Я по свету брожу не по воле своей,

Я брожу, потому что я проклят…

Крик замер у нее на губах. Она не может привести их к Мерфи. Но у них нет причин подозревать, что он находится в коттедже, который стоит прямо перед ними. Поэтому ей надо спрятаться и ждать. И молить Бога, чтобы не пришлось применить оружие.

Стараясь не шуметь, Мак поспешила к дому.

Вскоре показались огни коттеджа. Силуэт Мерфи виднелся на фоне освещенного кухонного окна. Узнают ли его те двое, если подойдут поближе? Она специально взяла левее по склону холма. Голоса преследователей стали глуше. Им в темноте тоже приходилось нелегко.

На подбородке у Мак кровоточила царапина. Черные слаксы промокли на коленках. А ее шикарный пиджак был порван и испачкан кровью. Снова пошел дождь. Она тихонько застонала.

Лес умолк, все звуки приглушил шум дождя. До Мак уже не доносились быстрые шаги и угрожающие голоса преследователей. Но она также не слышала, чтобы захлопывалась дверца их грузовика. Дождь усилился, подул холодный ветер. Утомившись, она присела под деревом.

Мак наконец-то отдышалась. Преследователи, наверное, пошли в другую сторону. Может быть, если бы ей удалось пробраться в дом за Мерфи, они успели бы добежать до машины и уехать, пока бандиты бродят по лесу. Надежда придавала ей силы. Рискованный план все же лучше, чем никакого.

Маккензи медленно встала. Ноги у нее уже затекли, и острая боль пронзила коленку. Она подошла к дому, медленно поднялась по ступенькам, словно подкрадывающаяся к добыче кошка. Она была почти без сил, но не останавливалась. Добравшись до веранды, опустилась на четвереньки и поползла к двери. Наконец остановилась, прислушалась. Ничего не услышав, ринулась в дом.

Мерфи обернулся так стремительно, что виски из его стакана выплеснулось на пол.

В следующее мгновение они бросились друг другу в объятия. Мерфи убрал мокрую прядку волос, упавшую ей на глаза. Он пытался понять ее бессвязную речь.

— Они там, в лесу. Они мне все рассказали. Они все в этом участвовали. Я убежала, но они погнались за мной. Теперь ищут меня. Они меня хотят убить, Мерфи. Мерфи! Сделай что-нибудь!

Мерфи уже оделся и, казалось, увереннее стоял на ногах. Он оставил ее, вышел и через несколько секунд вернулся. Мак молча смотрела на него, пока он стягивал с нее мокрый разорванный пиджак и облачал в сухую фланелевую рубаху. Глаза его потемнели, зубы были крепко стиснуты. Надев свой пиджак, Мерфи открыл дверь и вытолкнул Мак на веранду.

— Мерфи.

— Тихо, — предостерег он. — Молчи. У меня есть лодка. Мы поплывем через озеро.

Он брал все в свои руки, и Мак была этому рада. В следующую секунду он резко развернул ее, крепко прижал к себе и быстро поцеловал в губы.

— Дай мне пистолет, — сказал он. И сунул его себе за пояс. Спустившись к воде, они вдвоем разбросали закрывавшие лодку ветки и столкнули ее в воду. И тут же услышали голоса преследователей, которые вышли из-за угла коттеджа. Один из них громко сетовал:

— Надо убираться отсюда. Это проклятое место. У меня от него мурашки по спине.

— Заткнись, идиот. Надо ее найти. Она мне нужна.

Мерфи услышал, как Мак судорожно вздохнула, и зажал ей ладонью рот. Потом прошептал на ухо:

— Они нас не видят. Стой тихо. — Он убил бы их всех. С радостью.

Они замерли. Мерфи прижал ее к себе. Мак ощущала ровное биение его сердца. Несмотря на весь ужас их положения, это ее успокаивало. Она прижалась к нему еще крепче.

Мерфи двинулся вперед, и Мак последовала за ним. Войдя по колена в воду, она помогла ему оттолкнуть лодку от берега. Забравшись в нее, они пустили плоскодонку скользить по инерции, не трогая весел. В это мгновение тучи рассеялись, и серебристый лунный свет осветил озеро.

— Дерьмо. — Мерфи схватился за весла и принялся грести.

В борт лодки ударилась пуля. Мерфи стал грести энергичнее. Повинуясь инстинкту самосохранения, Маккензи протянула руку и выдернула у него из-за пояса пистолет. Держа его обеими руками, направила дуло в сторону темного берега и спустила курок. Отдача чуть не вывернула ей запястье, но она выстрелила снова. И снова.

Раздались ответные выстрелы, и одна из пуль задела висок Маккензи. Потеряв равновесие, она упала лицом вперед, столкнув за борт одно из весел.

