*1*

Штурм Рэдволла продолжался всю ночь. Атаки нападающих были безуспешны. Когда крысиный натиск ослабевал, мыши свешивались со стен и метали во врага стрелы, копья и камни. Но гулкие удары штурмового тарана в ворота не прекращались ни на минуту. Сырокрад каждый час сменял своих солдат и неотлучно был рядом с ними.

Клуни был им доволен и мысленно уже произвел его в свои заместители. Сырокрад, чувствуя расположение хозяина, удвоил усердие и, как надсмотрщик на каторге, выжимал из своих крыс семь потов.

Констанция, вместе с остальными командирами наблюдавшая со стены аббатства за солдатами

Сырокрада, озабоченно хмурила брови. Только заяц Бэзил Олень, как бывалый вояка, сохранял полное хладнокровие.

— Помяните мое слово, — усмехнулся он. — Судя по тому, как эти негодяи внизу управляются со своим тараном, подкоп им не понадобится. Еще полдня, и крысы полезут через завал.

Амброзии Пика хмуро взглянул на беззаботного зайца:

— Это поистине успокаивает. Может, скажешь еще что-нибудь для поднятия настроения?

Бэзил с оскорбленным видом отошел в сторону, причем хромота, от которой он было излечился, внезапно вернулась к нему.

— И чего ты, старина, надулся как мышь на крупу? Я просто по-военному делюсь своими наблюдениями, вот и все.

Констанция тотчас прикрикнула на ежа и зайца:

— Нашли время ссориться! Прекратите дуться и немедленно помиритесь. Нужно что-то придумать.

Смущенно улыбаясь, Амброзии и Бэзил пожали друг другу лапы. Винифред в раздражении пнула камень на стене:

— Должен же быть какой-нибудь способ остановить Сырокрада! Наши потери слишком велики: стоит высунуться из-за зубцов, крысы тотчас берут на прицел. Наверняка есть простое решение, но оно никому из нас не приходит в голову.

Джесс и Молчун Сэм выкатили на стену кадку, белка хлопнула по ней лапой:

— Конечно простое — вроде этой кадки!

Командиры обступили кадку и стали с любопытством рассматривать ее. Сверху кадка была затянута марлей, изнутри доносился странный шум.

— Джесс, не томи душу. Скажи, что там внутри? — воскликнула барсучиха.

— Там внутри мои верные товарищи по оружию, — наконец смилостивившись, торжественно объявила Джесс. — Они помогут нам разогнать отряд Сырокрада, и скажите спасибо моему сынишке — это он отыскал осиное гнездо.

— Ну конечно, вот оно, простое решение! — Бэзил громко хлопнул Джесс по спине. — Осиное гнездо в кадке! Надо просто-напросто спихнуть ее вниз на этих надоедливых крыс!

Джесс и Сэм улыбнулись.

— Да, но это только первая часть нашего плана, — сказала Джесс. — А сейчас увидите и вторую.

Они с Сэмом мгновенно исчезли и вернулись с двумя бочонками.

— Два бочонка отличного растительного масла, скользкого-прескользкого! — пояснила Джесс. — Сперва сбросим кадку, потом обольем их маслом. А потом посмотрим, удастся ли им подойти к воротам!

На еще недавно мрачных лицах появились радостные улыбки. Сэм важно раскланивался во все стороны. Теперь уже никто не запрещал ему быть на стене.

Крысы упорно дубасили тараном в ворота. Винифред и Констанция поставили кадку на самый край стены. Затем барсучиха высунула голову и взглянула вниз, ожидая подходящего момента. Наконец она поманила Сэма к себе.

— Прошу вас, окажите нам честь, мастер Сэмюэл! — с шутливой церемонностью попросила она.

С не меньшей серьезностью Сэм изящно поклонился и пнул кадку лапой. Жужжа, она полетела вниз.

Удар, треск дерева, а за ним — отчаянный вопль крыс. Корчась от боли, спасаясь от тучи рассвирепевших ос, крысы бросились наутек через дорогу. Одни побежали на луг, другие нырнули в канаву, но осы настигали их повсюду.

Забытый таран, освещаемый брошенными факелами, лежал перед воротами. Два бочонка с растительным маслом тотчас полетели вниз. Они разбились о бревно и обильно облили его маслом.

Пока осы не напали на самих защитников аббатства, Бэзил порекомендовал всем спуститься в привратницкую, где в ознаменование победы их ожидала закуска.

Клуни скрючился в темном подземном ходе, туда набилось столько солдат, что они задыхались от духоты. Кроликобой закрывал выход плащом хозяина, а снаружи воздух гудел от осиного жужжания и жалобных стонов.

Время от времени хорек ощупывал свой распухший нос и опасливо оглядывался.

Клуни хранил ледяное молчание. Опасаясь насмешек, он даже не пытался сесть или осмотреть ужаленные места на своем теле. Оставалось только терпеть жгучую боль.

В дальнем конце луга остатки крысиной армии забились в пруд — над крысами, ожидая, когда кто-нибудь высунет из воды нос, кружились осы.

На рассвете крысиная армия была в самом жалком виде. Клуни с трудом сдерживал гнев. Его вояки выглядели столь плачевно, что ругай не ругай — толку никакого. В канаве неподвижно лежали семь крыс, два хорька и горностай — они умерли от осиных укусов.

Сырокрад, от головы до хвоста покрытый волдырями, хромая, подошел к Клуни:

— Хозяин, они облили таран маслом. Мы пытались его поднять, но это все равно что схватить мокрого угря. Проклятое бревно выскальзывает из лап. Одному из моих уже переломало задние лапы. Мыши, хозяин, оказались коварнее, чем мы думали. Сначала осы, потом это!

Клуни указал на дальний край луга:

— Отведи своих солдат вон туда. Пусть поедят и отдохнут. И пошли кого-нибудь за листьями подорожника — прикладывать к укусам. А я пойду в шатер и обдумаю, что делать дальше. Мы еще далеко не побеждены. Они не смогут каждый день находить по осиному гнезду.

Клуни, почесывая на ходу спину, решительно зашагал прочь.

Осы ужалили также и нескольких мышей, их принесли в лазарет аббатства. К счастью, у лекарей было особое снадобье против укусов насекомых — брат Руфус имел свой рецепт.

Через несколько часов Констанция и другие командиры снова собрались на стене. Крысы, зализывавшие свои раны на лугу, сейчас были неопасны, и защитники аббатства решили тщательно осмотреть ворота.

Белку Джесс на веревке спустили со стены. Вскоре она вернулась назад и сказала, что, хотя таран оставил глубокие вмятины и в двух местах появились трещины, ворота пока держатся.

Констанция решила, что позже нужно будет на веревке спустить вниз плотников и кузнецов — пусть подлатают ворота. Последнее время барсучиха постоянно думала об одном и том же: надо убить Клуни Хлыста! Отсеки голову — и тело умрет.

Со стены аббатства был хорошо виден шатер предводителя разбойников. В ярком солнечном свете на стене шатра четко выделялась тень большой крысы. Но шатер слишком далеко, стрелой из лука или камнем из пращи его не достанешь. Значит, нужно найти более мощное оружие! Что если тайком от крыс установить на стене что-нибудь вроде арбалета? И ведь будет достаточно одной стрелы или копья, чтобы навсегда избавиться от Клуни Хлыста!

Констанция поделилась своей задумкой только с бобром, без услуг которого ей было не обойтись. Затем, оставив его в саду подгрызать молодое тисовое дерево, она отправилась на поиски подходящей для исполнения ее замысла стрелы. Длинный ясеневый шест, служивший для тушения свечей, подошел ей для этой цели как нельзя лучше. Констанция расплющила бронзовый конический гасильник — получился острый наконечник. Безобидный шест превратился в грозное оружие! К другому концу шеста она прикрепила утиные перья. С помощью бобра Констанция изогнула тисовое деревце в форме лука и, прикрепив его гвоздями к большому обеденному столу, потащила на стену. В ответ на вопросы любопытствующих барсучиха только фыркала, — мол, в свое время узнаете. Вдвоем они уселись на камни стены и, поскольку подошло обеденное время, принялись за еду, тихонько переговариваясь.

— Неплохо придумано!

— Сплюнь через левое плечо. Ведь мы сможем сделать только один выстрел.

— Ну и одного будет вполне достаточно.

— Пожалуй, после полудня его будет видно лучше.

— Верно. Подождем немного. Пообедав, бобер и барсучиха улеглись на нагретых солнцем камнях и через полчаса уже вовсю храпели.

Клуни, без сомнения, был умен. На этот раз он разработал безупречный план. Он вышел из шатра на луг и отобрал около тридцати крыс.

— Следуйте за мной, — скомандовал он. — Сырокрад, пока я не вернусь, ты остаешься за главного.

Без дальнейших объяснений Клуни зашагал во главе своего отряда — сначала к перевернутой телеге в придорожной канаве, а потом свернул в Лес Цветущих Мхов.

Сырокрад, не уступавший в честолюбии своему предшественнику Краснозубу, истолковал приказ Клуни как желанное повышение в заместители. О, хозяин даже не вспомнил о Темнокогте! Сырокрад на радостях забыл об осиных укусах и, упиваясь своей властью, принялся расхаживать по лагерю.

— Темнокогть, пошли хорьков за подорожником, — приказал он. — И смотри, чтобы никто не уходил слишком далеко. Если что случится — найдешь меня в шатре.

Темнокогть состроил презрительную гримасу, но подчинился — иначе Сырокрад наверняка пожалуется на него Клуни.

Сырокрад ввалился в шатер и огляделся. Клуни оставил недоеденным голубя, немного сыра, в его фляге еще оставалось немало браги из церкви святого Ниниана.

Он с жадностью набросился на еду. Краснозуб всегда так делал — почему же нельзя ему, Сырокраду? Заместитель Клуни имеет право на свою долю. Развалившись в хозяйском кресле, он задрал задние лапы на заваленный картами стол, довольный, что карьера его удалась. Хорошо бы дождь хлынул — тогда всем станет видно его высокое положение: они мокнут под дождем, а он сидит в шатре и в ус не дует!

Сырокрад заглянул в карты на столе, но не понял в них ничегошеньки и заскучал.

На полу лежал хозяйский шип, который Клуни перед боем надевал на хвост Осторожно, стараясь не уколоться, Сырокрад нацепил его на хвост себе. Потом завернулся в плащ Клуни. Плащ оказался великоват, но выглядел в нем Сырокрад все равно впечатляюще! Затем Сырокрад нерешительно взглянул на шлем. Высунувшись из шатра, он огляделся хозяина нигде не видно. Отлично! Его, пожалуй, не будет еще час-другой

Колокол Джозефа пробил полдень.

Констанция растолкала спящего бобра:

— Сейчас его хорошо видно. Вон он, Хлыст, видишь? Вырядился, как на парад. Другой такой возможности не будет.

Огромный лук сработал превосходно. Радость Сырокрада по случаю повышения оказалась недолгой. Он так и не понял, что убило его.

 

*2*

Оказавшись в пасти кота, Матиас закричал от страха. — Тьфу!

Рыжий кот с отвращением выплюнул мышонка на пол амбара. Матиас лежал мокрый, дрожащий, весь облепленный пылью и соломой. Он понимал, что лучше лежать неподвижно и притвориться мертвым. От кота ведь не убежишь. Он лежал, глядя снизу вверх в кошачьи глаза — огромные бирюзовые озера, в которых плавали золотистые искры

Кот тоже смотрел на Матиаса — с отвращением и досадой. Потом он старательно вытер лапой язык и сплюнул, словно пытаясь избавиться от отвратительного вкуса.

— Ужас! Ужас как не терплю мышей! Грязные, бегают неизвестно где.

Кот говорил нараспев — его певучий голос при других обстоятельствах показался бы, наверное, забавным. Матиас лежал все так же неподвижно.

Рыжий кот брезгливо коснулся его лапой:

— Вставай, противный! Я знаю, ты жив.

Матиас медленно поднялся — судя по всему, кот считает его несъедобным. Некоторое время они молча разглядывали друг друга. Матиас не знал, что сказать. Кот заговорил снова, на этот раз в его голосе сквозило пренебрежение:

— Ну и что ты молчишь? Тебя, видимо, дурно воспитывали. Тебе не кажется, что, если ты запрыгнул кому-то в рот, следует по крайней мере извиниться?

Матиас, с трудом поднявшись, нерешительно поклонился:

— Прошу прощения, сэр. Это вышло нечаянно. Я, видите ли, упал. Прошу вас принять мои извинения. Я — Матиас из Рэдволла, и я искренне надеюсь, что не слишком вас обеспокоил.

Кот фыркнул:

— Ну что ж, Матиас из Рэдволла, я принимаю твои извинения. Позволь и мне представиться. Я — сквайр Джулиан Джиндживер.

— Рад с вами познакомиться, сквайр Джулиан, — вежливо ответил Матиас. Кот царственно зевнул.

— Зови меня просто Джулиан. Мой титул — наследственный, но я им не особенно дорожу. Где они, мои владения? Полуразвалившийся дом да полоска земли вдоль реки. Ни настоящих друзей, ни верных слуг, даже поболтать, честно говоря, не с кем. Наверное, с моей смертью род Джиндживеров и вовсе угаснет.

Матиас невольно пожалел одинокого аристократа.

— Зато вы, наверное, ведете мирную уединенную жизнь, — вежливо заметил он.

— О, не утомляй меня банальностями, — устало ответил Джулиан. — Кстати, ты не мог бы немного почиститься? Ты весь в пыли и соломе и выглядишь совершенно неприлично. А пока приводишь себя в порядок, расскажи, зачем залез в мой амбар.

Отряхиваясь, Матиас рассказал обо всем. Джулиан взглянул на него с удивлением:

— Капитан Снег? Это же маньяк! Я запретил ему здесь появляться. Никакого воспитания! Готов сожрать все, что движется. А эти ужасные манеры за столом? Он выплевывает на стол шерсть и кости, представь себе! Бр-р-р!!!

— А не подскажете ли вы, где я могу найти его? — с надеждой спросил Матиас.

— Конечно, — ответил Джулиан, — капитан Снег теперь живет в дупле. Пойдем, я прогуляюсь и заодно покажу тебе дорогу. Но не надейся, что я тебя ему представлю, даже разговаривать с ним не хочу. Когда я выставил его из амбара, мы смертельно поссорились. В тот же день я поклялся больше никогда в жизни не говорить с этим старым невежей.

