Опасения Телора не подтвердились, к его удивлению, деревня оказалась нетронутой. Приободренный спокойствием, царящим вокруг, он разбудил хозяина пивной и от него узнал, что для защиты этой местности, как и в Гаутейкр, их лорд Титер прислал вооруженных всадников. Таким образом запасы продовольствия у жителей деревни несколько оскудели, а некоторые женщины должны были родить детей, у которых цвет глаз и волос не у всех будет таким же, как у их родителей. Но, по крайней мере, никого не убили и деревню не сожгли. В результате Телор понял, что хозяин пивной будет рад заработать несколько монет, поэтому, не раздумывая, попросил его пока не ложиться спать, а подождать, когда он вернется с двумя товарищами.

Когда Телор посадил ее под деревом, Кэрис прислонилась спиной к стволу и со страхом наблюдала за Дери, но тот долгое время ничего не говорил и даже не двигался. Однако усталость опять навалилась на девушку, и она задремала, но все же заметила, что карлик слез с пони. Помотав головой, Кэрис разогнала сон и попыталась объяснить ему ровным умеренным голосом, что Телор просил обождать его на этом месте. Но слова вдруг застряли у нее в горле, из которого вырвался лишь слабый, испуганный писк. Карлик медленно повернул голову в сторону девушки, казалось, это движение далось ему ценой невероятного усилия, потом с таким же трудом повернулся сам и направился к тому месту, где сидела Кэрис. Девушка еле сдержала крик ужаса, но Дери просто опустился рядом с ней на землю, поджал свои коротенькие ножки, обхватил их руками и, наклонившись вперед, опустил голову на руки.

Телор велел поговорить ей с карликом, но Кэрис не могла этого сделать. Она не могла понять, почему вид выжженной деревни так сильно подействовал на Дери: у нее никогда не было постоянного дома, и ей просто не приходило в голову, что у Дери такой дом мог когда-то быть. Кэрис думала, что всех карликов продавали в различные труппы, как только их уродство становилось явным. Но тем не менее чувствительность, которая помогла Кэрис успешно и с удовольствием играть на сцене, словно эхом отозвалась на горе Дери. Она понимала, что разговор в такую минуту может быть для Дери совершенно нежелательным, и, несмотря на заверения Телора, что карлик ее не обидит, девушке не хотелось привлекать к себе его внимание. Размышляя над тем, чего она больше боится, – что на нее набросится Дери или же гнева Телора за невыполнение его указаний, Кэрис заснула.

Проснулась она от громких увещеваний Телора, который тянул Дери за руку, заставляя его взобраться на пони. Наблюдая за этим, девушка уже успела придумать причину, по которой она, якобы, не смогла выполнить приказание Телора отвлечь Дери от мрачных мыслей. Но тот лишь раздраженно махнул рукой, как только Кэрис открыла рот. Телор молча посадил девушку на свою лошадь и молчал все время, пока они ехали. Молча снял ее с лошади, внес в пивную и осторожно усадил на груду сложенных друг на друга соломенных тюфяков. Кэрис была напугана молчанием Телора и так ошеломлена его добротой (менестрель отдал ей все три тюфяка, которые выделил им хозяин пивной), что не могла издать ни звука. Не было у нее возможности и поблагодарить Телора, потому что, втолкнув Дери в пивную, он снова куда-то вышел. Кэрис слышала, как он разговаривает с животными, отводя их в сарай, расположенный позади пивной. Потом раздался голос другого мужчины и звуки, из которых девушка поняла, что менестрель расседлывает свою лошадь и пони.

Распухшими пальцами Кэрис с трудом развязала веревку, удерживавшую на ней одеяло, вытащила его из-под себя, легла и укрылась. С благодарностями можно и подождать, подумала она, но, закрыв глаза, так и не смогла уснуть. При мысли о том, какой напряженной и измученной она себя чувствует и как ей будет больно, когда Телор потребует от нее расплаты, по щекам девушки покатились слезы. Она совсем ослабела от усталости и не замечала, что лицо ее залито слезами. Нет, спать она сейчас не будет. Кэрис боялась увидеть кошмары во сне и не хотела проснуться потной от страха при мысли, что в ее постель вот-вот придет мужчина. По крайней мере, так было всегда, когда она боялась Моргана и Ульрика. Так с лицом, мокрым от слез, она и уснула.

