Более неудачное время придумать было невозможно. Но что он мог поделать? Он уже не выходил на работу накануне, чтобы Мэтти могла отдохнуть и восстановить силы после своего недомогания… и это после того, как хозяин великодушно позволил пользоваться мастерской для ремонта дизельного двигателя, да еще дал ему отдохнуть утром. Зря он разрешил Грейс остаться на ночь… У нее ведь все еще оставались друзья где-то здесь… кто-то же передал ей его просьбу связаться с ним… она могла бы остановиться и у них. Однако Грейс выразила желание провести ночь со своими детьми, и у Рыжика было такое отчаянное лицо…

При ближайшем рассмотрении оказалось, что Грейс несколько потрепана жизнью. Ее босоножки были далеко не новы. Края джинсов затерты. Оррену даже показалось, что одна бретелька ее лифчика закреплена на спине английской булавкой. Та Грейс, которая вымогала у него деньги все прошлые годы, никогда бы не потерпела таких мелких унижений. По всей видимости, у нее нет выбора.

Сейчас тридцать пять минут седьмого. Он стоит, держа в руках туфли и носки, в расстегнутой форменной рубашке. Ему нужно на работу. Хозяин звонил лично. Что он мог сказать? «Не могу, пока не скажу няне моих детей, что я ее люблю»? Черт возьми! Надо же было этому случиться именно сейчас!

Оррен уже шел через гостиную, когда вдруг сообразил, что должен позвонить Мэтти. Грейс уйдет до девяти. Мэтти обычно приезжает между половиной десятого и без пятнадцати десять. Он прикинул, не оставить ли детей ненадолго одних, до прихода Мэтти, но так и не решился. Лучше объяснить Мэтти присутствие Грейс по телефону. Он просто не мог позволить детям остаться без присмотра на целых сорок пять минут. Оррен прошел к телефону на кухне и набрал номер. Подошла мачеха Мэтти.

— Привет. Это Оррен Эллис. Извините, что побеспокоил вас так рано. Обычно трубку снимает Мэтти.

Эми Кинкейд молчала, кажется, целую вечность, а потом произнесла:

— Да, но… гм… Мэтти сегодня не подходит к телефону.

Оррена охватила паника.

— Она так серьезно больна?

Он слышал в отдалении мужской голос. Отец Мэтти, решил он. Потом Эми Кинкейд сказала:

— Не совсем так. Она… гм… очень поздно уснула вчера.

Поздно? Она с кем-то была? С другим мужчиной? Оррен сглотнул. А чего он, собственно, ждал?

— Понятно, — сказал он. — Послушайте, я должен сегодня выйти на работу рано, но почему бы нам не дать ей поспать подольше? До девяти дети будут присмотрены. Не могли бы вы передать Мэтти, чтобы она приехала, как только сможет? Я не хотел бы, чтобы дети оставались одни.

— Я передам, мистер Эллис.

— Спасибо. И… и не могли бы вы сказать Мэтти, что я… Передайте ей, что я скучал без нее вчера.

К его удивлению и облегчению, голос Эми Кинкейд смягчился.

— Хорошо, — сказала она. — Думаю, ей будет приятно это услышать.

Ему хотелось расцеловать Эми Кинкейд.

— Спасибо. Я… спасибо.

Он повесил трубку и на секунду с облегчением прикрыл глаза. Что ему лучше сделать: оставить записку детям или разбудить Грейс? Он решил, что материнские обязанности заставят Грейс встать раньше, чем она планировала. Он вернулся в гостиную.

— Папа?

Нерешительный голосок дочери заставил его обернуться.

— Рыжик? — Оррен разглядел маленькую фигурку, свернувшуюся калачиком на диване и прикрытую одеялом. — Что ты здесь делаешь?

Она отвернулась. Ее непокорные рыжие волосы прикрывали дрожащий подбородок. Забыв о том, что торопится, Оррен присел у нее в ногах и погладил ее.

— Что случилось, дорогая? — Он пытался говорить весело и шутливо. — Мама храпит или стаскивает с тебя одеяло?

Рыжик отбросила волосы с лица, но глаз на него не подняла. Тихим, убитым голосом она сказала:

— Кровать маленькая. Ма… она сказала, чтобы я шла спать на диван, потому что он очень короткий для нее…

Оррен кивнул, раздосадованный.