Сидя на спине у кота, Матиас чувствовал себя довольно странно. Джулиан, несмотря на то что выглядел ленивым, оказался очень наблюдательным. Пересекая двор, он небрежно заметил:

— А твои друзья землеройки сегодня здесь в полном составе. Неотесанные грубияны! Думают, я их не вижу. Передай Лог-а-Логу и Гуосим, что они могут свободно приходить в амбар за сеном — филин там больше не живет. А я, клянусь небесами, их не трону. Я питаюсь исключительно растениями, разве что съем иногда немного рыбы. Мясо я не ем уже несколько лет. Можешь передать им еще одну мою просьбу: уж если они приходят в мой амбар, пусть хотя бы воздержатся от споров и драк. Крайне неприятно, когда эти сварливые землеройки мешают размышлять.

Наконец они вошли в небольшой сад, старый и запущенный. Джулиан остановился шагах в двадцати от корявого дуба. Спустив Матиаса на землю, он предостерег его:

— Капитана Снега нигде не видно, но имей в виду: он уже давно наблюдает за нами. Мне ли не знать, дома он или нет. Будь осторожен, Матиас. Старый обжора постарается тебя съесть, — впрочем, чего еще можно ожидать от филина? Ну, мне пора. Если удастся, передай ему вот что: сквайр Джиндживер говорит, что капитан Снег должен признать свою неправоту и извиниться. Только при этом условии мы можем помириться и снова жить вместе в амбаре. До свидания, Матиас. Еще раз, будь осторожен!

— До свидания, Джулиан, спасибо! — крикнул Матиас вслед последнему представителю рода Джиндживеров.

Матиас снял медаль Бэзила со своего одеяния и, держа ее перед собой на вытянутых лапах, осторожно пошел вперед. Если Джулиан сказал, что капитан Снег где-то поблизости, значит, так оно и есть.

Дикий вопль внезапно разорвал тишину, тут же раздалось хлопанье крыльев. Филин обрушился на Матиаса неведомо откуда.

Пригибаясь и извиваясь, как учил Бэзил, Матиас принялся размахивать медалью и закричал во все горло:

— Я пришел с миром! Меня послал заяц Бэзил Олень! Я пришел с миром!

Но не успел он прокричать эти слова, как был опрокинут брюхом вверх. Огромные острые когти вырвали из его лап медаль. Подняв облако пыли своими мощными крыльями, капитан Снег сел на землю прямо перед Матиасом.

Капитан Снег горой возвышался над ним. Оперение филина было белоснежным — за исключением нескольких коричневых полосок на крыльях и темных крапин на голове. Лапы — вооружены тремя острыми когтями спереди и одним сзади. Острый изогнутый клюв внушал ужас. Глаза были огромны: два золотистых блюдца с круглыми черными зрачками.

— Назови свое имя и звание. Кто дал тебе медаль? — сухо спросил филин.

Извиваясь ужом, Матиас быстро ответил:

— Я — Матиас, воин аббатства Рэдволл. Медаль принадлежит моему другу, зайцу Бэзилу Оленю. Он шлет вам привет, сэр.

— Смирно! — рявкнул капитан.

Матиас застыл на месте. Когти филина, которые, казалось, жили самостоятельной жизнью, медленно приближались. Капитан Снег облизал наполнившийся слюной клюв. Он изнемогал от желания съесть Матиаса.

— Что тебе говорил кот? — прохрипел он. — Он говорил обо мне? Матиас залепетал:

— Сквайр Джиндживер говорит, что если бы вы признали свою неправоту и извинились, то он помирился бы с вами и вы снова могли бы жить вдвоем в амбаре, сэр.

Матиас говорил, а сам пятился от тянувшихся к нему когтей. Внезапно филин выбросил лапы вперед, но мгновением раньше Матиас успел отскочить в сторону и петляя побежал прочь от кровожадной птицы. Промахнувшись, капитан Снег яростно рванул когтями траву. Затем, разбежавшись, он взлетел и сел на ветку корявого дуба, рядом со своим дуплом.

— Ладно, маленький воин, можешь не убегать. Вернись-ка, я хочу поговорить с тобой.

Матиас остановился — он был уже довольно далеко от дерева. Капитан Снег переступал с ноги на ногу и гневно ворчал:

— Это я-то не прав? Нет, никогда! Не стану я извиняться перед этим котом! Ни за что! Когда филин поутих, Матиас крикнул:

— Капитан Снег, сэр! Я хочу задать вам один вопрос. Знаете ли вы огромного аспида Асмодеуса и где я могу его найти, сэр?

Филин почистил перья у себя на груди и наклонил голову.

— Я знаю всех на своей территории. О да, я знаю Асмодеуса и знаю, где он живет. Но почему ты спрашиваешь?

— Потому что у него вещь, которая принадлежит нашему аббатству. Старинный меч, сэр, — ответил Матиас.

— А-а, меч, — проговорил филин. — Да, помню. Однажды ночью змей прополз мимо меня с мечом. Но тебе никогда не отобрать этот меч у Асмодеуса! Он может так загипнотизировать тебя взглядом, что ты превратишься в живую статую. Жаль, я так не умею.

Матиас громко крикнул филину:

— Мне плевать на его волшебные глаза, ядовитые зубы, стальные кольца и все прочее! Я хочу забрать наш меч, и я украду его у змея или буду сражаться с ним.

Слова Матиаса потонули в ухающем хохоте филина — тот чуть не свалился с дерева от смеха!

— Ты собираешься сразиться с Асмодеусом, я не ослышался? Ха-ха-ха! Страшная битва аспида с мышью! — И капитан Снег снова залился безудержным хохотом.

Матиас вызывающе крикнул:

— Спорим на эту медаль, что я сражусь с Асмодеусом и выйду победителем!

Капитан швырнул медаль за спину, в дупло.

— Что ж, идет!

— Подожди-ка, филин! — крикнул Матиас. — А какова твоя ставка? Медаль-то не твоя, ведь ты отдал ее зайцу Бэзилу Оленю.

Распахнув крылья во всю ширь, Снег проухал:

— Моя ставка? Все, что угодно, все, что ты скажешь.

Матиас думал недолго:

— Я не хочу отбирать у тебя все. Но скажем, так: если я одолею змея, ты вернешь медаль и дашь мне в придачу несколько обещаний.

Филин еле справлялся с душившим его хохотом:

— Ха-ха-ха! Говори, что это за обещания.

— Итак, — торжественно проговорил Матиас, — поклянись, что, если мне удастся победить змея, ты никогда больше не будешь есть ни мышей, ни землероек.

— Согласен, — фыркнул филин. — Я готов даже кое-что к этому прибавить. Если ты победишь змея, я признаю, что был не прав и на коленях попрошу прощения у твоего старого надутого кота.

— Слово офицера? — настаивал Матиас. Филин вытянул вперед крыло и, отставив в сторону лапу, торжественно произнес:

— Клянусь своим званием капитана и своими славными предками, что я, капитан Снег, верну медаль и исполню свою клятву, если ты победишь Асмодеуса! — Филин не выдержал и расхохотался: — Ха-ха-ха, хо-хо-хо!

— А теперь, капитан, расскажи мне, где найти Асмодеуса, — сказал Матиас.

— В старом карьере, — ответил филин. — Это за рекой. В карьере много пещер, подземных ходов. Ищи змея там. Но сколько ни старайся, твоя встреча с Ас-модеусом все равно будет неожиданной. Боюсь, тебе не придется сражаться: ты тотчас станешь мертвее мертвого. А теперь прощай!

Матиас повернулся к филину спиной и зашагал прочь, а тот еще долго насмехался.

— Вот я и получил назад мою серебряную медаль! — веселился капитан. — О да, она будет напоминать мне о тебе, мышонок.

Матиас шагал через луг, не обращая внимания на филина; наконец он добрался до опушки Леса Цветущих Мхов. Землеройки вышли из своих укрытий и, обступив Матиаса со всех сторон, засыпали его вопросами.

— Я разыскал капитана Снега, точнее, меня отвел к нему сквайр Джулиан Джиндживер, — сказал им Матиас, взяв в руки черный камень. — Вам это имя о чем-нибудь говорит?

Вопрос привел землероек в смущение, многие потупились, в том числе Гуосим и Лог-а-Лог. Матиас скрестил лапы на груди и с укоризной посмотрел на них:

— Ну что ж, благодарю! Особенно вас, Гуосим и Лог-а-Лог. Послать меня в амбар и не обмолвиться ни словом о коте! Я, признаться, не ожидал от вас такого.

Лог-а-Лог сорвал повязку с головы и швырнул ее на землю. Затем взял у Матиаса камень:

— Матиас, я говорю не только от своего имени, но и от имени всего Повстанческого союза. Мы очень виноваты перед тобой и искренне просим прощения. Мы просто забыли про кота, он совсем выскочил у нас из головы. Мы, землеройки, постоянно спорим, враждуем, деремся между собой и потому часто забываем о важных вещах. Такие уж мы уродились. Прими наши извинения, друг!

Матиас забрал у Лог-а-Лога камень:

— Ну что ж, на первый раз принимаю. Но хватит об этом… Слушайте меня внимательно. Вскоре вся ваша жизнь может пойти по-другому. Капитан Снег говорит, что Асмодеус живет в старом карьере за рекой. И он поклялся, что если мне удастся победить Асмодеуса, то он, филин, никогда больше не тронет ни одну землеройку.

Когда изумленные возгласы стихли, он продолжил:

— Подумайте об этом, землеройки. Для вас будет двойная польза. Если Асмодеус погибнет и капитан Снег сдержит свое обещание, вам никто больше не будет угрожать. Кстати говоря, мой друг кот Джулиан вам совершенно не опасен. Он не собирается на вас охотиться — он разрешает вам брать из его амбара все, что вам нужно, но при условии, что вы будете делать это тихо, без споров и драк. У меня осталась только одна просьба: проводите меня до карьера.

Матиас терпеливо ждал, пока землеройки вполголоса совещаются. Неужели откажутся? Наконец какой-то маленький повстанец решительно сделал шаг вперед и, взяв камень, церемонно обратился к Матиасу:

— В наших законах говорится, что заречный карьер находится вне нашей территории. Следовательно, мы не можем пойти с тобой!

— Трусливый, неблагодарный дурак! — закричал Лог-а-Лог. — Этот благородный воин предлагает нам неоценимую услугу, а ты твердишь о каких-то законах.

Гуосим подняла камень с земли:

— Стой, Лог-а-Лог! Он прав. В законах нашего Повстанческого союза ясно сказано, что никого из его членов нельзя послать за пределы территории землероек.

Прежде чем Лог-а-Лог успел ответить, началась драка. Землеройки колотили друг друга, визжали, кричали, катались, сцепившись, по земле. Лес Цветущих Мхов огласился яростными воплями.

Разозлившись, Матиас схватил ближайшую землеройку за шкирку и крикнул:

— Эй, ты! Скажи мне, в какой стороне находится река, а не то…

Повстанец махнул лапой на северо-восток и, вырвавшись из лап Матиаса, снова бросился в драку.

— Обойдусь без вас и вашего дурацкого союза! — крикнул Матиас. — Я справлюсь со змеем один!

Он повернулся к землеройкам спиной и направился к реке.

 

*3*

Крысы были встревожены. Сырокрад, одетый в парадную форму Клуни, пронзенный огромной стрелой, валялся посреди шатра. Опасаясь гнева хозяина, никто не решался даже близко подойти к Сырокраду до возвращения Клуни.

Констанция внимательно наблюдала за крысами со стены аббатства. Она сразу почуяла: здесь что-то не так. Ее худшие подозрения оправдались, когда из леса появился Клуни и, перейдя дорогу, пошел по лугу. Констанция видела, как тот перепрыгнул через канаву. Всякие сомнения исчезли: да, это был Клуни Хлыст. Они убили не того!

Свой отряд из тридцати крыс Клуни оставил в лесу. Они знают, что им делать. Конечно, по-требуется время, но его замысел того стоит! Не успев еще дойти до лагеря, Клуни понял: что-то не так. Он прибавил шаг.

Черноклык встретил его на полдороге. Клуни поднял лапу, приказывая ему замолчать. Он сам доберется до сути, ни к чему тратить время на выслушивание оправданий. Клуни пинком отбросил в сторону клочья шатровой входной занавески, и его глазам предстало тело Сырокрада. Древко огромной стрелы торчало из его парадной формы.

Клуни исподлобья взглянул на стену аббатства, потом снова на Сырокрада и быстро сообразил, в чем дело. Со стены на него пристально смотрела барсучиха — ее работа!

Клуни задумался. Его армия, сбившаяся в кучу на краю луга, выглядела перепуганной до смерти. Стрела, несомненно, предназначалась ему. Изощренная хитрость Клуни тут же подсказала ему, как обратить все в свою пользу.

Черноклык очень удивился, когда Клуни дружелюбно хлопнул его по спине и пошел к настороженно следившей за ними орде. Чтобы успокоить своих солдат, Клуни громко расхохотался и подмигнул:

— Ну что ж, мой план удался как нельзя лучше! Ловко мы избавились от грязного предателя, правда, дружище? — И он снова хлопнул Черноклыка по спине.

Тот ничего не понял, но с готовностью закивал головой:

— Конечно, конечно, хозяин, еще как ловко! Клуни кивнул на бездыханное тело:

— Видите Сырокрада? Это послужит уроком вам всем. Я-то знал, что замышлял Сырокрад. Заметили, как вчера он из кожи вон лез?

Раздались одобрительные возгласы. Вчера честолюбивый Сырокрад многих заставил изрядно попотеть у тарана.

— Еще бы, хозяин, как не заметить!

— Можно было подумать, что он командует уже всей армией!

— Точно! — крикнул Клуни. — Я давно наблюдаю за ним. Сырокрад возомнил о себе невесть что! Ведь он, пока меня не было, наверняка пытался помыкать вами?

— Да, хозяин, он так на меня и набросился, — с готовностью подтвердил Черноклык. — «Сделай то», «подай это», «я в шатре хозяина».

