Всего их было четырнадцать: восемь мужчин и шесть женщин. И три червя. И целая свора собак, тявкающих и скулящих. Я заметил, что собаки держатся подальше от червей.

И еще была… кроликособака.

Точнее, ее подобие.

Но только не розовое, не толстенькое и не забавное. И выглядело оно отнюдь не дружелюбно. С метр ростом, тощая и гибкая, красновато-коричневая, тварь походила на кроликособаку, с которой ободрали пушистую шубку. Лапы твари напоминали крысиные, а глаза имели красноватый оттенок. Существо нахально шныряло между собаками, червями и людьми, принюхиваясь и попискивая, как белка; время от времени оно останавливалось, чтобы исследовать камень, растение — все, что попадалось. Его любопытство было ненасытным. Тварь вперевалку припрыгала к куче моих вещей и стала их разбирать. Подняла мой личный знак, понюхала его, попробовала на зуб.

Деландро наклонился и, забрав медальон у голой кроликособаки, сказал: — Нет, нет, мистер Президент. Брось эту гадость. Мистер Президент сначала растерялся, но потом признательно запищал и занялся остальными вещами.

— Джеймс, иди за мной.

Деландро повернулся спиной к мистеру Президенту и остальным и пошел прочь от купола. Когда мы проходили мимо джипа, я увидел на земле много крови, но тел нигде не было. Ни Маккейна, ни девочки. Черви не оставляют трупов. Деландро продемонстрировал мне это зрелище, но задержаться не дал, а, крепко придерживая меня за локоть, потащил дальше.

Мы обогнули купола станции. Позади них в тени высоких эвкалиптов был вкопан совершенно неуместный здесь стол для пикников.

Деландро легонько дернул меня за руку.

— Сядь, — приказал он.

Я сел. Он устроился напротив.

— Все в порядке, Джеймс. Где вы храните запасы продовольствия, оружия, горючего и медикаментов для этого лагеря?

— Не знаю. — Я покачал головой.

— Джеймс… По-моему, мы обо всем договорились?

— Честное слово, не знаю. Я обследовал станцию, когда вы появились.

Деландро напустил на себя глубокомысленный вид. Очевидно, пытался понять, вру я или нет. Я добавил: — У меня задание проверить заброшенные точки вроде этой. Здесь был крематорий. Тут ничего нет. Даже топлива.

Деландро обдумал сказанное мною и спросил: — У тебя есть карта? Я кивнул.

— На ней отмечены другие точки в этом штате? Я замешкался с ответом.

Лицо Деландро напряглось. Я кивнул.

— Спасибо, — поблагодарил он.

— Судя по карте… — начал я и замолчал, чтобы проглотить ком в горле и откашляться. Говорить было трудно. — Судя по карте, на побережье есть местные станции того или иного назначения. На некоторых, возможно, и оборудованы склады, но только не здесь.

— А где ближайший?

— Трудно сказать. У нас неполные сведения. Возможно, пара находится близ Атаскадеро. Известны три точки вокруг Сан-Луис-Обиспо и одна в Бьюлтоне, но я не знаю, в каком они состоянии. Их закладывали как временные, только на период эпидемий.

Деландро хмыкнул.

— Их усиленно охраняют? В Бьюлтоне, например?

— Не знаю. Сам Бьюлтон разрушен, там почти никого не осталось. Склад, наверное, законсервирован или обслуживается роботами.

Мне не нравилось, что я делаю. Каждое слово застревало в горле.

— Могло там остаться что-нибудь ценное?

— Наверное. Трудно сказать. Все, что можно, переправили на контролируемую территорию, за линию обороны. Об этой станции могли и забыть.

— Очень интересно, — заметил Деландро и потер шею тыльной стороной пальцев. Затем поднялся и пошел прочь, оставив меня в одиночестве.

Я огляделся.

На меня никто не обращал внимания. Люди Деландро тщательно обыскивали станцию и тащили все подряд. В их поведении не было и намека на торопливость. Они вели себя так спокойно, словно приехали за покупками в местный супермаркет.