— Очень жаль, Рыжик. Я знаю, что ты мечтала сегодня ночью спать с мамой.

Рыжик приподнялась на локтях. Слезы струились по ее лицу.

— Почему она не захотела? В чем я виновата?

Оррен посадил ее себе на колени.

— Дорогая, дело совсем не в тебе. Проблема в маме. Похоже, что она не испытывает тех чувств, которые должна была бы. Я не знаю почему. Но я знаю, что ты — замечательная маленькая девочка. Рыжик, ты такая умница, что я иногда пугаюсь.

Она с недоумением посмотрела на него.

— Как это?

— Я не всегда уверен, что понимаю тебя! Это немного меня пугает, но и заставляет гордиться тобой. — Он пригладил ее пламенеющие волосы. — А еще, знаешь, ты красивая. Одна из самых красивых маленьких девочек на свете.

— Мэтти тоже так думает, — задумчиво произнесла Джин Мэри.

Он хмыкнул и крепко прижал ее к себе.

— Я не так часто говорю тебе, как сильно я тебя люблю…

— Больше, чем Янси и Солнышко? — тихо спросила она.

— Нет, — мягко ответил он. — Это не так. Не знаю, как это объяснить, но я люблю вас всех и одинаково и по-разному. Ты моя первая дочка, Рыжик. Никто никогда не займет твое место в моем сердце. Так же и с Янси, и с Чэзом, и с Кэнди Сью. Люблю вас всех одинаково, но и каждого по-своему.

— И Мэтти? — тихо спросила Рыжик.

— Да. Я люблю Мэтти тоже. Не так, как всех остальных, не так даже, как я когда-то любил вашу маму.

Джин Мэри кивнула, а потом прошептала:

— Грейс красивая, правда?

— Да, по-своему красивая.

— Мэтти тоже по-своему красивая. — Тихо вздохнув, Рыжик положила голову ему на грудь. — Мэтти любит нас. Правда, пап?

— Я верю, что да.

— Я жалею, что сказала ей, что ты на ней не женишься.

— Я знаю. Но ты не беспокойся об этом. Я не позволю ей уйти. Она нужна нам. Она нужна мне.

Рыжик подняла голову и посмотрела прямо в его глаза.

— Это еще не все, — виновато сказала она.

Оррен улыбнулся. У Рыжика всегда было так.

— А что еще?

— Это из-за меня Янси плакала и звала маму. Я просто шептала ей, рассказывала о том, что я помню, чтобы она тоже соскучилась, пока она не заплакала.

Оррен вздохнул и поцеловал дочку в лоб.

— Я сожалею, Рыжик. Я знаю, что ты хотела бы, чтобы Грейс была во всем такая же, как Мэтти, но Грейс — это всего-навсего Грейс. И к счастью, Мэтти — это Мэтти.

Джин Мэри коротко вздохнула и улыбнулась.

— А теперь давай-ка поднимайся. Тебе надо отдохнуть. Мама может доспать и на диване.

Грейс протестующе заворчала и, в конце концов, заявила, что не может встать, потому что неодета. И в этот момент Оррен понял, что она спала абсолютно голая. Но он был настойчив. Он взглянул на Джин Мэри.

— Кому-то придется пострадать, — сказал он. — Нет ничего такого, чего бы я не видел раньше и после чего, тем не менее, остался жив, а ты закрой глаза, девочка.

Пряча улыбку, Рыжик отвернулась и зажмурилась. Оррен нашел блузу Грейс и, заставив бывшую жену сесть, натянул блузу ей через голову. Она сопротивлялась и вырывалась, но он сделал это без особого труда, после чего кинул ей джинсы со словами:

— Надевай. Живо!

Ругаясь как сапожник, она натягивала джинсы под одеялом, пока Оррен закрывал руками уши Джин Мэри и шипел:

— Тише. Если разбудишь малышей, сама будешь с ними справляться. Мне сегодня рано на работу.

Грейс тут же закрыла рот. Она откинула одеяло и села. Утром она выглядела далеко не привлекательно. На глазах была размазана тушь. Ее кожа выглядела землистой, волосы грязными. Да, Грейс жилось нелегко, и это становилось заметно. Оррен вспомнил, что Мэтти выглядела свежей и прелестной в любое время дня.

Оррен вывел Грейс в коридор. Поцеловав Рыжика, он уложил ее в кровать и вышел из комнаты как раз вовремя, чтобы направить Грейс в сторону, противоположную его спальне, куда она уже держала путь.

