Тим Хоторн сдвинул со лба черную соломенную шляпу и облокотился на прилавок. На его крупном приятном лице, лишенном особой выразительности, сияла безмятежная улыбка. Несмотря на седые виски, он походил на рослого мальчугана. Но наблюдательный человек угадал бы в нем профессионала сразу. Рейсин он нравился, хотя не раз заставлял ее испытывать неловкость от проницательного взгляда карих, широко раскрытых глаз и вопросов, которые казались ей неуместными.
– Здрасьте. Как поживаешь, милочка? Питтманы все еще беспокоят? Я слышал, здесь завелся мужчина?
Рейсин усмехнулась, раздумывая, на какой из вопросов ответить раньше.
– Здравствуйте, Тим. У меня все в порядке. Питтманы не появляются уже несколько дней. Думаю, и не появятся, пока здесь Дит и эта бита под прилавком.
– А-га. Бейсбольная бита, на мой взгляд, лучшее орудие защиты. Я не шучу. Ею не убьешь, но здорово покалечишь. Наш герой Дит здесь?
Рейсин усмехнулась. Следователь зашел познакомиться с новым помощником. Ну что же, в этом нет ничего странного.
– Он здесь, – сказала она, позвав: – Дит!
– Да!
– Подойди!
– Иду.
Через мгновение он появился, вытирая руки о белый фартук, который был надет поверх брюк цвета хаки и легкой красной рубашки с длинными, закатанными до локтей рукавами. Догадавшись, что посетитель явился не за покупками, Дит спросил:
– В чем дело?
После так называемого «фатального поцелуя» он разговаривал с ней, обращаясь как бы в пространство. Они так и не закончили с кладовой, хотя Рейсин обнаружила, что он помаленьку, изо дня в день, трудится там в одиночку.
– Дитон Спунер, познакомься с Тимом Хоторном.
Тим широко улыбнулся.
– Следователь по особым делам окружной прокуратуры, – представился он, крепко пожимая руку Диту. – Как поживаешь? Старушка Рейсин хорошо с тобой обращается, дружище?
– Мы прекрасно ладим.
– Работа нравится? Не возражаешь против долгого рабочего дня?
– Все в порядке. Я не люблю бездельничать.
– Да, парень, здесь не поскучаешь. Тем лучше, это ведь не центр старой доброй Америки, так ведь? Ты не из здешних мест, а, дружище? Такого здоровяка трудно забыть, но я никак не могу вспомнить, где мы раньше встречались.
Дит хмыкнул.
– Мы не встречались раньше, хотя я пару раз здесь проезжал.
– Никогда не был под следствием? Иначе я бы мигом вспомнил. Откуда ты?
– Родом из северо-восточной части штата.
– Ага. Говорят, там чудесные места, не похожие на здешние – полно зелени, холмов и все в таком роде.
Дит рассмеялся.
– Да, там чудесно, по крайней мере было.
– Э-э, давно оттуда?
– Давно.
– Понятно, – сказал Тим, этим лаконичным ответом ставя точку на их беседе. Он переключил внимание на Рейсин. – Как отец, милая? Есть изменения?
Рейсин мрачно покачала головой.
– Думаю, нет. Несколько дней назад казалось, ему стало лучше, но… теперь все по-прежнему.
– О, печально об этом слышать. Конечно, этого следовало ожидать. Врач, однако, считает, что твой отец вне опасности. Это многого стоит. Окружной прокурор хотел подождать немного, ну, на случай… если появятся отягчающие обстоятельства в деле ограбления лавки. Но если врач утверждает, что жизнь Тоби вне опасности, откладывать нет смысла. Суд назначен на первое июня.
Рейсин встревожилась.
– На первое июня? Так? Остается чуть больше месяца. Если даже отец придет в сознание сегодня, он вряд ли сможет дать показания к тому времени. Врачи говорят, что, возможно, у него удар, понимаете, в дополнение к сотрясению. Не лучше ли подождать?
