Энн отправилась спать, размышляя о бешеных летучих мышах и распутных лэрдах, а проснулась солнечным утром под пение птиц. Она лениво потянулась и посмотрела на часы. Они показывали десять. Десять часов? Она опоздала на работу!

Энн спрыгнула с кровати и, только увидев клетчатый ковер под ногами, осознала, где находится. Она рассмеялась вслух, и, хотя смеялась-то над собой, ей было хорошо. Зверик, белый терьер, проснулся и сонно гавкнул.

Если бы Энн была сейчас в Канзас-Сити, она уже мчалась бы в офис сломя голову. Она всегда ставила будильник на шесть, так что рисковала жизнью на заполненных машинами в утренние часы дорогах, чтобы быть на работе в восемь. Перспектива провести два месяца, не вскакивая по утрам от звона будильника, была просто райской. Она могла спать до полудня, если бы захотела, и никого это не трогало. Но поскольку она уже встала, то не собиралась ложиться снова. Фиви обещала ей экскурсию по замку, и Энн не хотела упустить такую возможность.

Она надела джинсы и трикотажную рубашку, свистнула Зверика и отправилась на поиски Фиви. Домоправительница отыскалась в кухне, где пекла булочки.

— А я уж думала, вы проспите все на свете, — фыркнула она, снимая фартук.

— Я все не могу привыкнуть к разнице во времени, — сказала Энн.

— Я приберегла для вас оладий от завтрака, чтоб было чего перехватить.

— Спасибо, я их обожаю.

— А как насчет экскурсии?

— Конечно, идем, если у вас есть время!

Фиви сняла с плиты сковородку с оладьями и поставила на стол.

— Ну, сначала надо поесть. Я взяла на себя смелость пригласить самых близких друзей леди Беллы сегодня к чаю. Они хотят встретиться с вами. Я надеюсь, вы не обидитесь.

— Нет, конечно, — ответила Энн, пододвигая к себе масло. — Я с удовольствием с ними познакомлюсь.

Экскурсия по Данрэйвену заняла остаток утра и оставила у Энн неприятный осадок. Все стены были увешаны портретами Мак-Дональдов, которые жили в замке в прошлые столетия. Хоть они были и ее предками, Энн не ощущала связи с ними. Они все были величественными, темноволосыми, зеленоглазыми. Она же, с ее каштановыми волосами и голубыми глазами, выглядела их слабым подобием — бледным, не похожим на них и простеньким. По мере того, как Фиви вела ее по замку, она все больше чувствовала себя человеком, который стремится туда, где у него нет права находиться. Они прошли по комнатам первого этажа, затем поднялись полюбоваться дюжиной очаровательно отделанных спален, парой потайных комнат, бильярдной и наконец проследовали в длинную галерею — огромную комнату на верхнем этаже, в которой, как сообщила Фиви, проходили иногда балы.

Было невозможно поверить, что Энн может в скором времени стать совладелицей этого исторического памятника. Данрэйвен был архитектурной жемчужиной — ничего удивительного, что Рори Мак-Дональд пришел в такую ярость, узнав о странном завещании своей двоюродной бабки.

Впервые за все время Энн позволила себе вспомнить о Рори. Его вчерашнее поведение на собачьих испытаниях было холодным, даже грубым, но оно не так смущало ее, как его неожиданная фамильярность вечером. Ее лицо вспыхивало при воспоминании о том, как он стоял над ней, съежившейся в ванне. Даже просто думая об этом, она, казалось, ощущала жаркое прикосновение его пальцев к родимому пятну на плече. Благодарение небесам, что Фиви появилась именно в ту минуту. Кто знает, что он сделал бы в следующий момент?

Энн даже почувствовала облегчение, когда домоправительница сообщила ей, что Рори не придет к обеду — он взял ленч с собой на сенокос. Энн съела салат и сандвич в одиноком великолепии столовой, затем, взяв книгу, отправилась погулять по берегу, где устроилась в небольшой пещерке и решила часок почитать.