— О, нет! Не туда. Ты пойдешь на диван.

Грейс недоумевающе уставилась на него.

— Почему я должна спать на диване, когда в другой комнате есть прекрасная кровать?

— Я не желаю, чтобы ты ложилась в мою кровать, — твердо сказал Оррен, — каковы бы ни были твои намерения.

Ее глаза хитро заблестели, и она прильнула к нему.

— Что это с тобой, Орри? Мысль о том, что я одиноко лежу в твоей постели, не будет давать тебе покоя весь день? Мы могли бы лечь вместе, прекрасно начать день. Помнишь, когда…

Оррен оттолкнул ее.

— Я уже давным-давно не хочу видеть тебя рядом, Грейс, ты хорошо это знаешь.

Ее лицо окаменело. Она выпрямилась.

— Если бы ты был больше похож на мужчину, — процедила она, — может быть, мне не пришлось бы искать других на стороне!

— Ты всегда будешь стремиться искать на стороне, Грейс, — спокойно сказал Оррен. — Ты просто больна, и тебе надо обратиться за помощью.

Шипя как кошка, она отвела назад руку. Лицо ее было злобным. Оррен только покачал головой.

— Не вздумай царапаться. Я сносил твои оскорбления и сдерживал свой собственный нрав, когда мы были женаты, чтобы сохранять мир, но с этим давно покончено.

— Дети…

— Дети прекрасно понимают, кто ты и что собой представляешь. Им теперь есть с кем тебя сравнивать, Грейс, и сравнение это не в твою пользу.

— Ты говоришь о своей подружке, не так ли? — ухмыльнулась Грейс. — О той, которая готова ишачить на четырех детей, чтобы только заполучить мужика!

— Я говорю о прекрасной женщине, которая заботится о нас. О женщине, которую мы все любим. О женщине, которую я люблю такой любовью, о существовании которой никогда и не подозревал. Она никогда бы не выставила беззащитную маленькую девочку из ее кровати, Грейс, потому что интуитивно почувствовала бы, что Рыжику нужно знать, что ее любят, что она нужна. Смущение Грейс было, к несчастью, неподдельным.

— Так это все из-за того, что я отправила Джин Мэри спать на диван? — недоверчиво спросила она.

— Нет, — сказал Оррен. — Из-за того, что твоя маленькая дочка хотела провести с тобой всего одну ночь, одну несчастную ночь за всю свою короткую жизнь. — По ее лицу он видел, что она не понимает. Она не способна понять. Он вздохнул. — Мне пора на работу. Ты останешься здесь до прихода Мэтти, а потом уйдешь. Ты поняла меня, Грейс? Ты не уйдешь до того, как она войдет сюда, иначе я привлеку тебя к ответственности за то, что ты подвергаешь детей опасности.

Она вздернула подбородок.

— Они и мои дети тоже, Оррен.

— Если ты хотя бы понимала значение этих слов, я мог бы спать спокойно, — ответил он.

— Я не уйду, пока она не придет, клянусь, — пробормотала сквозь зубы Грейс.

— Только попробуй уйти, — сказал он, поворачиваясь. Оррен взглянул на часы. Черт! Он заторопился, не произнеся больше ни слова.

Мэтти постучала и подождала десять секунд, прежде чем войти. Соответственно настроившись, она бросила сумку на кухонный стол и обернулась. Оррена за столом не было. Не было его и в гостиной. Интересно, почему же он настаивал на том, чтобы она пришла пораньше? Она пришла, несмотря на возражения отца и только после того, как дала ему обещание вернуться домой точно в семь вечера, а еще лучше — раньше. Может быть, ее вообще уволят сегодня с работы? Может, поэтому ее и вызвали так рано для давно откладываемого разговора? Сейчас она не знала, что и думать. Его пикапа на месте не оказалось, и Оррена тоже нигде не было видно. Она знала, что он не оставил бы детей одних. К тому же какая-то странная машина стояла на дорожке. Может быть, ей уже нашли замену? Мэтти прошла через гостиную в коридор, чтобы проверить детей, и резко остановилась, когда в дверях появилась высокая блондинка.

— О, а я шла, чтобы вам открыть.