Девушку разбудил раздавшийся возле нее шорох. Она поняла, что по-прежнему лежит одна под своим одеялом, и вдруг начала смеяться: над собой, над своими страхами. Вчера она была слишком усталой, чтобы сообразить, – Телор положил все три тюфяка один на другой, лишившись таким образом возможности лечь самому рядом с ней. Улыбаясь, она продолжала спокойно лежать с закрытыми глазами, наслаждаясь тем, что хоть на время избавилась от боли. Когда возникнет необходимость, ее позовут.

Но покой Кэрис был недолгим. Внезапно раздавшийся стук, грохот, скрежет и крепкая мужская брань, доносившиеся из-за тонкой, сплетенной из лозы стены, отделяющей задний сарай от жилой половины пивной, заставили девушку вскочить на колени и на время забыть о боли. Взгляд ее перепуганных глаз метался из стороны в сторону, она пыталась найти подтверждение тому, что Телор с Дери не сбежали и не бросили ее одну на произвол судьбы.

Если бы не паника, охватившая Кэрис, она сразу бы заметила возле одного из двух столов, стоящих возле очага, кого-то спящего. Это был Дери. Благодаря открытой двери, в комнате было достаточно света, но Кэрис не заметила человека, лежащего на полу. Все, что она увидела, – это остатки завтрака на столе. В отчаянии, теряя надежду, она оглядела комнату, пытаясь отыскать хоть какие-то приметы присутствия ее новых знакомых. Кэрис часто доводилось спать в таких комнатах, и она знала, что здесь, по традиции, клали спать гостей.

Девушка не увидела ничего, подтверждающего, что Телор и Дери все еще здесь, в этой пивной. Она похолодела от страха и сидела не двигаясь. Вдруг в дверном проеме выросла чья-то фигура, загородив собой свет, проникающий с улицы. Вслед за этим последовало новое крепкое словцо, и Кэрис с облегчением узнала голос Телора. Спиной вперед в комнату вошел Телор, волоча вместе с хозяином пивной большую бочку. С трудом протащив бочку мимо стола, они с глухим стуком поставили ее рядом с Кэрис. 3а ними в комнату вошла жена хозяина с двумя ведрами горячей воды на коромысле. Кэрис молча наблюдала за всем этим. Она, конечно, ничего не смыслила в том, как варят пиво, но ей никогда не приходило в голову, что это делается в главной комнате. И потом было начало лета, зерно еще не поспело, и заниматься варкой пива в это время года было более, чем странно. С другой стороны, Кэрис не могла представить себе другую причину, по которой сюда притащили бочку и принесли воду. Хотя в любом случае, подумала девушка, ей не должно быть до всего этого никакого дела. Она приподнялась, радуясь предоставленной возможности увидеть что-нибудь новенькое, необычное и, возможно, научиться чему-нибудь полезному.

Как только бочка оказалась на полу, Телор повернулся к девушке, но ничего не сказал. Ее широко раскрытые глаза и живой интерес, отразившийся на личике, делали ее похожей на ребенка, который сгорает от нетерпения увидеть какое-нибудь чудо, и Телор решил, что она с удовольствием согласится вымыться. У него не было возможности поговорить о судьбе девушки с Дери, потому что предыдущей ночью карлик слишком много выпил. Но, может быть, он и ошибается, считая Кэрис безнадежной. Ночью Телор пришел к одному решению, но рано утром отказался от него. Он перевел взгляд на стол, возле которого спал карлик, и пожал плечами. У него еще предостаточно времени, чтобы выполнить задуманное, пока Дери, наконец, проспится.

