Глава 28. Дом-источник в Ашиэле

Летняя жара в Ста Тысячах кажется мягкой после свирепого пекла на Пустынном Побережье.

Однако мы жались к тени зику , сквозь красную листву которого просачивался свет Звезды Каррика, и к тени, отбрасываемой стенами Дома-источника Ашиэл, пока солнце медленно проделывало свой путь к середине утра. Теплый воздух был полон мух хирит-гойен , плясавших над ульями Дома-источника как частицы слюды в косых лучах солнечного света.

— Что-то не так. — Я напряженно посмотрела на восток.

— Вы нетерпеливы, обитатели другого мира, — улыбнулся рядом со мной худой, как скелет, обитатель Топей. — Вы и галени . Ждать умеем лишь мы.

Галени — так аборигены, уроженцы Топей, называют ортеанцев. Уроженец Топей Тетмет выпрямился, одергивая складки коричневой мантии на своей зеленовато-золотистой коже, а затем крадучись двинулся к одной из групп ожидавших людей. Не увидел ли он кого-нибудь, кто знает Башню, кого-нибудь, кто передаст ему сообщение для Рурик?

Ветер принес запах плодородной земли. Позади рощицы зику я видела дневные звезды, похожие на стаи диких гусей, летящих в молочно-голубом небе. Звезда Каррика светила на пыльные тропинки, пересекавшие крест-накрест склон холма ниже Дома-источника Ашиэл, проходившие между грядами бурого сарил-киза , теперь как раз расцветавшего голубыми цветками. Вот там, на севере, видны складки имирских холмов, на юге — пустоши, затянутые белесо-голубой дымкой, а вот, в трех или четырех зери , — черный шрам на земле, где сгорела Кеверилде…

— Я не вижу, чтобы кто-нибудь шел сюда, вниз.

Рядом со мной появился Дуг Клиффорд. На его круглом лице было заметно напряжение; вокруг губ проступала бледность. Он шел без обычной для его походки упругости.

— С вами невозможно было связаться сорок восемь часов, надеюсь, вы понимаете. Линн, должен сказать, что не на хожу в этом особой пользы.

Я была бы здесь раньше. Топливо в «челноке» было на исходе. Люди Кори выслали заправщик на Одинокий остров, и я встретилась там с ними.

— Вы привезли его с собой… — взгляд Дуга следил за Тетметом. Уроженец Топей шел по заполненной толпой площади.

На «челноке» я записывала и перезаписывала кодированные сообщения, отправляя их через орбитальную станцию на сверхсветовые беспилотные корабли. «Двенадцать дней, — подумала я. — И тогда „ПанОкеания“ и правительство узнают то, что я слышала в Башне». Тем временем я сказала:

— У меня есть новая информация. Я организую встречу. Кори. Рави — он глава группы Исследований. Вы. Еще не знаю, должно ли быть представительство от ортеанцев.

Дугги поднял голову и посмотрел на меня оценивающим взглядом. Сказал с заметной и свойственной ему вежливостью:

— Мне определенно кажется, что командор Мендес считает себя главой миссии. Когда вы намерены назвать ее иначе?

Я молчу, предоставляя ей возможность разобраться в себе… Прежде чем я смогла тактично выразить это, внимание Дугги отвлекли. Он пристально смотрел вниз с холма в сторону Кеверилде. Там, в миле или двух от нас, подымалась пыль. Другие тоже это увидели, и толпа двинулась к арочным воротам. Я оглянулась на Дом-источник, чтобы посмотреть, не выйдет ли наружу кто-нибудь из такширие .

В темном проеме двери вспыхнули алая грива и зеленая мантия: на пыльный двор вышла Говорящая-с-землей Кассирур. За нею следовал мужчина с темной гривой. Он поддерживал другого, который потел под темным бекамиловым плащом, несмотря на жару; его грива представляла собой тонкий седой гребень. Он что-то говорил — быстро, тихо и непрерывно. Нелум Сантил с Халтерном. Мгновение все трое отчетливо выделялись на фоне Дома-источника, этого раскинувшегося вширь комплекса с кирпичными стенами, отвесными и высокими, переходящими в луковицы куполов; затянутого ползучими стеблями кацсиса и укрываемого тенью зику .

Когда Дугги двинулся через двор, чтобы присоединиться к ним, и я хотела пойти следом, голос за моей спиной произнес:

— Представитель Кристи? Не могли бы вы уделить мне немного времени?

Молодая темноволосая женщина с выгнутыми бровями стояла в свете солнца Меррума, потея под грузом ЭВВ-рекордеров. «Я знаю тебя, — подумала я, не опровергая ее предположения насчет того, что я теперь представитель Компании. — Или я видела тебя, или…»

— Роксана Висконти, «Трисмегист ЭВВ», — представилась она. — Мисс Кристи, мне хотелось бы знать, как вы могли бы прокомментировать ситуацию в этом мире?

Вдали на дороге в летний воздух все еще поднималась пыль. Теперь это облако приблизилось, и стало можно разглядеть, что то была группа всадников. Двор Дома-источника бурлил от активности: ортеанцы в широких одеяниях священников сновали в Дом-источник и обратно, мужчины и женщины с золотым гребнем Гвардии Короны на голове проверяли арбалеты и лезвия «харуров », аширен взбирались на низкую внешнюю стену, тыча куда-то руками и громко крича. Ортеанцы находились и за пределами внешней стены, большинство из них в тонких мантиях Мелкати, и лица многих выдавали в них членов телестре Кеверилде или Римнит. На мгновение мне захотелось получить над ними какую-нибудь власть.

— С этим нужно подождать…

— Верно ли, что командор Мендес начинает полномасштабное расследование смерти Представителя Рэйчел? Вернетесь ли вы лично в поселение Харантиш в ближайшее время?

Я подумала о Джэмисоне, оставленном для охраны площадки ТиП в Кель Харантише, о Корасон Мендес, находившейся наверху, на орбитальной станции. Как-то казалось, что ничто из всего этого не имело отношения к тому, кем была Молли.

— С этим нужно подождать. Взгляните вон туда. — Я указала в сторону Кеверилде, на похожие на кружева силуэты обуглившихся зику и ханелиса , на черную землю, развал камней здания телестре , заметные даже отсюда. В воздух поднимались спирали дыма. Это дым очагов. — Вы их не видите, но в этой местности есть две или три тысячи партизан. И то, чего мы пытаемся здесь добиться, это вступить с ними в переговоры. Разрядить ситуацию. Мисс Висконти, я стану разговаривать с «Трисмегистом», но не сейчас. Не сейчас. Вот-вот прибудет представитель Анжади.

— Какова степень ответственности Компании?

«О, Иисус, — подумала я, — теперь мне нужно отвечать еще и на такие неудобные вопросы». Я ответила:

— Какое дело до всего этого общественному мнению у нас дома?

— Ответ… не будет вам приятен.

— Хорошо.

Видя ее скептический взгляд, я добавила:

— Здесь должна быть беспристрастная группа. Видите ли, мисс Висконти, если вы хотите информировать меня о том, как реагируют на это дома, я была бы в состоянии помочь здесь «Трисмегисту». Как вам это?

Она ослабила ремень ЭВВ-рекордера на плече. Под мышками на ее комбинезоне проступили пятна пота.

— Я отказываюсь благоприятно истолковывать то, что «ПанОкеания» делает на Каррике V, если вы это имеете в виду.

— Вы расскажете об этом так, как понимаете. — Я увидела, что Дуг подзывает меня кивком. — Извините, мне нужно идти.

Внешняя стена Ашиэла была декоративной, ее высота составляла всего несколько футов, а арку ворот заменял дугообразный свод из кирпича. Теперь, в начале Меррума, там теснились молодые рашаку , их грудные чешуйки блестели на солнце. Раздавались резкие металлические крики: то было предупреждение. Я подошла, чтобы присоединиться к стоявшим у ворот, — к нам приближалась группа всадников.

— Пропустите их.

Голос Нелума Сантала был негромок, но донесся до ортеанцев и ортеанок, находившихся за пределами двора. Одни заворчали, другие отступили назад на шаг или два. «Не потому ли, что он принадлежит к телестре Римнит? — подумала я. — Не потому ли, что он пострадал?». На нем были простые сорочка и брюки, и не было ничего, что выделяло бы его как Т'АнСутаи-телестре .

Халтерн Бет'ру-элен выпустил руку Нелума Сантила и вцепился в мою. Перепонки скользнули по его глазам, кожа вокруг них сморщилась. Пожатие руки Хала не было крепким.

— Они здесь, С'арант-те ?

— Я… да, я вижу четверых или пятерых человек с Побережья.

Мархац ы двигались медленно, поднимая с пыльной дороги и осторожно переставляя свои снабженные подушечками ноги. Их шкуры с перьеобразным мехом отливали бронзой с белыми и черными пятнами. На большинстве всадников были зеленые туники со значками в виде золотого гребня — отличительными символами Гвардии Т'АнСутаи-Телестре , и сидели они на боевых мархац ах, обе пары опасно заостренных рогов, которых не были обрезаны. В этой массе почти затерялись четверо всадников в мантиях мешаби .

Позади мархацев , объехав группу кругом, чтобы остановиться за пределами Ашиэла, появился вездеход. Из него вылез рыжеволосый офицер Миротворческих сил, в котором я узнала Оттовэя. Он подал сигнал головному всаднику. Я увидела запыленное лицо-шрам Блейза н'ри н'сут Медуэнина, Т'Ана Римон.

Говорящая-с-землей Кассирур Альмадхера сказала:

— Проведите их внутрь.

Четверо ортеанцев с Побережья с явным облегчением сползли с высоких седел мархацев . Блейз на своем мархаце медленно проводил их к воротам, Оттовэй и еще двое офицеров двигались с другой стороны. Когда они приблизились, я увидела одного крепкого ортеанца с Побережья с гривой цвета бронзы, на поясе которого покачивалась фляга. Не Джадур ли это? Джадур Анжади. А женщина с белой гривой вон там — не то Виррин-хил, не то Харазир-хил… Оба на голову ниже ростом, чем двигавшиеся вплотную к ним ортеанцы из телестре . Более высокий мужчина с желтой гривой и белой кожей: не кто иной, как Сетри-сафере. Женщина рядом с ним с темной гривой и желтоватой кожей… нет, с темными волосами. Она в мантии мешаби , на поясе кривой нож…

— Это Ишида! — уставился на нее Дуг.

Арестовать ее по подозрению в торговле высокотехнологичным оружием? Это еще произойдет, однако я говорю:

— Сейчас не время для всего этого, Дугги.

В воздухе в дополнение к жаре стоял сильный запах помета мархацев . Что может случиться в такой день? Но напряжение все еще присутствует: щемящая боль в желудке, боль, поселившаяся в мышцах между шеей и плечами.

— Дуг, что и говорить, вы очень понимающий, полный сочувствия человек. А я потом нанесу удар по их джат-рай в островах. Каково?

Он рассеянно кивнул, все еще глядя вслед Прамиле Ишиде. Нелум Сантил и Кассирур находились ближе всех к ортеанцам из хайек , ведя их ко входу в Дом-источник, а за ними двигалась остальная толпа: Дуг с Халтерном, Оттовэй, Висконти, высокая, худая фигура Тетмета, мужчины и женщины из Римнита и Кеверилде. Жара, мерцающая над низкими куполами Ашиэла. Небогатый Дом-источник — иного и нет в Мелкати — давал, тем не менее, в своих стенах приют поразительно большому числу маленьких аширен . Они носились под ногами людей, мархацев , показывая пальцами на ортеанцев с Побережья и громко крича. Ни один Говорящий-с-землей не упрекал их за это.

Я присоединилась к хвосту группы, а затем моего плеча легко коснулся боком мархац , и рядом со мной спешился Блейз Медуэнин. На пыльном дворе, среди кричащих детей и гула роев хирит-гойен , я увидела, как косые лучи солнца осветили старый шрам, покрывавший половину его лица.

Как ни глупо, но я смогла лишь сказать:

— Я думала, вы станете Т'АнСутаи-телестре .

Он отдал поводья мархаца подбежавшему аширен .

— Корона? Это не для меня, я солдат.

— Хал, должно быть, разочарован.

— Халтерн Бет'ру-элен находит Т'Ана Сантила… — Блейз помолчал. — Я не понимаю Халтерна. Восемь лет назад Нелум Сантил брал взятки от Кель Харантиша; он предал Т'Ан Мелкати. А теперь он — Корона.

Последние ортеанцы из телестре исчезли внутри Дома-источника. Группы людей по-прежнему сидели за его стенами, на скудной мох-траве. У всех были харуры , и у большинства — арбалеты. Я повернулась, чтобы уйти внутрь, в прохладу тени.

Блейз сказал:

— Я думаю о Пустошах. О том, как мы были там. Кристи…

— Когда не было ничего из этого, ни сражений, ни разногласий, ничего, кроме того, что мы были вместе, играли в охмир и желали знать, не бросила ли нас после всего та Женщина-Идущая-в-Даль и не умрем ли мы… о да, — сказала я. — Я думаю об этом. Или вы хотели услышать другое?

Мутное солнце светило на выгнутые углом ребра, видневшиеся сквозь куртку-безрукавку, на пару грудных сосков и на кожу с тонким, как у рептилий, узором. Перепонки прикрывали голубые глаза без белков, руки с когтеобразными ногтями были сжаты в кулаки. Ах, как легко было бы погрузить руки в эту гриву с проседью, там, где она растет вдоль его позвоночника.

— Нам нужно войти внутрь…

— Вы заставляете меня завидовать прошлому, — сказал он.

Наконец в памяти всплыло лицо мужчины в далекой северной провинции; то было восемь лет тому назад — теперь что-то очень далекое. Лицо того, кто был, говоря языком ортеанцев, арикей , любовником, приятелем по постели.

— Вы имеете в виду Сетин Фалкира?

— Его? Нет. — Он улыбнулся: шрам, исказив маску боли, превратил ее в пародию. — Кристи, как я могу быть вашим арикей, когда вы и не помышляли ни о каком ином арикей, кроме амари Рурик Орландис? Она мертва, Кристи. Мертва и ушла в Ее яркое Царство. Я видел ваше лицо, когда произносят ее имя. Вы не хотели бы, чтобы она ушла.

И, повернувшись, чтобы войти в Дом-источник, он добавил:

— А вы не хотите умереть здесь, надеясь вернуться, когда вернется она, и жить, когда живет она? Рискните, С'арант . В ней текла кровь Золотых. А они не возвращаются.

В Доме-источнике Ашиэл нет коридоров. Одно помещение с округлыми стенами переходит в другое такое же: одни из них служат кухнями, другие — общими спальнями, третьи — хранилищами. Солнечный свет проникал через узкие окна-щели. Он падал на белые оштукатуренные стены, на яркие гривы ортеанцев из телестре , выхватывая их из сумрака. По обычаю Ста Тысяч здесь проходила не централизованная встреча — просто около дюжины групп людей говорили, срывая голос, и Джадур, Виррин-хил и Сетри находились в разных углах.

Я уселась на скамью рядом с Халтерном Бет'ру-эленом с краю группы, окружавшей Сетри. Старик взглянул на меня. Потом снова посмотрел, открыв светлые глаза движением белесых мигательных перепонок.

— Говорят, вы побывали в Кель Харантише и в Касабаарде. Кристи, я видел людей, которые ожидали большего от этой поездки.

Я давно перестала удивляться, откуда Хал добывает сведения, и сказала:

— Мне что-то такое говорили, и я не знаю, из этого ли возникла вдруг та мысль, что у меня была, или же это все не верно…

Оттуда, где Сетри стоял перед Говорящей-с-землей Кассирур Альмадхерой, ясно доносился его голос:

— Вы оставляете нам ничтожный выбор, шан'тайкеретне ! Мы должны остановиться там, где находимся, нас атакуют, вытесняют и убивают. Либо войти в ваши дома по одному или двое — и быть убитыми. Где тут выбор?

Он стоял и говорил по-мелкатийски с усталой надменностью, хрипло, с акцентом.

— Убить всех четверых! — крикнул из дальней части помещения какой-то молодой ортеанец.

— Это не остановит происходящего, а у хайек Анжади для поддержания войны есть силы и кроме нас.

Дуг Клиффорд наклонился вперед и положил руку на плечо Кассирур, сдерживая ее. Я видела, как он сознательно старался не смотреть на Прамилу Ишиду, туда, где тихоокеанка сидела рядом с Сетри Анжади.

— Шан'тай Сетри, я уверяю вас, что мы полностью осведомлены о проблемах, с которыми вы столкнулись. Ситуация рискованная, и мы не хотели бы дальнейшего разрушения. Если бы найти способ тактического отхода для ваших людей из этой местности, это могло бы ослабить напряженность с обеих сторон.

«Как ты мил, Дугги», — подумала я. Солнечный свет в этом сумрачном куполообразном зале блестел в хрустальных бусинках, вплетенных в черные, бурые и алые гривы, он освещал отполированные рукоятки харуров и лица, повернувшиеся теперь к нам. Я повысила голос, чтобы звук дошел до Сетри-сафере:

— Прежде чем обсуждать это, давайте поговорим о других хайек . Давайте поговорим о военных кораблях, что находятся всего в нескольких днях плавания отсюда, в Архипелаге Касабаарде… Когда они отплывут обратно в порты Побережья, тогда и наступит время переговоров о том, чтобы вы ушли отсюда, шан'тай Сетри.

При упоминании о джатах на островах ортеанцы из телестре громко загалдели, обсуждая это. Нелум Сантил отошел от Виррин-хил, чтобы переговорить с Кассирур. Сетри-сафере глядел поверх голов и улыбался мне. Его лисье лицо еще больше похудело, а желтая грива была взлохмачена, однако он кивнул в знак того, что понимает интригу.

Мой наручный коммуникатор подал негромкий сигнал вызова. Я помедлила, разрываясь между приоритетами, но Дуг хорошо контролировал обстоятельства. Тихо перемолвившись с Халом, я вышла из зала в поисках комнаты, где было поменьше народу, чтобы поговорить без посторонних. Для телестре не существует понятия об уединении. Наконец я подошла к арочному входу, что вел в более просторное куполообразное помещение, где солнечный свет падал на белые оштукатуренные стены через прорезь в куполе. Черное круглое отверстие на полу было Источником Богини. Ортеанцев здесь не было. Я вошла.

— Кристи на связи.

— Мендес. — На дисплее сформировалось небольшое и четкое изображение Корасон. Фоном служило одно из диспетчерских помещений орбитальной станции. Она глядела на меня с настороженностью, нетипичной для ее лица с резкими чертами. — Я могу встретиться с вами через два часа, когда снова буду делать посадку. С какой целью?

— Это мне не хотелось бы обсуждать по открытому каналу. Кори, не могли бы вы сделать мне одно одолжение? — Следует всегда спросить, если необходимо приказать. — Не установите ли вы полное ограничение на присутствие в зоне Касабаарде? Никаких посадок, никаких облетов. Только наблюдение. Для этого есть причины. Мы обсудим это с вами, когда встретимся. Я нахожусь в… — и я назвала ей координаты Дома-источника Ашиэл.

— Да. — Она сжала костлявые пальцы, и на свету блеснули ее широкие серебряные кольца. — Оттовэй сообщает, что вы делаете успехи.

— Мы заполучили рычаг воздействия, — сказала я. — Анжади здесь изолированы, отрезаны. Теперь мы этим и занимаемся. Небольшая группа во вражеской стране. Возможно, нам удастся направить джаты обратно в Решебет, Надразиир и другие порты Побережья.

В интересах взаимодействия я не сказала: то, что у них мало портов, в которые они могли бы вернуться, ничуть не упрощает задачу…

— Может быть, вы совершенно правы, — сказала Корасон Мендес, протягивая руку, чтобы отключить связь. — При условии, что у ваших ортеанцев с Побережья немного контрабандного высокотехнологичного оружия.

Я увидела на экране помехи: ее изображение исчезло.

Мягко ступая, вошел маленький аширен с черной гривой и смуглой кожей. Ке было около пяти или шести лет. На меня быстро взглянули снизу вверх похожие на черные бусинки глаза, а затем ребенок прошел по залу к отверстию Источника и погрузил в воду бокал. Ке с шумом пил.

— Аширен-те …

Ребенок шестипалой рукой, с крошечными, правильной формы когтями, откинул назад гриву со своего лица. Снова зачерпнув воды, Ке предложило бокал мне. Я прошла через зал, чтобы принять его и выпить, и когда я подняла бокал, он попал в луч солнечного света ослепительной белизны: пить из него значило пить жидкий свет, холодный, как камень, из которого бокал был сделан.

— Аширен-те , не сходишь ли ты ради меня к твоему Говорящему-с-землей? Попроси его привести сюда Т'Ан Ишиду — обитательницу другого мира, которая пришла с людьми с Побережья.

— Да, — сказал ребенок. Потом добавил: — Я сделаю так, если это заставит вас, с'аранти , покинуть этот Дом-источник.

Я смотрела вслед ребенку, когда он вышел, мягко ступая босыми ногами. Ке еще не должно было родиться на свет, когда я уже побывала на Орте. И жило бы в вечном круговороте уходов и возвращений, год за годом, как суша и море. Чтобы найти теперь мир, измененный нами или остальной Вселенной…

По полу прошуршали шаги, прервав мои мысли.

— Мне нечего вам сказать, — произнесла Прамила Ишида, пройдя по залу, чтобы заглянуть в Источник. В черной воде отражалось ее изображение: молодая женщина с желтоватой кожей, покрытой теперь глубоко въевшейся пылью, с неряшливо заплетенными в косу каштановыми волосами, в обносившейся по краям мантии мешаби .

— Я не знаю, что вам сказать… — Эти слова предназначались для того, чтобы обезоружить меня, и оказались (как я обнаружила) верны.

— Арестуйте меня, — предложила она. — Конечно, Анжади расценит это как провокацию. Или я могла бы просто остаться здесь, в Доме-источнике, как в убежище. — Она злобно ухмыльнулась.

— Если вы нужны Компании, то она заберет вас, и тогда то, где вы находитесь и что делаете, не имеет значения. Все, что я хочу знать, — это степень распространения нелегальной продажи оружия, которую разрешили вы, и где теперь это оружие. — Я сделала паузу, а затем закончила: — Какую бы преданность вы сейчас ни осознавали, некоторые вещи перевешивают. Одна из них — это перспектива возникновения здесь войны с применением средств высокой технологии.

Ее голова поднялась. Я опять увидела эти потрясающие зеленые глаза и лицо, на котором теперь было заметно какое-то чувство… не сожаление ли?

— Я ничего вам не скажу, — ответила тихоокеанка. — Это могло бы обрушить великую легенду о Линн Кристи. А насчет того, что вы угрожаете мне Компанией… Я убеждена, что хайек , все они, делают стоящее дело, а вы только болтаете попусту. По крайней мере, мне хватило смелости сражаться за то, во что верю. — Прамила улыбнулась. — Не будьте так ревнивы, мисс Кристи. Я сделала то, что вы всегда хотели сделать, но никогда не могли… связала себя с Орте. Я теперь с Сетри. Хайек — это мой народ. Многое из того, что мне пришлось делать, неправильно, но это лучше, чем вообще ничего не делать.

— Пожалуй, в этом есть доля правды, — согласилась я. — Касательно же того, что здесь неправильно, думаю, объяснять нет смысла… Уходите отсюда. Вон с моих глаз.

В куполообразном зале после ее ухода было тихо. Голоса снаружи звучали приглушенно. Сюда проникали запахи жары, мархацев и гнездовий рашаку . Солнечный свет почти незаметно переместился в послеполуденное положение, когда лучи беспощадно били в горловину Источника: сияющая вода…

Я подождала несколько минут. Но это были лишь свет и вода.

К полудню с запада по одной из дорог прибыл, подпрыгивая, вездеход. Из него вылезла Кори Мендес. Я прошла до арки входа, ощущая кожей воздух, подобный горячей воде, и увидела ее. Она отдала приказания своим офицерам, и лишь потом направилась в мою сторону.

— Я встречалась с Джэмисоном в поселении Харантиш. — Она помолчала, обводя взглядом все увеличивающееся число ортеанцев на дворе Дома-источника и в рощицах зику . Я почти увидела, как она мысленно пожимает плечами, желая отделаться от увиденного. Затем она продолжила: — Я хотела, чтобы Джэмисон проинформировал местных лидеров о том, что я намерена провести полное расследование смерти Представителя Рэйчел. К сожалению, ни эта самозваная «Повелительница», ни ее «Голос» не появляются. — Она заложила унизанные кольцами пальцы на затылок. — Я привела с собой на остров Кумиэл десять F90.

— Это две трети ваших Сил.

— Верно, — признала она.

— Если мы превысим разумную степень реагирования…

— Я не могу рисковать. Ситуация в высшей степени не стабильная. — Она бросила взгляд на вездеход. Из него вылез человек, принадлежавший, как я считала, к Миротворческим силам, но это оказался, как я увидела, Рави Сингх, исполняющий обязанности главы исследовательской группы. Корасон повернулась в мою сторону:

— Для чего вам так срочно потребовалась эта встреча и зачем было настаивать на личной встрече, а не воспользоваться связью по голографическому каналу?

Над нашими головами с шумом носились мухи хирит-гойен , взблескивая среди лозы кацсиса , взбиравшейся вверх по кирпичной кладке внешней стены.

— Это должно быть секретом, — ответила я.

Из одного флигеля более поздней постройки вышел Блейз Медуэнин, разговаривая с каким-то аширен старшего возраста. До них было слишком далеко, чтобы расслышать слова, но я увидела, как аширен прикрепил свернутое в трубочку сообщение к задним лапам рашаку и отпустил его. Они стояли, глядя ему вслед, пока тот, набрав кругами высоту, не улетел на запад, в сторону Таткаэра. Я подумала: «То, что мне известно и о чем я не могу сказать, устанавливает дистанцию между нами, между мной, Халом, Нелумом Сантилом и Кассирур…» Я смогла обнаружить такое в себе, что было за что ненавидеть Чародея.

Подвергаясь в Ста Тысячах нападениям со всех сторон, как мне помнить эти прохладные внутренние помещения Коричневой Башни? Как я могу думать о том другом, дремлющем разрушении, когда в любой миг может вспыхнуть насилие?

Рави Сингх, близоруко щурясь, подошел к нам.

— Линн, у меня есть кое-какие интересные находки.

— Какие-то новости о Рашиде или Дэвиде?

Он снова заморгал, захваченный врасплох, а затем сказал:

— Боюсь, плохие. Их требуется доставить в криокамере на Мир Тьерри. На орбитальной станции нет необходимой медицинской аппаратуры.

— Я распоряжусь. — Я взглянула на Кори. — Мир Тьерри может связаться с нами, если никто из них не сможет заговорить.

Не обращая внимания на то, что его перебили, Рави сказал:

— Те новые находки, о которых я упомянул… мы совершенно четко установили, что «помехи», воздействующие здесь на средства связи и другие системы высокой технологии, всюду пропорциональны их удаленности от зон, пострадавших вследствие войны, то есть, принимая в расчет сезонность наклонного положения планеты, действие солнечных пятен и…

— Мои навигаторы и операторы связи пользовались этим как практическим методом на протяжении двух последних месяцев, — отстраняющим тоном сказала Корасон. — Линн, давайте поговорим о встрече.

— Я хочу, чтобы, кроме всего прочего, присутствовал и Посол Клиффорд, — сказала я — Входите.

Пробираясь по заполненным толпами внутренним помещениям, мы добрались наконец до Дуга Клиффорда, сидевшего рядом с Нелумом Сантилом в небольшой комнате. Ортеанец поднял глаза.

— А. — Он наклоном головы приветствовал Корасон и Рави. — Кристи, приветствую вас.

Я осторожно обдумывала, как бы отделаться от Т'АнСутаи-телестре или же увести Дуга из его компании. В этот момент в дверной арке возникли еще двое ортеанцев, вошедшие следом за нами: Халтерн твердо опирался на плечо Блейза Медуэнина. Коренастый Медуэнин осторожно усадил Хала в одно из кресел возле круглого окна, загороженного снаружи листвой зику . Хал с хрипом отдышался, а затем посмотрел на меня ясными глазами.

— Вам будет интересно узнать, — неторопливо произнес Халтерн, — что Тетмет, уроженец Топей, счел своей обязанностью поговорить со мной… и вот я здесь, с Т'Ан Римон и Т'АнСутаи-телестре . Он передал мне сообщение из Башни. Он сказал, что С'арант будет говорить о последнем времени и о настоящей опасности. Он также сказал, что Чародей не желал бы, чтобы все Сто Тысяч оставались в неведении…

Чья-то тень закрыла вход. В дверной арке стояла худая фигура уроженца Топей. Я вопросительно взглянула на него, а он прищурил свои зелено-золотые глаза и молча наклонил голову в знак согласия.

Нелум Сантил, устремив вдаль взгляд темных глаз, сказал:

— У нас есть память о минувших временах. Говорите, С'арант .

Но как я смогу?. . Тут меня охватило нечто вроде облегчения от одного присутствия здесь хитро улыбающегося Хала, стоящего в тени Блейза с его полулицом-полушрамом, Нелума Сантила с его тихой, продажной доверчивостью. Пока я медлила, Рави уселся в одно из кресел-кушеток, а Корасон Мендес и Блейз Медуэнин замерли в похожих позах по обе стороны двери.

«Да, — подумала я, глядя на лица ортеанцев. — Да, вы имеете право знать, хотя бы только потому, что, когда пала великая Империя, вы не были невинными свидетелями».

— В обычных условиях я не стала бы организовывать эту встречу, — сказала я. — На нас обрушились все мыслимые кризисы. Захватчики, у которых может быть полученное нелегальным путем оружие высокой технологии, вражеский флот из кораблей хайек на островах. В обычных условиях я бы спросила, зачем устраивать встречу, если мы оказались здесь в столь трудные времена?

Машинально перейдя на имирский диалект, служивший общепринятым языком в Таткаэре, я повторяла по-сино-английски то, чего не понимали Корасон и Рави. Я оперлась обеими руками на спинку кресла Рави.

— Несмотря на то, о чем я собираюсь говорить, мне нужно сказать вам следующее: я не стала бы обсуждать все это сейчас, если бы речь не шла о Кель Харантише.

— Мы слышали о смерти Т'Ан Рэйчел, — подтвердил Нелум Сантил. — Я хорошо знаю Харантиш, лучше, чем кто-либо здесь, а они теперь могут быть вашими, С'арант , но не нашими врагами. Наши враги — это хайек .

— Кель Харантиш… — я помолчала. — Мне было бы проще говорить, если бы имелись какие-либо доказательства. Их нет. Возможно, это неоправданное опасение, и я уповаю на Господа, чтобы это было так. Если же нет, то Кель Харантиш представляет угрозу и для вас, и для хайек , и для Штормового Побережья, и для Городов Радуги, и для племен, что живут за Стеной Мира. Это не преувеличение. Женщина, что называет себя Повелительницей…

Халтерн перебил меня слабым голосом:

— От этой войны мы должны избавиться сами. Говорите.

Теперь позвольте мне на этой теплой земле, где стоит лето, под этим ясным небом рассказать вам о том, что к северу, к западу и к югу отсюда существует живое уничтожение, древний свет . Позвольте рассказать вам, что я видела в Эланзиире, в Пустошах и на Сияющей Равнине. Позвольте теперь поведать вам о наследии минувшего, которое все еще живо.

 

Глава 29. Последняя война девятнадцатого века

Погода и перемирие держались: тянулся долгий двадцатисемичасовой ортеанский день, все время балансируя на грани насилия, но не переступая ее. Из сожженной пустоши прибыли под охраной еще пятеро ортеанцев с Побережья, из хайек Аруан. На джат-рай и верхом на мархац ах прибыли и ортеанцы из телестре , когда ушло сообщение в Таткаэр, на юг Мелкати и на холмы Имира, и их, желавших посмотреть на землю, бывшую когда-то Римнит и Кеверилде, а теперь захваченную, были сотни…

Орнитоптеры Миротворческих сил висели в небе весь этот долгий день, внимательно изучая местность. Орбитальные спутники давали неустойчивые изображения Архипелага далеко на западе.

Я нашла Кори Мендес в одном из давно не использовавшихся надворных строений, где она устроила временный пункт связи и теперь вместе со своими офицерами сидела за обработкой полученных данных.

— Я бы прогнала из этой зоны все торговые суда, — сказала Корасон. — Любое из этих судов могло бы осуществлять связь с той или иной стороной. Если бы был способ навязать им такой запрет…

Она провела рукой по своим седым волосам, нарушая гладкость прически. Впервые она выглядела так, как если бы с усилием несла бремя своих пятидесяти лет.

— Не делайте того, что вы сделали на Побережье, — предупредила я. — Я не дам разрешения на акцию такого рода.

Корасон Мендес вздохнула и, повернувшись к экрану головизора, сказала:

— Я делаю это не ради развлечения, Линн, что бы вы ни думали. Это работа. Я ничего не стану делать до тех пор, пока меня не вынудят.

На четвертый день после этого на сушу с моря наполз густой туман: он скрывал поросль пустошей и небольшие возвышения, покрытые зику и низкорослым из-за жары ханелисом . Я сидела с Дугом Клиффордом в комнате Дома-источника, окно которой было обращено к рощице зику . Через незастекленные окна внутрь проникали влажная жара, капельки испарений и запахи кухонных очагов. С нами сидела Бетан Т'Ан Кире, ее одежда из кожи зилмеи и харур ы придавали ей более вид наемника, нежели губернатора провинции. Нелум Сантил, сидевший рядом с нею на кресле-кушетке, прислонился к белой оштукатуренной стене. А Сетри-сафере стоял к нам лицом.

— Мы не можем продолжать, мы в тупике, — сказала я. Дуг поджал губы. Затем сказал с намеком:

— У меня есть предложение, которое мы, возможно, не рассмотрели должным образом. Есть ли, с точки зрения ресурсов мультикорпорации «ПанОкеания», хотя бы малейший шанс помочь посредством переселения? Есть; это переселение в другой мир, подобный Каррику V…

Бетан Иврис что-то быстро и бессвязно заговорила. Я поймала очень хитрый взгляд Нелума Сантила.

— Шан'тай Кристи. — Сетри затряс головой. Притом, что его бледная кожа была покрыта глубоко въевшейся в нее пылью, а желтая грива — спутанной и грязной, все же нечто в нем насильно привлекало внимание присутствовавших. Он печально улыбался. — Мы не живем в телестре, шан'тай . И точно так же, если вы возьмете нас из этого мира, мы умрем… Аширен , рожденные в другом мире, возможно, будут жить. Однако у них не будет хайек , не будет семьи; они будут ортеанцами лишь телом.

— Знаю. Это неудачное решение… но вы не оставляете мне возможности принять хорошее. — Я могла оставить все как есть, и надеяться, но мне стало неловко. — Действительно, я даю невозможные советы в надежде на то, что это позволит нам прийти к чему-то возможному… Вы легко можете сказать, что Компании до этого нет дела. Мы не имеем права вмешиваться. С другой стороны, я знаю, что Компания обязана нести некоторую ответственность за то, что здесь происходит. И я хочу, чтобы это закончилось без кровопролития… по вине «ПанОкеании», — сказала я. — Я этого хочу!

Нелум Сантил фыркнул, и в его черных глазах блеснул тот ортеанский юмор, что всплывает на поверхность в самых серьезных ситуациях. Я заметила, что Дуг Клиффорд вздрогнул и поспешно вставил:

— При условии, что мы сумеем достичь здесь компромисса, стало бы возможным объявить Каррик V Защищенным миром. Это означало бы более медленный приток технологии, оценка которого отражалась бы в Программе Помощи…

Нелум Сантил подался вперед, опершись руками о колени. Он быстро взглянул на Сетри. Ортеанец из хайек стоял спиной к окну.

— Мы не станем «делить» землю, — сказал Т'АнСутаи-Телестре . — Она не наша, чтобы отдавать ее, и не ваша, что бы ее забирать. Но, как сказала вам здесь Т'Ан Бетан, есть земли к северу и к западу от Кире, которые никогда не были землями телестре . — А затем, глядя в сторону темногривой женщины, добавил: — Халтерн Бет'ру-элен Т'Ан Морврен напоминает мне, что так же возникла Пейр-Дадени. А разве Андрете из Пейр-Дадени не была нашим другом?