Берег был прекрасен. Как и все, выросшие на широких равнинах американского Среднего Запада, она восхищалась водной стихией. Она влекла ее в любую погоду, но сегодня была особенно приветлива. Энн шла босиком по песку, останавливаясь, чтобы взглянуть на чаек или поднять красивую ракушку. Она пообещала себе, что как-нибудь отправится в бухту на лодке. Она представляла себе, какой прекрасный вид на Данрэйвен открывается с воды.

Около трех часов дня она вернулась в замок принять ванну и переодеться к чаепитию. Первый раз в жизни у нее было полно новой одежды, и было чрезвычайно трудно решить, что надеть. Наконец она выбрала шелковую блузу винного цвета с вязаной юбкой и шаль в серых, винных и темно-синих тонах. Потом, испытывая одновременно тревогу и любопытство, она спустилась вниз, чтобы встретить ближайших друзей леди Беллы.

Элспет Мак-Лин была на вид постарше остальных дам. Она выглядела тихой, спокойной и доброжелательной. Из бокового кармана ее сумки торчал справочник по птицам, а на шее висел бинокль, которым она, вероятно, пользовалась еще в детстве.

— Мы знали Беллу со школы, — пояснила Элспет. — Нам ее очень не хватает.

Брайди Стюарт кивнула, но Энн ожидала, что она окажется менее сентиментальной и более прямой, чем Элспет. Ее ожидания подтвердились, когда Брайди сказала:

— Наша дорогая Белла, конечно же, поставила деревню на уши своим эксцентричным завещанием.

Прежде чем Энн смогла сформулировать ответ, в комнату вошла Фиви со старинным чайным подносом из вишневого дерева. На подносе красовалась чайная сервировка и тарелки с сандвичами и кексами.

— А вот и чай, — объявила она. — Вам налить, мисс Форрестер?

Энн удивленно посмотрела на нее. То, что к ней обратились столь официально — с этим перекатывающимся «р», — казалось странным после того, как они с Фиви вместе приятно провели утро. Но в обращении и поведении Фиви был свой смысл: в обществе посторонних она снова превратилась в безукоризненно вежливую прислугу. Энн полагала, что никакая настоящая леди не станет устанавливать братских отношений с прислугой, но она могла судить об этом лишь по книгам и фильмам.

— Вы не присоединитесь к нам, Фиви? — спросила она. — Пожалуйста.

— Но я не могу, мисс. Вы в самом деле не…

— Фиви, я уверена, что вы пили чай с леди Беллой. Неужели не хотите посидеть со мной? Мне нужна ваша помощь.

Фиви расплылась в широкой улыбке.

— Ну тогда я, конечно, посижу с вами. Буду рада помочь.

Когда она заняла место за столом и протянула руку за чайником, Энн показалось, что присутствующие дамы обменялись многозначительными взглядами, выражающими одобрение.

— Белла много говорила нам о вас, дорогая Энн, — сказала Элспет, принимая чашку с чаем у Фиви. — Ей так нравилось думать, что вы приедете в Данрэйвен.

— Я была потрясена тем, что получила наследство, — Энн решила говорить прямо. — Знаете, я плохо знала мамину кузину и никак не ожидала от нее такого великодушия.

— Белла очень доверяла интуиции, — поделилась Брайди. — И она считала, что вы будете спасением для этого древнего замка.

— На самом деле? — пробормотала Энн, не вполне уверенная, как она должна это принять.

— Именно, — сказала Элспет. — Белла любила Данрэйвен и больше всего на свете хотела, чтобы он навсегда остался владением ее семьи.

— Скажите мне, — заговорила Брайди, переходя к сути дела. — Как вам понравился наш Рори? Замечательный молодой человек, не так ли?

Энн чуть не подавилась сандвичем. Ей бы в голову не пришло применить столь неподходящее слово к заносчивому хозяину Данрэйвена. Даже в самых своих смелых мечтах она никогда не думала о нем — «замечательный».

И тут предмет их разговора материализовался — в комнату вошел Рори. Его появление вызвало поток любезных приветствий подруг Беллы.

