Непосредственно после событий эпизода IV «Новая надежда»

Держись меня, — велел Босск новичку. — Я покажу тебе, как тут дела делаются. Он с удовольствием ощутил, как собеседник закипает от злости: словно жар исходил от перегретого реактора. Именно о такой реакции он и мечтал, поэтому и отпустил оскорбительное замечание. Не было и секунды стандартного времени, когда бы Босск не ощущал злость. Он даже спал злой и видел сны, как острые, точно бритвы, клыки погружаются в глотки врагов. Ярость и жажда крови — вот что радует трандо-шанов. Так тут делаются дела.

— Не строй из себя старшего, — встроенный в дыхательный аппарат вокодер имел достаточный диапазон, чтобы голос собеседника прозвучал соответственно эмоциям, — На моем счету голов не меньше, чем на твоем. Тебя высоко ставят в Гильдии только из-за твоей семьи.

Босск растянул безгубый рот в уродливой ухмылке, адресуя ее навязанному партнеру. Желанию протянуть лапу и содрать голову собеседника с плеч, чтобы шланги и провода маски болтались, точно болотные водоросли, которые окружали лужу его рождения на Трандоше, было почти невозможно противостоять.

Может быть, позже, сказал себе Босск. Когда работа будет окончена.

Трандошан вытянул коготь, указывая на коридор впереди. Они с напарником стояли в боковом проходе, плотно прижавшись спинами к стене; из-за запертых дверей доносилась веселая джизз-музыка вперемешку с азартными криками завсегдатаев казино. В игровые автоматы пригоршнями сыпались кредитки и прочая валюта. Босск не испытывал склонности к игре, он предпочитал надежность. Лучше всего — смерть другого разумного существа, оплаченная крупной суммой денег. Хотя иногда заказ требовал доставить добычу живой. Это все осложняло.

— Заряды я уже разместил, — острый кончик тран-дошановского когтя указал на пару небольших блямб на дверях бухгалтерского кабинета.

Детонаторы были упакованы в особые оболочки класса «хамелеон», так что оптические датчики не могли их заметить.

— Как только я их взорву, дуй прямиком в кабинет. Об охране не беспокойся, просто беги…

— Почему я? — напарник повернул голову и мигнул круглыми выпуклыми глазами. — Почему бы тебе самому не выполнить эту часть? Ты бегаешь быстрее.

— Потому что, — сказал Босск, с трудом удерживаясь в рамках терпения, — кто-то же должен прикрывать тебя.

Он поднял лазерную винтовку, приклад и спусковой механизм которой были приспособлены под трехпалые лапы, оснащенные когтями, крупные даже по трандошанским меркам.

— Я отвлеку на себя огонь, а ты зачисти помещение. Стандартная атака, из учебника Гильдии и руководства по действиям в подобных ситуациях.

— О-о! — напарник немного наклонился, отлепляясь от стены, и посмотрел на дверь. — В твоих словах есть смысл… Полагаю…

Идиот, утомленно подумал Босск. Вообще-то, первый, кто войдет в эту дверь, вероятнее всего будет разорван в кровавые клочья бластерами охранников. И лучше пусть это будет кто-то другой, а не Босск. Тем более что в случае гибели одного из напарников на работе его долю награды получал уцелевший.

Разумеется, после того, как Гильдия заберет свою часть.

— Пошли.

Трандошан выпихнул коротышку-напарника вперед, одновременно нажимая кнопку на портативном пульте, спрятанном в сбруе. Музыка и вопли потонули в басовитом реве детонаторов, разорвавших запертые и опечатанные двери.

Босск выскочил на середину, широко расставил нижние лапы, вскинул бластер. Холодная кровь весело побежала по венам при сладостных звуках выстрелов. Трандошан, прищурившись, вгляделся в клубящийся дым.

Из-за покореженной двери в ответ никто не стрелял.

— Зукусс! — позвал он в микрофон комлинка, укрепленного среди пластин чешуи на горле. — Что происходит?

Ответ пришел не сразу, сначала пришлось подождать три-четыре секунды.

— Ну, — раздался, наконец, голос напарника, — хорошая новость заключается в том, что об охранниках можно не беспокоиться…

Босск промчался по коридору, преодолев расстояние до бухгалтерского кабинета за рекордное время. Дым почти развеялся, пыль осела, стали видны разбитые терминалы. И лежащие на полу шесть охранников, и у каждого в груди аккуратная небольшая дырка. Кто-то здесь стрелял с потрясающей меткостью. И скоростью, добавил про себя Босск. Ни один охранник не успел даже вытащить оружие из кобуры. Кто бы здесь ни орудовал, он проделал свой трюк в течение нескольких секунд.

— Смотри, — сказал Зукусс.

Напарник нагнулся и потрогал форменную кирасу одного из охранников.

— Я промерил температуру. Пластоид еще не остыл. Их застрелили, пока мы стояли там, в коридоре!

Коротышка-охотник поднялся и указал на дальнюю стену, в которой зиял пролом, достаточный, чтобы сам Босск прошел, не пригнувшись. Сквозь дыру в стене были видны цилиндры силовых конвертеров основного здания казино.

— Кто-то нас опередил…

— Невозможно! — рявкнул Босск. — Эта стена из монокристалла, мы бы услышали взрыв! Если только…

Он с подозрением обнюхал противоположную стену. На автоматически выдвигающихся стойках висели диссипаторы звука, они даже все еще подрагивали от ударной волны. Индикаторы медленно отползали от красных зон, до которых подпрыгнули, когда превращали гром разрыва в едва слышный шепот.

Босск зарычал от ярости. Этот полукровка, ублюдок… Проклятие умерло между скрежещущих клыков.

Только один представитель их профессии пользовался настолько хитроумным и весьма недешевым оборудованием. И только он обладал должной скоростью. Интересно, когда он ухитрился установить диссипаторы? Снял доспехи и притворился младшим техом из обслуживающего персонала? Поди узнай его без доспехов… Хотя вероятнее всего, охранников подвела вентиляция. А сработали диссипаторы от шума устанавливаемых направленных зарядов.

Не было ни малейшего смысла оглядываться в поисках добычи. Босск высунулся в дыру и изучил горизонт.

