Я могла бы догадаться, тоскливо думала Розмари, глядя на море. Трудно было не догадаться. Тайны мадридского двора! Все это лежало на поверхности. Только одного я не могла представить себе: что они захотят, чтобы я на это пошла!

А они не могли себе представить, что я соглашусь…

Вот это и было самым странным во всей безумной ситуации.

Душой она чувствовала: надо спасаться. Но впитанное с молоком матери чувство долга по отношению к семье повелевало подчиниться.

В тот вечер время тянулось мучительно долго, вспоминала Розмари.

— Ну когда же наконец они закончат! — раздраженно восклицала Дейзи, поглядывая на изящные золотые часики. — О чем можно разговаривать так долго!

Розмари нервно мерила шагами гостиную и мрачно думала о спасении.

— Да сядь же ты наконец! — набросилась на нее Дейзи. — У меня голова кругом идет от твоей беготни.

— Извини. Я сама немного нервничаю. У меня от всей этой суеты голова разболелась. Я, пожалуй, пойду лягу в постель.

— Ой, бедняжка, — сбавила тон Дейзи. — Хочешь, я дам тебе свои таблетки? Они просто чудодейственные. Помнишь, какие у меня были страшные мигрени?

Розмари с усилием улыбнулась.

— Мне нужно просто выспаться, но все равно спасибо. Она помедлила. — Ты извинишься за меня?

— Хорошо, — кивнула Дейзи. — Только Том будет недоволен. Он рассчитывал, что ты будешь развлекать гостя.

— Его надежды, боюсь, не оправдались. Спокойной ночи.

— Но я не хочу оставаться с этим типом одна! — заныла Дейзи.

— Тогда советую подумать — не начинается ли мигрень и у тебя? — подмигнула Розмари, закрывая за собой дверь.

В своей комнате она переоделась в пижаму, вынула из прически заколки и стала расчесывать волосы. Насчет головной боли она придумала, конечно, но сейчас чувствовала, что еще немного, и мигрень станет реальностью. Напряжение этого дня давало о себе знать.

Но сегодня я все равно не могу ничего сделать, убеждала себя Розмари. Вот завтра — другое дело. Завтра она вместе со всеми либо будет праздновать, либо собирать осколки. Но об этом сейчас лучше не думать.

Хорошо залезть под одеяло, свернуться уютно калачиком. Но через несколько минут уютное одиночество перестало, казаться ей столь желанным. Сон не приходил, зато тревожные мысли продолжали одолевать.

Розмари вылезла из постели, достала из сумки блокнот и ручку и уселась у подоконника. Ей вдруг захотелось поработать. Статьи о том, как завоевать Мужчину своей мечты, неизменно пользовались у читательниц большой популярностью. Но Розмари захотелось написать о другом: как самой не попасть в сети к кому-нибудь неподходящему.

Розмари набросала несколько строк, но вдохновение ушло. Со вздохом она отложила блокнот и прижалась лбом к прохладному оконному стеклу. Ночной сад был залит лунным светом. В стороне виднелась парковка. Розмари различала силуэты автомобилей: вот отцовский солидный «мерседес», за ним большой джип Тома, а несколько в стороне длинный, обтекаемый, хищный силуэт спортивного автомобиля. На нем, наверное, приехал Алекс. Его автомобиль похож на него — необычный, мощный, опасный. Чужак в тесном кругу семьи.

Неужели отец и Том исчерпали все иные возможности, прежде чем обратиться к нему?

Раздался тихий стук в дверь. Она от неожиданности так и подскочила. Прижав руки к сильно бьющемуся сердцу, она смотрела на дверь, силясь угадать, кто ее ночной гость. Послышался тихий голос отца:

— Розмари! Ты не спишь?

— Папа! Нет, я не сплю, — выдохнула Розмари. — Входи.

Она сама не понимала, что испытывает — облегчение или разочарование.

Отец неуверенно просунул голову в дверь.

— Не хотелось тебя беспокоить. Ты ведь плохо себя чувствуешь?

— Ничего. Мне уже гораздо лучше. Правда.

Но это была ложь — внутри у нее все сжималось от недоброго предчувствия — какие новости она сейчас услышит?

— Папа, ты хотел о чем-то поговорить со мной?

