Погоди! Нет! Хватит!
Если бы только она могла заставить свой рот двигаться, то выкрикнула бы слова, проносящиеся в мозгу. Если бы могла заставить желеобразные ноги слушаться, то бросилась бы за ним к двери — плевать, что голышом.
Джек хочет видеть ее в своем будущем. Хочет.
Как можно было так сильно любить его и так недооценивать? Безумно любить и бояться произнести нужные слова? Выбираясь из душа, она сильно стукнулась о зеркало. Повернувшись, поглядела себе в глаза.
— Ты прав, Джек, дело не только в сексе. Я люблю тебя.
Слабая удовлетворенная улыбка промелькнула на ее губах.
Зеркало затуманилось. Теперь было видно смутное отражение ее лица с явно проглядывающим сомнением на нем. Парис отшатнулась, бросилась в комнату и начала метаться по ней, вытираясь с энергией, которая, как она надеялась, поможет рассеять странное ощущение… неловкости. Она нахмурилась, выхватила из ящика белье, но в спешке все запутывалось и надевалось задом наперед.
Перебирая вешалки с одеждой, она решила, что небольшая поддержка для сохранения спокойствия и невозмутимости будет кстати. Ярко-красные — в сторону.
Подогревать ярость не потребуется: отцу будет достаточно слегка потрепать ее по головке. Ничего фривольного или вызывающего, когда она скажет Джеку задуманное. Отвлекающие факторы могут только помешать.
В самом конце ряда нашлось то, что надо. Классический наряд — подарок матери, который Парис еще ни разу не надевала. Хочется верить, что его спокойное достоинство волшебным образом передастся и ей. Нетерпеливыми руками она натянула чулки, чертыхнулась, зацепившись за них браслетом часов.
Отыскала другую пару, глубоко вздохнула и повторила попытку, теперь более аккуратно Стянула волосы на затылке, сунула ноги в туфельки и быстро выскочила за дверь, боясь струсить в последнюю минуту.
Джек раздумывал, как пристроить свою машину между колоннами, когда на глаза ему попалось нечто его удивившее. Интересно. Ей понадобилось куда меньше времени, чем он предполагал.
— И что ты тут делаешь? — пробормотал он, проезжая мимо ее авто.
Она ничего не ответила.
Джек заглушил мотор, хмуро уставился на безмолвный «порше». Возможно, ей и не требовалось время на раздумья. Возможно, она просто захотела пообщаться с папочкой.
Сердясь на свои бессмысленные фантазии, он выпрыгнул из автомобиля и хлопнул дверцей. Логичным решением будет пойти и все выяснить. Пока он шел по гравийной дорожке к дверям здания, солнце припекало спину, но стоило ступить под крышу галереи, как его начала бить холодная дрожь предчувствия. Он поднял руку к звонку и презрительно фыркнул.
— Тоже мне, пророк.
Дверь распахнулась, обнаружив за собой лучащуюся приветливостью Каролину.
— Джек, дорогой! — выкрикнула она, и на него обрушился шквал воздушных поцелуев и дорогостоящего французского парфюма. — Мы так рады, что ты выбрался.
Она схватила его за руку и потащила в оранжерею.
Немалое расстояние, но у Каролины нашлось достаточно тем для разговора, способного скрасить и вдвое больший путь. Все, что требовалось от Джека, — улыбаться и издавать звуки, напоминающие одобрение.
Наконец они пришли.
Вначале он решил, что комната пуста. Снаружи, за французским окном, мерял шагами террасу Кей Джи, прижимающий к уху телефон. Потом Джек отметил какое-то движение слева.
Парис сидела в легком плетеном кресле, в руке высокий стакан. Но она находилась слишком далеко от него, чтобы понять, в каком она настроении.
— Можем мы оставить себе этого мужчину? спросила Каролина.
— Подумаем, — ответила Парис осторожно.
