Что, если мама действительно не хочет, чтобы ее беспокоили, как предположил Стоун?

Глядя на горы и пастбища, поросшие густой зеленой травой, Мэдисон беспрерывно задавала себе этот вопрос. Она вспоминала все, что знала о матери.

Они всегда были близки, но есть некоторые вещи, которыми мать не делится с дочерью, и Мэдисон была достаточно умна, чтобы понять это. Она никогда не думала о своей матери как о чувственной женщине. Для нее она была просто мамой, хотя Мэдисон всегда считала, что ее мать — очень красивая.

Слова Стоуна заставили ее взглянуть на мать другими глазами. Одно она знает точно: после смерти отца мать ни разу не проявила интереса к какому-либо мужчине. Обычно, когда Эбби Уинтерс появлялась на общественных мероприятиях или приемах, ее сопровождал Рон Кармайкл, вдовец, который был деловым партнером отца, или кто-нибудь из друзей семьи.

Несмотря на то что и Даренго, и Стоун тактично не указали на очевидное, она поняла, что между ее мамой и их дядей Кори роман.

Она также чувствовала, что двоюродные братья считают ее приезд излишним, особенно после того, как мать сообщила, что с ней все в порядке. Но она должна убедиться в этом сама. Ей нужно поговорить с матерью.

Мэдисон облизнула внезапно пересохшие губы. Когда Стоун заговорил о внезапном влечении, она прекрасно поняла, что он имеет в виду. С той минуты в самолете, когда она открыла глаза и увидела его взгляд, ее влечет к нему так, как никогда ни к кому не влекло. Каждый раз, когда он смотрит на нее бездонными темными глазами, ее охватывает странное чувство. Стоун притягивает ее. У нее замирает сердце от одной мысли, что она так интимно дотрагивалась до него. Вспомнив, в каком месте ее рука касалась его тела, Мэдисон почувствовала, что ее бросило в жар.

У нее вырвался глубокий вздох. Она в таком состоянии, что ей нужно как можно быстрее попасть в «Серебряную стрелу», устроиться и прийти в чувство. Она должна помнить, что ее приезд вызван только одной причиной: исчезновением матери. Стоун не имеет к ней никакого отношения.

— Вы с Даренго могли не утруждать себя, — заметила Мэдисон, глядя, как они ставят у кровати ее последнюю сумку. Братья настояли на том, что они сами помогут донести ее багаж.

Ранчо состояло из нескольких старых хижин, расположенных на некотором расстоянии от главного дома. Гай Джемисон, владелец, обещал показать ей ранчо, как только она устроится. Он также сказал, когда подадут обед, и добавил, что ждет сообщения от человека, который обещал быть ее проводником в горах.

Хижина, в которую поселили Мэдисон, пристроилась под купой деревьев и казалась более уединенной, чем остальные. Даренго попрощался с Мэдисон и ушел к своей машине.

Она огляделась вокруг, пытаясь не думать о Стоуне, который стоял посередине комнаты. Стараясь не смотреть на него, Мэдисон скользнула взглядом по убранству комнаты. Там были комод из мореного дуба, туалетный столик и две прикроватные тумбочки по обе стороны самой большой кровати, какую ей когда-либо приходилось видеть. Она была покрыта пестрым покрывалом и выглядела очень удобной. Мэдисон заметила, что и коврики на полу подобраны в тон занавескам.

— Не хотите ли поужинать с нами попозже?

Они встретились взглядами. Влечение, возникшее между ними, витало в воздухе, нагнетая напряжение и заставляя сердце Мэдисон лихорадочно биться. Следует ли ей согласиться? Он дал ей понять, что они не останутся наедине, так как с ними будет Даренго. А что, если его двоюродный брат не присоединится к ним? Должна ли она отклонить приглашение Стоуна из-за того, что он так возбуждает ее?

Мэдисон сделала глубокий вдох, решив быть откровенной со Стоуном, потому что она не могла отрицать то, что было очевидным.