— Я думал, мы с тобой поболтаем после обеда. Но раз ты собралась спать… Можно и до утра отложить.

С упавшим сердцем Розмари поняла: отец попросту оттягивает тягостный разговор. Но лучше горькая правда, чем неизвестность!

Розмари решительно включила лампу.

— Лучше давай сейчас поговорим, папа.

— Может, и лучше.

Он со вздохом опустился в кресло, а Розмари уселась на свое прежнее место у окна. Она сложила руки на коленях и судорожно сплела пальцы.

— Алекс Декстер, — сразу перешел к делу отец, — что ты о нем думаешь?

Она сглотнула и осторожно сказала:

— Я о нем вовсе не думаю. Он похож на все банковское племя — белый воротничок, вот и все.

Отец нахмурился.

— Я бы так не сказал. Он вовсе не прост. — Он помедлил. — Так значит, он тебе совсем не нравится? Будь откровенна, прошу тебя.

Сложная задача, усмехнулась она. Ей не удается быть откровенной даже с самой собой!

— Папа, я ведь его почти не знаю. Как я могу делать такие выводы? Да и зачем тебе? Это что, важно?

Он вздохнул. Потом решительно кивнул.

— Очень важно, девочка моя. Все будущее Концерна зависит от этого.

— Будущее Концерна зависит от того, нравится ли мне Алекс Декстер или нет? — Она неуверенно засмеялась. — Как же это может быть?

И он рассказал ей. Объяснил суть сделки, о которой они говорили весь вечер. И объяснил ее роль в этой сделке.

Слезы подступили у нее к глазам. Ей захотелось закричать, и кричать, и кричать, и топать ногами, пока они наконец не поймут, что загнали ее в угол.

Но она лишь тихо спросила:

— Значит, вот для чего меня попросили сегодня приехать? Чтобы он мог меня оценить и решить, подхожу ли я в качестве обеспечения сделки?

— Естественно, мы считали, что вам необходимо познакомиться.

— Вы считали, — с горечью повторила она. — Понимаю.

Розмари уронила лицо в ладони. Ей припомнилось, как он раздевал ее взглядом. Как он брезгливо держал банкноту за уголок. И его случайное прикосновение всего несколько часов назад.

Инстинктивно она знала — нужно отказаться раз и навсегда. Семья — большая сила, не может быть, чтобы спасение Концерна зависело от нее одной. Она — песчинка.

Но она не послушалась своего здравого смысла. Словно со стороны она услышала чужой голос, который произносил за нее странные слова.

— И когда же он планирует заключить этот так называемый брак? — сухо спросила она, жестом отметая слова благодарности.

— Как только будет завершена необходимая подготовка. Но, может быть, тебе самой лучше обсудить с ним детали.

— Неужели это необходимо? — Голос Розмари предательски задрожал.

— Ну конечно! Прежде всего, он должен сделать тебе официальное предложение, а ты в принципе должна ответить согласием.

В принципе! Какое отношение ко всему этому имеют принципы!

Отец с сомнением посмотрел на нее.

— Мы все до гроба перед тобой в долгу, моя девочка. Я хочу, чтобы ты это знала. И когда нам удастся привести дела в порядок, мы как-нибудь постараемся устроить, чтобы удалить Алекса из бизнеса. Тогда тебе вообще не придется с ним видеться.

Она холодно улыбнулась.

— Я и так не планирую видеться с ним.

— Разумеется, нет, — поспешно кивнул отец. — Что ж, я, пожалуй, пойду. Тебе надо отдохнуть.

Отдохнуть? Розмари изумленно покачала головой. Да она, кажется, не сможет заснуть до скончания жизни! Все ее существование за один день превратилось в первозданный хаос.

Но что же случилось с Концерном? И за такой короткий срок? Том совершил какую-то страшную ошибку? Ввязался в рискованное дело?

Если честно, у нее всегда были сомнения относительно деловых способностей Тома. Но она старалась подавить эти сомнения — ведь отец доверял ему! И вот результат. Столько лет она прятала голову в песок, а теперь оказалась по горло в проблемах.

Она обхватила себя руками за плечи и крепко стиснула зубы, чтобы они не стучали.

Господи, что я сделала, в отчаянии думала она. В чем я провинилась?