На фоне темнеющего фиолетового неба заметить взлетающий корабль было сложно, но трандошан на зрение не жаловался. Да и не узнать необычные обводы мог только слепой или непосвященный. Как и манеру летать.

— Пошли! — Босск вернулся, схватил напарника за лапу и поволок к пролому в стене.

В коридоре уже визжали аварийные сирены, скоро сюда сбегутся все охранники казино. Трандошан закинул винтовку за спину и приготовился прыгать.

— Но… — уперся Зукусс, — здесь же почти десять метров! Как минимум…

— И что? — оскалился Босск. — Ты знаешь способ быстрее?

Через несколько секунд оба с трудом поднимались на ноги. Зукусс застонал, вызвав у трандошана новый приступ желания пристукнуть напарника на месте.

— Кажется, я что-то сломал…

Лазерные заряды выжгли землю под самыми их ногами — охрана прибыла. Босск бодро помчался прочь, Зукусс поспешил следом.

Самое забавное заключалось в том, что они ухитрились развить такую скорость, что добежали до корабля и нагнали обидчика, когда тот только покинул верхние слои атмосферы.

Босск вдавил кончик когтя в клавишу комлинка, предоставив сидящему в штурманском кресле Зукуссу суетиться из-за сломанного конвектора одного из воздуховодов.

— Заглуши двигатели, — рявкнул трандошан в микрофон; ни к чему соблюдать формальности здесь, вдали от основных маршрутов, где других кораблей просто не было. — У тебя на борту находится принадлежащая нам добыча. Если точнее, разумное существо, откликающееся на имя Нил Посондум, бывший работник трансгалактической игорной корпорации…

— Твоя собственность? — скрипнул в динамике холодный равнодушный голос, странно выговаривающий слова. — Он на борту моего корабля. Почему он принадлежит тебе?

— Может быть, — прошептал Зукусс, — не будем его сердить?

— Заткнись, — Босск опять вдавил клавишу в панель — У нас полномочия от Гильдии. Поэтому Посон-наша собственность. Отдай мне мою добычу, и у тебя не будет неприятностей.

— Восхитительно, — в сипловатом голосе ни единой эмоции, ни восхищения, ни страха, ничего. — Ты ошибся.

— Да? — Босск посмотрел на приборы; второй корабль и не думал сбрасывать скорость. — И в чем это я ошибаюсь?

— Гильдия не авторитет для меня. Я отвечаю перед высшим законом.

— Чьим это?

— Моим. Тем, которому я служу. Пока мне платят. Босск скрежетнул клыками.

— Слушай, ты, никчемный, подлый, вонючий гнатгрг…

Огонек на пульте мигнул и погас; второй корабль оборвал связь.

— Вон он. — Зукусс смотрел в иллюминатор. — Улетает.

Действительно, «Раб-1», принадлежащий одному из самых удачливых и безжалостных охотников в Галактике, исчез в гиперпространстве, оставив после себя лишь наполненное дразнящими звездами небо.

У Босска сузились зрачки. Может быть, второй корабль исчез, унося и пилота, и добычу, но кипящая ярость в чешуйчатой груди Босска никуда не подевалась.

* * *

Щуплая фигурка внутри клетки съежилась и прикрыла голову руками, стараясь не смотреть на того, кто стоял по другую сторону прутьев.

— Не нужно.

Камбуз «Раба-1» не был рассчитан на роскошные дорогие банкеты, а хозяин корабля настолько был равнодушен к еде, что пищевой процессор выдавал лишь минимально необходимое количество съедобной неаппетитной субстанции, невкусной, но удовлетворяющей потребностям стандартной гуманоидной формы жизни. Боба Фетт поставил поднос на металлический пол напротив отверстия в решетке и носком ботинка подтолкнул его внутрь.

— Чтобы тебе был причинен вред, не платили, — пояснил он свою предыдущую фразу. — Тебя никто не тронет.

— А если бы заплатили? — старший счетовод трансгалактической корпорации игорных заведений сумрачно следил за охотником из-за растопыренных пальцев; на данный момент он был единственным обитателем трюма, хотя клеток там было несколько. — Если бы заплатили? Что тогда?

— Ты познакомился бы с болью, — Фетт указал на поднос, часть содержимого которого вывалилась на пол. — Живой ты стоишь дороже. Мертвый не стоишь ничего. Заказчик потребовал доставить тебя без повреждений, — Фетт помолчал и по собственному почину добавил: — Относительно. Решишь голодать, буду кормить насильно. Считается, что в этих вопросах я не церемонюсь. Лучше не выясняй, так ли это на самом деле. Окажешься глуп и попробуешь поранить себя, свяжу. Будет не так хорошо, как сейчас.

Счетовод по имени Нил Посондум осмотрелся по сторонам. Потом его бледная слабая рука ухватилась за прутья клетки.

— Не могу назвать обстановку приятной.

— Бывает и хуже, — Боба Фетт коротко и равнодушно пожал плечами, потом повторил услышанные когда-то слова — Этот корабль для скорости, не для роскоши.

Он оставил «Раба-1» на автопилоте, но миниатюрная дека, вшитая в наручь, вела постоянный мониторинг курса.

— Живи, пока можешь. Потом будет только хуже.

Наверное, можно было сказать что-нибудь обнадеживающее, но Боба Фетт привык трезво смотреть на жизнь. А счетовода ничего хорошего'в будущем не ожидало. Посондум совершил печальную и фатальную ошибку, сменив хозяев в сфере деятельности, где поощряется и вознаграждается верность, а предательство жестоко карается. Хуже того, Нил Посондум вел финансовые записи для ряда незаконных притонов на Внешних территориях под контролем, разумеется, хаттов. Склизни имели склонность рассматривать своих работников как свою собственность. Кстати, именно по этой причине Боба Фетт старательно сохранял статус независимого одиночки, оказывая периодические услуги лишь одному представителю этой расы, да и то драл втридорога. Счетовод не был настолько предусмотрителен; он оказался вообще слишком глупым, потому что переметнулся к конкуренту своего прежнего работодателя и передал ему информацию относительно теневого рынка. Время от времени Боба Фетт задавал себе праздный вопрос: может быть, хатты достигают таких размеров, жадно заглатывая все, что попадает им в лапы, и ничего не выпуская из них? А уж тем более одного перепуганного насмерть бухгалтера с улучшенными имплантами мозга, нашпигованными цифрами.