— Единственная причина, почему я здесь, — это моя мать, Стоун, и, когда я решу этот вопрос, я подумаю, хочется ли мне извлечь из этой поездки что-нибудь и для себя. Возможно, что нет, и тогда я немедленно возвращусь в Бостон.

— Хорошо, — согласился он и медленно подошел к ней. — Если вы даете мне понять, что вам нужно время, чтобы разобраться, — прекрасно. Не спешите.

Ему тоже нужно время, чтобы разобраться в себе. Почему она возбуждает его так, как ни одна женщина, и почему сейчас он почти теряет рассудок от желания? Главное место в его жизни всегда занимало творчество. Он вживался в свои персонажи, чувствовал их страхи, конфликты и противоречия, переживал события, происходившие в их жизни, иногда такие, от которых кровь стыла в жилах. Когда он переносил на бумагу свои мысли, он отдавался этому процессу целиком, отгораживаясь от всех и вся. Его единственная цель заключалась в том, чтобы книги Рока Мейсона оправдывали ожидания читателей, и ему всегда удавалось это. Работая над книгой, Стоун не мог позволить себе тратить время на женщину. Теперь же у него возникло ощущение, что с Мэдисон Уинтерс ему придется понять и принять как неизбежное тот факт, что он хочет ее. Просто хочет.

— Можно дать вам некоторую пищу для размышлений? — тихо спросил он. Свет угасающего дня проникал в комнату через единственное окно, отбрасывая смутную тень на лицо Мэдисон и подчеркивая ее необычную красоту. Стоун собрался с духом, пытаясь обрести былую решимость, и понял, что в отношении этой женщины у него ее уже нет.

Мэдисон не отводила от него глаз. Какую пищу для размышлений он хочет ей дать? Какие-нибудь мудрые советы или что-то другое? Голова у нее пошла кругом. Господи, ей хочется, чтобы это было второе. Она долго смотрела на него, не зная, как ей вести себя, если ее тайное желание осуществится. Нельзя даже думать о физическом контакте, каким бы случайным он ни был, потому что они знакомы всего лишь один день.

— Да, вы можете дать мне пищу для размышлений, — тихо сказала она, собравшись с силами для того, что должно было произойти. Ей не пришлось долго ждать.

Стоун протянул руку и взял ее за подбородок, не оставив в ней сомнений относительно того, что он собирается сделать, и дав ей возможность остановить его, если у нее возникнет такое желание. Так как она не шевельнулась и ничего не сказала, а просто смотрела ему в глаза, Стоун наклонил к ней голову.

Их губы соприкоснулись. Мэдисон почувствовала жар его тела, когда Стоун коснулся ее бедром, притягивая к себе. Он положил руки ей на бедра, и страстное желание охватило ее. Она не была готова к неудержимому потоку чувств, захлестнувших ее, когда почувствовала нетерпение его языка. Ни один мужчина никогда не целовал ее так нежно и жадно, до невыносимой боли, стеснившей ей грудь.

И когда Стоун углубил поцелуй, Мэдисон была рада, что он крепче прижал ее к себе, потому что у нее подгибались колени. Она упивалась жаркой сладостью его рта, Стоун возносил ее к вершинам, на которых самообладанию, изысканности и благопристойности нет места. Их языки сплетались, дразня и призывая друг друга; чувства и эмоции, которых Мэдисон никогда не испытывала, обрушились на нее, затопляя чувственностью, о существовании которой она никогда не подозревала.

Когда Стоун наконец прервал поцелуй, у нее вырвался длинный, прерывистый вздох. Видя его напряженный взгляд, она поняла, что у них был не просто поцелуй. Между ними возникло понимание. То, что произошло, вероятно, не отличалось от чувств, которые испытали ее мать и дядя Стоуна.

Мгновенное влечение.

То, что неудержимо притягивает двух людей друг к другу и заставляет их совершать немыслимые поступки.

Мэдисон глубоко вздохнула и бессознательно облизнула губы, на которых остался влажный след его поцелуя. Стоун Уэстморленд — опасный мужчина. Опасный для ее здравого смысла.