Несмотря на недавние опасения, она неожиданно быстро провалилась в сон. Но всю ночь ее терзали обрывки каких-то тревожных видений.

Проснулась она с рассветом и долго лежала в постели, глядя на узкую полосу солнечного света, пробивающуюся сквозь шторы. Чудесное утро, и день обещает быть таким же свежим и ясным. В этом была какая-то странная ирония — ведь ей предстоит худший день в жизни. Лучше бы в это утро полил холодный мерзкий дождь и задул пронизывающий ветер. И хорошо бы несколько хороших раскатов грома и разряд молнии, который поразил бы все финансистов планеты. Это больше соответствовало бы ее душевному состоянию.

Она поднялась с постели, потому что лежать дальше не было никакого смысла. В доме было тихо. Она приняла душ, надела простую полотняную рубашку и джинсовую юбку, сунула ноги в кожаные сабо без каблука.

Стараясь не шуметь, она спустилась вниз и прошла на кухню. Налила воды в чайник, поставила его на плиту. Потом насыпала в чашку кофе. Подумала и добавила еще. Покрепче, ей нужно встряхнуться. Голова слегка гудела после тревожной ночи.

Розмари бесшумно выскользнула через черный ход в сад. Она любила бродить по аккуратным дорожкам среди симметричных клумб. Ее это всегда успокаивало, и сумбур в мыслях превращался в стройные умозаключения.

Только сегодня ей даже думать не о чем. Она приняла решение, и назад пути нет. Концерн должен выжить, чтобы наследие патриарха перешло к следующему наследнику.

У ее гениального предка во всем была ясная позиция. Он всегда желал самого лучшего. В его деле были заняты лучшие специалисты — проектировщики, инженеры, рабочие. И для своих потомков он хотел самого лучшего.

Сейчас, впервые за многие годы, у Розмари возникли сомнения в правильности этого постулата.

Розмари медленно шла по дорожке, сжимая в ладонях чашку. Ночью выпала сильная роса, и теперь все вокруг мерцало и переливалось бриллиантовыми россыпями. Дом возвышался серой громадой среди свежей зелени, и казалось, что он стоит здесь, врытый в землю, с сотворения мира.

Но это было не так. Старый Хэрриот купил его совершенной развалиной у какого-то разорившегося графа. То был восемнадцатый век. Год за годом кропотливо отстраивал его, наполнял жизнью старинные залы, расчищал запущенный сад, приводил в порядок заросший тиной пруд.

Кропотливый любовный труд. Заботливая рука патриарха и сейчас видна во всем облике Большого дома, несмотря на все нововведения, диктуемые современной жизнью.

Она дошла до пруда и стала задумчиво смотреть на воду. У самой поверхности скользили жирные карпы, открывая рот и выпуская пузырьки. Розмари совершенно потеряла счет времени.

И вдруг Розмари напряглась. Спиной почувствовала присутствие чужого. Она медленно обернулась.

Он стоял на террасе. Темная фигура выделялась, подсвеченная сзади, словно статуя, вырезанная из обсидиана.

Бежать было глупо — он несомненно успел увидеть ее. Сделать вид, что не заметила его? Глупо. И она медленно пошла навстречу. А он столь же медленно спустился со ступенек террасы и двинулся к ней.

Они остановились в нескольких шагах друг от друга, словно дуэлянты. На нем были черные джинсы и белая рубашка с закатанными до локтей рукавами. Розмари не могла отвести взгляд от его сильных рук, пронизанных сложным рисунком вен.

— Доброе утро. Я увидел вас из окна, — сказал он равнодушно.

— В такой-то час? — сморщила нос Розмари.

Может, ему тоже не удалось поспать? Может, его тоже терзали тревожные мысли? И поделом ему!

— Вы наблюдали за мной? — продолжала Розмари. — Надеюсь, вам не пришло в голову, что я пойду, к озеру и утоплюсь?

— Нет, такое мне в голову не пришло, — ровным голосом отозвался Алекс. — Я просто подумал: вот удобный случай поговорить.

— О чем нам разговаривать? — вскинула голову Розмари. — Как я понимаю, мой отец сообщил вам еще вчера, что я принимаю ваше оскорбительное предложение.

Повисло напряженное молчание. Наконец он спокойно сказал.