Бетан посмотрела на Сетри. Резкие черты ее лица выражали отвращение.

— Мы бы с радостью избавились от вас. Пока я не увидела Кеверилде, я не знала… Пусть аширен ваших аширен смывают с себя позор разорителей земли. Но если бы существовал простой способ это сделать, то я отправила бы вас к Ней.

Нелум Сантил повторил:

— Земля к северу и западу от Кире.

На лице Сетри было заметно изнеможение, но не растерянность.

— Это пустыня, — сказал он.

— Заброшенные земли, — поправила его Бетан Иврис. — Нас немного в Кире, и мы довольствуемся горами; у нас никогда не было нужды двигаться в Северные Пустоши.

В окно падал мутноватый солнечный свет. Глаза человека из хайек расширились, перепонки полностью открыли их, и я вспомнила, каким видела его в зииран е, под пылающим солнцем Побережья. «Анжади, Аруан и прочие хайек , спрятавшиеся на пустоши к востоку от нас, вероятно, не признают тебя своим вожаком… но они прислушаются к тебе, — подумала я. — Остальные, что пришли сюда, понесут собственные сообщения, однако влиять на них будет именно Сетри-сафере».

— Свободный проход, — сказал человек из хайек . — Для джат-рай вверх по реке на север. А затем переход через горы. Вы можете это сделать, шан'тай ? — Он резко кивнул головой на окно. — Они не дадут нам так просто уйти. Вы можете их заставить?

Нелум Сантил посмотрел вниз на свои руки, сжатые в кулаки, разжал пальцы и задумчиво рассматривал отпечатки шести ногтей на ладонях.

— Когда я был начальником порта в Алес-Кадарете, то ни у кого не обнаруживал большей готовности затеять склоку с каким-либо хайек , чем у другого хайек . Сколько времени вам потребуется, чтобы передать сообщение для джат-рай на островах? И прислушаются ли они к посланному сообщению?

Я чувствовала присутствие Дуга рядом с собой и уловила мимолетное изменение на его лице, несмотря на то, что он контролировал его выражение, говорившее мне, как страстно он пытался не надеяться на это. На то, что это еще один ложный прорыв.

На то, что это вообще ничего…

Сетри-сафере сказал:

— Лучше бы вы нашли мне сопровождение, Т'АнСутаи-Телестре , или же одежду, какую носят ваши люди. Мне нужно вернуться и поговорить с Анжади. Ваши люди снаружи этих стен убьют меня, если увидят.

Дуг Клиффорд поднял глаза.

— Шан'тай , я пойду с вами.

— Люди Кори могут обеспечить вам сопровождение, — сказала я.

«Достигли ли мы нашей цели? — хотелось мне знать, когда я покинула их и отправилась к находившемуся снаружи временному пункту связи. — Мы продвинулись вперед, но достигли ли мы нашей цели?»

Корасон Мендес, когда я нашла ее, проворчала что-то в знак согласия, выделяя в сопровождение Оттовэя. Сама она осталась сидеть перед полевым головизором, изучая изображения, ярко выделявшиеся во мраке этого здания с круглой крышей. Казалось, она не замечала запаха старых гнездовий рашаку .

— Что это?

— Труп. Его обнаружил один из орнитоптеров над восточной границей. Судя по одежде, местный житель. Находясь в зоне враждебных действий, я не собиралась обращаться за помощью. — Она оставалась в прежнем положении, согнувшись над голографическим изображением. Я не смотрела на него, и мне хотелось лишь знать, из Кеверилде или из Римнита он был, не мог ли он держаться подальше от телестре даже после ее сожжения?

— Мне бы хотелось иметь более четкое изображение, — сказала Корасон. — Вот видите, это арбалетная стрела. Возможная причина смерти. То, что я ищу, — это раны, которые могли быть нанесены оружием высокой технологии.

Когда миновал полуденный час, ушел туман с моря, развеянный западным ветром, оставляя Ашиэл изнемогать от духоты и зноя летней Звезды Каррика. Я стояла в тени зику , глядя в голубую даль, и думала: «Что теперь делают в Таткаэре Хассие Андрете, Ховис Т'Ан Ремонде, Герен Т'Ан Имир? Может быть, высматривают в Морврене, когда на горизонте появятся паруса джат-рай ?»

На снимках было видно лишь изображение тихих островов в тени перекинувшегося через море Расрхе-и-Мелуур.

Ниже меня весь склон, тянувшийся от Ашиэла, был сплошь уставлен временными укрытиями из шкур мархацев , расположенными между группами бурого и голубого сарил-киза . Среди них прохаживались ортеанцы. Одни были одеты в тонкие мелкатийские мантии, другие — в имирские и римонские сорочки с вырезами на спине. Солнце блестело, отражаясь от харур-нилгири и харур-нацари . Лишь самые маленькие аширен , не обращая ни на что внимания, играли в пыли. Дети постарше перебегали от группы к группе, выполняя (как мне подумалось) роль посыльных.

— Мисс Кристи…

Это не «Трисмегист», поняла я, обернувшись и увидев мужчину в боевом комбинезоне, на спине которого висел ЭВВ-рекордер. Высокий темнокожий мужчина с прямыми волоса ми, зачесанными назад и связанными в «конский хвост», с широкими раскосыми глазами и вызывающей улыбкой.

— «Ариадна ЭВВ», — сообщил он. — Меня зовут Мехмет Лутайя. Хотелось бы знать, как вы прокомментируете отсутствие посла правительства в настоящее время? Имеет ли это какое-то отношение к действиям, которые предпринимает здесь «ПанОкеания»?

Компания в их глазах обладает определенным глянцем. Это значит, что они видят «Представителя», «Посла» или «Командира», а не человека. «Дуг Клиффорд находится там, внизу, в этой дымке, где-то в пустоши с ортеанцами, которых отделяет от безопасности целый континент, и ничто не гарантирует его безопасности, кроме слов и везения… а я должна молчать», — подумала я. Хотя мне есть что сказать.

— Я проведу конференцию для представителей ЭВВ примерно через час, — сказала я. Пункт связи будет, пожалуй, довольно уединенным местом. Или уединенным настолько, насколько это возможно в Ста Тысячах.

— Когда вы ожидаете развития событий? — упорствовал он. — Мне известно, что некоторые другие ЭВВ послали людей в другое портовое поселение… в Морврен, не так ли? Это там, где…

— Надеюсь, они знают, что это лучше, чем на сушу. Земля — это табу, — сказала я. Мне не без усилия удалось воздержаться и не высмеять этого Мехмета Лутайю. Но не было смысла вымещать на нем напряжение.

— Представитель, не сочтете ли вы это неуместным: Силы вторжения используют здесь вездеходный транспорт, и у меня есть голографические снимки, поддающиеся проверке. У этих людей на их территории есть техника с Земли, хотят они того или нет.

Ответить на это было нелегко.

— Мы увидимся через час, — повторила я.

Не имея большего желания, чем избавиться от него, я повернулась и пошла обратно в Дом-источник. Пробираться сквозь толпу было непросто. Во внутренних комнатах находилось несколько ортеанцев из хайек — Джадур Анжади поднял бокал в дружеском привете, когда я проходила мимо одной такой комнаты, и я подумала: «Это не добавит С'арант популярности…»

От напряжения я ощущала тяжесть в желудке, столь сильную, что она причиняла мне мучение. Я чувствовала себя так, будто от одного прикосновения могла зазвенеть, как бокал для вина, как скрипичная струна, настроенная на невыносимую высоту тона. Худшие сценарии: Дуг взят в заложники, сразу убит. Отчаянно ища утешение, я думала: «Он профессионал, он делал подобное и прежде, он помнит о риске… ах, мы все так делаем. И это не помогает».

У входа в зал Источника я остановилась. Под куполом, возле горловины Источника, стояли женщина и мужчина; она с неопрятной алой гривой и в зеленой мантии с вырезом на спине, ниспадающей к сильно выгнутым ступням, и он, тонкий и высокий, в коричневой мантии, обернутой вокруг ребристого туловища и не скрывавшего его живота со складкой: то была брюшная сумка существа яйценосного биологического вида. Кассирур Альмадхера и Тетмет, уроженец Топей, беседовавшие друг с другом. Внезапно я ощутила себя совершенно чужой им.

А почему? Потому что Командующая Мендес не глупа; она ставит меня в такое затруднительное положение, когда я несу ответственность за действия «ПанОкеании», но не имею над нею власти. А это создает дистанцию между мною и ортеанцами.

— Приветствую вас, — сказала я, входя в зал Источника. — Есть ли новости?

Она сочувственно улыбнулась.

— Мы ждем. С'арант , мне уже почти хочется, чтобы мы действовали как хайек и взяли бы ваши устройства для связи — так бы дело шло быстрее.

Уроженец Топей Тетмет ничего не сказал. Его молчаливость казалась не недостатком, а естественным свойством.

— Касабаарде обладает некоторой духовной властью на Побережье, — продолжила Кассирур Альмадхера, — если не светской. Помогите мне убедить Т'Ан а уроженца Топей в том, что Башня должна выразить свое неодобрение и повлиять на отношение других хайек к Анжади. Я ответила:

— Мне понятно стремление Чародея сохранять нейтралитет. — Внезапно в моем сознании возник образ белого города к западу от нас, Таткаэра, лежащего под летним солнцем, и вспомнилось, как восемь лет назад он отправил в изгнание амари Рурик Орландис. При всех ее воспоминаниях она все-таки Рурик.

— Чародей ничего не говорил вам об этом? — спросила я уроженца Топей.

Зелено-золотые глаза Тетмета затуманились мигательными перепонками. Если бы я не знала о его преданности Башне, то приняла бы это за неодобрение.

— Сообщение Чародея было направлено в зиирам , чтобы отговорить хайек от войны.

— Да не замедлит Она это сделать.

Модуляцией голоса Кассирур подразумевала «Богиню», но я вздрогнула; мне послышалось просто: «она» — это Чародей в Башне. Меня выручило то, что зазвенел мой наручный коммуникатор, подавая сигнал о необходимости конфиденциального сеанса, который мог быть проведен только через один из больших головизоров в пункте связи.

— Я поговорю с вами позднее, — сказала я. Уходя, я оглянулась. Ортеанка и абориген: она — средних лет, с алой гривой и неопрятна, он — гладкий, темнокожий и худой. Память говорит мне, что один из них — детище другого, поскольку, что бы мы ни говорили о телестре и хайек Побережья, именно народ Тетмета обладает первичными правами на Орте. Сквозь прорезь в крыше на них обоих падал белый свет.

Когда я шла по двору Дома-источника, в моей голове мысли о необходимости проведения конференции для репортеров ЭВВ соперничали с мыслями о том, что могло означать это сообщение по каналу связи… Не от Дугги ли пришел этот вызов? Звезда Каррика светила сквозь зику , и мухи хирит-гойен висели в ее ярком свете, словно удерживались спиралями полета. В жарком воздухе из временного лагеря за внешней стеной отчетливо слышались голоса. Косые лучи солнца падали на утоптанную землю, на опавшие в пыль с деревьев красные коробочки со спорами, и мне подумалось об осени: о сезонах Штатерн и Торверн. Странно было думать об этом в разгар лета…

В этот миг понимания я ощутила, как стою здесь: плоская пустошь, тянущаяся на восток, море в нескольких милях к югу, невидимое в легком тумане, смыкающиеся друг с другом узоры телестре . Далеко на востоке — Алес-Кадарет, на западе — Таткаэр… а высоко вверху, невидимая среди белых дневных звезд, орбитальная станция и великолепная цепочка спутников наблюдения.Каррик V — Защищенный мир? Конечно, стоящий ниже по развитию защищен от превосходящего его, но здесь мир, который не является ни высокотехнологическим, ни стоящим ниже по своему развитию. Орте пережила цивилизацию нашего типа. Как же мы сможем помочь им?

Думая так, я думала и о том, что на юге здесь есть Побережье, зииран ы, голод и болезни… Мы создали условия для этой гражданской войны, но как мы могли не столкнуться с бедностью? Ах, но это еще не вся история. И если Калил вновь обнаружила это древнее оружие, то лишь потому, что сюда пришли мы.

Если она может соединить знания Земли и Орте, чтобы создать это, то мы должны соединить наши культуры — Каррика V и Земли; выжить, может быть, немного изменившимися, но выжить.

— Кристи, — произнес голос, когда я собиралась войти в строение с круглой крышей, в котором были временно размещены коммуникаторы. Это был Блейз Медуэнин. По-прежнему в одежде наемника, и ничто не отличало его как Т'Ан Римон.

— Ваша т'ан командор Мендес только что села в один из орнитоптеров. — В его сино-английском звучал сильный акцент, модуляции были характерны для служащих Миротворческих сил. Он ухмыльнулся, и его лицо-шрам перекосилось. — Улетела на запад. Она получила сообщение. Мы тоже — через гелиограф. Из Свободного порта Морврен замечены джат-рай .

Шел третий час после полудня, был Шестой день Первой недели Меррума, и я думала только одно: «Нам не удается справиться с этим так просто, как я надеялась».

— Блейз, из Свободного порта всегда отплывают торговые суда. Почему вы уверены, что это корабли хайек ?

Он почесал свою светлую гриву. Наконец что-то определенное: улыбка выражала не удовольствие, а облегчение от возможности действовать; хоть как-то действовать. Он сказал:

— Мы не уверены. Вот почему я пришел сюда. На джате на это потребовался бы день, но у меня нет в запасе дня. Мне нужен один из ваших кораблей на Кумиэле, чтобы доставить меня туда.

Он стоял, слегка приподняв подбородок, отваживаясь бросить мне такой вызов, а я смотрела на это неземное лицо. Слишком узкие челюсти, слишком широкий лоб, закрытые перепонками горящие глаза среди изуродованной плоти. Старые шрамы. Серебрящаяся светлая грива явно нуждалась в стрижке, и он замотал ее жгут сзади в некую косматую массу. Когда он сменил позу, тонко зазвенел клинок харура .

— При условии, что вы сообщите затем непосредственно мне, а также находящемуся здесь такширие . Я могла бы получить сообщение от Хала… но, как вы говорите, у меня нет времени.

Блейз рассмеялся.

— Я это сделаю. Если вы скажете мне, что делает ваша Т'Ан Мендес.

Охмир не является единственной игрой, в которую в совершенстве играют ортеанцы. Я согласилась и вошла в пристройку. Двое или трое офицеров Миротворческих сил, сидевших между группами пультов и полевых головизоров, были заняты своей работой в этом круглом помещении, слабо освещаемом солнечным светом. На полу, когда я шла к головизору, содрогаясь от зловония рашаку , все еще державшегося здесь, под ногами похрустывала сухая мох-трава.

Я включила режим защищенной связи, и передо мной появилось лицо Кори Мендес. Воздушный поток от орнитоптера забрасывал короткие седые волосы ей на лицо, и из-за шума двигателя ей приходилось кричать:

— …изображения. Спутники показывают движение кораблей в… — она назвала цепь координат, а потом добавила: — …в северных островах Архипелага. Я даю приказ на облет. Скоро четыре F90 взлетят с острова Кумиэл.

— Я хочу получать сообщения каждые полчаса, — сказала я. — Когда ваши люди будут в указанном районе, докладывайте мне каждые пятнадцать минут.

Выражение лица этой женщины стало необычным. Я чувствовала, что ей самой хотелось этим командовать, к этому подталкивал ее собственный опыт. Что ее сдерживало — а она и продолжала бы так делать, если бы я была Молли Рэйчел или официально была бы в должности Молли — так это то, что ее люди, если говорить прямо, — это лишь крепкая рука коммерческого отделения Компании. Хотелось бы знать: долго я смогу рассчитывать на это сдерживающее начало?

— Держите включенным какой-нибудь монитор, передача будет непрерывной. — Она замолчала.

Я подозвала одного из офицеров, а когда поднялась из-за головизора, в двери возникла чья-то тень. Это был Халтерн Бет'ру-элен, передвигавшийся при помощи палки, его худые плечи были закутаны в бекамиловые одеяла. В шаге за ним шел Нелум Сантил Римнит.

— Прекрасно, — сказала я, — я думала пригласить вас для разговора с репортерами ЭВВ и собираюсь провести здесь конференцию.

— Я уже говорил с ними. — Халтерн осторожно уселся на одно из сидений перед пультами и сложил пальцы шестипалых рук на рукоятке своей палки. Он улыбался. — Они довольно настойчивы, эти ваши молодые с'аранти .

Я давно усвоила, что, хотя в ортеанских языках нет соответствующего слова, мне, тем не менее, никогда не требуется что-либо рассказывать Халтерну Бет'ру-элену про связи с общественностью.

Нелум Сантил обошел вокруг группы головизоров, с интересом вглядываясь в выполненные с воздуха панорамы этой части Мелкати. Он казался поглощенным своими мыслями. Короткая темная грива была гладкой и блестящей от жары, а вокруг глаз виднелись тонкие линии белков. К сорочке с вырезом на спине был небрежно приколот значок в виде гребня, какой носят в Гвардии Короны, и это было все, что отличало его как Т'АнСутаи-телестре. Телестре любят церемонии, но знают, когда от них нужно отказаться.

— Ваш т'ан Клиффорд — есть ли от него сообщения?

— Пока ничего.

Нелум Сантил положил похожую на обрубок шестипалую руку на край головизора.

— У хайек есть средства для разговоров на расстоянии, они пользуются вашими приборами, и я слышал, что у них для перемещения есть вездеходы. Сколько же их?

Скрывать не имело смысла.

— Восемь, может быть, девять, — ответила я.

— Тогда хайек знают, что происходит в Свободном порту. Вызовите вашего т'ана Клиффорда, — сказал Т'АнСутаи-Телестре . — Предупредите его.

Халтерн, который сидел, опершись подбородком на сложенные руки, бросил на меня взгляд, полный веселья. Я могла догадаться, о чем он думал.Вот человек, которого я однажды восемь лет назад привел ночью в Цитадель. Он не просто предатель, он и предатель других предателей — а теперь он Корона. Может быть, один из них научит другого?

Я попросила одного из офицеров Миротворческих сил выйти на связь. Как только я сделала это, снаружи прибыла группа из семи или восьми молодых мужчин и женщин, которые, разговаривая, стали входить и устанавливать более громоздкие элементы аппаратуры энерго-волнового вещания. Среди них были Лутайя и Висконти. Кроме «Ариадны» и «Трисмегиста», я узнала обозначения четырех других ЭВВ: две из них базировались в зоне Тихого океана (поэтому, пожалуй, были созданы мультикорпорациями), одна инопланетная команда из Звезд Сердца и земная, которая, как я поняла — после некоторых размышлений — была, должно быть, из USSA. Присутствие «Ариадны» от Европейских Анклавов и «Трисмегиста», резиденция которого вообще находилась во Внутренних Мирах, означало честное распространение взглядов и мнений.

Подошел офицер Миротворческих сил. Тихо произнес:

— Я не могу связаться с послом, Представитель Кристи. Продолжать попытки?

Какая ирония — я знаю, что происходит в восьмистах милях отсюда в Свободном порту Морврен, но ничего о том, что в восьми милях отсюда, где прежде была Кеверилде…

Не сознавая смысла паузы, я сказала:

— Продолжайте, — при этом подумав: «Какая связь между тем, что происходит здесь, и ортеанцами хайек , плывущими к Свободному порту? Что же тут случилось? Сетри… Дуг…» — Извините, господа, — сказала я. — Я намерена перенести встречу на несколько часов. Я могла бы наговорить вам обычной ерунды, но не считаю, что нужно запутывать вас. Я сообщу вам сразу же, как только смогу дать разрешение на выпуск новостей для ЭВВ.

Один из двоих репортеров ЭВВ «Ананси» громко спросил: — Мой коллега в прибрежном поселении на западе говорит, что там наблюдается большая активность. Это как-то связано?

Я подумала, что распространение информации, возможно, причинит вред Компании. Может ли это повредить Орте? И мимоходом отметила про себя, как я теперь рассуждала: с точки зрения порядка очередности вопросов. Тут я поймала взгляд Нелума Сантила, незаметно стоявшего позади группы репортеров ЭВВ. Когда Короной была Далзиэлле Керис-Андрете, она без всякого усилия доминировала над такой группой людей, он же, демонстрируя равный недостаток усилий, сливался с фоном, ожидая своего выхода. В его черных глазах светилось веселье. «Как же ты можешь?» — подумала я. А потом поняла, что это предназначалось лично мне. Теперь я находилась в том же положении, что прежде он: по обе стороны сражения…

Я окинула взглядом постройку.

— Если вы хотите знать, что происходит, я должна оставаться здесь, — сказала я. — Я установлю связь с орбитальной станцией, но мне потребуется аппаратура для моего персонала. Это относится также и к тому, что сообщают ваши коллеги в Морврене. В обмен вы получите неограниченный доступ к передаваемой информации Компании.

«По крайней мере, — подумала я, когда вся группа принялась возбужденно обсуждать сказанное, — на то время, пока я исполняю обязанности Представителя. Кори Мендес будет рвать и метать, но будет уже слишком поздно. События теперь развиваются слишком быстро. Если бы у меня достало упорства, чтобы справиться с этим кризисом… вот все, чего бы мне хотелось».

Сообщения от F90 поступали с интервалом в тридцать, а затем и в пятнадцать минут. Я оставалась в центре связи. Один раз во второй половине дня двое аширен принесли пищу для нас — репортеров ЭВВ, Нелума Сантила, Халтерна, Кассирур и Герена Т'Ан Имир, приехавших из Таткаэра. Небольшое помещение было полно народу. Мне стало известно, что находившиеся снаружи ортеанцы начали стягиваться во двор Дома-источника. Гул их голосов был постоянным фоном для свиста и треска сообщений, нечетко передаваемых по каналам связи, что объяснялось близостью Морврена к Сияющей Равнине.

На протяжении всех этих часов спутники передавали изображения джат-рай , приближавшихся к Свободному порту Морврен, но не фиксировали вообще никакого движения на пустоши в зоне Кеверилде. В какой-то момент я заменила офицера Миротворческих сил и попыталась самостоятельно установить связь с Дугом. Никакой разницы. Никакого ответа. Оставив это занятие, я связалась с орбитальной станцией, осведомилась насчет состояния Дэвида Осаки и Рашида Акиды, находившихся теперь в Мире Тьерри, и поговорила с временными руководителями коммерческого и исследовательского подразделений, эвакуированных из Кель Харантиша. Затем оставила у аппаратуры офицера продолжать попытки связаться с Дугом Клиффордом и ненадолго заснула, чтобы, проснувшись, узнать, что ничто не изменилось.

Рассвет был похож на белую вспышку на востоке: наступал Седьмой день Первой недели Меррума. Обитатели центра связи менялись, некоторые из репортеров ЭВВ (я видела это) ушли, чтобы немного вздремнуть, к Кассирур и другим Говорящим-с-землей подошел уроженец Топей Тетмет. Я отодвинула кресло от головизора и направилась к ним, думая: «Могло прийти сообщение из Касабаарде» , но путь мне преградил самый молодой офицер Миротворческих сил.

— У меня здесь кое-что есть, — сказала она. — Командор Мендес приказала мне уведомлять также и ее. Это полученное со спутника изображение тела, лежащего в пустоши; имеется доказательство того, что было применено оружие СУЗ.

Я нагнулась над головизором, что находился рядом с ней.

— Что за доказательство — визуальное? Это необычно…

Я остановилась, у меня перехватило дыхание.

Изображение было небольшим и четким. Он лежал, ткнувшись щекой в землю, из ушей и глаз вытекла и свернулась черная кровь. Да, это от оружия СУЗ, но сердце у меня застучало с перебоями не от этого. Мантия мешаби свидетельствовала о том, что это ортеанец из хайек , и я знала его. Спокойно, будто он спал, Сетри-сафере из хайек Анжади лежал, на земле в углублении, насквозь мокрый от росы.

— Дайте мне показания термодатчиков.

— Он мертв, — сказала тихоокеанка. — По оценке медицинского компьютера, мертв уже шесть или семь часов. Вы хотите его забрать?

— Да… Кто бы ни стал это делать, следует проявлять максимальную осторожность.

Я долго стояла, глядя на четкое изображение. Дикие бекамилы уже плели свои тонкие сети между гривой, плечом и землей. Ни движения грудной клетки, ни моргания глаза, полуприкрытого мигательной перепонкой… А когда-то, сидя рядом со мной в жаре и ослепительном блеске Махервы, он сказал: «Я намерен стать вашим другом, Линн Кристи» . О Боже! Я ощущала внутреннюю бессмысленную злость; вот это друг , как же ты могла допустить такое? У меня защипало глаза.

— С'арант , — настойчиво произнес Халтерн Бет'ру-элен в тот самый миг, когда офицер Миротворческих сил стала снова пробираться ко мне сквозь толпу.

— Хал, взгляните на это… Что скажете?

— Здесь кто-то убитый в Кеверилде… — на мгновение остановился старик, вглядевшись в изображение мертвого ортеанца.

— Датчики фиксируют движение, — сказал офицер. — Небольшая группа людей, координаты 908—657—876. По оценке, двое или трое, не более; они продвигаются небыстро, но направляются туда.

— Вы можете их идентифицировать?

Она осторожно сказала:

— Один из них, возможно, посол правительства. Сложно получить четкое изображение; поднимается туман.

— Если вы… не беспокойтесь, — сказала я. — Я сама. Найдите мне водителя, с оружием. Далеко до этого места?

— Шесть миль. Представитель…

Я протискивалась сквозь толпу, не обращая внимания на назойливые вопросы репортеров ЭВВ и шедшего сбоку Лутайи, а выйдя наружу, обнаружила рядом с собой Говорящую-с-землей Кассирур. На меня хлынул холодный воздух, и я задрожала. Рассвет тонул в тумане, который скрывал луковичные купола Дома-источника и должен был скоро раствориться под солнцем.

— Это могут быть мои люди, и если кто-то ранен, я могу вам понадобиться, — сказала женщина с красной гривой. Она подала знак какому-то аширен ; тот побежал в Дом-источник и почти мгновенно вернулся с сумкой из кожи мархац а.

— Я… да, я не подумала. Нам нужно взять с собой одного из врачей Сил.

Наверное, потребовалось всего несколько минут, чтобы спуститься по склону холма до того места, где находились вездеходы Компании, но время тянулось; земля под ногами была неровной, влажный туман смачивал волосы и комбинезон, напряжение ощущалось тугим спутанным клубком в желудке. Я заметила, что теперь на поясе у Кассирур висел меч «харур-нилгири ». Включив коммуникатор, я вызвала врача; он и водитель были готовы к отправлению, когда я дошла до вездехода. А затем мне показалось, что лишь считанные секунды вездеход полз по грязным дорогам ниже Ашиэла при нулевой видимости, полагаясь только на тепловые датчики, чтобы хоть как-то двигаться. Шесть миль.

— Здесь.

Кассирур встала, схватившись за край сиденья. Она указывала вперед. Сквозь туман начинал пробиваться слабый свет. Мы продвинулись в смещающемся поле видимости еще примерно на десять ярдов, и вот на его краю появились неясные фигуры. Вездеход, подъехав, остановился. Двое… «Это Дугги», — я узнала его, даже не видя лица.

В то время как водитель вездехода охранял нас, держа наготове СУЗ-VIII, я спустилась на землю, со мной пошли Кассирур и врач. Туман заглушал звуки, но я, слыша частое дыхание одного из встреченных, пошла вперед, думая, что есть что-то знакомое в другом — не в землянине, а в ортеанце, — и остановилась.

Рука Дуга Клиффорда лежала на плечах другого, который поддерживал его. Его комбинезон был в темных пятнах. Одна ступня была босой и кровоточила. Голова свисала на грудь, но когда я подошла, он приподнял ее, слегка склонив на бок, словно прислушиваясь. Его губы беззвучно шевелились. Голова была обвязана тряпкой, закрывавшей глаза. Тряпка пропиталась кровью.

— Дугги…

Врач Компании с медицинским комплектом в руках вынырнул из-за моей спины, а ортеанец, измученно ворча, отпустил руку Дуга Клиффорда. Я не смогла смотреть, когда врач стал снимать пропитавшуюся кровью тряпку; я увидела мешанину из крови и плоти…

Ортеанец в черных мантиях, грязный и оборванный. Смуглокожий, с черной гривой. Я, неотрывно глядя на него, потому что не могла смотреть на Дуга, спросила: «Кто?..», чтобы заглушить стоны Клиффорда. И тут узнала ортеанца.

Патри Шанатару вытер шестипалые руки о рваную мантию. Взглянул на посла.

— Кто это с ним сделал? — переспросил харантишец. Его голос дрожал, вокруг глаз виднелись белые полоски. — Калил бел-Риоч. Повелительница Калил.

 

Глава 30. Перебежчик

Если вы имеете какое-то представление о выживании, — добавил Патри Шанатару, — уходите отсюда. Шан'тай , она может послать за нами людей.

— «За нами»?

— Примите это в знак моей честности, — сказал он, кивнув на посла, а затем добавил более настойчиво: — Мне нужно поговорить с вами, со всеми С'арант и. Чтобы прийти сюда, я рисковал всем, я потерял все; вы должны выслушать меня.

Врач, стоя на коленях возле Дуга Клиффорда, опершегося одним коленом на грязную землю, поднял голову.

— Этот человек в шоке. Необходимо доставить его на Кумиэл, там ближе всего медицинская аппаратура.

— Едем обратно в Ашиэл. — Я шагнула вперед и взяла Дуга за руку. Его лицо, незрячее из-за пластиковых биобинтов, повернулось ко мне. Моя голова была полна расчетов: как долго еще продержится туман? Сколько еще пройдет времени, прежде чем орнитоптер сможет доставить его на Кумиэл… или F90 на орбитальную станцию?

— Сетри мертв. — Дуг поперхнулся: я догадалась, что из-за усилия, с которым он выдерживал боль. Другая его рука схватила мою. Он повторил: — Сетри Анжади мертв. Я видел… видел, как Калил бел-Риоч убила его.

— Мы знаем. Спутники это заметили. Дуг, держись; ты нам нужен здесь… ради Бога, будь осторожен… дело в том, что…

Дуг Клиффорд остановился. Мышцы на его спине под моей рукой закаменели. Сочувствие и внезапное резкое изменение обстоятельств разрывали меня на части; я подавляла то и другое профессионализмом. Позже будет время разобраться в этом.

Дуг сказал нарочито четко:

— Вам потребуется связь с орбитальной станцией, следовательно — Кумиэл; возьмите меня на Кумиэл и воспользуйтесь тамошней медицинской аппаратурой; по пути я сообщу чрезвычайно важную информацию. Шан'тай Патри подходящий человек, вы должны выслушать его. То, что он должен сказать, важно…

Он повалился назад, на меня.

— Болеутоляющее, — сказал врач, когда мы с ним подвели Дуга к вездеходу, и я села с ним, поддерживая его. Водитель развернулся и помчался обратно к Дому-источнику Ашиэл. Кассирур наклонилась вперед к Патри Шанатару, сидевшему на переднем сиденье, но темнокожий харантишец лишь мотал головой.

Тянулись минуты. Туман не рассеивался, но вверху становился менее плотным: белым, затем перламутровым, голубым; появились дневные звезды. Мы миновали кусты сарил-киза , серые от паутины бекамилов . Патри озирал неприветливый ландшафт. Лишь тут до меня дошло: Повелительница Калил здесь? Но Харантиш не заинтересован в этом, это дело хайек… Вездеход трясло. Дуг едва слышно застонал, и я, обняв его, попыталась успокоить.

— Дуг, послушай… Ты слышишь меня? С тобой все будет в порядке. Через час я доставлю тебя на Кумиэл. — Я нехотя помолчала, а потом заставила себя продолжить. — Ты просишь меня доставить тебя на Кумиэл. Что насчет мирных переговоров здесь? Что нового о других Анжади, которые поддерживают — поддерживали — Сетри? Дуг!

Первые его слова были непонятны. Я подумала, что не должна задавать вопросов. Он казался таким легким, будто усох внутри грязного комбинезона. На его руках и на босой ноге алели длинные царапины: одна нанесена шипами киза , а другая, подумалось мне, когтеобразными ногтями.

Проглатывая слова, но по-прежнему четко выстраивая речь, он сказал:

— Возможность мирных переговоров утрачена. Ортеанцы из хайек , очевидно, больше не идут за Сетри, а хайек Анжади более не обладает влиянием, потому что он мертв. Если выразиться проще, то я бы сказал, что Калил бел-Риоч и ее харантишцы теперь контролируют вторжение в Сто Тысяч… — Он перевел дух, нашел мою руку и крепко схватил ее. — Линн, имело ли это смысл? Мне нужно сказать… Я?..

Гул двигателей перерос в вой — вездеход взбирался на вершину холма. Сквозь туман показалась стена Ашиэла. Он приглушал голоса, наполовину скрывал яркие мантии толпившихся вокруг ортеанцев: Кассирур встала в вездеходе и велела им освободить дорогу.

Когда я уже собиралась спуститься вниз, запищал наручный коммуникатор. Появилось лицо офицера Миротворческих сил. Я спросила:

— Можно подождать?

Его голос прозвучал на открытом воздухе резко, металлически:

— Представитель, вероятно, вы захотите провести этот сеанс связи, соблюдая секретность.

— Если это срочно, то свяжите меня сейчас и, Бога ради, продолжайте движение… — я отняла свою руку у Дугги, и тот тяжело повалился назад, мне на плечо. Миниатюрное голографическое изображение изменилось: появилось лицо Кори Мендес. Шум и вибрации означали, что она все еще в орнитоптере или в малом «челноке».

Кори взглянула на меня с довольной улыбкой.

— Вы хотели регулярного обновления информации, — сказала она. — Взгляните. Это прямая передача. Корабли продвинулись на север от островов до Свободного порта Морврен. Сейчас они штурмуют поселение.

Изображение было нерезким, слишком маленьким для того, чтобы можно было сфокусировать на нем внимание. Тоном, в котором, как я надеялась, не чувствовалась паника, я сказала:

— Кори, я скоро там буду. Не предпринимайте пока ни каких независимых действий, вы понимаете меня?

Произошел переход от размытого изображения к четкому: голографическое изображение стало резким, как рисованная миниатюра. Там, далеко на западе, рассвет только брезжил, море было бледно-молочным. Оно плещется о берега острова-порта, отделанные так, что они похожи на филигранную работу… Точка обзора слишком высока, и невозможно различить людей, но видны джат-рай и прочие суда, блестящие на солнце металлическими парусами, тянущаяся вверх нитка черного дыма…

Корасон Мендес сказала:

— В инструкциях Компании говорится, что в подобных обстоятельствах мне положено вести наблюдение. Я наблюдаю, но должна честно предупредить вас, Линн, что если ситуация изменится настолько, что нужно будет действовать, я не стану медлить. — Она помолчала, потом добавила: — Если я замечу признаки ведения войны средствами высокой технологии, у меня не будет иного выбора, кроме ввода в дело моих людей, чтобы силой заставить прекратить боевые действия.

В восьмистах милях к западу горит Свободный порт Морврен.

Я раздумывала, отправиться ли сейчас, на вездеходе, пойдя на риск, связанный с тряской и туманом? Или положиться на то, что туман скоро рассеется, и лететь на орнитоптере? Да, орнитоптер.

Я вошла во временный центр связи и нашла там Оттовэя, оставленного за старшего. Он поднял голову, когда я вошла, и откинул волосы с глаз. На головизоре перед ним мелькали изображения Морврена.

— Мне нужен транспорт до Кумиэла, — сказала я. — Кори приказала вам оставаться здесь? Хорошо. Мне нужны результаты максимально внимательного наблюдения за этой зоной, а если кто-то ее покидает, берите их или следуйте за ними; действуйте по своему усмотрению. — «А где сейчас Калил?» — По возможности сохраняйте нейтральную зону вокруг Кеверилде и Римнита.

Он проворчал:

— Да, Представитель… Мисс Кристи, бывает, я проклинаю инструкции Компании. Если бы доставить на поверхность планеты новую технику, полдюжины офицеров сумели бы принудить их к заключению мира. Но нам дают оборудование, которому по двадцать лет, и говорят, что это делается для того, чтобы избежать культурного загрязнения… и вот погляди те на это. — Он стукнул кулаком по краю головизора.