Клуни положил лапу на плечо Черноклыка:

— Спасибо, друг. Ты проницателен и, так же как и я, понял, что Сырокрад собирался захватить власть. Иначе зачем ему было залезать в шатер и напяливать мою форму?

Его солдаты переглядывались и понимающе кивали друг другу. Клуни прав. Никто из них сейчас не жалел честолюбивого выскочку.

Клуни продолжал:

— Я знал, что барсучиха и ее друзья собираются меня убить, и решил убить одним выстрелом двух зайцев: обмануть врагов и избавиться от Сырокрада. — Клуни хлопнул себя по бедрам и захохотал.

Все так и покатились со смеху. Ну и хитрец! Да, Хлыст своего не упустит!

Клуни помахал лапой сидевшей на стене Констанции.

— Спасибо, барсучиха! — крикнул он. — Ты хорошо поработала.

Разумеется, Констанция на таком расстоянии не могла услышать слов Клуни, но в данном случае это для него не имело значения. Клуни обратился к солдатам с улыбкой:

— Ну, мои верные воины, что еще произошло в мое отсутствие?

Кроликобой вскинул лапу вверх:

— Подкоп ведется очень хорошо, ваша честь.

— Отлично. Что еще?

— Мы лазили под кустами, хозяин, вон на том лугу, и нашли целую семью мышей, — сказал Грязнонос. — Они спали. Мы быстренько их всех связали. Отличные жирные мыши, хозяин.

Клуни перебил:

— Мыши? Надеюсь, вы их не убили?

— Нет, нет, хозяин. Они сейчас вон там, в канаве. Хочешь посмотреть? Их, наверное, штук двадцать.

— Отлично. Хорошо поработали. Эти мыши мне еще пригодятся живыми, — пробормотал Клуни.

Сырокрада уволокли прочь, и Клуни устроился под навесом, сделанным из клочьев шатра. Наблюдая за тем, как оружейник старательно чинит его доспехи, Клуни кипел от ярости. Доспехи испорчены, Сырокрад убит. Тем не менее чаша весов склоняется в его пользу — в пользу Клуни Хлыста! У него есть три плана, как захватить Рэдволл: подкоп, затем — отряд крыс в лесу и… тут Клуни взглянул в сторону канавы. Пленные мыши дают возможность осуществить еще более коварный план.

Рано утром штурм аббатства возобновился. Белка Джесс и Амброзии Пика встали в ряды лучников.

— Не нравится мне все это, — заметила Джесс. Амброзии в очередной раз выстрелил из лука и спросил:

— Что не нравится, Джесс?

Белка отложила в сторону свой лук и села на камни.

— Сегодня они не особенно усердствуют, да и Клуни что-то давно не видно. Думаю, он что-то затеял.

Выдра Винифред, стоявшая неподалеку, выстрелила из пращи и, услышав раздавшийся из канавы визг, сказала:

— Целиком и полностью согласна с тобой, Джесс. Хлыст наверняка что-то задумал, а этот сегодняшний штурм — только уловка. Кстати, есть какие-нибудь новости от Кротоначальника?

— Кроты прослушивают землю, — пробасил Амброзии. — Кротоначальник говорит, что они слышат какую-то возню, но пока еще далеко. Он полагает, что крысы подкапываются под юго-западный угол стены.

— Да, я уже об этом слышала, — кивнула Джесс. — Ну что же, надо устроить крысам теплый прием!

 

*4*

После весьма скудного ужина Матиас, стараясь спрятаться от холодного ночного ветра, поплотнее закутался в свой балахон и лег на землю. Оставшись наедине с невеселыми мыслями о неблагодарных землеройках, он наконец заснул.

Незадолго до зари Матиас почувствовал, что рядом кто-то есть. Он осторожно приоткрыл один глаз и обнаружил, что ночью кто-то укрыл его теплым одеялом.

О, Повстанческий союз землероек пришел наконец к согласию! Вокруг горели костры — землеройки готовили завтрак. Матиас подумал, что скоро уже рассвет. Повернувшись на бок, он снова погрузился в сон.

Когда он проснулся, сквозь ветви деревьев ярко светило солнце и его лучи смешивались с голубоватым дымом костров. Лог-а-Лог принес ему поджаренный хлеб и чашку цветочного чая. Матиас сел и как ни в чем не бывало принялся за еду. Он молча ел, а Лог-а-Лог тем временем скатывал одеяло в валик. Наконец, не выдержав, Лог-а-Лог нерешительно кашлянул:

— Гм-гм, Матиас, я прошу прощения за вчерашнее. Но, как ты видишь, большинство все-таки решило следовать за тобой.

Поев, Матиас встал и взял в лапы посох.

— Послушай, Лог-а-Лог, меня не интересуют ваши дурацкие законы. Или вы со мной, или против меня.

Лог-а-Лог схватил свой походный мешок и, широко улыбнувшись, воскликнул:

— Матиас, друг, мы с тобой — все до одного, зуб, коготь и хвост! Веди нас, отважный воин! Матиас радостно рассмеялся:

— Ну что ж, в путь! Не забудьте, что нам предстоит сразиться с аспидом и добыть меч!

В окружении землероек, которые уже затеяли спор о том, как быстрее добраться до карьера, Матиас невозмутимо зашагал вперед. Они оставили опушку Леса Цветущих Мхов далеко позади, обошли заброшенный дом и, прячась за кустами чертополоха и пробираясь по дну пересохших канав, пересекли несколько полей.

К середине дня они устроили привал на берегу широкой реки.

— Ну и как же мы переберемся на тот берег? — спросил Матиас.

— Лог-а-Лог нам поможет, — ответила ему Гуосим. — А кто же еще? Его отец и отец его отца, все назывались Лог-а-Лог. Из поколения в поколение они были перевозчиками на реке. Понадобится перебраться через реку — выходишь на берег и кричишь: «Лог-а-Лог!» Давай покричим, может, и на этот раз получится?

Она подошла к воде и, сложив лапы у рта рупором, позвала нараспев:

— Лог-а-лог-а-лог-а-лог-а-лог-а-лог!

Лог-а-Лог не заставил себя долго ждать — он появился из зарослей тростника на большом бревне. Ловко орудуя длинным шестом, он причалил к берегу и, спрыгнув на землю, рассерженно набросился на Гуосим:

— Хочешь, чтобы все знали, что мы здесь? Орешь, как ревун на маяке! Надо как можно скорее, пока к нам никто не пожаловал, плыть на ту сторону.

— Чего ты сердишься? Я просто хотела показать Матиасу, как надо позвать землеройку-перевозчика, — ответила Гуосим.

— И только-то! — запальчиво сказал Лог-а-Лог. — Отчего ж ты не показала ему змеиные следы вон там, на глине? Или ты их не заметила? Асмодеус был здесь никак не больше четырех часов назад. Скорее всего он отправился в Лес Цветущих Мхов, на охоту. Только по случайности или по милости судьбы мы не столкнулись с ним.

Матиас с изумлением и ужасом взглянул на широкий след, оставленный змеем. Землеройки стали поспешно залезать на бревно Лог-а-Лога.

— Скорее, Матиас! — громким шепотом позвал тот. — Все на борт!

Матиасу очень понравилась переправа через реку на бревне. Несколько землероек достали из своих заплечных мешков лески и стали рыбачить, и, когда бревно мягко ткнулось в ил на другом берегу, они уже поймали несколько рыбин. Землеройки попрыгали на берег, а Матиас помог Лог-а-Логу укрыть бревно в камышах.

— Как полагаешь, — задумчиво проговорил мышонок, — удастся ли нам здесь спрятаться? Возможно, мы выследим Асмодеуса и обнаружим его логово.

— Именно об этом я сейчас и думал, — ответил Лог-а-Лог. — Если мы хорошенько спрячемся, то наверняка увидим Ядозубого. Но вот что меня беспокоит: а что если змей учует нас по запаху? Нас ведь так много!

— Но тогда, — сказал Матиас, — не лучше ли пойти в карьер и спрятаться там? Асмодеус все равно вернется туда.

— О-хо-хо, мой друг! — ответил Лог-а-Лог. — Все бы хорошо, но вокруг карьера и в самом карьере негде спрятаться: все голо. А Ядовитый Зуб стар и хитер. Вход в логово наверняка надежно укрыт. Думаю, лучше подождать змея здесь. Я расставлю землероек цепью, и мы все будем настороже.

Остаток дня Матиас пролежал в укрытии у корней куста сирени. Справа и слева от него прятались землеройки. Их цепь протянулась вдоль берега на добрую милю. Стоит Асмодеусу появиться на берегу, и Матиас в ту же минуту узнает об этом. Гуосим и Лог-а-Лог были на флангах цепи.

Раскаленный диск солнца висел прямо над головами дозорных. Матиас неотрывно смотрел на реку. Иногда ему казалось, что он различает в воде очертания огромного змея или слышит шелест в траве, но, потерев глаза, он убеждался, что это ему лишь померещилось.

Матиас потерял счет времени. Когда солнце начало клониться к закату и небо на западе покраснело, он подумал: змей вот-вот появится. Совсем стемнело. Вдруг трава зашуршала и появившаяся за спиной у Матиаса землеройка похлопала его по плечу.

— Асмодеус? — спросил Матиас.

Землеройка указала лапой туда, где была Гуосим:

— Не знаю. Иди туда, сам увидишь. А я пошла искать Лог-а-Лога.

Матиас выбрался из-под корней сиреневого куста. Стараясь не шуметь, он пошел к Гуосим. Та неподвижно сидела в своем укрытии, глаза ее были расширены от ужаса, зубы стучали, она дрожала как осиновый лист.

К ним подбежал Лог-а-Лог. Матиас прошептал ему:

— Гуосим в обмороке! Давай окунем ее в воду.

Вдвоем они подняли бесчувственную Гуосим и потащили к реке. Оказавшись в воде, она наконец пришла в себя и, отплевываясь, заговорила:

— Громадный Ядозубый! Змей! Асмодеус! Он был здесь! Я увидела его слишком поздно. Он забрал Минго. Заворожил его взглядом, укусил и утащил с собой! Бедняга Минго! — И она, всхлипывая, ничком упала в прибрежную траву.

Лог-а-Лог тотчас поднял ее:

— Нечего валяться и рыдать, товарищ! Аспид наверняка оставил ясный след, мы его выследим. Где это произошло?

— Здесь! Вот он, его скользкий след. Глядите!

И действительно, на сухой траве поблескивал в темноте широкий слизистый след.

Они двинулись по следу. Матиас и Лог-а-Лог шли впереди. Извилистый след, петляя, вел через кусты, по полям. Если он внезапно исчезал — его легко находили по затхлому могильному запаху.

На пригорке Матиас ничком упал на землю и подал остальным знак укрыться.

— Смотри, Лог-а-Лог!

Перед ними зиял старый карьер. Словно чья-то гигантская рука зачерпнула землю и оставила яму почти правильной овальной формы. Широкие ступени красного песчаника спускались ко дну карьера. У входов в штольни громоздились груды камней. Унылый, лишенный растительности ландшафт наводил тоску.

Стараясь разглядеть в темноте дно карьера, Матиас лежал на краю обрыва. Лог-а-Лог велел всем остальным устроить привал и подкрепиться. У карьера остались только он сам, Гуосим и Матиас. Мышонок повернулся к Гуосим и Лог-а-Логу:

— Как только рассветет, я спущусь вниз на разведку.

— Если пойдешь ты, пойдем и мы, — проворчал Лог-а-Лог.

— Нет, нет. Слишком опасно. Гуосим, которая уже полностью пришла в себя, решительно заявила:

— Ты не имеешь права нам запрещать, Матиас. Ты не состоишь в нашем союзе, и мы тебе не подчиняемся. Таковы наши законы! Так что не тебе нам указывать. Мы пойдем с тобой! А пока вы с Лог-а-Логом отдохните. Я посторожу.

В эту ночь они спали по очереди, сменяя друг друга на посту. Матиасу выпало сторожить на рассвете, и он увидел, как лучи утреннего солнца осветили стены карьера. Солнечный свет прогнал зловещие ночные тени и радостно заиграл всеми оттенками желтого и красного. Должно быть, именно здесь когда-то давным-давно добывали мыши песок для аббатства Рэдволл.

Матиас разбудил Гуосим и Лог-а-Лога. Стараясь не шуметь, они стали спускаться вниз. Спуск по твердому, испещренному трещинами песчанику оказался совсем не трудным. Вскоре, настороженно оглядываясь по сторонам, они стояли на дне карьера.

— А что если Ядозубому взбредет в голову отправиться сейчас на охоту? — прошептала Гуосим.

— Вряд ли, — ответил Лог-а-Лог. — Вчера он охотился целый день, к тому же на обратном пути прихватил несчастного Минго, так что сегодня он наверняка будет целый день спать.

— Значит, у нас есть целый день для того, чтобы найти его логово, — сказал Матиас. — Будем искать вместе или разделимся?

— Лучше вместе, — решила Гуосим, и они с Лог-а-Логом вытащили из ножен свои короткие шпаги.

Матиас вооружился кинжалом, и они принялись искать змеиную нору.

Они обшаривали дно и склоны карьера, заглядывали под корни кустов, переворачивали камни, заползали под лежащие на земле плиты песчаника. Тишина подавляла — в карьере не было слышно ни пения птиц, ни жужжания насекомых. Они искали все утро, но поиски были безуспешны.

В полдень все трое уселись на плоском, напоминающем стол куске красного песчаника и разделили скудный обед, запив его водой из фляги. Поглощенные своими думами, ели молча. Наконец Гуосим поднялась и, стряхнув с себя красную пыль, звонко хлопнула в ладоши:

— Ну, вставайте, у нас осталось всего полдня.

Пока Матиас и Лог-а-Лог подбирали заплечные мешки и оружие, Гуосим оперлась на узкую наклонную плиту и сказала.

— Если до вечера успеем обшарить верхнюю террасу, то нам останется только… А-а-а!

Эхо ее крика продолжало звенеть в неподвижном воздухе, а сама Гуосим исчезла. Плита, на которую она только что опиралась, еще покачивалась.

Вход в логово Асмодеуса найден!

 

*5*

Клуни Хлыст с нетерпением ждал наступления темноты. Один из трех его планов быт близок к завершению — даже гораздо раньше, чем он предполагал.