— Я не думаю, Стоун, что наш совместный ужин сегодня — удачная мысль, — сказала Мэдисон, решив отклонить приглашение.

Как бы сильно ей ни хотелось получить сведения о матери и Кори Уэстморленде, ей необходимо побыть вдали от мужчины, который вызвал у нее странные и дотоле неизвестные чувства.

— Сначала я хочу устроиться и подумать кое о чем. Можем мы встретиться завтра? Скажем, до полудня? Я хотела бы попытаться сообщить маме, что я здесь.

Стоун выдержал ее взгляд.

— Прекрасно, Мэдисон. Просто попросите портье позвонить на ранчо Даренго. Они знают номер его телефона. Я с удовольствием приеду за вами.

— Хорошо.

Он пристально посмотрел на нее и, не сказав больше ни слова, повернулся и вышел.

Опершись руками о кухонный стол, Стоун поднялся и помог Даренго убрать посуду.

— Поверь, Стоун, я никогда не видел ничего более странного, чем дядя Кори, который вел себя как влюбленный двадцатилетний парень. И я не хочу говорить Мэдисон, что ее мать вела себя не лучше, хотя было видно, что она благовоспитанная женщина.

Стоун покачал головой.

— Мэдисон полна решимости узнать правду. Я уже дал ей пищу для размышлений, и она смирилась с тем, что у матери роман с нашим дядей, но ей все еще нужно понять — почему.

Даренго прислонился к столу и удивленно поднял брови.

— Что здесь непонятного? Похоть есть похоть.

Стоун возвел глаза вверх. Даренго не утруждал себя выбором выражений.

— Как ты не понимаешь? Ее мать такая воспитанная, образованная женщина — и вдруг похоть! Мэдисон не может понять этого.

Даренго ухмыльнулся.

— В таком случае я думаю, что тебе придется просветить ее. Кстати, если тебе понадобится моя помощь…

— Даже не думай об этом! — свирепо огрызнулся Стоун.

Даренго хохотнул.

— Да я просто пошутил! Кроме того, ты знаешь, как я отношусь к городским девушкам — Несмотря на смех, в его словах прозвучала горечь.

К сожалению, Стоун знал это.

— Помочь тебе помыть посуду? — спросил он.

— Нет, для этого есть посудомоечная машина. Если хочешь, мы можем попытаться позвонить дяде Кори, но, поверь, это бесполезная трата времени. Ни он, ни его подружка не подходят к телефону. Я думаю, что они просто отключили его.

Все же Стоун решил попытаться. Несколько минут спустя он повесил трубку и удивленно покачал головой.

— Все-таки мать Мэдисон могла бы попытаться связаться с дочерью.

Даренго вопросительно посмотрел на него.

— Но, как я понял, она звонила ей. Разве по дороге Мэдисон не сказала, что мать сообщила: с ней все в порядке и она остается в Монтане на две недели?

— Это так, но она оставила сообщение на автоответчике. Мне кажется, что ей следовало поговорить непосредственно с Мэдисон, чтобы успокоить ее.

— А мне кажется, что Мэдисон сует нос в любовную жизнь своей матери потому, что у нее нет собственной. И я думаю, что вот тут-то тебе нужно вступить в игру.

Стоун скрестил руки на груди и увидел устремленный на него взгляд двоюродного брата.

— И что мне нужно сделать?

— Позволить леди вкусить такой жизни, — улыбнулся Даренго.

Стоун фыркнул. Только кто-нибудь вроде Даренго, у которого избитые представления о любви и браке, может так думать. Несмотря на то что у Стоуна не было намерения когда-либо жениться и обзаводиться семьей, в любовь он верил. Супружеская жизнь его родителей, счастливые браки Дилейни, Дейра и Торна зиждились на любви.

— Если ты не возражаешь, я хотел бы провести пару часов в твоей купальне, — обратился он к Даренго.

— Ну, конечно, о чем речь!

Спустя двадцать минут Стоун уже сидел в горячей воде. Значительную часть земли, принадлежавшей Даренго, занимали горячие природные источники, и сразу после постройки ранчо он устроил собственную купальню, в которой могли поместиться не менее пяти человек.