— Слушай, может быть, ты убьешь меня прямо сейчас, а? — Посондум опустился на корточки, привалившись спиной к прутьям клетки, подцепил кончиком пальца серое комковатое желе и с отвращением отодвинул поднос. — Ты выполнишь эту работу быстрее и безболезненнее хаттов.

— Вероятно.

Боба Фетт не испытывал жалости к человеку, который сам навлек на свою голову неприятности. Ты связался с хаттами, мысленно сказал счетоводу охотник. Лучше бы позаботился воспитать в себе верность.

— Так убьешь меня?

— Нет.

— Почему?

— Я сказал: я делаю то, за что мне платят. Не больше, не меньше.

— Ты ведь все делаешь за деньги, ведь так?

В зеркалах возмущенно горящих глаз счетовода Фетт видел собственное отражение. Глухой шлем, помятый, облезлый, все еще полностью функциональный, взгляд скрыт за узким перекрестием визора. Боевые доспехи нашпигованы разнообразным оружием от запястий до голеней. Ходячий арсенал, человеческий организм, сложенный из частей машины. Механически равнодушный и настолько же смертоносный.

Отражение неторопливо кивнуло. Боба Фетт услышал собственный голос, искаженный вокодером и акцентом: — Верно. Я делаю то, что получается хорошо и за что мне лучше всего платят.

Когда-то давно на похожий вопрос он ответил иначе. Или это был еще не он? С каждым годом становилось все сложнее разделять воспоминания. Боба Фетт глянул на встроенную в наручь мини-деку.

— Ничего личного.

— Значит, мы могли бы заключить — соглашение? — Посондум с надеждой смотрел на своего временного хозяина, — Ведь правда?

— Соглашение?

— А ты как думаешь? — счетовод встал, цепляясь за прутья. — Тебе нравится получать деньги, я же знаю, какую высокую плату ты требуешь за услуги. А мне нравится Жить. Вероятно, я так же люблю жизнь, как ты — деньги.

Боба Фетт остановил взгляд своей маски на одутловатом потном лице пленника.

— Следовало оценить жизнь до того, как вызвал гнев хаттов. Поздно раскаиваться.

— Но тебе-то еще не поздно заработать много кредиток. Больше, чем смогут заплатить тебе хатты, — Посондум с такой отчаянной силой прижал лицо к прутьям, будто хотел протиснуться между ними. — Отпусти меня, и я сделаю так, что ты никогда не пожалеешь об этом.

— Сомневаюсь, — сказал Боба Фетт. — Хатты хорошо платят.

— А как ты думаешь, почему им так не терпится заполучить меня, а? — костяшки рук счетовода побелели, так крепко он стискивал прутья решетки. — Думаешь, из-за старых учетных книг и финансовых отчетов, которые хранятся в моей голове? Или чтобы конкуренты не заполучили какие-нибудь важные тайны и секреты?

— Не мое дело, — отрезал охотник. — Клиент хочет что-нибудь получить. Тебя.

На его запястье замигал индикатор; скоро придется возвращаться в рубку.

— Я доставляю товар. Клиент платит. Все.

— И я могу! Я могу заплатить, — Посондум, словно спохватившись, понизил голос, хотя подслушивать в трюме было некому. — Когда я бежал от хаттов, то прихватил не только информацию. Я взял деньги… много денег… кучу…

— Дурак, — беззлобно констатировал Боба Фетт.

Каждый знает, какую страсть хатты питают к деньгам, так уж они устроены. Несколько раз охотнику приходилось идти на экстренные меры, чтобы получить плату за завершенную работу, даже в тех случаях, когда условия были оговорены заранее. Красть у хаттов и думать, что сумеешь скрыться с деньгами, — верх идиотизма.

— Может быть… но там их было так много! И я решил, что смогу убежать, смогу спрятаться… И мои новые хозяева меня защитят…

— Они пытались, — Фетт снова пожал плечами. — Недостаточно хорошо. Когда я берусь за работу, все — это не достаточно.

Он не хвастался, он констатировал известный всей Галактике факт.

— Слушай, я отдам тебе деньги. Все деньги, все, до единой кредитки, — Посондума трясло. — Каждую украденную у хаттов монетку я отдам тебе. Все твое! Только отпусти меня.

— Где деньги?

Счетовод отпрянул от решетки.

— Я их спрятал.

— Я легко могу их найти, — Боба Фетт продолжал говорить прежним равнодушным и ровным голосом; упоминание о наличности не вызвало эмоций. — Изымание полезной информации — моя специальность.

— Данные зашифрованы, — пролепетал счетовод, ежась. — Спрятаны глубоко. Имплантирован датчик травм, — он указал на небольшой шрам над левым ухом. — Попытаешься вырвать информацию с помощью пытки, датчик сработает, сегмент мозга будет вычищен. И никто не узнает, где лежат кредитки.

— Способов много, — охотник уже встречался с подобными системами; остроумно, но не слишком надежно. — Шунты. Неприятно, зато действенно.

Кажется, по возвращении к хаттам Посондума ждет уютная нейрохирургическая операционная.

— Не бойся, — добавил Боба Фетт, заметив, как побледнел счетовод. — Сделки все равно не будет.

— Но почему? — Посондум просунул между прутьев костлявую руку, пытаясь ухватить охотника за рукав комбинезона. — Это же такая удача… там денег больше, чем хатты тебе предложили…

— Вероятно, — Боба Фетт сделал шаг от клетки к простой металлической лесенке, которая вела через все палубы корабля наверх, в рубку. — Наверное, ты воруешь так же хорошо, как считаешь. Какая разница, сколько украсть у хаттов, одну кредитку или миллиард? Последствия одинаковы.

Он устал, произнося слишком длинную для себя тираду, но ее следовало закончить.

— Ты спрятал кредитки. Хорошо. Но мне не интересно. Репутация. Нужно думать о ней.

— Тебе? — Нил Посондум даже закашлялся от изумления. — О чем?!

— Знаешь, почему мне платят большие деньги? Я приношу добычу. Меня ничто не остановит. Ничто. Я соглашаюсь на работу, я выполняю ее. Это знает каждый в Галактике.