Интересно, в Силах все так думают? Возможно, но знает ли об этом Компания, заботит ли это ее?

— Вы должны и дальше обеспечивать такширие — местным властям — и репортерам ЭВВ свободный доступ ко всем видам связи, — бросила я через плечо на выходе. Я не возлагала слишком больших надежд на то, что так оно и будет.

Туман снаружи превратился в висевшую над землей дымку. Воздух был теплым и мягким, как шелк, его взбивали лопасти большого орнитоптера, стоявшего на мох-траве за стенами Ашиэла. Поднявшись в него, я нашла там рослого врача, к которому присоединился еще один, и оба помогали Дугу разместиться в кабине. В стороне стоял в нерешительности Патри Шанатару. Теперь на нем был легкий хирит-гойеновый плащ, капюшон которого прикрывал голову, и при этом освещении он мог сойти за ортеанца из телестре . А внизу, среди палаток из кожи мархацев наблюдалось движение, и я была уверена, что там передавали друг другу новости.

— Поднимайтесь, шан'тай , — сказала я. — Поговорим в пути.

Орнитоптер висел в воздухе, словно на неком небесном крюке. Ашиэл, казавшийся таким большим, потерялся в бурой пустоши и дымке. Сквозь зазоры в кабине из стеклопластика внутрь проникал холодный воздух, но она ослабляла гул лопастей. Я уже чувствовала запах моря.

Один из врачей сидел впереди вместе с пилотом, другой рассеянно смотрел в пустоту. Дуг сидел, положив руки на колени, и я поняла: на протяжении последних трех четвертей часа я не позволяла себе даже мысленно произнести слово «слепой» .

— Я расскажу вам что смогу, — сказал он. Его лицо как-то неопределенно повернулось в сторону, где сидела я рядом с Патри. Пластиковый биобинт скрывал глаза, оставляя определять выражение лица лишь по аккуратным губам. Мы сидели плотно, так близко друг к другу, что мне почти не пришлось наклоняться вперед, чтобы взять его за руку.

— Небольшие группы ортеанцев с Побережья рассеяны по всей пустоши. — Дугги немного повысил голос, чтобы его не заглушал шум лопастей орнитоптера. — Линн, не знаю, были ли мы так близки к перемирию, как я себе представлял… впрочем, теперь это не относится к делу. Я знал, что происходило что-то скверное, когда увидел рядом с ортеанцами из хайек мужчин и женщин из Харантиша, и, подозреваю, то же чувствовал Сетри Анжади, но мы продолжали ходить от группы к группе, излагая предложения Т'АнаСутаи-телестре . Думаю, мы видели несколько сотен людей, а там их было больше, я знаю.

Сидевший рядом со мной Патри Шанатару кивнул. Я сжала руку Дугги.

— Что еще?

— Догадываюсь, что на некоторых джатах , которые заметила командор Мендес, плыли ортеанцы из Харантиша. Говорил ли вам шан'тай Патри, что Калил… что здесь находится Повелительница-в-Изгнании? — Его исцарапанные руки напряглись. — Линн, вам не избавиться от хватки Кель Харантиша на Побережье всего за несколько месяцев. Они намерены идти за нею. Очевидно, она устранила основных сторонников Сетри, пока он был с нами. Как только он оказался у нее, она приказала казнить его…

— Оружием СУЗ?

Он высвободил руку, шевеля пальцами, прикоснулся к повязке на глазах, и я заметила, как его губы вытянулись в жесткую линию. Тоном, вполне соответствующим своему состоянию и не относящимся к делу, он сказал:

— Она сделала это сама, своими собственными руками; я все еще считал, что может быть шанс провести переговоры, а потому позволил себя обезоружить, и это было ужасной ошибкой — у нее другой СУЗ и оружие высокой технологии, да, но для казни она взяла мое, Линн. Прости. Я слишком много болтаю. То, что они говорят о шоке, верно.

«Знает ли он о Морврене?» — внезапно пришло мне на ум. Мог ли он слышать, что сообщила мне Кори?

Орнитоптер стал снижаться, выровнялся. Звезда Каррика отражалась от морской поверхности, слишком яркая, чтобы на нее смотреть, а побережье Ста Тысяч виднелось лишь как голубая дымка.

— Она совершенно сумасшедшая, — сказал Дуг Клиффорд. — Я теперь знаю ортеанцев. Отсутствие нормальной психики…

— Знаю, — ответила я, и в тот же самый момент Патри Шанатару добавил:

— Она больна, шан'тай .

Я взглянула на часы и подсчитала, что прошло около двадцати минут, прежде чем орнитоптер достиг Кумиэла. А потом на «челноке» до Морврена; сколько это займет часов?..

— Вы можете добавить что-нибудь к тому, что сказал Дуг? — спросила я Патри.

Он смотрел вниз на свои руки, на темные пальцы без колец, которые украшали их. Руки заметно тряслись. В одно мгновение мне представились и вопрос, и ответ: «Он боится летать больше времени, чем другие ортеанцы, почему?» а «У харантишцев кровь Золотых, а значит, нет памяти о прошлом, о том, когда здесь существовала Империя». Я поразилась, как могла считать само собой разумеющимся то, что думаю о делах по-ортеански — все, как большинство вещей на Орте, возвращается в Башню.

— Я многое могу добавить, — ответил Патри Шанатару. Он старался не смотреть на изготовленные из стеклопластика стенки кабины.

— Я… когда я видела вас в последний раз в Кель Харантише, то не ожидала увидеть вас здесь снова.

— Мы отплыли через несколько часов после того, как вы улетели, с'аранти .

Слова давались ему с большим трудом. Молчанием я побуждала его говорить. Он поднял голову, и я увидела на его виске кровоподтек, наполовину прикрытый черной гривой. Мигательные перепонки обнажили темные глаза. Это выражение лица было чужим, неземным, но затем я с удивлением прочла его истинное значение: болезненную печаль.

— Я не должен здесь находиться. Я должен был оставаться с ней. После стольких лет… — Патри помедлил. — Безумна ли она? Вы, С'арант и, скажете это мне; я этого больше не знаю. После всего, что я видел и что она делала в течение последних недель в Харантише, я этого больше не понимаю. Я боюсь ее, шан'тай .

Последовавшее за этим молчание нарушил Дугги. С поразительной мягкостью он сказал:

— Расскажите Представителю то, что вы рассказали мне, шан'тай Патри.

Темнокожий ортеанец продолжил более официальным тоном:

— Шан'тай , Калил бел-Риоч стремится быть Повелительницей, и такою, как в давно минувшие дни. Она намерена возродить Золотую Империю и сделать здешнюю землю ее частью, а всю землю хайек … — Он замолчал. Когда он продолжил, речь его была простой: — Вы видели ее. Она хотела бы стать вернувшимся Сантендор'лин-сандру. У нее есть ваше оружие, с'аранти , а теперь — и оружие Побережья. Не сумасшедшая ли она? Вы живете как женщина из Харантиша, шан'тай Кристи, живете так, что вас остерегаются, боятся и держат взаперти в этом бесплодном очаге заразы, так расскажите мне об этом! Все, что я знаю, — это что половина Харантиша думает так, как она делает.

— Это правда? Действительно правда?

— О да, — ответил он. — Теперь с хайек в Архипелаге есть люди из Харантиша.

— Давно?

— Два дня. Может быть, три.

Говорит ли он правду, лжет ли? Так или иначе, что он действительно знает? Он человек, но насколько он надежен?

Я подумала, что следовало воспользоваться коммуникатором и связаться с Корасон Мендес, но медлила. Она стала бы выслушивать доклад этого человека, который был Голосом Повелительницы-в-Изгнании, а это потребовало бы времени, и немалого, учитывая кризисное положение в Морврене…

— У них есть оружие высокой технологии, — сказал Дуг.

Орнитоптер накренился, резко ныряя к подернутой легким туманом суше, которой, должно быть, и был Кумиэл. Море сверкало, и на севере я мельком увидела что-то вроде белых домов телестре в утреннем свете. Таткаэр.

— Вы должны остановить ее, но не причинять ей вреда, — сказал Патри, на полном лице которого застыло выражение какого-то нелепого упрямства. — И не должны возлагать ответственность только на нее одну, в городе много тех, кто думал так же, как она поступала, и тех, кто ей сейчас помогает. Если бы это была не она, то нашелся бы кто-нибудь другой. Шан'тай , вы должны поверить мне.

Мне некогда было анализировать этот странный тоскливый вызов. Рука Дуга крепко сжала мою. Он сказал:

— Повторите, что еще вы сказали мне, Патри.

Харантишец моргнул, сначала полупрозрачными перепонками, а затем веками, и протянул руку, чтобы схватиться за рукоятку на стенке кабины, когда орнитоптер стал опускаться на землю.

— Что еще… Вы должны понять, шан'тай , что теперь она ни с кем не разговаривает, даже со мной. Однако существует кое-что еще. Когда пала великая Империя, использовалось какое-то оружие — или так говорится в легендах. И вот если теперь вы поговорите с моими людьми из Харантиша, то поймете, что они верят, будто это оружие можно снова использовать… что она открыла, как им пользоваться. Никогда раньше я не слышал об этом ни слова. Поэтому думаю, что она сама распространяет этот слух среди нас. — Он открыл глаза. — Шан'тай , я прожил много лет. И у меня есть некий здравый смысл. Я не верю в то, что снова открыли древнее оружие Золотых, однако она может в это верить. Если может она, то верит и весь Харантиш, поверят и все хайек . А эта вера может оказаться такой же разрушительной, как оружие.

Тут орнитоптер стал опускаться на землю. Под нами на скалистом грунте Кумиэла стояли выстроенные в ряд F90, увеличивавшиеся в размерах по мере быстрого приближения готовой встретить нас земли. Я ощущала раздвоенность: одна половина моего существа думала, что никогда нельзя недооценивать идеологии; харизматическое безумие нельзя игнорировать, а другая моя половина, не утешая себя никаким черным юмором, вопрошала: а что если Патри неправ, и она располагает знаниями Золотых? Орнитоптер без единого толчка опустился на серо-голубую мох-траву между «челноками».

— Должна попросить вас остаться здесь, — сказала я. — Люди Кори позаботятся о вас, шан'тай Патри.

Выбравшись из орнитоптера на землю, дрожа, он оглянулся на меня и произнес с легкой иронией:

— Назовите это «защитным содержанием под стражей».

Я сползла с орнитоптера на скудную голубую мох-траву Кумиэла. Теплый воздух дрожал над скалами острова, испещренными ямками, колебались от теплового искажения ряды «челноков» F90 с белыми, похожими на дельфиньи, спинами. Подошел первый врач, я отвела ее в сторону.

— Как он?

Она бросила быстрый взгляд на кабину орнитоптера.

— Возможно, мы спасем ему один глаз, если сейчас доставим его к аппаратуре регенерации тканей на орбитальной станции.

— Разрешаю.

Дуг появился в двери кабины; я протянула вперед руки, когда он на ощупь попытался сойти на невидимую землю, заметила при этом, как он смущенно завертел головой. Его рука поймала и так крепко сжала мою, что я вздрогнула. Затем я помогла ему спуститься, чувствуя биение его сердца, его тепло, и то, что мне хотелось ему сказать, осталось невысказанным, заглушённым печалью и гневом.

— Я должен… — Его руки дрожали. — Я должен быть в Свободном порту.

— Я стану вести дела правительства, пока вы не вернетесь. Боже, я должна знать эту работу, — сказала я. — Хотя я занималась ею довольно давно.

Он раскрыл рот, чтобы что-то сказать, промолчал, и от сочувствия и жалости у меня захватило дух. Я велела врачу взять Дуга за руку, чтобы отвести к «челнокам», слишком хорошо зная, как он ненадежен, для того чтобы держать себя в руках. И на мгновение для меня, стоявшей здесь, на упругой мох-траве, стало лишним, ненужным все, кроме одного — отправиться вместе с ним на орбитальную станцию, чтобы, не доверяя другим, ухаживать за ним самой. «А ты вернешься скорее, чем нужно» , — подумала я, наблюдая за его невысокой фигурой, которая, прихрамывая, брела к возвышавшемуся фюзеляжу «челнока» F90. Не раньше, чтобы осознать, что это Калил, своими собственными руками…

Я проворно пошла по острову в сторону центра связи, чувствуя раздражение, усталость от долго испытываемого от вращения.

В восьмистах милях к западу… За время двухчасового полета на «челноке» я проспала сколько смогла, не ведая, когда у меня снова будет такая возможность. Проснувшись, я увидела на экране головизора картины ясного утра. Тени облаков скользили по поверхности Расрхе-и-Мелуур, когда мы пролетали мимо этого гигантского шпиля из хирузета , заходя со стороны моря, чтобы пройти над устьем реки Ай.

Пилот «челнока» сказал:

— Представитель, я выполняю вхождение в схему полета в зоне ожидания.

С высоты пятнадцать тысяч футов заполненное островами устье выглядело как топографическая карта. Воздушное пространство над нею постоянно пересекали черные пятнышки, а когда «челнок» завис неподвижно, я разглядела орнитоптеры и другие «челноки». Блестело солнце, отражаясь от белых корпусов F90, — я подумала, что в одном из них находится Кори, и протянула руку к клавишам, чтобы выйти с ней на связь. Прежде чем я успела это сделать, на экране головизора появилось входящее сообщение.

— Кристи на связи…

А затем я переключилась с этого изображения на вставку, глядя на главный головизор. Поверхность моря сверкала, оно было светло-голубым, а в глубине — цвета лазури и индиго. Искры света отражались от металлических парусов джат-рай : десять, дюжина, двадцать… В Архипелаге их было больше, где же они сейчас? Ближайший к Расрхе-и-Мелуур остров был виден четко, как миниатюрная модель: вот гавань, Сторожевая башня и Дом-источник, какое-то движение — может быть, всадники на мархац ах… — вот видимость ухудшилась — вверх от домов телестре близ доков потянулся столб черного дыма. С такой высоты невозможно было понять: идет ли сражение, люди ли вот те цветные пятнышки? Затем «челнок» пролетел над островом и, миновав его, завис над проливом между ним и большим островом Свободного порта.

— С'арант ? — во вставке в головизоре появилось лицо Блейза Медуэнина. — О Мать-Солнце! Не прикажете ли вы этой вашей Т'Ан Мендес посадить корабль? Мне нужно попасть в город.

— Где именно?

Он нахмурился.

— У с'анов речных телестре. Т'Ан Хассие Рейхалин, если ветры благоприятствовали ему; он отплыл из Таткаэра два дня назад. Но он — Андрете, а не Т'Ан Морской маршал; жители Свободного порта не обращают на него никакого внимания.

«Как известно, жители Свободного порта не станут считаться с каким-нибудь… Т'Ан Римон или представителем Компании», — с мрачным весельем подумала я.

— Дайте мне поговорить с Кори, — сказала я и, когда появилась Корасон Мендес, добавила: — Высадите Т'Ан Римон на острове, ближайшем к материку, хорошо? Я тоже подлетаю. Намереваюсь поговорить с местными лидерами.

Седовласая женщина прищурилась, вздернула бровь. Сказала:

— Как долго продлится ваша политика невмешательства, Линн? Понимаете, я спрашиваю лишь из интереса. Когда вы закричите, что вам нужен орнитоптер, чтобы выбраться из кутерьмы, которая творится здесь внизу, тогда я и понадоблюсь, чтобы послать мои силы на ортеанскую территорию?

— Кори, сделайте только то, что я сказала, идет? — и я отключила связь.

В прохладном, залитом зеленоватым светом салоне «челнока» не было слышно ничего, кроме гула двигателей. С трудом верилось, что снаружи был настоящий воздух, загрязненный дымом пожаров. У меня потели руки, я ощущала боль в желудке и думала: «Глупо это или совсем глупо? В это дело не стоит впутываться, и уже слишком поздно, чтобы все остановить — теперь, когда началось. Господи Боже, только бы вернуться сейчас на Кумиэл и ждать…»

Но невозможно узнать, что происходит, если не спуститься.

Речной гравий захрустел под моими ботинками, когда я спрыгнула с трапа «челнока». Нижняя тяга двигателей F90 в режиме зависания на некоторое время ослепила меня вихрем мелкого песка. Я побежала под укрытие зданий, стоявших возле пристани. Возле арочного входа в товарный склад ждал Блейз Медуэнин.

— Я становлюсь… — я прислонилась к светлой оштукатуренной стене, — …становлюсь слишком стара для подобных дел. И, думаю, не знаю, какого черта я собираюсь тут делать.

Медуэнин ухмыльнулся. Ветер из гавани забрасывал его желтую гриву на изборожденное шрамами лицо и нес с собой затхлый запах сорной травы декани и перезрелых плодов зиира . Стоя здесь, на уровне моря, невозможно было что-либо где-либо видеть. Над этой частью причала возвышалась ветряная мельница с медленно вращавшимися лопастями. Я оглядела доки — складские строения и общественные здания, но ни единого жителя Свободного порта. Было так тихо, что слышался плеск волн о стенку причала… и громкие крики вдали.

— Они снова открыли дворец Морских маршалов, — сказал Медуэнин. Я вспомнила, что видела этот дворец, заколоченный досками полгода назад. Он вынул харур-нилгири , взял в левую руку, и мигательные перепонки прикрыли его светло-голубые глаза без белков. — Смотрите: вон там.

Я в замешательстве оглянулась. Там, куда он показывал, я увидела кольцеобразные мачты одного джат-рай , менее чем в трехстах ярдах в проливе между этим островом и соседним. На палубе толпились ортеанцы в мантиях-мешаби . Утреннее солнце отражалось вспышками света от металлического паруса и цепей. Я непроизвольно отступила в тень арочного входа в товарный склад и подумала: «Линн, не делай глупостей» , когда мою щеку уколол осколок грязного кирпича. Через мгновение мой взгляд застыл на древке арбалетной стрелы, глубоко застрявшей в трещине кирпичной кладки.

—  Они думают, им повезет, не так ли? — Блейз тронул меня за руку. — Кристи — сюда, идемте.

Солнце пекло голову, когда мы снова шли по причалу, а потом проскользнули в узкий проход, что вел от гавани. По пыльной земле и светло-желтым стенам промелькнуло что-то темное: тень орнитоптера. Я попыталась отогнать все мысли. У меня ныл желудок, и от меня не укрылись взгляды, которые бросал Блейз по сторонам.

Проход вывел нас на площадь, запруженную толпой ортеанцев из Свободного порта. Над их головами я мельком увидела полукруглые арки дверей дворца Морских маршалов. Толпа находилась в постоянном движении, прибывали и отбывали мужчины и женщины: в дальнем углу площади вскидывали головы и громко трубили мархац ы с отливавшими бронзой телами. В этой неразберихе темных и светлых грив я бегло искала взглядом лица, которые могли быть мне знакомы. Тут были и ортеанцы в морвренских мантиях с вырезами на спине, и в кожаных облачениях прибывших с севера всадников на мархац ах, вот высокая тонкая женщина с кожей золотисто-зеленого цвета — она могла принадлежать только к обитателям Топей, а вот аширен не старше двенадцати лет с харурами на поясе…

— Хассие, наверное, во дворце, если только он здесь, — заметил Блейз и добавил с перекошенной из-за шрамов ухмылкой: — Когда начнется сражение, наш Т'Ан Андрете благополучно уберется отсюда!

Громкие голоса звенели у нас в ушах: ортеанцы кого-то звали и кричали. Утреннее солнце отражалось от светлых стен. Площадь окружали двух— и трехэтажные здания без окон, имевшие, однако, на верхних этажах прорези-бойницы. Когда мы пробирались сквозь толпу, я подыскивала слова и наконец возразила:

— Блейз, это не игра .

Его глаза, смотревшие на меня, были по-неземному чужими. Он не страшится умереть здесь, да и как бы он мог, помня другие смерти и рождения… но для меня это не есть нечто реальное. Реальность для меня — тошнота, слабость, страх, лишающий способности к действию. Я могу вызвать орнитоптер, могу вызвать его сейчас же …

— Вон Хассие Рейхалин, — показала я на террасу с низкими ступенями, окружавшую дворец Морских маршалов. Там вместе с тремя или четырьмя другими мужчинами и женщинами стоял высокий мужчина со светлой гривой, его пальцы, украшенные золотыми пуговками, поблескивали, когда он, жестикулируя, отдавал приказания. Увидев нас, он нахмурился.

— Т'АнС'арант , у нас здесь достаточно устройств с Земли и без ваших кораблей-с-воздуха, что опускаются на земли телестре .

— Неизбежная необходимость, Т'Ан Андрете. Но вы хотите сказать, что здесь используется оружие высокой технологии? Если у ортеанцев с Побережья есть…

— Устройства связи, — сказал Хассие Андрете. Он искоса взглянул вверх, на солнце, когда над головами проскользнул «челнок», бросив тень на заполненную толпой площадь. — Это наверняка так, С'арант ; они действуют согласованно, хотя их джат-рай находятся вне пределов видимости друг друга. Здесь произошло одновременное нападение на несколько разных островов.

Блейз вставил:

— Это не вся их сила. Что скажут другие?

Черногривый мужчина в мантиях жителя Свободного порта сказал:

— Они по-прежнему в островах, т'ан . Без сомнения, они приплывут.

— А нападение?

— Идет сражение на Самом Южном, на Малом Морврене и вокруг Ворот Шпиля. Пожары на Малом Морврене нет возможности потушить. — Черногривый ортеанец повернулся ко мне: — С'арант и, вы предоставите нам помощь или только красивые слова?

— Мы не станем вмешиваться в Морврене — ни на чьей стороне.

Одна из ортеанок хихикнула. Ее грива, зачесанная наверх, образовывала плюмаж на голове и была заплетена на спине — одна из всадниц с севера, из Пейр-Дадени. С некоторой насмешкой она сказала:

— Доверять С'аранти! Т'ан , вы вмешаетесь, когда это будет вам выгодно.

Донеслось эхо чьего-то крика. Я взглянула вверх и увидела на крыше над нами ортеанца, приникшего к низкой стенке. Он снова закричал, указывая куда-то рукой, и хотя я не разбирала слов, но его настойчивость заставила меня похолодеть.

— Кавет! Зилтар! — подозвал к себе двоих из Гвардии Морского маршала Хассие Андрете и быстро отдал им серию распоряжений.

— Вызовите ваших людей, — сказал мне Блейз Медуэнин. Площадь быстро пустела, ортеанцы расходились колоннами по широким улицам острова. Невдалеке, вращаясь, поскрипывали лопасти ветряной мельницы; и сквозь этот звук мне были слышны какие-то бессвязные крики. Не приближаются ли они? Ветер с моря отнес крики в сторону, и трудно было что-либо сказать.

— Блейз…

— Делать нечего, — сказал ортеанец со шрамами. — Пойдите и говорите с хайек , если считаете, что есть о чем. Или пойдите и велите вашей Т'Ан Мендес ударить по джат-рай. С'арант , если вы не можете сделать этого, то можете лишь оставить нас сражаться.

— Это несправедливо! — Ко мне вернулось некоторое самообладание. — Я не могу… я не… отдам Миротворческим силам приказа на вмешательство. Я постараюсь вступить в контакт с ортеанцами из хайек на тех кораблях, хотя у меня мало надежды…

— О Мать-Солнце! — Он выругался. Потом сошел вниз по ступеням дворца, пристально поглядывая на улицы. Утреннее солнце ярко освещало запыленную серебристо-желтую спутанную гриву, что тянулась вдоль его позвоночника. Харуры в ножнах издавали мягкий металлический звон. Не оглядываясь на меня, он произнес:

— Вызывайте ваших людей. Уходите. А когда станете улетать, позвольте мне взять это ваше устройство для разговора на расстоянии. Мне нужно знать, отплывают ли те джат-рай , что на островах.

Я нажала клавишу повторного вызова и, сойдя вниз, остановилась рядом с ним.

— Вы остаетесь здесь? Думаю, этого я никогда не могла себе представить — вы в качестве командира наемников. И все-таки я была в таком положении в других мирах, где случались вспышки военных действий, только с применением оружия низкого уровня технологии…

Я напрягала слух, стараясь услышать звук приближающегося орнитоптера, но мне удавалось расслышать только крики. То были голоса ортеанцев, и тут невозможно было ошибиться: они приближались. Блейз положил руку мне на плечо, и я вздрогнула. А затем судорожно рассмеялась и поняла, с каким видом сейчас смотрела на выходящие к площади улицы и проулки, теперь опустевшие, но представлявшие собой потенциальную угрозу. Жаркое утреннее солнце, тишина и отдаленные звуки, которые, наверное, были шумом сражения… Глубоко внутри я ощущала озноб.

— Вы улетите? — спросил Блейз. В его тоне ощущалось что-то кроме раздражения. — Кристи, вы всегда были упрямы. Вы ничего здесь не сможете сделать. И вам страшно — я знаю; мне не раз приходилось видеть неопытных молодых воинов.

«Молодых»? — Это вызвало у меня улыбку, на мгновение. Отдаленный гул перешел в рокот низко летящего орнитоптера, и я снова нажала клавишу повторного вызова на своем наручном коммуникаторе, чтобы сообщить свое местоположение. Рев двигателей заглушал все другие звуки, и внезапно солнце блеснуло на стеклопластике корпуса орнитоптера, когда тот вынырнул из-за крыши дворца Морских маршалов.

— Вы им здесь не нужны… — Мне приходилось кричать, чтобы меня можно было услышать при этом шуме. Он протянул ко мне шестипалую руку, указывая на мой наручный коммуникатор. Я отстегнула его. Блейз взял прибор, и я подумала: «Я столько хочу сказать. Как мне отговорить тебя?..»

Орнитоптер приземлился в вихре пыли и гравия. В конце одной из улиц, примерно в ста ярдах, возникло какое-то беспорядочное движение: коротко блеснул металл. Блейз Медуэнин закрепил на своей руке коммуникатор, почти одним-единственным движением обнажил харур-нацари , и, словно это было хореографически отработанным действием, мы побежали: он — чтобы укрыться за стеной, а я — к открытому люку орнитоптера. Я пригнулась, пробегая под вращающимися винтами, ударилась рукой и коленом, залезая в кабину, и тут осознала, что не могу улететь, и крикнула пилоту, чтобы он снизился и дал мне возможность выйти. Но тот либо не расслышал, либо решил не обращать на меня внимания. Орнитоптер поднялся, накренившись, на дюжину футов в воздух, и я попыталась схватиться за стойку рядом с открытым люком, испытывая судороги в желудке. Теперь на улице было с десяток людей, за ними валили другие. Это были ортеанцы с яркими гривами, в пыльных мантиях, все они спешно собирались вместе, рты их были открыты, но я ничего не слышала из-за гула винтов.

Вися так на уровне крыш, я смотрела с головокружительной высоты вниз на Блейза Медуэнина. Светлогривый ортеанец стоял в тени стены. Я успела подумать: «Все они пробегут мимо него», и все пронеслись мимо, кроме одного, задержавшегося позади остальных, растянувшейся вереницей пробежавших вперед в сторону причала. Что-то до боли дребезжало у меня в горле; я не сознавала, что кричала. Ортеанец из хайек остановился, приложив руку к глазам и глядя вверх на отвлекший его внимание орнитоптер, висевший в двадцати футах над ним; наши взгляды встретились. С узким лицом, средних лет. Его губы шевелились, словно он что-то кричал, он размахивал ножом с кривым лезвием, держа его правой рукой. Мои глаза уловили мимолетное движение, и вот между нами уже бежал Блейз Медуэнин, вытянув вперед одну руку, вот он едва заметно коснулся ортеанца из хайек блеснувшим металлом в области диафрагмы, отчего тот согнулся, упал на колени и растянулся на земле. Орнитоптер снова накренился, а затем рванулся вверх подобно лифту. Пятьдесят футов строго вверх, разворот по кривой; к горлу подкатила тошнота, и вот уже я выплевывала желчь через открытый люк.

Пробравшись затем вперед и плюхнувшись на сиденье рядом с пилотом, я велела ему развернуть машину и сделать пару кругов над островом, но было невозможно заметить светлогривого ортеанца среди бегущих толп. Я протянула руку, чтобы выйти с ним на связь через наручный коммуникатор, но потом решила не делать этого, подумав: «Не отвлекай его…»

— …«челнок»? — изрек пилот, коротко взглянув на меня. — Наблюдение и…

— Давайте снизимся, насколько это возможно! — мне пришлось кричать, чтобы он меня услышал.

Орнитоптер нырнул вниз и вдруг ринулся в сторону гавани, скользя по поверхности, потом поднялся над волнами футов на пятьдесят, и запах декани смешался с запахом испаряющегося топлива. Остров был по обе стороны от нас, и это сбило меня с толку — где же мы садились: здесь, там или вон там? Глядя вниз, на воду желтовато-зеленого цвета, ослепленная утренним солнцем при заходе орнитоптера на новый круг, я сумела подключиться к открытому каналу связи и схватила наушники, надеясь услышать переговоры остальных кораблей Кори:

— …нет, повторение не дает нужного результата, не применять ничего выше пятого уровня технологии…

— …передвижение кораблей туземцев к реке усиливается. Запросите разрешение на мой пролет дальше в глубь материка; нам не нужны никакие пакости с этого направления…

— …оценочные потери туземцев убитыми и ранеными…

— …свяжитесь с представителем Компании и установите ее настоящее местоположение…

Пилот взглянул на меня, я кивнула, и он начал передавать координаты.

— Кори? — крикнула я в микрофон. — Какова ситуация с топливом; сколько времени вы сможете действовать по схеме наблюдения?

…держитесь над самым южным из этих островов, — проскрежетал голос Кори. При всех переговорах наблюдались одни и те же перемежающиеся помехи; это, видимо, было связано с тем, что находилось в нескольких сотнях миль к северу: с Сияющей Равниной.

Тут орнитоптер облетел небольшой остров, и я увидела внизу крошечные дома телестре с садами на крышах, заполненными суетящимися фигурками людей, улицы с заметно уменьшившимися тенями — было уже позднее утро, почти полдень, — доки и рукав гавани. Мачты джат ов с этой высоты казались нарисованными с соблюдением правил перспективы. Один корабль мерцал, колыхаясь в теплом воздухе; маленькие фигурки бежали от невидимого пламени, бросаясь через борт в небесно-голубую воду. Мои ладони прилипли к стеклопластику: стена между мной и миром нереальна, подумалось мне. Затем роторы, рассекая воздух, стали, покрывать море распространявшейся от нас матовой зыбью, и одна голова с яркой гривой, скрывшись под водой, уже не появилась над нею вновь. Орнитоптер снова взмыл вверх, высоко над островом.

— …попытка принудить к прекращению военных действий…

— Что еще за попытка? — закричала я. Коммуникатор затрещал, и от расстройства я выругалась. Затем Кори Мендес снова пробилась и внесла полную ясность.

— …я предприняла попытки вступления в контакт с атакующими кораблями посредством радиообращения при полете на малой высоте, Линн. Но нет, повторение не дает нужного результата, они не отвечают. Мне нужна ваша санкция на открытие предупредительного огня. Просто для устрашения, это не повлечет за собой потери жизней. Я применю реактивные снаряды взрывного действия среднего уровня технологии. Эти туземцы смогут такое понять. Угроза применения силы…

Помехи поглотили ее голос. Орнитоптер висел высоко над Самым Южным островом, и солнце, когда мы развернулись, наполовину ослепило меня. Были видны море, суша, небо, усеянное дневными звездами, и длинная ровная линия горизонта…

Уровень сигнала связи с Кори снова плавно увеличился:

— …требуемый эффект может дать лишь угроза: но я хочу применить ее по инструкциям Компании, Линн, и для этого мне требуется ваша санкция.

 

Глава 31. Гадюка и ее выводок

Я не отвечала. Когда орнитоптер принял устойчивое положение, я тронула пилота за плечо и указала на север. Мы летели в сторону от Расрхе-и-Мелуур, этой гигантской опоры, тень которой падала на плескавшиеся под нами волны. Люк по-прежнему был открыт, и внутрь врывался холодный воздух, неся с собой запахи океана, бросая в дрожь — но не только из-за холода. Теперь, на высоте двух тысяч футов, глубины устья реки, что находилось под нами, образовывали узоры темно-зеленого и желтовато-зеленого цветов.

В эфире слышались звучавшие вразнобой голоса. Я не обращала на них внимания. Мысли тонули в гуле винтов; у меня было ощущение подвешенности в некой угодной Богу точке обзора — мы пролетали над оставлявшим за собой белый исчезающий след джат-рай , на палубе которого толпились ортеанцы из хайек .

— Кори, я думаю над тем, что вы сказали. — Я перевела дух, надеясь избавиться от головокружения, которое никак не было связано с полетом. Внизу промелькнули доки Самого Южного острова. Все здесь было теперь во власти огня: от джат ов и общественных зданий возле доков поднимался клубящийся черный дым.

— Да, я даю вам санкцию, — сказала я. — Слушайте меня, командор. Я не пытаюсь учить вас вашему делу. У меня есть связной на Северном Прочном острове, повторяю, связной на Северном Прочном; это остров города, ближний к материку. Скоординируйте свои действия таким образом, чтобы он мог попытаться отозвать оттуда сколько-нибудь из своих людей. Это можно сделать только так. Нам нужно только прекращение боевых действий.

— Ясно. Линн, переключите ваш коммуникатор на канал связи; мне нужно согласовать с моими офицерами порядок нанесения удара…

Я машинально выполнила ее просьбу. Подняв глаза от пульта коммуникатора через несколько секунд, я заметила, что орнитоптер снова находился над проливом между Малым Морвреном и Северным Прочным. С запада вздымались валы черного дыма, и пилот поднял машину еще на пятьсот-шестьсот футов. Смотреть вниз на дым было все равно, что разглядывать с высоты коралловый риф или вершины деревьев: те же формы, но сейчас это жило и двигалось. Внизу горела какая-то искорка. Насколько же серьезны пожары?

— …мне нужно выйти из воздушного пространства в зоне их действия, — крикнул пилот.

Когда мы летели на север, я наполовину высунулась из люка. Дома телестре , ветряные мельницы, широкие улицы… На улицах лежат люди: шесть, десять, дюжина, раскинуты в стороны руки или согнуты ноги. Ничего, кроме неподвижности; они выглядят так, словно в любой момент могут вскочить и побежать. Вдруг мое сердце встрепенулось: вот Резиденция, вот дом Кассирур Альмадхеры, а вот горящий неистово, как фосфор, дворец Морских маршалов… площадь, здания с плоскими крышами, вьющиеся стебли кацсиса , охваченные огнем. Теперь здесь перебегали люди, одни небольшими группами, другие в одиночку, но не толпами, они перебегали резкими рывками, по сложившейся с незапамятных времен схеме ведения уличных боев. Мне подумалось, что нехорошо глазеть на это, нехорошо быть зрителем, и тут же все внутри у меня сжалось от страха: я могла бы находиться там, внизу, и вовсе не зрителем.

Орнитоптер, двигаясь низко, на высоте не более тысячи футов, пролетел над доками. Нас накрыла тень: над рукавом гавани находилась в режиме зависания громада F90. Часть его тени падала на стоявшие там корабли хайек , другая — на ортеанцев, бежавших по причалу. Мне пришлось отодвинуться от люка, я взглянула вверх и увидела слепившее меня солнце, отражавшееся от этого белого летательного аппарата с хвостовой частью, напоминающей кита. Мы пролетели мимо.

— Координаты удара двенадцать сто…

— … связь с наземными силами установлена…

— … нанести удар по 057.253.746, повторяю: 057.253.746…

Внезапно мы оказались уже не над морем, а почти скользили по поверхности суши; под нами мелькали плоские и пыльные отмели реки Ай. Вдоль них были разбросаны будки паромщиков, возле которых скапливались густые толпы народу. Всадники верхом на мархац ах поднимали за собой столбы пыли. В устье реки покачивались, как щепки, небольшие лодки, их желтые и белые паруса ярко выделялись на фоне грязной воды.