Мэтти в шоке уставилась на женщину. Помятая декольтированная блузка, которую, по-видимому, только что натянули, обтрепанные джинсы. Женщина была босиком и выглядела так, будто только что подняла голову с подушки после изнурительной ночи.

— Наверное, Орри оставил дверь открытой, когда ушел, — промурлыкала женщина.

— Нет, — пробормотала Мэтти. — У меня есть ключ.

Женщина пропустила это мимо ушей и сказала:

— Бедняжке пришлось вставать ни свет, ни заря, и это после почти бессонной ночи! — Она протянула изящную руку с длинными красными ногтями. — Я Грейс Эллис, между прочим, а вы? Я хочу сказать, что вы, очевидно, няня, но никто не упоминал вашего имени.

Значит, это бывшая жена Оррена! А ее, Мэтти, уже заменили. Боль пронзила девушку, когда их ладони встретились. Она пробормотала свое имя:

— Мэтти. Меня зовут Мэтти.

Грейс вкрадчиво улыбнулась.

— Что ж, Мэтти, вам известно, как это бывает. Оррен никогда не может сказать «нет», видит Бог. Если бы не это, я бы переночевала где-нибудь еще.

Мэтти сглотнула.

— Вы ночевали здесь? С Орреном!..

Грейс сверкнула улыбкой.

— Разве не видно? Правда, я не люблю об этом болтать.

Неожиданно в комнату, оттолкнув Грейс, ворвалась Джин Мэри.

— Ты все врешь!

Грейс и Мэтти одновременно ахнули, но Мэтти автоматически сделала замечание:

— Джин Мэри, ты прекрасно знаешь, что не…

— Она врет! Я ненавижу ее!

Мэтти была больше чем просто потрясена. И, тем не менее, попыталась утихомирить девочку:

— Довольно! Не смей никогда так разговаривать со своей матерью!

— Она больше мне не мать! Она…

— Довольно, милочка. Еще одно слово — и я вынуждена буду поговорить с твоим отцом. А сейчас извинись. — Глаза Джин Мэри наполнились слезами. Мэтти убрала свою руку. — Это твоя мама, Рыжик, и к тому же взрослый человек. Ты должна проявлять уважение.

Лицо Джин Мэри исказила знакомая Мэтти упрямая гримаса, но неожиданно оно смягчилось. Она сглотнула и, не глядя на Грейс, сказала:

— Я прошу прощения.

Грейс в ответ снисходительно кивнула головой.

— Я всегда говорю правду, — сказала она с важностью.

Джин Мэри с мольбой взглянула на Мэтти.

— Но она не спала с папой этой ночью, — сказала она тихим голосом. — Она спала в моей кровати, а я на диване.

Вспыхнувшая надежда заставила Мэтти взглянуть на Грейс. Она ждала либо объяснений, либо опровержения… хоть чего-нибудь. Грейс уткнула руки в бока и наклонилась вперед, устремив взгляд на Джин Мэри.

— И папа не поднял меня и не переложил тебя в твою кровать сегодня рано утром, так, что ли? Я думаю, что ты слишком мала, чтобы понять, зачем. — Она с самодовольной улыбкой посмотрела на Мэтти, и та снова перевела взгляд на Джин Мэри. Когда она увидела выражение лица девочки, у нее все перевернулось внутри и кровь отлила от лица. И в этот самый момент в гостиную влетела крошечная фигурка.

— Мамочка! — закричала Кэнди Сью и, к бесконечному изумлению обеих женщин, бросилась прямо к Мэтги.

Мэтти недостаточно быстро среагировала и едва удержалась на ногах от удара. В дверях появился Чэз.

— Она еще не была в ванной, — угрожающе предупредил он, тем самым позволив Мэтти под этим предлогом быстро выйти из комнаты.

Когда Мэтти вернулась, держа на руках Кэнди Сью, она была готова к тому, чтобы во всеоружии встретить женщину, которую Оррен, по всей видимости, так и не смог забыть. Но Грейс Эллис в комнате не оказалось. С дивана на Мэтти смотрели Чэз и Джин Мэри.

— Она переодевается, — спокойно объяснил Чэз. — Она просила сказать, что папа уже уехал на работу.

— Она уезжает в Калифорнию, — воинственно добавила Джин Мэри.

— Да. Она сказала, что будет сниматься в кино, — подтвердил Чэз.

Мэтти захлопала глазами.

— Она не остается?