– Не вижу причин. Твоих показаний достаточно. Ты все видела, так ведь? Осталось только присягнуть.
– Н-но… если отец захочет сам дать показания?.. Я знаю, он захочет.
– Ничего не поделаешь, дорогая. Неизвестно, сколько еще проваляется Тоби. Судья говорит, что процесс не затянется и молодцы получат по заслугам.
Рейсин заставила себя успокоиться. В конце концов, что это изменит? Она же не сомневалась в виновности Дженкса и Лонни. Она все слышала! Хотя Тиму сказала, что все видела. Если отказаться от своих показаний сейчас, этих двоих освободят, а Тоби так и останется в тюрьме своих сумеречных снов. Пока он живет лишь физически, но для настоящей жизни умер.
Значит, придется дать показания. Только сейчас Рейсин поняла: она все это время надеялась, что не придется. Одно дело – солгать Тиму, но лгать под присягой в суде – совсем другое. Оба, Тим и Дит, внимательно наблюдали за ней. Она глубоко вздохнула и попыталась расслабиться.
– Ну что же, будь что будет. Вероятно, окружной прокурор захочет поговорить со мной до суда.
– Помощник из Данкана через пару недель позвонит тебе. А пока, если возникнет надобность – мало ли что, вспомнишь какие-нибудь детали или вдруг захочешь изменить то, что сказала раньше, просто звякни старине Тиму. У тебя ведь есть мой номер телефона? Звони в любое время дня и ночи. Я все понимаю. Когда случается что-нибудь подобное, нужно время, чтобы избавиться от страха и шока, от горя. От всего избавиться и в точности припомнить случившееся: кто что сделал, что сказал, когда. Договорились? Ты позвонишь мне, если понадобится?
– Договорились, Тим. Если понадобится, я позвоню.
Следователь мечтательно улыбнулся.
– Э-э-э, обязательно позвони, дорогая.
Он снова неожиданно переключился на Дита.
– Ты проследишь, чтобы она позвонила, да, дружище? Раз уж ты оказался здесь. Сообщишь, если уедешь из города до суда, ведь так? Чтобы я был в курсе. Я надеюсь, ты останешься, потому что ей нужна помощь. Послушай, я вспомнил. Ты похож на одного парня с телевидения. Того, что путешествует по стране и пишет книгу. Знаешь, о ком я говорю?
Дит покачал головой.
– Нет, не знаю.
– Значит, ты редко смотришь телевизор. Я, по правде говоря, тоже редко смотрю. Что же, приятно было познакомиться. И с тобой, Рейсин, очень был рад увидеться. Думаю, я еще загляну. Счастливо оставаться.
С этими словами Тим махнул рукой и ушел, надвинув ковбойскую шляпу на широкие брови и присвистывая.
Дит засмеялся.
– О нем трудно судить. Похож на простака.
– Это не так, – заметила Рейсин, вертя в руках ручку.
– Именно. Кажется, он очень неглуп.
– Ты прав.
– Ты позвонишь ему?
– Что? – отложив ручку, Рейсин взглянула на него. – Почему ты об этом спрашиваешь?
– Он просил меня проследить за этим.
– Если понадобится, – резко напомнила она, снова беря ручку.
– Понадобится, – тихо произнес он. Но она услышала. Это походило на обвинение и разозлило Рейсин.
– Во всяком случае, это касается только меня.
– Хорошо. Я спрашиваю лишь потому, что, ну… если ты ошиблась…
– Я не ошиблась! – закричала она, бросая ручку на пол. – Я рассказала все в точности так, как произошло.
– Ладно, ладно. Но… как это произошло?
Рейсин отвернулась, прикусывая губу. Вдруг ей захотелось ему довериться. Ее откровенность никому повредить не может. Любопытство Дита можно понять. Она ему никогда не рассказывала об ограблении. Рейсин глубоко вздохнула и начала подробно повествовать о том, что произошло. Изменила только начало истории, сказав, что вошла через заднюю дверь, хотя на самом деле она только стояла за ней. Закончив рассказ словами «и Дженкс выстрелил», она сделала паузу, вспомнив, как Тоби лежал на полу, весь в крови, обмякший, как тряпичная кукла.