Скрежещущий, низкий звук взрыва разорвал воздух. Я скорее почувствовала его, чем услышала, я ощутила его у себя в груди, в желудке, своими костями и не могла взглянуть в ясное небо — настолько феноменальным был грохот, слишком жуткий, чтобы его мог произвести человек, — а затем повернулась в кресле, чтобы посмотреть назад. Над Северным Прочным поднималось облако пыли, закрывая свет и окрашивая солнце в цвет сепии. Казалось, что от острова над морем в сторону материка пробегала странная борозда; едва я осознала это, орнитоптер заколебался под действием ударной волны, и в течение долгих секунд его болтало и толкало из стороны в сторону. Мои руки с такой силой вцепились в боковой поручень, что побелели суставы пальцев. Где-то внизу, наверное, приливная волна обрушилась на устье реки. Я сидела, крепко держась и закрыв глаза.

— …выполнен успешно по двенадцать-два…

— …«челнок» не получил повреждений…

— …ко мне поступает визуальная оценка повреждений; подождите…

Звезда Каррика слепила меня. Я терла слезящиеся глаза, пытаясь сфокусировать зрение. В тысяче футов внизу в воде лежала на боку речная лодка. Барахтались, выплывая, крошечные фигурки, не более чем насекомые. Едва увидев это, мы пролетели мимо.

— Боже! — тихо присвистнул пилот в восхищении. — Ну мы и нагадили… простите, Представитель Кристи.

После страха пришло ликование, и я пыталась подавить то и другое. Теперь нет смысла думать: «Было ли это правильным решением, должна ли была я еще выжидать, что еще я могла сделать?» Плохо ощущать радость, которую приносит использование силы, любой силы, по любой причине. Я наклонилась вперед, когда мы пролетали вплотную к границе вздымающейся массы пыли, песка и гальки с лениво клубящимися в воздухе краями, которая только теперь начинала оседать…

Сначала я ничего не видела. Затем заметила, что на Северном Прочном больше нет рукава гавани. Вытянутая масса каменной кладки исчезла, и о том, что она когда-то существовала, говорили лишь разбитые вдребезги остатки причальной стенки. Доки были окутаны дымом и пылью. Блестел металл: выброшенный на берег джат-рай — на ступенях лестницы, что вела к конторе начальника порта. Он выглядел здесь нелепо. Из-под упавшей кольцеобразной мачты неуверенно выкарабкивались мужчины и женщины; вот один из них упал без какой-либо причины и больше не поднялся, и лишь спустя несколько минут я подумала (когда орнитоптер пересек пролив между островами), что причина — стрела из арбалета. Я протянула руку, чтобы выйти на связь с помощью наручного коммуникатора, и обнаружила, что придется воспользоваться пультом; мир еще не стал единым целым в моей голове. «Не ужели мы сделали это?» И: «Да, мы сделали это, мы действительно это сделали».

Закрылись люки орнитоптера, загудели воздухоочистители, отфильтровывая поднятую взрывом пыль из салона. Облако перемещалось на юг, делая тусклыми дневные звезды. Оно скрывало F90 и YV9, сновавшие туда и сюда вдоль этих нескольких миль побережья. «Как далеко внутри страны они услышали это? — спрашивала я себя. — Что теперь говорят об этом в речных телестре ! За какое время сообщение об этом дойдет до ближайших островов Архипелага?»

— …будет ли связь? Линн?

— На связи, — ответила я. — Сообщите мне ваши координаты и велите пилоту встретиться с вашим «челноком». Я перейду к вам на борт.

— Понятно.

Я закрыла глаза, прислушиваясь к голосам в канале связи, зная, что это лучше, чем прерывать их чем-либо несущественным. Еще не прозвучал голос, говорящий по-римонски или по-сино-английски с римонским акцентом.

F90 висел прямо над Северным Прочным, на головизоре шла прямая передача изображения острова, находившегося под ним. Корасон Мендес стояла возле головизора, когда ее младший офицер провел меня в центр связи летательного аппарата; она коротко взглянула на меня, но продолжала го ворить:

— …степень поражения для учетной документации Компании. Мне нужна полная голографическая запись, лейтенант. — Она переключилась, установив контакт с другим подчиненным. — Марстон, было ли какое-нибудь возобновление военных действий?

— Кое-какая спорадическая стрельба, командор Мендес. Морские суда по-прежнему держатся на расстоянии. Примерно в пятнадцати минутах от любого контакта с сушей.

Хорошо. — Она отключила канал связи и встала. Волосы ее были гладко причесаны, комбинезон Миротворческих сил сидел аккуратно и опрятно. Ничто не выдавало в ней напряжения, она по привычке вертела серебряные кольца, — вот и все, но этого она, казалось, не замечала.

— Корабли хайек отошли?

— Пока да, — ответила Кори. — Следующие несколько часов будет тихо. Если мы минуем восьмичасовую временную отметку, я, пожалуй, начну думать, что мы вынудили их прекратить военные действия, как и рассчитывали. Если нет, то мы начнем с начала.

Ноги у меня не только болели, они дрожали. Я прошла и опустилась в одно из ковшеобразных кресел, внезапно почувствовав необъяснимую жажду. Сказала:

— Не совсем туда, где мы начали. Теперь Компания дважды применила силу на Орте; дальше некуда. Или вы полагаете, что если это не сработало, то вы сможете делать здесь то же, что в Решебете?

— Этот удар был эффективен, — мягко сказала Кори. — Могу напомнить вам, Линн, что вы неофициально исполняете обязанности представителя Компании. Если что, мы разделим ответственность.

Никогда не следует спорить, опираясь на ненадежные основания. Я ничего не сказала ей в ответ.

— Есть ли какие-либо новости с орбитальной станции о Дуге Клиффорде?

— Какие новости? — Она была в замешательстве.

Прошло всего несколько часов, а в системах связи уже беспорядок… Я покачала головой. В полевых условиях приходится мириться с подобными вещами.

— Он был ранен в Мелкати. Харантиш… Но разве вы не в курсе? Нет. Боже мой! Ладно, сейчас вы обо всем услышите, а пока… можете вызвать на этот брифинг ваших старших офицеров.

Холодное зеленое освещение в кабине F90 успокаивало (для чего и было предназначено); я слышала характерный шум двигателей, негромкую болтовню по каналам связи, разговор других офицеров Миротворческих сил в различных командных центрах.

— Кори, я хочу также, чтобы на нем присутствовал Т'Ан Римон. У него имеется местная информация, которая могла бы оказаться полезной для вас; он сражался здесь и на Побережье. — Я подумала: «Как за хайек , так и против них… но что скажет Блейз Медуэнин, когда узнает, что в эту войну вступил Кель Харантиш?»

— Я прикажу моим людям связаться с ним.

Мы говорили и о других вещах. Я притворялась, что компетентна; не знаю, что я при этом говорила. Наконец, без всякого предупреждения, вставка на головизоре превратилась в изборожденное шрамами лицо Блейза Медуэнина, стоящего в солнечном свете на Северном Прочном. Охрипшим от усталости голосом он разговаривал с одним из младших офицеров Кори. От схлынувшего напряжения у меня на глаза навернулись слезы, но я сдерживалась.

Я не пошевелилась, чтобы поговорить с ним. Четкость изображения оставляла желать лучшего, но позволяла разглядеть пятна черной крови на харур-нилгири , который он держал в правой руке. На его лице, искаженном натянутой тканью шрамов, заметны были напряжение и усталость, морщины глубоко врезались в кожу около бледных, прикрытых перепонками глаз… За те два часа на Северном Прочном он ушел туда, куда я не могла за ним последовать; такое в нем я понимала лишь частично.

Восемь часов тянулись мучительно медленно. Я ела, спала, говорила с офицерами Миротворческих сил о смерти Сетри-сафере в Мелкати и о том, что это могло теперь означать. F90 и YV9 улетели для дозаправки, затем вернулись. Безжалостно палила звезда Каррика, и возникшая от жары дымка словно вуалью закрывала устье реки; тепловые датчики отслеживали передвижения находившихся внизу людей: на материке, на островах, на джат-рай , заштилевших теперь возле Ворот Шпиля.

После долгих усилий мне удалось наконец установить связь с Мелкати, с исполняющим обязанности главы исследовательской группы Рави Сингхом. Его изображение на экране головизора недоуменно щурилось: нет, в Доме-источнике Ашиэл ничего не случилось, в Римните и Кеверилде тоже все спокойно.

— Я перенесу нашу базу на остров Кумиэл, — сообщил он. — Не вижу никакой причины здесь оставаться. Все указывает на использование местного оружия низкого уровня технологии, возможно, и какого-нибудь земного, среднего уровня; я не вижу применения чего-либо иного. Вы разрешите мне вернуться на орбитальную станцию? У меня есть исследовательская программа, которую я мог бы там продолжить.

Я что-то удачно ответила на одном из ортеанских языков и закончила сеанс связи. «Что потребуется, чтобы пробиться к тебе через эту вату?» — подумала я. Но дала разрешение. И еще раз связалась с орбитальной станцией.

— Посол правительства по-прежнему находится на регенерации тканей. — Врач Кеннавэй, пожилая чернокожая женщина, улыбнулась, узнав меня. — Мисс Кристи… Я сообщу вам лично, как только будет что-то новое.

После этого разговора я на несколько минут подсела к головизору. Поможет ли теперь чем-нибудь разговор с Нелумом Сантилом, Халтерном или Кассирур? Разве то, что они видят на уровне земли, отличается от изображений, передаваемых спутниками, и есть ли там еще что-нибудь, что можно ощущать и что нельзя обнаружить иначе, как через эту врожденную связь с землей?

Послышался сигнал небольшого бортового переговорного устройства, прервавший мои размышления. Я нажала клавишу, и на дисплее передо мной появилось лицо молодой тихоокеанки, одной из старших офицеров Кори.

— Командор Мендес желает срочно видеть вас, — произнесла она.

Снаружи, у «челнока», с группой офицеров Миротворческих сил стояла Корасон Мендес. Дымка рассеялась, хотя воздух по-прежнему был влажен; комбинезон лип к телу. В воздухе висел сильный запах гари, но ветра, который относил бы ее, не было, и сквозь полумрак цвета сепии напротив узкого пролива виднелся остров: безнадежно пылавший Малый Морврен. Под нами, на берегу, все еще лежало несколько лодок из использовавшихся для массовой эвакуации.

Подойдя к группе, я увидела там ортеанцев. Коренастую фигуру Блейза Медуэнина, элегантного и стройного Хассие Андрете и еще пятерых или шестерых в одеждах жителей Свободного порта… но ни одного в мантин-мешаби из хайек .

— Это ваше дело, не мое, — без предисловий сказала Корасон. — Я не обсуждаю вопросов о компенсации.

— Компенсации?

Житель Свободного порта, который был старше остальных в этой группе, сказал с иронией:

— Речь идет о гавани Северного Прочного, m'ан , или, правильнее сказать, о гавани, которая у нас была, пока недавно в Свободный порт не прибыла ваша Компания.

— Думаю, это преждевременно — обсуждать восстановление на данном этапе, — ответила я. Глаза старого ортеанца прикрылись перепонками и снова прояснились. Я подумала: «Выражает ли это иронию, гнев или печаль, или же все вместе?»

— Вы не понимаете меня, m'анС'арант …

Более молодой мужчина со сбритой гривой прервал его:

— Не только гавань! Вы сажали здесь ваши корабли на землю и на отмели реки Ай; вы оскверняете земли телестре , прикасаясь к ним! Какую возможную «компенсацию» вы можете предложить за это?

От жары меня одолевал пот. Я ощутила покалывание в затылке от того, что из-за моей способности к сопереживанию обнаруживала в Кори и ее офицерах: от мысли о туземных суевериях, которая была столь сильна, что мгновение я смотрела на этих двух жителей Свободного порта ее глазами, видя темную рептилиеподобную кожу, светлые гривы, тянувшиеся вдоль позвоночника, золотые и красные мантии, подпоясанные ремнями, на которых висели харур ы, это варварское великолепие.

— Я сожалею об этой необходимости, — сказала я. — Т'ан Говорящий-с-землей, это не было бы сделано, если бы существовал иной способ. Спросите Т'Ана Римон.

Выражение лица молодого ортеанца, понявшего, что я признала в нем жреца Богини, несколько изменилось.

Блейз сделал несколько шагов по иссушенной земле и встал рядом со мной. Это впечатляющим образом разделило нас на две группы: ортеанцев и офицеров Миротворческих сил… но где же я? «Между теми и другими, — подумала я. — Где же еще?»

— Я разрешил разрушения на Северном Прочном, — спокойно произнес Блейз.

— А что еще вы разрешите, пока в Морврене идет война?

Враждебность молодого ортеанца была очевидной. На лицах других ортеанцев я видела в лучшем случае нейтралитет, а в худшем — ненависть. Теперь, когда дымка почти исчезла, они стояли на фоне моря и дыма; за ними виднелись ровный горизонт, плоские острова и вьющиеся столбы пепла, которые, рассеиваясь по сторонам, образовывали потолок, закрывавший дневные звезды и летние облака. Единственным, что двигалось, были кратковременно наблюдаемые YV9 или кружащий орнитоптер.

— Мы пользуемся глазами С'арант и, — сказал Блейз, коротко кивнув на «челнок». — Всегда говорили, что жители Свободного порта умеют заключать выгодные сделки. Вот для этого… — его жест охватывал стоявшие в ряд F90, офицеров Мендес, саму Корасон.

Я сказала:

— Не угодно ли подняться на борт и увидеть, что корабли хайек отступили южнее Ворот Шпиля?

— Проделки Колдунов! — пробормотал Говорящий-с-землей, но пожилой ортеанец задумчиво взглянул на меня и нагнулся, чтобы выслушать произносимый шепотом комментарий стоявшей рядом с ним черногривой женщины. Я подумала, что у меня больше шансов убедить этого Говорящего-с-землей, чем уговаривать Кори, и отошла в сторону, чтобы жители Свободного порта могли без помех поговорить.

— Корасон сказала, что это критический период. Что вы об этом думаете? — тихо спросила я. Блейз пожал плечами.

— Когда я сражался на Побережье, хайек отдавали предпочтение ночным атакам. Не знаю, С'арант . Если бы и знал, то все равно не имею понятия, что бы я делал. — Потом он улыбнулся, и рот его криво растянулся из-за испещренного красными и белыми пятнами шрама от давнего ожога. — Два вопроса. Что станут делать корабли, которые скрываются среди островов? Что станут делать ваши люди? Вы можете ответить мне на эти вопросы?

Как ни странно, ко мне пришли воспоминания Рурик Орландис, этой изгнанницы. «Той, которая вскоре должна услышать в Башне о том, что здесь произошло… Которая должна почувствовать столько же, сколько и я», — подумалось мне.

— Я не могу ответить насчет кораблей хайек . Как бы далеко ни пошла Компания… вам придется действовать по своему усмотрению. Нам надлежит сохранять нейтралитет. Это совершенно не является законом или политикой. — Я бессознательно взяла его руку и почувствовала, как напряглись эти неземные мышцы, ощутила очень слабую, но постоянную дрожь усталости. И столь значительной частью именно этой руки кажутся лезвия харуров … — Не говорите, будто я не могу понять того, что произошло на Северном Прочном. Я не могу; меня там не было. Будь я там, я бежала бы. Но, Блейз, вы не видели ее в Кель Харантише… Халил… вы не видели этим утром лица Дугги, не его ранения, а страха. Я это почувствовала. Я видела, какую бойню она учинила в Кель Харантише.

Светлые глаза прикрылись перепонками, затем открылись. Он сказал:

— Она вынуждает вас говорить бессвязно.

— Она… я… да, это так. И я верю Патри, когда он говорит, что есть и другие, подобные ей. Знаете, здесь идет война с использованием оружия низкого уровня технологии. Не говорите мне, что мертвым это безразлично… я знаю, что это ложная классификация. Но если конфликт обострится, если у Калил бел-Риоч есть оружие Золотой Империи, если она использует его…

Блейз положил широкую ладонь на рукоятку харур-нацари . Заходившее солнце отбрасывало на выветренную землю его тень, падавшую и на край трапа «челнока». Я помню, что впервые в Пустошах узнала от Блейза н'ри н'сут Медуэнина, как ортеанцы носят с собой свои прошлые жизни: помнит ли он сейчас, каким был долгий и сияющий период ра цвета в правление Золотых?

— Жители Свободного порта довольно хорошо могут оборонять свой город, — нерешительно сказал он. — Не должен ли я находиться в Мелкати? Вы говорите, что она там, эта мнимая Повелительница. Если вы не участвуете в сражении, то почему здесь находятся корабли Компании? — На его лице едва заметно промелькнула ирония. — Мне нужно было бы остаться; по крайней мере, рядом был бы т'ан Халтерн, который говорил бы, что мне делать. Не знаю, Кристи.

Я хотела удержать его, избавить от этой боли — да и что я знаю о тех двух часах на Северном Прочном, что я могла сказать? Но с нами были другие: жители Свободного порта, погруженные в шумную дискуссию, и Кори Мендес, говорящая что-то в свой наручный коммуникатор.

— Ну что же, мы должны постараться и не допустить использования оружия Народа Колдунов, — с мрачным весельем сказал Блейз. — Я хотел бы, чтобы мое участие в битве за Свободный порт Морврен упоминалось в последующих описаниях; нужно достаточно времени, чтобы превратить это в историю.

— А мне бы хотелось самой писать книги по истории, — заметила я.

— Т'Ан Медуэнин, — позвал его вооруженный Говорящий-с-землей. Блейз кивнул мне и отошел к группе жителей Свободного порта.

«Неужели закончился этот крик? Нет, — подумала я. — Не все так просто. Это временное затишье, но как нам извлечь из этого пользу?» Самое важное заключается в том, чтобы как-то установить контакт с ортеанцами Побережья в джат-рай … Но каким образом? Мы здесь очень близки к тому, что бы показаться союзниками одной и той же стороны — Ста Тысяч. И если Компания утратила нейтральный статус…

Солнце висело на западе над самым горизонтом, заливая устье реки золотистым светом. Скоро наступят вторые сумерки и ночь, озаряемая светом звезд. Теперь оно создавало обманчивое впечатление мира, ювелирно обрисовывая кромки волн, очерчивая золотом пологие склоны этого небольшого клочка материка. Я посмотрела на юг, где мой взгляд притягивала массивная конусообразная колонна из хирузета , освещенная с западной стороны. Хотя она возвышалась над местностью, глаз отказывался, не мог воспринимать ее. Я поковыряла ногой мох-траву… Если копать дальше, не обнаружу ли я одну из Древних Дорог, ведущих на юг, к Расрхе-и-Мелуур? И дальше на юг, через все острова Архипелага, к тому далекому континенту, к саду, которым был Эланзиир, к тому невообразимому творению: Городу Над Внутренним Морем? Все это вспоминалось при виде серо-голубого шпиля, вершина которого терялась в вечерней дымке, столь гладкого, что в нем отражались проплывавшие мимо облака…

Теперь все это мертво и пусто. Они сделали из Эланзиира пустыню. Они превратили Город Над Внутренним Морем в пустыню, увиденную в тумане и серебре. Они сделали из этой великой Империи напоминающую ребенка женщину в Кель Харантише, восседающую на кровавой бойне, которую она устроила для своих противников. А если она выпустит из рук этот древний свет, отпустит на свободу опустошение, едва сдерживаемое в Пустошах, в Эланзиире, на Сияющей Равнине?

Вечерний свет освещает Свободный порт Морврен. Как сквозь чистое стекло, ясно видны каждый остров, стены, дома телестре и доки. Позади них — неясные очертания материка: северный континент. А что сейчас происходит в телестре , в Ширия-Шенине, лежащем в девяти сотнях миль вверх по реке Ай, что делается в Медуэде, в Римоне и в его поросших лесами холмах? За горизонтом, за теми голубыми холмами находятся телестре , Дома-источники и ортеанские города… Какое сообщение будет передано туда гелиографами и рашаку -курьерами? А далеко на востоке находится белый город — Таткаэр — сердце Ста Тысяч… На мгновение мне подумалось, что мною снова могут овладеть воспоминания, но я не знала, будут ли они моими, восьмилетней давности, или все это будут воспоминания других, вышедших из этой земли в течение минувших столетий и пришедших в конце концов в Коричневую Башню.

Это длилось некоторое время, прежде чем в мое сознание вползла мысль: «Если мы не сохраняем нейтралитета, то существует Башня». И лез упрямый вопрос: «Не могла бы Рурик Чародей поговорить с ортеанцами на кораблях хайек?»

Линн, ты сошла с ума; Чародей не может покидать Башню, Рурик Орландис не может покидать Башню…

Нет, но может ли она?

Обитатели Свободного порта все еще спорили, указывая друг другу на фюзеляж «челнока» F90. Я видела, как Блейз Медуэнин, бесцеремонно повернувшись спиной к собеседникам, говорил им что-то с непреклонной решимостью, как к ним подошел один из офицеров Мендес, видела недоумение в каждой черте ее лица. Затем Кори исчезла. Я поднялась по трапу «челнока» и прошла в его прохладное нутро, пробираясь к центру связи.

Репортеры ЭВВ, все еще, наверное, в Доме-источнике Ашиэл, Кассирур тоже там… И что слышно об уроженце Топей Тетмете? И можно ли говорить об этом по открытому каналу?

Я села перед одним из небольших головизоров, еще не выходя на связь. Машинально включив режим наблюдения, я размышляла, глядя на голографическое изображение устья реки: заходящее солнце, дым, который, наконец, начинал рассеиваться.

Затем, резко протянув руку, я нажала кнопку вызова Кори через наручный коммуникатор.

— Мендес на связи. — Ее лицо на экране хмурилось. — Что случилось?

— Джат-рай по ту сторону Ворот Шпиля приходят в движение, — сказала я, и одновременно в наш разговор вклинился один из ее офицеров, сообщивший: «Командор, движение вражеских сил в точке 475.930.756, оцениваемый их курс в настоящий момент — южный».

В головизоре видны джат-рай , поднявшие в сумерках свои тонкие металлические паруса и ловившие ветер, усиливавшийся при заходе солнца. Кори Мендес вошла в кабину; я встала, подошла к большему головизору и оперлась на спинку кресла, в котором сидел офицер.

— Они движутся от Свободного порта, — сказала я.

Она протянула руку вниз и переключилась на изображения, передаваемые спутниками. Через несколько секунд помех на экране возникло изображение: визуальное, с наложением информации тепловых датчиков. Морвренское побережье, устье реки… теперь оно было увеличено, чтобы охватывать все северные острова Архипелага.

— Проклятье! — Кори указала на экран. — Это то, чего я опасалась.

Индикаторы, отмечавшие положение джат-рай , скучились вокруг островов вблизи Ворот Шпиля. При таком масштабе изображения передвижение их было едва заметным. Как я заметила, другие индикаторы отделялись от островов в южном направлении — небольшая группа, затем дюжина, два десятка, а затем пятнышки света, отмечавшие положение джат-рай , начали потоком перемещаться от скрывавших их островных поселений.

Я вцепилась в край, желая, чтобы корабли двигались быстрее.

— Кори, время для опасений наступит тогда, когда мы узнаем, куда направился этот флот. Может быть, они сейчас возьмут обратный курс на Пустынное Побережье…

Командир Миротворческих сил склонилась, чтобы связаться с разведывательным «челноком» YV9 и приказать ему двигаться на юг. Ее рука была сжата теперь настолько сильно, что серебряные кольца врезались в загорелую кожу.

— Линн, было бы лучше, если бы вы отделались от туземцев. Я не хочу никаких осложнений. — Она взглянула на меня снизу вверх светло-голубыми глазами, блестевшими от напряжения. — Вы лучше других знаете свою работу; сделайте же ее самым удачным образом, но уберите их с нашего пути. До тех пор пока мы не знаем, что тут происходит, это может представлять опасность.

Медленно ползли часы. От долгого сидения перед головизорами на борту F90 у меня начали болеть глаза. Изображения, передаваемые со спутников, чередовались с видеозаписями, поступавшими от «челноков», облетавших острова в пятидесяти или ста милях от того места, где мы совершили посадку. Помехи затрудняли прием. Спутники передавали инфракрасные изображения, но не информацию о выслеженном использовании технологии высокого уровня; то были лишь скопления тепловых излучений тел — команд джат-рай и джатов, многих джатов, этих судов с большой осадкой, которые могут перевозить на своем борту три-четыре сотни человек. А «челноки» передавали ночные изображения, похожие на черные силуэты в форме листьев на море, мерцавшие серебром в свете Звезд Сердца…

— По последним оценкам насчитывается от семисот до семисот десяти судов, — сказала Корасон Мендес через четыре часа после начала движения кораблей. — Линн, возможно ли это с точки зрения вашего знания местных обстоятельств? С учетом грузоподъемности больших и прибрежных кораблей это около тридцати тысяч туземцев на борту.

Зииран , должно быть, пусты. Нет, более того: наверное, к хайек присоединились жители островов… Я сказала:

— Если вы хотите знать местные обстоятельства, то я посоветовала бы вам расспросить об этом Т'Ана Медуэнина. Кори, вы точно так же можете это сделать. Мой коммуникатор все еще у него, и я бы очень удивилась, если бы он не поддержал этого разговора.

Женщина открыла рот, словно желая что-то сказать, сдержалась, а затем тряхнула головой и коротко рассмеялась.

— Да.

Один из офицеров устанавливал связь. Возникла пауза, в центре связи происходила смена персонала, и я воспользовалась этим, чтобы встать, потянуться и поинтересоваться, нет ли чего-нибудь выпить. В кабине F90 не ощущалось никаких изменений: окрашенное в зеленоватый цвет освещение, яркий свет головизоров, отражавшийся на молодых внимательных лицах, действующий на подсознание гул переговоров между другими кораблями Сил. Здесь будет то же самое независимо от того, ночь или день снаружи, будет ли по-прежнему стоять поутру Свободный порт, повернут ли корабли на север, чтобы подойти и сжечь его до основания.

Когда к работе приступили новые офицеры, я смотрела на их молодые лица и пыталась представить их в качестве голографических изображений. А потом подумала: «Но что я сама по-настоящему видела в Морврене? Несколько минут на Северном Прочном, час над его землей в орнитоптере, а остальное — изображения, передаваемые „челноками“… Как мы можем ощущать, что здесь происходит? А если мы этого не можем, то как можем считать, что предпринимаем правильные действия?»

Вошел Блейз Медуэнин, легким наклоном головы поприветствовав Кори. Его сорочка с вырезом на спине и брюки были испачканы золой, лязг харуров показался громким в тихой кабине, когда он устало опустился в кресло рядом со мной.

— Где они теперь?

— Здесь. Большинство их все еще недалеко от суши. Под «сушей» я имею в виду острова.

Он подался вперед. Свет от экрана головизора падал на его всклокоченную и грязную гриву, мигательные перепонки прикрывали, защищая, глаза.

— Разноцветные точки обозначают суда различной грузоподъемности, — сказал темнокожий офицер-тихоокеанец. Он был почти мальчиком; не старше девятнадцати или двадцати лет. — Эти цифры обозначают местную скорость ветра и…

— Мне знакомо представление по Вебстеру, — с акцентом, но понятно оборвал его по-сино-английски Блейз. — Несколько лет назад я в течение недолгого времени был на Алеп-Девять и на Луне Пармитера. Кристи, вы установили какой-нибудь контакт с хайек ?

Скрыв улыбку, я ответила:

— Нет. Пока был контакт на расстоянии. — Я пожала плечами. — Кори заблаговременно послала туда орнитоптеры, чтобы попытаться установить с ними контакт с помощью звукоусилительной установки. Никакой реакции.

— Нет… — Мигательные перепонки открыли его глаза, в них промелькнул сардонический юмор. Он поднял голову, глядя мимо головизора на Корасон Мендес. — Они, вероятно, убьют любого, кого бы вы ни послали к ним для личных переговоров.

Кори попыталась сказать на правильном имирском:

— Т'Ан Медуэнин, можете ли вы предсказать, какие действия предпримет этот флот?

Я заметила, что он отметил про себя ее попытку проявить учтивость. Он посмотрел на нее с таким выражением, которое я не могла оценить и подумала: «Это из-за Северного Прочного. Это взгляд того, кто там был, на того, кто — до некоторой степени буквально — находился в стороне от схватки».

Блейз Медуэнин внимательно смотрел на головизор, на точки, двигавшиеся с бесконечной медлительностью. Было непросто представить себе вместо них клепаные металлические корпуса джат-рай , рассекающие воду, тонкие металлические паруса, поднятые, чтобы поймать стихающий ветер, джаты , доверху загруженные мужчинами и женщинами хайек Пустыни…

— Они могут снова напасть на Свободный порт, если вам не удалось напугать их на Северном Прочном. — Его глаза прикрылись перепонками. — Они могут напасть на телестре на побережье Морврена и Римона.

— Существует ли какой-нибудь шанс, что они, испугавшись, откажутся от своего намерения и вернутся на Пустынное Побережье? — предположила я.

— Шанс? С'арант , шансы всегда есть. — Он повернулся ко мне покрытой шрамами стороной лица. — Вы узнаете… мы узнаем это задолго до утра.

Миновала ночь. Кори Мендес становилась все тише, уходя в себя, и я понимала, как она себя чувствовала. Все датчики, средства транспорта и связи Компании, изготовленные с использованием высокой технологии, находились в режиме ожидания результата воздействия на джат-рай, джаты юго-западного ветра. Ее офицеры явно испытывали такое же напряжение.

Я провела краткий сеанс связи с репортерами ЭВВ, все еще находившимися в Доме-источнике Ашиэл, и с «челноками» на острове Кумиэл. Если дело дошло до замалчивания информации, то это лишь оттого, что, исполняю ли я обязанности представителя или нет, я еще не знала, каким образом мне это урегулировать.

Закончилась летняя ночь. Еще до истечения десяти часов картина прояснилась. Джаты и джат-рай вышли из Архипелага во Внутреннее море, двигаясь группами где по двадцать, где по пятьдесят судов. Они шли такими курсами, которые со временем должны были пересечься. Нанесенные на карту, они соединились в двухстах милях северо-западнее Одинокого острова. Двигаясь курсом на восток, они могли бы, если не повернут на север к римонскому побережью, через несколько дней появиться в пределах видимости Мелкати.

— Меня не волнует то, что вы не можете принимать передаваемую информацию, — сказала я Корасон Мендес, — но те две группы поддерживают друг с другом связь!

Блейз сидел, поставив острие клинка харур-нилгири на пол кабины и опершись подбородком на руки, лежавшие на рукоятке. Когда я сказала это, он откинулся назад в мягком кресле и устало проговорил:

— Вы говорили мне о солдатах Харантиша, которые прибыли на Архипелаг, и о Повелительнице Калил в Мелкати? Тогда ясно, куда они сейчас плывут, Кристи. В Римнит и Кеверилде, чтобы прорвать осаду.

Я взглянула на головизор, на точки во Внутреннем море, напоминавшие россыпь светляков.

— Думаю, мне нужно снова поговорить с Патри Шанатару.

 

Глава 32. Женщина-Ходящая-По-Небу

«Челнок» YV9, летя на восток на высоте значительно ниже двух тысяч футов, проходил над точками на море, из которых одни (как мне подумалось) были обычными летними торговыми кораблями, а другие, вытянувшиеся в линию множеством небольших конвоев, — джатами с Побережья, двигавшимися к намеченному месту встречи.

Высадившись около полудня на острове Кумиэл, я подумала, что если корабли будут двигаться не быстрее, чем самый тихоходный прибрежный джат-рай , если они намерены совершить налет на торговый флот и на телестре , чтобы захватить продовольствие — или же островитяне с Архипелага добровольно или против своей воли снабдили их им? — то тогда при благоприятной погоде…

Флот хайек достигнет Мелкати не позднее чем через шесть дней с учетом сегодняшнего. Скажем, в Третий или Четвертый день Второй недели Меррума. Это очень небольшой запас времени, в течение которого мы можем принять меры. Но я должна это сделать.

Кругом вдоль горизонта сверкали дневные звезды, казавшиеся булавочными уколами на небосводе, сквозь которые прорывался свет, а Звезда Каррика изливала свой жар на камни и скудную мох-траву острова. К северу, в сторону материка накатывался с моря белый туман; я не видела ни линии побережья, ни крыш Таткаэра. Мне были видны лишь своды временных строений Компании, теснившихся теперь вокруг стоявших в ряд «челноков». Большая их часть находилась под укрытием гребней гор, частично скрытая от города, и я улыбнулась, подумав: «Такт и дипломатичность со стороны Компании? Чудеса никогда не прекращаются». И тут кто-то сзади положил мне на плечо руку.

— Я как раз собирался связаться с вами. Привет, Линн.

— Дугги …

Он улыбнулся — почти виновато. Его небольшое круглое лицо было бледным, вокруг губ залегли жесткие морщины. Правый глаз закрывала мягкая серая прокладка. Левый глаз, налитый кровью, но ясный, очевидно, видел.

— Похоже, лечили вас очень хорошо… О Боже, Дугги, вам еще не следовало бы возвращаться!

— Предпочитаю иметь дело с тем, что занимает мои мысли.

Его седеющие рыжие волосы были аккуратно подстрижены. Я заметила, что на орбитальной станции ему выдали новый комбинезон с логограммой «ПанОкеании». Такая опрятность придавала ему ужасно хрупкий вид.

Его рука оставалась на моем плече.

— Мне будет очень недоставать восприятия глубины происходящего, пока глаз заживает. Линн, у меня есть причина для преждевременного возвращения. В настоящее время Патри Шанатару я считаю скорее под защитой правительства, нежели Компании; простите, но я не мог позволить себе так это оставить…

Я машинально ходила вместе с ним по острову. Он передвигался неуверенно, спотыкаясь, словно сухая земля и островки мох-травы были подозрительной территорией. Теперь, когда я видела его в профиль, в глазной впадине были заметны белые следы шрама. В свое время это станет лишь чем-то случившимся давным-давно в другом мире; я чувствовала, что он еще не оправился от шока.

— Вы давно здесь внизу? — я кивнула на низкий купол, под которым располагался центр связи, казавшийся карликом рядом с громоздившимся поблизости парциально-волновым передатчиком. — Вы знаете, что произошло в Свободном порту?

Дуг нахмурил брови.

— Нет никакой гарантии, что Свободный порт Морврен не станет объектом еще одного нападения. Конечно, если бы я был командором Мендес, то ожидал бы, что кое-какие джат-рай остались в островах, и причинил бы им максимально возможный урон.

— Да. Блейз тоже так сказал… — Я не договорила, узнав возле купола центра связи чернокожего мужчину с лошадиным хвостиком. Мехмет Лутайя из «Ариадна ЭВВ». Ладонь Дуга, лежавшая на плече моего комбинезона, взмокла, и я подумала: «Не хочу тебя отпускать, хочу поговорить с тобой; о Боже, как я хочу рассказать тебе о Северном Прочном.

— Посол, — произнес Лутайя, подходя к нам большими шагами. — Представитель.

На севере туман, висевший над морем, начал перемещаться, и за проливом, в шести или семи милях, стали видны белые крутые берега Римона. Ветер ерошил волосы и одежду Лутайи. У него был вид репортера ЭВВ, в котором занятно соединялись жадность на информацию и полная независимость.

— Как раз сейчас у меня мало времени, — на ходу сказала я.

Он пожал плечами.

— Я полагал, что мог бы вам обоим оказать любезность. Мы начинаем осуществлять обратную связь с Внутренними Мирами.

Дуг Клиффорд помедлил, убирая руку с моего плеча, и спросил:

— Обратная связь… о чем, если точнее?

О Каррике V. О сражении и о том, каким образом «ПанОкеания» ведет здесь свои дела. — Лутайя посмотрел на меня — Здесь ничего не сообщалось для средств информации… тут нет общественных ЭВВ, где же они? Я считал, что мог бы попытаться помочь. Может быть, получать информацию в обмен на информацию? Стоило бы попробовать.

По земле прошла дрожь, когда один из F90 поднялся в воздух, немного повисел на месте, а затем, рассекая воздух, умчался на запад. Его белый корпус растворился на фоне неба, усыпанного дневными звездами. «Это по приказу Кори, — подумала я. — Если я смогу найти какое-нибудь средство, чтобы обуздать Миротворческие силы, я буду гораздо счастливее».

— Записи посылать, — сказала я, — мы будем? — И взглянула на Дуга.

— В правительственной Резиденции, в городе, — дополнил Дуг. — На материке.

Нет, на самом деле? Но я не и подумала спрашивать по чему, к тому же в присутствии репортера ЭВВ. Лутайя кивнул.