Время от времени кто-нибудь появлялся из купола-конторы и кричал: «Посмотрите, что я нашел!» Обычно это были какие-нибудь предметы обихода. Видимо, в здании размещались и жилые помещения. Кто-то из мужчин нашел розовую комбинацию, что дало повод для многочисленных шуток и веселого смеха в его адрес. Одна из женщин обнаружила кухонный комбайн.

Они совсем забыли обо мне.

В горле по-прежнему першило. Я сглотнул слюну и оглянулся.

Три червя, принюхиваясь, как собаки, обследовали незнакомую территорию. Орри был самым маленьким из них и обладал наиболее яркими отличительными знаками — плывущими по бокам полосами розового, пурпурного, оранжевого и красного цветов. Два других имели похожую, но не столь пеструю окраску.

Я находился примерно в двадцати метрах от деревьев; никто за мной не наблюдал. Что, если встать и прогулочным шагом отправиться восвояси?..

Нет, нельзя. Это проверка. Деландро не настолько глуп. Кто-то проверяет, что я предприму и можно ли мне доверять.

Я снова осмотрелся, на этот раз более внимательно.

На крыше виднелось слуховое окно, но оно выходило не в мою сторону. Если кто-то и наблюдал за мной, я его не видел.

Над этим следовало поразмыслить.

Ренегаты начали складывать добычу на стол, за которым сидел я, и рядом с ним. Надо полагать, я тоже относился к трофеям. Никто не попросил меня помочь.

Не спеша подошла беременная женщина и бросила на стол свой автомат. Присев в сторонке, она вынула из кармана рубашки пачку сигарет и, прикрыв огонек сложенными ладонями, закурила. У нее были жидкие волосы тускло-серого цвета, старческие морщинки вокруг глаз, но взгляд оставался твердым. Я бы не хотел стать ее врагом. Она заметила, что я наблюдаю за ней, и предложила: — Хочешь сигарету?

Я вытащил сигарету из пачки и наклонился, чтобы прикурить от ее спички. При этом я мог бы схватить автомат…

Откинувшись назад, я затянулся и выпустил дым в ее сторону.

Она посмотрела на меня и улыбнулась.

— А ты не глуп, да?

— Во всяком случае, не совсем. — Я пожал плечами и обвел рукой людей, мельтешащих вокруг нас. — Из того, что я этого не вижу, вовсе не следует, что кто-нибудь не держит на прицеле мою башку.

Женщина улыбнулась, изучая меня, и выпустила дым в сторону. Один из передних зубов у нее отсутствовал.

— Никто не следит за тобой, — сказала она. — Ты преувеличиваешь собственную значимость. Можешь встать и уйти, если хочешь. Я знаю, что ты думаешь об этом. Так что, если есть желание, валяй.

— Я не пройду и десяти метров, разве не так?

Она пожала плечами, затянулась сигаретой и ответила: — Может, и пройдешь. Даже, может, доберешься до своего джипа. Только Орри сегодня еще не завтракал. Он вообще ничего не ел с утра, а потому сидит в джипе и поджидает тебя. Или кого-нибудь еще. Он получил разрешение сожрать любого, кто подойдет близко. Так что тебе придется прогуляться пешком.

— И уйти удастся не слишком далеко. Я слышал, что черви даже лучшие ищейки, чем собаки. Это правда?

— Я знаю способ, как проверить это, — рассмеялась она. — Меня зовут Джесси.

— Сколько времени вы находитесь у Деландро?

— Скоро год. Джейсон лучше всех. Знаешь, он — гений.

— Нет, не знаю.

— Правда гений. Сам увидишь. Даже больше, он — нечто выдающееся. Альфа. Знаешь, что это означает? Власть. Джейсон — источник. Я знаю, что тебе пока не понять этого. Но все образуется. Просто дай его знанию влиться в тебя. — Ее глаза сияли. — Тогда все поймешь.

— Вы очень высокого мнения о нем, не так ли?

Другую, более уклончивую формулировку я не смог придумать.

Она повернулась ко мне, затянулась сигаретой, потом сказала: — Послушай, когда Джейсон подобрал меня, я была ходячей раненой. Ты ведь слышал о стадах?