Телор провел беспокойную ночь. С одной стороны, он понимал, что оставить бедную девушку лежать на обочине дороги было невозможно, с другой стороны, Телор досадовал на то, сколько неудобств и задержек в пути повлечет это за собой. Дери приспосабливался к любому месту, куда бы они ни попали. В деревнях и небольших поместьях он играл роль дурака и служил главным развлечением для зрителей, в окружении же знати карлик изображал аккуратного, вышколенного слугу, прибавляя этим важности персоне Телора. Кэрис же, напротив, и в деревнях, и в замках станет для них настоящим бедствием. Увидев их в сопровождении грязной и вульгарной девчонки, деревенские жительницы решат, что Телор привез с собой шлюху, которая будет соблазнять их мужей, выманивая из их кошельков последние монеты. И неизбежно выставят их из деревни. Что же касается замков, то карлика, одетого слугой, здесь еще кое-как принимали, но если Телор привезет с собой танцовщицу, многие лорды сочтут его за простого бродячего артиста и уже не попросят спеть для них в своих великолепных залах.

Лорд Коумб открыто насмехался над Телором за то, что тот пожелал встать в защиту древних традиций искусства менестрелей. Что он скажет, узнав, как низко пал Телор, связавшись с простой танцовщицей из-за нескольких лишних монет, которые та могла заработать? И защитить себя ему не удастся. Стоит любому лорду сказать лишь слово, и он будет мертв, искалечен или брошен в тюрьму. И никто его не спасет. На защиту ремесленника вставала его гильдия и город, простого раба от посягательств чужаков мог защитить его господин, даже если этот господин сам притеснял своих рабов. И только у менестрелей и артистов, словно они были вне закона, не было никого, кто протянет руку помощи и защитит, думал возмущенный Телор. Потом он вспомнил, что, Кэрис ведь тоже артистка.

Жалость, боровшаяся в Телоре с эгоизмом, в конце концов нашла компромисс. У Телора было немного денег, они с Дери уже знали, где будут выступать в ближайшие дни, и так как это будет свадьба в большом поместье, Телор ожидал, что за выступление получит деньги не только от Данстенвилла. Многие гости, наверняка, тоже щедро отблагодарят его. Телор решил, что большую часть денег отдаст Кэрис. Это может поддержать девушку, обеспечив ей еду и жилье, и позволит не заниматься проституцией. Потом же, рассчитывал Телор, она непременно найдет труппу, в которой пригодится хорошая канатоходка.

Это решение немного успокоило Телора, и он уснул, но когда проснулся рано утром и отправился было к Кэрис, чтобы объявить ей об этом, то передумал. Он увидел совсем юное лицо девушки, глаза, все еще запавшие от боли, маленький ротик, плотно сжатый даже во сне, и сердце Телора дрогнуло. Как можно доверить деньги этому ребенку, который, скорее всего, не держал в руках больше одного фартинга. Ведь все, что она зарабатывала, у нее тут же забирали. Но даже если она и знает цену деньгам, в тот момент, когда она будет за что-то платить, обязательно найдется негодяй, который отберет у нее силой остальное. Вспомнив о весе Кэрис и ее железной хватке, в голову Телора закрались сомнения относительно беспомощности девушки, но под одеялом тело ее выглядело таким тоненьким и хрупким. Должно быть, она совсем еще юная, подумал Телор, своим неоформившимся телом она напоминает мальчика.

Мальчик! Телор еще раз повторил про себя это слово. Никому дела нет до того, что у него появился второй слуга или же ученик. Он опять взглянул на Кэрис и сморщился. Если бы только она не была такой грязной! Лицо девушки было все перепачкано, а волосы, давно не знавшие расчески, так свалялись, что голова напоминала воронье гнездо. Ни один менестрель, у которого, конечно, все в порядке с головой, никогда не допустит, чтобы его ученик... Мысли Телора вернулись назад, к слову «не допустит», он задумался, нахмурившись, но вскоре его озарила идея. От грязи можно достаточно легко избавиться. Вопрос в том, сможет ли девушка держать рот на замке и играть придуманную для нее роль.

«Не витай в облаках, – сказал себе Телор. – Сначала отмой девушку от грязи». А как же это сделать, если бани в деревне нет? Кроме того, он сомневался, что Кэрис сможет тщательно вымыться сама. И потом она ведь еще не может стоять из-за больной ноги, значит, ему не удастся вывести ее из дома и вымыть, поливая водой из колодца.

Еще сильнее нахмурившись, Телор вышел из пивной, чтобы посоветоваться с хозяйкой, которая убирала во дворе. Поговорив, они пришли к выводу, что искупать девушку можно в бочке, которая обычно используется для запаривания зерна. Оставалось лишь нагреть воду.

