– Так ты с ним наконец-то переспишь?

Камерон огляделась по салону:

– Может, повторишь погромче, Эйм? Не уверена, что за гулом фенов все тебя услышали.

Хорошо еще, что Паллас ожидал снаружи, хотя бы частично уменьшив смущение Камерон от реплики подруги. Когда девушки явились в спа-салон, агент произвел полную проверку его помещений, после чего занял позицию у двери, служившей единственным выходом и входом. 

Свидетельница и невеста сидели рядышком, дожидаясь завершающих штрихов к своему макияжу. 

– Знаешь, с нами сейчас столько всего происходит, – укоризненно напомнила Камерон. – Например, небольшая неприятность с нападением на меня вооруженного налетчика в моем собственном доме.

У Эйми тут же сделался покаянный вид.

– Ты права, я сболтнула глупость. У тебя есть причины для переживаний поважнее, чем моя свадьба.

Подруги переглянулись в зеркале.

– Вот это да, – заулыбалась невеста, – я сама в шоке от своих слов. Ну что ж, к счастью, тебе осталось потерпеть всего каких-то несколько часов. Готова спорить, ты ждешь не дождешься от меня избавиться.

– Не выдумывай – мне нигде не хотелось бы провести эти выходные, кроме как здесь. Даже при том, что ты уже сидишь у меня в печенках.

Рассмеявшись, Эйми вытерла глаза:

– Прекрати, а то из-за этой сентиментальной чепухи я разревусь.

– Не трогайте глаза, – сурово пригрозил пальцем визажист, накладывавший невесте румяна. – Это одна из моих лучших работ. 

Занимавшаяся макияжем свидетельницы косметолог – с пурпурными волосами и множеством татуировок и пирсинга – присовокупила и свои приказания:

– Посмотрите вниз.

Камерон повиновалась, стараясь не моргать, пока на ресницы наносился второй слой туши.

– Точно водостойкая? – услышала она вопрос Эйми к визажисту.

– Разумеется, – уверил тот.

– Теперь можете посмотреть вверх, – закончив, разрешила Пурпуровласка.

Камерон вернулась взглядом к подруге в зеркале.

– Кроме того,  у меня есть правило: не ложиться в постель с парнем, пока он не пригласит меня на что-то вроде свидания.

– Если парень спас тебе жизнь, думаю, этот этап позволительно пропустить.

– В тот вечер Паллас заказал на дом ужин, хотя, по-моему, счет оплатило Бюро. Полагаешь, можно засчитать?

Пурпуровласка перестала растушевывать румяна по скулам клиентки.

– Постойте-ка, вы говорите о темноволосом красавчике, который зашел вместе с вами? И обыскал меня, прежде чем я начала вас красить?

– Извините, – состроила гримасу Камерон.

– Не извиняйтесь – то был лучший момент за целый месяц. И с этим парнем  вы тянете волынку?! – Косметолог бросила на свидетельницу взгляд «ты-что-с-Луны-свалилась?». – Милочка, да вам нужно срочно арканить этого жеребчика и гарцевать на нем, что твой ковбой.

– Я… мы с вами не очень-то знакомы, но спасибо за совет.

– Идет в комплекте с макияжем, – подмигнула Пурпуровласка. – Ну, что скажете?

Камерон посмотрела на себя в зеркало. Волосы ей оставили распущенными, уложив волнами и придав такой объем, какого самостоятельно никогда не добьешься. И макияж, который казался чересчур затянувшимся, выглядел идеально, добавляя губам полноты, скулам – выразительности, а глазам – блеска.

– Симпатично.

– Симпатично?! Да брось, – фыркнула Эйми, элегантная даже при всей несочетаемости собранных под фатой в замысловатый пучок локонов и джинсов с белой рубашкой на пуговицах, затем пододвинулась в своем кресле и обняла подругу. – Тебе повезло, что я очень тебя люблю и поэтому разрешаю так потрясающе  выглядеть в день моей свадьбы.