— Одно даже видел, в Сан-Франциско, — кивнул я.

— Да, но там оно искусственное. Они собрали всех в одну кучу, потому что думают, будто так легче управлять ими — парой тысяч сразу. Я жила в настоящем стаде. — Она говорила об этом совершенно спокойно. — Ниже по побережью, в Лос-Анджелесе. Нас было всего тридцать или пятьдесят — это оптимальная численность. Мы не слишком жались друг к другу, просто бродили вокруг, как кучка ошеломленных зомби. Многого я не помню. Помню только, что постоянно хотелось есть, и мы ели все подряд, что можно и чего нельзя. А потом появился Джейсон и не позволил мне больше оставаться зомби. Он вернул меня к жизни. Теперь я живая. Я — частица нашего будущего. — Она с гордостью похлопала себя по животу. — У меня есть дело, которое надо выполнить.

— Примите мои поздравления, — сухо сказал я и, затянувшись в последний раз, щелчком отбросил сигарету через поляну.

Блестящая черная тысяченожка прошмыгнула по земле, схватила окурок и сожрала его — прямо с тлеющим концом. Один из червей скользнул вперед, сграбастал тысяченожку и затолкал себе в пасть.

Джесси затушила сигарету о дощатую крышку стола.

— Позволь предупредить тебя кое о чем. — Неожиданно она стала чрезвычайно серьезной. — Мы представляем новый порядок, новую жизнь во Вселенной. Мы живем в совершенно другом мире, отличном от твоего. И хотим поднять тебя на свой уровень — и поднимем в конечном итоге. Но сейчас ты продолжаешь хранить верность шайке высокопоставленных уголовников и готов убивать во имя этой мнимой преданности. Поэтому ты пока представляешь для нас опасность, и мы вынуждены эту опасность нейтрализовать. Мы не хотим убивать тебя, но убьем, если потребуется.

— Да, конечно, — дерзко ответил я. — Это ведь часть нового образа жизни. Вы без этого не можете, не так ли?

Она удивленно посмотрела на меня.

— Между прочим, да. — И горячо добавила: — Но разница заключается в том, что мы способны контролировать свои поступки. Это — заслуга Джейсона. Настоящая свобода! Мы свободны от оков преданности кому бы то ни было и ложных идеалов, которые ты считаешь жизнью. Ты хочешь жить полноценной жизнью, Джим? Мы научим тебя жить в понимании этого слова — более того, подарим тебе свободу, о которой ты даже не подозреваешь! Однако фокус состоит в следующем: все, что будет с тобой происходить, особенно то, что мы будем делать, чтобы разрушить твои ложные убеждения и глупую преданность, ты воспримешь как угрозу своему существованию. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Я посмотрел на нее: — Понимаю. Вы не просто спятившая с ума болтунья. Вы — офицер службы пропаганды, верно?

Она даже глазом не моргнула.

— Я задала вопрос. Ты понял меня?

— О да. Я понял. — Во мне снова закипела враждебность. — Даже больше, чем вы думаете.

— Глупости, ничего ты не понял. Ты по-прежнему относишься к неразбуженным.

— Неразбуженным?

— Ты по-прежнему зомби, — пояснила Джесси. — Бродишь вокруг да около в своем трансе. Ты думаешь, что живешь, а на самом деле даже не знаешь, что такое жизнь. Пока не знаешь.

Я отвернулся. Глядел на небо, на деревья, на дома — на все, что угодно, только не на нее. Джесси терпеливо ждала. Наконец я снова встретился с ней взглядом.

— Я хочу пить.

Она передала мне фляжку. Вода была теплой.

— С тобой все в порядке?

— Нет, — ответил я. — А вы ожидали другого?

— Тебе страшно?

Я сделал еще глоток. Опустил глаза на землю. Покачал головой. Я не отвечал на вопрос, и она могла подумать, что так оно и есть. Но я в это время думал: «О, мамочка Маккарти, куда вляпался твой сын на этот раз?» Не поднимая глаз, я вернул флягу.

— Не надо волноваться. Это пройдет. И, встав, Джесси пошла прочь от меня.