Конечно, Телору пришлось рассказать хозяйке выдуманную историю, почему девушка такая грязная. Слава Богу, заинтересованный вид Кэрис вполне совпадает с этой историей, подумал он, глядя, как женщина вылила в бочку горячую воду из второго ведра и отправилась за холодной водой. Телор усмехнулся, услышав, как хозяйка выгоняет из дома своего мужа. Кажется, эта женщина держит мужа в ежовых рукавицах и, определенно, не хочет подвергать опасности свое семейное благополучие, не доверяя даже такому нелакомому кусочку, как Кэрис. А что, если он неправильно истолковал выражение лица девушки? Что, если это выражение вовсе не означает, что ей до смерти хочется вымыться?

– Да, эта бочка для вас, – мягко сказал Телор, как только убедился, что хозяйка пивной ушла достаточно далеко, чтобы не слышать ни слова. – Я сказал хозяйке, что вы упали с лошади и скатились с холма, вот почему вы такая грязная. А сейчас раздевайтесь. Эта женщина пошла за холодной водой, и вы должны быть готовы сразу же забраться в бочку, потому что на ваше мытье уйдет довольно много времени, а вода скоро остынет.

Пока он говорил, живой интерес Кэрис перерос сначала в признательность, а потом в смущение. И вот она смотрит на Телора, в недоумении открыв рот. Кэрис не восприняла первые слова Телора, потому что, провожая тревожным взглядом выходящих из комнаты хозяев, она обратила внимание на стол и увидела, наконец, спящего карлика. Она собиралась уже посмеяться над собой за то, что так быстро поддалась панике, как вдруг голос Телора заставил ее вздрогнуть. Вторая реплика менестреля говорила о ее здравом смысле. Действительно, признаваться хозяйке пивной, что она – беглянка из замка, было довольно опасно, ведь это могло навести на бедных людей беду. Третья фраза Телора тоже показалась девушке довольно логичной, так как она ожидала любовных притязаний с его стороны, но все остальные его слова были явно лишены здравого смысла.

Кэрис привыкла, что женщины за все услуги расплачиваются собственным телом. Девушка усвоила это, конечно, не из личного опыта, а из наблюдений. Она хорошо расслышала такие слова, как «раздевайся» И «бочка», но вот их сочетание для нее показалось диким.

– В бочке? – спросила она потрясенно. – Разве можно заниматься этим в бочке?

– Будет, конечно, немного тесновато, – согласился Телор, – но ведь вы маленькая и худенькая. Как-нибудь справимся.

– Обязательно в бочке? – не соглашалась девушка. – Я ведь вся в ранах и царапинах!

Кэрис понимала, что, если ее бросят, она окажется в довольно рискованном положении, но, если Телор хочет использовать ее при таких странных обстоятельствах, она все же предпочла бы остаться одна, чем в его компании.

– Не понимаю, где еще можно этим заниматься, – нетерпеливо настаивал Телор. – Я не уверен, что вы можете простоять все время, ведь лодыжка ваша еще не зажила. И давайте прекратим этот спор. Сюда идет хозяйка с водой. Ну же, раздевайтесь.

Рука Кэрис медленно скользнула к поясу платья. Она с облегчением отметила, что пояс завязан узлом, который затянулся еще сильнее во время треволнений предыдущего дня и ночи. Руки девушки были неловкими, ладони исцарапаны и вспухли. Ей пришлось воевать с узлом все время, пока хозяйка выливала в бочку воду из одного ведра и немного из другого, размешивала воду и пробовала ее рукой. Когда женщина вышла, Кэрис бессильно уронила руки.

– Нет, – сказала она. – Я, конечно, очень признательна вам за то, что вы спасли меня от ужасной смерти. Но, если вы думаете, что спасли меня только для того, чтобы самому поиздеваться надо мной, я вам этого не позволю.

Пока девушка говорила, ее рука скользнула под одеяло и нащупала нож, привязанный к бедру. Мужчины, которые обладают странными сексуальными наклонностями, как правило, довольно жестоки и неистовы.

