Зара зажмурила глаза, но удара не последовало. Машина остановилась, из-под крышки капота вырывалось зловещее шипение.
Спустя секунду щелкнул ремень безопасности.
— Ты в порядке?
Его голос звучал несколько обеспокоенно. Зара почувствовала, как увлажнились веки, и поставила диагноз: реакция на шок. Она медленно открыла глаза.
— Вроде.
— Уверена?
Она выдавила слабую улыбку.
— Дай мне минуту.
Он замялся на мгновение, затем попытался открыть дверцу. Безуспешно. Дверцу заблокировали толстые ветви. Алекс надавил плечом, послышался скрежет металла.
— Выход с твоей стороны.
Зара приняла руководство к действиям, толкнула дверцу и вылезла наружу. Ветер подхватил волосы, заполз под куртку, но ее внимание приковала неповрежденная панель машины с ее стороны.
Алекс ловко маневрировал, чтобы не задеть сторону пассажира. Чтобы защитить ее? Горло судорожно сжалось.
Чтобы защитить их обоих, напомнила она себе. Ничего личного.
Выпрямив плечи, она последовала за своим спасителем, чтобы осмотреть капот. Бампер застрял в стволе, а толстая ветка, настоящая дубина, казалось, проткнула железо насквозь. Радиатор жалобно шипел.
— Похоже, нам далеко не уехать, — она положила руку на капот.
— Могло быть хуже, — заметил он. — Я рад, что ты находилась в машине.
«А не на мотоцикле», — про себя добавила она. Не высказанное вслух замечание заставило ее отвернуться.
— Было бы хуже, если бы не твоя быстрая реакция.
— Куча хлама. — Он внимательно оглядел машину, ствол, перевел взгляд в сторону леса, затем двинулся к дороге. Она последовала за ним. На дороге никого, можно сутки ждать, и нет гарантий, что кто-нибудь появится.
— Как далеко мы отъехали от домика? — спросила она.
По крайней мере там ее мотоцикл.
— Миль семь. Приличное расстояние.
Снова налетел ветер, и Зара застегнула куртку. Небо серело с неимоверной скоростью, воздух наполнился ароматом эвкалипта — верный признак бури.
— Если мы не хотим промокнуть, — коротко заметила она, отворачиваясь от машины, — нам необходимо поспешить.
Они двинулись назад. Свинцовое небо, нависшее над головами, подгоняло, оба шли быстрым размашистым шагом. Зара слушала скрежет камушков под подошвами его баснословно дорогих туфель, предназначенных для ковровых дорожек и мраморных плит респектабельных офисов.
Хорошо еще, что, покидая город, она натянула кожаные брюки поверх своего рабочего костюма — шорт и спортивного топа. Сейчас брюки вместе с его галстуком и пиджаком лежали в рюкзаке. Байкеровские ботинки она поменяла на кроссовки и оказалась в выгодной позиции, но Алекс не уступал ей, его дыхание было ровным, шаг твердым.
Впрочем, чему тут удивляться? Алекс Карлайл производил впечатление человека, привыкшего к физическим нагрузкам и длинным походам.
Краем глаза она заметила размеренный размах рук, закатанные рукава открывали взору сильные мускулы и приятный загар. У Зары заныло сердце.
Несомненно, этот мужчина очень красив. Но по долгу работы ей часто приходилось иметь дело с превосходными мужскими экземплярами, и под пятитысячными пиджаками они были всего-навсего люди из плоти и крови. Но ни один не заводил ее.
Так почему именно Алекс Карлайл?..
Потому, что он не из ее мира, или потому, что она чувствует к нему нечто особенное?
Через десять минут они достигнут домика, и буря задержит их и заставит остаться там… наедине. Эта мысль обостряла ее чувства, стесняла дыхание.
Наконец небо разверзлось, обрушив на землю обильные потоки воды. Мгновение — и ливень обернулся градом. Мелкие колючие горошинки больно били по плечам и спине. Они вымокли мгновенно и насквозь. Она бы бросилась бежать как очумелая, прикрывая голову руками, если бы не возглас Алекса, заставивший ее держать плечи прямо.
Его темные волосы торчали в беспорядке, рубашка прилипла к торсу, грудь тяжело вздымалась, но голос звучал ровно:
— Не знаю твоих планов, но думаю, они совпадают с моими.
Зара откинула волосы с лица.
— Я рассчитывала еще погулять, — выдохнула она. — Но если ты возражаешь, давай поторопимся.
Зара бывала в этом домике и знала, чего ожидать. Одна комната, одна кровать, один душ — и то во дворе. Ни электричества, ни горячей воды, ни соседей, ключ спрятан под крыльцом.
Прошло сорок пять минут, как они открыли дверь, и пришла пора перестать трястись. Наконец-то! Он терпеливо развел огонь, хотя разжечь мокрые дрова было чертовски трудно, нашел два толстых спальных мешка. Зара развесила свою мокрую одежду на руле мотоцикла и закуталась в покрывало, снятое с кровати.