— Существует два пути, Розмари, как нам пройти через это. Трудный и легкий. И, я предлагаю вам хорошо подумать, прежде чем ступить на один из них. — Он помедлил. — В конце концов, не я придумал это дурацкое средневековое ограничение. Вините своего дорогого дедулю.

— Не смейте! — взорвалась Розмари. — Не вам судить старого Хэрриота. У него был дар предвидения. И он имел понятие об общечеловеческих ценностях. Вам, денежным мешкам, не под силу это понять.

Он сжал губы и прищурился.

— Если бы ваш великий предок был сейчас здесь, что бы он сказал по поводу того, во что превратилось его детище? Предвидение — не слишком удачное слово, Розмари. Что касается денежных мешков, то лишь благодаря вмешательству одного из них ваш маленький рай, — он обвел рукой сад, — не пойдет с молотка в ближайшие же дни.

Яркое утро померкло, и Розмари подавленно опустила голову.

Вдруг краем глаза она отметила движение его руки. Она вся сжалась, словно воробышек. Вспомнила его недавнее случайное прикосновение. О нет, не надо, мысленно взмолилась она. Я сгорю, я растаю, я истеку кровью…

Демонстративно он засунул руки в карманы и отступил на шаг.

— Надеюсь, теперь вы чувствуете себя в безопасности? — насмешливо осведомился он.

Розмари не в силах была вымолвить ни слова.

— Я лишь хотел предложить платок. Простите меня. Я был груб, признаю, но мне хотелось, чтобы вы взглянули на вещи реально. В наше время никто не даст Концерну займов без серьезных обязательств. Ознакомившись с делами Концерна за последние годы, я понял, что прямой контроль необходим, а его обеспечит лишь место в совете директоров. В нашем случае существует лишь одна возможность получить это место.

Она прошептала:

— Значит, это была ваша идея!

— Разумеется, моя. Но за это я не собираюсь извиняться. Дела сложились так, что для Концерна мои деньги — последняя соломинка.

— Благодарю вас, — язвительно проговорила она, — за то, что вы так доходчиво обрисовали ситуацию.

— Тогда позвольте мне продолжить объяснения, — не заметив ее иронии, продолжил Алекс. — Проявив добрую волю и здравый смысл, мы оба выйдем из этой ситуации безо всяких потерь. Но нам обоим нужно постараться.

— Да, я понимаю, — неуверенно промолвила Розмари. — Просто… Надо же было такому случиться, чтобы это оказались именно вы!

— Постарайтесь об этом забыть, — ровно сказал он. — Думайте о том, что это просто бизнес, ничего личного.

— Постараюсь, — ответила Розмари. — Если это все, то я пойду. Всего доброго.

Он проговорил, осторожно подбирая слова:

— Может быть, нам стоит забыть о вражде и попробовать узнать друг друга поближе?

— Не вижу, право, зачем? — пожала плечами Розмари. — Ваша задача — не перепутать меня с подружкой невесты на свадьбе, вот и все.

Алекс покачал головой с чувством, похожим на восхищение.

— Что за несгибаемая воля! Вы не отдадите врагу ни пяди земли, так, Розмари? Я понимаю, вам тяжело ощущать себя… товаром в этой сделке, но…

— Выражаясь вашим языком, меня не продали. Меня лишь сдали в аренду. Вы получите место в совете директоров, а я получу самый скоропостижный развод в истории человечества!

Он кивнул.

— Вот это в бизнесе называется стратегическим планированием. Право, Розмари, лучше бы вы управляли Концерном вместо брата.

— Благодарю. Меня полностью устраивает настоящее положение дел.

Он улыбнулся, но улыбка не коснулась его холодных глаз.

— Ну а меня настоящее положение дел совершенно не устраивает. И я предвижу большие перемены!

Она прошла мимо него на террасу и поднялась по ступенькам, кожей ощущая, что он смотрит ей вслед. Ей хотелось обернуться, но она запретила себе это делать.

Простая сделка, думала она. Почему-то ей уже в это не верилось. Господи, во что она ввязалась?!

Она прошла прямо в свою комнату и оставалась там, пока не услышала гонг. Спустилась к завтраку и обнаружила внизу Тома. Запинаясь и смущаясь, он стал благодарить ее. Жестом она остановила словоизлияния.