Стоун закрыл глаза и отдался мыслям о Мэдисон. Возможно, Даренго прав, и ей следовало поверить матери. Но за короткое время их знакомства он понял, что она очень заботливо относится к тем, кого любит. Вероятно, это у нее в крови. Но, с другой стороны, Даренго, возможно, не ошибается: Мэдисон нужно заполнить свою жизнь чем-то или кем-то, чтобы перестать беспокоиться о матери.

Стоун сделал глубокий вдох. Вполне вероятно, что у нее уже кто-то есть, какой-нибудь мужчина в Бостоне. Он немедленно отогнал эту мысль. Мэдисон Уинтерс — не такая женщина, которая может принадлежать одному мужчине и с готовностью целовать другого. А она поцеловала его. Боже, какой это был поцелуй! И он тоже поцеловал ее, и впечатление от их поцелуя еще не померкло. Даже сейчас он все еще ощущает ее вкус.

— Эй, Стоун, тебе звонят!

Стоун приоткрыл один глаз и посмотрел на Даренго, стоявшего поодаль с бутылкой холодного пива в руке.

— Кто?

— Твоя городская девушка.

Стоун быстро открыл глаза.

— Она сказала, что ей нужно?

Даренго прислонился к дверному косяку и самодовольно ухмыльнулся.

— Нет. Но у меня возникло впечатление, что ей нужен ты.

Мэдисон нервно расхаживала по хижине, ожидая, когда позвонит Стоун. Устав от хождения, она опустилась на стул, вновь восстанавливая в памяти разговор, произошедший менее часа назад, с Фрэнком, мужем ее подруги, у которого было собственное детективное агентство. Мэдисон вздрогнула от стука в дверь. Кто бы это мог быть? Уже поздно, и большинство постояльцев, несомненно, отправились на покой. Ей нужно помнить, что это не Бостон: она одна, а места здесь дикие и безлюдные.

Мэдисон подошла к двери.

— Кто там?

— Это я, Мэдисон. Стоун.

Услышав знакомый голос, она облегченно вздохнула и открыла дверь.

— Стоун, я ждала твоего звонка и не ожидала, что ты придешь сюда, — удивилась она, отступая в комнату, чтобы дать ему войти. Она была рада, что, приняв душ, надела длинный, падающий свободными складками халат, который вполне подходит для приема гостей.

Стоун вошел и закрыл за собой дверь.

— Даренго сказал, что ты была расстроена, когда звонила, и поэтому я подумал, что мне следует заехать, — сказал он, вглядываясь в ее лицо. Оно показалось ему напряженным и обеспокоенным. — Что случилось, Мэдисон?

Она сделала глубокий вдох и нервно потерла руки.

— Я не знаю, с чего начать.

Стоун посмотрел на нее.

— Начинай откуда хочешь. Давай сядем, и ты расскажешь, что происходит, — успокаивающим тоном произнес он.

Мэдисон кивнула и, пройдя через комнату, села на край кровати. Стоун опустился в кресло с подголовником.

— Ну вот. Теперь говори, что случилось, — спокойно сказал он.

Мэдисон положила руки на колени. В глубине души она была благодарна, что Стоун приехал, а не позвонил, хотя она не ожидала его приезда. Она подняла голову и встретилась с ним взглядом; и снова, как раньше, словно электрический разряд пробежал между ними. Интересно, почувствовал ли он его?

Мэдисон начала рассказывать:

— Я позвонила в свою квартиру в Бостоне, чтобы прослушать телефонные сообщения, и обнаружила, что мама звонила и оставила еще одно сообщение.

Стоун удивленно поднял темные брови.

— Неужели? И что она сказала?

Мэдисон вздохнула.

— Она сказала, ей жаль, что мы не вместе, с ней все в порядке и…

Стоун ждал, пока она договорит, но Мэдисон, казалось, была в нерешительности.

— И… — Мэдисон снова сделала глубокий вдох, — и она собирается остаться в Монтане еще на две недели.