Теперь огонь весело потрескивал, подбрасывая вверх искры и отражаясь красными бликами на точеном торсе Алекса. Зара решила, что безопаснее будет наслаждаться игрой огня на дровах, чем пялиться на раздетого красивого мужчину.
Она пыталась думать позитивно: теперь Алекс взаперти, и у Сюзанны появилось время на обдумывание своего решения.
Для Зары же это опасное соседство, потому что Алекс распространяет флюиды привлекательности, а замкнутое пространство лишь усиливает его обаяние. Но она знает, что может иметь, а что нет, например шоколад…
Плохой пример.
Скривив губы, девушка прижала руку к животу. Фантазии о сладостях напомнили ей о пустом желудке. В домике не оказалось продуктов, лишь две подушки, два спальных мешка, две керосиновые лампы без керосина и коробка спичек.
Она услышала, как он перебирает вещи в буфете.
— Есть что-нибудь? — с надеждой спросила она.
— Ничего, кроме аптечки.
В первый раз с того момента, как они переступили порог дома, их взгляды встретились.
Хорошо, что между ними огромная дистанция и полумрак в комнате позволяет спрятать волнение.
Зара плотнее закуталась в покрывало и попыталась расслабиться.
— Даже какой-нибудь несчастной банки бобов нет? — спросила она.
— Печально, но нет.
— Знаешь, что на самом деле печально? Я останавливалась по дороге, чтобы заправить бак и перекусить, и…
— Ты не захватила остатки?
Зара кивнула.
— В момент слабости я чуть не купила плитку шоколада.
— Черт!
— Любишь шоколад?
— Это один из моих грехов, — медленно улыбнулся он.
Этот мужчина — само воплощение греха: широкие плечи, плоский живот, улыбка, подчеркивающая чувственное очертание верхней губы, римский профиль…
Зара ощутила, как искушение разливается по венам. Спросить или не спросить, как часто он грешит? Флирт всегда приятен и полезен, но в данной ситуации неуместен, ведь Алекс Карлайл принадлежит Сюзанне.
— Но я сопротивлялась зову сирены. — Зара пожала плечами, и над тканью покрывала появилась полоска шелковистой кожи.
— Наверное, мы оба планировали провести остаток дня иначе.
— У нас есть что-то общее, — обрадовалась она и тут же пожалела, вспомнив, что свело их вместе.
— Почему ты не одобрила нашу свадьбу с Сюзанной? — спросил он.
Зара медленно вдохнула, почувствовав напряжение в его взгляде. Сюзанна не рассказывала о своих отношениях с Алексом Карлайлом.
Они очень разные с Сюзанной. Когда влюблялась Зара, она буквально пела, смеялась, дышала своим чувством. О том, чтобы переписываться с другом по телефону или компьютеру, не могло быть и речи. Сюзанна же, наоборот, вела себя сдержанно, пару раз упомянула о свиданиях и недавно призналась, что дала согласие на брак.
— Я бы не возражала против вашей свадьбы, — медленно начала она, — если бы Сюзанна проявила больше энтузиазма.
— Она была несчастна?
— Ты меня спрашиваешь?!
— С момента ее переезда в Мельбурн мы редко виделись. — Он сжал челюсти.
— Вы провели вместе последние выходные, — заметила Зара. Она знала, что Сюзанна и Алекс ездили в Камеруку повидаться с его матерью и братьями. — Забыл?
Зара видела Сюзанну два раза за последнюю неделю и успела заметить ее задумчивость и рассеянность, а жених вот ничего не заметил, и сейчас он сидит тут с каменным лицом и молчит.
— У нее есть кто-то?
Даже в сумерках комнаты она видела, как горят его глаза. Сомнений нет, в жизни Сьюзи произошли перемены, но… другой мужчина? Совсем на нее не похоже.
Заре понадобилось время, чтобы обдумать свой ответ, взвесить все «за» и «против». Обманывать Сюзанна не стала бы.
— Нет, вряд ли. — Зара покачала головой. — Она же согласилась выйти за тебя замуж.
Напряженная тишина нарушалась лишь потрескиванием поленьев.
— Что ты будешь делать? — спросила она.
— А что я могу? — Он поднялся со скамьи. — Мы застряли здесь, и нам ничего не остается, как ждать. Когда-нибудь гроза закончится…
Он двинулся к ней, Зара выпрямилась, но он не дошел, остановился у очага и подкинул дров в огонь. Как же она не заметила черные, будто вороново крыло, волосы, густые и волнистые, золотистую от загара кожу. Она сжала кулаки и сглотнула. Горло оказалось до боли сухим, как и губы, девушка высвободила руку и потянулась за водой.
Она сделала глоток и протянула ему бутылку. Он запрокинул голову, мышцы на шее дернулись.
О господи, надо прекратить пялиться на него.
— Ты ловко управился с огнем, — Зара перевела взгляд на очаг. — Ты был бойскаутом?
— Я? — Он фыркнул. — Нет.
— Это зазорно для Карлайлов?
— Я вырос в деревне, Зара, на ферме. Разведение огня — урок номер один. Меня обучали обращаться со скотом, а на пастбищах иногда холодно.