Джин Мэри театрально вздохнула:

— Мы же тебе только что сказали, что она едет в Калифорнию, сниматься в кино.

Мэтти услышала, как открылась дверь комнаты Оррена и по деревянному полу коридора зацокали каблучки. Грейс появилась в тех же самых джинсах, но вместо блузки на ней была крошечная майка.

— Я готова! — весело проговорила она и, помахав детям, протопала через гостиную. — Поцелуйте папу за меня! Передайте ему, что я буду держать с ним связь. — Она задержалась возле Мэтти, наклонилась и поцеловала Кэнди Сью в щечку, оставив красный след от помады. Потом бросила через плечо: — Спасибо за кровать, Джонни!

Джонни? Мэтти едва не проглотила свой язык. Она взглянула на Джин Мэри — лицо девочки было почти того же цвета, как ее волосы. Грейс не помнила даже имени дочери. Теперь она обратила свое внимание на Мэтти.

— Знаешь, дорогая, — сказала Грейс доверительным тоном, — ты слишком молода, чтобы быть в доме рабочей лошадью. Не позволяй Оррену заездить себя и не слишком ему доверяй. Что бы он там ни говорил, но он отдает предпочтение зрелым женщинам, опытным и… — она бросила взгляд на бюст Мэтти, потом на свой собственный, — скажем, необделенным природой. — Она потрепала Кэнди Сью по кудрявой головке и, не оглядываясь, вышла неторопливой походкой.

Оррен выскочил из пикапа и одним махом взлетел на крыльцо. Он не мог дождаться, когда увидит Мэтти и объяснится. Раз и навсегда. Он заглянул в дверь и остановился. Мэтти стояла у кухонного стола и что-то готовила. Никогда еще она не казалась ему такой привлекательной. Посмотрев в его сторону, она взяла блюдо и понесла его на обеденный стол. Поставила его, сняла фартук.

— Ты пришел, — сказала она ровным голосом. — Ужин готов. Я пойду.

— Пойдешь? — словно эхо повторил он, пораженный.

Она потянулась за своей сумкой.

— Да. Я спешу. Прости.

Она хотела проскользнуть мимо него, но Оррен не собирался отпускать ее. Он положил руки ей на плечи.

— Не выйдет.

Она стояла застывшая, опустив голову.

— Оррен, в этом нет необходимости. Я уже все знаю и не хочу говорить об этом.

— Знаешь что?

Она подняла на него глаза и быстро отвела взгляд.

— О Грейс.

— Грейс! Что, эта ведьма еще здесь? Я пригрозил ей, чтобы она не оставляла детей одних, но она прекрасно знает также, что я велел ей убираться в тот же момент, как ты приедешь! Так что, если она…

— Нет, — сказала Мэтти, неожиданно подняв глаза. — Она уехала через несколько минут после моего приезда. У нее дела в Калифорнии. Она не сказала, когда вернется.

Он презрительно фыркнул.

— Думаю, что никогда! Она получила здесь не тот прием, на который рассчитывала. Но ей некого винить, кроме себя. Дети дали ей полную возможность, особенно Рыжик. Когда Грейс упросила разрешить ей остаться на ночь, Рыжик попыталась превратить это в игру в дочки-матери. Она сказала, что хочет спать с Грейс в своей кровати. Утром я застал ее плачущей на диване. Грейс выставила ее без колебаний, думая лишь о собственном удобстве. Я быстро восстановил справедливость.

Мэтти схватила его за руки.

— Значит, ты не… — Силы неожиданно оставили ее, и она качнулась в его сторону.

— Мэтти! Милая!

— Все в порядке, — сказала она, прислоняясь головой к его плечу. — Даже лучше, чем просто в порядке. — Она взглянула на него и улыбнулась. — Грейс намекнула, что ты спал с ней…

— Эта лживая…

— Я говорила тебе!.. — раздался звонкий голосок.

Мэтти круто повернулась. Четверо детей стояли возле обеденного стола. Джин Мэри скрестила руки на груди и повторила:

— Я говорила тебе, что она врет!

— Извини, Джин Мэри. Мне надо было слушать тебя, вместо того чтобы устраивать нагоняй. — И Мэтти махнула рукой в сторону стола. — Ну, — сказала она, — ужин готов. Почему бы нам не сесть и…

— Ну, нет! — Оррен шагнул к Мэтти и повернул ее лицом к себе. — Я хочу поговорить с тобой. Я и так уже слишком долго откладываю этот разговор.