— Но… но я слышал… другие охотники… они нарушают соглашение с клиентом…

— Другие ведут дела, как им вздумается. — Боба Фетт не потрудился убрать из голоса презрение, которое питал к членам так называемой охотничьей Гильдии. Именно из-за их жадности он не имел ни малейшего желания связываться с ними.

— У них свои правила… у меня — свои, — затянутая в перчатку рука сжалась на металлическом поручне трапа; Фетт оглянулся на клетку. — Я приношу добычу, — повторил он. — Они — нет. Чувствуешь разницу?

У Посондума ослабли колени; ладони скользнули по прутьям, когда счетовод без сил опустился на палубу.

Разгоревшаяся было искорка надежды погасла, — Поешь, — посоветовал Боба Фетт. — Силы тебе понадобятся.

Он не стал ждать ответа, выбрался из трюма и сел за пульт управления.

* * *

Вон он. — Наблюдатель заметил приближающийся корабль; такова была его работа. — Я его вижу. — Разумеется, видишь, — ответил Куд'ар Муб'ат. — Хороший придаток. Умница.

Многосуставчатой, покрытой хитином конечностью сборщик ласково погладил маленькое недосушество по голове. Наблюдательный внешний придаток был одним из наиболее сложных нахлебников, обитающих в паутине. Куд'ар Муб'ат оставил внутри его черепной коробки ровно столько мозгов, чтобы придаток мог сфокусировать чувствительные светособирающие линзы на окрркающих гнездо звездах и всем том, что может среди них летать.

— Расскажи Вычислителю о том, что ты только что видел.

Информация побежала по спутанным нейронам паутины. Другой нахлебник, со слабыми рудиментарными ножками и мягкой уязвимой оболочкой, в которой, словно желе в мешке, колыхалось мозговое вещество, осмыслил полученные сведения, соотнеся грубый визуальный образ с полезными цифрами.

— Пйибыват скоо… — по подрагивающей массе нервной ткани перемещался крошечный ротик. — Ста-андайтное вйемя для таакоо типа кааблей доказыват…,

— Я знаю, кто это такой.

На плечо Куд'ара Муб'ата (если, конечно, про арахноида можно сказать, что у него есть плечи) вскарабкался Идентификатор и возбужденно зажужжал в ушное отверстие хозяина Маленький паршивец подслушал, что Наблюдатель сообщил Вычислителю, и поспешил наябедничать.

— Я знаю! Знаю! Это «Раб-1»! Позитивная идентификация сдела…

— Разумеется, — другой конечностью сборщик стряхнул с себя Идентификатора, Этим малышам только дай волю, они с него просто не слезут. Арахноид подсадил придатка на структурную нить паутины.

— Веди себя пристойно, кроха.

— А на борту должен находиться Боба Фетт! — Идентификатор более прочих нахлебников внешне напоминал родителя; сейчас он, перебирая лапками, суматошно бегал по шелковистым жгутам. — Сам Боба Фетт!

Нельзя сказать, чтобы восторг нахлебника был вызван визитом знаменитого охотника. Малыш Идентификатор реагировал так на любого посетителя гнезда.

— Это корабль Бобы Фетта!

Куд'ар Муб'ат утомленно вздохнул; пластины хитинового панциря, защищающие от превратностей судьбы раздутый округлый живот, колыхнулись. Сам лично арахноид предпочитал передвигаться неторопливо и даже грациозно, насколько этот термин вообще применим к закованному в броню гиганту. Неумолчное верещание и суета Идентификатора выводили его из себя — время от времени.

Может быть, следует переварить его? И сформировать другого придатка. Потише, поспокойнее. Проблема заключалась не в недостатке биоматериала; Куд'ар Муб'ат всегда мог произвести сколько угодно ткани, необходимой для создания нахлебников. Не было времени. Если быть точным — лишнего времени. На формирование относительно несложного придатка до рабочих размеров требовались сотни единиц времени. А сейчас столько дел, что Куд'ар Муб'ат просто не мог позволить себе остаться без функционирующего Идентификатора.

Может, потом. Сборщик повис на толстой, размером в хороший канат нити. Когда он закончит с Бобой Фет-том. На счету уже столько денег, что можно предоставить самому себе небольшой отпуск. Надо будет поговорить об этом с Бланкавизо.

— Иди и скажи близнецам Докеру и Хвату, — посоветовал арахноид Идентификатору, вместо того чтобы подключиться непосредственно к нейронам паутины. — Скажи им, пусть подготовятся.

Малыш-нахлебник подпрыгнул и быстро-быстро засеменил по темному коридору. Ладно, хоть не будет путаться под лапами. Куд'ар Муб'ат осторожно перемес-' тил Наблюдателя и выставил в обзорную дыру собственные фасеточные глаза, просканировав звезды в поисках любого, пусть даже ничтожного признака своего злейшего врага и делового партнера.

Он давным-давно убедился: сейчас начнется самый поганый этап работы. Лучше, наверное, иметь дело с хаттами. Да, конечно, их жилища (тот же дворец Джаббы на Татуине) — настоящие сточные ямы беспричинной порочности. Каждый раз, когда приходится переступать порог их обиталищ — либо доставляя добычу, либо забирая плату за нее, — охотник чувствовал себя так, будто его обмакивают в канализацию, заполненную отбросами и нечистотами со всей Галактики. Беспечная и бездушная легкость, с какой существо вроде Джаббы и Ксизора распоряжалось своим окружением, раздражала охотника. Зачем убивать, если тебе за это не платят? Трата времени, денег и плоти. Но даже во дворце старого татуинского склизня Боба Фетт сейчас оказался бы с большей охотой, чем в гнезде Куд'ара Муб'ата.

Тем временем узкий и длинный цилиндр, который проворачивался за иллюминатором кабины «Раба-1», медленно увеличивался в размерах. Он не был похож на творение рук (или прочих конечностей) разумного существа, скорее, напоминал естественное образование. Куча обломков и проволоки, обмотанная липкими нитями с маниакальной бережливостью кореллианской крысы-мусорщика. И эта мерзость уже заслоняла половину вида из рубки «Раба-1». Теперь стали видны выпирающие под странными углами из-под белесого слоя узлы агрегатов, части космических кораблей и что-то еще, не поддающееся описанию. Боба Фетт достаточно давно вел дела со сборщиком, чтобы знать, что арахноид не может устоять перед сделкой, какой бы хлам ему ни подсовывали. Большую часть гнезда можно было использовать как музей подержанных кораблей и прочего металлолома, когда-то способного летать.