— Я передам полную запись. Хотелось бы обсудить доступ к информации и к определенным зонам этого мира… то есть с Компанией и правительством, хорошо? Я представлял себе это таким образом. Около двух часов?

Я согласилась и проводила его глазами. Дуг негромко рассмеялся. Взглянув на него, я увидела на его лице легкую тень прежнего превосходного юмора, ту маску вежливости, которую он любил носить.

— Думаю, он будет не единственным представителем ЭВВ с Земли, который постучится в дверь Резиденции, — заметил Дуг. — Что касается меня, то должен признаться, что я не слишком щепетилен насчет правил по ограничению информации…

— Кто находится в Таткаэре?

Вопрос не вызвал у него удивления.

— В Резиденции? Как вы, вероятно, предполагали, Патри Шанатару. Я отправил его туда с Халтерном Бет'ру-эленом, когда тот возвращался из Дома-источника Ашиэл, и он находится на попечении т'ан Кассирур. — Теперь стали заметны проблески привычного острого, живого взгляда, голова по-птичьи вскинута, несмотря на шок, который его организм все еще не преодолел. — Морврен пугает меня, Линн. Теперь, когда обстоятельства изменились столь сильно, я начинаю думать, что нам следует принимать меры достаточно быстро. Сейчас я намерен проконсультироваться с такширие .

— Я отправлюсь с вами.

Летнее солнце отражалось от скал. Пыльная мох-трава у меня под ногами окрасилась в бурый цвет, покачивались на ветру тонкие стебли высотой по пояс, гнувшиеся под весом темно-красных коробочек со спорами. От жары с меня лил пот, небо представляло собой гигантский свод-купол, и на мгновение мне вспомнились Восточные острова, минувшие восемь лет, мой первый шаг по поверхности Орте…

— Я предоставлю вам пищу для размышлений, пока мы будем туда добираться, — сказала я. — Дугги, люди, с которыми нужно говорить, — это не такширие . Нам следует вступить в контакт с ортеанцами Пустынного Побережья, либо с их флотом, либо с людьми в Римните и Кеверилде; вот те, кого нам нужно убеждать.

— Это невозможно. — Он утер блестевший на лбу пот и посмотрел в сторону. — Невозможно. Этими людьми сейчас руководят фанатики.

А каковы шансы установить контакты с Народом Колдунов из Харантиша?

Резкий перезвон колоколов отметил середину утра. Над внутренним двориком в Арентине на Западном холме мелькали тени рашаку-базур, и эхом отдавались их резкие гикающие крики. Я вошла внутрь через арочные ворота и застала игру в охмир в процессе развития. Солнце осветило редкую седую гриву Халтерна Бет'ру-элена, когда он поднял голову от доски и улыбнулся. Сидевший напротив него за столом изможденный, как скелет, ортеанец тоже поднял глаза, и я узнала уроженца Топей Тетмета.

— Приветствую вас, т'ан , — мягко произнес Халтерн. Он повел светло-голубыми глазами, указывая на окна верхнего этажа; то было непроизвольное движение, которое он тут же поспешно скрыл.

Дуг Клиффорд кивнул ему в знак признательности и не сбавил шага. Когда он поднялся по ступеням на верхний этаж, молодой темногривый л'ри-ан отодвинул в сторону занавес из бусинок, и Дуг, войдя внутрь, стал говорить с кир . Я прошла через дворик и встала под зику , отбрасывавшим тень на стол.

— Разве на Побережье играют в охмир, шан'тай Тетмет? Я не знала.

— Т'ан Тетмет быстро учится, — ответил Халтерн. Мне показалось, что в его словах прозвучало некоторое сожаление, а взглянув на расположение треугольных фишек, я поняла почему. Старик продолжил: — Кристи, возможно, сейчас как раз подходящий момент сказать вам, что вы, пожалуй, пожелали бы видеть т'ан Говорящую-с-землей Кассирур.

— Почему же сейчас подходящий момент, Хал?

Тонкая шестипалая рука потянулась вперед, чтобы положить на доску охмир фишку леремок .

— Потому что сейчас отсутствует т'ан Клиффорд… У Кассирур в Доме-источнике, наверху, на Площади, находится один из людей вашей Компании.

Опять эти ортеанские околичности. Я же бываю порой простым и нетерпеливым земным человеком.

— Хал, кто же у нее и почему?

— Говорящая-с-землей привезла ее обратно из Ашиэла, — неторопливо сказал Халтерн. — Кажется, ее зовут Прамила Ишида.

Теперь пришла моя очередь смотреть на верхний этаж дома телестре . Дуг здесь, и он будет говорить с Патри Шанатару, нужно ли мне здесь находиться? Но Прамила Ишида, наверное, знает, что хайек собираются делать в Римните и Кеверилде… если станет мне об этом рассказывать. Возможно, у нее есть информация и об ортеанцах из Харантиша…

— Почему она… как… — я остановилась. — Ничего. Я сейчас отправлюсь туда. Хал, женщина ранена, и потому она находится у Кассирур в Доме-источнике?

Солнце сквозь шипы зику покрывало пятнами низкий столик и доску для игры в охмир . Тетмет протянул руку, что бы положить фишку турин , завершавшую шестиугольник его цвета: отражения его движения в частично перекрывавших друг друга шестиугольниках распространились до краев доски.

— Она невредима, — сказал Халтерн.

Мигательные перепонки скользнули вниз по темным глазам уроженца Топей, и Тетмет сказал:

— Она не вполне здорова.

Вот что получаешь, когда задаешь ортеанцам вопросы. Я кивнула и, повернувшись, чтобы выйти из внутреннего дворика, сказала:

— Скажите Дугги, что я вернусь до полудня. Шан'тай Тетмет, подождите, пожалуйста; мне хочется попросить вас кое о чем. Хал…

— Вы не найдете здесь такширие ; они в большинстве своем все еще в Мелкати. Идите. Я сказал Кассирур, что вы придете.

— Да, я думала, что вы…

Эхо моих шагов прозвучало в туннеле арочного входа, и я вышла из прохладной тени под жаркое солнце Таткаэра. Со склона Западного холма в Арентине я смотрела вниз на гавань, заполненную джат-рай , где солнце мерцало на воде, и на ортеанцев, курсировавших на небольших лодках между торговыми кораблями с помощью весел и шестов или стоявших и обсуждавших что-то возле торговых палаток у причалов. Голоса едва доносились до вершины холма. Был почти обычный день летнего торгового сезона… Мне хотелось прогуляться вдоль причалов и послушать, что говорят ортеанцы, но вместо этого я окликнула скурраи-джасин , громыхавшую вниз по склону.

Всю дорогу вверх до Площади я сидела, откинувшись на спинку сиденья в небольшой деревянной повозке, и старалась обнаружить какие-нибудь изменения в атмосфере города. Извилистые улицы были заполнены народом, ортеанцы стояли группами. Когда мы проезжали мимо домов телестре , я стала замечать, что двери многих из них были заперты на засовы.

— Из какой вы телестре, т'ан !

Возница джасин , прежде чем ответить, потянул за ремень, прикрепленный к кольцу в носу скурраи . Повозка обогнула угол на тесной улице, повернула вверх по холму и с грохотом выкатила на Путь Короны, где мы находились уже в тени лапууров , росших вдоль обеих его сторон.

— Я из Темету.

— Это… в северном Ремонде?

— Да, это около восьмисот миль к северу от Таткаэра по пути к Стене Мира.

Он наполовину обернулся ко мне на своем сиденье в джасин . Мужчина с широко посаженными темными глазами и замысловато заплетенной гривой каштанового цвета; если бы я знала Ремонде достаточно хорошо, то могла бы назвать его телестре не спрашивая, по манере плести косы.

Он сказал:

— Не поймите меня неправильно, с'аранти , я не похож даже на тех, что из телестре Мелкати, и еще больше не доверяю жителям Свободного порта — если уж они торгуют с иноземцами, то чего им еще ожидать? — но когда вы, с'аранти , привели сюда разорителей земли, что мне остается, кроме как быть здесь?

Скурраи потряхивал длинной головой, блестя бронзовым перьеобразным мехом; все четыре раздвоенные подушечки его ног искали опору. Затем, когда джасин достигла вершины, выйдя по склону на Площадь, мужчина с каштановой гривой повернулся вперед, чтобы править сквозь толпу, заполнявшую большое открытое пространство.

Спускаясь с джасин возле ступеней Дома-источника, я нечаянно услышала комментарии насчет С'аранти . В них чувствовались гнев, возмущение… и даже более того: своего рода массовая отстраненность. Древние камни этого города, эта Цитадель, венчавшая скалу, стояла здесь две тысячи лет, а жизни этих людей, построенные и отстроенные заново подобно домам телестре , являлись структурами памяти. Неудивительно, что пришельцы из другого мира казались им столь преходящими.

Кассирур появилась сразу, как только я вошла в ворота Дома-источника. Она провела меня по внутреннему двору мимо фонтанов, в сторону от главного купола, к зданию с луковицей куполом. Я прошла сквозь занавес из бусинок, щурясь в царившем внутри полумраке.

— Она пришла в Ашиэл в середине того дня, когда вы улетели оттуда, — сказала красногривая ортеанка, проходя во внутренние комнаты. Ее зеленая мантия с вырезом на спине была помята, в дорожной пыли. Возле следующей двери с занавесом она остановилась, чтобы обменяться парой слов с одним из своих аширен .

— Она не ранена? Я ничего не могу понять из слов Хала.

Говорящая-с-землей Кассирур медлила. Ее глаза цвета яркой зелени лапуура , освещаемой солнцем, посветлели, сама она походила на цветное пламя на фоне коричневой кирпич ной кладки стен, потолка и пола.

— Будь вы из телестре , то я сказала бы: Богиня дала вам в ней вашего двойника, а ей своего — в вашем образе.

Я шагнула внутрь небольшой комнаты. Сквозь щелевидное окно просачивался свет, воздух был горячим. Когда я вошла, с придвинутой к стене небольшой кушетки поднялась и спустила на пол ноги тихоокеанка. На ступнях кровоточили рваные раны, глубокие царапины виднелись на ногах и руках. Она все еще была одета в мантию-мешаби , а ее каштановые волосы — заплетены наподобие того, как это делают в хайек .

— Где он? — спросила она.

— Где кто? — И тут я поняла. Я села рядом с ней на край кушетки. — Вы имеете в виду Сетри-сафере?

— Я имею в виду его тело.

— Думаю, его забрали на орбитальную станцию. — Мне показалось, что было бы бестактно сообщать, что это сделано с целью провести вскрытие.

— Я хочу его видеть.

— Прамила, я могу это понять. Я устрою это, если смогу. Мне нужно также принять и иные меры, вы понимаете? Компания предпримет дисциплинарные меры…

— Меня это не волнует.

Она уткнулась головой в ладони, перебирая пальцами грязные волосы. Очертания спины выдавали невероятное напряжение: Прамила держалась единственно усилием воли. В этом тусклом свете мне не было видно, плакала ли она. Когда она выпрямилась, ее лицо выражало сильное потрясение, отчаяние.

— Вряд ли меня волнует даже то, что происходит с Джадуром, Чаразир и Виррин-хил, а он назвал бы это не заслуживающим внимания… Что же касается Компании, то я… — Она схватила меня за руку. Ее ногти были поломаны и кровоточили — Нас всегда предупреждали, что мы не должны впутываться в их дела. Не так ли? Мисс Кристи, я впуталась. Его люди — это мои люди, неважно, что я сейчас сказала. Вот почему я здесь.

— Вы можете провести меня к кому-нибудь, кто мог бы говорить от хайек ? — спросила я. У меня, пожалуй, будут синяки там, где мою руку сжимают ее пальцы.

— Не знаю. Попытаюсь. Я… было нелегко уйти. Существуют вещи, о которых вы должны были бы знать. — Она посмотрела в сумрак. Из-за жары она была в поту; утерев лицо, она размазала бледными полосами по желтоватой коже покрывавшую его пыль.

— Кассирур права. Вы тоже были правы, — согласилась я. — Я могла бы сделать то, что сделали вы. Возможно, я должна была бы это сделать.

— Да. — В ее голосе не чувствовалось ни капли сожаления. Она отпустила мою руку и провела ладонями по лицу. — Компания должна знать только об одном — о размерах торговли оружием. У нас была также возможность доставлять материалы из Мира Тьерри. Я сообщу вам подробности. Мисс Кристи, я скажу вам все, что вам нужно знать. Его люди — это мои люди; и мне все равно, что делать, но я остановлю Кель Харантиш и эту женщину…

— Калил?

Она встала. На ногах она держалась нетвердо, покачивалась, и я встала, взяла ее за локоть. Она освободилась, стряхнув мою руку. Молодая женщина, едва способная стоять на ногах, — она взглянула на меня, и ее лицо пылало ненавистью.

— Ее и ей подобных. Сетри, возможно, сделал меня частью своего рэйку , но у меня нет единственного: прочно укоренившейся покорности харантишскому Народу Колдунов! — Упоминание его имени явно причиняло Прамиле боль, и она проглатывала его — давали себя знать все пройденные в Компании тренировки на беспристрастность.

— Найду ли я какую-нибудь группу, с которой можно провести переговоры в Римните или Кеверилде?

Ожидая ответа, я испытывала почти болезненное чувство сопереживания и думала: «Этой молодой женщиной, изможденной, грязной и полной непонятной решимости, женщиной, которая силится заставить себя идти дальше, которая страдает от утраты, — ею могла быть я. Если бы только у меня хватило духу довериться своим инстинктам. И я могла бы страдать от подобной утраты. Однако, несмотря на все, не походит ли то, что я ощущаю, на зависть?»

— Держитесь подальше от Мелкати, — сказала наконец она. — Где другие корабли? Если сможете их найти, то знайте, что там есть некоторые рэйку из Анжади.

Блейз сказал: «Они, вероятно, убьют любого, кого бы вы ни послали к ним для личных переговоров». (А разве он в Морврене в большей безопасности?)

— Вы сможете еще немного продержаться на ногах? — спросила я. — Я намерена сама вступить в контакт с кораблями хайек , но некоторые шансы на успех появились бы, если бы там были вы; ведь вас они знают. Если вы сможете отправиться со мной, то это зачтется в отчете Компании в вашу пользу.

Прамила Ишида сказала:

— Плевать мне на Компанию, на все Компании и на всех нас тоже. Да, я пойду с вами.

Когда мы выходили из небольшой комнаты, Говорящая-с-землей Кассирур на мгновение задержала меня. Она подтолкнула вперед юное черногривое аширен .

— Передавайте сообщения с этим аширен, т'ан Кристи. Я буду в Цитадели. Сейчас к нам съезжаются с'аны — нужно подумать об обороне, о Мелкати, а также о Свободном порте Морврен.

Это заставило меня похолодеть. Я кивнула в ответ и, оставив ее, вышла за молодой тихоокеанкой во внутренний двор. На утреннем солнце она передвигалась как автомат, а по пятам за нею бежало аширен Кассирур. Когда мы спускались по ступеням Дома-источника, с Площади в нашу сторону поворачивались головы изумленно глазевших ортеанцев. Теперь не оставалось ничего иного, как возвращаться в Арентине на Западном холме. Нигде не было видно скурраи-джасин , и потому, чтобы не привлекать к нам внимания, я повела Прамилу и ребенка к ближайшей улочке. Мы не могли спускаться в город.

Солнце отражалось от верхних этажей домов телестре , вниз, на улицы, падали тени, укорачивавшиеся с приближением полудня, и на мгновение я ощутила холод. Полоса неба над нашими головами была густо усеяна изморозью дневных звезд. На ступенях или в туннелях-входах во внутренние дворики сидели, беседуя, ортеанцы. Тишина заставляла меня ступать неслышно, хотя шаги все равно приглушала дорожная пыль, и прислушиваться к звукам города. Скрип осей повозки скурраи , мягкий топот подушечек на ногах мархац а и проезжающий всадник… В городах Орте тихо, так тихо, что слышны голоса людей. Не оттого ли это, что их ожидаешь услышать, но нет ли какого-нибудь нового звука, ощущения кризиса, какой-либо срочности?

— Я имею в виду не только количество, — сказала вдруг Прамила Ишида. — Того, что мы ввезли… не только ручное оружие СУЗ. Это все качественная техника Компании, переправленная с Тьерри и Пармитера. Я… сказать вам честно, не уверена насчет того, что мы ввезли. Нет уверенности насчет всего.

«Разве это для меня новость? — подумала я. — Нет, если знаешь эти мультикорпоративные компании. Там не видят ничего дурного в полулегальной торговле оружием до тех пор, пока тебя не поймают на этом, и до тех пор, пока ты всеми способами скрываешь от своего персонала на другой планете, какие грязные дела творишь…»

Я подавила раздражение.

— Вы сообщите мне все, что сможете.

— Да.

Это было последнее слово, какое она произнесла по дороге к Арентине на Западном холме: мы целый час шли по жаре, а последние милю или две проехали на скурраи-джасин. Аширен Кассирур, которому, как мне показалось, было шесть или семь лет, преодолело робость и болтало с серьезным видом, идя рядом со мной, указывало на закрытые входы и называло имена домов телестре . Юные ортеанцы кажутся мало похожими на гуманоидов: у всех паучьи пальцы и завивающиеся гривы. «Нет, мы не похожи на них, нет, они не похожи на нас: Прамила, как ты могла подумать такое?»

Но я знаю, как.

Во внутреннем дворе Арентине на Западном холме по-прежнему стояли стол, кресла-кушетки и лежала доска для игры в охмир , но Халтерна не было. Я отправила Прамилу Ишиду и ребенка вверх по ступеням в комнаты второго этажа. А затем подошла к росшему во дворе кусту зику , под которым все еще сидел уроженец Топей Тетмет: его золотисто-зеленая кожа блестела так, словно он только что вышел из воды.

— Было ли сообщение из Башни?

Он поднял гладкую голову и остановил на мне взгляд блестящих темных глаз. То, что у ортеанцев — ногти, похожие на когти, у обитателей Топей — бесспорно когти: он наугад двигал ими по доске фишки охмир .

— Сообщение возвращается в Касабаарде, — ответил он.

Я раздраженно сказала:

— В таком случае вы можете передать сообщение и от меня. Скажите Рурик… — но я не решилась продолжить.

— Она не Орландис, — сказал Тетмет.

— Я знаю… Скажите ей, что если она имеет какое-то влияние на ортеанцев Пустынного Побережья, то должна его использовать. А если она обладает каким-либо влиянием на Кель Харантиш, то нам это необходимо еще больше. Войну нужно остановить, пока дело не зашло слишком далеко.

Наконец он нехотя наклонил голову в знак согласия.

— Линн!

Я взглянула наверх и у окна второго этажа увидела Дуга Клиффорда. Тень рядом с ним оказалась темнокожим тихоокеанцем: то был Лутайя.

— Да, — отозвалась я и продолжила разговор с уроженцем Топей. — Вы можете сообщить ей еще кое-что. Скажите, что Компания скомпрометировала себя. Передайте ей, что теперь нам трудно действовать в качестве третейского судьи, хотя мы и постараемся. Передайте ей, что Башня, возможно, — ближайший для Орте собственный третейский судья.

— Да, — сказал Тетмет.

Белый солнечный свет Таткаэра проникал сквозь крону зику , падая светлыми пятнами на его гладко обритую черную гриву и золотисто-зеленую кожу, сияние которой делало ее почти невидимой. Лежала позабытая доска для игры в охмир , две трети малых шестиугольников на которой были покрыты белыми фишками: феррорн, турин , леремок. Как смог уроженец Топей разобраться в этой игре телестре настолько, чтобы побеждать Халтерна н'ри н'сут Бет'ру-элена? Обитатели Топей живут подолгу…

— Шан'тай , не могли бы вы остаться? — спросила я. — Мне нужно будет попросить вас кое о чем. Не Чародея, а лично вас.

Он ответил:

— Я останусь.

Ступени, ведшие на второй этаж, были высокими, а солнце сильно пекло голову. Я остановилась передохнуть, оглянулась на уроженца Топей и заметила, что тот наблюдал за мной. Я вошла внутрь.

В первой комнате возле головизора стояли Рави Сингх и Чандра Хэйнзелл. У него был недоумевающий вид, а она увлеченно беседовала с репортером ЭВВ Лутайей, и когда я вошла, оба повернулись в мою сторону.

— Я выйду к вам через минуту, — сказала я и отодвинула в сторону занавес из бусинок в арке входа во вторую комнату. Там все еще заметна была атмосфера заброшенности, на низких столиках валялись распечатки данных и микрорекордеры. Сидевший в кресле-кушетке возле открытого окна Халтерн подняв голову, взглянул на меня. Здесь же стоял Патри Шанатару, глядя на гавань. Он не обернулся, когда я вошла.

А Дуг пристально смотрел на Прамилу Ишиду с таким сложным выражением на лице, что я и не надеялась его понять.

— Линн. Вы вызовете Службу безопасности Компании или я как посол могу применить свою власть, арестовав и депортировав эту женщину?

— Погодите минутку…

Тихоокеанка положила руку на спинку кресла-кушетки, опираясь на него. Я поняла, что она на грани обморока, схватила ее за локоть, проводила к другому креслу и усадила в него. Потом отвела Дуга на несколько шагов в сторону.

— Да, я уведомлю Службу безопасности, но Прамилу не депортируют — до тех пор, пока мы не узнаем точно, что она разрешила, занимаясь ввозом оружия. И она может понадобиться мне еще кое для чего.

— Она должна ответить за то, что сделала. — Дуг вздохнул, едва заметно потряс головой. — Линн, я вас не понимаю. Инструкции в сторону, но то, что натворила эта голубушка на Орте, — ущерб, нанесенный ее действиями, — приводит меня в ярость. Вы знаете, я думал, что мне нужно удержать себя от мысли об убийстве.

В небольшой комнате было жарко, тесно. Снаружи, в городе, резко зазвонили колокола, их размеренные удары отмечали полдень, заглушая грохот скурраи-джасин и высокие голоса аширен .

— То, что она сделала, — больше, чем преступление… Дугги, и я могла бы сделать это в ее положении. — Я быстро продолжила: — Сейчас я хочу вот чего: получить анализ изображений флота, переданных со спутников. Где-то на этих кораблях есть ортеанцы из хайек Анжади. А потом я намерена взять с собой Ишиду, лететь туда и попытаться вступить с ними в контакт. — Он ничего не сказал на это, и я сердито проворчала: — Кто-то должен попытаться это сделать.

Он на мгновение повернул голову так, что я увидела его профиль с ослепшим глазом, поглядел на Патри Шанатару, а затем снова перевел взгляд с темнокожего ортеанца на меня.

— Пожалуй, от разговоров с ортеанцами Пустынного Побережья будет мало толку. Сейчас они находятся под влиянием харантишского Народа Колдунов, и если вы планируете установить контакт с кем-нибудь из них, то, полагаю, поймете, что это более чем бесполезно. Линн, это тот момент, когда опасность перевешивает возможную выгоду.

— Мы, наверное, за четыре дня, заранее узнали, что флот может достигнуть побережья Мелкати, а затем получили полномасштабное вторжение! — Я заметила, что голоса во внешней комнате смолкли, и добавила, тише: — Я также намерена просить Тетмета отправиться со мной, если он согласится.

— Он — советник Чародея, а это могло бы как раз посеять некоторые сомнения в головах харантишцев.

— Вы должны поговорить с Патри… — Дуг замолчал: из внешней комнаты вошел Мехмет Лутайя.

— Я все приготовил к записи, Представитель. Не только для «Ариадны». Есть кое-кто от «Трисмегиста» и «Ананси». — Лутайя выжидающе прищурил миндалевидные глаза.

— Мы сейчас выйдем.

Халтерн, пошатываясь, поднялся со своего кресла-кушетки возле окна. Налегая почти всей своей тяжестью на палку из ханелиса с серебряным наконечником, он подошел ко мне и встал рядом. Прищурил прикрытые перепонками, как у рептилий, глаза и лениво улыбнулся знакомой хитрой улыбкой.

— Не отказывайте старому человеку в возможности разобраться, С'арант-те . Узнать, как обитатели другого мира видят нас, — было бы превосходно. — Он помолчал, обращаясь к репортеру ЭВВ. — Узнать, считают ли они, что мы нуждаемся в… как вы это называете? «Защищенный Статус». Это также будет великолепно.

— И если они не понимают этого таким образом, то вам лишь очень хотелось бы сказать о том, как это необходимо — заставить их понять это… Хал, вы не меняетесь. Полагаю, нам следует быть благодарными вам за это маленькое удовольствие.

Мы сгрудились вокруг головизора в соседней комнате. За нами последовал Патри Шанатару, а также и Прамила Ишида, у которой был такой вид, будто она могла только стоять. «Разве это разумно?» — с удивлением подумала я. Дугги бросил на меня довольно насмешливый взгляд. «Но если здесь представлены правительство и Компания, — подумала я, помня о Рави и Чандре, а также о прочих лицах из Коммерческого персонала, — если здесь есть люди из такширие , от Народа Колдунов из Харантиша и репортеры ЭВВ, то какое значение имеет присутствие еще одного человека? Если бы я знала, как это сделать, то здесь у меня были бы и ортеанцы из хайек ».

— Это один из моих, — сказал Лутайя, включая головизор, и на мгновение на его самоуверенном лице появилось выражение робости, не столь сильной, однако, как я полагала, чтобы он забывал делать комментарии. — Для потребления во Внутренних Мирах. Полная модернизация.

Головизор заполнила темнота. В ее глубинах принимали определенные формы и сияли звездные поля, а точка зрения плавно смещалась к бело-голубому полукругу:

«Каррик V, называемый его обитателями, разумными гуманоидами, „Орте“, мог бы и дальше оставаться всего лишь еще одним захолустным миром на рубеже между Звездами Сердца и Внутренними Звездами, если бы не одно обстоятельство — его прошлое. По Орте разбросаны руины огромной и древней, неведомой высокотехнологической цивилизации — следы войны, разрушившей ее за два тысячелетия до того, как земляне освоили полеты в космосе».

Сидевший рядом со мной Дугги тихо произнес:

— О Господи…

— Это вопрос подачи материала, — поморщилась я.

Голографическое изображение появилось наплывом — вид с воздуха системы каналов Пустынного Побережья, которая, в свою очередь, переходила в снятые издалека кадры с изображением стен, похожих на белую столовую гору, — Кель Харантиш.

«Шесть месяцев тому назад Орте перестала быть захолустной планетой, представляющей интерес лишь для антропологов и исследователей. Шесть месяцев назад были обнаружены артефакты Народа Колдунов — артефакты, все еще находящиеся в рабочем состоянии. Мультикорпорация „ПанОкеания“ направила коммерческо-исследовательскую группу».

Город на Пустынном Побережье резко сменил другой сюжет: обширное устье реки, усеянное островами, потемневшее от дыма небо, охваченные огнем здания на ближнем острове. По проливу двигались джат-рай с металлическими парусами, их изображение было достаточно четким, и можно было видеть стоявших вдоль поручней вооруженных мужчин и женщин.

«Вот результат спустя шесть месяцев».

—  Я протестую, — произнесла Прамила Ишида. Она стояла, опершись руками на край головизора, а потом, поймав мой взгляд, нахмурилась, как будто растерявшись. — Это… Я не делаю отчета для Компании, ничего подобного, но все это не так просто.

— Это сводка. Прочие записи не удались, — сказал Лутайя, когда в головизоре появилось его собственное изображение. В кадре был он сам, а сзади, на фоне устья реки, Свободного порта и далекого Расрхе-и-Мелуур, стояла Кори Мендес.

«Командор Мендес, вы стоите во главе Сил безопасности, которые вызвала сюда, на Орте, „ПанОкеания“. Можете ли вы как-либо прокомментировать вторичное использование вооруженных сил против местного населения — второе за три недели?»

«В обоих случаях ограниченное применение вооруженных сил было санкционировано, но не против местного населения, а в целях предостережения, против гражданских объектов. Удары нанесены в основном по портовым сооружениям».

«Попытайся посмотреть на это со стороны, — подумала я, разглядывая морщинистое, способное к внушению лицо Кори. — Может ли она внушать доверие? Права ли она?»

«Командор Мендес, по самым надежным оценкам цифры потерь на южном побережье следующие: 6 убитых в Решебете, 3 убитых в Надразиире и 24 — в Пазрамире…»

«Эти цифры могут быть интерпретированы и по-иному. Существенно то, что, причинив некоторые неизбежные страдания, мы уничтожили возможность тотальной гражданской войны между туземцами».

Дуг Клиффорд покачал головой:

— Неумно.

— Иногда они тонут сами, — заметил репортер ЭВВ, а его голографическое изображение спокойно продолжало:

«Я понимаю, что существуют некие туземные военные силы, которые примерно на семистах кораблях держат сейчас курс на северный континент. Командор, не есть ли это та самая „тотальная гражданская война“, которую вы пытались предотвратить?»

«Я не могу комментировать события на данном этапе; советую вам обратиться к исполняющей обязанности представителя Компании».

—  Благодарю вас, Кори, — тихо проговорила я. Когда изображение постепенно исчезло, сменившись видом внутренних помещений, по округлым коричневым стенам которых я узнала Дом-источник Ашиэл, я взглянула на Лутайю. — Это та запись, что я видела и одобрила?

— Это чистовой вариант.

В новом кадре Мехмет Лутайя отсутствовал, видно было лишь изображение женщины: светлые волосы, ей еще нет сорока, комбинезон с логограммой «ПанОкеании»… «Неужели это я?» — как всегда подумалось мне. Она сидит в одном из кресел-кушеток в Доме-источнике, ее лицо слишком серьезно; на нем видны возрастные морщинки, которых я никогда не вижу в зеркале.

«Мисс Кристи, вы — исполняющая обязанности Представителя „ПанОкеании“ на этой планете, вы сменили погибшего Представителя, Молли Рэйчел. Можете ли вы рассказать мне, какова политика Компании в ситуации, когда идет война?»

«Во-первых, мне хотелось бы пояснить, что это не есть ситуация войны — имели место некоторые случаи проявления враждебности, и наша политика заключается в том, чтобы сдерживать их везде, где это возможно».

Дуг поднял голову от головизора:

— Так кто же упрощает выпуски? Не говоря уже о том, что сам вопрос весьма не простой…

— Мне приходится получать этот материал после персонала Службы безопасности на орбитальной станции, и вам это известно.

Теперь на экране головизора был Лутайя, сидевший, как я вспомнила, напротив меня:

«Мисс Кристи, что, по вашему мнению, вызвало эти „случаи проявления враждебности?“

«По моему мнению — исключительно и просто: бедность. Это мир людей, живущих на грани нищеты. Живущих на небольших пространствах, не превратившихся тысячи лет назад в бесплодную горную породу. На Орте никогда не было достаточно места, чтобы прокормить общины, — а там, где это удавалось в прошлом, сейчас такой возможности нет. Почва истощена. Особенно на южном континенте, где возник флот, о котором вы упомянули».

—  Здесь я мог бы отредактировать получше, — бесстрастно проговорил Лутайя.

«И все же войны не было до тех пор, пока на Орте не начала действовать „ПанОкеания“.

«Земная технология вывела из равновесия социальную систему… запустила процесс, который, в конце концов, и так начался бы по мере того, как все большее число общин доходило бы до нижней границы прожиточного минимума. Да, это так. Верно также и то, что земная технология в состоянии исправить это… посредством должным образом финансируемой Программы Помощи голодающим районам».

«Возможно ли это теперь?»

—  Лучшей реплики и желать нельзя, — заметил Дугги.

Я наблюдала за своим молчащим изображением и успела подумать: «Слишком напыщенно, слишком простодушно». Надеясь, что сказанное мной содержало достаточно явной поддержки Компании, чтобы передать ее скрытую критику.

«Возможно, если мы сумеем остановить боевые действия… Социальное равновесие на Орте столь хрупко, столь искусственно — в конце концов, существует очень немного обществ, переживших подобную катастрофу, — что оно с трудом может воспринимать какие бы то ни было внешние контакты. Мы подходим к этому очень осторожно. Говоря „мы“, я имею в виду британское правительство, мою Компанию, все иные мультикорпоративные компании в этом секторе и, разумеется, самих ортеанцев…

—  Разумеется, — вкрадчиво произнес Халтерн.

«…и не исключено, что могут быть введены некоторые ограничения. Пожалуй, Каррик V нуждается в Статусе Защищенного Мира. „ПанОкеания“ не желала бы нести ответственность за причинение серьезного культурного шока инопланетной цивилизации гоминидов».

Слишком занятая мыслью о том, почему же я не рассказала им, что мы причинили страшный ущерб и теперь отчаянно пытаемся исправить положение, я не заметила смены изображения, пока не услышала резкий вдох Патри Шанатару… в кадре были они с Халтерном н'ри н'сут Бет'ру-элен. Экран головизора покрылся «снегом» помех, который лишь слегка рассеялся, но этого было достаточно, чтобы увидеть переданную спутниками картину пустыни к западу от реки Ай. Серебристое сияние бесплодной горной породы: Сияющая Равнина. За кадром звучал голос Лутайи:

«Сколь бы ни казалась серьезной ситуация, это еще не вся история. Существующее на Орте положение возникло с обнаружением Древней Технологии Народа Колдунов. Это одна из охвативших целые континенты зон опустошения на субмолекулярном уровне, оставшаяся после применения тысячи лет назад какого-то невообразимого неведомого оружия. Я спросил старшего исследовательской группы Рави Сингха и о возможности существования этой технологии в рабочем состоянии.

—  Вы выяснили это через меня? Я такого не помню.

Мехмет Лутайя пожал плечами, не отрывая взгляда от изображения на головизоре. Появились черты смуглого лица Рави, на фоне которого я выглядела как купол центра связи на острове Кумиэл по сравнению с расположенным рядом транслятором.

«Профессор Сингх, возможно ли, если на Орте были обнаружены и другие примеры действующей неизвестной технологии, чтобы существовала также и технология осуществления этого разрушения?»

Один лишь взгляд на лицо Рави заставил меня вздрогнуть. «Почему бы не выбрать Чандру, — подумала я, — или любого другого из группы Компании? Зачем было отбирать для этого наиболее консервативного человека в „ПанОкеании“?»

«Боюсь, у вас об этом более чем неверные представления, что не редкость в ЭВВ-средствах. Технология не может существовать без „глубокого тыла“ — без общества, которое обучает своих членов, чтобы те могли создавать отрасли промышленности — разработку месторождений полезных ископаемых, обрабатывающую промышленность, — которые, в свою очередь, могут создавать действующие технологические устройства. Все это на Каррике V исчезло».

Сидевший слева от меня Чандра с чертами лица, напоминавшими орлиные, ухмыльнулся и тихо проговорил:

— Единожды преподаватель — всегда преподаватель…

Изображение Лутайи упорствовало:

«Ваша исследовательская группа обнаружила артефакты в рабочем состоянии, возраст которых составляет приблизительно две с половиной тысячи лет. Отчего бы не могло уцелеть и оружие?»

«Если бы даже это было возможно, в чем я очень сомневаюсь, знания, необходимые для использования такой технологии, утрачены».

«Профессор Сингх, на южном континенте имеется действующая система каналов и очистки воды, возраст которой составляет по меньшей мере две тысячи лет, и местное население, кажется, не испытывает сложностей при пользовании ею».

«Это не доказано».

Раздражение на лице Рави сменилось чем-то вроде самодовольного и лишь частичного сожаления:

«К сожалению, при трагическом нападении на доктора Рашида Акиду были утрачены материалы исследований Компании. Однако могу вас заверить, что не было найдено никаких свидетельств, доказывающих, что система каналов используется как-то иначе, чем как памятные сооружения, дарованные свыше этой культуре».

Изображение сменилось: вместо Рави появился Лутайя. Репортер ЭВВ стоял на острове Кумиэл, а позади него было голубое небо в дневных звездах.

«Такова сегодня ситуация на…»

— Т'ан Кристи.

Я подняла голову от головизора, полуослепленная его яркими изображениями, и сначала не могла понять, кто меня отвлек. Потом взглянула вниз и увидела черногривого аширен , стоявшего в дверном проеме: ребенок Кассирур. Ке смотрело на всю нашу группу с поразительным самообладанием.

— Что такое, аширен-те !