— Не надо меня благодарить. У меня такое чувство, что вместо одной проблемы мы приобрели другую, во сто крат хуже.

— Да брось ты, — пренебрежительно отмахнулся Том. — У него всего один голос. В конце концов, брачный договор не делает его членом семьи, правда? Он еще не представляет, каково это — выступать против сплоченного клана. Мы его постепенно отодвинем на второй план.

Розмари насмешливо приподняла брови.

— Ты рассчитываешь, что двоюродный дедушка Джеймс, кузен Роджер и их пустоголовые жены станут плечом к плечу на защиту семейных ценностей? Когда он предложит им деньги? Да ты идеалист, Том! Я бы на это не рассчитывала. — Она помедлила. — Я бы вообще ни на что не рассчитывала.

Когда она вошла, Алекс уже сидел за столом. Перед ним была тарелка с яичницей и тосты. Он вежливо поднялся и пододвинул Розмари стул. Она села, удивляясь его тревожному и немного недоуменному взгляду.

— Ну вы и парочка! — выпалила Дейзи. — Ну и конспираторы! Вам бы шпионами быть! Я ведь и правда поверила, что вы познакомились только здесь. Мне казалось, Розмари вас терпеть не может!

Том бросал на жену испепеляющие взгляды, но она ничего не замечала.

— Подумать только! А это была просто шутка влюбленных! Ну и ну!

Все это время Алекс помалкивал. Выражение лица у него было такое ошеломленное, что Розмари чуть не засмеялась. Хотя ей вообще-то должно быть не до смеха.

— А где будет свадьба? — тараторила Дейзи. — Наверное, в Лондоне?

— Нет, — неожиданно открыл рот Алекс. — Я уверен, что Розмари захочет сыграть свадьбу здесь, в фамильном имении, в местной церкви. Нужно договориться с викарием. На следующую пятницу, если получится.

Повисло молчание. Все замерли, даже вилки и бокалы перестали звенеть.

— Э-э… Но к чему такая спешка? — на правах старшего нарушил молчание отец. — Подготовиться к свадьбе — это уйма хлопот.

— Мы не собираемся устраивать из свадьбы представление, — возразил Алекс. — Мы с Розмари хотели бы тихую, скромную свадьбу. Только близкие. Розмари так долго не соглашалась, что теперь, когда она сказала «да», мне хочется побыстрее повести ее к алтарю. Ты меня понимаешь, дорогая?

Розмари силилась сложить губы в улыбку, но не слишком преуспела. Она даже не пыталась выдавить из себя какие-то слова — знала, что, кроме сдавленного хрипа, ничего не получится.

— Кроме свидетеля, с моей стороны будет единственная гостья — моя бабушка, — сообщил Алекс, намазывая маслом тост.

Дейзи вытаращила глаза.

— Как?! А ваши родители? Разве они не захотят побывать не свадьбе?

— К сожалению, нет, — любезно ответил Алекс. — Они оба погибли в автокатастрофе несколько лет назад. На дорогу выбежал ребенок, и мама, она была за рулем, направила машину в дерево.

— Какой ужас! — воскликнула Дейзи, со злостью глядя на невестку. — Розмари! Почему ты нам не сказала!

— Извините, — прошелестела Розмари. — Мне очень жаль.

— Ничего, — грустно улыбнулся Алекс.

Розмари сказала «мне жаль» совершенно искренне. Когда Алекс рассказывал о гибели родителей, в его голосе слышалась боль, которая еще не улеглась. И восхищение самоотверженностью матери. И гордость за родителей. И от этого он показался ей ближе, человечнее, понятнее. А это вовсе не входило в ее планы. Неприязнь нуждалась в немедленной подпитке.

— А ваша бабушка живет в Лондоне? — направил разговор в безопасное русло Том.

— Нет, теперь не живет. Она всю жизнь терпеть не могла большие города. После того, как умер дед, она вернулась в свой родной городок. Теперь она живет на севере Франции.

Он осторожно взял Розмари за руку, и она с трудом удержалась, чтобы не отдернуть ее. Он мягко сказал:

— Она будет счастлива узнать новости, милая. Она постоянно твердит, что мне пора остепениться.