Охотник недоуменно качнул головой. Даже йавы в их вечной погоне за сломанными машинами и вышедшей в тираж аппаратурой преследуют финансовые цели. Куд'ар Муб'ат просто любил хранить всякий хлам и создавать из него дрейфующий в пространстве дом, скрепляя блоки клейкой нитью из собственного чрева.

Хотя, насколько было известно Фетту, далеко не все тут металлолом. Коечто — самый обычный камуфляж, но несколько раз, когда Фетту доводилось бывать внутри гнезда, он видел там и подлинные сокровища, те, что менее удачливые партнеры сборщика были вынуждены оставить здесь в оплату долгов. Не каждому сотрудничество с Куд'аром Муб'атом приносило прибыль.

На бледной поверхности цилиндра обозначился зеленоватый круг — вход в док. Один из нахлебников (если Фетт правильно помнил, звали его Сигнальщиком) был флюоресцирующим разумным лишайником, свернувшимся в кольцо вокруг створа. Иногда Куд'ар Муб'ат одаривал свое потомство некоторым количеством мозгов. Сигнальщик, например, знал несложные коды связи. Зато тех, кто ждал внутри зеленоватого светящегося кольца, с полным на то основанием можно было назвать безмозглыми. Но они умели почувствовать приближение транспорта, захватить его, словно щупальца трендрианс-кого ловчего цветка, и втянуть внутрь. Боба Фетт чувствовал отвращение к безмозглым придаткам, чья выдерживающая вакуум чешуя напоминала изъеденные ржавчиной доспехи. Охотник уже сказал как-то хозяину гнезда, что если хоть раз после отлета обнаружит на броне «Раба-1» малейшую царапину от щупальцев, то вернется и очень последовательно отделит от паутины нахлебников лучом захвата ближнего действия. Для Куд'ара Муб'ата процесс будет болезненным; каждая часть живой паутины соединена со сборщиком нервными отростками.

Охотник отключил маршевые двигатели, придав «Рабу-1» достаточное ускорение для неторопливого и ровного сближения с гнездом. Внутри светового кольца уже пришли в движение хватательные придатки, пробуждаясь от дремыожидания.

Фетт успел выбраться из дока и шел по коридору, когда раздался пронзительный, режущий ухо голосок: — Ах! Мой дорогой Фетт! Истинное удовольствие снова видеть тебя! Просто ужасно, сколько времени прошло от…

— Брось.

Охотник поднял голову. Прямо над его шлемом с потолка свешивался мобильный голосовой придаток, представляющий собой рудиментарный рот на блестящем шнуре. Похоже, этот нахлебник был новичком; шелковистая ткань его тела была еще белой, незапятнанной грязью, что копилась в гнезде веками.

— Я по делу, не для болтовни.

Чтобы угнаться за Феттом, голосовому придатку пришлось выпустить небольшие коготки и, цепляясь ими за нити, из которых был сплетен потолок, помчаться следом.

— Ах, это действительно мой старый и добрый знакомый! Ты, как прежде, отважен и неукротим, таким я тебя и запомнил, когда ты пришел ко мне в первый раз! А ты помнишь, как это было? Сколь печально долгое время был лишен я возможности познать твою лаконичную и чарующую мудрость…

Боба Фетт не утрудил себя ответом. Даже желания пустить в ход бластер уже не возникало. Охотник пробирался по туннелю, ткань пола прогибалась под его весом. Когда бы ему ни приходилось дотрагиваться затянутой в толстую перчатку рукой до стен, по скользким белесым нитям пробегала рябь, словно от камня, брошенного в озеро, полное фосфоресцирующего планктона Света в коридоре было немного. Из стен выглядывали придатки-светильники, но их усилий было явно недостаточно. Они вспыхивали, когда охотник проходил мимо, и тут же гасли, погружая туннель в темноту. Фетт лениво предположил, что в отсутствие посетителей Куд'ар Муб'ат сидит в кромешной тьме. Арахноиду свет не требовался.

— А вот и ты во всей своей цельности! — на этот раз голос, больше напоминающий раздираемый надвое лист металлической фольги, прозвучал прямо по курсу.

Боба Фетт пригнулся, ныряя под гребень затвердевшей паутины.

— Я знал, что ты вернешься, увенчанный славой, — слова, исходящие из собственного рта Куд'ара Муб'ата, звучали громче и ниже тоном. — И, разумеется, со своей хваленой и неоспоримой пунктуальностью.

Боба Фетт вошел в центральную камеру гнезда; здесь было настолько просторно, что охотник мог выпрямиться в полный рост. И дело было вовсе не в контрасте, хотя пробираться по темным переходам почти что на четвереньках не слишком удобно. Такова была реальность логова и тела Куд'ара Муб'ата, по сути представляющих единое целое. Каждый живет внутри собственных доспехов, философски усмехнулся охотник.

— Я вернулся в указанное время, — Фетт развернул к сборщику закрытое глухим шлемом лицо. — Простая работа.

— О да! Могу себе представить! С твоими никем не превзойденными талантами! — фасеточные глаза Куд'ара Муб'ата сфокусировались на посетителе; одна из многих коленчатых ног изобразила сложный жест, должный означать любезность. — Разумеется, для тебя подобное задание легче легкого! Как я понимаю, никаких осложнений?

— Как всегда. Только два охотника, хотели перехватить добычу.

— О-о!

Темные многочисленные глаза, похожие на драгоценные камни, заблестели от предвкушения.

— И ты о них позаботился?

— Не было интереса, — Фетт отлично знал, насколько сборщик обожает истории о сражениях и погонях (и чем кровопролитнее, тем лучше), но совершенно не собирался потакать вкусам арахноида. — Типичные представители Гильдии. Легче обойти кучу дерьма, чем наступать на него.