– Я не могла в это поверить. Просто остолбенела. Тут-то они меня и увидали, сиганули через прилавок и выбежали через дверь, в которую я вошла.
Рейсин обхватила голову руками, вспоминая.
– Я испугалась, что отец умер, – закончила она безжизненным голосом. – Он жив, но я не уверена, что это к лучшему.
Рейсин бессильно опустила руки, снова с горечью подумав о том, что все-таки придется давать показания в суде – Тоби навряд ли оправится к тому времени. Девушка почти забыла о молчаливо слушавшем ее Дите, пока он не положил руки ей на плечи. Она вздрогнула, ошеломленная жаром его прикосновения, и повернулась, натолкнувшись на прилавок. Он не убирал рук. Одна соскользнула на предплечье, а другая к изгибу шеи. Впервые после их поцелуя он дотронулся до нее. Рейсин обрадовалась. Как будто прочитав ее мысли, он медленно подался вперед и прислонился щекой к ее щеке. Она закрыла глаза, наслаждаясь нежностью его прикосновения. Ее сердце часто и громко билось. От него пахло специями. Через мгновение Дит поднял руку и провел по ее волосам.
– Почему бы тебе не навестить его? Может, днем ему лучше. Ведь так уже было однажды. Да и ты к вечеру очень устаешь. Слишком уж большая нагрузка, так и заболеть недолго. Так что давай поезжай к нему, ты же рвешься туда.
Рейсин кивнула, глотая слезы. Он был прав. Ей нужно было увидеть Тоби, чтобы снова почувствовать надежду. Слово, вздох – все может помочь. Она неохотно отстранилась.
– Спасибо, – прошептала она и затаила дыхание, когда он большим пальцем провел по ее губам.
– Оставайся там сколько хочешь.
– Я вернусь к окончанию уроков.
– Не беспокойся, иди.
Тихо радуясь обретенной свободе, она пошла, осчастливленная его прикосновением. Ни один мужчина не дотрагивался до нее с такой нежностью и заботой. Рейсин почти простила ему те извинения. Почти.
Через стеклянные входные двери Дит увидел первый школьный автобус, доставивший учеников младших классов. Сейчас он поедет за старшеклассниками. Значит, скоро Рейсин вернется из клиники. В эти дни она уходила туда сразу после обеда и возвращалась перед тем, как лавка наполнялась толпой школьников. Сегодня она что-то подзадержалась.
– Ма, – сказал он, обрывая нескончаемый поток слов, исходящий из телефонной трубки, – пора закругляться.
– Но мы же ни о чем не договорились, – запротестовала Надин.
– Нам не о чем договариваться. Я все больше в этом убеждаюсь. Рейсин верит, что выстрелил Дженкс, и уверяет, что видела это собственными глазами. С этим ничего не поделаешь. Я не знаю, стоит ли мне тут оставаться.
– Но ты останешься и попытаешься что-нибудь сделать Дит, ведь так? Ради Дженкса.
Дит стиснул зубы. Хорошо, он останется. Зачем и ради кого, неведомо, но он останется. С матерью об этом лучше не говорить.
– Конечно, ма. А сейчас я вешаю трубку. Я позвоню… на следующей неделе. – Ему хотелось сказать: в следующем месяце, но он знал Надин Галлахер слишком хорошо. Стоит ей узнать, что он тут бездействует, и она прибудет сюда из Талсы ближайшим автобусом, а здесь ее присутствие нежелательно. У Рейсин и так проблем предостаточно. Причем все они из-за его балбеса братца.
Едва повесив трубку, Дит услышал скрип колес. Вернулась Рейсин. Почти одновременно со школьным звонком. Она появилась в дверях запыхавшаяся, волосы растрепались.
– Как тут дела?