– Поиздеваться! – вскричал разгневанный Телор. – Как же вы собираетесь ехать со мной, когда вы меня совсем не слушаетесь! Я уже и так доставил много хлопот бедной женщине, попросив ее подогреть воду, чтобы вы не замерзли. И вы считаете, что я издеваюсь над вами, заставляя посидеть недолго в теплой воде?!

Кэрис колебалась, глядя на Телора. Он был взбешен, но не походил на сумасшедшего, кажется, он даже пообещал, что возьмет ее с собой, если она сделает так, как он хочет. Более того, Телор говорил все это таким тоном, будто речь идет о чем-то пустяковом и совсем легком. Кэрис взглянула на бочку и медленно поднялась на колени. Это движение заставило девушку сморщиться от боли, она задела место, покрытое кровоподтеками, и почувствовала, как саднит кожу там, где только-только стали подсыхать царапины. Нет, она никогда не выздоровеет, если он всегда занимается этим в бочках или, может быть, выбирает для этого еще более странные места.

– Нет, – повторила Кэрис, – нет!

Телор с каменным лицом направился, к ней. Рука девушки судорожно вцепилась в рукоятку ножа.

– Ну, пожалуйста, – взмолилась она, глядя на Телора глазами, полными слез. – Ведь вы были так добры ко мне. Не заставляйте меня делать вам больно. Я с радостью отдамся вам, но только не в бочке.

– Отдашься... в бочке! – мысль эта была настолько нелепой, что заслонила собой все остальное, и Телор расхохотался. – Эх ты, глупая грязнуля! Ты что, считаешь меня сумасшедшим? Да я скорее соглашусь переспать со свиньей в луже грязи. А теперь быстренько раздевайся и полезай мыться, а не то я разбужу Дери, и мы уедем с ним одни. В таком виде ты не можешь ехать со мной в замок Коумбе. Ты погубишь мою репутацию.

– Мыться? – едва слышно переспросила Кэрис, пальцы которой еще сжимали рукоятку ножа.

– Да, мыться, – раздраженно подтвердил Телор. – Это именно то, чем я занимаюсь в бочке как можно чаще и чем займешься ты, если хочешь и впредь оставаться в моей компании.

Оставаться в его компании? Эти слова носили оттенок постоянства. Кэрис снова окрылила надежда. Если все, что от нее требуется, – это мыться, она с радостью будет заниматься этим хоть по десять раз на дню, если ему так хочется. Кэрис решила, что эта причуда Телора совсем безвредна и невинна и будет для нее сущим удовольствием. Кроме того, она понимала – такая возможность будет представляться не так уж часто. Потом девушка вдруг вспомнила, что спросила Телора, как этим можно заниматься в бочке и как исказила смысл его невинного ответа, что будет, конечно, тесновато, но она худенькая и все получится. И Кэрис не смогла удержаться от смеха.

– Что ты нашла смешного в мытье? – проворчал Телор все еще раздраженно. – Собираешься ли ты наконец снять с себя эти грязные тряпки или этим сейчас займусь я. Клянусь, если Дери проснется до того, как ты успеешь вымыться, мы уедем и оставим тебя здесь.

Это напоминало Кэрис, как она пришла в ужас при словах Телора, что на «это» уйдет довольно много времени, даже вода остынет. Поняв, что они с Телором имели в виду совершенно разные вещи, девушка едва удержалась, чтобы опять не расхохотаться. Но когда Телор снова начал надвигаться на нее, Кэрис инстинктивно сжала рукоятку ножа и натянула на себя одеяло. Если Телор будет раздевать ее или же наблюдать, как она будет это делать сама, он непременно увидит ножи. К этому моменту Кэрис уже почти доверяла Телору и могла бы рассказать ему о ножах, но вот уже долгое время девушка никому не доверяла, и «почти» было для нее недостаточным основанием для доверия.

– Я разденусь, – вскрикнула она. – Я разденусь, но, пожалуйста, отвернитесь.