— Как точно подмечено! Ты в высшей степени восхищаешь меня! — Куд'ар Муб'ат дотянулся до потолка несколькими задними конечностями, подтянулся, оторвав от пола бесцветное брюхо. — Знаешь, что самое приятное в нашем знакомстве? Что у меня есть привилегия выслушивать твои искрометные и остроумные замечания!

Постельный придаток, освободившись от веса хозяи-да, зашипел, накачивая внутрь себя воздух. Сборщик тем временем проделал путь по потолку камеры, в конце концов оказавшись «лицом к лицу» с охотником за головами.

— Разве мы не связаны узами более прочными, чем тривиальное и скучное деловое сотрудничество, мой дорогой Фетт? Прошу тебя, скажи «да»! Скажи, что мы друзья, ты и я.

— Друзья, — бесстрастно откликнулся Боба Фетт, — помеха в моей профессии.

Он отвернулся, чтобы не видеть перевернутого вверх ногами арахноида.

— У меня нет времени восхищать тебя. Заплати за работу, я отдам добычу и уйду.

— И вернешься в следующий раз, — Куд'ар Муб'ат, не поворачивая головы, уставился на охотника еще одним набором фасеточных глаз. — А это случится не так скоро.

Может быть, он ошибся? Может быть, вот этот этап работы самый поганый? Фетт задумчиво разглядывал носки собственных ботинок. Выслеживать добычу, преследовать по всей Галактике, ловить и доставлять заказчику, убивать того, кого придется убить, если так указано в задании… Это вызов и подтверждение способностей. Вести переговоры с клиентами, напрямую или через посредников, Фетт не любил. Всегда одно и то же. Никто не хочет платить. Всем подавай добычу, а выделить хоть одну кредитку за заказ никто не желает. Единственное «приятное» исключение из правила — Дарт Вейдер, который относится к деньгам с завидным безразличием. У тех же хаттов всегда были проблемы с эмоциональностью. Сначала их раздутый эгоцентризм при малейшем признаке неповиновения заставлял их назначать за добычу невероятную сумму, от которой у кого угодно глаза лезут на лоб. Потом они успокаиваются, верх берет жадность, и хатты принимаются сбивать цену. Члены так называемой Гильдии охотников за головами в результате довольствуются одной десятой от изначально назначенной награды. Фетт их презирал; он никогда не брал ни кредиткой меньше от оговоренной суммы и не имел ни малейшего намерения менять этот принцип.

— У меня дела, — напомнил он арахноиду.

Он не лгал. Галактика велика, в ней полно темных уголков, захолустных миров и даже целых планетных систем, где так легко спрятаться. И всегда отыщутся существа, у которых найдутся причины прятаться там либо для того, чтобы спасти собственную шкуру от Императора, от местных властей или гангстеров, либо для того, чтобы не выпустить из потных ладоней кредитки, которые они сумели от кого-нибудь утаить. Дело всегда есть. Но, несмотря на занятость Фетта, той же Гильдии перепадал достаточно жирный кусок, от которого ее члены отщипывают по крохам. И чем дальше велеречивый сборщик без необходимости задерживает его у себя в гнезде, тем больше шанс, что какойнибудь обнаглевший охотник из Гильдии рискнет покуситься на его добычу. Такая возможность была неприемлема и выводила из себя, если подобное определение применимо к холодной, лишенной эмоций логике, которая управляла всеми действиями охотника.

— Плати, — сказал Боба Фетт. — И я перестану отвлекать тебя от дел.

Каждый в Галактике знал, в чем заключалось дело Куд'ара Муб'ата. Не было среди звезд существа, подобного сборщику. Если на какой-нибудь планете и жили другие представители его расы, этот мир, затянутый паутиной и сетями, сплетенными из гипертрофированных отростков нервной ткани, еще не был открыт. Может быть, арахноид был единственным в своем роде; до охотника долетали слухи, что когда-то давно, еще до того как Фетт заработал себе репутацию самого опасного охотника за головами, жил предшественник Куд'ара Муб'ата, другой сборщик, чьим нахлебником был нынешний хозяин гнезда. Придаток, полузависимое создание, точно такое же, как те, что населяли паутину, волоча за собой нейронные поводки… вот кем был могущественный Куд'ар Муб'ат. Его гипотетический папаша допустил ошибку, позволив одному из своих отпрысков обрести самостоятельность, и дорого за нее заплатил. Новый владелец, гнезда убил его и переварил.

Сборщик мертв, с отвращением подумал Фетт. Да здравствует сборщик. Даже хатты с их непомерными аппетитами и яростными междоусобицами не пожирают своего сородича, пусть даже выбившегося из-под контроля.

Арахноид работал посредником. Кому-то всегда необходимо улаживать дела между криминальным миром и теми, кто на него трудится. Если когда-то и было счастливое время, когда вор не крал у вора, то оно давно окончилось. Боба Фетт никогда не обманывал своих заказчиков, хотя некоторых из них вынужден был убить. Если бы все придерживались его стандартов, Куд'ар Муб'ат остался бы без работы. Но так не было, арахноид процветал, заключая сделки между смертельными врагами, брал предварительные заказы на доставку или смерть и получал за услуги значительные проценты с общей суммы. Собственно, столь раздражающая Фетта Гильдия выполняла ту же самую функцию. Боба Фетт пользовался услугами сборщика, когда таково было пожелание клиента или ему не хотелось лично вытряхивать из заказчика комиссионные.

— Ах, мой высокочтимый Фетт… Стоило Куд'ару Муб'ату выпутаться из затягивающих потолок белесых жгутов, как он тут же принялся потирать передние лапы, самые тоненькие и хрупкие. — Дело в том, что вовсе не из-за величайшего удовольствия вести беседу с тобой у меня появилось желание продлить твой визит в мое обиталище. Ты говоришь о своем деле, ты спешишь его выполнить, естественно. Отлично, поговорим о делах. Ты знаешь меня…

Сборщик подмигнул несколькими глазами.

— Я так невероятно счастлив поговорить с тобой, как о деле, так и на прочие темы. А знаешь ли, твое дело и мое в который раз совпали. Разве не счастливое стечение обстоятельств?

Прежде чем ответить, Фетт, который не верил ни в случайности, ни в совпадения, довольно долго изучал невыразительное «лицо» арахноида, выискивая хоть какой-то намек. Но вычислять истинные намерения существа, которое привыкло маскироваться пространными разглагольствованиями, занятие интересное, но бесплодное.