— Пришел посыльный, чтобы видеть вас, т'ан . — Ребенок оглядел остальных, стоявших в этой залитой солнцем, пыльной комнате: ортеанцев и землян. — Сообщение для т'анС'арант .

— Я спущусь.

— У меня есть материалы, снятые непосредственно в Свободном порте Морврен. — Лутайя переключил головизор в режим блокировки. — Я получил также кое-какие отзывы от ЭВВ из Внутренних Миров.

— Это то, что я хочу увидеть… Я вернусь через несколько минут. Дугги, думаю, вы извините меня…

Он улыбнулся и наклонил голову, а когда за мной сомкнулся занавес из бусинок, я услышала нарастающий гул голосов и пошла вслед за аширен вниз по ступеням Арентине на Западном холме в комнаты нижнего этажа.

 

Глава 33. Изменчивые тени

Интрига в телестре — вторая натура, поэтому меня ничуть не озадачила просьба о личной встрече и я лишь мысленно перебирала имена тех Т'Анов , которые хотели бы получить какую-либо выгоду от связей с представителем Компании, то есть всех подряд. Аширен стрелой летело вниз по ступеням и сквозь занавес из бусинок, за которым на нижнем этаже находилась кухня. В этих помещениях был шиферный пол, и в них даже жарким летом Таткаэра сохранялась прохлада. Я прошла через кухню мимо л'ри-ана , занятого приготовлением обеда. Занавес из бусинок на внешней двери был отодвинут в сторону. Деревянные косяки обвивали усики ночного цветка кацсиса.

Женщина с черной как смоль кожей склонилась над большим столом, протянула руку, чтобы взять с него засахаренные фрукты и передать их ребенку:

— Благодарю тебя, аширен-те . Приветствую вас, Кристи.

Ее лицо закрывала обычная для Касабаарде маска из мягкой кожи. Она нащупала единственной рукой ее завязки, сняла, тряхнув головой и подстриженной черной гривой. Она улыбнулась. Глаза, желтые как солнечный свет… Вот она встала, и лязгнули ее харур-нилгири и харур-нацари , висевшие на плече, чтобы удобнее было пользоваться ими левой рукой. На ней были простая сорочка и брюки, в которые мог бы быть одет любой наемник. Ноги ее были босы и загрубели.

— Вы сошли с ума? — проговорила я.

— Тетмет только что спрашивал меня об этом. — Рурик снова протянула руку через стол, взяла пригоршню плодов киза и сунула ее себе в рот. Потом невнятно сказала: — Выйдем наружу. Так будет меньше вероятность того, что нам помешают.

— Вы сошли с ума.

— С какого же? — Она опять улыбнулась. — Скажем так, многие из моих памятей о прошлом того же мнения. Я думаю иначе. Посмотрим.

Уже собравшись следовать за нею во внутренний двор, я внезапно для себя остановилась.

— Но в Таткаэре… нельзя, чтобы вас увидели в Таткаэре.

Она остановилась в дверях, повернув ко мне голову; падавшее снаружи солнце делало ее блестящим черным силуэтом. Ее лицо было в тени. Минувшие десять лет лежали на ней тяжелым бременем: она теперь не Т'Ан Командующая или Т'Ан Мелкати, выбранная на большой Площади ниже Цитадели, здесь, в белом городе, в Таткаэре.

— Я не собираюсь быть здесь долго. Говорила я и с Т'АнСутаи-телестре . С Нелумом Сантилом Римнитом… — Она усмехнулась. В усмешке промелькнуло нечто вроде удивления. Повернувшись, чтобы выйти за дверь, она указала мне на поднос с вином из зиира и керамическими бокалами. — Возьмите это, если хотите. Мне нужно выпить, не знаю, как вам.

— Но…

К тому времени как я вынесла поднос на столик во внутреннем дворе, темнокожая ортеанка уселась там в тени зику и не обращала никакого явного внимания на стоявшего рядом с нею уроженца Топей.

— …лежит ответственность; вам никогда нельзя покидать Башню! Что если вас убьют?

— У меня в Башне все-таки есть ученики. — Рурик Чародей подняла голову, внимательно посмотрела на окна верхнего этажа, на небо в дневных звездах, и мигательные перепонки неспешно прикрыли ее желтые глаза. Она прислонилась спиной к стволу зику . Немного отросшая грива, отброшенная назад со лба, открыла сморщенный шрам клейма изгнания.

Словно почувствовав мой взгляд, она улыбнулась, и глаза ее прояснились.

— Вы думаете, я сошла с ума, придя сюда? Маленький аширен и л'ри-ан не знают меня, а в городе я всегда ношу маску. Вашим С'аранти , конечно же, все равно, кто я. — Она сделала своей единственной рукой приглашающий жест, и я села напротив. — Есть ли здесь, в Резиденции, кто-нибудь, кто мог бы меня беспокоить?

Думая вслух, я сказала:

— Патри Шанатару из Харантиша, но, думаю, он никогда не встречался с вами… и не слышал о вас. Потом… Рурик, здесь Хал, Халтерн Бет'ру-элен.

Уроженец Топей посмотрел на нее чрезвычайно недвусмысленным взглядом, означавшим «Что я говорил», какого я никогда не видела прежде у этого ортеанца. Он повернулся к нам спиной, внимательно глядя на арочный вход во внутренний дворик, и в каждой части его похожего на скелет тела угадывалось осуждение. Рурик стала разливать вино из зиира . Выражение ее лица изменилось. Она мягко сказала:

— Я увижусь с Халтерном, прежде чем уйти.

— Рурик…

— Нет, — сказала ортеанка. — Если бы я была Рурик, меня бы здесь не было. Я здесь потому, что я Чародей, и потому, что с незапамятных времен Чародей обладал некоторым влиянием на семьи-хайек … и даже, может быть, на Народ Колдунов из Кель Харантиша.

Сидя там, я ясно слышала шум города, голоса молодых ортеанцев на кухне и как кто-то вдалеке распевал одну из атональных песен Дадени. Было жарко, пыльно, и я подумала о том, насколько сильнее жара и бесплоднее земля к востоку отсюда, в Мелкати, где воины Калил и партизаны из хайек ждут кораблей, идущих под парусами, надутыми юго-западным ветром.

— Когда вы покинули Башню?

— Неделю назад… нет, восемь дней, — поправила она себя. — Мои люди доставили мне сообщение о кораблях хайек в Архипелаге и слухи о том, что Морврен, вероятно, подвергнется нападению. Что, как я считала, могло произойти. Потом я получила сообщение от Аннекта, из Кель Харантиша. Он передал, что город опустел, все линии крови ушли, ускользнули на джатах Побережья в ночные часы; Калил бел-Риоч, претендующая на то, чтобы быть Сантендор'лин-сандру, исчезла из Кель Харантиша…

Она подняла бокал с зииром и отпила из него, поставила на стол и вытерла губы запястьем. Ее темное лицо выражало язвительную иронию.

— Я оставила Башню, чтобы прийти и спорить с Народом Колдунов из Харантиша — глупый поступок, не сомневаюсь, но что еще я могу сделать? Я Чародей. Все оружие, какое у меня есть, — это слова. Какое оружие может быть у Калил бел-Риоч — вот что страшит меня. Подозреваю, что у нее ни чего нет, но разве я не могу рискнуть?

В этот момент мне стало кое-что ясно. Я подождала, что бы наши взгляды встретились, и сказала:

— Я не собираюсь говорить вам, что вы поступили разумно, вернувшись в Таткаэр. В особенности, когда четыре пятых причины вообще отсутствуют. Дело в том, что Сто Тысяч подверглись нападению — я права?

Она подняла заостренный подбородок и посмотрела на меня с высокомерием Ста Тысяч; это был взгляд Далзиэлле Керис-Андрете — Т'АнСутаи-телестре . Все добродушие исчезло, и она сказала:

— Что дает вам основание думать, будто вы обязаны мне что-то говорить?

— Не знаю. Я никогда не могла говорить вам многого. Во всяком случае, вы не стали бы слушать.

Ее поджатые губы невольно подергивались, она умышленно посмотрела в сторону, на окна верхнего этажа, а затем засмеялась, запрокинув назад голову, и выругалась:

— АмариС'арант ! И все вы, обитатели другого мира, лишенные Матери…

— Вы слишком отчаянны. Вы слишком рискуете.

— Не более, чем кто-либо другой. — Темнокожая ортеанка сидела, покрытая пятнами тени: свет блестел на рукоятках харуров . Она посмотрела в спину Тетмету. Тот рассеянно смотрел на небольшой пыльный внутренний дворик. Она улыбнулась. — Есть и другие, которые могут занять мое место.

— Нет.

Она взглянула на меня с изумлением, ее желтые глаза прикрылись перепонками, затем прояснились, и меня пронзил такой взгляд, что я подумала: «Что же такого она услышала от меня?» И сама удивилась. Во время последовавшего молчания я сделала глоток зиира . Его острый вкус вернул меня в реальность из воспоминаний о событиях восьмилетней давности.

— Я не знаю… вернуться ли мне в Римнит и Кеверилде или попытаться вступить в контакт с флотом хайек . Сейчас они должны находиться к югу от устья Медуэда. Что вы об этом думаете?

Она подняла руку, понадежнее закрепляя длинными темными пальцами пустой рукав. Эта шестипалая рука задержалась, чтобы потереть культю, словно та по-прежнему болела после стольких минувших лет, и белый солнечный свет стер с ее лица все морщины, говорившие о возрасте.

— Поговорите с семьями, плывущими на джатах и джат-рай . Я приду. Мне захочется первой увидеть ваши записи, с'аранти . — Она улыбнулась. — Да, С'арант-те . Мне хотелось бы, чтобы вы сказали: это подходящее дело для Чародея.

Затем улыбка исчезла, и на мгновение я увидела перед собой серьезное детское лицо: ребенок-амари , сбежавший из своей телестре и пришедший в белый город тридцать лет назад. Она подняла на меня желтые глаза под темными бровями и сказала на вдохе дрожащим голосом:

— Скажите мне, Кристи, что по-вашему это верно. Вы могли бы помочь мне убедить себя. Ну вот… мы… я не могла не прийти.

И в тот момент, когда она должна была бы больше всего походить на Рурик, я обнаружила, что лишилась дара речи из-за тех иных, древних воспоминаний, других жизней Чародея, которые я почувствовала в ней. Я открыла рот, но не могла придумать, что бы сказать.

— Мастер, — тихо предупредил уроженец Топей.

Тишину пустого внутреннего дворика нарушило движение: занавес из бусинок возле внешней лестницы отодвинулся в сторону. Появилась темная фигура Патри Шанатару, а рядом с ним Халтерн опирался на свою палку из ханелиса и близоруко щурился на солнечный свет.

— Это Голос Повелительницы? — спросила Рурик. Я кивнула. Она встала, отодвинув назад кресло-кушетку, заскрипевшее на каменных плитах. Единственная ее рука натянула на голову мягкую кожаную маску, скрывшую за темными прорезями желтые глаза. Все ее внимание было устремлено на старого ортеанца, Бет'ру-элена: ухоженного, ссутулившегося, с седым хохолком гривы. Мне в этот момент захотелось увидеть ее лицо.

— Поговорить с Голосом Повелительницы, — сказала она, стоя с согнутыми плечами, как в фехтовальной стойке, и звук ее голоса, даже негромкий, заставил (заметила я) Халтерна поднять голову. Рурик на миг положила руку мне на плечо — пошла через дворик вверх по лестнице.

Патри отошел в сторону. Я увидела, как Халтерн нахмурил брови, нерешительно протянул вперед руку, а затем опустил ее. От замешательства на его мягком лице появились глубокие морщины. Рурик поднялась на верхнюю ступеньку. С минуту они стояли друг перед другом под белым солнечным светом Таткаэра. Затем вместе вошли внутрь.

Спор с Кори Мендес занял у меня почти целый час; тем временем я урывками ела, отрываясь, чтобы поговорить с Дугги и с Патри Шанатару. Изображение, передаваемое по связи через коммуникаторы со Свободным портом, расплывалось. Все, чего я смогла добиться от Кори, — протестов относительно Службы безопасности Компании.

— Это не просто опасно, это безрассудно, — сказала она. Ее голографическое изображение мелькало. Помятая женщина с седыми волосами в кабине «челнока» F90. — Вас или убьют, или возьмут в заложники, а политика Компании такова, что при возникновении ситуации с заложниками она откажется от всякого сотрудничества. Линн, это местная ситуация. Это не то, во что станет вмешиваться Компания.

— Это ситуация, которую создала Компания.

Она опустила голову. Ее ослиное упрямство несколько ослабло. Она нехотя сказала:

— Мои люди закончат для вас анализ изображений. Линн, мне бы хотелось, чтобы вы пересмотрели свои намерения.

— Думаю, мы обязаны попытаться сделать это… Я возьму один из YV9, — сказала я, — есть еще несколько пассажиров.

Я отключила связь, обрывая поток вопросов. От длительного пребывания перед головизором в Резиденции у меня болела спина: кресла-кушетки были недостаточно высокими. Я встала, потирая поясницу и слушая вежливую беседу Дугги с Чандрой и с одним из людей Компании. В открытые окна влетал теплый ветер, шелестя занавесами из бусинок. Паралич вызывает не недостаток дел, наоборот — их слишком много, и ты не знаешь, с чего начать.

Из соседней комнаты вошел Мехмет Лутайя, неся чашу с наполовину подгоревшим мясом куру . Сказал с набитым ртом:

— Настраиваюсь на частоту ЭВВ, Представитель. Будьте добры взглянуть, что там продолжается.

— Могу вам сказать, что продолжается и что ничего доброго в этом нет, — ответила я, имея в виду полученные от Кори дополнения. Я включила канал, на котором должны были находиться агентства ЭВВ и который контролировала Служба безопасности орбитальной станции, и остановилась, увидев знакомое лицо:

«Я говорю с вами с Северного Прочного, самого большого острова поселения Свободный порт на северном континенте».

Висконти стояла возле закругляющейся стены, в тени флюгеров, мимо сновали ортеанцы, некоторые — в коричневых мантиях служителей Домов-источников. У нее был тот сутулый вид, какой возникает при долгих наблюдениях за небом, но говорила она ясно:

«За последние два часа ситуация здесь сильно ухудшилась. Враждебные корабли джат-рай, оставшиеся от основного флота, курсируют по проливам между островами. Мои попытки установить контакт с атакующими силами не удались. Я лично видела перестрелки с использованием средств примитивной технологии. Вот это — стрела, выпущенная из арбалета…»

Она протянула руку. На ее ладони лежала металлическая стрела с зубчатым наконечником: черная железная стрела.

«…а вот рана, какую она оставляет».

Камера показала, как она отошла назад, прошла вдоль стены до того места, где под ней лежали трое или четверо ортеанцев. Она присела на корточки возле мужчины со светлой гривой. Он лежал спиной к камере, забрызганный кровью, похожей на черную краску. То, что я сперва приняла за вырванную часть тела, было оперением стрелы, глубоко вонзившейся и торчавшей на ширину ладони из его позвоночника.

— Замечательный выстрел, — сказал Лутайя, с рассеянным видом подавая мне чашу с куру . Чувство голода у меня почему-то исчезло.

«Примерно в семидесяти милях к востоку от того места, где я сейчас нахожусь, соединяются главные силы флота Пустынного Побережья. Вероятно, это подготовка к полномасштабному вторжению…»

—  Это не говорит нам ничего такого, чего мы не знаем. — Я продолжила просмотр других передач.

— Рассчитываю получать что-нибудь каждые два часа, — сказал он. — Мы не только отправляем экспресс-сообщения с беспилотными сверхсветовыми кораблями во Внутренние Миры. Большинство из нас передает материалы напрямую в ЭВВ на Тьерри, Пармитере и Алеп-Девять.

«И вы думаете, что для вас стоящее дело околачиваться возле представителя Компании и посла правительства… Ну что же, кто знает? — подумала я. — Может быть, вы и правы. Следующие три-четыре часа станут решающими».

Лутайя ушел, и я связалась с Кумиэлом, чтобы справиться, заправлен ли топливом и готов ли к вылету «челнок» YV9. Отключив связь, я стояла в этой небольшой, жаркой комнате — наполовину земной и наполовину ортеанской, с приколотыми на стены распечатками данных вместе с древними ленточными знаменами цветов телестре Арентине, — и меня охватил озноб, страх, от которого у меня похолодели руки и затошнило. Восемь лет назад я необдуманно бросилась в такие дела, от которых у меня теперь замирает сердце, ввязалась в них, не имея понятия о том, какой катастрофой это может закончиться. «Макс , — подумала я, внезапно устыдившись того, что так давно о нем не вспоминала. — Есть вещи, от которых невозможно оправиться» , а потом поняла, что все еще стремлюсь к этому чувству, которое не переполняет, как прежде…

Не имея желания заниматься слишком дотошным анализом всего этого, я прошла в другую комнату, намереваясь поговорить с Дугги, с Патри Шанатару и, конечно, с Рурик…

— Я восхищен воинами ваших телестре , — льстиво сказал Патри. Я нашла его с Дугги и Халом во внутреннем дворике — то есть именно там, где ниже всего вероятность того, что тебя подслушивают. «Темнокожий, гладкий харантишец с гривой, ниспадающей неопрятными завитками, хрупкая, напоминающая птичью, фигура Халтерна Бет'ру-элена с бекамиловым пледом на коленях и вежливое самообладание Дугги — почти братья, — подумалось мне. — Разного происхождения, но между ними есть какое-то несомненное родство».

— Если бы это было сражение на равных, то, думаю, большое число телестре … — Патри помолчал, а затем добавил: — …в конечном счете. На борту флота джатов нас было значительное число.

Когда я села рядом с ним, Хал смотрел на харантишца с вежливой неприязнью. Старая преданность умирает с трудом: Патри по-прежнему оставался уроженцем Кель Харантиша…

— Есть еще одно обстоятельство. У нас имеется оружие с'аранти . — Патри положил руки перед собой на стол, глядя на них и сцепив пальцы. Вся его бравада исчезла. — Возможно, и не только оружие с'аранти . Я говорил об этом раньше. Вы тайно злорадствуете, что у нас, из Харантиша, нет памяти о прошлых жизнях, потому что в нас течет кровь Народа Колдунов. Я же не завидую, что вы помните об использовании этого оружия, этого древнего света.

— У Калил есть? — надавил Дугги.

— Иногда я думаю, что да. А иногда я вообще в это не верю!

— У вас должна быть какая-то вера в это, — сказала я, — или вас бы сейчас здесь не было.

Края крыш и стен расплывались в надвинувшемся с моря и закрывавшем гавань слабом тумане, который можно было заметить через арку входа. Он приглушал звуки города. И принес с собой влагу: пот тек ручьем. Я наблюдала за полным ортеанцем и видела на его лице болезненное сожаление.

— Мне не следовало оставлять ее. Половина родов теперь соперничает друг с другом за то, чтобы пользоваться ее благосклонным вниманием, и все с мечтами о Кель Харантише как новом сердце Империи… но это не то, что она задумала. Я ее знаю. Никто не знает ее так, как я.

Дугги, дав ему возможность бессвязно высказаться, пожалеть самого себя, направил разговор в нужное русло, подсказав:

— Каковы ее намерения?

— Укрепиться в Римните и Кеверилде, как мне кажется. А за много дней до этого, — сказал Патри Шанатару, — она объявит: у меня есть то древнее оружие, что привело к падению Золотой Империи. И если потребуется доказательство, попытается доказать это… и тогда всем нам придет конец; если она и завладела знаниями наших предков, это еще не означает, что она может справляться с ними. Но если может, тогда она скажет: вы снова под властью Золотой Империи… иначе в этом краю будут двигаться лишь серебряная пыль и холодный ветер….

Я спросила:

— Не блеф ли это?

— Шан'тай , все это может быть блефом. В ней появилось что-то такое, и я с трудом ее узнаю, я… если у нее, к несчастью, есть оружие, которое использовал Сантендор'лин-сандру, то что же, — она такая, каким был он.

С кухни пришел молодой л'ри-ан с вином из зиира и хлебом, и беседа прервалась. Помогая расставлять бокалы, я подумала: «Доверяю ли я Патри? Верю ли я ему хотя бы в том, что он предатель? Он стоял ближе всех к Калил бел-Риоч… и все это, возможно, лишь пропаганда, чтобы напугать нас.

— Безумие — сохранять такую угрозу над нашими голо вами, — возразил Хал.

— Я знал и другие миры, существовавшие на грани подобного равновесия. — Дугги не добавил вслух: «Но не очень долго» . Глянул на меня. — В этой ситуации Земля, пожалуй, вмешалась бы, но в таком масштабе…

— И с каким результатом?

Хал сложил чашей руки, поднимая бокал с зииром к губам, а отпив из него, вытер аккуратный морщинистый рот и сказал:

— Калил бел-Риоч не может жить вечно.

Патри очень живо возразил:

— В нашем городе ее жизнью жили и другие. Были сотни других, кого избегали, подвергали гонениям и поношениям, а они грезили прошлым, Империей, и, — заключил он, высказывая неопровержимую истину, — есть другие, подобные ей. Этого могло бы не случиться, если бы такой была одна моя Калил.

Известно, что в Ста Тысячах (известно это и про Хала) замышлялись попытки политических убийств. Я сохранила это в памяти для будущих размышлений. Запищал наручный коммуникатор, сообщая, что «челнок» на острове Кумиэл готов к вылету.

— Шан'тай Патри, не отправитесь ли вы сейчас со мной обратно на Кумиэл… — Было гораздо безопаснее держать его в защитном заключении у Миротворческих сил, чем оставлять ортеанцам из телестре . Я встала, гадая, где бы мне найти Прамилу Ишиду. — Дугги, что вы собираетесь делать?

— Думаю, один из нас непременно должен остаться здесь для координации дел правительства и Компании; это, конечно, могли бы быть вы, — сказал он, сложив пальцы домиком и глядя на меня снизу вверх.

— Нет, я полечу. Если будет слишком опасно, я не стану вступать с ними в контакт. Появятся другие возможности. Флоту потребуется по меньшей мере три дня, чтобы оказаться возле Мелкати.

Хал повернулся лицом к туманному небу.

— Мне бы хотелось, чтобы погода переменилась. Если бы Она соблаговолила, то летняя буря могла бы разрешить все это в нашу пользу. — Он подмигнул, блеснув небольшими глазами, и кивнул в сторону Патри. — Я не желаю зла вашим людям, т'ан , вы ведь понимаете.

— Прекрасно понимаю.

Веселье Дугги было заметно лишь тем, кто его знал. Он плавно вмешался в ситуацию и, взяв Патри Шанатару под руку, направил его в сторону входа во внутренний дворик, к л'ри-ану , стоявшему в ожидании рядом с коляской, в которую был запряжен скурраи . «Наряду с желанием избежать враждебности это, пожалуй, дает послу правительства последнюю возможность поговорить с Голосом Повелительницы… — улыбнувшись про себя, подумала я. — Ты слишком много лет на Орте, Дугги; это научило тебя никогда не упускать выгоду».

Халтерн поднялся. Оправил складки своей бекамилов ой верхней мантии, вышитой зелеными и золотыми нитями, и взял худой шестипалой рукой палку из ханелиса . В воздухе кружились мельчайшие капельки надвигавшегося с моря тумана. Устилавшие этот небольшой внутренний дворик камни медового цвета, казалось, тлели, вбирая в себя тепло скрытого солнца.

— Давно вы знаете о Чародее? — спросил он. — С тех пор, как вы и т'ан Клиффорд побывали в Башне два месяца назад?

— Я не могла вам рассказать о ней, Хал, извините меня.

Его круглое, ласковое лицо сморщилось в улыбке. После того как он поговорил с Рурик несколько часов назад, его оставило какое-то неясное напряжение; он усмехнулся и сказал:

— С'арант , вы еще будете в нашем такширие! Т'АнСутаи-телестре находится под большим впечатлением… Но, мне думается, будет разумнее, если никто другой не будет знать, что вернулась изгнанная Орландис. Или что она жива и сейчас Чародей. Она сейчас улетит с вами?

— Да… — ответила я, не успев хорошенько подумать, и в этом проявилось то, что стремишься сделать подсказанное Халтерном Бет'ру-эленом.

— Будьте красноречивы с хайек , — сказал он. — С'арант , я слишком стар для такой поездки, иначе бы отправился с вами; я слишком стар для поездок вообще, так что не стану возвращаться в Римнит и Кеверилде… а останусь здесь, в городе, и стану делать то, что смогу.

Я улыбнулась, зная, о каких сплетениях интриг между Т'Анами и с'анами известно Бет'ру-элену.

— Скромность вам не к лицу, Хал.

Он сделал знак светлогривому л'ри-ану , который сразу же выбежал на улицу, чтобы найти еще одну скурраи-джасин .

— Вы найдете меня в Цитадели, когда вернетесь. — Он остановил на мне взгляд водянисто-голубых ортеанских глаз без белков, желая что-то сказать, затем передумал, но, наконец, промолвил:

— Кристи, не знаю почему, но после стольких лет я буду волноваться за вас.

И прежде чем я смогла что-нибудь придумать в ответ, он пересек внутренний дворик и вышел через арку входа.

Туман на море скрывает гавань и толпы народу возле пришвартованных джат ов, склоны Западного холма и его крепость, которые я видела из внутреннего дворика. Таткаэр, плотно застроенный теснящимися домами телестре с глухими стенами, все еще нес на себе следы восьмилетней заброшенности: поросль зиира, зику и кацсиса . Это не тот же самый город, в который я прибыла тогда послом, и этот старик — не тот самый Халтерн Бет'ру-элен. Все, что остается неизменным, по-прежнему остается связью, существующей между нами.

Я поднялась по лестнице обратно и, найдя Прамилу Ишиду спящей сном праведницы, разбудила ее; пункт связи на Кумиэле снова послал сигнал, чтобы сообщить, что YV9 готов к полету. Затем я нашла Рурик Чародея, и та в течение нескольких бурных минут убедила меня в том, что должна уйти отсюда так же тайно, как пришла — через ворота дома телестре женщина в маске выскользнет из города: амари Рурик Орландис уйдет из своего города, Таткаэра, неузнанной, неизвестной.

Первый джат-рай был отмечен звездочкой на море в четырехстах зери западнее Таткаэра. Офицеры Компании, составлявшие экипаж «челнока» YV9, относились ко мне с неодобрением, но это меня не волновало. «В данный момент я — исполняющая обязанности представителя Компании, — подумала я. — Пока это продолжается, у меня есть полномочия поступать таким образом… если же это протянется достаточно долго, то мы освоимся…»

— Снизьтесь до восьмисот футов, — приказала я.

Линия побережья к северу от нас тонула в туманной дымке. Мы пересекли кильватер джат-рай , спустившись достаточно низко, чтобы видеть мужчин и женщин хайек , устремившихся к металлическим поручням кораблей и указывавших друг другу на нас.

Прамила Ишида сказала:

— Это один из кораблей хайек средней части Побережья. Из зоны Кварта. Займите сеть анализом изображения.

Молодой офицер, к которому она обратилась, нахмурился, отводя взгляд от тихоокеанки в лохмотьях, но я кивнула ему, давая разрешение. «Думаю, Прамила не заметила, что среди персонала Компании явно циркулируют слухи о ее роли в этом деле… а меня это совсем не заботит», — поняла я.

Рурик склонилась, разглядывая изображение на экране головизора. Свет отражался от ее желтых глаз. Она заговорила, и то был язык Башни, который здесь могли понимать лишь она и я:

— Семьи хайек теперь не самое важное, С'арант . Не забудьте: мы должны говорить с Народом Колдунов из Харантиша.

В зоне обзора появились корабли сопровождения основного флота. Джаты с высокими мачтами, построенные из соединенных клепкой листов металла, со стальными парусами, показавшимися вдруг слишком хрупкими и тяжелыми… Сначала один джат , чертящий по океану белую линию, затем другой, затем еще два, дюжина вытянувшихся в колеблющуюся цепочку… А вот и основная масса флота. Голоса членов экипажа, говоривших с базой на Кумиэле и с людьми Кори в Свободном порту, отошли на задний план; все это для меня исчезло, я видела только флот хайек Побережья.

Джаты и джат-рай всех размеров (некоторые были загружены до такой степени, что неуклюже передвигались по волнам). Паруса поставлены на сильный, устойчивый ветер… Поперек основного курса флота сновали небольшие лодки. Надутые паруса, поручни, облепленные толпами людей, мужчины и женщины, что-то указывающие друг другу и напряженно смотрящие на небо, и Звезда Каррика как взорвавшееся на воде солнце. Кильватерные струи джат ов, пересекаясь, образуют пенную бахрому на море желтовато-зеленого цвета…

Когда мы снизились еще больше, реактивная струя силовых установок YV9 покрыла море рябью. Под нами прошел один джат-рай с парусами, залатанными с помощью заклепок, и палубой, заваленной узлами, заставленной печками, заполненной спящими аширен , какими-то прикрытыми предметами, вдвое превышающими рост ортеанца. Я взглянула на приборы: никаких показаний выделения тепловой энергии. Пока. А затем, когда мы прошли параллельно курсу флота до его конца, «челнок» снова снизил скорость полета. Кори легко было говорить: «По оценкам — до семисот кораблей». Теперь мы проходили над небольшими кораблями сопровождения и группами кораблей, по-прежнему летя на запад, по-прежнему не видя им конца; корабли шли группами, которые, казалось, усеяли море от северного до южного горизонта… Наконец мы долетели до далеко растянувшегося хвоста. Это были два джат-рай , барахтавшиеся без парусов; на них продолжались лихорадочные ремонтные работы; один джат был брошен. А на западном горизонте все еще появлялись неясные очертания следующих кораблей… Рурик сказала:

— Это не вторжение. Переселение.

Я выпрямилась, потирая поясницу.

— Информационная сеть произведет обработку изображений через несколько секунд. Тогда мы установим контакт. — Я повернулась к пилоту. — Вернитесь обратно, пожалуйста.

Прамила Ишида тяжело опустилась в одно из ковшеобразных кресел. Оперлась обеими грязными руками на край головизора и стала пристально всматриваться в изображения джат ов и джат-рай , когда YV9 развернулся и полетел обратно над флотом. Она улыбалась. На ее лице было странное выражение, и можно было с беспокойством задуматься о том, через что ей пришлось пройти, чтобы испытывать подобные чувства.

— Представитель Компании не должен подвергать себя опасности, — заметила она.

— Когда я включу магнитную пленку с записью голоса для передачи сообщения по узконаправленному лучу, то намереваюсь разъяснить им, что мы вооружены и откроем огонь, если это будет необходимо. — «А после Решебета, — подумала я, — они поверят мне. Парадокс, если то, что сделала Кори, послужит мне защитой».

«Челнок» YV9 перешел в режим зависания в каких-нибудь пятистах футах над морем. На голографических изображениях было видно небо в дневных звездах с проведенной по нему полоской высокой облачности, а летняя туманная дымка по-прежнему скрывала горизонт. Гигантский круг океана с покрывающими его бесчисленными небольшими кораблями, белые кильватерные струи за кормами, изгибающиеся подобно траекториям стрел, летящих на восток… Голубое и золотое. Я почти ощущала холодный ветер, чувствовала вкус соли.

Я переключилась на режим данных, выводя анализ голографических изображений на экран головизора, и пока в нем происходило представление альтернативных данных, стала настраивать наружное устройство для передачи записи по узконаправленному лучу.

— Анжади есть по меньшей мере на трех джатах , — сказала Прамила.

Мягкий зеленый свет в кабине падал на потертые кресла, на край головизора, на лица принадлежавших к Компании членов экипажа — всем четверым было едва за двадцать, и они не знали, к кому следует относиться с большим подозрением: к инопланетянке ли, к изменнице-тихоокеанке или к сумасшедшему представителю Компании. Я усмехнулась. Когда я снова вернулась к отображенным на экране данным, Рурик произнесла из полумрака кабины:

— Не Анжади, Кристи. Скажу вам, что увидела я, — это Золотые из Харантиша, на каждом джате и джат-рай . Их по небольшой кучке на каждом судне, но неужели это все, что нужно К'ай Калил? — Темнокожая ортеанка подошла поближе к головизору. Длинные пальцы массировали культю правой руки, боль в которой после стольких лет все еще мучила ее. — Мы должны поговорить…

Край головизора жестко ударил меня под ребра, и сразу перехватило дыхание. Звук клаксона разорвал воздух в кабине. Наступила темнота: либо отключилось освещение, либо у меня на время потемнело в глазах. Возникло ощущение тяжести, а затем я услышала настойчивые сдержанные голоса: «челнок» взмыл вверх. Сигнал клаксона прекратился: восстановилось внутреннее освещение.

— …сообщение о применении против нас оружия высокой технологии в точке 764.069.546; повторяю: 764.069.546. Доклад о повреждениях следует. — Молодой темноволосый офицер отклонился от пульта, закончив запись сообщения, улыбнулся мне и сказал: — Мы все еще летим, Представитель. Им не повезло!

— Включите мне повторный прогон записи изображения. Сейчас же.

Рука Рурик взяла меня под локоть, оттаскивая к одному из кресел. Ее пальцы ощупали мои нижние ребра, и я поморщилась от боли.

— У вас ушиб, — сказала она. — Вы, с'аранти , легко получаете повреждения.

Адреналин все еще поступал в кровь с каждым ударом сердца, и я воспользовалась этим, чтобы двигаться вперед: страх — это хорошее горючее. На головизоре пошел повторный прогон записи: на одном из джат ов под нами появилась вспышка света, идентифицированная приборами как применение микролучевого импульсного оружия. А вот, на корме, находящийся в наклонном положении GHD4.

— Перейдите на схему уклонения. Я хочу установить контакт с джат ом посредством магнитной записи. Дайте ближнее изображение. — Я склонилась над головизором, держась одной рукой за ребра и морщась от боли. — Я думала, что видела это раньше… Прамила, это один из кораблей с хайек Анжади на борту. Идите сюда. Я хочу, чтобы вы говорили через звукоусилительную установку. Вы скажете им, что мы хотим перемирия, встречи, а если мы не добьемся этого… если они снова откроют огонь…

— Да? — И она улыбнулась.

— Тогда мы попытаем счастья с другим кораблем. — Ко мне вернулось дыхание и некоторая доля хладнокровия. — Думаю, однако, будет легче установить контакт там, где знают вас и меня. Даже если это и несущественно.

Она нерешительно подошла, села в покинутое мной кресло и подключила коммуникатор к звукоусилительной установке узконаправленного действия. На ее круглом лице было выражение почти разочарования. Как будто бы ей доставило удовольствие, если бы Компания угрожала применением силы против хайек Побережья… если бы оправдались ее худшие опасения?

— Кетриал-шамазшан'тай Анжади…

Ее голос, усиленный аппаратурой, вполне отчетливо достигал палубы джат а, находившегося под нами. Я видела, как ортеанцы со светлыми гривами смотрели вверх на висящий над ними «челнок»; на экране было изображение происходящего прямо сейчас, достаточно четкое, позволявшее различать выражения на лицах: страх, замешательство, надежду.

— …я была в Девятом рэйку Анжади, а шан'тай Кристи была принята в зииране. Мы хотели бы вступить с вами в переговоры без применения оружия. Если вы знали Сетри-сафере из Девятого рэйку, тогда слушайте: это было бы и его волей…

Она отключила звукоусилительную установку и молча сидела некоторое время. На ее лице виднелись яркие полосы, едва заметные в тусклом зеленом свете, и еще она улыбалась: это было ортеанское выражение на человеческом лице.

Когда аппаратура YV9 улавливала и идентифицировала голоса находившихся под нами на палубе, отфильтровывая шум силовых установок «челнока», ветра и волн, Рурик снова протянула вперед руку, коснулась моего плеча и указала на голографическое изображение палубы джат а.

— Эти двое? Да, они из Анжади, я их знаю.

— Не те. Вот: Колдуны из Харантиша, — сказала Рурик. — Вы, наверное, помните, что у меня были люди в порту Харантиша и на каналах. Вам незнакомо это лицо, но я его знаю, хотя мы никогда не встречались. Это Орис из рода ученых Кеталу.