— Так значит, в вас есть французская кровь, — сделала вывод Дейзи. — Как пикантно!

— Ты еще и половины не знаешь, — усмехнулась Розмари. — Он — просто кладезь сюрпризов.

— Если ты уже позавтракала, дорогая, — произнес Алекс, предостерегающе сжимая ее руку, — давай прогуляемся до деревни. Навестим викария и договоримся насчет венчания;

— Минуточку, минуточку! — запальчиво начал было Том.

— Слушаю вас, — только и сказал Алекс, но Том мгновенно сник.

— Я просто… Не надо торопить мою сестру. Если она не готова, то лучше дать ей время.

— А вы сами ее спросите, — улыбнулся Алекс. — И она вам скажет, что сама в нетерпении. Она уже строит всевозможные планы на будущее. Правда, дорогая?

И его рука обвилась вокруг талии Розмари.

— Разумеется, милый, — Розмари улыбнулась со всей ядовитостью, на которую только была способна.

Она молча шагала рядом с ним по дороге в деревню. Вокруг цвели луговые цветы, солнце пригревало, и идиллию нарушал лишь шум работающего вдалеке трактора.

— Прекрасный день, правда? — наконец нарушил молчание Алекс.

— У нас разные представления о прекрасном, — буркнула Розмари.

— Возможно. Но нам лучше забыть о наших противоречиях до свадьбы. Иначе не удастся никого обмануть этой историей внезапной страсти.

— А что, мы будем придерживаться такой версии — внезапная страсть? — мрачно поинтересовалась она.

— Почему бы и нет? Все лучше, чем правда,

— Не думаю, — покачала головой Розмари.

— Сама посуди. Все финансовые газеты отметят мое вступление в совет директоров. Это неизбежно. Но если кто-нибудь пронюхает, что это все подстроено, то за нас, кроме серьезных газет, примется и желтая пресса. Никому из нас это не нужно.

— А ты веришь, что нам удастся кого-то обмануть? — Сухо спросила Розмари.

— Не удастся, если ты будешь вести себя как сейчас. Да и брат твой не помогает делу. Ты бы ему напомнила, что играть роль оскорбленного брата немного поздно.

— Напомню. А ты, в свою очередь, прекрати все эти нежности.

— Боюсь, без этого обойтись не удастся. Люди непосвященные, как твоя невестка, будут недоумевать, если мы станем вести себя, как чужие.

— Пожалуй, — вздохнула Розмари. — Господи, как все плохо. И это только начало.

Она не успела уклониться, и он схватил ее за плечи и резко повернул к себе.

— Еще не поздно отказаться! Не нужно приносить себя в жертву. Венец мученицы тебе не идет. Если этот план вызывает у тебя такое отвращение, то откажись, пока не поздно.

— И тебе не поздно отказаться! — возразила Розмари. — Ты можешь согласиться на финансирование, не вступая в совет директоров!

— То есть выдать братцу Тому чек с незаполненной графой «сумма»? — насмешливо спросил Алекс. — Нет уж. Лучше отдать эти деньги на благотворительность.

— Я дала слово, — твердо сказала Розмари, глядя в землю. — И я не возьму его назад. Как бы мне этого не хотелось.

— Как возвышенно! — издевательски скривил губы Алекс. — Невинная дева принесена в жертву алчному чудовищу! Верх коррупции!!

— Как ты смеешь говорить мне такое!

Она замахнулась, чтобы влепить ему пощечину, но он оказался быстрее. Ему удалось перехватить ее руку, и он рывком притянул ее к себе. Она почувствовала стальной плен его крепких рук, задыхаясь, ощутила жар его тела.

Он сказал:

— Ты когда-то предложила мне десять фунтов за поцелуй. Получи парочку по три фунта.

Розмари вскрикнула и попыталась высвободиться, но было поздно. Его губы припали к ее губам. Он целовал ее неторопливо, он хотел наказать ее этим поцелуем, но от этого ей не стало спокойнее в его объятиях. Она застонала, вырываясь, но он ладонью придержал ей голову, зарываясь пальцами в шелковистые пряди. Она больше не могла отстраниться, и он раздвинул губами ее губы и скользнул горячим языком в ее рот.