Телор остановился и в изумлении уставился на девушку. Всего несколько минут назад она соглашалась отдаться ему, но только не в бочке, теперь же, стесняясь, съежилась под одеялом, напоминая ему его сестер. Ярость и негодование, охватившие его, когда он понял, чего со страхом ожидала от него девушка, отказываясь лезть в бочку, постепенно покинули Телора. Нет, эта девушка не могла быть столь же невинной, как его сестры до замужества, это просто невозможно. Но сейчас он понял, что она и не опытная проститутка тоже. Видимо, она предлагала себя только из боязни, что он ее бросит, и готова была выполнить любое его желание (конечно, в разумных пределах), чтобы угодить ему. Телор не удержался от улыбки, вспомнив, как слезно умоляла его Кэрис заняться этим где угодно, «только не в бочке». Он не мог не согласиться, что это, действительно, переходит все разумные пределы.

– Очень хорошо, – согласился Телор, испытывая облегчение. – Я натяну одеяло между двумя столбами, чтобы закрыть тебя. Но, мне кажется, тебе потребуется помощь, ведь ты вся в синяках и ссадинах. Пусть хозяйка поможет тебе вымыться.

– Хорошо, я буду этому только рада, – сказала Кэрис, – спасибо.

Девушка смотрела на Телора, а руки ее в это время под одеялом расстегивали ремни, прикрепляющие ножны. Ее не беспокоило, будут ей помогать или нет, главное, спрятать ножи.

Прежде, чем порог комнаты переступила хозяйка пивной, Кэрис успела завернуть в лоскут, который оторвала от платья, пояс и ножи в ножнах. Сначала она хотела завернуть все это в свою сорочку, но, вспомнив замечание Телора о ее «грязных тряпках» и его страсть к чистоте, решила, что он, наверняка, потребует выстирать ее одежду. Сбросив с себя платье и окинув его придирчивым взглядом, Кэрис и сама согласилась, что неплохо постирать его и зашить. С момента побега оно пришло в ужасное состояние. Больше надеть ей было нечего, вся будничная одежда была потеряна. Правда, она могла завернуться в одеяло или... Кэрис прерывисто дышала от волнения. Ведь Телор заплатил за ужин и ночлег; и, несомненно, за эту ванну. Может быть, у него хватит денег и на новую одежду для нее.

Кэрис раздумывала, как бы потактичнее намекнуть об этом Телору, но тут в комнату вошла хозяйка с горшком золы и куском старой полотняной ткани в руках. И, прежде чем девушка успела что-либо спросить, женщина велела ей наклониться над бочкой и намочила ее волосы. Все время помня, что Телор может стоять по ту сторону одеяла, Кэрис делала все, что велела ей женщина и смирно стояла, пока та, смочив золу, втирала ее ей в волосы. Укутав голову девушки куском ткани, женщина принялась тщательно наносить оставшуюся золу на тело Кэрис.

Хозяйка пивной оказалась доброй женщиной. Она не переставая ворковала, сочувствуя Кэрис, с которой случилось такое несчастье. С жалостью посматривая на синяки и ссадины, покрывшие тело девушки, женщина старалась как можно осторожнее втирать золу, и все же она ничем не могла помочь девушке, когда щелок, попав на те места, где была содрана кожа, вызвал острое жжение. Но к тому времени и сама Кэрис поняла, что зола каким-то образом сделает ее чистой, поэтому не сопротивлялась и лишь тихонечко похныкивала от боли. Мытье головы оказалось еще одной пыткой, потому что щелок попал в глаза. В конце концов Кэрис заплакала, и это немного уменьшило боль в глазах.

Что придало Кэрис мужества выдержать все эти пытки, так это вид ее тела. Кожа стала белой и мягкой, по крайней мере, там, где не была исцарапана и не отливала фиолетово-черными пятнами синяков. Несколько раз, когда труппе Моргана доводилось выступать в замках, Кэрис видела настоящих леди, и кожа их была точно такой же – белой и мягкой. Щелок смыл с волос девушки всю грязь, но они настолько свалялись, что Кэрис никак не могла расчесать их гребнем, который дала ей хозяйка. Бросив одежду Кэрис в бочку, чтобы выстирать, женщина пыталась помочь Кэрис, но и ей не удалось ничего сделать.

– Придется их остричь, – сказала она и в первый раз с сомнением взглянула на девушку. – Как ты умудрилась их так запустить?

Кэрис опустила голову. Она сломала свой гребень и растеряла все его зубья и хотя несколько раз просила Ульрика купить ей другой, он так и не сделал этого. Но Кэрис не могла рассказать такое хозяйке пивной.