– Ты сногсшибательна, Эйм. – Без преувеличения – если убрать джинсы и рубашку, невеста смотрелась настоящей золотоволосой красавицей из сказки. – Аарон просто упадет, когда увидит тебя в проходе.

– Лучше не надо. Это будет ужасный эпизод в свадебном видео.

Девушки рассмеялись, и Эйми взволнованно вдохнула:

– Ну что? Хочешь помочь мне надеть подвенечное платье?

Камерон кивнула:

– Еще как.

   * * * * *

– А почему с агентами О’Доннелом и Роулингсом? Почему нельзя просто взять с собой Джека? – поинтересовалась Камерон, выходя за Эйми на улицу. Два ФБРовца сопровождали подруг, отстав на пару шагов.

– Потому что я считаю его гостем, а единственный из гостей, кому разрешен предварительный просмотр – это ты. Кроме того, Джеку самому нужно несколько минут, чтобы подготовиться к церемонии.

Камерон с опаской ступила серебристыми шпильками с тротуара на белоснежную ковровую дорожку и последовала за Эми через лужайку к огромному белому купольному шатру, установленному на холме с видом на залив.

Свидетельница осторожно семенила в своем наряде, хотя, пожалуй, в этом не было особой необходимости. Платье обтягивало фигуру, но сбоку шел разрез до бедра, позволявший достаточно свободно двигаться. За последние восемь месяцев единственным капризом Эйми, против которого Камерон не имела возражений, стал выбор костюма для почетной свидетельницы:  того же цвета и материала, что у Мелани и Джолин, но отличавшегося по стилю. «Как для тебя шили», – уверяла Эйми. Но когда из следующей фразы выяснилось, что наряд розовый, Камерон чуть тут же не сложила с себя полномочия подружки невесты. 

А потом увидела выбранное для нее платье: завязывающееся на шее, симпатичное спереди – хотя перед не шел ни в какое сравнение с видом со спины.

Точнее, с тем фактом, что в платье вовсе не было спины.

После чего Камерон закрыла рот и зареклась впредь сомневаться в компетентности суждений Эйми по любым вопросам, касающимся свадьбы. 

– Тебе точно можно разгуливать здесь в этом наряде? – нервно поинтересовалась Камерон Преданная Почетная Подруга. Во время покупки подвенечного платья она чуть не задохнулась, увидев ценник на том, которое выбрала Эйми: от Каролины Эррера, без бретелек, из розовато-сливочной тафты с  затейливой отделкой рюшами, достойной бального туалета девятнадцатого века. – А если споткнешься и посадишь на нем травяное пятно или еще что?

– Придется смириться, – пожала плечами невеста.

– Та-ак, – заморгала свидетельница. – Кто ты такая и что ты сделала с моей подругой?

Та расхохоталась, и в этот момент они подошли к концу ковровой дорожки. Эйми подождала, пока агент Роулингс произведет в палатке осмотр, а когда ФБРовец кивнул, схватила спутницу за руку и потянула внутрь.

– Итак, когда гости войдут в шатер через центральный вход, они увидят… вот это.

На мгновение Камерон утратила дар речи.

Картина открывалась умопомрачительная – другие слова для описания просто не годились. Подруги стояли у входа в шатер, лицом к алтарю. Ковровая дорожка простиралась дальше, превращаясь в центральный проход, разделявший ряды серебристых с белым стульев в стиле «Версаль», предназначенных для гостей. Дорожку усыпали лепестки фуксий и красных роз и пестрые листья, по которым должны были ступать невеста и ее подружки. Вдоль всего прохода мягко мерцали высокие колонны свечей. Стоило посмотреть и на сам алтарь, элегантно освещенный дополнительными серебристо-белыми свечами и убранный таким количеством роз и фуксий, какого Камерон еще не доводилось видеть.

А больше всего поражали тысячи крошечных серебристых лампочек, развешенных изящными гирляндами в верхней части шатра. Свидетельница представила, что вечером потолок будет похож на звездное небо.

Она прошла дальше в шатер, осматривая его убранство.

