будьте добры друг к другу, помните, дружба — самый ценный дар, который одно существо может предложить другому.

Барсуки безмолвно удалились в сопровождении брата Хондруса. Когда они ушли, Табура открыл глаза. После краткой паузы Командор озабоченно покачал головой:

— Горас парень хороший, но вот Жажда Крови… Опасная это штука. Не хотел бы я, чтобы моя дочь пустилась в путь вместе с таким одержимым.

Старый барсук смотрел туда, где только что стояла ушедшая пара.

— Саликса мне не дочь, но я заботился о ней так же, как отец заботится о дочери. А эти двое нужны друг другу.

Бенджо Типпс поскреб иголки на голове:

— А вдруг на Гораса найдет его боевое бешенство, что тогда сможет сделать Саликса?

Табура сунул лапу в поясной кошель и достал из него мелкий гладкий камушек.

— Скажи мне, друг, что это?

Бенджо не успел ничего ответить, как Кротоначальник уже объяснил присутствующим:

— Хурр, галечка, камушек гладенький, гранитный. Так?

Все закивали. Старый барсук внимательно посмотрел на гальку.

— Верно. Простой камушек из ручья. Много-много сезонов назад, может быть, когда еще живых существ на свете не было, от какой-то гранитной скалы откололся острый, бесформенный кусок. Без резца и молота он превратился в гладкий, закругленный камушек. Вода ручья сделала это.

Командор кивнул:

— Понимаю, дева смягчит острые углы характера Гораса. Но воде на обработку камня понадобилась уйма времени.

Аббат Даукус ответил вместо Табуры:

— Верно, друг, но Горас и Саликса не камень и вода. И им не понадобятся бессчетные сезоны, поверь мне.

Табура кивнул:

— Хорошо сказано, отец настоятель. Однажды и вас назовут Табурой.

— Ну что вы, — скромно улыбнулся аббат.

Табура принял от Кротоначальника кружку мятного чаю.

— Жизнь покажет. А теперь — что вы знаете о бурых крысах и об их вожде?

Барбаула ответил не задумываясь:

— Этих подлых крыс — несметное количество, а Грантан Кердли — самый жирный, злобный и жадный из них. Сначала ему захотелось отобрать у Гуосим лодки, а потом он на аббатство глаз положил.

— Но здесь он просчитался, — с жаром добавил аббат. — Нас ему не одолеть.

Командор хлопнул хвостом о пол:

— Рэдволл он получит только через наши трупы. Мы будем сражаться до последнего.

Осбил схватился за рапиру:

— Если он хочет войны, он ее получит!

— Итак, Грантан Кердли — невежественное животное, и признает он только грубую силу, — подытожил Табура, переждав всплеск всеобщего праведного возмущения. Он осушил кружку и повернулся к брату Хондрусу. — Приятный чаек, очень приятный. Можно еще кружечку? — И обратился к аббату: — Отец настоятель, вы, разумеется, согласитесь, что война — последнее, к чему прибегнет разумное создание. Война сеет смерть и разрушения.

— Разумеется, друг мой, — вздохнул аббат. — Но разве у нас есть выбор? С нечистью, к сожалению, трудно спорить без оружия.

Табура принялся за вторую кружку чаю.

— И это верно. Но вот что я думаю. Они враги не только нам, но и друг другу. Следует проявить терпение и дождаться, пока армии златолиса и Кердли столкнутся. А они непременно столкнутся. И надеюсь, уничтожат друг друга.

* * *

Грантан Кердли в своем лагере тоже предавался размышлениям. Он пытался для себя решить, что же вкуснее — вареные яйца или мелкая жареная форель. Но его отвлек топот множества лап. Он уже начал привыкать к этому топоту. Сначала морские разбойники гнались за бурыми крысами, затем бурые крысы гнали морскую нечисть. В этот раз снова топала его орда, неслась с дикой скоростью с севера на юг.

Грантан Кердли недовольно крякнул, выплюнул очередную рыбешку в старуху Лаггл, однако резвая старая ведьма ловко увильнула от знака высочайшего недовольства. Вождь свирепо уставился на нее:

— Чем ты меня кормишь? На кой пень мне рыба? Рыба дрянь, в ней кости, острые, колются. У рыбы шкура… чешуя… И эти… скользкие такие… — Он поддел когтем следующую рыбешку, уставился на нее с отвращением. — Бррр! У рыбы глаза. Ты ешь ее, а она подсматривает.