Он заявился в рабочей одежде — вытертые джинсы и голубая рубашка, рукава которой были закатаны выше локтей, его черные волосы были растрепаны, на щеке — полоса смазки.

— Помяни черта, — насмешливо буркнула Фиви, на что Рори только усмехнулся. — Учуял мои имбирные кексы, да?

— Трактор сломался, так что пока Мак-Дью привезет из города запчасти, я решил вернуться домой на чашечку чаю. — Он улыбнулся посетительницам, отчего они, по мнению Энн, стали похожи на два куска мороженого под лучами яркой лампы. — Но я не знал, что вы приглашены.

— Ты должен посидеть с нами и выпить чаю, — велела Элспет.

— Нет, я слишком грязный для гостиной, — сказал Рори, показывая испачканные машинным маслом руки. — Я выпью чашечку на кухне.

— Ерунда, — проворчала Брайди. — Ничего страшного. Садись-ка вот на это кресло.

Энн не смогла удержаться от усмешки.

— Да, присоединяйтесь к нам.

Полюбоваться, как его атакуют любопытные подруги Беллы, — вот и месть за вчерашний вечер.

Рори поднял брови, явно удивленный ее приглашением. На самом деле оно прозвучало более серьезно, чем ей хотелось бы.

— Как это любезно с вашей стороны, Энн, — заметил он с сарказмом в голосе, который заметила, кажется, только она. — Я только умоюсь.

Рори отсутствовал не дольше, чем понадобилось Фиви сходить на кухню за еще одной чашкой. Когда он вернулся и опустился в кресло рядом с Энн, она почувствовала аромат свежего воздуха и прогретой солнцем травы и с удивлением обнаружила, что глубоко вздохнула. Она и впрямь была ничем не лучше Элспет и Брайди.

— Так вы косили сено, Рори? — спросила Элспет, нарушив молчание, длившееся, пока все глазели на него.

— Да, травы в этом году чудесные. У нас были хорошие дожди. — Рори взял чашку у Фиви.

— Вы уже показали Энн окрестности деревни? — задала вопрос Брайди. — Это должно очень отличаться от большого города, где она живет.

— Я сомневаюсь, что это сильно интересует мисс Форрестер, — ответил Рори, глядя на Энн поверх своей чашки.

— Но мне интересно, — вмешалась Энн. — Если я собираюсь здесь остаться, я хочу изучить окрестности.

Она заметила, как он сжал губы, выражение его глаз мешала разглядеть поднятая чашка. С удивлением Энн обнаружила, что испытывает злорадство. Было так приятно издеваться над Мак-Дональдом!

— Тогда я должен показать вам округу.

— И я знаю, как ей познакомиться с нашим обществом, — сказала Элспет. — Сельская община устраивает танцы в эту субботу. Рори, вы должны прийти и привести Энн, ведь она ваша гостья.

— Я даже не знаю… — начали в унисон Рори и Энн. Ошарашенные, они уставились друг на друга, а женщины весело засмеялись.

— Лучше всего повстречаться с местными жителями именно там, — настаивала Брайди. — Мы не принимаем никаких отказов. Кроме того, поскольку мы заимствовали идею танцев в амбаре от янки, мы хотели бы, чтобы Энн высказала свое мнение.

— Но… — Слабый протест Энн потонул в потоке слов Брайди.

— И кстати, Рори, что вы думаете о нашей очаровательной американской гостье?

Энн могла сказать по выражению его лица, что тут-то он и попался. Если он будет честен и скажет то, что думает, он покажет, что не такой уж он джентльмен, как они считают. С другой стороны, ему было отвратительно лгать и говорить, что он восхищен ее присутствием в Данрэйвене. Энн пила чай и ждала его ответа.

— Ну… она очень уж американка, разве нет? — наконец ответил он, потянувшись за булочкой.