– С ними столько возни. Мне надоело каждый раз их причесывать, – ответила девушка. – И я просто завязывала их в хвост. После этого я редко обращала внимание на свои волосы. Когда же упала.., – голос ее дрогнул.

Женщина укоризненно покачала головой, но больше ничего не сказала, а отправилась в другой конец комнаты за ножом.

– Умница, – раздался тихий голос Телора из-за одеяла. – Это как раз то, что нужно, потому что я собираюсь одеть тебя, как мальчика. Позже я все объясню, – потом он заговорил более громко, обращаясь к вернувшейся женщине. – Можете отдать эту одежду девушке. Это все, чем я располагаю.

Одеть ее, как мальчика? Кэрис размышляла над этой идеей, пока женщина приподнимала ее волосы и отрезала их с помощью ножа прядь за прядью.

Сначала Кэрис почувствовала облегчение. Если она будет одета в мужскую одежду, это избавит ее от похотливых взглядов и заигрываний мужчин, которые она так ненавидела. Ульрик никогда даже не пытался оградить ее от подобного рода нападок со стороны мужчин, рассчитывая и от этого получить доход. Но, несмотря на всю доброту Телора, Кэрис не могла поверить, что собираясь переодеть ее мальчиком, он преследует только одну цель – избавить ее от этих неудобств. Ведь мужчин, как правило, не заботят чувства женщин. И, конечно же, Телору абсолютно все равно, каково будет Кэрис, когда обрежут ее волосы. Девушка задрожала, почувствовав, как падают последние пряди. Голове ее вдруг стало необычайно легко.

– Волосы скоро отрастут, – успокаивала Кэрис хозяйка пивной. – А ты не будь такой глупой и почаще расчесывай их.

Кэрис охватила волна слепой ненависти к мертвому Ульрику, который отказался купить ей новый гребень, из-за чего девушке приходилось причесывать спутанные пряди волос пальцами. Ей было стыдно за все это, но весь свой гнев и раздражение она обратила на Телора. Он сказал, что все объяснит, но печальный опыт убедил Кэрис в том, что объяснения, как правило, заключали в себе только ложь. А правда всегда была достаточно ясна, чтобы понять ее без объяснений.

Сначала Кэрис решила – Телор боится, что она может затмить его своим мастерством. Кэрис часто была предметом злобы и зависти других артистов, которые не могли терпеть ее успехов и удач. Но девушка гордилась своим искусством и хотя ненавидела похотливые взгляды мужчин, наблюдающих за ее выступлением, внимание и восхищение остальной части публики очень любила. Кэрис всегда доставляло удовольствие видеть лица людей, которые с радостью смотрели, как натягивается канат, на котором она танцевала. Восторженные крики восхищенной публики, раздававшиеся во время и после ее выступлений, так радовали девушку, что даже подавляли приступы сильного голода. Но потом Кэрис нахмурилась. Ведь Телор не имеет ни малейшего представления, хорошая ли она канатоходка, потому что он никогда не видел ее в работе. И потом, сейчас, когда она хромает и не может, естественно, какое-то время выступать, ей никак не удастся затмить талант Телора. Тогда почему он решил одеть ее мальчиком?

Вдруг Кэрис вспомнила, как Телор назвал ее грязнулей и сказал, что скорее переспит со свиньей в грязной луже, нежели с ней. В тот момент она не обратила внимания на эти слова. Морган и Ульрик часто позволяли себе выражаться еще хуже, когда она выводила их из себя. Но Телор сказал именно то, что действительно имел в виду! Он стыдился ее!

Первое, что пришло на ум потрясенной Кэрис это недоверие. Ведь она знала – и Морган, и Ульрик гордились ею и кичились ее успехами, словно она была настоящим сокровищем. Кэрис часто получала предложения присоединиться к другим труппам, но не принимала их, потому что была в долгу перед Морганом, который вырастил ее и обучил всем премудростям мастерства. После смерти Моргана покровителем Кэрис стал Ульрик, и она стала его должницей. Кроме того, несмотря на всю свою силу, Ульрик был неисправимо глуп и беспомощен, и у Кэрис не хватало сил покинуть его. Вот почему никогда до этого не поднимался вопрос о ее достоинствах.