– Торговля вялая. Как Тоби?
Она прошла мимо полдюжины тележек и, зайдя за прилавок, присоединилась к нему за кассой. Было заметно, что у нее полно новостей.
– О, Дит, просто прекрасно. У Тоби был врач, и мы тренировали его. Но, кажется, переусердствовали, потому что, представь себе, отец начал ругаться. Не то чтобы он разговаривал с нами, нет, он говорил… как будто во сне. Врач впервые услышал, как Тоби произносит слова. Теперь он убежден, что у папы не было удара… во всяком случае, если и был, то не сильный. Он говорил так четко – ну совсем как раньше. Я так рада.
Диту хотелось обнять Рейсин. Ощутить ее руки у себя на шее. Услышать, как она смеется ему в ухо. Вместо этого он отошел назад, чтобы между ними образовалось пространство, стараясь сделать это как можно непринужденнее.
– Прекрасно! Значит, если Тоби придет в сознание, ему не потребуется много сил, чтобы вернуться к нормальной жизни, поскольку мозговая травма не очень серьезная. Правильно?
– Правильно.
– Я тоже рад, Рейсин, действительно очень рад.
Еще бы. Чем лучше дела у Тоби, тем меньше вина Дженкса. И у него, Дита, меньше причин чувствовать себя виноватым. Рейсин открыла рот, чтобы ответить, но в дверях послышался говор и смех. Подоспели школьники. Рейсин захихикала.
– Придется засучить рукава.
Дит подмигнул и отсалютовал.
– Эй, держи, – тут же раздался чей-то крик.
В воздухе пролетел пакет с картофельными чипсами. Дит покачал головой и направился в ту сторону.
Ему нравилось возиться с детьми, хотя это доставляло немало хлопот. Особенно шумливыми они становились в конце дня, обретая свободу. Но и забавными. Юные клиенты быстро учуяли, что Диту нравится перекидываться с ними шутками, поэтому приходили наготове. Половина девчонок была в него, ясное дело, влюблена. В этом возрасте любой знак внимания со стороны взрослого мужчины может вызвать нежные чувства. Дит знал это и был очень осторожен в общении со своими поклонницами.
Кое-кто из старшеклассников заинтересовался «дракой» с Роуди Питтманом. Он поспешил заверить их, что никакой драки не было, но все же не отказал в демонстрации кое-каких армейских приемов. Все ребята с уважением относились к тому, что в магазине появился настоящий страж порядка. Поэтому он очень удивился, когда через полчаса после прихода школьников обычная суматоха огласилась воинственными кликами.
Кажется, все началось с бутылки шоколадного лимонада. Обычно дети покупали простую колу. Но именно в тот день, когда в холодильнике оставалась только одна бутылка лимонада, ее захотели двое. Разумеется, каждый настаивал на своем праве. Один схватил бутылку. Второй выхватил. Мальчишки начали бороться, и бутылка упала на пол, разбившись вдребезги. Лимонад разбрызгался по всему залу. Тогда в ход пошли кулаки. Это произошло так быстро и неожиданно, что трудно было определить, кто начал первым. Дит перепрыгнул через лимонадную лужу и оказался между ними. Но одиннадцатилетний Горди Хант уже получил удар в глаз, который припух и покраснел.
Отбросив фартук и попросив других удалиться, Дит препроводил обоих воинов к выходу и хорошенько отчитал их. Пострадал только Горди, неуклюжий мальчуган маленького роста. Диту не понравился его глаз. Была травмирована сетчатка, это столь очевидно, но не представлялось возможным определить, насколько серьезно. Дит решил проверить реакцию и оказать первую помощь. Он провел Горди за прилавок и помог ему взобраться на стул, которым Рейсин иногда пользовалась.
– Принеси мне немного льда, – сказал он Рейсин, – и чистую салфетку или бумажное полотенце. Мы используем слишком много дезинфицирующих средств, лучше не рисковать.