— Но ужин…

— Ужин может подождать, — сказал Оррен. Он придвинулся ближе и посмотрел ей в глаза. — Мэтти, я…

Его остановило хихиканье. Он снова взглянул на своих детей. Это, безусловно, следовало делать без свидетелей, особенно таких любопытных. Оррен схватил Мэтти за руку.

— Пойдем со мной.

Он провел ее мимо детей, сквозь гостиную и коридор в свою спальню и закрыл за собой дверь.

— Оррен, ужин остынет, — напомнила Мэтти.

— Ну и пусть! Это важнее.

Она скрестила руки на груди.

— И что же это, Оррен?

— Сейчас скажу. — Он глубоко вдохнул. — Я люблю тебя.

На какое-то мгновение ему показалось, что она не поняла или, хуже того, просто не хотела это слышать. И вдруг она бросилась к нему, обвила руками его шею.

— О, Оррен!

Смеясь, он прижал ее к себе и оторвал от пола.

— Меня разрывало от нетерпения сказать тебе.

— И я тебя люблю! — Она поцеловала его.

Теперь была его очередь поцеловать ее, и он сделал это так пылко, что едва не сорвался. Ведь рядом была кровать, и было так просто положить ее и уйти в тот мир, в который ему так страстно хотелось. Когда он, раздумывая, что не сможет дольше держать себя в руках, он оторвался от нее и постарался отдышаться.

— Мэтти, я был очень молод, когда сошелся с Грейс, слишком молод. Когда она забеременела Чэзом, я, не раздумывая, решил жениться, потому что страшно хотел, чтобы у меня была своя семья.

— Оррен, — сказала Мэтти, — ты не обязан мне ничего объяснять.

— Но я хочу, чтобы ты знала, как это все было. — Он облизнул губы, стараясь найти нужные слова. — Сначала я был слишком молод, чтобы понять, что сделал ошибку. Видимо, поэтому я так сильно подавлял сначала свои чувства к тебе. Я боялся, что ты допустишь ту же самую ошибку, которую допустил я. Понимаешь, я знал, что мой брак оказался неудачным, но искренне верил в то, что появление еще одного малыша поможет Грейс остепениться. Я уговорил ее родить Рыжика. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что это ни к чему не привело. Она просто не умела быть матерью. Не умела любить. Любовь для Грейс — только секс и ничего больше. Я начал думать, что, может быть, мне с детьми будет лучше без нее, но Грейс не из тех, кто умеет достойно проигрывать. Она поняла, что мне все надоело, и я подумываю о разводе, и тогда забеременела Янси, чтобы удержать меня.

— И это сработало, — осторожно сказала Мэтти.

— Что мне оставалось делать, кроме того, чтобы пытаться наладить семейную жизнь? Я убеждал себя, что она, может быть, и не воплощение моей мечты, но все не так уж плохо. Она была всегда… очень сексуальной. Я считал, что это что-то значит. Что, возможно, в этом отношении она лучше других женщин. Но главное — дети. Трое детей — это огромная ответственность.

— Четверо — еще большая.

— Кэнди Сью родилась незапланированно, — ответил ей Оррен. — Грейс была в ярости, когда узнала, что снова беременна. Она хотела сделать аборт, но я не желал и слышать об этом. И тогда она возненавидела меня. А вскоре подыскала мне замену.

— Так что ты обрел свободу, — подытожила Мэтти. — Ты, должно быть, очень боялся повторить ошибку.

— И сейчас боюсь, — согласился он. На ее лице тут же появилось испуганное и неуверенное выражение. — Я говорю не о том, о чем ты подумала, — поспешно сказал он. — Я нисколько не сомневаюсь в своих чувствах к тебе или в твоих чувствах ко мне.

— Тогда это в с… — она сглотнула, — в физическом отношении?