— Решено. — Каролина залилась непринужденным смехом, совершенно не замечая невидимых электрических разрядов, то и дело потрескивающих в комнате. — Тогда для начала принесу ему выпить. Что бы ты хотел, Джек?
— Светлое пиво, — ответил он Каролине, не отрывая глаз от Парис.
Хотелось бы знать, что ты задумала? — спросили его глаза.
Каблуки Каролины быстро зацокали по поду, вымощенному итальянской плиткой.
Убедившись, что они остались вдвоем, Джек ринулся через комнату к ней, но постепенно замедлил шаг.
— Итак? Ты решила прийти.
— Я думала, ты никогда не доберешься.
Оба начали говорить одновременно и так же замолчали. Глаза их встретились, вопрошая.
— Если бы я знал, что ты так быстро поменяешь свое мнение, подождал бы и привез тебя сам.
— Да, со мной вечно так, сначала принимаю решение, потом моментально его меняю.
— Только относительно приезда сюда? — осторожно поинтересовался Джек, присаживаясь рядом.
— Нет. За последние несколько недель это происходило множество раз. — Она замолчала, облизала губы и разгладила юбку. Встревоженные глаза взглянули на него, убежали в сторону. — Знаю, ты просил говорить прямо, но я нахожу твою просьбу затруднительной.
Шелест шелка — и она положила ногу на ногу.
Снова опустила ногу на пол. Постучала ногтем по бокалу. Не так уж и спокойна, как ему показалось.
— Когда ты ушел, я поняла, что именно должна была тебе сказать, потому что, как только начнет говорить мой отец… хм, я знаю, что он собирается сказать, и совершенно уверена: тебе это не понравится. Боюсь, что тогда все изменится. — Слова лились непрерывным потоком, вдруг резко оборвались. Она хрипло втянула в себя воздух и прошептала:
— Мне очень жаль…
Зябкая дрожь снова пробежала по его хребту. Что она знает? И почему извиняется?
— Я не то хотела сказать. Я хотела объяснить, как я к тебе отношусь. — Ее едва слышный голос и мягкий взгляд совершили чудо. Все тревоги Джека пропали.
Он придвинулся к ней и завладел беспокойными пальцами.
— Как ты ко мне относишься?
Он поднял ее ладонь к губам и поцеловал каждый пальчик в отдельности. Отметил вырывающееся со свистом из груди дыхание, дрожь колена, касающегося его ноги, чье-то покашливание. Это уже не Парис.
Он поднял глаза и обнаружил наблюдающих за ними Каролину и Кей Джи. Блестящие глаза Каролины переполняло любопытство, загорелое лицо босса лоснилось от одобрения.
— Ну, Каро, похоже, эта парочка за время нашего отсутствия устала препираться. Я говорил тебе, что есть смысл свести их вместе.
Джек ощутил, как дернулась Парис, и сильнее сжал ее пальцы, удерживая их в своей руке.
— Поставить ее отвечать за рекламу Лендинга было одним из ваших блестящих решений, — сказал он спокойно, отстранение. — Ваш выбор оказался изумительно верным.
— Нет нужды меня благодарить.
— И все же — благодарю, — ответил Джек. — Уверен, что работа Парис позволит сильно изменить отношение к Лендингу.
Кей Джи отмел его слова взмахом бокала с виски.
— Ты знаешь, что я говорю не о работе, а о вас двоих.
— Ей-богу, Кевин! — вступила Каролина. — Ты смущаешь бедную Парис.
— У меня нет времени ходить вокруг да около теперь, когда он одержим дурацкой идеей оставить «Грентем».
— Я ухожу.
— Просто ослиное упрямство. Что тебе еще надо?
У тебя здесь уже налаженное дело. Какая нужда уходить?
— Нельзя же вечно твердить одно и то же.
В голосе Джека звучало спокойствие, сдержанность, невозмутимость… все то, чего не хватало Парис. И не только потому, что о ней говорили так, словно ее не было в комнате. Словно не она оказалась козырной картой в руках Кей Джи.