Девушка вышла, чтобы выполнить указание. Дит тем временем взял фонарь и приблизил его к глазу Горди. Он сделал это несколько раз, проверил сначала здоровый глаз, затем подбитый. Результаты проверки его встревожили. Реакция у здорового глаза замедленная, поврежденный не реагировал совсем. Зрачок оставался суженным и тусклым.
– Горди, ты носишь очки?
– Нет, не носит, – ехидно сообщил его противник. – Зачем ему? Он слишком глуп, чтобы читать.
– Сам ты глуп! – закричал Горди на своего мучителя, устроившегося с противоположной стороны прилавка.
– Замолчите оба! – приказал Дит. Вернулась Рейсин со льдом и полотенцем.
Спунер сделал компресс и приложил к глазу мальчика.
– Выгони отсюда этого драчуна, – сказал он тихо. – Неплохо бы запретить ему являться сюда несколько дней. И позвони матери Горди.
Горди было запротестовал, но Дит быстро утихомирил его, приказав не шевелиться, пока он прикладывает лед. Затем снова осмотрел глаз мальчика, который реагировал уже чуть лучше: появлялось ощущение боли, когда на сетчатку попадал свет от фонаря. До приезда матери подростка Диту хотелось получить ответы на некоторые вопросы, причем надо было поставить их так, чтобы мальчик не догадался о его намерениях.
Подмигнув Рейсин, он завел разговор об объявлении, которое висело на стене рядом с дверью.
– Думаю, наше объявление устарело. Что там внизу написано? – спросил он, многозначительно глядя на девушку.
Похоже, она поняла.
– Не знаю, Дит. Не могу прочитать. Что там написано, Горди?
– А мне откуда знать? – проворчал мальчик, украдкой взглянув на объявление.
Дит бросил на Рейсин озабоченный взгляд.
– Постарайся, парень, всем известно, что молодые глаза видят лучше. Может, если ты закроешь больной глаз, то сможешь прочесть.
Горди сделал безуспешную попытку.
– По-моему, внизу ничего не написано.
– Может, и так. Но чтобы знать наверняка, попробуй прочитать на этот раз больным глазом.
Горди заворчал, но взглянул.
– Не различишь. Все расплывается.
– Все буквы расплываются?
– Что? – спросил Горди.
Дит непринужденно рассмеялся.
– Горди, я знаю, что ты не глухой. Но подозреваю, что у тебя проблемы с чтением. Я прав? Ты с трудом читаешь уже некоторое время.
Мальчик взглянул на него большими, задумчивыми глазами, один из которых, подбитый и слегка припухший, был налит кровью. Через некоторое время, будто сомневаясь, стоит ли доверять Диту, он медленно кивнул. Дит успокаивающе положил руку на плечо Горди и, нагнувшись, взглянул ему прямо в глаза.
– Внимательно посмотри мне в глаз, – сказал он мальчику, положив указательный палец на скулу. – Смотри.
Он осторожно поднял палец и прикоснулся к белку глаза, сделав небольшое движение. Горда изумленно открыл рот, а Дит сморгнул, выпрямляясь.
– Это контактные линзы. Я ими пользуюсь всегда. Эти линзы можно носить долго, но нужно снимать раз в неделю, чистить и давать отдых глазам. В это время я ношу очки – потому что без них я плохо вижу. Вероятно, тебе нужны очки, Горди. Ты сможешь лучше читать, если будешь их носить. А теперь скажи, пожалуйста, что ты можешь прочесть в этом объявлении?
Мальчик покорно присмотрелся, щуря сначала один, затем второй глаз.
– Желтый игрушечный… Правильно?
Дит улыбнулся и взъерошил волосы мальчугана.
– Желтый наклеивающийся, – поправил он, снова прикладывая лед. – Ну, так какие очки ты хотел бы носить? У меня – в золотой оправе. А недавно я видел отличную пару в черно-серебряной оправе, с блестящей и низкой перекладиной, как спортивная машина.
– Да, – вздохнул Горди. – Классные.