— Ты пас скот?!
Он издал странный мягкий звук.
— Трудно поверить?
Газеты пестрили снимками братьев Карлайл — этих принцев австралийской пустоши, но представить себе Алекса ковбоем? Невероятно. Час назад она бы рассмеялась в голос. Да, жизнь часто преподносит нам сюрпризы.
— А ты, Зара, умеешь? — он кивнул в сторону огня.
— Нет, — девушка улыбнулась.
— Но любишь природу?
— Почему ты так решил?
— Ты упомянула, что приезжала сюда.
— Здесь чувствуешь себя свободной. Ни тебе расписаний, ни давления, ни обязательных встреч.
— Не возражаешь против отсутствия коммунальных удобств?
— Не буду лгать, — она улыбнулась и покачала головой. — Я скучаю по приличному душу, горячему и продолжительному.
Хрипловатый голос оборвался, она подняла голову и обнаружила, что он пристально наблюдает за ней. И снова почувствовала, как кровь превращается в расплавленный шоколад…
— Ты приезжаешь сюда одна?
— Оглянись, Алекс. — Зара посмотрела на кровать, и ее сердце подпрыгнуло. — Вряд ли здесь достаточно места для группы.
— Я говорю не о группе.
Нет, конечно, он имеет в виду мужчину, горячего и страстного любовника. И если бы он не наблюдал за ней своими серьезными, внимательными глазами и она бы не сидела здесь обнаженной, закутанной лишь в покрывало, то сумела бы рассмеяться.
— Я приезжаю сюда, когда хочу остаться наедине с собой. Убегаю, — тихо объяснила она.
В огне треснула и зашипела ветка.
— От чего ты бежишь, Зара? — спросил он.
— От жизни, от планов, от постоянной занятости, суеты. — Зара пожала плечами. Наверно, ей стоит закрыть рот, но очень тянуло поговорить. — Последний раз после смерти мамы я бежала от… — Она замолчала, пытаясь подобрать нужное слово. И вдруг осознала пустоту вокруг себя: ни семьи, ни связей. — Звучит, наверное, чудно, но я бежала от одиночества, от места, где ты всегда была не одна, а тут…
— Вы всегда жили вместе?
— Да.
— Сочувствую, — мягко начал он после паузы. — Как долго болела твоя мать?
— Три года. — Время от времени Зара представляла мать живой, слышала ее голос, словно Джинджер, как обычно, сидела рядом, подталкивала дочь локтем и смешила байками о мире и мужчинах, на чьих плечах он держится.
Иногда она была немного циничной, ее мама, возможно из-за своего занятия. Профессия стриптизерши позволяет быстро избавиться от розовых очков, сквозь которые многие смотрят на этот мир.
— Ты часто вспоминаешь се?
— Каждый день. — Зара попыталась улыбнуться, но, поймав его взгляд, поняла, что не может.
Ей никак не удавалось справиться с эмоциями — ни улыбнуться, ни вздохнуть. Она знала свое сердце, свою душу, распахивающуюся каждый раз, когда речь заходила о маме. И только она подумала об опасности такого откровения, как полено в очаге упало и в воздух взвился сноп искр.
Алекс подскочил как ужаленный, девушка не могла сдержать смеха, так яростно и нелепо он
отряхивал брюки. На ткани появилась маленькая дырочка.
— Рад, что ты нашла это забавным.
Зара выразительно посмотрела на него, в настоящий момент он мало походил на принца австралийской пустоши.
— Хорошо, что ты не принял мой совет снять мокрые брюки, — заметила она.
Он издал странный звук, то ли смех, то ли ворчание.
— Инстинкт самосохранения.
— У тебя было видение насчет полена и брюк?
Он выпрямился и честно посмотрел своей собеседнице в глаза.
— Нет, просто я решил, что из нас двоих один должен остаться одетым.
Зара едва не задохнулась. Она не ожидала, что под маской холода кроется такое обаяние, остроумие и прямолинейность. Если не хочешь сорваться в пропасть, избегай соблазнов.
— Моя одежда… — она попыталась встать, — должно быть, уже высохла.
У Алекса Карлайла руки не были спеленаты, как у нее, поэтому, пока она крутилась в покрывале, он уже подобрал ее одежду.
— Вот. — Это оказались трусики без каких-либо сиреневых кружев и атласных красных бантиков. Это были практичные спортивные черные трусы, какие часто носят парни, вдобавок с аппликацией розовых заячьих ушек. Впрочем, в его руке они выглядели вполне соблазнительно, если учитывать его большой палец у розового ушка…
— Высохли.
— Мне лучше надеть их, — выдавила она. — Знаешь ли, инстинкт самосохранения.
Его ноздри затрепетали, глаза потемнели, он тряхнул головой, подавая знак, что понял, и отдал трусы.
— Тебе лучше надеть все, что ты сможешь найти, Зара… из моей и своей одежды. Если буря затянется, нам понадобится не только вся сила воли, но и глубокое осознание инстинкта самосохранения.
Он развернулся и вышел во влажные сумерки, прикрыв за собой дверь.