— Что? В каком физическом отношении? — Тут он понял. Секс! — О! — Он засмеялся. — Ни в коем случае! Я хочу сказать… Мэтти, меня влечет к тебе так, как ни к одной женщине. Эта сторона меня совершенно не беспокоит. Мне только казалось, что я люблю Грейс. Но тебя я люблю по-настоящему. Я знаю это. Ты такая, о какой я всегда мечтал…

Наверное, он нашел правильные слова, потому что она снова прижалась к нему. У него забилось сердце, и он решил, что им обоим надо почувствовать то, что их ждет в будущем. Он наклонил голову и поцеловал ее. Этого оказалось недостаточно. Он прижался к ней, чтобы она почувствовала, как он жаждет ее, и стал ласкать языком маленькую впадинку под ее ухом. Мэтти отреагировала таким восклицанием, что он почувствовал нестерпимое желание. Он скользнул губами по ее шее, его рука инстинктивно потянулась к ее груди, и Мэтти подалась ему навстречу.

— Оррен! — Она подняла его голову, ища его губы. Он сильнее сжал рукой ее грудь, но не слишком сильно, изумляясь тому, какое у нее крепкое тело. Она простонала, когда он снова страстно поцеловал ее. Оррен был настолько захвачен желанием, что не следил за дверью и не заметил, что она открылась.

— Мэтти!

— Папа!

Оррен, моргая, посмотрел на высокого, крепкого черноволосого мужчину со свирепым взглядом и подумал, что более неблагоприятного момента для знакомства с Эвансом Кинкейдом придумать было невозможно.

— Мистер Кинкейд, это совсем не то, что вы могли подумать.

— Не то, что я мог подумать? — скептически повторил Кинкейд. — Даже ваши дети в курсе того, что здесь происходит!

— Нет, сэр. То есть они могут быть… Я хочу сказать, что они знают, как я отношусь к Мэтти. Они, возможно, понимают, что я хочу…

— Соблазнить мою дочь? — таким же скептическим тоном сказал Кинкейд.

— Папа!

Эванс Кинкейд схватил дочь за руку.

— Ты пойдешь со мной, милочка!

— Не пойду!

— Последний раз, вернувшись домой отсюда, она плакала, — обвинил Оррена Кинкейд. — Я сказал, что ей не следует возвращаться в этот дом, но она утверждала, что нужна детям. Я сказал ей, что она должна уйти в ту же минуту, как вы появитесь в дверях. Она обещала быть дома к семи часам. Я знал, что что-то не так, уже через минуту после этого срока! А теперь моя дочь поедет домой! — Он потащил Мэтти из комнаты в коридор.

— Сэр, если бы вы выслушали… — начал Оррен, идя следом.

— Достаточно того, что я видел!

— Папа, прекрати! — Мэтти вырвалась.

Оррен бросил взгляд на детей, прижавшихся друг к другу. Как он объяснит все это им? Но он не мог позволить себе роскошь думать об этой проблеме в данную минуту.

— Сэр, пожалуйста, позвольте мне все вам объяснить. Я люблю Мэтти и…

— Это не любовь! — воскликнул Кинкейд, показывая рукой на спальню.

— Мэтти любит меня, — упрямо продолжал Оррен.

— Это правда, папа, — подтвердила Мэтти. — Я люблю его!

— И мы собираемся пожениться! — сказали они в один голос.

Эванс Кинкейд взглянул на Оррена и поджал губы.

— Только через мой труп! — заключил он и с этими словами вышел из дома.

Оррен охнул.

— Черт! Мэтти, я очень сожалею. Ни за что на свете я не позволил бы такому случиться.

— Это не имеет значения.

— Не имеет значения? Дорогая, это же твой отец! Это, безусловно, имеет значение. Мы должны поехать к нему, все объяснить.

— Это не поможет, Оррен. Я знаю его лучше, чем ты.

— Мэтти, я не могу это так оставить. Я не смогу спокойно жить, зная, что вбил клин между тобой и твоим отцом.

— Мне надо сделать пару телефонных звонков, — решительно сказала Мэтти и направилась в кухню.

— Кому ты звонишь? — Оррен последовал за ней.

— Священнику, — сказала она, ища номер в телефонном справочнике. — Его зовут его преподобие Болтон Чарлз. Это пастор нашей церкви.

— Ты считаешь, что он может помочь?

Она сняла телефонную трубку.

— О да!

— По телефону?..

Мэтти улыбнулась.

— Нам же надо найти кого-то, кто сможет побыть с детьми, — мягко пояснила она. — Думаю, что предстоящий разговор только для взрослых. — Она начала набирать номер.

Оррен кивнул и глубоко вздохнул.

— Я же говорил своей дочери, что ты умница.

— Нашей дочери, — поправила Мэтти.

Он целовал ее, когда Болтон Чарлз снял трубку.