Дит с довольной улыбкой посмотрел на Рейсин. Она улыбнулась в ответ.
– Рейсин, угости чем-нибудь нашего юного друга – за мой счет.
– За счет заведения, – возразила она. Дит не стал спорить.
Через несколько минут приехала встревоженная миссис Хант. Вид Горди успокоил ее – он сидел на стуле и попивал лимонад из бутылки, а в кулаке у него было зажато надкушенное яблоко. Рейсин представила Дитона. Он рассказал сначала о драке, затем о возможном ушибе и, наконец, о том, что Горди нужны контактные линзы.
– Я абсолютно уверен, что у него близорукость. Он хорошо видит вблизи. Возможно, у него также астигматизм. Полагаю, Горди станет лучше учиться, когда будет видеть, как все.
Миссис Хант, слушавшая очень внимательно, поблагодарила Дита. Затем поинтересовалась, к какому специалисту ей следует отвезти мальчика для тщательного обследования.
– Я бы порекомендовал офтальмолога.
– Где мне его найти? В радиусе семидесяти километров нет такого специалиста.
Семьдесят километров! Он призадумался. В Талсе таких врачей пруд пруди. По крайней мере Диту так казалось. Он подумал, сколько же семей живет в радиусе семидесяти километров. Должно быть, достаточно для хорошей практики.
– Что же мне делать? – снова спросила миссис Хант.
Да, в Талсе он бы наверняка знал, что посоветовать. А сейчас требовалось поразмыслить.
– Может, посмотреть в справочнике? – предложила Рейсин.
Дит покачал головой.
– Лучше проконсультируйтесь у вашего терапевта. Или… Вы смогли бы добраться до Техаса? В Уичито-Фолс есть офтальмолог. Я могу его порекомендовать.
– Прекрасно. Это довольно близко.
Дит быстро нашел клочок бумаги, на котором написал имя, номер телефона и адрес врача.
– Вы можете сослаться на меня, – необдуманно сказал он и тут же спохватился, но было уже поздно: сказанного не воротишь. – Обязательно расскажите об ударе. Лучше мальчику поменьше двигаться до осмотра. Пусть пока не ходит в школу, не разрешайте ему бегать и прыгать. Может, ничего серьезного. Но когда травмирован открытый глаз, за сетчаткой нередко лопается кровеносный сосуд и она может отслоиться.
Миссис Хант снова от всего сердца поблагодарила Дита. Он помог Горди слезть со стула, напомнив, чтобы тот не бегал и не наталкивался на предметы. Рейсин тем временем завернула свежий лед в толстый слой сухих бумажных салфеток – прикладывать к глазу по дороге домой. Мальчик поблагодарил Дита и Рейсин за угощение. Затем, с подсказки матери, извинился за драку.
– Что ж, – мрачно сказала Рейсин, взглядом прося поддержки у Дита, – раз уж одному драчуну запрещено появляться в магазине несколько дней, значит, такое же наказание полагается и тебе.
– Рейсин права, – сказал Дит, похлопывая Горди по плечу. – К драке нужно прибегать в крайних случаях и только справедливости ради. Но я тебе обещаю, что к твоему приходу у нас будет достаточно шоколадного лимонада. Согласен?
– Согласен, – просиял Горди, несмотря на подбитый глаз, который обещал стать отличным «фингалом». – А с этими штуками в глазу не больно? – спросил он.
Дит усмехнулся.
– Нисколько. К ним привыкаешь быстро. Мальчик, казалось, не очень ему поверил, но больше ничего не сказал. Наконец мать его увела. Дит покачал головой, провожая их и чувствуя на себе любопытный взгляд Рейсин. Кажется, он попался. Девушка начинала подозревать, что он не тот, за кого выдает себя. Если начнутся расспросы, ему, пожалуй, не отвертеться. Что ж, все равно его скоро выведут на чистую воду. Зря он посоветовал миссис Хант сослаться на него. Теперь она узнает о нем правду и, конечно же, расскажет обо всем Рейсин. И та отправит его собирать вещички.