Будь они прокляты! Они ее ранили. Насколько серьезно? Мерфи охватило бешенство. Он потянулся за оставшимся веслом, и от его резкого движения лодка потеряла равновесие, накренилась и перевернулась, Мерфи успел подхватить Мак в тот момент, когда они перелетели через борт.

Беглецы успели отплыть от берега всего на несколько футов, но тут уже было довольно глубоко. Они ухватились за перевернутую лодку и поплыли, загребая по-собачьи. Лодка быстро погружалась на илистое дно озера Тиллери.

— Плывем дальше, — прошептал Мерфи, — они спускаются к берегу. За следующим поворотом есть пещера…

Если удастся доплыть до поворота раньше, чем бандиты доберутся до берега, то троице придется карабкаться обратно, наверх, чтобы нагнать беглецов, если только они не решат пуститься вплавь.

Шум падения одного из преследователей — он споткнулся и катился к воде — заставил Мак и Мерфи плыть быстрее. Они скрылись за поворотом в тот момент, когда раздался всплеск.

Что-то скользнуло по ее животу, и она не смогла удержаться от крика. Мерфи мощным толчком послал перевернутую лодку подальше от берега, к середине озера. Отяжелевшие, в мокрой одежде, они выползли на берег, облепленные илом и грязью.

— Что теперь? — задыхаясь, спросила Маккензи. Мерфи не ответил. Он толкнул ее под кусты и закрыл своим телом. Она почувствовала, как он потянулся к карману и вытащил нож. И тут же увидела серебристый отблеск лунного света на лезвии перед тем, как он спрятал нож под пиджак и уткнулся лицом ей в плечо.

Одного он может заколоть, думала Мак, борясь с желанием вскочить на ноги. Но другие двое ее схватят. Она чувствовала, что близка к истерике, слышала, как приближаются преследователи.

Нормальная жизнь казалась ей сейчас далекой, как звезды. Подумать только, всего несколько дней назад она с улыбкой на устах ехала по шоссе номер 81, мурлыкая себе под нос «Эверли бразерз»; стекла были опущены, и волосы ее развевались на ветру. Она и не догадывалась, что едет прямиком в ад.

«Они наверняка услышат мое дыхание», — подумала Мак и зажала себе рот тыльной стороной ладони. Мерфи крепче прижал ее к себе, чтобы приободрить.

Он был готов на все, только бы защитить эту женщину.

Преследователи прошли совсем рядом. Мак поразилась, что они не заметили их с Мерфи.

— Пригони этот чертов грузовик. Поедем вдоль берега. На ту сторону озера. Вероятно, туда они и направятся.

Шаги стихли всего в нескольких ярдах от них.

— Как ты думаешь, с кем она? — задыхаясь, спросил один из бандитов.

— Подумай сам, идиот. — Мак узнала голос Гарри. — Нас подставили. Эта сука заодно с тем парнем, которого вы посадили к себе, когда драпали. Они оба должны умереть, или нам крышка.

— Умереть?! Я не пойду на мокрое дело!

— Заткнись. Возвращайся наверх и подгони грузовик к коттеджу. Я тоже пойду туда и осмотрюсь.

Мак и Мерфи дождались, когда они уйдут. Потом бросились бежать.

По щеке Мак хлестнула ветка, расцарапав ее до крови.

— Постой, Мерфи. Остановись, мне надо передохнуть. Он продолжал бежать, не обращая внимания на ее протесты, он тащил ее за собой. Тащил, потому что знал, что отвечает за жизнь Мак. Больше всего на свете ему хотелось остановиться, сесть и заключить ее в надежное кольцо своих рук.

Почти без сил, спотыкаясь, они продирались сквозь подлесок и кусты, скользя по камням, которые осыпались у них под ногами.

Беглецы пробивались все глубже в лес: ее гнал страх, а его — чувство ответственности за жизнь женщины, которая находилась с ним рядом.

Лес становился все гуще, темнее; все труднее становилось преодолевать препятствия. Они внезапно остановились, испуганные шумом, — какое-то, вероятно, очень крупное, животное, почуяв их, бросилось наутек. Мерфи обнял ее за плечи.

— Мы спугнули оленя, только и всего.

Мак не была в этом так уверена. Она тяжело опустилась на землю и схватилась за руку, которая сильно болела.

— Больше не могу. Хватит.

Он присел рядом и спрятал в карман нож. В голове его раздавался стук вертолетного винта. Грохот зенитных ракет ревом отдавался в мозгу. Он тряхнул головой. Только не сейчас. Прекрати. Хватит. Почему его мозг так настойчиво вызывает картинки Вьетнама? Он знал почему. Его жизнь снова под угрозой.

Как это однажды сказал ему психоаналитик? «Ты хочешь быть там, парень, потому что там ты был героем». А теперь время стало его врагом. С каждым годом он все чаще смотрел внутрь себя. И когда видел, как другие веселятся, смеются… понимал: это уже не для него. Он с этим мирился. Пока не появилась Маккензи.