– Пока гости рассаживаются, при входе будет играть арфа, – продолжала рассказывать Эйми. – Церемония начнется в полседьмого, как раз на закате. После нее мы будем фотографироваться, приглашенные выпьют по коктейлю и перекусят в беседке, мимо которой мы прошли по дороге сюда, а тут накроют столы для приема. Вон там во время церемонии будет музицировать струнный квартет, а на приеме его место займет ансамбль. А здесь установят танцплощадку…  Ой, а я говорила об обогревателях? Видишь – спрятаны по периметру? Мы чертовски долго не могли придумать, куда деть все электрошнуры… – Невеста запнулась и обеспокоено глянула на подругу: – Ты ничего не говоришь. По-твоему, это чересчур?

– Нет, – покачала головой Камерон. – У тебя все получилось, Эйми. Твоя свадьба действительно идеальная.

Эйми улыбнулась:

– Когда я была маленькой, мы приезжали сюда каждые выходные перед Днем труда. Впервые, наверное, когда мне исполнилось лет девять. Я уже тогда знала, что хочу выходить замуж именно здесь. 

При звуках недовольного голоса за своими спинами подруги переглянулись.

– Я сказал Эйми, что у нее с вами, ребята, двадцать минут, – отчитывал Паллас коллег, бдительно дежуривших у входа. – Но уже прошло двадцать пять, и мне…

Камерон покосилась через плечо на размашисто прошедшего внутрь Джека.

Взгляд агента впервые упал на спинку платья Камерон. Точнее, на ее отсутствие.

Паллас запнулся на полушаге.

– Ух ты! – Его глаза задержались на Камерон еще на какой-то миг, прежде чем ФБРовец повернулся к невесте и обвел рукой шатер: – Здесь великолепно, Эйми. Вы отлично потрудились. 

– Быстро оправились, Джек, – ухмыльнулась та.

Не в силах сопротивляться влечению, Камерон подошла к Палласу и дотронулась до его лица, проводя пальцами по гладкой щеке.

– Ты побрился. – Она любовалась классически красивыми чертами, которые агент обычно прятал под щетиной, и тем, как потрясающе он смотрится в темно-сером костюме. Мужчинам должно быть запрещено разгуливать в таком виде без специального разрешения.

Паллас осклабился:

– Не волнуйся – через два часа все будет по-прежнему, – и сам неторопливо окинул спутницу взглядом. – Разишь наповал.

Эйми за их спинами откашлялась.

– Не то чтобы мне хотелось вас прерывать, но пора уже начинать и свадьбу… Камерон, у тебя программа сегодняшнего вечера с собой?

– Угу, в сумочке.

– Джек?

Агент похлопал по пиджаку:

– Здесь все шесть страниц.

– Как указано на второй из них, через пять минут жду вас в беседке на фотографировании гостей с моей стороны. – Эйми ткнула пальцем в Камерон: – Не опаздывай и не заставляй меня сожалеть, что я выбрала тебя, а не Колина. 

– Ты что, всерьез рассматривала его кандидатуру? – немного обиженно поинтересовалась подруга.

– Очень недолго. Рассудила, что в его свадебном тосте будет полно всяких занудных упоминаний о спорте. От тебя я ожидаю выступления получше, – сделала строгое лицо невеста и удалилась в вихре розово-кремовой тафты.

Джек кивнул агентам Роулингсу и О’Доннелу, которые вышли наружу, оставив его с Камерон на минутку наедине.

С теплой улыбкой Паллас повернулся к спутнице и протянул ей ладонь:

– Ну что? Готова?

Камерон взяла его за руку, сплетая пальцы.

–  Целиком и полностью.

   * * * * *

Под аплодисменты и одобрительные возгласы Джек сопроводил Камерон обратно к столику и только наклонился к ней, чтобы поздравить с успешным выступлением, как Колин опередил его, подняв свой бокал.

– Фантастический тост, – воодушевленно провозгласил журналист. – Немножко юмора, немножко сантиментов – нет, серьезно, ты утерла нос шаферу.