Кроликобои отправился в лес узнать, что же там делает отряд отобранных хозяином крыс, и обнаружил строящуюся осадную башню Однако телега все еще лежала в канаве.

Хорек переговорил с Клуни и сразу же был поставлен во главе отряда. Кроликобои легко сумел убедить крыс, что он, хорек, — непревзойденный знаток механики. С помощью рычагов и блоков им в конце концов удалось выволочь телегу из канавы.

Откатив ее в лес, крысы под руководством Кроликобоя быстро установили на нее осадную башню. В восторге от своей ловкости, хорек стал действовать еще решительнее. И вскоре осадная башня, с обернутыми в мешковину колесами, была готова к боевым действиям.

Клуни собрал офицеров и вкратце изложил им свой план. Сегодня вечером, после наступления темноты, Черноклык, чтобы отвлечь противника, начнет штурм ворот. Отборный отряд во главе с самим Клуни выкатит осадную башню из леса к тому месту стены, где оборона будет слабее всего. Под покровом темноты крысы переберутся с верхушки башни на стену и, перебив защитников аббатства, откроют ворота.

О, с каким нетерпением Клуни смотрел в вечернее небо! Теперь уже недолго! Наконец он подал Черно-клыку знак к началу штурма.

С устрашающими криками, осыпая верх стены стрелами, копьями и камнями, крысы выскочили из канавы.

— Тревога! Тревога! Мыши, ко мне! — закричала Констанция.

Заяц Бэзил Олень построил мышей-лучников на стене в три ряда. Стрелы мышей градом летели со стены. Внизу один за другим валились на землю сраженные враги.

Засевшие на краю луга хорьки-лучники обстреляли отряд мышей Бэзила, но Джесс, Винифред и несколько ее стрелков ответили врагу столь быстро и точно, что через несколько минут отряд хорьков был полностью разбит.

Битва была в самом разгаре, когда над полем брани раскатился удар колокола Джозефа, возвестивший полночь.

Клуни опустил помятое забрало и ударил Кроликобоя по плечу:

— Отлично! Настал наш черед.

Они юркнули в канаву и, пригнувшись, побежали к юго-восточному углу стены, где было довольно тихо. Стараясь не шуметь, Клуни приказал подкатить осадную башню к стене. Крысы с немалым трудом выкатили башню из леса. На лугу, где колеса вязли в мягкой земле, им пришлось еще труднее. Клуни сам взялся за веревку и тянул телегу вместе с остальными. Неуклюжая башня, проваливаясь в поросшие травой рытвины, медленно ползла по лугу.

С лампой и корзинкой в одной лапе и с горшком супа в другой Василика поднялась по лестнице на юго-восточный угол стены. Взобраться помог ей брат Руфус.

— Ага, прехорошенькая мышка с чудесным супом! Рад тебя видеть, Василика! А то здесь, на этом углу, ничего не происходит, и мне, признаюсь, скучновато.

Брат Руфус дал ей свою кружку и с наслаждением вдохнул поднимавшийся над горшком пар.

— М-мм, как вкусно! Мой любимый овощной суп!

Но Василика не слышала брата Руфуса: с приоткрывшимся от страха ртом она смотрела через его плечо. Она даже не заметила, что суп давно льется через край кружки.

Там, за стеной, неведомо откуда появилась грубо сколоченная деревянная платформа, а на ней, готовясь к прыжку, стояла злобная крыса с зажатым в зубах палашом.

Василика громко взвизгнула. Брат Руфус повернулся к платформе и, скорее случайно, чем намеренно, выплеснул горячий суп из своей кружки прямо в глаза крысе. Противник с душераздирающим криком полетел вниз. Василика, сама не сознавая, что делает, швырнула свою лампу на платформу, лампа разбилась, и масло залило всю платформу. Оно мгновенно вспыхнуло, и сухое дерево жарко запылало.

Увидев в ночной темноте яркую вспышку пламени, защитники аббатства со всех сторон бросились к юго-восточному углу стены. На верхушке пылающей башни среди языков огня металось около тридцати крыс; внизу их было гораздо больше. Отталкивая и пиная друг друга, крысы торопливо бежали вниз по башне, превратившейся в огненную ловушку.

Клуни бегал у подножия башни вне себя от ярости. Он сгреб в охапку несколько обожженных, с еще дымящейся шерстью, крыс.

— Назад, трусы! Прыгай на стену! — безумно вопил он.

Крысы, штурмовавшие ворота, помчались к огромному костру. Искры, треща, летели в черное ночное небо. Клуни, с пеной у рта, изрыгая проклятия, стегал своим хвостом направо и налево; в отсветах пламени его глаза горели безумием.

— Разве это огонь! Назад, кретины! Бей мышей! Темнокогть и Черноклык схватили Клуни за край дымящегося плаща и оттащили в сторону:

— Берегись, хозяин, она сейчас рухнет!

Под треск горящего дерева осадная башня покосилась и, качнувшись, рухнула на землю огненной горой. Телега под башней зашаталась и, объятая пламенем, опрокинулась набок.

На этом ночная битва и закончилась. На стенах аббатства послышались радостные крики.

Под стеной в беспорядке валялись мертвые крысы. Офицеры Клуни, окружив хозяина, отвели его в канаву — там было безопаснее. Он словно был не в себе и, глядя перед собой невидящими глазами, бормотал невнятные мрачные угрозы. Крысы за его спиной озадаченно переглядывались.

Неужели Клуни Хлыст спятил?

 

*9*

Пока Лог-а-Лог держал плиту, чтобы та не закрыла вход, Матиас заглянул в дыру Перед ним был длинный темный лаз, уходящий в стену карьера. Но где же Гуосим?

Опасаясь кричать, чтобы не услышал змей, они несколько раз позвали ее громким шепотом. Наконец Матиас сказал

— Придется нам туда лезть.

— Подожди-ка, — сказал Лог-а-Лог и, взяв булыжник, засунул его в щель между плитой и стеной — Теперь вход открыт. Иди первым, Матиас.

Друзья осторожно двинулись по идущему вниз лазу Наконец лаз выровнялся, и они остановились, чтобы глаза привыкли к темноте Пол здесь был ровным, а ход таким широким и высоким, что они могли свободно, не пригибаясь, идти рядом Они пошли дальше, Лог-а-Лог то и дело молча указывал на странные знаки и рисунки, выцарапанные на камне Этот ход служил логовом уже не одному поколению змей, они-то и оставили на стенах эти знаки Вскоре ход расширился еще больше и привел друзей в небольшой грот, из которого выходили два коридора.

— Я пойду направо, а ты налево, — прошептал Матиас. — Время от времени рисуй мечом стрелку на стене, и я тоже буду рисовать стрелки своим кинжалом. Так мы не заблудимся. Заметишь Асмодеуса — сразу же возвращайся сюда, в этот грот. А если он заметит тебя — беги от него со всех ног и кричи изо всех сил.

Держа кинжал наготове, Матиас пошел направо — ход оказался чуть уже первого, но таким же высоким Стены здесь были из желтого песчаника. Через каждые несколько ярдов Матиас рисовал на стене стрелку. Вскоре до его ушей донесся звук падающих капель, звук, который казался странным и неуместным в зловещей тишине подземелья.

Слева в стене Матиас нащупал прямоугольную нишу. Он с отвращением обнаружил, что она была набита сброшенными змеиными кожами, — скукоженные, они кучей лежали на земле. Он вздрогнул, представив себе их владельцев, и поспешил покинуть это мрачное место.

Матиас заметил, что змеиные знаки на стенах здесь более старые и примитивные. Нет сомнения змеиное логово существовало задолго до того, как вырыли карьер.

Внезапно Матиас оказался в громадной пещере. Весь Большой зал Рэдволла легко уместился бы в любом углу этого огромного грота; посредине мерцало бледным светом озеро. Капли падали откуда-то сверху, со скрывавшегося во мраке потолка, озеро было покрыто рябью. Матиас заметил, что стены грота испещрены множеством новых ходов.

— Асмодеус-с-с-с!

Кровь застыла у Матиаса в жилах. Аспид был где-то рядом. Но где? Пугающее шипение эхом отдавалось со всех сторон.

— Асмодеус-с-с-с!

Матиас изо всех сил старался подавить в себе страх.

— Если бы змей знал, где я, он бы не стал, пытаясь меня запугать, тратить время, — сказал он сам себе. — Он бы меня сразу же схватил.

Слегка ободренный этими словами, но как можно более бесшумно, Матиас обошел озеро, он старался не слушать зловещее шипение.

— Асмодеус-с-с-с!

Решившись, Матиас юркнул в ближайший ход. И вот ведь приятная неожиданность! Перед ним, прислонившись спиной к стене, сидела Гуосим. Матиас схватил ее за лапу:

— Гуосим, как тебя сюда занесло? — Он осекся.

Гуосим повалилась набок — она была мертва!

Сдержав крик ужаса, Матиас отпрянул. Он ясно увидел следы ядовитых зубов на груди землеройки, ее распухшее лицо, закрытые глаза, почерневшие губы.

— Асмодеус-с-с-с!

Шатаясь, Матиас выбрался в главную пещеру. Следующий лаз в стене был совсем узким и, видимо, не заслуживал особого внимания. Тем не менее Матиас решил проверить его. Опустившись на все четыре лапы, он пролез в дыру и стал пробираться вперед.

— Асмодеус-с-с-с!

Жуткое шипение раздалось на этот раз совсем близко. Наконец узкий лаз кончился. Прямо перед Матиасом была морда гигантского аспида!

— Асмодеус-с-с-с!

Громадный змей спал. С каждым выдохом из его пасти появлялся раздвоенный язык и раздавалось зловещее:

— Асмодеус-с-с-с!

Матиас завороженно смотрел на змея. Казалось, что глаза аспида открыты: их покрывала мутная полупрозрачная пленка. Он дышал медленно и ровно. Огромное мускулистое тело свернулось, время от времени смертоносные кольца шевелились с сухим шорохом, но голова змея оставалась неподвижной.

В логове змея повсюду валялись то какой-нибудь лисий хвост, то голубиные крылья, то рыбья голова; стены были выстланы клочьями звериных шкур. Но сейчас Матиас видел только одно: меч Мартина Воителя!

Меч висел на развилке древесного корня, что торчал из дальней стены пещеры. Большой красный камень украшал эфес меча, другой такой же камень был вделан в рукоять, отделанную черной кожей с серебряным тиснением — таким же, как на перевязи и ножнах. Обоюдоострый клинок был выкован из лучшей в мире стали. Посредине шла канавка, украшенная символами, которые Матиас не мог разглядеть издалека.

Да, это он, легендарный меч аббатства Рэдволл! И он будет возвращен аббатству! Матиас осторожно пополз вперед мимо огромной треугольной головы змея — дюйм за дюймом, медленно, всем телом прижимаясь к земле. Язык змея, появляясь из пасти, едва не касался его, и без конца повторялось жуткое:

— Асмодеус-с-с-с!

Холодное дыхание аспида, пропитанное затхлым запахом смерти, колыхало усы Матиаса. Вот одно из чешуйчатых колец шевельнулось и слегка коснулось его лапы. Матиас затаил дыхание и теснее прижался к стене. Змей приподнял мутное веко, и прямо на мышонка уставился широко открытый глаз чудовища.

— Асмодеус-с-с-с!

Но глаз тотчас снова закрылся, аспид спал. Матиаса обдало холодным потом, но, похоже, пронесло — Асмодеус не проснулся.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Матиас проскользнул наконец мимо огромной головы. Стараясь держаться как можно дальше от тела змея, он подбежал к стене пещеры, на которой в развилке корня висел меч.

Трепеща, Матиас снял меч с корня и крепко сжал рукоять обеими лапами. Он поднял сверкающий клинок над собой и почувствовал, наверное, то, что должен был испытывать Мартин Воитель каждый раз, когда извлекал из ножен это грозное и прекрасное оружие. Матиас знал: в его жизни наступил самый важный момент! Он сжимал меч и всем телом чувствовал, что в его лапах стальной клинок. Теперь они, Матиас и меч, слились в единое целое!

Теперь надо выбраться отсюда незамеченным. В тесном логове змея нет места, чтобы взмахнуть как следует мечом, и даже если Матиасу удастся поразить Асмодеуса, тот, дергаясь в предсмертных судорогах, расплющит его в лепешку. Бессмысленной храбростью ничего не добьешься — опытный воин всегда сам выбирает место и время битвы. Матиас огляделся по сторонам. Отверстие, через которое он пробрался в логово, было слишком узким для змея: оно, несомненно, служило ему для того, чтобы его ужасный голос, усиливаясь, разносился по всем пещерам и переходам — пусть незваные пришельцы трепещут!

Неподалеку от хвоста змея звериные шкуры, покрывавшие стены подземелья, слегка колыхались. Наверняка за ними — проход, и проход достаточно широкий для змея. Меч Мартина придал Матиасу смелости, и, расхрабрившись, он осторожно пощекотал его острием змеиный хвост. Огромное чешуйчатое тело мгновенно пришло в движение, но Матиас, успев скользнуть за шкуры, был уже в безопасности; он оказался в изогнутом коридоре; этот коридор привел его обратно в большую пещеру со светящимся озером.

Едва Матиас очутился в пещере — из лаза, где лежала мертвая Гуосим, выбежал бледный Лог-а-Лог. Забыв обо всем на свете, он завопил:

— Матиас, Гуосим мертва! Я только что видел ее, вон там! Она мертва!

На этот раз Асмодеус проснулся.

 

*7*

Оборону Рэдволла возглавляла Констанция. Она была самой старой и мудрой из всех лесных обитателей, собравшихся ныне в аббатстве. Барсучиха отличалась рассудительностью и здравым смыслом, основанным на огромном жизненном опыте

Джесс, Винифред и Бэзил — ее верные помощники — только что сообщили ей последние новости, полученные от кротов крысы закончат подкоп вскоре после полудня. Барсучиха удовлетворенно кивнула своей полосатой головой, благодаря артели Кротоначальника крысам не удалось застать их врасплох

Клуни Хлыст продолжал вести себя все так же странно: он молча сидел в залатанном шатре в дальнем конце луга Даже когда Кроликобой с торжествующим видом объявил ему, что подкоп почти закончен, Клуни ничем не выказал своей радости

Хорек, ожидая приказаний, недоуменно застыл на месте, но Клуни сидел неподвижно — словно забыл о хорьке. Тот решился заговорить снова

— Так я о подкопе, хозяин Мы сегодня его закончим, сразу после полудня

С отсутствующим видом Клуни снова взглянул на хорька.