Ей не нравилось, что за ней охотятся, точно за диким животным. Теперь, когда страх немного отпустил, стал нарастать гнев. Она услышала, как Мерфи что-то прошептал, и повернула голову, пытаясь уловить его слова. Он бормотал что-то насчет «вызова подкрепления», требовал «прикрыть его». «Только не сейчас. Не теряй голову, Мерфи, ты мне нужен». Мак совершенно ясно это поняла, поняла внезапно.

Она приподнялась и прижалась губами к его губам — они оказались холодными, почти ледяными. Его рука обвила ее шею. Мак тихо проговорила:

— Останься со мной, Мерфи. Вместе мы справимся… Не для того ты уцелел во Вьетнаме, чтобы тебя убили эти паршивые ублюдки.

— Вставай, детка. Нам сегодня ночью надо еще много пройти.

Она приподнялась.

Черные очертания заброшенного строения угрожающе надвинулись на них из темноты. Стены сулили укрытие от преследователей, крыша — укрытие от дождя. Им был необходим недолгий отдых.

Две пары глаз, уже, к счастью, привыкших к темноте, обшаривали хижину, состоявшую из одной комнаты. На шаткой кушетке лежала груда одеял. Повсюду валялись старые ведра. Дровяная плита стояла в центре хижины; труба чуть сдвинулась и накренилась. Стол без одной ножки угрожающе накренился. Не произнося ни слова, они пытались превратить ад в рай.

Мерфи расчистил место на полу, а Мак раскатала одно из старых сырых одеял и принялась расстилать его. Мерфи оттащил стол к двери и перевернул набок. Потом отгреб в сторону мусор, и Мак расправила одеяло.

Мерфи тихонько рассмеялся:

— Если они наткнутся на эту хижину, то подумают, что мы с тобой — просто кучка старых тряпок в углу.

Покачав головой, он взял одно из ведер и исчез за дверью. Мак прислушалась к его приглушенным шагам — Мерфи направился к озеру, — потом занялась устройством постели. Они оба нуждались в отдыхе. Отчаянно нуждались.

Мерфи вернулся с полным ведром воды. Усадив Мак на одеяла, намочил в ведре обрывок материи и отжал его. Осторожно отер кровь с виска. И с облегчением убедился, что ранение поверхностное.

Мак взяла у него тряпку, прополоскала и стала смывать грязь с его лица и красного пятна вокруг пулевого ранения на плече.

— Тебе следовало бы сейчас находиться в больнице, где тебя накачали бы антибиотиками и апельсиновым соком.

— А тебе следовало бы лежать на солнышке на веранде, читать любовный роман и жевать шоколадное печенье, а ветерок развевал бы твои волосы. — Его пальцы нырнули в ее густую шелковистую гриву, и она почувствовала у себя на затылке его ладонь.

Дрожа больше от его прикосновения, чем от холодного ночного воздуха, Маккензи пристально всматривалась в мужественное лицо своего спутника. Она хотела снова приложить мокрую ткань к его плечу, но Мерфи остановил ее.

Он взял у нее тряпку и опустил в ведро. Лунный свет просачивался в щели стен, так что они все видели и смогли помыть друг друга по очереди. Его руки, ее руки. Его шея, ее шея. Наклонившись, Мерфи скользнул губами по ее ключице и дальше, вниз, расстегнув сначала одну, потом другую пуговку на рубашке.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке?

Его большой палец осторожно прикоснулся к ранке на ее виске, по которому разливался синяк.

Она кивнула. Слова застряли у нее в горле.

Туман, более густой, чем окружающий их полумрак, обволакивал ее мозг. Все звуки исчезли. Остались только ощущения. Его огрубевшие от работы руки осторожно скользили по ее коже — такими движениями художник наносит мазки на полотно. Его горячее дыхание опалило ее ухо, когда он коснулся губами ее щеки. Холодные твердые губы стали теплыми, когда он с поразительной нежностью прижал их к ее устам.

Она положила руки на его надежные плечи, стараясь не потревожить пылающую рану.

Стянув с нее рубашку, он осторожно завернул Мак в одеяло. Они обходились без слов. Слова были не нужны. Это было единение двух чужих людей, двух сердец… которые узнали друг друга, но еще не соприкасались. До этой минуты.

Стоя на коленях, Мак протянула руки и расстегнула «молнию» на его джинсах. Он спустил с ее бедер холодные влажные слаксы. Она стащила с него джинсы и бросила их на кучу мокрой одежды. Они придвинулись друг к другу. Потом еще ближе. Само чудо соприкосновения двух обнаженных тел открывало их сердца и души.