Мысль об этом причинила ему боль почти физическую. Надо взять себя в руки. Его потрясло собственное желание остаться. Будто это возможно! Будто Рейсин не узнает в один прекрасный день правду. Даже если обстоятельства будут складываться в его пользу, в конце концов она все равно узнает. Это было ясно с самого начала, и все же… Дит отбросил глупые мысли, которые кружились в его голове. Она стояла рядом, пристально глядя на него синими глазами, которые сияли… признательностью. Невероятно! Рейсин наклонила голову и медленно, задумчиво улыбнулась.
– Знаешь что, Дитон Спунер? – нежно сказала она. – Ты, похоже, мастер на все руки. Правда, что бы я без тебя делала? А как ловко ты помог мальчику! Откуда у тебя столько медицинских сведений?
Дит пожал плечами, его сердце бешено колотилось.
– А… армейские знания, помнишь, я рассказывал?
Это было правдой, вернее, небольшой частью правды. Он не надеялся, что этого объяснения будет достаточно, но, к счастью, ошибся. Улыбка Рейсин стала задумчивой и нежной.
– Здорово! Я прямо потрясена, – она засмеялась. – В твоих глазах и правда есть что-то необычное, – сказала она, всматриваясь в его глаза.
Контактные линзы! Дит улыбнулся, чтобы скрыть нервозность. Осталось ли у него что-нибудь еще для сокрытия?
– Я купил их очень дешево. М-мой дядя офтальмолог.
– О, – сказала Рейсин доверчиво. – А почему ты не направил Горди к нему?
Вопрос застиг его врасплох.
– А… ну, потому что он… в северной части штата.
– Понятно.
Он облегченно усмехнулся.
– Это далеко, гораздо дальше Уичито-Фолс.
– Хорошо, что ты ей порекомендовал врача. Миссис Хант тобой очень довольна – и я тоже. Я надеюсь, ну, что ты… останешься.
Его сердце дрогнуло. Остаться? Если бы это было возможно! Лучшего решения его проблем не придумаешь. В конце концов, ему некуда возвращаться, кроме Талсы, да и там его не очень-то ждут. А здесь он нужен. Нужен ей. Пока. Сейчас она, кажется, видит в нем героя, а когда выяснится, кто он такой, то и знать его не захочет. Ведь так? Он не находил достаточно деликатных слов для отказа от сделанного предложения.
– Рейсин, на твоем месте я бы на это не рассчитывал, – медленно заговорил он и вдруг окатил ее безудержной ложью: – Не в моих привычках оставаться на одном месте слишком долго.
Он почувствовал, как его ранили собственные слова, но еще больше они ранили Рейсин: с лица девушки исчезла улыбка, она опустила голову. Желая исправить положение, Дит, к своему ужасу, добавил:
– Но если бы я решил изменить свои привычки, то, конечно, остался бы только здесь. С тобой.
Рейсин подняла голову, глаза ее снова засветились улыбкой. Ну и ляпнул, подумал про себя Дит, опять сказал лишнее. Будто кто тянул его за язык. Но, заглянув ей в глаза, он уже не жалел о сказанном, а знай он, сколько чувств собралось в собственном его взоре, не удивился бы ее словам.
– Дит, – сказала Рейсин, смахнув волосы у него со лба кончиками пальцев. – Ты не хотел бы поужинать со мной в пятницу вечером? Я тебя приглашаю.
Он взглянул на нее.
– Поужинать?
– Э-э-э, на ранчо. Мы можем поехать после работы. Конечно, потом я тебя отвезу обратно. Что ты на это скажешь?
– Ну, э… – Не зная, что ответить, он выпалил: – Конечно!
Рейсин просияла.
– Хорошо. Устроим свидание! Свидание! Не расставание, а свидание!
У него помутился рассудок. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что стоит с разинутым ртом. Чуть позже до него дошло, что надо бы улыбнуться.