Энн разозлилась. Что крылось за этим непонятным утверждением? Ничего лестного, в этом она была уверена. Черт бы побрал этого человека — он обошел этот вопрос, не подвергая опасности свой статус джентльмена, высказав уклончивое утверждение, которое звучало оскорбительно, по крайней мере, для нее. Другие, кажется, этого не заметили — они были слишком заняты тем, что угощали Рори булочками и кексом.

— Что вы имели в виду? — не удержалась она.

Он одарил ее вкрадчивым взглядом.

— Имел в виду? — озадаченно переспросил он. — Ничего, кроме того, что вам, кажется, не хватает уважения ко всему шотландскому.

— Это не так, — возразила Энн и увидела, как подруги Беллы обменялись быстрыми взглядами. Она расправила салфетку у себя на коленях. Ей не хотелось вступать в спор с этим невыносимым человеком. Однако она просто не могла оставить его вызов без ответа. — На самом деле я очень уважаю шотландский народ, а этот замок, конечно, великолепен. Но иногда я думаю, что здесь слишком много значения придают традиции и наследию… И тому подобным вещам.

Рори подался вперед в кресле, протянув свою чашку Фиви, чтобы та наполнила ее.

— Это камешек в мой огород? Или из-за моего происхождения?

Его вопрос был резким, если не сказать хуже. Энн отставила свою чашку и, сжав челюсти, взяла бисквит с сыром с тарелки.

— Разумеется, нет. Это просто наблюдение выскочки-колониста.

Мак-Дональд мрачно пожал плечами.

— Да, выскочки — очень верное слово, — он обращался к женщинам, которые смотрели на них как загипнотизированные. — О чем только думала Белла? Как могла она даже помыслить о том, чтобы отдать половину Данрэйвена кому-то, кто не знает и не любит Шотландию? — В его речи снова прорезался шотландский акцент. Он повернулся к Энн: — Почему вы приехали в страну, ничего о ней не зная? Бьюсь об заклад, вы не сможете назвать ни одного значительного вклада Шотландии в мировую культуру.

— Я не совсем тупица, — возразила Энн, к которой внезапно вернулось чувство юмора. — Я знаю, что Шотландия дала нам знаменитый алкогольный напиток и гольф. Да, еще скотч.

— Скотч? — фыркнул Рори. — Вы сказали — скотч?

— А самый ценный вклад, — продолжала Энн, сладко улыбаясь, — это Шон Коннери.

— Боже правый, да вы сошли с ума! — воскликнул Рори. — Я говорю о таких вещах, как паровая машина, пенициллин, телевидение, анестезия. Не говоря уже о поэзии Роберта Бернса.

— Не мучь себя, Рори, — предупредила его Фиви. — У девочки мало шансов выиграть у тебя.

— Ладно, я погорячился, — он обернулся к Энн, — но черт возьми, вы умеете довести человека до белого каления!

К собственному удивлению, Энн громко рассмеялась, отчего Рори побагровел. Прижав руку к губам, чтобы сдержать смех, она вскочила на ноги, намереваясь оправдаться. Этот человек был, несомненно, шовинистом, но у нее манеры лучше, чем то, что она показала гостям. Она не хотела втравить его в такой разговор.

В тот момент, когда Энн вскочила, Фиви наклонилась через столик, чтобы подать Рори полную чашку. Энн задела ее рукой, и чашка взлетела в воздух. Все ее содержимое выплеснулось Рори на колени, и он вскочил с воплем ярости.

— Смотрите, что вы наделали! — воскликнула вдруг Энн.

— Что я наделал? — взревел Рори. — Дьявол, это же вы вскочили!

— Я не хотела. Это вышло случайно…

Рори принялся вытирать свои джинсы салфеткой.

— Кажется, везде, где вы появляетесь, случаются неприятности!

— Это не так!

— Я пойду переоденусь и отправлюсь снова работать, — мрачно проговорил Рори.

— Как вам угодно… — ответила Энн, отступив в сторону.

Рори наскоро попрощался с подругами Беллы и покинул комнату.

— Прошу прощения, сударыни, — сказала Энн, опускаясь в свое кресло. — Надеюсь, я не испортила наше чаепитие.