Грантан схватил ближайшего подданного и залепил ему рыбиной по физиономии.

— Я люблю яйца! Я люблю яйца! — внушал он почтительно замершему бурокрысу.

— Ясное дело, великий! Яйца куда как вкуснее! — с энтузиазмом поддержал вождя избиваемый.

Грантан запустил рыбиной в Лаггл, снова промазал. Он вытер лапы о голову побитого бурокрыса и отшвырнул его в сторону.

— Дур-рак! — припечатал он презрительно. — Яйца без костей и чешуек. Если их как следует чистить, конечно. И не подглядывают. Глаз у них нет.

К нему подошел запыхавшийся Стрингл.

— Явился, не запылился, — презрительно проронил вождь, смерив взглядом покрытого густым слоем пыли капитана. — И кто ж вас ко мне пригнал? Сколько их было? Два десятка, десять десятков или одна-единственная сварливая оса? Рассказывай свою сказку.

Стрингл вытянулся по струнке, прикинув на глазок безопасное расстояние от лапы вождя.

— Мы гнали морских бандитов, великий, как ты нас учил, великий. Они от нас сыпались, как ошпаренные лягушки. Так, ребятишки? — повернулся он к жавшимся сзади бурым воинам. Те откликнулись согласным гулом. — Мы ворвались в их лагерь и всех перебили.

— Всех до единого? — уточнил Грантан.

Стрингл попытался выглядеть очень храбрым и очень честным:

— Ну, не совсем всех. Только немножко не всех, Совсем чуточку. Пара-другая жалких трусов ускользнула. Но главное дело мы сделали. Они теперь тебе хлопот не причинят, о великий.

Грантан не доверял хорошим вестям.

— А их главный? Куда он делся?

— Мы схватили его! — выпалил Стрингл.

Грантан выковырял между зубов рыбью кость.

— Так давай его сюда.

Стрингл чуть попятился, собираясь перейти к менее славной части своего правдивого повествования.

— Тут вот и случилась закавыка такая… Мы его собирались доставить, как положено упаковали, честь честью. И тут, откуда ни возьмись, выскочил бешеный здоровенный зверь, ростом с дерево, сам полосатый, глазища красные, страсть. Тычет куда ни попадя громадными вилами и вопит.

— Что вопит?

— Еле… Елавайо-о-о-о-о-о!

— Ела — как?.. Еловая у тебя башка, Стрингл. Ну-ка спой еще.

Стрингл сделал еще шаг назад, запрокинул голову, поднес лапы ко рту рупором и завопил что было силы:

— Й-йелавай-лио-о-о-о-о-о-о!

— Гм… Поешь-то ты неплохо. И что бы это значило?

Стрингл развел лапами, и кто-то из его армии, подурнее, подал голос, желая выручить начальство:

— Боевой вопль, должно быть.

— Ага, боевой… И какого росту тот… полосатый? — обратился Грантан к незадачливому выскочке.

— Здоровенный, и вилы здоровенные.

— Здоровенный… Больше, чем я? — Этот вопрос Грантан адресовал всей своей шайке.

Кому ж неизвестно, что нет зверя сильнее и страшнее, чем их вождь.

Все в страхе молчали. Пришлось Стринглу спасать положение:

— Не-е, великий, ты самый великий… как же можно, чтобы больше… Грантан Кердли — самый великий зверь, это всем известно.

Грантан выпятил необъятное брюхо и гордо обозрел его.

— Значит, полосатый не больше меня. Такой же?

Стрингл помотал головой, чувствуя, что попал в ловушку.

— Нет, великий, не такой.

— С какого перепугу вы тогда от него понеслись? Возвращайтесь, найдите его, принесите мне его вилы, его голову, шкуру, кости — что-нибудь принесите. Убейте, короче говоря.

Малейшее возражение — расплата неминуема. И Стрингл вновь возглавил шествие своего войска по пыльной канаве.

Аббат Даукус не уставал благословлять судьбу, пославшую ему мудрого Табуру. Даже самые строптивые малыши вели себя пристойно в его присутствии. Вот и сейчас мудрец сидел возле пруда, окруженный малышами и взрослыми, которые ловили каждое слово старика. Он подобрал с травы позднее яблоко, легким движением сильных лап разломил его на две половинки. Поднес одну половинку к носу, вдохнул аромат плода.