— Ах да, подкоп! Хорошо, продолжай, ты сам знаешь, что делать. А мне надо кое-что обдумать, — пробормотал он.

Выйдя из шатра, Кроликобой рассказал обо всем Черноклыку и Темнокогтю — те не решались поверить своим ушам.

— Да говорю вам, свихнулся он, — убежденно заявил Кроликобой — Сидит там, точно пугало огородное. Кое-что ему надо обдумать, видите ли. А у нас уже все готово, чтобы захватить аббатство! Что будем делать?

— Остается только одно, — задумчиво проговорил Темнокогть. — Пока хозяин болен, действовать самостоятельно.

— Темнокогть прав, — согласился Черноклык. — Мы втроем и возглавим армию

Крысы вопросительно посмотрели на хорька: что скажет тот

— Пожалуй, ваша правда, — отозвался Кроликобой. — Но слушайте, никто из солдат не должен знать о болезни хозяина, а то они разбегутся. Может, Клуни и не спятил Да, да, скорее всего он задумал еще одну хитрость, вот увидите.

Троица командиров с важным видом подошла к подкопу и забралась в него — проверить, как продвигается дело. Это была длинная, зловонная нора. Взад и вперед по ней сновали ласки и горностаи: кто тащил корзину с землей, кто волочил камни, кто — корни. Кроликобой с видом знатока пояснял своим товарищам:

— Сейчас мы прямо под дорогой — видите, какая здесь твердая земля, никакой крепи не надо. А здесь, видите, уже подпорки начинаются. Осторожно, голову не зашибите! Здесь пришлось крепить, а то потолок бы рухнул. Дальше, правда, земля становится еще мягче, но у нас дерева уже не хватило. Впрочем, не все ли равно! Если быстро проведем армию через подкоп — в аббатстве окажемся раньше, чем мыши успеют спохватиться.

А прямо над головой Кроликобоя один из кротов, приложив ухо к земле, слышал каждое его слово. Он тотчас повторял все брату Уолтеру, а тот старательно записывал.

Взглянув на эти записи, Констанция подняла свою тяжелую палицу.

— Значит, не успеем спохватиться? — яростно воскликнула она. — Но кое-кому сегодня очень даже придется спохватиться!

Кроты двумя бечевками, натянутыми на вбитые в землю колышки, точно отметили границы подземного хода. Кротоначальник и его артель смогли определить все: глубину и ширину подкопа, где поставлены подпорки и даже где первая крыса высунется наружу. Констанции не нравилось только одно: согласно плану, который они придумали вместе с Кротоначальником, им не придется крыс и пальцем тронуть.

На треножник установили два огромных котла с водой, под ними с утра развели огонь, чтобы вода всегда кипела. Констанция и бобер встали возле котлов с жердями наготове. Все, кто не стоял на стенах аббатства, выстроились в две шеренги по обе стороны отмеченного бечевками коридора. Это выглядело словно какой-то странный ритуал: два костра, две бечевки на колышках и две шеренги зверей, стоящих под жарким июньским солнцем в ожидании приказа барсу чихи.

Черноклык построил крысиную армию в канаве и, расхаживая вдоль колонны, отдавал последние приказания. Без Клуни управлять бандой оказалось непросто, но красноречивый Кроликобой сумел убедить солдат, что хозяин в курсе всех дел и если кто струсит или не выполнит приказ, то будет иметь дело с самим Клуни.

— Слушайте все! — крикнул Черноклык. — Темнокогть сейчас в конце подкопа. Стоит землекопам пробить верхний слой земли — и он в аббатстве! С ним четыре солдата, они будут прикрывать выход, пока мы выбираемся наружу. Вылезете на той стороне — не зевайте, бегите сразу к главному зданию аббатства и хватайте мышиного аббата. Темнокогтя с вами не будет: он со своим отрядом прорвется к воротам. Как только Темнокогть откроет ворота, в аббатство войдут наши главные силы.

Клуни в это время спал в шатре. Но долгожданного отдыха не было: во сне его вновь преследовал воин. Как ни старался, Клуни никак не мог убежать от мстителя с огненным мечом. Тени убитых им зверей вставали перед ним из-под земли. Они путались у него под ногами, он спотыкался о них и падал. Обессиленный, он все-таки поднимался и бежал дальше от неумолимого преследователя, а вокруг плясали тени его мертвых офицеров — Черепа, Краснозуба, Рваноуха и Сырокрада — и повторяли на все лады: повернись, повернись! Но Клуни, охваченный страхом, бежал не оглядываясь.

Наконец две ласки-землекопа пробили тонкий свод подземного хода и отпрыгнули в сторону от посыпавшейся сверху земли. В дыру ударил солнечный свет. Подталкиваемый сзади нетерпеливыми солдатами, Темнокогть подошел к землекопам, и те подняли его на вытянутых лапах и выпихнули наружу. Темнокогть, подтягиваясь, уже ухватился передними лапами за траву, но вдруг замер…

Прямо перед ним вдоль натянутых на колышки бечевок стояли две шеренги лесных зверей. Темнокогть усмехнулся: нашли время играть в свои глупые игры! Ведь у них даже оружия нет!

В это время за спиной у него послышался какой-то шум, и, обернувшись, Темнокогть увидел два булькающих на огне огромных котла. За котлами стояла барсучиха.

Темнокогть попытался выскочить наружу, но не успел — барсучиха мигом перевернула котлы вверх дном. Предсмертный крик застрял у Темнокогтя в глотке. Кипящая вода обрушилась ему на голову обжигающим водопадом. Кипяток мгновенно затопил набитый крысами подземный ход. Прижатые друг к другу, крысы даже пискнуть не успели.

Тотчас Констанция скомандовала выстроившимся вдоль бечевок зверькам:

— Прыгайте!

И все одновременно прыгнули через натянутые бечевки.

Констанция начала мерно считать:

— Раз, два, прыгай! Раз, два, прыгай!

Под ударами сотен лап земля вскоре осела — подкоп завалило. Защитники аббатства издали громкий торжествующий крик. Артель Кротоначальника принялась засыпать образовавшуюся канаву камнями и землей.

Монах Гуго попросил вернуть котлы на кухню. Некоторое время мыши постояли возле бывшего подкопа и вскоре пошли прочь от длинного каменистого кургана — памятника на братской могиле крыс.

Черноклык и Кроликобой, стоявшие у входа в подкоп, были отброшены в сторону толпой крыс, ласок и хорьков, в страхе рвавшихся наружу.

— Это еще что такое? — заорал Черноклык. — Назад, кому сказано!

Но на его окрики никто не обращал внимания. Облепленные жидкой грязью, волоча за собой обломки копий, отталкивая друг друга, солдаты Клуни бросились прочь от подкопа.

Кроликобой заглянул в дыру. Поток горячей воды вынес ему навстречу мертвого горностая. Хорек еле успел отскочить в сторону — опоры треснули, раздался глухой удар, подкоп рухнул.

Клуни все бежал и бежал, и вдруг перед ним возникло новое привидение: отвратительная тварь, покрытая темной дымящейся жижей. Призрак, расставив лапы, словно для объятия, преградил ему путь. Клуни отпихнул его прочь, и тот жалобно застонал:

— Клуни, это я, Темнокогть. Смотри, что они со мной сделали!

Около шатра стояли, переминаясь с лапы на лапу, Кроликобой и Черноклык и тихонько спорили:

— Ты рыл подкоп, ты и заходи первым.

— Почему я? Я хорек, а ты — крыса, тебе и отвечать. Иди первый.

— Может, вместе зайдем?

— А может, лучше подождать? Хозяин, кажется, спит. Пожалуй, он не особенно обрадуется, если мы его разбудим.

— Верно Нечего его будить.

 

*8*

Выглянув в узкую дыру, что находилась у него прямо перед глазами, Асмодеус увидел в большой пещере мышь и злобно зашипел. Мышь украла меч, его любимый, такой красивый меч.

Аспид развернул свое мускулистое тело и, обнажив ядовитые зубы, стремительно заскользил в пещеру Никто не смеет красть у него.

Матиас схватил перепуганного Лог-а-Лога за лапу и потянул за собой

— Асмодеус обнаружил нас! Быстрее, Лог-а-Лог! Прочь отсюда!

Обежав мерцающее озеро, друзья юркнули в узкий ход на другой стороне пещеры

Огромный аспид лениво свернулся возле этого узкого хода и ехидно зашипел:

— Асмодеус-с-с! Некуда спешить, никуда не денутся.

Вскоре в отчаянии беглецы обнаружили, что ход кончается тупиком. Они попали в ловушку!

Лог-а-Лог остановился, зубы его громко стучали.

— Т-тут, т-т-тут нет выхода! Мы погибли! — запричитал он.

Асмодеус слегка просунул голову в ход, и воздух вокруг беглецов наполнился шипением:

— Асмодеус-с-с!

Лог-а-Лог одеревенел от ужаса. Матиас принялся яростно копать стену мечом, отбрасывая в сторону куски песчаника, он все время повторял про себя:

— Нам нечего терять, кроме меча и наших жизней. Но должен, должен быть выход!

Вот меч вонзился в древесный корень, и Матиас принялся тыкать вокруг, мягкий песчаник под стальным клинком стал осыпаться. Матиас заработал еще быстрее.

Лог-а-Лог всхлипнул: в узком подземном ходе показался Асмодеус, медленно, но неуклонно он приближался.

Матиас понял, что меч пробил камень, за которым была пустота. Он с удвоенной энергией принялся расширять проделанную дыру. Вскоре он схватил Лог-а-Лога за шкирку и как следует встряхнул его:

— Слушай! Ты меньше меня, лезь вперед, а потом попытайся вытянуть и меня за задние лапы.

Лог-а-Лог наконец-то сообразил, в чем дело, и быстро юркнул в дыру. Скорчившись, он спрятался за древесным корнем.

Асмодеус подполз уже совсем близко, и Матиас, размахивая мечом, отступал, не сводя глаз с врага. Он нащупал за спиной дыру в стене и полез в нее боком. Не опуская меча, он крикнул своему товарищу:

— Лог-а-Лог, видишь мои лапы? Хватайся за них покрепче и тяни!

Наконец Матиас почувствовал, что Лог-а-Лог тянет его за задние лапы, и, извиваясь всем телом, стал протискиваться в дыру. Асмодеус оскалил пасть. Матиас, защищаясь, замахнулся мечом на аспида, тот зашипел и отпрянул. Тогда Матиас ткнул концом меча в голову змея.

— Назад, змей, или я убью тебя! — прокричал он.

Асмодеус ответил тихим шипением. С радостным криком Матиас наконец проскочил в дыру и упал на Лог-а-Лога. Змей попытался просунуть голову в отверстие, со всех сторон на двух друзей посыпались песок и камни.

— Он скоро пролезет! — в ужасе вскрикнул Лог-а-Лог.

Матиас отодвинул друга в сторону и, расставив задние лапы пошире, крепко сжал рукоять меча.

— Отступать некуда, я буду биться с ним не на живот, а на смерть!

Вот огромная треугольная голова уже просунулась в тесную пещеру.

— Верни меч, мышь, и ты умрешь без мучений! — прошипел аспид. Матиас рассмеялся:

— Попробуй отнять его, Ядозубый!

Асмодеус рванулся вперед, но ему мешал торчащий в проломе корень. Тогда он принялся раскачиваться всем телом из стороны в сторону.

— Посмотри на меня, мой маленький друг. Я знаю, ты — великий воин и не побоишься взглянуть мне в глаза. Посмотри на меня.

Зрачки змея сужались и расширялись, и вскоре Матиас, завороженный, был не в силах оторвать взгляд от этих огромных глаз. Асмодеус вкрадчиво шипел:

— Смотри, смотри, это озера вечности. Ныряй в них, там темно, темно и тихо…

Лог-а-Лог, околдованный взглядом змея, тоже застыл. Матиас чувствовал, что его сковывает сонное оцепенение. Голос аспида, словно ядовитый зеленый туман, окутывал все тело. Матиас неотрывно смотрел в змеиные глаза, его веки становились все тяжелее и тяжелее…

Но вдруг из этого тумана появился Мартин Воитель:

— Матиас! Проснись! Встреть врага, как подобает воину! Подними меч, Матиас! Мой меч не достанется змею. Ударь его за меня, мой храбрый воин!

Асмодеус, с трудом протискивая свое длинное тело в узкий проход, медленно, но неумолимо приближался.

Губы Матиаса, стоявшего с закрытыми глазами, вздрогнули и зашевелились.

— Ударь…

И — о чудо! — наваждение исчезло. Матиас открыл глаза и смело взглянул на змея. Он поднял старинный меч высоко над головой и с размаху опустил его на голову аспида.

Это Мартин бьет за Рэдволл!

За Мартина!

За Лог-а-Лога и его землероек!

За убитую Гуосим!

За Мафусаила!

По Клуни Хлысту!

За солнечный свет и свободу!

Матиас рубил мечом, покуда тот не выпал из его ослабевших лап.

Когда Лог-а-Лог очнулся от оцепенения, он первым делом взглянул на своего друга Матиаса Воителя.

Тот стоял, дрожа от изнеможения, тяжело дыша, передние лапы бессильно висели вдоль тела. Одежда его была в крови, грозный клинок легендарного меча мерцал в темноте алым цветом победы.

Голова ядозубого Асмодеуса неподвижно лежала на земле, его помутневшие глаза закрылись навеки!

 

*9*

На следующий день Матиас вошел во двор дома Джулиана во главе Повстанческого союза землероек. Около амбара он велел повстанцам остановиться и повернулся к Лог-а-Логу:

— Подождите меня здесь. Мне надо кое с кем поговорить наедине.

Матиас вошел в полутемный амбар, зная, что его появление здесь не будет неожиданностью. С порога, не глядя по сторонам, он крикнул коту:

— Джулиан, это я, Матиас! Я вернулся! Рыжий кот мгновенно вынырнул из темноты.

— Вижу. Добро пожаловать, мой маленький друг! А это и есть тот самый меч, о котором ты мне рассказывал?