— Чепуха. Мы прекрасно провели время, — заявила Брайди.

Энн вздохнула и прикрыла глаза, но не прежде, чем увидела, как обе женщины обменялись заговорщицкими улыбками.

Немного позже, когда гостьи ушли, Энн стояла у окна в гостиной, глядя во двор, где Рори и его работник возились с трактором. Почувствовав, что Фиви стоит сзади, Энн показала на Рори и сказала:

— Я, наверное, не слишком-то нравлюсь этому человеку?

— Этот человек боится, — спокойно ответила Фиви. Энн удивилась, а она продолжала: — Как бы вам понравилось, если бы то, что принадлежало вашей семье столетиями, могло не перейти к следующим поколениям? — Старая домоправительница вздохнула и покачала головой. — Рори много взвалил на свои плечи, девочка, так что простите, если иногда он забывает, как это — смеяться.

— Но то, что дела Данрэйвена плохи, вовсе не его вина!

— Может, и не его, но он за них отвечает. Это часть его наследия, а он — Мак-Дональд.

— Почему он жертвует своим счастьем и правом прожить жизнь так, как он хочет, ради этого наследия? Это какое-то средневековье.

— Да нет. Рори не может поступить иначе.

— Трудно жалеть его за это, не правда ли? — вздохнула Энн.

Фиви склонила голову набок и окинула Энн взглядом своих ярких карих глаз.

— Меньше всего, Энн Форрестер, лэрду нужна ваша жалость. Он выбрал эту дорогу с первого дня, как поселился здесь после того, как его родители погибли при крушении поезда. Жалость — это то слово, которого вам лучше не произносить в его присутствии.

Энн кивнула.

— Да, я постараюсь запомнить это.

Она снова взглянула в окно как раз вовремя, чтобы увидеть, как Рори от всего сердца пнул колесо трактора. Очевидно, это «чудо техники» сопротивлялось попыткам его починить, или просто стало несчастной жертвой гнева Рори, направленного против нее. Так или иначе, она ничего не могла с этим поделать, и, извинившись перед Фиви, Энн отправилась в библиотеку, чтобы позвонить.

С тех пор, как она узнала об условиях завещания Беллы, Энн откладывала звонок своему начальнику с просьбой о продлении отпуска. Но первая неделя из двух, отпущенных ей, уже была на исходе, и она не могла тянуть дольше. Мистеру Квесту это не понравится, но что он сделает — выгонит ее?

Через десять минут она сидела возле телефона, и зеркало времен королевы Анны отражало ее потрясенное лицо. Миллард Квест уволил ее! Владелец «Квест Риэлти» узнал о свалившемся на нее наследстве, и, сочтя, что работа ей больше не нужна, предложил ее другому человеку. Когда Энн выразила слабый протест, мистер Квест напомнил ей, что она теперь миллионерша и что эгоистично с ее стороны лишать работы человека, отягощенного семьей.

Миллионерша? Может, и так… по крайней мере, так может стать, если она выдержит до октября. Но она никак не могла привыкнуть к этому.

Она посмотрела в зеркало. Совсем непохожа на богатую женщину. И совершенно не чувствует себя таковой. Энн положила руки ладонями вниз на стол перед собой. Руки уж точно не были руками богатой наследницы — с короткими ногтями и без всяких украшений. Руки должны быть ухожены, наманикюрены, унизаны дорогими кольцами. Но Энн не слишком любила драгоценности и длинные алые ногти. Может быть, она не принадлежит к типу богатых женщин.

Ну нет, всем нужны деньги — кто сказал, что она не достойна этого? Просто потому, что она не испытывает желания покупать яхты и бриллианты? Постепенно Энн стала привыкать к мысли, что теперь у нее нет финансовых проблем.

Поддавшись импульсу, она снова взялась за телефон, на этот раз набрав номер родителей. Это было начало — трансатлантические звонки очень дороги.