Раскрылся отделяемый грузовой отсек, после чего время пребывания на «челноке» показалось часом темноты и тесноты, и я ступила на качающуюся палубу джат а, следом за мной вышла Прамила Ишида, а позади нее — фигура Чародея в мантии и маске. Яркое солнце ослепило меня. Я искоса взглянула на сияющее небо, видя над нашими головами корпус зависшего «челнока», а затем сквозь ослепительный блеск разглядела стоявших на палубе ортеанцев из хайек. Джат опускался и поднимался на волнах, и я пошатывалась, чтобы сохранить равновесие.

Неприветливый голос сказал:

— Приветствую вас, шан'тай Кристи.

Он прозвучал громко, чтобы перекрыть плеск волн о металлический корпус судна и щебетание аширен , стекавшихся к грузовому отсеку. Они бросились врассыпную, когда тот двинулся вверх, поднимаемый обратно на борт YV9.

— Приветствую вас… — сказала я двум ортеанцам из хайек , которых узнала: коренастую женщину и опиравшегося на ее плечо худого и изможденного мужчину, — …шан'тай Фериксушар и шан'тай Хилдринди.

Прамила подошла, встала рядом со мной и мягко произнесла:

— Приветствую Анжади и все хайек , что здесь есть.

Ортеанцы столпились на верхней и средней палубах, некоторые взобрались на корабельные снасти; в нашу сторону обратилось множество лиц. Их гривы были белыми или желтыми, сами они — невысокого роста, худые, и я подумала: «Как нам остановить их? Это безумие. Дипломатию нужно было пускать в ход до того, как мы дошли до этой стадии…»

Но меня не остановило. Фериксушар резко сказала:

— Чего вы хотите, шан'тай Ишида?

Тихоокеанка быстро взглянула на меня, а затем на пожилую ортеанку. Она обвела взглядом ряды ортеанцев и сказала:

— Сетри-сафере из Девятого рэйку мертв. Его убила женщина из Харантиша. У вас здесь есть человек из Харантиша. Дайте ему поговорить с нами.

Ветер задувал волосы мне на глаза. Я начала обретать ощущение равновесия на этой раскаленной солнцем металлической палубе. На всех лицах, что я видела, было выражение флегматичной невозмутимости, но мне подумалось, что при упоминании Народа Колдунов из Харантиша на них промелькнула какая-то реакция, и я сказала худому мужчине:

— Шан'тай Хилдринди, должна ли теперь Компания вести переговоры с людьми из Кель Харантиша о делах семей-хайек ?

Его рука вцепилась в плечо Фериксушар, смяв тонкую материю ее мантии мешаби . Яркое солнце подчеркивало глубокие морщины на его лице и синеватые тени вокруг рта, и мне стало ясно, что прошло совсем немного месяцев с того времени, когда я разговаривала с ним в Махерве, и насколько сильно прогрессировала его болезнь.

— Вы хотите вызвать наш гнев, — сказал он, улыбаясь. — Гнев лишен мудрости. Мы приняли ваше приближение за нападение: это было неразумно. Или лишь преждевременно?

«Нужно было сообразить и не упражняться в фехтовании с тобой, — подумала я. На поясе у Хилдринди, как и у Фериксушар, висел нож с кривым лезвием, за спиной — арбалет. Взглянув поверх их голов на лучевой импульсный генератор GHD4, закрытый теперь какой-то залатанной тканью, я увидела харантишца.

— Приветствую вас, — окликнула я его, — шан'тай Орис Кеталу. Спускайтесь и поговорите с С'арант и, если вы командуете этим кораблем…

Толпа расступилась и пропустила его вперед. Он был высок, его по-кошачьи проворные руки и ноги без труда отыскивали точки опоры для устойчивого положения на вздымавшейся и опускавшейся палубе; он легко спустился по ступеням с верхней палубы, подошел и встал рядом с Хилдринди. Бледная кожа, харантишская чешуйчатая кольчуга… Сначала мне показалось, что у него белая грива, но когда он подошел ближе, я заметила, что волосы у основания черные. Глаза на лице с узким подбородком были не золотыми, а карими.

— Это союзники. — Голос Ориса Кеталу был резким, говорил он на обычном сленге хайек . — Не слуги, а союзники. Союзники города Кель Харантиш и Повелительницы Калил…

— Калил убила Сетри-сафере!

Молодая тихоокеанка с искаженным лицом шагнула вперед, спотыкаясь на металлической палубе. Я наполовину протянула вперед руку, чтобы остановить ее, но передумала. Как говорит Хилдринди, гнев лишен мудрости и провоцирует других на неразумные слова.

Землянка, запинаясь, проговорила на официальном диалекте зииран ов:

— Слушайте, рэйкухайек Анжади! Сколько столетий семьи были рабами Народа Колдунов из Харантиша? Вам выпала возможность освободиться — на северном континенте есть земля, где вы можете поселиться, которая не принадлежит телестре , земля, где не нужны каналы, зиираны . Цена ее — мир, всего лишь; вы могли получить ее, и что же? Вы приглашаете Народ Колдунов снова командовать вами!

Фериксушар фыркнула и, заглушая шумные комментарии окружавших нас ортеанцев, сказала:

— Сетри сказал, что может освободить нас от Побережья, и потому мы пошли за ним. А если Повелительница-в-Изгнании может здесь завоевать для нас землю, то мы пойдем и за нею. Голод строго обходится с принципами.

Орис Кеталу поднял руку с толстыми короткими пальцами, призывая к тишине.

— Мы были заперты в этом чумном городе в течение стольких поколений, что вам, С'арант и, не сосчитать. Если семъи-хайек были нашими слугами, то и мы служили им. Теперь оба наши народа заключили свободный союз.

Мигательные перепонки скользнули вниз, прикрыв его глаза, когда наши взгляды встретились и поднялись. Более тихим голосом он добавил:

— Да, мы получали от них пищу и воду, которых не могли добыть сами. И да, они получали от нас наши знания, чтобы сохранять в действующем состоянии каналы и поддерживать жизнь в зииран ах. Кто же тогда был рабом, шан'тай !

Его неожиданная честность ошеломила меня. На миг во всем этом движении воцарилась тишина: слышны были грохот океана, шум ветра, хлопанье парусов, низкий гул висящего в воздухе YV9. Тут что-то коснулось моей руки, и это оказалась мантия из грубой коричневой ткани. Вперед выступила темнокожая ортеанка: Рурик Чародей.

— Это старые раздоры между Кель Харантишем и Ста Тысячами. Веками им не было видно конца. Теперь вы ввязываетесь в эти раздоры и называете это союзом, надеждой на обретение свободы… шан'тай Фериксушар, вы полагаете, что получите свободу при правлении Калил бел-Риоч?

Коренастая женщина пожала плечами.

— Ста Тысячам не нужны каналы, чтобы поддерживать их плодородие, так что Народ Колдунов — простите, шан'тай Кеталу — не будет на нас влиять.

Я ощущала на губах горечь соли, чувствовала жесткость пропитанных ею волос. Внезапно мне пришлось сцепить руки на затылке, чтобы никто не заметил, что они дрожат. Запоздалый шок из-за нападения на «челнок» накатил сильнее. Я снова заставила действовать свой страх:

— Вы получили оружие с'аранти, шан'тай , нам это известно. Мы бы узнали об этом, даже если бы Прамила не сказала нам… — тут я заметила ироничный, забавляющийся взгляд Хилдринди, — …и это — предмет для беспокойства. Несмотря на то, что это произошло, Компании очень не хотелось бы ввязываться в войну. А теперь я спрошу вас кое о чем… Рассказал ли вам шан'тай Кеталу, как Калил намерена покорить Сто Тысяч? Рассказал ли, что за оружие она занесет над их головами?

Один из Анжади вышел вперед, чтобы срочно о чем-то переговорить с керетне Хилдринди. Гул голосов заглушил все прочие разговоры, по-видимому, разом закричали все мужчины и женщины хайек ; младшие аширен бросились в стоявшие на палубе палатки.

— Был… — по-сержантски тренированный голос Фериксушар перекрыл все другие, и она добавила более спокойным тоном: — Был какой-то разговор об оружии, шан'тайс'аранти . Что это такое?

Стоявшая рядом со мной Рурик подняла руку и сбросила на спину капюшон мантии. Вдоль ее позвоночника тянулась всклокоченная, несколько поседевшая с годами грива, узкое лицо в маске повернулось к толпе, обозревая всех ортеанцев хайек . Говорила она так, что собравшиеся вынуждены были напрягать слух, чтобы расслышать ее сквозь ветер и грохот волн: старый ораторский прием.

— Позвольте мне сказать вам, — произнесла она. — У вас есть воспоминания. Среди вас есть керетне . Позвольте мне напомнить вам об оружии Золотого Народа Колдунов, которое оставило после себя Эланзиир, Сияющую Равнину и тот Сумеречный Край, что лежит на далеком севере, в Пустошах. Есть оружие, которое как раковая опухоль пожирало лик этого мира. Есть оружие, которое, когда Империя была на вершине расцвета, когда она обладала таким могуществом, что даже ее рабы восхищались таким великолепием тирании… оружие, которое в этот момент привело к ее падению. Это именно то оружие, которое, как заявляет Калил бел-Риоч, у нее есть.

Ритмы полуофициального языка Побережья успокаивали ортеанцев точно так же, как притягивали их внимание мантии Башни. Разыгрывалась заранее продуманная пьеса для театра, который теперь следовало бы воздвигнуть над происходящим, чтобы достичь чего-то реального.

Орис Кеталу почти застенчиво сказал:

— Это угроза, не более того.

Со всей властностью Чародея, которую собравшиеся чуяли, даже не зная, кто перед ними, Рурик сказала:

— Я видела мертвые города из хрусталя, которые превращаются в пыль. Вот угроза, шан'тай Хилдринди, шан'тай Фериксушар. Хайек Анжади. Если у Повелительницы-в-Изгнании есть это оружие, то это — угроза для Ста Тысяч и для вас.

Фериксушар бросила на Ориса Кеталу быстрый взгляд, в котором промелькнуло нечто вроде презрения.

— Харантишцев мало. Нас много.

Я сказала:

— Теперь жителей в Ста Тысячах много, а вас, из хайек , мало. Если вы можете угрожать им, то Народ Колдунов из Харантиша получит возможность угрожать вам. Но это не очень плодотворная дискуссия, шан'тай . Если бы мы могли поговорить о земле к северу от Ста Тысяч…

Гул двигателей «челнока», висевшего над нашими головами, стал ниже тоном. Белый корпус блеснул на солнце, набирая высоту, поплыл, медленно вращаясь, на север, и я уже почти решила связаться с ним по коммуникатору, когда поняла, что он выполняет маневр между нашим джат ом и другим, приближавшимся к нам. Второй джат медленно сменил курс. Я подумала, облизывая горькие от соли губы: «Если бы они оказали нам гостеприимство, то мы были бы на полпути к переговорам, но мы ведем разговор здесь не вовремя и исчерпывая терпение».

Орис Кеталу не отрываясь смотрел на Чародея в коричневой мантии.

— Вы из Башни, шан'тай ! Башня не друг Кель Харантишу.

Фериксушар сказала:

— И хайек тоже. Недруги хайек всегда обитали в Коричневой Башне.

Рурик усмехнулась, сильно изумив обоих, и сказала:

— Вы только что стреляли по нам, но шан'тай Кристи не ответила вам тем же. Вот ваш друг, и у нее есть тесные связи с Башней.

Кеталу раздраженно сказал:

— Это не то, что я имел в виду.

«Она считает его ключевой фигурой, — подумала я. — Харантишца, а не хайек . И очень ловко выводит его из равновесия».

Рурик деловито продолжала:

— Только что я сказала, что мы были рабами Империи, и это верно. Здесь же ни вы, шан'тай Кеталу, ни хайек не рабы. Побережье представляло собой не рабство и тиранию, а модель выживания, в которую вы были заключены; единственный способ жить на земле, которая ни при каких условиях не могла поддерживать жизнь. И поверьте мне, если я скажу, что Башня всегда занималась лишь одним: поддерживала равновесие, когда тот или иной из ваших народов забывал о нем.

Моих локтей и спины касались тела, и я осознала, что ортеанцы хайек столпились теснее. Джат удерживал на ветру один лишь малый парус: все внимание было направлено на нас. Напротив Прамилы, меня и Рурик стояли представитель Народа Колдунов и Анжади. При таком близком контакте явственно доносился присущий зииран запах грязных тел и мускуса.

Керетне Хилдринди, по-прежнему опираясь на плечо Фериксушар, сказал:

— А теперь?

Лицо Рурик не было видно под маской. Я чувствовала их напряженное желание угадать ее намерения. Она сказала:

— Теперь даже вы и Золотые из Харантиша не можете сделать так, чтобы это опустошение могло поддерживать жизнь еще многие десятилетия. Шан'тай , отправляйтесь в Северную Пустошь. Земля телестре ни ваша, чтобы вы могли ее взять, ни их, чтобы отдать ее вам. Т'АнСутаи-телестре сказал, что предоставит вам свободный проход на север, в свободные земли.

— Чьей властью?

— Своей собственной.

Орис Кеталу вновь поднял руку, призывая к тишине. Поскрипывали металлические паруса, тяжелые волны гулко ударяли в корпус джат а.

— И властью Башни? — спросил он.

— Да, шан'тай .

— Ну что же, я не верю вам, — сказал он, и его карие глаза заблестели. — Вы объявили себя посланцем Башни, но я не верю, что Башня выпустит нас из своих когтей. Ни наш город Кель Харантиш, ни хайек , которые ему служат. Нет, шан'тай .

Ортеанка подняла руку, потянула завязки маски и сняла ее. Свет Звезды Каррика блестел на ее покрытой густой сетью мелких морщинок коже. Она улыбалась, ощущая дуновение воздуха на своем лице, и, когда она окинула взглядом все вокруг, я поняла, что ей известно: ни один из них не способен распознать клеймо изгнания на ее лбу, ни один из них не может назвать ее Чародеем. «Только эта безымянная женщина, не располагающая никакой властью, в силах убедить хайек и Народ Колдунов… и только она еще имеет власть, — поняла я. — Невозможно носить в себе множество жизней Чародея и казаться прежним, неизменившимся».

— Были и те, с чьим мнением Башня считалась, — мягко сказала она. — Вы, наверное, слышали о Бет'ру-элене Аширенине , который пришел во внутренний город Касабаарде, основал провинцию Пейр-Дадени… и создал нашу религию Богини.

Орис Кеталу моргнул, и обе перепонки — наружное и внутреннее веки — скользнули вниз.

— Присутствующий здесь керетне , вероятно, знает, что сказанное мною верно. Ваша связь с Нею есть кровь и вода.

— На севере связью является сама земля и источники Ее воды; и если вы поддерживаете эту связь, то вы — это Богиня, а Она — это вы, и вы не можете причинить земле большего вреда, чем вырвать свое собственное сердце. — Рурик помолчала. Семъи-хайек зашумели.

— Вы были в телестре , прежде чем попали в Башню, — с презрением сказал человек из Народа Колдунов.

Тогда Рурик протянула вперед единственную руку, схватила его за плечо. И, прежде чем он успел отреагировать, сказала:

— Смотрите на меня… смотрите. Да. Я такая же, как вы, во мне наполовину кровь Золотых. Да. Если бы можно было узнать, то моя мать с Побережья могла оказаться родом из Кель Харантиша. У меня нет воспоминаний о прошлой жизни. У меня есть только то, что мне говорит Башня.

От сокрушительного потрясения его глаза открылись: в течение нескольких мгновений он беззащитно смотрел на нее.

— Не понимаю…

— Мы не похожи на них, — сказала Рурик. — У нас нет керетне , нет памяти о прошлых жизнях. Если прошлое не с нами, то оно не управляет нами. Я жила в этом мире не в дни Империи. Если Сантендор'лин-сандру любил смерть настолько, чтобы отдать ей половину мира, то это не означает, что я должна или что вы можете или хотите сделать то же самое.

Он ошеломленно потряс головой, этот харантишец в коричневой кольчуге с подвижными руками и ногами, и его выкрашенная белой краской грива заколыхалась на морском ветру. Я бросила взгляд на Рурик и увидела: ее широко посаженные желтые глаза горели на темном лице.

— Освободитесь от этого, — сказала она. — То, что вы делаете, не единственный путь. Если может меняться Башня, то, значит, могут и Сто Тысяч, могут и Золотые из Харантиша.

Почти угрюмо Орис Кеталу сказал:

— Но я ничего не знаю о северных землях, об этих «Северных Пустошах», о которых говорит Т'АнСутаи-телестре . Они могут быть ничуть не лучше Побережья…

Хилдринди склонился вперед и с деланной иронией произнес:

— Шан'тай , куда уж хуже!

Кеталу бросился к нему, оттащил в сторону, лихорадочно говоря что-то вполголоса. Оба поглядывали на нас время от времени. Поискав глазами Прамилу и увидев ее среди других Анжади, я поняла, что наша сплоченная маленькая группа разделилась на части, рассеялась среди толпы ортеанцев из хайек . На верхней палубе стоял окутанный тканью корпус покинутого лучевого импульсного генератора.

— А если могут измениться они, — сказала темнокожая ортеанка, — то могут меняться и с'аранти . Кристи, я привела Ориса Кеталу к пониманию главного — он допускает возможность перемен, если и не более того. Могу ли я объяснить это и вам?

— Мне? — я пожала плечами, потом добавила: — Компания не меняется.

Рурик кивнула в сторону Прамилы Ишиды, стоявшей среди других членов Двадцать Восьмого рэйку .

— Что же она? А ваша Корасон Мендес сейчас увидев горящий Свободный порт Морврен, думает ли она так же, как когда-то? А вы, Кристи, вы — Компания. Допускаете ли вы возможность того, что обстоятельства могут быть различны?

Джат опускался, разрезая металлическим носом океан и вздымая радужный веер водяной пыли. Другие корабли скользили параллельными курсами, рассекая сверкающее море, с запада дул сильный ветер. В свете Звезды Каррика блеснул корпус «челнока». Я продолжала стоять на качающейся палубе и на мгновение ощутила то же облегчение, какое, должно быть, испытывал и Орис Кеталу. Ничто не внушало оптимизм, и все же — обстоятельства могут быть раз личными.

— Я допускаю такую возможность, — сказала я и, увидев ее улыбку, сумела только ответить тем же. — Это всего один корабль, Орис Кеталу — всего один человек. Это возможность, а не вероятность. Однако мне думается… у нас слишком много трудной работы и слишком мало времени: через несколько часов я скажу вам, что я думаю.

Рурик Чародей стояла босиком на горячей металлической палубе, слегка расставив ноги, в привычной устойчивой позе, опустив плечи. Она смотрела на Анжади, на Кеталу, и улыбка не сходила с ее губ. Она сказала:

— Это не все — до тех пор, пока не наступит завершение. А этого пока не произошло.

 

Глава 34. Ожидание утра

— Не так это просто, — сказала Корасон Мендес. Утром следующего дня она пересела с одного «челнока» на другой, отправив свой F90 для дозаправки на остров Кумиэл. Я дважды производила дозаправку моего YV9 в воздухе. Тридцать часов — почти предел того, насколько часто могут выполняться такие операции, и экипаж изнемогал от усталости.

— В Свободном порту по-прежнему идет сражение, — добавила она.

— Знаю. Сражение идет и здесь. По нам дважды открывали огонь. — Я не отрывала взгляда от головизора. — Из семнадцати возможных контактов мы провели шесть успешных… а-а, вот, видите?

Она наклонилась вперед над моим плечом. Ее черный комбинезон был помят, пропитался потом, как и мой, а на коже вокруг глаз проступала нездоровая бледность. Она искоса смотрела на изображение на экране. Множество джат ов и джат-рай отбрасывали длинные тени на движущиеся волны в лучах восходящего солнца; вот похожая на булавочный укол вспышка света, вот — еще одна, ответная: точечные сигналы гелиографических сообщений, передаваемых от корабля к кораблю.

— А я знаю, что это не дается так просто, — сказала я. — Все еще ничего не произошло. Прамила, тех, с кем Чародей и я говорили непосредственно, может быть, дюжина, а косвенно, возможно, — в десять раз больше. Еще ничего не произошло. Но может произойти.

— Джэмисон сказал, что вам пришлось пригрозить силой, чтобы подняться с одного джата .

«Черт побери, Джэмисон не имеет права контролировать наши сообщения», — подумала я. Мое раздражение было недолгим; я бы лучше постаралась улучить несколько часов для сна. Времена, когда я могла делать так и все же сохранять восторженный энтузиазм, давно миновали.

Кори сдавила переносицу, зажмурилась и снова сосредоточила внимание на изображениях в головизоре.

— Значит, вы разделились?

— Думаю, это достаточно безопасно; каждый из нас отправляется с вооруженным офицером. Прамила — на этом джат-рай … — я включила вставку с изображением широкого судна, тяжело передвигавшегося по высоким волнам примерно в трех четвертях мили позади нас. — Чародей — на более крупном джате с группой Колдунов из Харантиша.

Кори пожала плечами.

— Дело идет к тому, что все замкнется на мне, Линн. Мне хочется знать только одно — как вы готовитесь к ситуации, которая возникнет, когда эти корабли достигнут побережья Мелкати? По моим оценкам, мы затратили около шестидесяти часов, прежде чем смогли продвинуться к решению… Позволим ли мы этим туземцам вести войну средствами высокой технологии, не вмешиваясь в нее?

— Может быть, до этого дело не дойдет.

Она замолчала, и я взглянула на нее. Что бы она ни собиралась сказать, видимо, она передумала.

— Я посоветовала бы вам вернуться на Кумиэл на несколько часов, Линн, вы выглядите едва живой. Вы должны быть в форме, чтобы принимать решения.

В зеленоватом сумраке кабины у меня начало возникать ощущение тошноты. С «челнока» на джат , а с джат-рай — обратно на «челнок»… насколько же я дезориентирована? И Кори права. Моя работоспособность должна быть максимальной. Тем более теперь, когда у нас еще остается последний шанс…

— Дуг Клиффорд вылетит, чтобы встретиться с вами, — сказала я, — если вы хотите работать с послом правительства. Я уже говорила с ним об этом.

— Вы, кажется, оставили мне небольшой выбор.

— Молли Рэйчел обычно говорила, что я никогда не умела доверять людям работу — не верила, что они выполнят ее лучше, чем я сама… пусть даже мне она вообще не по зубам! Кори, мы знаем друг друга шесть лет, и я никогда не одобряла того, что вы делаете… а вы удивлены, что я озабочена этим теперь, после Решебета?

Седовласая женщина властным жестом дважды прикоснулась пальцами к моему плечу.

— Линн, я приму ваши упреки, когда у вас появится более хорошая мысль, как урегулировать конфликт.

— Как раз сейчас положение вещей подобно пуху одуванчика — любое дуновение направит его в другую сторону.

Она нахмурилась. Не осуждая, а соображая. Я так и видела, как в глазах Кори мелькают цифры и возможности: столько-то кораблей на Кумиэле, столько-то в Свободном порту, а столько-то в резерве на орбитальной станции. Столько-то человек здесь, столько-то на северном континенте, столько-то на южном…

— Линн, я бывала в мирах, где Компания потерпела неудачу. Я имею в виду не скоротечные конфликты, смерти, я имею в виду настоящий провал: кровавую войну, тянущуюся годами, из поколения в поколение, продолжающуюся по инерции собственной жестокости, в течение долгого времени после того как ее участники забыли о ее подлинной причине. Я всегда опасалась, что каким-нибудь образом окажусь в ответе за одну из этих катастроф. Единственный известный мне путь избежать подобного — прекратить войну раньше, чем она начнется.

Кори опустилась в чашеобразное кресло и жестом, в котором промелькнуло своего рода нечаянное высокомерие, сделала экипажу знак продолжать выполнять свои обязанно сти. Потом задумчиво добавила:

— Я не могу знать обо всех движущих силах, которые здесь действуют. Этого не можете ни вы, ни посол правительства. Мы принимаем решения вслепую, и это до смерти пугает меня.

В ее голосе я слышала не то, что она говорила, а усталость, и вспомнила слова Рурик: «Думает ли ваша Корасон Мендес по-прежнему?» У меня нет права судить.

— Я должна знать, какое оружие высокой технологии есть у этих людей. Линн, теперь Служба безопасности должна допросить Ишиду.

— Хорошо, — согласилась я. Могла ли я сделать это, когда теперь она находилась впереди меня, грязная и изможденная, по-прежнему казнящая себя за смерть Сетри? Ладно, после того как она перестрадает, служба Безопасности исцелит ее. И не следует удивляться моим поступкам — у меня фактически нет выбора. «Сейчас важны не хайек , — подумала я, — а Колдуны Калил, и Прамила здесь не является движущей силой…» — Когда грузовой отсек поднимет ее с джат-рай , держите под рукой пару ваших офицеров, чтобы забрать ее на орбитальную станцию. И проинформируйте меня, хорошо, Кори?

Кори склонилась над коммуникатором:

— Я прикажу одному из F90 забрать вас на Кумиэл.

Ранним утром я прилетела на Кумиэл. Был, пожалуй, еще ранний час. Полетное время между флотом хайек и островом сокращалось всякий раз, как я совершала очередной рейс. Теперь оно составляло около девяноста минут лета.

— Аппаратура для обработки информации здесь, Представитель, — сказала лейтенант, командир F90, покидая мою кабину, и показала на небольшой терминал, встроенный в стену. Я кивнула и, после того как она ушла, некоторое время стояла, потирая лоб. Вибрации и гул двигателей F90 совпадали с дрожью в моих руках, болели глаза и голова. Эти «челноки» — настоящие металлические клетки, в них проявляется вся моя склонность к клаустрофобии.

Я села и включила воспроизведение информации, которую передал для меня Мехмет Лутайя. «ЭВВ-новости с Орте меня мало интересуют, но мне хочется знать, как на это реагируют дома», — подумала я.

Сообщая в правление Компании о том, что Каррик V нуждается в Защищенном Статусе, я хочу, чтобы общественность Земли получила некоторое представление о сути происходящего.

«…Последний выпуск новостей агентства „Ариадна ЭВВ“, тысяча шестьсот часов Тихоокеанского Стандартного Времени. Сообщает Ивен Кодали из верхней палаты депутатов в Токио…»

Изображение на экране встроенного в стенку кабины терминала было небольшим, недостаточно резким. «Двенадцать дней, — подумала я. — Столько требуется беспилотному сверхсветовому кораблю для полета от Земли до Каррика V. За двенадцать дней может случиться очень многое…»

«…интервью с Коммерческим Уполномоченным Компании „НюАзия“, и спросил о его реакции на обострение хода событий на Каррике V.

«Уполномоченный Чен, вы выразили резкий протест в адрес присутствующей здесь делегации „ПанОкеании“.

Прищурив глаза и глядя на небольшой экран головизора, я различила хорошо знакомые мне черты круглого, одутловатого лица By Чена, без которого обходился редкий сюжет агентств энерго-волнового вещания.

«Стоит лишь взглянуть на явную коммерческую эксплуатацию! Мультикорпорация „ПанОкеания“ вызвала на Каррике V такое разрушение культуры, что теперь там начинается большая война, однако Компания не сделала ничего, чтобы предотвратить ее или остановить…»

«Может быть верно и то, что на Каррике V… — легкий нажим Кодали нейтрализовал Чена, и я улыбнулась про себя. — …на Каррике V «ПанОкеания» вложила значительные средства в Программу Помощи?»

«Это лишь уловка для отвода глаз, для того, чтобы тонко замаскировать явную эксплуатацию инопланетной культуры. Политика нашей мулътикорпорации „НюАзия“ всегда заключалась в том, чтобы включать местное население на всех уровнях, быть направляющей рукой, как если бы…»

Я промотала запись вперед, более чем хорошо зная о «направляющей руке» By Чена, чтобы еще раз слушать эту рутину.

«…новости от „Трисмегист ЭВВ“, полдень по европейскому времени. По-прежнему поступают сообщения о потерях в сражении на планете Каррик V в секторе Звезд Сердца. Номинально эта планета находится под протекторатом британского правительства. Я побеседовал с представителем этого правительства о действиях, которые там предпринимает мультикорпорация „ПанОкеания“».

«…нет слов, чтобы выразить, как резко мы осуждаем использование военной силы…»

«О, Боже! — подумала я, приподнялась и вернула изображение. Светловолосый бородач на фоне офисов Департамента — это Стивен Перро. — Какого черта вы делаете в качестве представителя правительства перед ЭВВ-агентством? — удивилась я. — Надо бы просмотреть его сообщения, когда вернусь на Кумиэл».

«…осуждение использования военной силы; тем не менее, сообщения подтвердили, что местное население имеет доступ к военной технике высокого уровня технологии. Поэтому „ПанОкеания“ была вынуждена принимать меры».

«Представитель Перро, могу ли я спросить вас о том, каким образом туземцы на Каррике V обзавелись собственной военной техникой?»

«К сожалению, должен сказать: имеются доказательства того, что она была доставлена им нелегально самими членами мультикорпорации „ПанОкеания“. Обязан также добавить, что это не было санкционировано руководством „ПанОкеании“, и у меня нет сомнений в том, что уже предприняты шаги к исправлению этого положения. Тем не менее, мое правительство сознает, что уже причинен вред».

«Поднимает ли ваше правительство вопрос о компенсации?»

«Несомненно. Мы должны также отреагировать на предъявляемое общественностью требование введения своего рода защитного или особого статуса для внеземных культур, подобных Каррику V, которые столь чувствительны к внешнему вмешательству».

—  Славно, Стивен, — проговорила я. — Когда очередь дойдет до «ПанОкеании», топи их с улыбкой…

Немногие из агентств добавили к этому что-либо еще. Я собиралась бегло просмотреть записки до конца, когда мое внимание привлекло одно из сообщений. Переключившись обратно, я прогнала его в реальном времени:

«…„Тэйлиссин ЭВВ“. Продолжает нарастать общественный скандал в связи с затруднительным положением „ПанОкеании“ на планете Каррик V в секторе Звезд Сердца. Сегодня вечером мы передадим для вас комментарий относительно удара, нанесенного вооруженными силами мультикорпорации по портам на южном континенте этой планеты…

Быстро мелькали лица. В час связи с общественностью в ЭВВ-агентствах обычно бывает полно публики, но теперь я привстала и с удивлением смотрела на поразительно большое число поступающих запросов. «И это „Тэйлиссин“, — поду мала я, — но ведь „Тэйлиссин“ не относится к ЭВВ с наиболее широкими возможностями… надо вернуться к „Мардук ЭВВ“ и „Ц'усиЭВВ“…»

«Это ужасно. Именно ужасно. Я не знаю, как мы такое допускаем… — Мужчина средних лет с плоскими чертами шоколадного лица на мгновение — у меня захолонуло сердце — напомнил мне Молли Рэйчел. Он ошеломленно смотрел в камеру. — …на этой планете есть мертвые, их убили мы; не знаю, как теперь Компания может ожидать нашей поддержки…»

Фоновые изображения оставались теми же: какая-то улица в каком-то городе южного полушария. Группа молодых мужчин и женщин вокруг камеры репортера:

«Мы хотим заявить протест…»

«Какое право мы имеем это делать?»

«…это не что иное, как частная армия! Компания не имеет права так поступать. Сначала какая-нибудь небольшая планета на периферии Звезд Сердца, а затем дело дойдет и до нас, вот увидите, достанется и нам, здесь…»

У всех на комбинезонах были эмблемы мультикорпорации, и я заметила, что часть их представляла некую «Зилэнд Компани». Глядя на молодые желтоватые лица, я испытывала нечто вроде сожаления: я не могла теперь так остро ощущать негодование, так остро воспринимать насилие.

«…я видел прямую трансляцию, и там — лежащие на камнях тела. Что там делают наши люди? Почему же никто не остановил их? Положение определенно ухудшается, растет число жертв…»

Застывшее изображение: обносившийся человек на улице одного из тихоокеанских городов. Мгновение я смотрела на него, этого безымянного человека, с ненавистью, думая: «Может воздержаться от критики?» Затем выключила записи ЭВВ-агентств.

F90 гудел, трясся в воздушных турбулентных потоках, и я пересела обратно в ковшеобразное кресло, думая о том, как невелика эта кабина, о пустом пространстве за бортом, об орбитальной станции во многих милях над поверхностью планеты, об огромном расстоянии отсюда до Мира Тьерри, о световых годах между мной и домом… Непостижимые расстояния. Если бы солнце Орте было видно теперь в небе Земли, то оно светило бы тем светом, что освещал Золотую Империю на вершине ее могущества пять тысяч лет назад…

Обстоятельства могут быть различны. Последнее, что я сказала ей, прежде чем мы расстались, чтобы вступить в контакт с джатами поодиночке, было: «Разумно ли говорить хайек , что они не были рабами Кель Харантиша? Очень хорошо говорить о «включении их в модель выживания», но как бы невольно ничего не говорится о контроле Народа Колдунов над системой каналов».

Она усмехнулась и, словно забавляясь, прикрыла желтые глаза перепонками.

— Лгите во благо, — посоветовала она. — Если я как Чародей что-то и поняла, так это, что история — это то, что вы о ней помните. Как раз сейчас мне хотелось бы, чтобы люди Калил вспоминали мирные дни Золотой Империи, и, будь у меня выбор, — сказала Рурик Чародей, — я бы желала, чтобы они забыли о Калил бел-Риоч. Но это мы еще сможем устроить.

«Челнок» F90 начал снижение для посадки на острове Кумиэл.

Дуг Клиффорд встретил меня на временной посадочной площадке. Мы быстро пошли через остров по тропинкам, которых здесь не было, пока этой землей не стала пользоваться Компания. На востоке все выше поднималась Звезда Каррика — серебристо-белый ослепительный блеск. Было уже жарко: день обещал быть очень знойным.

— Вы оставили уважаемую Корасон Мендес облететь флот хайек ! Разве это немного не… как бы сказать? Не опрометчиво?

Взглянув на него, я подумала, что его вежливость — маска, скрывавшая изнеможение.

— Я бы сказала, что этого нельзя было избежать. Если это вас беспокоит, утешьтесь мыслью о том, что вы будете очевидцем… я задействовала вас без спроса, Дугги, однако я не могла с вами связаться.

Он бросил на меня сердитый взгляд. Пока мы шли, он указал мне на белый корпус правительственного «челнока» возле центра связи.

— Я был в Мелкати и сам столкнулся с проблемой с кон актом… мне известно, что там, в Кеверилде и Римните, находится более двух тысяч ортеанцев хайек , но могу ли я говорить с каждым из них? Нет. Я знаю, что здесь есть харантишцы, и то же самое относится к ним. Едешь по выжженной земле, и она кажется пустыней.

— А Калил?

Он остановился на пересечении тропинок, пролегших на утоптанной земле. Ветер с материка резко ерошил его рыжие, с проседью на висках, волосы. Столь непохожий на себя с одного туманного утра в пустоши телестре … Он молча смотрел на серо-голубую мох-траву и гранит. Одна его рука осторожно поднялась, чтобы потрогать забинтованный глаз.

— Кто знает, где бродят Колдуны из Харантиша? Все время вдоль побережья движутся корабли. И были спорадические стычки между ними и кораблями Ста Тысяч. — Дуг поджал губы. — Я надеялся, что удастся охладить ситуацию, но теперь это кажется маловероятным.

Усталость, одолевавшая меня на F90, теперь усилилась; наверное, я могла бы заснуть стоя. Звезда Каррика дышала мне в лицо своим теплом. Вдали я слышала плеск волн о скалы Кумиэла и металлические крики рашаку-базур .

— Не хотите слетать к флоту? Вам следовало бы поговорить с Рурик, Дугги.

— Семьсот кораблей, — сказал он. — Тридцать тысяч человек. Как бы сильно ни восхищала меня Рурик Чародей, я едва ли могу представить себе ее воздействие на них за последнее время. Эти люди введены в действие. Говоря это, я, конечно, нахожу в высшей степени отвратительным — пребывать в ожидании и не использовать все возможности для действия.

— Означает ли это, что вы полетите?

К моему удивлению, он усмехнулся.

— Да. — Затем более трезвым тоном добавил: — Правительственный «челнок» заправлен топливом примерно на шесть часов. В продолжение этого времени я буду делать, что смогу. Когда можно ожидать вашего возвращения?

Надо обязательно просмотреть сообщения от Стивена Перро, я не получала известий с Тьерри о Дэвиде Осаке и Рашиде Акиде, я должна говорить с ортеанцами телестре и paзузнать, что они намерены делать, если флот хайек достигнет Мелкати… Девятый день Первой недели Меррума: у нас осталось не более трех дней.