И вдруг она испытала странное, ни с чем не сравнимое чувство. Ей показалось, что весь мир сузился до этого странного будоражащего ощущения. Она чувствовала себя лишенной собственной воли, ей хотелось подчиниться, отдаться этой чужой силе, и ее пугала и возбуждала собственная покорность.

И вдруг все разом закончилось. Он резко отпустил ее. Она изумленно открыла глаза. Мир медленно восстанавливал привычные очертания. Она увидела, что Алекс стоит в нескольких шагах от нее и пристально смотрит на нее, сузив глаза. Она инстинктивно подняла ладонь, чтобы прикрыть распухшие от поцелуя губы.

— Ай-ай-ай, — издевательски протянул он. — И стога сена рядом нет. Всегда такое невезение.

— Ты… ты просто негодяй! — прошипела Розмари. — Неужели ты думаешь, что я бы тебе позволила!

— К сожалению, мы об этом никогда не узнаем, — развел руками Алекс. — Но ты теперь похожа на невесту, а не на мученицу. Может, удается провести викария. Пойдем?

Черт бы его побрал! Как ей хотелось топнуть ногой, развернуться и уйти! Но она лишь сказала:

— Я прошу тебя с этого момента никогда ко мне не прикасаться.

— Очень хорошо, — легко согласился он. — Если ты, конечно, действительно этого хочешь.

— Да, — со злостью выдохнула она. — Да, хочу.

— Хотя мне кажется, — продолжал он, будто не слыша ее слов, — что ты сама не знаешь, что говоришь. Но это, моя милая невеста, твои проблемы, а не мои.

И он повернулся и зашагал к деревне, а она поплелась за ним.

Если она и надеялась, что деревенскую церковь закрыли на реставрацию и церемония невозможна, то она ошиблась.

Пожилой седовласый викарий был изрядно озадачен настойчивостью Алекса, который требовал, чтобы свадьбу сыграли как можно раньше. Но, тем не менее, согласился.

— Мы не хотели бы ждать, правда, солнышко? — спросил Алекс, сладко улыбаясь Розмари.

Розмари потупилась.

— Да. Чем раньше, тем лучше, — прошелестела она.

— Ах, вот как, — деликатно улыбнулся викарий, записывая их имена.

— Какой ужас! — возмутилась Розмари, когда они отошли от деревни на безопасное расстояние, — он наверняка подумал, что я беременна!

— Он поймет, что ошибся, когда мы через положенный срок не явимся крестить младенца, — равнодушно пожал плечами Алекс.

— Он меня знает с пеленок. — Розмари чуть не плакала. — Я чувствую себя преступницей. Мне пришлось лгать священнику! Я не смогу сказать у алтаря священные клятвы, в то время как…

Она не договорила, лишь закрыла лицо руками.

— Нам обоим будет непросто, но нужно через это пройти, — спокойно сказал Алекс.

— Тебе легко говорить, — всхлипнула Розмари. — Это не твоя жизнь, не твоя репутация!

Его губы сжались в ниточку.

— Ты, должно быть, думаешь, что ты — единственная, кто чем-то жертвует? Ты ошибаешься. В нашей сделке две стороны, ты не забыла?

— О, прошу тебя, не стоит из-за меня что-то менять в своей жизни! — едко поддела его Розмари. — В конце концов, вскоре нам понадобятся основания для развода!

— Ты хочешь сказать, что я волен изменять тебе? — хмыкнул Алекс. — Слышал бы тебя викарий! Основание для развода — раздельное проживание в течение двух лет. Мы об этом договорились, не забывай. Тихо, скромно и без скандала.

— Мне кажется, — холодно сказала она, — ты очень горд этой сделкой.

— Подожди, пока я вытащу Концерн из болота, — отрезал он. — Вот тогда поговорим о гордости.

Он помолчал.

— Надеюсь, ты не будешь в претензии, если я не стану провожать тебя до дома. Я думаю, нам обоим стоит побыть в одиночестве.

— Так будет лучше, — согласилась она.

Она смотрела, как его высокий стройный силуэт исчезает за поворотом деревенской улицы. С глаз долой, подумалось ей. Но, к сожалению, ей не удастся перестать думать о нем.

Она должна как-то излечиться от этого наваждения. И излечиться раз и навсегда, иначе ее жизнь превратиться в хаос.

Розмари медленно побрела домой.