Матиас протянул меч коту:

— Он самый. И этим мечом я убил Асмодеуса. Это меч Мартина Воителя!

Сквайр Джулиан Джиндживер бережно принял меч в свои лапы, затем положил его на сено и, сев рядом, прикрыл глаза.

— Матиас, я хочу дать тебе добрый совет. Твой меч, без сомнения, прекрасен и выкован искусным мастером. Но это всего лишь меч. Без волшебной силы и тайных заклинаний. Этот меч выкован для одной цели — убивать, и он ровно настолько хорош или плох, насколько хорош или плох тот, кто им владеет Поэтому не пускай свое оружие в ход бездумно и праздно. Мартин Воитель поднимал этот меч только ради правого дела — вот почему меч стал символом мощи Рэдволла. Без мудрости сила — ничто.

— Благодарю тебя, Джулиан, — сказал Матиас. — Я на всю жизнь запомню твой совет. А теперь я хочу попросить тебя об одном одолжении. Мне надо поговорить с капитаном Снегом, и я хочу, чтобы ты присутствовал при нашем разговоре.

Кот досадливо поморщился:

— Ты просишь слишком многого Неужели мое присутствие при разговоре с этим у^олобым пернатым солдафоном так необходимо?

Матиас слегка коснулся лапы ворчавшего кота:

— Не беспокойся, Джулиан. Мне кажется, ты будешь приятно удивлен

Рыжий кот подавил зевок:

— А-а, брось. Я буду приятно удивлен, если на этого старого дурака упадет еще одно дерево

Капитан Снег ходил взад-вперед у корней дуба, служившего ему жилищем Он мрачно взглянул на кота, потом на Матиаса с мечом в лапе, фыркнул, нахохлился и сложил крылья за спиной.

— Я не стану выслушивать твой рассказ о том, как тебе удалось это сделать. Все равно не поверю. Но ты здесь, и, надо полагать, я проиграл?

Матиас, скрывая торжествующую улыбку, нетерпеливо топнул:

— Хорошо ли вы помните свою клятву, сэр? Гневно сверкнув глазами, филин швырнул к ногам Матиаса медаль Бэзила:

— Вот! Забери свою медаль, маленький наглец. И учти, пока этот травоядный кот сшивается рядом, я не собираюсь разговаривать с тобой.

Матиас нахмурился и, поводя острием меча по земле, вежливо заговорил:

— Благодарю вас за медаль, капитан Снег. Но должен вам сказать, я привел сюда целую армию землероек. Они ждут, что вы сдержите и свою другую клятву, сэр.

Филин развернул огромные снежно-белые крылья и в несколько взмахов взлетел на край дупла. Сложив крылья и крепко зажмурив глаза, он заорал:

— Обещаю никогда больше не убивать и не есть мышей и землероек. Пока я жив! Все! — С недовольным уханьем он скрылся в дупле.

Откуда ни возьмись вокруг Матиаса и Джулиана появились землеройки, они кричали и приплясывали от радости.

Капитан Снег высунул из дупла голову:

— Прочь! Убирайтесь прочь! Когда вокруг скачет столько еды, я за себя не отвечаю! Не испытывайте мое терпение!

— Простите, что я вам напоминаю об этом, сэр! — закричал филину Матиас. — Но было еще одно обещание, касающееся нашего общего друга — сквайра Джулиана Джиндживера.

Филин, унылый и взъерошенный, снова показался из дупла. Вконец униженный, он поклонился коту:

— Я виноват перед тобой, сквайр Джулиан, и прошу у тебя прощения.

Однако ответ кота удивил его и приободрил.

— Ты ничуть не виноват, дорогой друг. Если кто и должен был извиниться, так это я. Ссора произошла исключительно из-за моей придирчивости и нетерпимости.

Капитан Снег проворно слетел на землю и уселся рядом с Джулианом.

— Правда? Ты и вправду так думаешь? О нет, старина Джулиан, это я во всем виноват. Все началось из-за того, что я не умею вести себя прилично за столом. Тебе не в чем себя винить, дружище.

На физиономии Джулиана появилась широкая улыбка, и он промурлыкал:

— Нет, нет. Настаиваю на том, чтобы мы разделили вину хотя бы поровну. А раз ты только что дал обещание мышам и землеройкам не есть их, мы больше не вернемся к этому вопросу. Скажи, ты когда-нибудь пробовал салат из форели с горчицей и крессом? Не зайдешь ли ко мне в амбар? Нам на двоих хватит. И не хмурься — ведь форель все-таки не совсем овощ, не так ли?

И помирившиеся друзья, оживленно беседуя, зашагали к амбару, как будто между ними никогда не было никакой размолвки. В дверях Джулиан, пропустив филина вперед, обернулся к Матиасу и подмигнул:

— А знаешь, мой друг, может быть, этот меч и впрямь волшебный?

Впервые за много дней Матиас от души рассмеялся.

 

*10*

Когда Клуни вышел наконец из шатра, он вовсе не был похож на безумца. Оставшиеся в живых крысы настороженно смотрели, как он расхаживает по лугу. Его единственный глаз хитро поблескивал, приказы звучали отрывисто и властно, и даже хвост, казалось, щелкал с небывалой силой. Хозяин выглядел уверенным в себе, как никогда.

Прежде всего Клуни отвел свою армию в дальний конец луга. Он хотел, чтобы солдаты как следует отдохнули, и не стал донимать их упреками и угрозами.

Защитники Рэдволла постарались как можно лучше воспользоваться полученной передышкой. Плотники, которых спустили со стены в плетеных корзинах, принялись чинить поврежденные тараном ворота На случай внезапного нападения на стене стояли отряды мышей — они были готовы в любой момент поднять корзины с плотниками наверх. Впрочем, скучать этим мышам не пришлось: целый день они спускали вниз инструменты, доски, гвозди, скобы и все прочее, что требовали мастера.

Клуни, наблюдая за мышами издалека, злобно бормотал про себя:

— Старайтесь, старайтесь. Мне вовсе не нужна крепость с разбитыми воротами.

Он подозвал к себе Черноклыка и велел ему развести в канаве костер.

Крысы собрались вокруг огня — всех разбирало любопытство: что на сей раз задумал хозяин? Но жаркое пламя вскоре заставило их попятиться. Над канавой волнами поплыл раскаленный воздух.

Клуни, подбоченясь, появился на краю канавы и щелкнул хвостом:

— Грязнонос, Шелудивый! Привести пленных мышей!

Крысы тотчас привели пленников и бросили их перед хозяином на землю. Грязные и голодные, мыши выглядели жалко. Клуни вытянул лапу вперед:

— Эй, ты, да, ты, как тебя?

— Увалень, сэр, — отвечал измазанный грязью пленник.

Клуни грубо оттащил его от остальных мышей.

— Кем они тебе приходятся, Увалень? — рявкнул он.

Тот ответил дрожащим голосом:

— Это моя семья, сэр. Мать, отец, братья, сестры, моя жена и двое малышей. Пощадите их, сэр, умоляю вас!

Клуни в ответ только засмеялся. Он наклонился к Увальню и хрипло прошептал:

— А что ты готов сделать, чтобы спасти их? Пленник в ужасе глядел, как Клуни переводит взгляд от его семьи к костру и обратно.

— Все! Все, что угодно! Что вы хотите? — взвизгнул Увалень в ужасе.

Клуни торжествующе щелкнул хвостом и притянул Увальня к себе так, что их носы соприкоснулись. Дыхание разбойника было таким же отвратительным, как его голос.

— Слушай меня внимательно. Ты откроешь мне ворота аббатства, дружок! А если не сможешь — за все расплатятся твои драгоценные родственнички. Ты понял, что тебе надо сделать?

Констанция с легкостью поднимала на веревке тяжелые грузы, но и все другие звери, хотя уступали ей в силе, работали на славу. Никто и не заметил, что среди плотников появился новичок.

Увалень!

Клуни дал ему одежду, снятую с одного из упавших со стены защитников Рэдволла. Прячась в канаве, Увалень подобрался почти к самым воротам, затем, дождавшись удобного момента, вышел на дорогу с доской на плече и незаметно присоединился к плотникам. Мыши трудились без устали, и наконец белка Джесс решила, что работа закончена. И в самом деле, ворота стали как новые. Плотники собрали инструменты и убрали с дороги строительный мусор. Затем рабочих подняли в больших корзинах обратно на стену. Увалень, сидя в корзине между братом Альфом и братом Руфусом, разглядел далеко на лугу Клуни — тот не сводил взгляда с ворот.

Увидев, как дружно живут в Рэдволле, Увалень в душе проклинал свою несчастливую судьбу: о, зачем, зачем попал он в лапы крыс?! С этими невеселыми мыслями он сидел вместе с остальными обитателями Рэдволла на траве и пил чай. При одной мысли о предательстве кусок застревал у него в горле, но как иначе спасти ему свою семью? После чая он поднялся с травы и отошел в сторону. Затем незаметно пробрался к воротам и залез в келью Мафусаила. Заперев за собой дверь, Увалень в отчаянии бросился на кровать. Что же будет сегодня ночью?

После чая аббат собрал в Пещерном зале командиров и обратился к ним с речью:

— Друзья, теперь, надеюсь, всем стало ясно, что Клуни ничего не добьется ни штурмом, ни осадой. Как вам хорошо известно, в Рэдволле есть почти все, что нужно для жизни. Все затеи Клуни провалились, и тем не менее мы не должны убирать дозорных со стен. Будьте начеку и следите за Клуни и его ордой. Я не сомневаюсь, что недалек тот день, когда враг наконец отступит и оставит Рэдволл в покое.

Слова аббата были встречены громкими радостными возгласами, но Констанция, настроенная не столь оптимистично, как аббат, прошептала Бэзилу и Джесс:

— Клуни, пока жив, не отступит!

Увалень, как и приказал ему Клуни, выжидал после наступления темноты еще час. Но вот наступило время действовать, и он, выскользнув из кельи, отправился к северной стене. У маленькой двери в северной стене аббатства Увалень достал из-под одежды пропитанную маслом тряпку и, смазав засовы, бесшумно отворил дверь.

Хорек Кроликобой, укрывшись за деревом на опушке леса, не сводил с двери глаз. Клуни поставил самых верных своих солдат у каждого входа в аббатство, но Кроликобою повезло больше всех: именно он первым увидел мелькнувшую в дверном проеме красную тряпку. Хорек немедленно помчался к Клуни.

Когда Клуни со своей ордой выступил из лагеря, была уже середина ночи. Вокруг костров лежали завернутые в одеяла охапки травы. Часовым со стен аббатства они казались телами спящих крыс. Сначала крысиная армия сделала большой крюк на север, и, только решив, что они достаточно далеко от аббатства, Клуни повернул назад.

Они вернулись к аббатству под тенистым покровом леса. Теперь, когда цель была так близка, Клуни был осторожен, словно выслеживающий дичь охотник.

Клуни не спешил. Он подождал еще полчаса и наконец увидел, что часовые на стене начинают клевать носом. Долгожданный момент приближался — что значат теперь какие-то минуты? Клуни незаметно выскользнул из укрытия и пробрался к двери, которая бесшумно открылась от первого же легкого толчка. Он встал у двери, и мимо него к главному зданию аббатства потянулась вереница крыс. Часовые на стене сейчас не представляли серьезной угрозы: если не спят, то наблюдают за дорогой и вражеским лагерем, а что происходит у них за спиной — этого они не видят.

Неподалеку, с беспокойством глядя на Клуни, стоял Увалень. Ну что же, по крайней мере теперь его семья вне опасности. Он честно выполнил порученное ему дело, и предводитель крыс, конечно, сдержит свое слово. Увалень не заметил, как Клуни тайком подмигнул Черноклыку. Тяжелая палица Черноклыка с силой опустилась на затылок Увальня, и бедняга, не успев даже пикнуть, повалился наземь.

Клуни Хлыст оскалился в злобной усмешке. Наконец-то его армия в Рэдволле!

 

*11*

Последние лучи заходящего солнца проникли в распахнутые двери амбара и осветили все темные углы. Матиас лежал на сене среди остатков обильной праздничной трапезы. Повстанческий союз землероек проявил небывалое гостеприимство.

Рядом с ним с одной стороны горой лежали подарки от сквайра Джулиана Джинджи-вера, капитана Снега и землероек, с другой — сверкал в лучах заката меч. Землеройки решили завершить праздник здоровым сном на свежем воздухе и, объевшиеся до такой степени, что уже не могли спорить, теперь лежали во дворе.

Лог-а-Лог, отдуваясь, подошел к своему другу и тяжело рухнул рядом с ним на охапку сена.

— Приветствую тебя, о могучий воин, — захихикал он, — избавитель землероек, победитель Ядозубого, собеседник котов, друг филинов, примиритель…

— Уймись, болтун! — засмеялся в ответ Матиас, спихивая его на землю.

— Ты, наверное, и с птицами водишь дружбу, а? — поинтересовался Лог-а-Лог. — Как насчет воробьев? Матиас лениво зевнул:

— Воробьи? Приходилось иметь с ними дело. А что?

— Да так, ничего, — сонно пробормотал Лог-а-Лог. — Просто наши заметили одну воробьиху на опушке леса, но не могли понять ни слова из того, о чем эта дикарка кричит. Она просто вне себя, прыгает, что-то чирикает, как безумная. По крайней мере так мне сказали.

Матиас, схватив меч, мигом вскочил:

— Скорей, Лог-а-Лог! Я понимаю воробьиный язык. Пойдем скорее туда и узнаем, в чем дело

Вместе с небольшим отрядом землероек друзья тотчас отправились к опушке леса.

Воробьиха летала над зарослями высокой травы и громко чирикала. Матиас немало удивил Лог-а-Лога и остальных землероек, когда, рванувшись вперед, закричал во все горло:

— Клюва! Это ты, пожирательница червей! Встреча двоих друзей была радостной.

— Матиас-мышь! Старый черведруг! Стал большой толстый воин!

Матиас быстро рассказал Клюве о своих приключениях, а та в свою очередь рассказала обо всем, что случилось на Воробьином Дворе.

После смерти короля Быка Клюва, как и хотела ее мать Темное Крыло, стала королевой. Под властью самой молодой за всю историю королевы воробьиное племя вздохнуло свободней. Всем надоело подчиняться приказам сумасбродного тирана.