— Аромат тихой ранней осени… — задумчиво протянул Табура.

Малыши дружно принялись тыкаться носами и другую половинку.

— А каков вкус, друзья! У каждого сорта яблок разный, а столь приятен он… Попробуйте.

Он улыбнулся, глядя, как малыши принялись откусывать — теперь уже от обеих протянутых им половинок, — оживленно делясь впечатлениями.

— Ммм… вкуснотища…

— Бу-урр, нравится, сэрр…

Табура отдал малышам обе половинки.

— Наш славный брат Хондрус и его помощники сделают из этих яблок множество вкуснейших вещей: компоты, кисели, пироги, салаты, запекут с медом и пряностями. И каждое блюдо порадует новым, неповторимым вкусом. Но если вы проголодаетесь, то лучший способ насладиться осенним яблоком… знаете какой?

— Ху-урр… Какой, сэрр?

— Просто возьмите яблоко, ломоть свежего хлеба и кусок зрелого сыра да откусывайте от них поочередно. Яблоко, хлеб и сыр.

Аббат Даукус закивал:

— Верное наблюдение, мудрый Табура. Я и сам так частенько поступаю. Несравненный вкус!

— Вот и отец настоятель подтверждает, что простые удовольствия превосходят всяческие изыски изощренного вкуса. Ничто лучше не утолит жажду, чем простая вода из ручья, ничто не насыщает лучше, чем простая, здоровая пища.

Гранпик Нибло поднялась, расправила передник.

— Клянусь желудком, мудрый сэр, я от ваших речей проголодалась. Эти яблоки осенние еще не совсем дозрели, но у брата Хондруса в кладовке еще прошлогодних много. Да и сыру с хлебом хватит. Малыши, кто со мной?

Малыши зашумели и гурьбой потянулись за матушкой Нибло. Как только они удалились, к пруду подбежал стражник Гуосим и обратился к стоявшему возле Табуры Осбилу:

— Лог-а-Лог, со стены замечена нечисть!

Осбил быстро поднялся на стену.

— Вон, вылезают из канавы на тропу. Бурые…

Стрингл гнал свое воинство в лес.

— Что бы они собирались делать?.. — гадал страж.

Осбил скрипнул зубами:

— Не знаю, что они собираются делать, и знать не хочу, а мы собираемся кинуться на них, как пчелы на мед. Наш шанс. Ригрил, Тигл, сбор Гуосим! Все оружие, и тихо, как щука в ночном пруду.

Узнав о намерении Осбила, Табура, аббат и Командор поспешили к северной калитке. Гуосим уже собрались здесь, Осбил распекал несколько запоздавших.

Даукус попытался воззвать к здравому смыслу:

— Лог-а-Лог, взвесьте обстоятельства трезво. У вас недостаточно сил, чтобы противостоять бурым крысам.

Осбил холодно улыбнулся:

— Мы не собираемся атаковать в лоб, отец настоятель. Мы устроим засаду.

Барбаула положил лапу на плечо Осбила:

— Мы с Качуч начали странствие с вами, и мы не оставим вас и сейчас. Остальные выдры нашей семьи останутся защищать аббатство под руководством Командора.

Осбил крепко пожал лапу выдры:

— Спасибо, друг.

Табура еще раз призвал Осбила одуматься:

— Ваши друзья дают вам разумный совет. Вы затеяли очень опасное предприятие.

Осбил положил лапу на засов стенных воротец.

— Но это именно то, что я обязан сейчас предпринять. У меня на поясе клинок отца. Отец убит бурыми крысами. Я теперь Лог-а-Лог, после моего отца. Закон Гуосим гласит, что Лог-а-Лог должен быть отомщен. Мы спели Песнь Клинка, а убийцы разгуливают под небом. Это позор для Гуосим.

Старый барсук сжал лапу молодого Лог-а-Лога. Он толкнул воротца, распахнул их.

— Понимаю тебя, мой юный друг. Иди, взыщи с убийц цену крови отца. Изгони позор и живи с честью. Но не теряй бдительности, не дай врагу зайти сзади. Да сопутствует тебе удача!

Осбил отсалютовал рапирой:

— И да не оставит вас мудрость еще долгие сезоны, сэр.

И войско Осбила выступило в путь.