И если продолжать полагаться на стимуляторы, я просплю шесть дней, а не шесть часов.

— Я полечу с вами до полудня, — пообещала я, он коротко кивнул и пошел в сторону правительственного «челнока». Я зажмурилась от белого света чужого солнца и крикнула ему вслед:

— Дугги, будьте осторожны. Неприятно говорить, но… отправляйтесь с оружием.

Следующие несколько часов пролетели как один миг: сон, сеанс работы с банком данных и торопливый прием пищи. Я посоветовалась с Чандрой насчет эвакуации оставшегося коммерческого персонала на орбитальную станцию. Приказала также через каждые полчаса сообщать мне о местоположении флота хайек и обо всех изменениях в диаграммах местных или континентальных воздушных потоков.

До полудня не было никаких изменений: небо, усеянное дневными звездами, оставалось ясным, а с юго-востока дул сильный устойчивый ветер. Как сказал Халтерн н'ри н'сут Бет'ру-элен, одна летняя буря могла бы разрешить все наши проблемы…

Мне довелось побывать в море во время шторма. Будучи менее кровожадной, нежели Хал, я не могла никому пожелать такого ужаса. Но (подумалось мне) желать, чтобы силы природы избавили нас от принятия такого решения, я могла бы.

У ортеанцев с Пустынного Побережья есть оружие высокого уровня технологии, у них имеется по меньшей мере один лучевой импульсный генератор GHD4. Когда они достигнут побережья Римнита и Кеверилде, откроют ли корабли Кори по ним огонь? Или мы станем наблюдать, как ортеанцы телестре будут харурами сражаться против оружия высокого уровня технологии? «Боже мой! — подумала я. — Это так нелепо, что сама мысль об этом кажется дикой, трагичной. Что же мы можем сделать?»

Наступил полдень: я отыскала пилота для своего снова заправленного топливом YV9 и полетела над Внутренним морем на запад.

— Вот здесь, — сказала Рурик Чародей. Она показала на изображение линии побережья Римона и Имира, четко видное на головизоре. — Для того чтобы подойти к Мелкати где-нибудь севернее Песчаных отмелей, они должны будут либо сменить курс и обогнуть Острова Сестер, либо рискнуть и проплыть между ними — Арентине, Валера, Перниэссе и остальными. Это опасные воды для тех, кто их не знает.

— Они, конечно же, не станут рисковать?

F90 с гудением летел обратно на остров Кумиэл, постепенно снижаясь для дозаправки. Где-то снаружи, в ночном пространстве, Девятый день Первой недели Меррума переходил в Первый день Второй недели Меррума: время продолжало свой бег. Условные изображения на головизоре показывали растянувшуюся россыпь джат ов, державшихся под прикрытием побережья Римона.

— Опасность представляет все Внутреннее море, если его не знать, — добавила Рурик. — Вероятно, у них на джатах есть шкиперы, которым известно, что оставаться так долго в открытом море даже летом — значит рисковать попасть в шторм. Взглянем на все с другой стороны: Острова Сестер представляют собой некоторое укрытие.

У меня рябило в глазах, и я, потирая их, откинулась на спинку кресла. Прошло четырнадцать часов, а этот ортеанский летний день, проведенный в воздухе над джат ами и джат-рай , никак не кончался. Из девяти возможных контактов семь принесли успех. Я подумала: «Я больше не могу судить о том, что здесь может быть „успехом“…»

Рурик Чародей отстранилась от головизора, уперев в его край босую черную ступню, сильно выгнутую, снабженную ногтями, походившими на когти, и в мозолях от долгой ходьбы. Ее единственная рука переместилась за спину и почесала там, где начиналась грива.

— Я прочла сигналы их гелиографов, — задумчиво произнесла она. — Достаточно просто. Они пользуются кодами для торговли на каналах. Я прочла о разногласиях между хайек , о разногласиях между семьями и Колдунами Харантиша. Если даже это не так, — сказала она с кривой улыбкой, — то не из-за недостатка усилий! Что бы еще мы ни делали, мы даем им определенные причины говорить о себе.

Я вывела на экран цифровую информацию.

— Согласно этим данным — а я не уверена, что следует доверять им при расчете движения парусных судов — первый джат достигнет этой точки завтра рано утром. Если они войдут в острова…

— Здесь телестре Арентине, Валера и Перниэссе.

Запищал коммуникатор. Какое-то время я не обращала на него внимания: вероятно, это были Дуг или Кори, возвращавшиеся на Кумиэл с наступлением ночи.

— Нам следует поговорить с Нелумом Сантилом, — сказала я. — С Халом, Кассирур, Бетан и остальными из такширие , что находятся в Таткаэре.

Она подняла голову. На ее узком лице всех Орландис горели желтые глаза, которые прикрылись поползшими вниз мигательными перепонками, скрывая какое-то не поддающееся прочтению чувство. С каким-то клиническим рационализмом, из которого состоял весь Чародей, она сказала:

— Сто Тысяч не будут долго ждать, прежде чем отправить к Богине этих опустошителей земли. Если хайек нападут на острова, островитяне станут сражаться. Думаю, для них безразлично, что Пустынное Побережье имеет нечто большее, нежели арбалеты и ножи, — они вступят в бой. А потому нам не следует ждать, когда хайек доплывут до Мелкати, чтобы понять, что за оружие обитателей другого мира дала им ваша Компания.

— Рурик…

Она не обратила на мой протест никакого внимания:

— Если кораблям нужно укрытие, то следует погодить действовать. Дать время распространиться распрям между хайек . Вы должны сказать Нелуму Сантилу, что ожидание может сделать за нас наше дело, а он должен поговорить с островными с'ан .

— «Наше» дело?

Она потерла рукой лоб — там, где старый шрам клейма изгнания морщил темную кожу.

— Кристи, может быть, это хорошо, что мне нельзя объявляться в Таткаэре. Если бы я могла, то целиком была бы Орландис, а не отчасти, была бы всей телестре , а не ее частью… — Быстрый взгляд ее глаз встретился с моими. — Тетмет будет здесь, когда мы сядем, и станет говорить мне, что мне следует вернуться в Касабаарде и оставаться в Башне. Но я думаю, что здесь от меня больше пользы. Я могу здесь говорить с семъями-хайек . Но, знаете, даже будь это иначе, мне было бы трудно оставаться сейчас вдали от Ста Тысяч.

— Вы отправитесь в Таткаэр?

Бледно-зеленое освещение кабины F90 придавало ее коже болезненный оттенок. Стареющая ортеанка в сорочке и брюках; висевшие прежде на плече харуры теперь заменил СУЗ-IV в кобуре на поясе, однако внешне она больше походила на изгнанного наемника, чем на Чародея — и это видела даже я, частично делившая ее воспоминания. Но безопаснее, хотя и довольно странно, — быть узнанной как изгнанная Рурик Орландис, чем как Чародей из Касабаарде.

Ее внимание вернулось к головизору:

— У нас есть несколько часов до того момента, когда мы узнаем, что они станут делать. Мы успеем отправиться в Таткаэр дожидаться там утра.

В небе сияли белые и голубые, красные и золотые летние звезды Орте. Этот свет был ярче, чем лунный свет на Земле, и теперь он лился на башни Цитадели без окон, на утес, где стояла Цитадель, и на многоцветье мох-травы, росшей в Каменном Саду. Поблескивали бассейны для сбора росы. Журчали в звездном свете декоративные водопады, и шум падающей воды служил постоянным фоном для разговора. Белый рашаку-базур , вцепившись всеми четырьмя когтистыми лапами в вершину скалы, хлопал широкими крыльями и издавал резкие крики. Пахло мох-травой — нагретые солнцем камни постепенно остывали.

— Приветствую вас, т'ан . — Когда я спустилась вниз по резным ступеням рядом с водопадом, на моем пути оказался ортеанец в имирской одежде. — Что нового? Использовали ли вы оружие с'аранти !

В этот момент я увидела Т'АнаСутаи-телестре , проговорила что-то примирительное и бессодержательное и прошла через сад к столу Нелума Сантила. Здесь была целая толпа народа, состоявшая в основном из с'антелестре . Под ногами шустро носились маленькие дети, а аширен постарше разносили травяной чай и плоды киза . Оглядевшись по сторонам с намерением сказать кое-что Рурик, я обнаружила, что она и уроженец Топей Тетмет затерялись среди толпы.

— Приветствую вас, т'ан Кристи. Какие новости?

Прежде чем я успела ответить Нелуму Сантилу, сидевшая рядом с ним Кассирур подняла голову и сказала:

— Рашаку Дома-источника приносят известия о том, что корабли хайек находятся в каких-нибудь сорока зери от Перниэссе.

Рядом с красногривой женщиной сидел, сгорбившись, ортеанец; он блеснул своими по-птичьи ясными глазами и произнес:

— Мои люди сообщают, что у них на борту есть оружие с'аранти и что вы испытали на себе его применение.

Я села рядом с Халтерном.

— Зачем же вы спрашиваете меня о новостях? Вы знаете не меньше моего!

Еще одно лицо за этим столом, коренастая женщина Бетан Т'Ан Кире, широко ухмыльнулась, глядя на меня:

— Мы не дураки, с'аранти .

Аширен поставило на стол передо мной бокал с травяным чаем. Эти столы были вырезаны из гранитных плит. Ими уставлен весь Каменный Сад: они стояли в углублениях, или на склонах, либо — как наш — были установлены в нише под аркой. И весь этот гранит был покрыт тонким слоем почвы, на которой росла голубая, ярко-красная, желтая и изумрудная мох-трава, но теперь это не было заметно из-за большого числа ортеанцев и ортеанок, собравшихся на такой небольшой территории. Над головами с черными гривами я мельком увидела чей-то черный комбинезон, а разглядев, что это был Джэмисон, подумала, что где-то недалеко и Кори. Потом заметила и ее, сидевшую с Дугом Клиффордом за другим столом, где их окружили с'ан в римонских одеяниях.

Нелум Сантил сидел, сцепив пальцы, отодвинувшись от стола. Его темная грива была гладко причесана, а вокруг черных зрачков едва виднелись белки — признак усталости. Однако теперь он с большей легкостью нес бремя власти Т'АнСутаи-телестре .

— Вам нечего добавить, т'ан Кристи?

— У меня лишь вопросы, Т'Ан Сантил. Через несколько часов корабли хайек будут у Островов Сестер… или же пройдут стороной и тогда чуть позже окажутся в пределах видимости побережья Мелкати. Что вы намерены делать, если это произойдет?

Его темная голова повернулась в сторону ортеанцев, собравшихся говорливыми группами в этом саду.

— Вы знаете Сто Тысяч, т'ан Кристи. И, так сказать, совсем не благодаря мне или моему такширие .

Кассирур поставила на стол свой бокал с травяным чаем.

— Я бы сказала вот что: сражаться или выжидать, чтобы убивать тайком, если бы не — нет, Т'Ан Халтерн, я скажу — если бы не гуляющие по городу слухи, будто с флотом к нам движется оружие Колдунов.

— Это может быть правдой, а может и не быть.

— Я спрашивал т'ана Патри Шанатару, — сказал Халтерн. Его голос звучал ровно, но, тем не менее, в нем ощущался холодок.

— Вы не…

— Шанатару находится в Доме-источнике, — сказала Говорящая-с-землей Кассирур, коротко кивнув головой с алой гривой на город, лежавший под скалистым утесом.

Нелум Сантил сказал:

— Правда заключается в том, что у нас нет единого мнения насчет того, что нам делать. Кристи, наша сила была в том, что кто бы ни нападал на нас, встречался не с одним противником, а с сотней тысяч. Теперь же идут споры между с'анами и такширие , и каждая телестре спорит со своим с'аном, Свободный порт Морврен приходит в запустение из-за нападения, но по побережью Мелкати в сторону Римнита и Кеверилде движутся всадники со всех Ста Тысяч.

Я попробовала кислого на вкус травяного чая. Поднялся прохладный ветер, донесший до нас шум реки Оранон, протекавшей примерно в ста футах ниже, у подножия скалы, на которой стояла Цитадель. Мужчина в мантии священника подошел переговорить о чем-то с Кассирур, после чего та встала из-за стола и они удалились.

Я сказала:

— Наверно, мне придется полностью вывести силы Компании из этой зоны. Возможно, флот атакует остров Кумиэл…

Нелум Сантил удивленно поднял бровь.

— Даже если у них в руках есть оружие с'аранти, Т'Ан Кристи, мне думается, вы переоцениваете опасность.

— Не будь глупцом, Сантил, — выпрямился Халтерн, пристально посмотрев на Т'Ана Сутаи-телестре , словно тот все еще оставался начальником порта в Алес-Кадарете, уличенным в интригах и глупости, и я увидела, что Нелум Сантил развеселился.

— Глуп, неужели?

— Она имеет в виду увести их раньше, чем может произойти провокация. Я прав, С'арант !

— Да, это, пожалуй, устранит опасность мести с их стороны.

— И оставит нам одни харур ы, чтобы противостоять вашей технике, — кисло заметила Бетан.

— Вы станете сражаться?

Прямые вопросы не вызывают у такширие восторга. В ответ я услышала только замечание Нелума Сантила, сопровождавшееся небрежным взмахом руки в сторону собравшихся с'анов :

— Некоторые — возможно. Другие, возможно, нет. Вам следует спросить их. Спросить каждого с'антелестре , что находятся ближе к флоту, и каждого мужчину и женщину этих телестре , и тогда, может быть, вы узнаете. Если знают они сами.

Женщина с золотым кольцом с'ан опустилась на свободное место Кассирур, с нею пришли еще шесть или восемь ортеанцев в римонской одежде. Она начала беседовать с Нелумом Сантилом по-имирски с неясным акцентом. Бетан Т'Ан Иврис подалась вперед, присоединяясь к дискуссии.

— Пройдемся, — предложил мне Халтерн Бет'ру-элен.

Я помедлила. Бросив взгляд, заметила, что группа ортеанцев, сидевших за столом Дугги, покинула его. Он что-то тихо говорил Корасон Мендес, хмурившей брови. Я подумала: «Мы не смогли принять реального участия в этих переговорах, таких важных для Ста Тысяч…» Я встала, взяла под руку Хала, и сначала мы прошли по небольшому каменному мостику, затем поднялись по устланным мох-травой ступеням, пока не оказались в тени самой Цитадели. На проволоке висели небольшие масляные фонари, освещая то, что оставлял в тени свет звезд. От ближнего стола встала высокая, тонкая фигура: я узнала коричневую мантию и гладкую бритую гриву Уроженца Топей Тетмета.

— Где она? — спросил Хал. Я нахмурилась, но потом поняла, что под «ней» он мог подразумевать только одного человека.

Худощавый ортеанец пожал плечами.

— Она не могла ждать, шан'тай . Здесь один в коричневой мантии сказал ей, что Голос Повелительницы-в-Изгнании содержится как пленник в Доме-источнике, и она ушла поговорить с ним, если удастся. Она просила подождать вас и сказать об этом.

Старик еще грузнее оперся на мою руку. Он кивнул, сочувственно улыбнулся, и я ясно увидела по его лицу, что это все тот же старый хитрый Халтерн Бет'ру-элен.

— С'арант , я подумал, что вы снова должны поговорить с Патри Шанатару… но я, кажется, забегаю вперед. Отправляйтесь вниз. Мой л'ри-ан проводит вас. Я бы пошел сам, но быстро устаю.

— Разве есть какая-нибудь польза от моего разговора с ним, Хал?

— Кто знает? — проговорил Хал. — Это тот случай, С'арант , когда не остается ничего иного… способ скоротать время до той поры, когда корабли хайек достигнут Перниэссе. Ступайте, С'арант-те .

Он подал знак, и к нам по ступеням взбежал юный аширен в мантиях Пейр-Дадени. У ребенка было пухлое личико, и он чем-то походил на Бет'ру-элена. Я пошла за ним, рядом шел Уроженец Топей Тетмет, один раз я оглянулась и увидела Хала на освещенной фонарями террасе. Старик смотрел вниз, на столы в Каменном Саду. Я вспомнила высказанную им восемь лет назад мысль: ночь, проведенная в наблюдениях за! перемещениями членов такширие во время бесед при подобных обстоятельствах, могла на всю жизнь научить пониманию политики телестре . Могут ли его наблюдения сказать ему, что произойдет завтра?

Залы Цитадели с низкими потолками были так же заполнены народом, как и Каменный Сад, и аширен Хала вело нас сквозь густую толпу. Цитадель походила на кроличий садок, и во всех ее помещениях и галереях было полно с'анов , мужчин и женщин из города, из сельских Домов-источников, с кораблей, приплывших в гавань Таткаэра откуда-то из Ста Тысяч. Меня теснили ортеанцы в ремондских мехах, со страхом поглядывая на Тетмета — у них имелись причины опасаться аборигенов Больших Топей. Я щурилась — свет масляных ламп отражался от хрустальных бус, вплетенных в гривы, и от украшенных драгоценными камнями харуров . Тут были и всадники на мархац ах из Дадени, и корабельщики из Алес-Кадарета, и земледельцы из Римона и верховьев рек Имира… Меня толкали грубо, умышленно, но я не обращала на это внимания. Видимо, с'аранти теперь не пользовались любовью.

Наконец мы снова вышли в парк и пошли мимо лапууров с плотно сжавшимися в ночном воздухе ветвями, вниз по зигзагообразным Ступеням Короны, к Площади. Находившийся под нами город был невидим, мерцали лишь искры огоньков — в общественных домах, подумалось мне — да в свете звезд проступали призрачно-серые контуры. Ветер доносил далекие голоса. Давно прозвонил полуночный колокол, но по-прежнему пахло готовившейся пищей: Таткаэр был более переполнен, чем даже в день летнего солнцестояния, и не спал…

— Погодите.

Я остановилась у подножия Ступеней Короны и проверила работу наручного коммуникатора. На голографическом изображении были видны легко распознаваемые символы, отражавшие показания инфракрасных датчиков. Сложно было, стоя здесь, на холодных камнях в сердце города, представлять себе эти символы как джаты и джат-рай , плывущие в открытом море.

— Есть какие-то изменения?

— Никаких, Представитель. Расчетное время прибытия по-прежнему 09.00 местного времени.

— Держите меня в курсе. — Я отключила связь. На лице Тетмета отсутствовало какое-либо выражение, но юный л'ри-ан смотрел снизу вверх то ли с интересом, то ли с отвращением. Ке повернулось и повело нас через Площадь к воротам Дома-источника. Огромные ворота из древесины зику были заперты.

В ста пятидесяти милях к востоку отсюда находились ортеанцы с Пустынного Побережья. В Римните и Кеверилде. И Колдуны из Харантиша, и их «Повелительница»… Там ли Калил?

Когда открылась смотровая щель в воротах, я сказала:

— Скажите вашей Говорящей-с-землей, что я хотела бы побеседовать с шан'тай Патри Шанатару. Он может знать об убийстве Представителя Молли Рэйчел.

Смотровая щель снова закрылась. Я успела почувствовать холод, — в том, что в городе так прохладно ночами, сказывалось влияние рек Таткаэра, — взглянуть на скопления звезд и зевнуть, после чего большие ворота бесшумно открылись, и появилась Кассирур Альмадхера.

— Приветствую вас, т'ан . Вы в странной компании.

Я оглянулась через плечо на Тетмета, но тот молчал.

— То же можно было бы сказать и о нем.

— Хорошо, у нас с шан'тай Патри находятся и другие друзья Башни, — проговорила Говорящая-с-землей. Со стороны внутреннего двора ее позвал чей-то голос, и она обернулась, чтобы ответить, но потом сказала: — Мне нужно заняться сообщениями, которые доставили рашаку . Другие телестре хотят знать, что здесь происходит. Входите, если вам это необходимо, С'арант , но не мешайте нам.

Как только мы оказались во внутреннем дворе, большой купол Дома-источника и более низкие строения закрыли свет звезд. Тетмет шел не спотыкаясь, но у меня не было его ночного зрения, и прошло несколько минут, прежде чем я различила небольшое куполообразное здание, к которому нас вело аширен Халтерна. А пленник ли ты, Патри? Я сама была здесь пленницей вместе с Блейзом и Родион и с той другой женщиной из нашей группы, Хавот-джайр…

— Я знаю дорогу, — сказала я, входя.

Главная, запертая комната, невелика. Свет лампы освещал купол из бурого кирпича, низкие столики и скамьи, падал на полную фигуру Патри, сидевшего за одним из столов, и на его собеседницу в накинутом на голову капюшоне мантии, прислонившуюся к стене. Она подняла голову, взглянув на нас, когда мы вошли, и ее губы под маской улыбнулись.

— Передаю вам его с радостью. С'арант , я не могу добиться от него вообще ничего полезного. — Рурик приветственно кивнула Тетмету.

Комнаты без дверей. Это первое, что я подумала в Кель Харантише, а сейчас и здесь обнаружилась эта комната с одним входом и совершенно без окон… Я пододвинула скамью и села рядом с Патри.

— Я хочу знать, как убили Молли Рэйчел, — сказала я. — Шан'тай Патри, вы были Голосом Повелительницы; если вы на самом деле не видели, как это происходило, то я, черт возьми, абсолютно уверена, что вы знаете, как и почему это было сделано. Я хочу знать.

Я почувствовала, что Тетмет отошел, чтобы поговорить с Чародеем. В желтом свете лампы маслянисто поблескивала темная кожа харантишца. Он нервно сцепил пальцы, и под рукавом его мантии я увидела край тканевой повязки. Видимо, люди Хала допрашивали его более жестко, чем я могла представить.

— Я не… это не было… — Он поднял голову. Карие глаза ярко блестели, и я испугалась, когда поняла, что то был гнев. — Что я должен сделать, чтобы убедить вас в своей честности? Я спас вашего посла с'аранти Клиффорда, я рассказал вам все, что знаю о планах К'ай Калил. Я полагал, что пробуду пленником недолго, но вопросам все нет конца! Сначала они, теперь вы.

— Шан'тай Патри…

Он хлопнул ладонью по столу.

— Все, чего я хочу, это покоя!

Я изучала его, думая: «Насколько же ты ловкий лжец?» Этот невысокий, темнокожий человек, еще одетый в испачканные харантишские мантии, на которых под грязью виднелась украшенная драгоценными камнями вышивка, сидел, опустив голову, и длинная грива падала ему на лицо.

— Вы привели нас в Кель Харантиш, — сказала я. — Молли и меня, в тот день, когда мы впервые пришли к вам. Теперь она мертва, и я хочу знать, как это случилось. Мне нужно представить отчет, но это неважно. Я хочу это знать.

Не поднимая глаз, он пробормотал:

— Спросите К'ай Калил.

— Если бы я могла, спросила бы. Поверьте.

При этих словах он поднял голову. В выражении его лица не было ничего вкрадчивого или манерного.

— Да, я скажу вам. Шан'тай , я скажу. Она и другие ваши С'арант и были в городе, когда был низвергнут Повелитель Даннор бел-Курик, и я разместил их там наилучшим, как мне казалось, образом, то есть подальше от сражения. А потом, когда Даннор был безжалостно убит, а его голова отрублена и положена первой из многих у подножия трона Феникса… тогда К'ай Калил ушла поговорить с вашим шан'тай Акидой и вашим шан'тай Осакой в месте их пленения, где я их спрятал. А потом она пошла, на девятый уровень, где я поместил шан'тай Рэйчел, и говорила с шан'тай Рэйчел.

Он замолчал, с трудом дыша, и его лицо выражало неприкрытую злобу.

— Я скажу. К'ай Калил что-то узнала от первых двух, о чем говорила с третьим из моих пленников. А когда я вернулся в комнату шан'тай Рэйчел, то шан'тай Рэйчел была мертва. Это сделали небольшим лезвием, таким, какие носят городские нищие. Думаю, вы обрадовались, не обнаружив мертвых с'аранти в тронном зале, шан'тай Кристи.

«Взобравшаяся на трон Калил бел-Риоч: маленькая, грязная, сияющая и мерзкая, с лицом сумасшедшего ребенка… и все же она женщина из Золотых, — подумала я. — …Но кем бы она ни была, за ней идут Колдуны Харантиша».

— Зачем же, черт возьми, ей понадобилось это делать?

— Вы думаете, я знаю, — ответил Патри Шанатару, — но я не знаю. Могу сказать одно — я уверен: вашего друга убила К'ай Калил, хотя я не видел, чтобы она это делала. Но я ее знаю.

Я отошла и встала возле двери. Меня овевал пробивавшийся снаружи холодный ветер. Через какое-то время я заметила рядом с собой Рурик.

— С вами все в порядке? — спросила она.

— Кое-что такое я видела в Кель Харантише… мне больно вспоминать об этом.

Стены заглушали звуки. Снаружи, где стояли на страже Говорящие-с-землей, до моего слуха доносился только мягкий топот босых ног. Узнала ли Молли от Акиды что-нибудь об исследованиях в Махерве… и если да, то, что она обнаружила? И не есть ли это убийство лучший способ заставить кого-то замолчать? Или женщина, повинная в той мясорубке, которую я видела, психопатка…

— Это ничуть не позволит мне продвинуться вперед, — тихо сказала я Рурик. — Это не дает мне никаких доказательств. Однако у меня созрела мысль.

— Что за мысль?

— Если я в любое время смогу получить доказательства от того, кто в этом виноват, они у меня будут. Даже если это сама Калил. Кто-то за это ответит.

Темнокожая женщина ничего не сказала, и я была ей благодарна за это; даже если такие угрозы были пустыми, произнести их вслух было своего рода утешением. Она стояла рядом со мной, безымянная фигура в маске; одетый в свою коричневую мантию Тетмет тем временем задавал Патри Шанатару несколько отрывочных вопросов, на которые получал невероятно лаконичные ответы. Мой наручный коммуникатор подал сигнал вызова через час после полуночи. Я проверила показания датчиков, но в них не было ничего такого, чего я не ожидала увидеть, — джаты приближались к материку. И погода по-прежнему не менялась.

— Для вас было бы лучше держаться подальше от К'ай Калил, — тихо сказала Рурик Чародей. — Судя по тому, что вы рассказали мне о ваших опытах в телестре Раквири, вы восприимчивы.

«Сочувствует», — уныло подумала я. Упоминание о Раквири снова возвращало мои мысли к Молли, и я опять подумала об этом странном совпадении: мертвы и она, и Баррис, и Джахариен, а из всех, присутствовавших при том видении, или что это такое было, в живых оставалась и могла рассказать о нем лишь я одна. Я взглянула на Патри, чувствуя даже в нем (хотя и не могла сказать, каким образом) некую частичку крови Золотых.

— Я их понимаю, — сказала я. — И вы тоже.

Теперь, когда я впускаю их в себя, воспоминания Башни не мучают меня, и все же они никуда не делись. «Да, — подумала я, — я понимаю их: Сантендор'лин-сандру, Зилкезру и Золотых… Они питались смертью, жирели на смерти, пресыщались смертью. Зная, что должен наступить час угасания, они чувствовали, что это знание распространялось назад и отравляло все предшествовавшие смертному мигу часы и годы до такой степени, что вся жизнь окрашивалась этим сияющим мраком. Поскольку угасание — чудо, они поклонялись ему. Вот, что сейчас есть во мне, вот что происходило с тех пор, как я прибыла сюда: видения этой сияющей черноты. Я могу видеть почти как Калил, насколько прекрасны цвета разложения.

Сон одолел меня в правительственной Резиденции, в Арентине на Западном Холме, за час до рассвета. Проснувшись, я обнаружила Дугги, склонившегося над головизором в центре комнаты и внимательно изучавшего изображения на его экране. С затуманенными глазами я встала с кресла-кушетки и пошатываясь подошла к коммуникатору.

— Не произошло ничего очень важного.

— Что? О-о. — Теперь, когда минули первые сумерки, в окна падал свет, и от него становилось больно глазам. Я подождала, пока пройдет первая дезориентация. — Что-нибудь из Цитадели? Я подумала, что было бы лучше связаться с орбитальной станцией через ретранслятор связи, и потому оставила такширие , чтобы…

— По-прежнему прибывают люди. — Он встал, прошел к внутренней двери и крикнул вниз, на кухню, чтобы принесли травяного чаю. Возвращаясь, он добавил: — Т'АнСутаи-Телестре желает, чтобы здесь, при коммуникаторах, присутствовали его посыльные и новости о том, что происходит с флотом, передавались ему незамедлительно.

— И вы согласились?

Дугги пригладил волосы, но тщетно. Как и я, он, очевидно, спал не раздеваясь.

— Я известил также ЭВВ-репортеров на острове Кумиэл, — сказал он. — Полагаю, они будут передавать сведения в системы связи.

Первый бокал травяного чая оказался даже кислее, чем обычно, но мне хватило его, чтобы проснуться. «Л'ри-ана на кухне, наверно, более интересуют новости с Островов Сестер, чем приготовление пищи», — подумала я и спустилась вниз, чтобы сказать им, что они могут вернуться в свои дома телестре в городе, если желают, и на обратном пути наверх встретилась с входившим Халтерном н'ри н'сут Бет'ру-эленом. Одной рукой он опирался на палку из ханелиса с серебряным набалдашником, а другой — на руку Рурик Орландис.

— Приветствую вас, — сказал он, — от имени Т'АнСутаи-Телестре . У меня есть посыльные, готовые отправиться в Цитадель.

Когда мы усаживали его в кресло поближе к головизору, над городом пронесся звон колоколов, возвещавших рассвет. Рурик сбросила капюшон, а затем сняла мягкую кожаную маску и повернулась лицом к открытым окнам. Нам светило рассветное солнце.

— По пути сюда мы проезжали мимо порта. Все общественные дома переполнены, там ждут новостей, а по всему пути к Западному холму Короны на сигнальных башнях находятся люди. — Она резко оглянулась и вгляделась в головизор. Изображение было совмещено с показаниями инфракрасных датчиков — я увидела, что это было ей понятно.

— Головные джаты и джат-рай вот здесь, в стороне от Перниэссе, — сказал Дуг, коснувшись в своей педантичной манере экрана; рука, показывавшая на изображение, слегка дрожала.

— Тогда скоро.

— Это все произойдет не через мгновение, — сказала я, потом переключилась на коммуникатор, установив связь с «челноками», совершавшими облет флота хайек , и поговорила с Джэмисоном, находившимся на F90. Кори Мендес, которую я ожидала найти рядом с ним, ответила на мой вызов с базы на острове Кумиэл.

Халтерн Бет'ру-элен, наблюдавший за изображениями с заинтересованностью ребенка, вдруг произнес:

— Смотрите! Они поворачивают.

Я протиснулась между ним и Рурик, чтобы взглянуть на головизор. На экране было море, жемчужное, серое и пурпурное в свете раннего утра, прорезаемое сотнями тонких как нить кильватерных струй джат ов и джат-рай . На изображении появилась вставка, и это мог быть любой корабль, значительно отклонившийся от курса. «Вот оно!» — подумала я, глядя, как джаты с металлическими корпусами поворачивали на другой галс, медленно меняя курс…

— На север? — проговорила Рурик. — О, Мать-Солнце! Тогда не Мелкати. Или не сейчас…

— Посмотрите.

Какой бы «челнок» ни передавал изображение, он летел параллельно курсу кораблей, всех их групп и конвоев, вытянувшихся в этот огромный флот, и когда изображение головной части флота укрупнилось, я увидела, как один за другим джаты начинали сворачивать со своего прежнего курса…

— Это может быть только один хайек . — Рурик предупреждала сама себя. — Возможно, поссорившийся с другими семьями.

— Нет, смотрите. — Я увеличила изображение, и вот едва заметная голубая линия на востоке превратилась в Перниэссе, а джат из другой группы начал постепенно двигаться на север… Они меняют курс, как только рассвело, чтобы можно было видеть. Но что они собираются делать?

—  Если предположить, что их цель — «острова Сестер», то они собраны в плотную группу и фактически отделены друг от друга несколькими десятками миль — Арентине даже не виден на изображении, где заметны крутые берега Перниэссе — и окружены скалами и песчаными отмелями, а также широкими, защищенными от штормов проливами.

Какой-то шум отвлек меня от размышлений. Сначала я подумала, что это что-то тихое и близкое. Потом поняла. Через открытое окно дома телестре я слышала шум толпы у подножия Западного холма, где находился пункт гелиографической связи.

Рурик со свирепой ухмылкой оторвала взгляд от изображений на экране.

— Не нападают.

— Они лишь изменили курс, а не направились к какому-либо острову, — раздраженно сказала я.

Текли минуты. Все мы вчетвером приникли к головизору, не обращая внимания на поднимавшееся на востоке солнце. Я тихо говорила с «челноками», приказав совершать облет на большей высоте — можно подумать от испуга они могли лишиться этой возможности, мелькнула мысль. Затем я подумала: «Какой возможности?»

Ветер и прилив невозможно поторопить. Хал переместился в кресле, стараясь устроить поудобнее свои старые кости, тихо буркнул что-то и отправил с находившимся во внутреннем дворике аширен сообщение в Цитадель, после чего вернулся к напряженному созерцанию четких изображений миниатюрных кораблей. Я увидела Дугги, говорившего что-то в наручный коммуникатор, и поняла, что он разговаривал с одним из ЭВВ-репортеров на Кумиэле. Цифры на экране головизора росли: теперь тридцать процентов флота хайек взяли курс на острова…

Рурик Чародей сказала:

— Вы можете показать Перниэссе?

Я набрала сообщение для YV9, увидев при этом хронометр, и удивленно заморгала: было уже два часа утра Второго дня Второй недели Меррума, и они показались лишь минутами. «Челнок» ответил.

На серо-голубых холмах Перниэссе ничто не двигалось, кроме стад мархацев . Затем информационная сеть зафиксировала показания, масштаб изображения увеличился, и мы получили дрожащую картинку: здания телестре под шиферными крышами и куда-то целеустремленно бегущие ортеанцы. Они находились слишком далеко, и искажения были слишком велики, чтобы различить, что у них в руках, но я знала, что это харур ы.

Теперь шестьдесят процентов флота хайек взяли курс на острова или уже проходили в морской пролив между Перниэссе и материковой частью Ста Тысяч…

— Сейчас острова, защищены слабо как никогда, — сказала Рурик, — и если с джат ов намерены атаковать, то не дадут островным телестре времени собраться с силами.

Изображение джат-рай в головизоре на мгновение стало четким, как наяву. Металлические корпуса, покрытые пятнами ржавчины, поднятые металлические паруса… и на переполненных палубах — ортеанцы в мантиях-мешаби ; одни метались с места на место, другие сгрудились возле поручней… и тут совершавший облет «челнок» потерял изображение. Мне вспомнились горько-соленый вкус на губах, волнение. Изображение джат-рай появилось снова. «Странно, — подумала я, — какой-то он помятый…» И тут мне стало понятно, что металлические паруса свернуты, сложены, а сам корабль скользит, чтобы бросить якорь в мелком, защищенном от бурь проливе.

Никто из нас четверых не произносил ни слова, пока мы наблюдали, как один за другим корабли убирали паруса и становились на якорь под защитой Перниэссе, под парусами подходили другие джаты , чтобы встать в укрытие вблизи Арентине, и ни одно судно не приближалось к побережью. Никто из нас не вымолвил ни слова даже тогда, когда необычайно усилились доносившиеся из города крики. Опасаясь, что если это несбыточная мечта, то разговоры о ней разрушат чары.

Наконец, когда казалось, что все корабли, кроме отставших, стали на якорь в защищенных водах Островов Сестер, и вниз, в Резиденцию, начали приходить посыльные из Цитадели с просьбами срочно подтвердить информацию, Хал поднял голову и посмотрел на Рурик Чародея. Та кивнула.

— Не атака. Еще нет, — торопливо поправила себя она. А потом усмехнулась своей осторожности.

Дугги положил руку мне на плечо. Я вытерла лицо, и ладонь стала влажной. Хал поспешил к окну, чтобы прокричать новости своим посыльным, ждавшим внизу, во дворе. Сеть ЭВВ блокировалась, перегруженная передаваемыми сообщениями.

Во второй половине этого дня, словно в насмешку над нашими опасениями, с запада налетела буря, но прошла, не причинив вреда, южнее Островов Сестер.