Но, закончив свой рассказ, Клюва нахмурилась:

— Матиас, в Рэдволл большой беда. Мы смотреть, видеть с крыши. Червекрысы много нападать, мыши храбрые воины, бить червекрыс сильно-сильно. Клюва смотреть за крысиный король. Очень плохой, хуже король Бык. Делать злой план, обмануть аббатство. Скоро-скоро червекрысы войти в Рэдволл. Матиас-мышь взять меч и торопиться быстро-быстро.

Ледяные когти страха стиснули Матиаса, лапы его подкосились, он бессильно опустился на траву.

Лог-а-Лог осторожно встряхнул друга:

— Что она говорит, Матиас? Ты словно снова увидел Ядозубого. Что стряслось?

— Рэдволл, — глухо проговорил Матиас. — Клуни Хлыст скоро захватит его!

Лог-а-Лог быстро повернулся к землеройкам:

— Объявить общий сбор! Мы немедленно идем к аббатству Рэдволл. Никаких обсуждений, никаких голосований! Всем вооружиться. И пусть все знают, что нам придется идти день и ночь.

Матиас поднял меч Мартина:

— Гром и молния, Лог-а-Лог, ты прав! Разве я сражался за этот меч не затем, чтобы спасти Рэдволл? Скорее! Вперед!

— Землемыши тебе помогать. Сколько воинов? — прочирикала Клюва.

— Целый полк, — ответил Лог-а-Лог. — Почти пятьсот землероек.

Клюва взмахнула крыльями:

— Моя тоже приводить всех воинов. Мы помогать. Матиас от души пожал лапу воробьиной королеве:

— Благодарю тебя, друг. В путь. Как помочь Рэд-воллу, мы успеем придумать по дороге. Скорее! У нас нет времени ждать!

Матиас, землеройка и воробьиха тотчас нырнули под зеленый покров Леса Цветущих Мхов.

Быстро шагая между деревьями, Матиас был уверен в одном: именно ему суждено встретиться лицом к лицу с Клуни Хлыстом.

 

*12*

Аббат проснулся от укола приставленного к его горлу клинка Вокруг толпились ухмыляющиеся крысы Та же участь постигла Джесс, Бэзила, Винифред и Кротоначальника Крысы пробрались в аббатство в полной тишине — никто их не заметил

Больше всего крысы боялись Констанции В ату ночь она, как всегда, спала на траве во дворе аббатства К спящей барсучихе незаметно подобрались четыре десятка крыс и быстро накинули на нее веревочную сеть Констанция не успела даже как следует проснуться — ее тут же оглушили дубинками Клуни наблюдал за происходящим с мрачным удовлетворением теперь он — хозяин Радволла!

Зверей, еще протиравших спросонья глаза, выволокли во двор аббатства Детеныши, цепляясь за родителей, горько плакали Крысы, раздавая пинки направо и налево, согнали всех в кучу и приказали сесть на траву Аббата Мортимера, в ночной рубашке — ему даже не позволили переодеться, — и командиров отвели в сторону и туго связали им за спиной лапы Пленники стояли молча, а крысы, хихикая, тыкали в них палашами и называли «зачинщиками»

Стоя посреди Большого зала, Клуни Хлыст разглядывал драгоценный гобелен Теперь нет нужды воровать какие-то куски ему принадлежит весь гобелен Черноклык, Жабоед, Грязнонос, Шелудивый и Кроликобой, построившись в ряд, вошли в зал и отсалютовали хозяину

— Аббатство наше, хозяин'

— Возьмите из зала, который они называют Пещерным, кресло настоятеля и поставьте его на помосте у ворот, — приказал Клуни — Я буду вершить суд.

Крысы радостно ринулись выполнять приказ Клуни снова повернулся к гобелену и обратился к изображению Мартина

— Больше ты не будешь преследовать меня во сне' Сегодня, когда я шел по лесу, я с лышал внутренний голос И этот голос сказал мне сегодня, еще до заката солнца, я навсегда избавлюсь от ночных кошмаров Что ты на это скажешь, а?

Мартин улыбаясь как ни в чем не бывало, глядел на Клуни сверху вниз Клуни с силой щелкнул хвостом по полу Большого зала Равнодушие Воителя привело его в ярость

— Отныне этот зал будет именоваться Залом Хлыста! — истошно заорал он. — Аббатства Рэдволл больше не существует! Есть Замок Клуни! И у меня все, все будет по-другому!

В припадке ярости Клуни заметался по залу, разя хвостом воображаемых врагов, и эхо послушно вторило его диким воплям:

— Великая Крысиная Стена!

— Озеро Утопленников!

— Поле Мертвых Мышей!

— Хорьковые Ворота, Сад Горностая, Колокол Ласки. Ах-ха-ха-ха-ха!

Пленники во дворе, услышав раскаты безумного хохота Клуни, доносившиеся из Большого зала, вздрогнули при одной мысли об ожидавшей их участи. Ожидая восхода солнца и появления во дворе Клуни Хлыста, они понуро опустились на траву.

 

*13*

Клюве и Лог-а-Логу стоило немалых усилий заставить Матиаса хоть немного отдохнуть. Он шагал через ночной лес так быстро, что Лог-а-Лог с трудом поспевал за ним. Даже Клюва устала летать в темноте между деревьями и кустами — ведь это гораздо утомительнее, чем свободный полет на просторе. Только Матиас без устали, не останавливаясь ни на минуту, шел и шел вперед. Тяжелый меч бил его по спине, дыхание стало прерывистым. Воробьиха и землеройка знали, что время не ждет, но понимали, что, если Матиас будет идти в таком темпе и дальше, надолго его не хватит.

Все решилось само собой: Матиас споткнулся о корень дерева и растянулся на земле. Друзья тут же навалились на него и, прижав к земле, не отпускали, пока он не внял их уговорам. Матиас сел вместе с ними на траву среди густых зарослей папоротника. Чтобы не терять времени понапрасну, они принялись обсуждать, что же делать дальше.

— Ты иди к Рэдволлу, Матиас, — предложил Лог-а-Лог, — а я останусь здесь, пока не подойдут остальные. Не беспокойся, мы ненамного отстанем от тебя.

— Все это хорошо, но как вы заберетесь на стены аббатства? Клуни наверняка уже выставил часовых.

— Зачем червекрысу часовые? — взмахнула крыльями Клюва. — Он брать аббатство, откуда знать, что мы брать назад?

— Ты права, Клюва! Но все равно, как мы попадем внутрь? — спросил Матиас.

Воробьиная королева хитро подмигнула мышонку:

— Моя посылать воины открывать маленькие двери: восточная, южная, северная. Увидишь, они все открыть. Теперь Клюва уходить, встретить друг Матиас-мышь в Рэдволл.

И королева воробьев, словно выпущенная из тугого лука стрела, взмыла вверх. Матиас встал и пошел по лесу дальше. Лог-а-Лог остался дожидаться своих воинов.

Лежавший без чувств у северной двери аббатства Увалень зашевелился и со стоном перевернулся на спину. На затылке у него зияла глубокая рана, но он был жив. Первое, что он увидел, — стоявших над ним трех воробьев. Это были Темное Крыло, Быстрый Ветер и Острый Клюв. Они мигом вытащили Увальня через открытую дверь в лес.

Темное Крыло приказала двум воробьям-воинам:

— Берите красная тряпка и жир. Зовите много воинов. Летите незаметно, смажьте остальные двери. Ждать королева. Червекрысы не должны вас видеть, летите.

Еще до восхода солнца воробьи успели смазать замки, засовы и петли всех маленьких дверей во всех стенах аббатства.

А Матиас все ближе и ближе подходил к Рэдвол-лу. За ним спешил Повстанческий союз землероек в полном составе. Тысяча воинов-воробьев спрятались в ветвях деревьев вокруг аббатства и ждали приказа своей королевы.

 

*14*

И вот забрезжила утренняя заря Первые лучи солнца окрасили стены аббатства в бледно-розовый цвет Куст поздней розы покрылся каплями росы. Но в аббатстве царила гробовая тишина. Угрюмо ожидая своей участи, пленные сидели на траве

Из главного здания аббатства вышли крысиные офицеры, подошли к пленным и принялись нещадно колоть беззащитных мышеи остриями палашей и бить плашмя клинками.

— Всем встать! Дорогу Клуни Хлысту! Мыши Рздволла неохотно подчинялись Глаза их были устремлены на двери Большого зала. Наконец в напряженной тишине двери с треском распахнулись и на пороге появился Клуни. За ним, с горящим факелом и штандартом, шли Черноклык и Кроликобои. Крысы приветствовали их радостными воплями. В своих боевых доспехах — от отравленного боевого шипа на хвосте до сверкающего шлема — Клуни казался воплощением варварской мощи.

Важно, не глядя по сторонам, он прошествовал между вытянувшимися по стойке «смирно» солдатами. Взобравшись на сколоченный для него помост, он закутался в свой черный плащ и опустился в кресло аббата. В тишине было слышно только потрескивание факела и горькие всхлипы кого-то из детенышей. Сжимая когтями подлокотники, Клуни некоторое время невозмутимо сидел в кресле, его единственный глаз недобро сверкал из-под опущенного забрала. Затем, медленно подняв забрало, Клуни неторопливо оглядел пленных. Его взгляд остановился на настоятеле.

— Эй, ты, мышиный аббат, иди-ка сюда. — Аббат Мортимер под конвоем двух крыс с достоинством выступил вперед. Даже в ожидании смерти он держался спокойно и уверенно. Клуни откинулся на спинку кресла и ухмыльнулся:

— Ха! Это и есть ваш предводитель, мыши? Вставай на колени и проси пощады.

Аббат Мортимер спокойно смотрел на Клуни'

— Я никогда бы не преклонил колени ради себя. Если бы я надеялся спасти этим жизнь хотя бы одного из моих друзей, я бы с радостью упал перед тобою на колени, но я знаю тебя, Клуни В твоем сердце нет ни жалости, ни милосердия, одна только злоба. Я не стану кланяться тому, кто является воплощением зла:

Содрогаясь от ярости, Клуни вскочил с кресла.

— На колени! На колени, или я убью тебя! — заорал он.

Из-под веревочной сети раздалось рассерженное рычание и хруст земли: Констанция рванула сеть, и вбитые в землю колья затрещали. Барсучиха с ненавистью крикнула Клуни:

— Эй, ты! Одноглазый оборванец! Сними сеть и сразись со мной один на один! Тогда посмотрим, кто из нас окажется на коленях!

По сигналу своего хозяина крысы бросились к Констанции и снова оглушили ее дубинками. Затем они забили колья от сети поглубже в землю.

Заяц Бэзил Олень пинком отбросил от себя конвоиров и крикнул крысиному вожаку:

— Да разве ты командир? Ты трус! Буйнопомешанный! Даже будь у меня лапы развязаны, я и то бы подумал: стоит ли пачкать их о такую мразь, как ты.

Удар дубинки сбил Бэзила с ног.

Клуни ехидно крикнул Бэзилу:

— Ты, наверное, помнишь свои фокусы около церкви? К вечеру ты навсегда разучишься прыгать и бегать.

Яростно сверкая единственным глазом, Клуни широко развел лапы в стороны:

— Слушайте, вы, защитники Рэдволла! Когда я пришел к стенам аббатства, я предложил вам выбор: сдаться или умереть. Вы решили сражаться. Сражаться со мной, Клуни Хлыстом! И теперь вы заплатите своими жизнями!

И тут раздался громкий, едва ли не громовой голос:

— Клуни Хлыст! Я пришел рассчитаться с тобой за все!

Над двором аббатства пронеслись возгласы изумления. Хвост Клуни бессильно повис.

В открытых дверях Большого зала стоял Воитель!

Казалось, он сошел с висящего на стене гобелена. Тело его стягивала отделанная серебром перевязь из черной кожи. В одной лапе он держал полированный щит. Другой он выхватил из ножен грозный меч.

Голос Клуни невольно дрогнул, когда он опросил Воителя, пришедшего сейчас к нему из ночных кошмаров:

— Кто ты?

Воитель выступил из тени. Клинок меча засиял в лучах солнца, словно алмаз.

— Я — твоя смерть!

Не в силах отвести взгляд от Воителя, Клуни попятился. Затем испуганно спрятался за кресло.

— Ты мне снишься. Уходи, я не сплю! Держа меч перед собой, Воитель пошел к дрожащему Клуни:

— Мартин, Матиас, зови меня как хочешь, но нам предначертано встретиться друг с другом, крыса.

— Взять его! — в отчаянии завопил Клуни.

Жабоед, схватив пику, бросился к Воителю, но не успел даже поднять ее: старинный меч молнией сверкнул на солнце, и бездыханный Жабоед покатился по земле.

— Любой, кто решится преградить мне путь, умрет! — закричал Матиас. — Клуни, нам с тобой предстоит поединок. Твоя армия тут ни при чем.

Внезапно раздался удар колокола Джозефа. И тотчас стая воробьев закрыла небо над аббатством, словно туча. Хлопая крыльями, они стали садиться на стены аббатства. А затем, откуда ни возьмись, появились сотни землероек, вооруженных шпагами, палицами и пращами.

Матиас взмахнул мечом и крикнул:

— За Рэдволл! Закипела битва.

Землеройки бросились на стражников, воробьи стали рвать путы пленников своими острыми клювами. Освободившись, мыши хватали первое, что попадалось на глаза, и вместе с землеройками и воробьями бросались на солдат Клуни. Крысы, хорьки, ласки и горностаи сражались с упорством, рожденным отчаянием. Битва шла не на жизнь, а на смерть.

Клуни выхватил у Кроликобоя горящий факел и швырнул его в Матиаса, но тот спокойно отбил факел щитом и решительно устремился в погоню за крысиным вожаком. Чтобы задержать Воителя, Клуни толкнул на него Кроликобоя. Тот схватился было за свою пику, но удар меча тотчас рассек хорька пополам.

Матиас не оглядывался и не видел, что Черноклык уже занес над ним свой палаш. Но прежде чем тот успел его опустить, Констанция набросила на него сеть, и Черноклык забился на земле, словно пойманная рыба. Барсучиха схватила сеть с Черноклыком и несколько раз с размаху ударила о стену. Отшвырнув в сторону бездыханного врага, Констанция с рычанием бросилась на отряд ласок.