— Почему бы тебе не распорядиться относительно ланча, Каро?
— Хорошая мысль. Поможешь мне, Парис?
— Я предпочитаю поговорить с отцом. Возможно, Джек согласится помочь. Он гораздо лучше управляется на кухне, чем я.
Смех Каролины рассыпался поверх негодования Кей Джи. Парис ощутила успокаивающее пожатие руки Джека.
— С удовольствием. — Он улыбнулся Каролине, склонился к Парис и с твердым, благословляющим на подвиги поцелуем пробормотал. — Не зарывайся.
Босс следил за ним прищуренными глазами, потом повернулся к Парис, открыто демонстрируя недовольство.
— Превосходно, принцесса, я весь внимание. Что ты хотела мне сказать?
О, сказать она хотела многое, только не знала, с чего начать. Пожалуй, лучше прояснить то, что беспокоит больше всего.
— Когда ты звонил мне в Лондон и говорил, что у тебя есть для меня специальное задание, какой проект ты имел в виду?
— Милсон-Лендинг, что же еще?
Парис фыркнула.
— Не надо обращаться со мной как с дурочкой. Ты сам сейчас признался, что вызвал меня домой, чтобы свести с Джеком. А теперь мне необходимо знать, почему?
— Ты должна поблагодарить меня, а не задавать дурацкие вопросы.
Парис качнула головой, обуздала поднимающийся гнев.
— Откуда у тебя появилась эта мысль, если мы с Джеком не виделись целых шесть лет?
Некоторое время он глядел на нее прищуренными глазами, потом пожал плечами.
— Я припомнил, как ты всегда бегала за ним, потому и приглашал его. Слышал, что ты вешалась на него на той вечеринке, но была в то время слишком молода и упряма, чтобы разобраться, чего хочешь. Доказательство — твой глупейший роман в Лондоне.
Он замолчал, чтобы наполнить свой бокал, при этом ничего не предложив Парис. Ей было все равно. Алкоголь не спасет от тошноты, подступающей к горлу.
— За время твоего отсутствия каждый из вас двоих не упускал возможности поинтересоваться другим.
Когда Джек начал приставать ко мне с требованием найти какого-нибудь рекламщика, а ты как раз развязалась со своим малым, я понял, что могу оказать услугу вам обоим.
— Ты хочешь, чтобы я поверила, что ты все делал лишь для нашей выгоды? С каких пор ты делаешь что-то для чьей-либо выгоды, кроме своей собственной?
Кей Джи выглядел шокированным.
— Ты не права, принцесса. Я всегда все для тебя делал. — В ответ раздался полусмех-полувсхлип. — Ты никогда ни на что не жаловалась.
— Поверь, я жаловалась постоянно! — Парис прижала руку к сердцу. — Вот где я жаловалась. Ты никогда не заглядывал достаточно глубоко, папа. Никогда не интересовался, что я думаю.
— Ты была несчастлива?
Она всплеснула руками.
— Я была счастлива, выполняя эту работу. Никогда не была счастливее, считая, что наконец-то делаю что-то полезное, могу заслужить уважение. Чтобы ты мог мною гордиться.
— Я горжусь тобой, принцесса.
— И заманиваешь меня домой с нелепой целью привязать Джека?
— Погоди минуту, принцесса.
— Нет, я не стану ждать и выслушивать вздор о том, что ты гордишься мной, в то время как за моей спиной плетутся грязные интриги. — Она замолкла, пытаясь сдержать подступающие слезы. — Этого я не допущу Как я удержу Джека? Какое влияние я могу на него иметь? Ты свел нас, основываясь на моем детском увлечении и нескольких случайных вопросах.
Оставил на три недели и вернулся домой, ожидая… чего? Приготовлений к свадьбе? — Она собиралась пошутить, но шутка обернулась против нее. — Это правда, да? Ты действительно ждал?.. — Закончить Парис не смогла. Только качнула головой. — Немного самонадеянно даже для тебя, папа.