В комнате наступила гнетущая тишина. Затем Стоун медленно кивнул, продолжая пристально смотреть на нее. Он ясно видел, что Мэдисон очень огорчена.

— Ну, по крайней мере ты знаешь, что у нее все хорошо.

Мэдисон покачала головой, и Стоун увидел, как всколыхнулась волна ее волос.

— Нет, я не знаю этого, Стоун. Я беспокоюсь за нее больше, чем раньше. И я думаю, ты должен знать кое-что еще.

Стоун посмотрел на нее.

— Что?

Мэдисон медленно поднялась и нервно несколько раз прошла по комнате и остановилась перед ним.

— Я знаю, что ты и Даренго пытались успокоить меня, говоря, что ваш дядя — порядочный человек, честный, достойный доверия и уважения. Но я должна быть уверена в этом. Мне нужно узнать о нем все. У меня есть подруга — учительница в той школе, где я работаю… ну, у ее мужа частное детективное агентство. После того как вы уехали, я связалась с ним и сообщила ему имя вашего дяди.

Стоун откинулся на спинку кресла и, не отводя от Мэдисон глаз, потер подбородок.

— И?..

Мэдисон нервно сглотнула.

— И, по словам Фрэнка, когда он ввел имя вашего дяди в базу данных, он обнаружил, что еще одно детективное агентство, находящееся где-то в Техасе, также проверяет прошлое вашего дяди. Кажется, я не единственная, кто хочет получить о нем информацию.

Стоун нахмурился и выпрямился. Внезапно его лицо исказилось от гнева.

— Ты пытаешься обвинить моего дядю в…

— Нет! Я ни в чем не обвиняю его. Даже Фрэнк сказал, что у мистера Уэстморленда безупречное прошлое, что он чист перед законом и никогда не совершал никаких преступлений. Я просто решила, что тебе нужно знать об этом.

Стоун долго смотрел на Мэдисон, затем поднялся.

— Я не знаю, что интересует детективное агентство в Техасе, но, что бы это ни было, оно не имеет никакого отношения к его характеру. Мэдисон, Кори Уэстморленд — один из самых лучших людей, каких я знаю. Я признаю, что у него есть некоторые странности, но я бы доверил ему свою жизнь.

Мэдисон услышала обиду в голосе Стоуна, хотя он пытался скрыть ее. Она сложила руки на груди и подняла на него глаза.

— Я не намекала, что он не…

— Не намекала? Я думаю, пока ты не поговоришь с матерью и не убедишься, что она не находится в горах с каким-то сумасшедшим горцем, у тебя не будет ни минуты покоя.

Не в состоянии удержаться, он протянул руку и отвел прядь волос от ее лица. Тени залегли у нее под глазами, и губы, которые он целовал раньше, дрожали от волнения.

— И я дам тебе этот покой. Я сам поеду с тобой на гору Кори.

Его слова оказали мгновенный эффект на Мэдисон: сердце ее лихорадочно забилось.

— Правда? — боясь поверить, спросила она.

— Да! Мы бы отправились завтра утром, но, к сожалению, у тебя нет подходящей одежды, чтобы совершить такое путешествие. Нам нужно позаботиться об этом и о припасах, которые нам понадобятся в дороге. Мы сможем уехать послезавтра рано утром. Доедем на грузовике до ранчо Мартина Куинна, затем возьмем у него двух лошадей и начнем подъем на гору.

Мэдисон попыталась скрыть облегчение. Стоун прав. У нее действительно не будет ни минуты покоя, пока она не увидит мать и не поговорит с ней.

— Я позабочусь о том, чтобы у меня было все, что нужно.

Стоун кивнул.

— Я тоже позабочусь о том, чтобы у тебя было все, что нужно. Утром я заеду и отвезу тебя в город. В универмаге мы сможем купить все необходимое.

— Спасибо, Стоун.

У нее замерло сердце, когда она увидела, что от ее благодарности взгляд Стоуна не потеплел. Он все еще был рассержен ее намеком на дядю.

— Не стоит благодарности. Увидимся утром. — С этими словами он прошел через комнату и вышел.