Вот Матиас ловко отбил щитом удар мощного хвоста Клуни — отравленный шип со звоном ударился о металл. Клуни попытался подсечь Матиаса, но тот вовремя подпрыгнул и снова взмахнул мечом. Клуни вскрикнул — отсеченный кончик хвоста с надетым на него боевым шипом упал на землю. В ярости Клуни бросился на Матиаса с железной пикой наперевес, железо зазвенело о железо: Матиас умело отбивал все удары врага.

Они бились на зеленой траве во дворе аббатства, вокруг кипела битва, но они не видели ничего. Каждому из них было важно убить своего врага, снова и снова поднимали они оружие для смертельного удара.

Отряды воробьев ловко пикировали на крыс и, поднимая их высоко в воздух, бросали в пруд. Хорьки окружили нескольких землероек и чуть было не перебили их, но тут на помощь землеройкам пришли выдры. Вложив тяжелые камни в свои пращи, они бросились на хорьков. К крысам, оказавшимся на стенах, помчались рассвирепевшие белки, и многие вояки Клуни в панике попрыгали вниз, а к тем, кто остался все же на стенах, подбежала Джесс, размахивая тяжелой железной цепью.

Матиас и Клуни продолжали биться с неослабевающей яростью. Клуни собрал всю свою силу и хитрость, но ничто не помогало. Дважды он швырял землю в глаза Матиасу, но каждый раз тот успевал заслониться щитом. Теперь они бились уже на стене, глаза им заливал пот, оба задыхались, но ни один не желал прекращать сражение. Так, продолжая бой, они снова спустились во двор аббатства и оказались у входа в Большой зал.

Клуни проворно нырнул за створку двери и толкнул ее на Матиаса. Меч глубоко вонзился в дерево. Спеша воспользоваться преимуществом, Клуни молниеносно выскочил из-за двери и, бросившись на Матиаса, стал бить пикой по выставленному вперед щиту, пока мышонок не выронил его. Железная пика Клуни тотчас впилась в незащищенную лапу Матиаса, тот, вскрикнув от боли, пинком задней лапы подбросил щит прямо под подбородок крысы, и острый край щита глубоко рассек Клуни горло.

Пока противник, держась лапами за горло, корчился, Матиас вытащил меч из двери. И вот они схватились снова, наполняя зал звоном железа. Клуни удалось сильным ударом окровавленного хвоста подсечь Матиаса, и он мгновенно бросился на поверженного противника, намереваясь пикой пригвоздить его к полу. Матиас откатился в сторону — пика прошла мимо. Мышонок тотчас вскочил и вонзил меч в правый бок Клуни, но тот взмахнул хвостом и несколько раз хлестнул Матиаса по глазам.

Под разящими ударами меча Воителя Клуни отступил на колокольню — монах Гуго все бил и бил в колокол Джозефа. Увидев крысиного вожака, Гуго бросил веревку и юркнул под лестницу Вскоре на колокольню поднялся и Матиас Противники остались один на один.

Схватка продолжалась. Клуни, держа пику в передних лапах, ловко отбивал удары меча и постепенно начал теснить Матиаса. Клуни собрал все свои силы. Он должен победить! Ведь внутренний голос в лесу сказал ему, что после заката солнца он больше никогда не встретится с Воителем. Пророчество должно сбыться.

Он теснил Матиаса все ближе и ближе к стене. Поняв, что у стены ему не продержаться и минуты, Матиас резко отпрыгнул в сторону и, упав на спину, изо всех сил ударил Клуни задними лапами, так что тот повалился навзничь. Перескочив через упавшего врага, Матиас бросился по лестнице на самый верх

Клуни, тяжело дыша, прислонился к стене и хрипло захохотал.

— Там нет выхода, мышь! — крикнул он. — Сейчас я поднимусь, и можешь считать себя покойником.

Матиас ничего не ответил. Выбившись из сил, он уселся на толстую балку, на которой висел колокол. Далеко внизу на полу сидел, собираясь с силами, Клуни И вдруг монах Гуго, наглотавшийся пыли в своем тесном убежище под лестницей, громко чихнул.

Злобно хохоча, Клуни ухватил толстого монаха за хвост и выволок его из-под лестницы.

— Посмотри-ка сюда! — крикнул он. — Видишь, я поймал твоего жирного приятеля. Ха, теперь мне не надо даже подниматься по лестнице. Бросай свой меч вниз, или этот толстый монах будет болтаться на моей пике, как леденец!

Взглянув вниз, Матиас с ужасом увидел, что Клуни уже приставил пику к горлу Гуго.

Клуни слегка надавил на пику, и Гуго жалобно всхлипнул.

— Видишь? Бросай свой меч и слезай. Матиас смотрел на него, сидя на балке возле колокола Джозефа.

— Ну что ж, ты победил. Но я вовсе не уверен, что ты сдержишь свое слово. Сперва отпусти монаха, и тогда, даю слово чести, я спущусь к тебе.

Клуни злобно ощерился. Опять эти глупости — честь, благородство! Зачем они Клуни? Он победитель!

— Проваливай с глаз моих, слизняк! — рявкнул Клуни и отпихнул монаха Гуго.

До смерти перепуганный толстяк юркнул обратно под лестницу. Клуни стоял посредине колокольни, стараясь своим единственным глазом разглядеть Матиаса. Кровь сочилась из его многочисленных ран. Но победа все-таки досталась ему, Клуни! Голос не обманул: еще немного, и с мышью-воителем покончено навсегда!

— Спускайся! Клуни Хлыст тебя ждет! — прокричал он.

Встав на деревянную балку, Матиас одним ударом старинного меча перерубил веревку, на которой висел колокол.

Колокол завис на мгновение в воздухе, но тут же рухнул вниз.

Клуни, задрав голову, все еще стоял внизу. Когда он сообразил, что случилось, было уже поздно…

Вам!!!

Это был последний, самый громкий удар колокола Джозефа. Он превратил Клуни Хлыста в лепешку.

Матиас Воитель, сжимая в лапе меч, устало спускался по колокольной лестнице. Внизу он помог всхлипывающему Гуго выбраться из укрытия, и они подошли к колоколу. Колокол треснул, из-под его края торчали окровавленная лапа и расплющенный хвост.

Матиас сказал тихо:

— Ну вот, Клуни, я сдержал свое слово. Я спустился.

Они открыли дверь и вышли на освещенный солнцем двор аббатства.

Победа в последней битве досталась Рэдволлу!

Двор был густо усеян мертвыми телами защитников Рэдволла и их врагов. Увы, в сражении пало немало воробьев, землероек и мышей, но убитых крыс, хорьков, ласок и горностаев было намного больше. От еще недавно наводившей ужас армии Клуни не осталось ничего.

К Матиасу тяжело дыша подошла Констанция, ее тело было все в ранах. Она кивнула в сторону колокольни и произнесла только одно слово:

— Клуни?

— Мертв! — ответил Матиас. — Неужели вы перебили всех до единого? А пленные есть? Барсучиха устало пожала плечами:

— Как тебе сказать, многие пытались бежать, и мы их не особенно задерживали. Им удалось открыть главные ворота и выбежать на дорогу. Правда, там их встретили рыжий кот и белый филин. Ну, доложу я тебе, тут началось такое, что тебе и не снилось!

Хромая, к Матиасу подошел заяц Бэзил Олень и воскликнул:

— Это сквайр Джулиан и капитан Снег. Можешь потом поговорить с ними, старина. А сейчас, тебя хочет видеть аббат.

Матиас, Констанция и Гуго пошли к главному зданию аббатства.

Отец настоятель лежал во внутреннем садике, мыши аббатства и их друзья сгрудились вокруг него. Здесь были все — и Клюва, королева воробьев, и Лог-а-Лог, и Василика, и Молчун Сэм. Отец настоятель умирал.

Все с почтением расступились перед Матиасом и барсучихой. Констанция опустилась на колени и бережно приподняла голову своего старого друга, а Матиас нежно взял его морщинистую лапу. Аббат прошептал:

— Матиас, сын мой, я вижу, ты вернул меч Мартина в наше аббатство. Ты до конца выполнил свою миссию?

Матиас, склонившись, коснулся губами лапы аббата:

— Да, отец настоятель. Клуни Хлыст мертв. Я исполнил свой долг.

Аббат слабо кивнул:

— И я тоже, сын мой, я тоже выполнил свой долг на земле.

— Отец настоятель, вы должны жить, — заговорила Констанция, ее голос задрожал от слез. На лице аббата заиграла слабая улыбка.

— Друг мой, ведь ты знаешь: я не вечен. Когда-нибудь всему приходит конец.

По щекам Матиаса катились слезы, и он не пытался их скрыть. Аббат ласково сжал его лапу:

— О Матиас, храбрый Матиас. Утри слезы, сын мой. Смерть — это часть жизни. Лучше скажи мне, видишь ли ты нашу позднюю розу?

— Да, отец. Она в полном цвету.

— И бутоны — алые, словно кровь? — спросил аббат.

— Да, отец, — ответил Матиас. Аббат вздохнул:

— Все так, как и должно быть. А брат Альф здесь? Брат Альф тотчас опустился на колени перед аббатом.

— А, брат Альф, мой старый, верный помощник. Когда я упокоюсь, ты станешь настоятелем вместо меня. Ты мудр и умеешь сострадать. Я знаю, ты позаботишься о моих подопечных.

Аббат прикрыл на мгновение глаза, помолчал, но тут же заговорил снова:

— Жаль, что понадобилось такое кровопролитие, чтобы объединить всех нас. Отныне белки могут приходить в аббатство когда им угодно. Мыши будут делить с ними пищу и давать им приют. И эти славные землеройки — им не придется больше скитаться по лесу, отныне они могут жить в Рэдволле. А теперь, Матиас, сын мой. выслушай, что я решил. Вот моя воля: тебе не быть братом нашего Ордена!

Все, кто слышал слова настоятеля, издали вздох удивления. Матиас, не веря своим ушам, понуро склонил голову.

Но аббат продолжал:

— Сын мой, у тебя храброе сердце. Ты нужен аббатству, но не как член братства. Ты, Матиас, будешь Воином Рэдволла, защитником Ордена. Впредь твой долг — защищать аббатство и всех живущих в нем. Твой меч я нарекаю Крысобоем. А теперь ты, Василика. Где же ты?

Молодая мышка вышла из толпы и подошла к настоятелю.

— Вот и ты, милая Василика, — улыбнулся аббат. — Хорошему воину нужна хорошая жена. Ты красива, и ты станешь украшением Рэдволла и повелительницей сердца Матиаса Сторожку у ворот нужно будет достроить, чтобы она стала для вас обоих настоящим домом. Храните нашу твердыню'

Матиас и Василика не могли найти слов, чтобы выразить свои чувства Их сердца переполнились гордостью и счастьем.

Аббат взглянул на Констанцию:

— А ты, мой старый друг, окажи мне последнюю услугу. Приподними мою голову — прежде чем покинуть вас, я скажу всем, что видят сейчас мои слабеющие глаза.

Барсучиха бережно приподняла голову аббата.

— Да, друзья мои, это самое прекрасное утро моей жизни. Рэдволл, наш дом, в безопасности. Над нами сияет солнце Жизнь прекрасна, друзья мои. Оставляю ее вам. Не скорбите обо мне. Я умираю спокойно.

Это были последние слова Мортимера, настоятеля аббатства Рэдволл.

 

*15*

Прошел год.

Перед вами сейчас — страница летописи, которую после Мафусаила стал вести Джон Черчмаус. Вот что он записал.

Лето Говорящего Бельчонка!

Джон Черчмаус — летописец, в прошлом живший в церкви святого Ниниана.

Не далее как вчера подросток, известный как Молчун. Сам, заговорил. Заговорил с сыном Матиаса и Василики Неожиданно для всех бельчонок начал рассказывать маленькому мышонку о Войне Поздней Розы. Сын нашего Воителя — здоровый пухлый младенец. Все называют его Маттимео, поскольку «Матиас Мафусаил Мортимер» слишком длинно, но именно так пожелали назвать его родители. Уже сейчас он все время пытается поднять своими лапками меч Крысобой. Думаю, придет день — и он вслед за своим отцом станет защитником аббатства. Наш аббат Мордальфус (да, да, его зовут так, и неудивительно, что он всегда предпочитал, чтобы его называли просто Альф) объявил, что в честь первой годовщины его управления состоится большой праздник.

Землеройки теперь собирают мед из пчелиных ульев аббатства. Они стали с пчелами большими друзьями, даже выучили пчелиный язык, — разумеется, для того, чтобы препираться с ними.

Клюва, королева воробьев, вызвалась помогать монаху Гуго и не на шутку увлеклась кулинарным искусством. Боюсь, скоро она сильно растолстеет. Леди Василика вместе с моей женой и воробьиной королевой-матерью Темное Крыло сейчас на лугу. Они собирают цветы для украшения праздничного стола.

Заяц Бэзил Олень ушел позвать на праздник своих друзей — капитана Снега и сквайра Джулиана Джиндживера. Бэзил никак не может взять в толк, что праздник состоится в честь аббата, и упорно называет его «Сбором однополчан». Выдра Винифред и бобер, вместе с неугомонным ежом Амброзием Пикой, проверяют, хорош ли октябрьский эль. Судя по доносящемуся из погреба нестройному пению, в этом году эль особенно хорош. Увалень и его семья помогают артели Кротоначальника рыть земляную печь для рыбы. Отец настоятель с Матиасом Воителем с самого утра ушли сегодня на рыбалку и пообещали не возвращаться без рыбины меньшей, чем была поймана в прошлом году. Из расколотого колокола Джозефа отлили два колокола поменьше. Сейчас я слышу их звон. Колокола назвали Матиас и Мафусаил. Мои близнецы, Тим и Тесс, за последний год очень окрепли и выросли. Теперь они — звонари аббатства и прекрасно справляются со своим делом!

Урожай в этом году обещает быть богатым. Деревья и кусты в саду все в плодах. Старая сторожка у ворот превратилась в милый уютный домик. На этом я заканчиваю свое писание и отправляюсь переодеваться к сегодняшнему торжеству, которое состоится, как обычно, в Пещерном зале Рэдволла. Если вам случится проходить мимо аббатства, не забудьте посетить нас!