Дома было уже довольно поздно, и она застала родителей за приготовлением ленча. Когда миссис Форрестер поняла, что это звонит Энн, она радостно вскрикнула и велела мужу взять вторую трубку. По-прежнему пытаясь войти в образ богатой наследницы, Энн легко заговорила о своем увольнении из «Квест Риэлти», уверяя мать, что ничего страшного не произошло. Затем она рассказала о событиях последних двух дней, особенно о собачьих испытаниях и чаепитии с подругами Беллы. Ответила на расспросы отца о погоде и матери — о жизни в замке.

— Все очень любезны со мной, — подвела она итог, когда вопросы дошли до отношения к ней лэрда и его домочадцев. Не было смысла беспокоить их действительным положением событий.

— Вообрази, Энни, — сказала мать, когда все темы для разговоров исчерпались. — Мы с папой устраиваем встречу школьных друзей. Двое моих подруг по колледжу со своими мужьями приезжают погостить у нас.

— О, это здорово. Вы, должно быть, хотите повидать бывших одноклассников.

— Я очень хочу, но для этого собираюсь привести дом в порядок. Нужно почистить ковры, и я хочу перекрасить свободную спальню. «Мебель Бэйлесс» устраивает на следующей неделе большую распродажу, так что я попробую найти там…

— Мама, — прервала ее Энн. — Что это значит — попробую найти? Мы достаточно богаты, чтобы не рыскать по распродажам.

— Это твои деньги, Энн. Мы с папой не хотим, чтобы ты тратила их на нас.

— Но почему же нет? — спросила Энн, внезапно загоревшись идеей. — На что же я должна их тратить?

— А что же с твоим делом, которое ты хотела открыть?

— Там хватит и на это. Бога ради, мама! Белла оставила мне пять миллионов фунтов. Нам больше не придется считать каждый грош!

— Но…

— Нет, теперь послушай меня, — смеясь, велела Энн. — Я хочу, чтобы вы наняли кого-нибудь для уборки дома. Купите новые ковры, обстановку — все, что хотите, чтобы вы могли с гордостью показать дом своим друзьям.

— Золотце мое, мы не можем этого сделать, — вступил в разговор ее отец. — Кроме всего прочего, ты пока еще не получила эти деньги.

— Но я их получу. Все, что я должна сделать, — это остаться здесь до октября. Лакомый кусочек! Я серьезно обижусь, если вы не сделаете этого для меня. Пожалуйста! Скоро у нас будет много денег, так что мы можем начать их тратить.

Родители Энн почти уступили ей, но, прежде чем повесить трубку, она заставила их пообещать подумать серьезно над ее предложением.

— Отлично. Тогда я позвоню вам через день-другой, — сказала она и попрощалась. Улыбаясь сама себе, она повесила трубку. И вдруг почувствовала себя именно так, как должен чувствовать себя человек с невероятно большим счетом в банке. И это было чудесно.

Тут над ухом у нее раздалось сопение, и она в тревоге посмотрела в зеркало. Вровень с ее плечом отразился дирхаунд Рори, Крошка. А позади стоял сам Рори. Увидев выражение его лица, Энн испугалась, что он слышал больше, чем ему следовало.

Медленно она повернулась к нему, причем Крошка ткнулся ей влажным носом в шею, как бы вознаграждая за усилие. От Рори она дождалась только тяжелого взгляда.

— Я… Я говорила с моей матерью, — неуверенно сказала она.

— Да, — одно-единственное слово в этой его отвратительной манере. Однако Энн все еще надеялась, что он не слышал ее разговора, потому что если слышал, то уверился, будто она охотница за наследством. Что он подумает?

— Вам нужен телефон? — спросила она, безнадежно пытаясь изменить тему.

— Мне нужно позвонить в гараж, — ответил он. — Мак-Дью прислал не те запчасти к трактору.

— Тогда я покину вас. — Энн поднялась, отстраняя дружелюбно настроенного собачьего монстра. И под воздействием какого-то идиотского намерения исправить ситуацию, задержалась в дверях. — Вы думаете, что можете починить трактор?

Его зеленые глаза остались ледяными.

— Лакомый кусочек, — сказал он отчетливо.