— Какое дело? — напрямик спросил Боба Фетт.

Обычно любая информация о предполагаемых заказах, если была хоть гденибудь оглашена, стекалась на бортовой компьютер «Раба-1».

— Частный заказ?

— Ах, ты такой проницательный!

Прикасаясь друг к другу, конечности сборщика издавали негромкий неприятный скрип. Как будто хрустели, сминаясь, пластиковые одноразовые стаканчики.

— Не удивительно, что ты так преуспел на поле, которое выбрал для деятельности! Да, мой дорогой Фетт, очень-очень частный заказ.

Его слова так и сочились маслом.

Вот это уже интересно. Из всего, что тут плел Куд'ар Муб'ат, только эти слова и привлекли внимание охотника. Частные заказы в их профессии — это не просто ломоть хлеба. Это толстый ломоть хлеба с не менее толстым куском мяса сверху. Особенно в нынешнее неспокойное время, когда все клиенты словно с ума посходили и требуют доставки товара с максимальными ограничениями. Как работать, если добычу нельзя не то что пальцем тронуть, даже посмотреть лишний раз в ее сторону запрещено? Скоро дойдет до того, что придется утирать ей сопли и гладить по голове. О заказах трубят на всю Галактику, что совершенно уничтожает само понятие секретности.

Поэтому если клиент получает, что хочет, он и в дальнейшем начинает сотрудничать с каким-нибудь конкретным охотником. В основном — с самим Феттом. Неудивителъно, если вспомнить, сколько времени он потратил, выстраивая и укрепляя репутацию.

— Кто клиент? — без явного интереса, деловито спросил Боба Фетт.

Эту информацию он существенной не считал, хотя порой в зависимости от ответа работа становилась значительно легче. А порой — наоборот. Нынешний клиент, явно, желал сохранить свое имя в тайне, иначе не стал бы организовывать заказ через Куд'ара Муб'ата. Он не хотел открываться даже исполнителю.

— Хатты?

— Нет, на этот раз нет, — арахноид пощелкал жвалами. — Ты любишь работать на хаттов, мой дорогой друг. В прошлом мы с тобой неплохо потрудились на великолепного Джаббу и его родственников. После того как я верну им нашего малыша Посондума, они на некоторое время решат затянуть завязки на своих кошельках. Нет, не говори ничего… — передние конечности арахноида описали замысловатую кривую. — Совершенно незачем напоминать, что я ничего никому не доставлю, пока ты не получишь свои денежки.

Бланкавизо!!!

Неожиданный вопль пошел гулять эхом внутри ман-далорского шлема. Охотник поморщился.

— Иди сюда! Живо!

Счетовод с достоинством пробрался сквозь нити и вошел в центральную камеру. Из всех приближенных и помощников этот нахлебник, по мнению Фетта, был самым сносным. Пожалуй, можно даже сказать, что Бланкавизо ему почти нравился. И вовсе не потому, что именно счетовод выдавал деньги. Придаток занимался делами вдумчиво и без лишних слов. Боба Фетт находил, что этим нахлебник походил на него самого. Ему будет даже жаль — насколько такое возможно, — если Куд'ар Муб'ат обнаружит, что крошка-бухгалтер умен в большей степени, чем положено придатку его уровня. В тот день хозяин просто сожрет счетовода, как и прочих его предшественников. В прямом смысле. Куд'ар Муб'ат предпочитал обезопасить себя от любой опасности.

— Боба Фетт, текущий счет… — забубнил малыш-нахлебник. — Баланс согласно…

Бочком-бочком, высоко поднимая клешни, счетовод подобрался к самому плечу охотника. Выпученные глазки на тоненьких стебельках просканировали древний шлем.

— Минуту, прошу вас.

— Не торопись, — отозвался охотник. — Точность важнее.

Бланкавизо ничего не ответил, но в его взгляде промелькнуло признание. Придаток тоже считал, что они — родственные души.

— Предыдущий баланс нулевой, — нахлебник закончил расчеты. — За доставку гуманоида, одна штука, означенного Нил Посондум, заказ размещен хаттами, причитается сумма в двенадцать тысяч пятьсот кредиток.

Бланкавизо перевел взгляд на родителя.

— Наши комиссионные уже перечислены. Весь гонорар переходит во владение Бобы Фетта, — Ну конечно же, — промурлыкал вполголоса Куд'ар Муб'ат. — Кто бы стал отрицать?..

Боба Фетт поднял к шлему вмонтированную в наручь деку; красный огонек обозначал, что связь с кораблем не нарушена, — Открыть восьмой порт.

Пусть любуются, через восьмой порт открывался визуальный доступ к клеткам в трюме.

— Периметр оставить в полной готовности. Через минуту Бланкавизо опять смотрел на хозяина.

— Означенная добыча по внешним признакам в хорошем состоянии.

Заявление было предназначено, скорее, для Фетта, нежели для сборщика; данные с внешнего оптического придатка через аксон передавались напрямую в мозг Куд'ара Муб'ата, — Начать перевод денег.

Ошибка, отметил про себя охотник. За подобные промахи счетовода, как правило, и съедают. Следовало подождать разрешения арахноида. Боба Фетт был почти убежден, что когда он в следующий раз навестит паутину, запутанными финансами арахноида будет заправлять другой бухгалтер.

— Я искренне надеюсь, что ты насладишься честно заработанной наградой, — Куд'ар Муб'ат наблюдал, как Фетт загружает запечатанные пакеты с деньгами в подсумок.

Бланкавизо передал охотнику последний пакет и пополз на выход.

— Меня часто мучает любопытство-Сборщик перебрался по паутине, так чтобы опять оказаться поближе к охотнику.

— Что ты делаешь со всей этой кучей кредиток, которые тебе постоянно выплачивают? Я знаю, большие расходы на разработку и проведение операции подобного рода, это ясно. Оборудование, снаряжение, сбор информации, все такое. Но ты получаешь гораздо больше, много-много больше, уж я-то знаю!

Некоторые из глаз Куд'ара Муб'ата оказались в непосредственной близости от визора серо-зеленого шлема.

— Но на что ты тратишь все остальное?