Камерон шикнула на приятеля, занимая место между ним и агентом и бросая многозначительный взгляд в сторону двух других пар за их столиком. «Друзья жениха, – шепнула она Джеку раньше, – часть плана Эйми способствовать знакомству и общению между гостями». Хотя  ФБРовцу уже и так было известно, кто эти люди и чьи они друзья наряду с их полной кредитной историей и отсутствием приводов в полицию,  поскольку он отправил эсэмэской их имена Уилкинсу для проверки анкетных данных, как только соседи по столику представились.

Пододвигая подопечной стул, Паллас пытался сосредоточиться на чем-нибудь, помимо обнаженной атласной кожи под своими пальцами. Платье прикрывало Камерон весьма коварным способом – точно по изгибу поясницы. Пару сантиметров ниже – и можно было бы видеть упругую…

Он просто теряет свой гребаный рассудок.

– Разве нарядам подружек невесты не положено быть страшненькими? – проворчал Джек, усаживаясь рядом со свидетельницей.

– Как будто Эйми допустила бы на своей свадьбе что-нибудь страшненькое. – Камерон под столом положила ладонь на бедро спутника и легонько его сжала.  

Паллас с зубовным скрежетом втянул в себя воздух. А вот Колина, сидевшего по другую руку от подруги, ее внешний вид, казалось, совершенно не трогал. «Пусть лучше так», – раздумывал Джек, осмотрительно не выпуская Маккенна из поля зрения. Голубой-не голубой, друг-не друг, а никто с членом не подойдет к Камерон ближе, чем на полметра, пока она в этом платье.

– Единственное замечание к твоей речи – лично мне не было уделено того внимания, которого я заслуживаю, – пожаловался журналист.

– Внимания тебе было уделено предостаточно, – отмахнулась от упрека подруга. – Разве я не рассказала, как мы втроем на последнем курсе жили вместе? Я даже упомянула, что ты готовил блинчики для нас с Эйми, когда мы возвращались домой из баров.

– А потом мы обсуждали парней, с которыми встречались, – объяснил Колин агенту.  

Палласу стало любопытно. Плюс надо было чем-то отвлечься от Камерон и от ее платья.

– А как вы трое познакомились?

Свидетельница открыла рот, но приятель перебил ее, подняв руку:

– Кхм… Раз уж мне не доверили провозгласить сегодня тост, я хотя бы отвечу на  вопрос. Кроме того, я рассказываю эту историю куда интереснее. – Он подался вперед, театрально понижая голос: – Все случилось темным ненастным вечером…

– О, Господи, – закатила глаза Камерон.

– А что? – вскинул ладони Колин. – Вечер действительно был темным и ненастным. Мне ли не знать – я  ведь тогда провожал тебя домой, помнишь? – Рассказчик повернулся к Джеку: – Шел второй курс. На ту пору я жил в студенческой общаге и мучился, пытаясь определиться, гей я или нет. Я учился в Мичигане, получая спортивную стипендию, а в кругу бейсболистов темы гомосексуализма не обсуждаются непринужденно.  Как бы там ни было, однажды в начале учебного года наше братство организовало ночную гулянку, а на улице полило как из ведра.  Я околачивался у входной двери, прихлебывая свое обычное на ту пору пойло – виски «Джим Бим» с кока-колой, – как вдруг на пороге появилась Камерон, теснясь под красным зонтиком с Эйми и еще одной девчонкой. Все трое хохотали, потом закрыли зонтик, Кэм прошла в комнату и тряхнула волосами. Это выглядело, словно кадр из фильма – она была самой красивой девушкой, которую я когда-либо встречал.

Паллас перебирал серебряные столовые приборы. История стремительно приобретала нежелательный уклон… То, что рука агента задержалась на остром столовом ноже, могло и не быть простым совпадением.

– Поэтому я завел с Камерон разговор, и мы моментально нашли общий язык, – продолжал Колин. – Стали встречаться после занятий, в выходные, и я понял, что если у меня когда-нибудь и получится с женщиной, то именно с этой.  Как-то в субботу пару недель спустя мы с Кэм оказались в моей комнате, а у меня уже все было спланировано: тем вечером я собирался сделать решительный ход. Мы сидели на диване, слушали приемник – как раз был вечер музыки восьмидесятых, – и тут в эфире Ким Карнс запела «Глаза Бетти Дэвис». Камерон вздохнула, откинула голову на спинку дивана и сказала: «Мне нравится эта песня».