— Я не строил никаких планов. Но надеялся.
Судя по упрямому выражению лица, не так-то просто добиться от него правды. Парис попыталась поставить себя на его место.
— Джек собрался уходить, тебе это невыгодно. Ты заметил, что мы симпатизируем друг другу, свел нас, надеясь, что завяжется роман и ты сможешь предложить будущему зятю долю в бизнесе — только чтобы он остался.
Его молчание было достаточно красноречивым.
Парис рассмеялась, помотала головой — Долговременные планы. — Чем больше она думала об их нереальности, тем больше смеялась, а чем больше смеялась, тем больше сознавала, как ей хочется, чтобы так все и закончилось. Страстная любовь, свадебные приготовления.
— Мы можем уговорить его остаться.
— Ты, или я, или кто-то еще? — Она обуздала свое веселье, поняв, что в нем есть нотка истерики — Такого влияния у меня нет, папа. Честно Никакого головокружительного романа не существует. И свадьбы не будет.
Но Кей Джи не собирался сдаваться. В его глазах вспыхнула несгибаемая решимость, что только подогрело злость Парис — не горячую, бушующую ярость, а спокойное негодование. Надо узнать, как далеко он собирается зайти, что может предпринять.
— Не желаешь ли, чтобы я умоляла его согласиться на твой вариант, папа? О, великолепно, я попрошу его жениться на мне. Что я могу предложить ему для начала? Место в совете директоров, как минимум. А относительно брачного контракта? Думаю, он необходим Для членов правления фирмы «Грентем» характерна чрезвычайно неблагоприятная статистика разводов.
— Не дерзи, девчонка.
— При чем тут дерзость? Я спокойно взвешиваю шансы. Если ты хочешь, чтобы я уговорила Джека остаться и жениться на мне, мы должны предусмотреть все последствия.
Она обернулась и замерла с широко раскрытыми глазами.
— Джек? И давно ты тут стоишь?
— Достаточно. — Он подошел немного ближе. Парис отметила твердую линию сжатых губ на лице-маске. — Я не собирался подслушивать. Каролина попросила меня позвать вас к столу. В зеленой комнате. Я не останусь.
— Но что случилось?
Джека метнул взгляд в сторону Парис.
— Ничего такого, с чем я бы не справился. Вам не сложно будет извиниться за меня?
Дурнота, гнездящаяся в животе Парис, усилилась.
Что он говорит? Откуда этот холодный мрачный взгляд?
— Думаю, ты не правильно истолковал только что услышанное.
— Думаю, в последнее время я многое неверно толковал.
— О, Джек, позволь мне объяснить. — Она шагнула к нему, но он остановил ее взглядом.
— Не стоит затруднять себя, Парис. Я не в настроении.
И будет не в настроении еще долгое, долгое время.
Холодок, пробирающий его, получил достаточное основание в тот момент, когда она повернулась и удивление сменилось выражением вины, растаявшей затем под холодной улыбкой — защитной маской.
— Ты просил меня говорить прямо. Не думаешь ли ты, что сам должен поступать так же?
— Напрямую. — Джек ребром ладони рубанул воздух. — О чем ты пыталась сказать мне? Предостеречь?
Поведать, что сама участвовала в этом обмане?
— Нет. — Она подняла подбородок, поглядела ему прямо в глаза. — На самом деле я хотела сказать тебе, что люблю тебя.
Каждое слово казалось ему ударом, наносимым в самые болезненные места. Ему хотелось поверить ей, разглядеть хоть что-то сквозь боль, но… он не мог.
— Я бы поверил, если бы ты сказала это раньше.
— А может, и нет. — Парис словно погасла, спрятала свет своей души под маской. — Мне очень жаль, что ты не в силах преодолеть свое предубеждение относительно моего происхождения. Очень жаль, что моя фамилия стала для тебя непреодолимым препятствием.
— Поверь, мне тоже очень жаль.