Нагие, беззащитные, ищущие, дрожащие, они соприкоснулись. Мак медленно раскрыла объятия; она откинула одеяло, приглашая его к себе. И услышала его тихий благоговейный вздох, когда он протянул руки и крепко прижал ее к себе. Тело прижалось к телу. Это таило в себе и опасность, и надежду.

Предвкушение блаженства разливалось по жилам. Одна рука согревала другую. Одно плечо касалось другого. Они прижимались друг к другу все крепче и крепче.

Широко раскрытыми глазами они пристально всматривались в густой полумрак, пытаясь рассмотреть друг друга. Его ладони прошлись по ее спине, спустились по изгибам бедер и ягодиц. Пальцы ее зарылись в его густые волосы. Она обняла его за шею. Потом провела ладонями по широким твердым плечам и стиснула крепкие предплечья. Ее ищущие губы скользнули по его груди.

Мак застонала от наслаждения, когда Мерфи крепко прижал ее к себе. Его близость заставляла ее трепетать. Дрожь пробежала по ее телу — словно дрожь лунного света по водной ряби.

Мерфи предпочел бы, чтобы ее окружали музыка, зажженные свечи и цветы. Но он мог предложить ей только себя и все то, что делало его Томасом Джастисом Мерфи. Придется удовлетвориться тем, что они для себя приготовили. Впрочем, в данный момент ему не было бы слаще, даже если бы они лежали сейчас среди полевых цветов на лугу.

Они легли вместе, и он держал ее в колыбели своих рук. Он целовал ее грудь и лилейную шею, казавшуюся бархатистой. Припав губами к ее губам, пробормотал:

— Ты заслуживаешь лучшего, чем это.

У нее вырвался вздох.

— Лучше не бывает. — Она едва заметно улыбнулась и провела ладонью по его плечам и бедрам. Потом чуть повернулась — легла так, чтобы прижаться к нему еще крепче. Сердце ее затрепетало, когда она услышала, как он резко втянул в себя воздух.

Он не хотел шевелиться, опасаясь, что томное горячее предвкушение, которое вызывало в нем каждое ее прикосновение, улетучится. Мак отвечала ему такими же поцелуями, какими он осыпал ее, — не нежными, а жаркими и требовательными, Она перекатилась и легла на него сверху. И тотчас же крепко прижалась к нему. Ее маленькие-ладони трепетали на его груди и бедрах, а ее губы, оторвавшись от его губ, покрыли поцелуями его плечи. Снова поцеловав Мерфи в губы, она прошептала:

— Ты такой красивый…

Эти простые слова пронзили его сердце, разрушили там все скалы, охранявшие его и одновременно державшие в заточении. Он проник в ее ухо кончиком языка, оставляя в ушной раковине горячий влажный след. Потом снова прижался губами к ее губам, и его язык коснулся ее языка. Наконец Мерфи осторожно отодвинулся и приподнялся — так, что она оказалась под ним.

Было слишком темно, чтобы разглядеть ее, но он чувствовал, что она на него смотрит. Никаких вопросов. Только доверие. Господи милостивый, она ему доверяет!

Ее рука поднялась, кончики пальцев скользнули по его щеке и губам.

— Сделай меня своей, Мерфи.

Их охватило изумление, предвкушение того, что должно произойти между ними, того, что они станут одним целым, одним телом, разумом и душой. Она снова устремилась ему навстречу, и он вошел в нее, вошел плавно и сладко, заполняя ее собой.

Она возносилась все выше и выше, и кровь шумела у нее в голове, когда он шептал ее имя. Власть над ним. Ее руки, ее собственные руки, ими одними она могла доставить ему наслаждение. Показать ему, как много он для нее значит. Она обладала властью, о которой раньше и не мечтала, и это вызывало восторг. Она могла отдавать гораздо больше, чем прежде, и от сознания этого ее могущество возрастало.

Ее руки ласкали его, притягивали к себе его бедра и ягодицы. А он крепко прижимался к ней и отстранялся, медленно-медленно… Ему всегда будет ее мало.

Радуга возникла и повисла дугой перед ее закрытыми глазами; цвета расплывались, смешивались, становились ярче. Его теплое дыхание щекотало ей ухо, потом перемещалось к губам. Его крепкое тело под ее ладонями покрывалось потом страсти.

Наконец он затих. Она подалась ему навстречу, но он оставался неподвижным. Изо всех оставшихся в нем сил он старался продлить мгновения блаженства, которые она ему дарила. Затем снова устремился к ней, двигаясь все быстрее и быстрее. Прижавшись губами к ее губам, он почувствовал, как экстаз нарастает уже помимо его воли.

Нарастает. Они взмывают ввысь. Взлетают в небеса, крепко держась друг за друга; и новая, неизведанная часть их вселенной раскрылась во взрыве и снова закрылась, унося их в прекраснейший мир, где только тепло и радость и они вдвоем.