– А ты придвинулся ближе, – вклинилась в рассказ подруга, – повернулся ко мне и отозвался: «И мне нравится».

– Это был самый подходящий момент, – подхватил журналист, – и я наклонился к Кэм и поцеловал ее.

Убрав ладонь с бедра Джека, Камерон вытащила у него из пальцев неизвестно как очутившийся там нож для стейков. Агент бросил на спутницу невинный взгляд. Словно он тронет хоть один волосок на голове ее драгоценного Колина… при свидетелях.

Приближаясь к кульминационному моменту истории, – для блага самого же рассказчика следовало надеяться, что исключительно в фигуральном смысле, – Маккенн продолжал:

– Поцелуй немного затягивается, и я говорю себе: «Да, кажется,  действительно срабатывает». Отодвигаюсь, чтобы убедиться, что Кэм по вкусу, – а она смотрит на меня снизу вверх с таким потешающимся видом и произносит… – Журналист повел рукой, передавая слово подруге. 

– Почтовые марки, которые мне доводилось облизывать, и то возбуждались сильнее, чем ты от этого поцелуя.

Паллас разразился смехом.

– Вот, так я и знал, – с ухмылкой мотнул головой Колин. – Джек, поверь, я был буквально раздавлен. Но только на миг, потому что затем Камерон взяла мое лицо в ладони и спросила: «Колин, мы ведь друзья?» И хотя  с нашего знакомства прошло всего несколько недель, я уже понимал, что эта девушка станет важной частью моей жизни. Поэтому утвердительно кивнул, а Кэм и говорит: «Отлично. Тогда  послушай меня: тебе следует собраться с духом и просто признать, что ты гей». Услышать эти, сказанные так по-будничному спокойно, слова было чем-то сродни освобождению. Поэтому на следующий день я решил пойти на совершенно иную вечеринку на другом конце университетского городка. И там впервые поцеловался с парнем.

– С Патриком, – уточнила Камерон.

– Ты помнишь?

– Ну конечно, помню.

Колин улыбнулся.

– А когда вернулся вечером домой, Кэм была первой, с кем я поделился новостью. 

– Твоя правда, – Камерон накрыла ладони друга своими. – Ты действительно рассказываешь эту историю лучше, чем я.

– И мне нравится, – прозвучал голос за их спинами. – Я никогда раньше ее не слышал.

Паллас инстинктивно потянулся к кобуре под пиджаком, между тем как их троица уставилась на подошедшего к столику атлетически сложенного блондина в стильном костюме.

– Ричард… – первым произнес выглядевший изумленным Колин.

Джек расслабился, узнав имя. Бывший парень Маккенна, отказавшийся ехать на свадьбу. 

– Что ты здесь делаешь? – спросил журналист.

При виде Колина лицо новоприбывшего на мгновение затопило волнение, затем он взял себя в руки и оценивающим взглядом окинул свадебный прием.

– Так вот какой этот Мичиган. Неплохо.

Колин промолчал, залегла неловкая пауза. Блондин нервно переступил с ноги на ногу.

– Почему бы нам не потанцевать? – шепнул Паллас на ухо Камерон.

– По-моему, отличная идея, – согласилась та.

Они быстренько поприветствовали нового гостя и направились к танцевальной площадке, предоставляя парням свободу действий. Проследив за взглядом покосившейся через плечо спутницы, агент увидел, что Ричард, явно принимая на себя инициативу в разговоре, сел рядом с Колином. Тот по крайней мере прислушивался, а в какой-то из моментов положил руку на спинку стула собеседника. 

На этом месте Камерон довольно улыбнулась и повернулась обратно к Джеку. 