Кэрис так глубоко погрузилась в свои размышления, что даже не замечала, как хозяйка проводит гребнем по ее голове, распутывая то, что осталось от ее волос. Боль внутри Кэрис была куда более острой, чем та, которую ей причиняла женщина, дергая за волосы. Тот факт, что они с Телором стоят наравне, раз они артисты, был для девушки само собой разумеющимся. Она не придала значения тому, что Телора отличает благосостояние, хотя и отметила это.

И только теперь Кэрис поняла, что Телор, наверное, принадлежит к абсолютно другой категории артистов. Эти артисты выступают перед лордами и, возможно, нашептывают знатным дамам на ушко нежные любовные песни и целуют их мягкие, белые руки...

Что-то сжалось внутри Кэрис, и она опустила голову, совсем упав духом. Хозяйка пивной похлопала ее по плечу.

– Ну, полно, полно, девочка, ведь я не остригла тебя наголо. Посмотри, волосы почти касаются плеч. А если ты чем-нибудь повяжешь голову, никто и не догадается, что у тебя такие короткие волосы, – потом, притянув к себе Кэрис, она приподняла ее подбородок, засмеялась и добавила: – К тому же ты настолько хорошенькая, что тебя не испортят даже короткие волосы.

Эти слова и оттенок зависти, прозвучавший в голосе женщины, в корне изменили настроение девушки. Кэрис знала, что она хорошенькая. Мужчины часто говорили ей это, даже те, которые вовсе не спешили забраться к ней в постель. И все-таки более важным для нее было ее искусство канатоходки. Она ведь одна из лучших. Мне нечего стыдиться, думала Кэрис, расправляя плечи. Ведь не хуже же она какого-то там сладкоголосого и утонченного менестреля. Значит, он скорее ляжет в грязную лужу со свиньей? Тогда почему, интересно, он сгорает таким желанием взять ее с собой, что даже заплатил за ее мытье?

И вдруг в голову Кэрис пришла другая мысль: Если ее будут принимать за мальчика, значит, другие мужчины не будут досаждать своими ухаживаниями. Возможно ли, чтобы Телор руководствовался именно этим? Кэрис улыбнулась женщине и тряхнула головой, чем привела аккуратно причесанные влажные завитки снова в беспорядок. Чистые ее волосы превратились в очаровательные кудряшки.

Подняв руку, девушка потрогала свои волосы, вздохнула и снова заулыбалась.

– Да, они отрастут, – сказала она хозяйке пивной, неосознанно копируя речь этой женщины, точно так же, как раньше копировала речь Телора.

Для Кэрис не составляло особого труда перенимать произношение и ритм чужой речи, у нее был отличный слух, и она привыкла играть роли, которые требовали от нее умения говорить по-разному. Практически она почти никогда не говорила своим голосом, потому что Морган учил ее постоянно кому-нибудь подражать. Он часто повторял: местные жители не доверяют тем, кто путешествует, да еще и говорит не так, как они. Эта же касалось и костюмов для выступлений. Для артиста безопаснее была находиться не в специальном костюме, а в простой одежде. Тогда он мог быть уверен, что его не примут за того, кем он был на самом деле.

– И потом, – добавила Кэрис более громко, надеясь, что ее услышит не только хозяйка пивной, с которой она разговаривала, но и Телор, – поскольку я потеряла всю свою одежду, короткая прическа как нельзя лучше подойдет к тем вещам, которые мне одолжили.

– Вот и хорошо, – женщина улыбнулась Кэрис, вытащила из бочки платье и сорочку Кэрис и отжала воду. – Пойду к колодцу, прополощу, хотя и сомневаюсь, что их можно починить. Должно быть, ты очень долго падала.

– Да.

Кэрис вздрогнула, вспомнив еще раз все ужасы своего побега, и злость на Телора за его возможное двуличие стала постепенна угасать. Ведь он мог и оставить ее лежать на обочине, напомнила себе девушка. В темноте он вряд ли разглядел, кто она, и остановился просто потому, что у него доброе сердце. А если она понравилась Телору и он хочет оградить ее от нападок других мужчин, – что в этом плохого?