Паллас провел ее в дальний угол площадки, где можно было остаться с подопечной в относительном уединении, одновременно наблюдая за окружающими. Взяв за руку, Джек привлек Камерон в свои объятья, положил ладонь на обнаженную поясницу, притягивая ближе, и они начали танцевать. Партнеры идеально подходили друг другу: с этими высоченными шпильками ее макушка как раз доставала ему до подбородка.

– Спасибо тебе, – заговорила Камерон. – За все. Если бы не ты, у меня не было бы этого замечательного вечера.

– Жаль, что мы не оказались здесь при других обстоятельствах.

– Сложись обстоятельства по-другому, мы могли бы и вовсе тут не оказаться. – Она придвинулась ближе. – Я рада, Джек, что именно ты вошел тогда в мой гостиничный номер.

– Вот так перемена, – хмыкнул агент. – Две недели назад в номере «Пенинсулы» ты терпеть меня не могла.

– Тогдашний наш разговор прошел бы совсем по-другому, случись он сейчас. Прежде всего… мы вряд ли стали бы долго разговаривать, – грудным голосом проворковала партнерша.

– Камерон, я на пределе, – пробуравил ее взглядом Джек. – Осторожнее.

«Нет», – покачала она головой.

– По-моему, нам самое время уйти с церемонии.

– Если уйдем сейчас, пути обратно не будет. Ты моя на всю ночь.

– Обещаешь? – сверкнули аквамариновые глаза.

Ну, все.

Паллас ухватил ее за руку и сдернул с танцплощадки. Возле дежурившего весь вечер у главного входа агента Роулингса ФБРовец остановился и сообщил:

– Мы возвращаемся в номер. А вы с О’Доннелом должны будете присмотреть за вестибюлем «Башни», обоими лифтами и лестницей.

Ковровая дорожка вела в другом направлении, и Джек, выведя свидетельницу из шатра, потянул ее напрямик через лужайку к «Башне» – к их комнате.

– Здорово, – покосилась на спутника Камерон. – Твой коллега наверняка догадывается, чем мы собираемся заняться.

– При том, как ты сегодня выглядишь, каждый мужчина на этой свадьбе точно знает, чем я собираюсь с тобой заняться.

– Ух ты, это, пожалуй, самые эротичные слова, которые мне когда-либо… черт, я испорчу туфли. Каблуки застревают в траве.

Не сбавляя шаг, Джек подхватил ее на руки.

– Я могла просто разуться, – с улыбкой заметила Камерон.

– Не желаю терять время, пока ты расстегнешь эти чертовы ремешки.

В вестибюле Паллас поставил ее на пол, завел в лифт и нажал кнопку нужного этажа.  В ту же минуту, как створки закрылись, Камерон потянулась к спутнику. Он поймал ее за кисти, развернул спиной к своей груди и хрипловато пробормотал на ухо:

– Не сейчас, малыш. Я должен доставить тебя в номер в целости и сохранности. – Джек крепко удерживал ее руки, сомневаясь, что совладает с собой, стоит ей только прикоснуться к нему.

Подавшись назад, Камерон дразняще потерлась о телохранителя  едва прикрытой попкой.

– Ах ты ж, – гортанно рыкнул Паллас, подумывая о том, чтобы нажать кнопку аварийной остановки, задрать чертовке платье и овладеть ею прямо в лифте. Но как бы его ни сводило с ума жаркое видение Камерон, которая на своих высоченных каблуках опирается на стенку и постанывает его имя, пока он входит в нее сзади, в их первый раз вместе все должно быть иначе.

Джек наклонил голову и, не доверяя себе настолько, чтобы приближаться к манящему рту, поцеловал Камерон у основания горла, чувствуя под губами ее учащенный пульс.

– Помнишь, как я сказал, что главный здесь – я? Это касается и нынешней ночи. 

С лукавой улыбкой она закрыла глаза, выгибая шею, чтобы ему было удобнее.

– Это мы еще посмотрим.

«Посмотрим», – согласился Паллас. – «В ту самую минуту, как окажемся в номере».

Лифт звякнул, сигнализируя о прибытии на этаж. Створки разъехались, и Джек легонько шлепнул спутницу ниже спины, подталкивая к выходу.