Боба фетт редко испытывал раздражение, но сейчас наступил как раз такой момент.

— Не твое дело, — отрезал охотник.

«Раб-1» только что просигналил, что пленника забрали из трюма. Все люки уже вновь опечатаны, периметр восстановлен. Искушение поскорее убраться из гнез-Аа, вернуться на корабль и вновь очутиться в холодном стерильном пространстве глубокого космоса было почти оглушающим.

— Поговорим о делах. О наших делах.

— Ах да! Разумеется!

Куд'ар Муб'ат изогнул длинные конечности, сегменты его тела колыхнулись.

— Это не совсем та работа, которую ты привык выполнять. На этот раз не надо никого выслеживать и ловить, а потом доставлять аккуратно упакованным и перевязанным ленточкой. Но твои таланты так многочисленны и разносторонни — не правда ли? — что я уверен: ты справишься с задачей с присущей тебе быстротой и точностью.

Обычно для того, чтобы возбудить подозрения охотника, достаточно упомянуть, что работа выбивается за рамки ординарности. Как правило, это означает, что риск непомерно велик, а плату клиент намерен зажать.

У Джаббы практически все заказы такие: предполагалось, что по прихоти хатта Фетт обязан рисковать собственной шкурой.

— Я уже спрашивал. Кто заказчик?

— Его нет, — Куд'ар Муб'ат просто цвел от возможности сделать подобное заявление. — По крайней мере, в обычном смысле этого слова. На этот раз я не выступаю посредником. Я хочу, чтобы работа была исполнена.

Подозрения только усилились. Арахноид всегда подчеркивал, что находится в стороне от интересов любой из сторон. Мол, иная позиция мешает делу. И он был прав. Посредничество ценится так высоко, что даже самые безжалостные и бессовестные преступники никогда не пытались сыграть с арахноидом в двойную игру. Трудно представить, что кто-то мог навлечь на себя гнев Куд'ара Муб'ата до такой степени, что сборщику понадобился охотник за головами.

Но — калькулятор в голове заработал на полную мощность — кто-кто, а Куд'ар Муб'ат в состоянии заплатить за все, что хочет. Не в привычках Бобы

Фетта оспаривать желания клиентов, даже самые экстравагантные. Он — исполнитель. Если условия ему не нравились, он просто не брался за дело. И, кстати, не всякий заказ требовал доставки живой добычи. Охотнику доводилось оставлять после себя трупы на пропитанной кровью земле какой-нибудь далекой планеты.

— Что ты от меня хочешь?

Куд'ар Муб'ат заквохтал и протянул охотнику суставчатую конечность.

— Скажи-ка сначала… вернее, поведай мне еще раз, что ты думаешь об охотничьей Гильдии?

— — Ничего не думаю, — откликнулся Боба Фетт, едва заметно пожимая плечами. — Они не стоят мысли.

Арахноид умел быть терпеливым, он ждал. Охотник сделал над собой усилие и продолжил: — Если бы каждый член Гильдии хоть чего-то стоил, он бы в ней не состоял. Гильдия — для слабых и беззащитных. Для тех, кто думает, будто, примкнув к другим, станет сильней и сможет нести смерть.. Они ошибаются.

— Резко сказано, мой дорогой Фетт! Действительно, сильно сказано! Но всетаки в Гильдии есть охотники, чьи достижения почти равны твоим. Ей много лет управляет трандошан Крадосск, о нем между звезд ходили легенды, еще когда ты впервые взял след.

— Ходили, — равнодушно кивнул Боба Фетт. — Сейчас он старый и хилый. Но хитрый. Его отпрыск хотел взять Нила Посондума. Если бы сын стоил одной десятой отца, у меня возникли бы трудности. Он не стоит, трудностей не возникло. Слава Гильдии в прошлом.

— Ах, мой дорогой Фетт, вижу, твое мнение не изменилось, — арахноид покачал головой. — И ты обращаешься с ним как с оружием из своего арсенала. Мне придется потрудиться, чтобы заинтересовать тебя, иначе ты не согласишься на одну пустяковую работенку.

Фетт не отводил безликого взгляда от сборщика, — Какую?

— Все очень-очень просто! — Куд'ар Муб'ат затейливо переплел конечности. — Я хочу, чтобы ты присоединился к Гильдии охотников за головами.

Не только фасеточные глаза арахноида следили за ним. Боба Фетт чувствовал членистоногого сборщика, как и всех остальных обитателей паутины. Информация с их зрительных нервов поступала прямиком в мозг хозяина. Они все наблюдали за гостем и ждали его ответа — В одном, — произнес Боба Фетт, — ты прав. Глазки Куд'ара Муб'ата заблестели еще ярче.

— Да? И в чем же?

Подозрения не развеялись; наоборот, лишь окрепли. Простая работа, сказал охотник сам себе. Как раз такая, на которой всегда убивают.

— Твой заказ… — Да?

Нахлебники поползли к арахноиду: словно сама паутина ожила и пришла в движение.

Боба Фетт неторопливо наклонил голову в равнодушном кивке.

— Ты на нем разоришься.

Сквозь небольшое отверстие в стене, сплетенной из паутины, за отлетающим кораблем следил темно-лиловый глаз с узкой полоской вертикального зрачка. «Раб-1» разогнался до скорости гиперпространственного прыжка и исчез из виду.

— Ваше высочество…

Один из придатков Куд'ара Муб'ата нерешительно переминался с лапки на лапку на пороге, но затем все же собрался с силами, подобрался поближе и подергал за подол затканного узорами тяжелого балахона, в который кутался гость.

— Ваш хозяин теперь желает вас видеть.

Принц Ксизор отвернулся от иллюминатора, обратил холодный змеиный взгляд на трясущегося нахлебника Может быть, если раздавить трясущееся существо каблуком, то волна боли через нервные окончания докатится до арахноида? Прямо в его плоскую хитиновую голову. Стоит попробовать. Принца всегда интересовали новые способы вселения страха в сердца различных обитателей Галактики. Когданибудь, вынес решение фаллиен. Не сейчас.

— Скажи своему хозяину, — мягко, без тени угрозы произнес Ксизор, — что я скоро буду.

Он нашел арахноида в центральной камере гнезда; Куд'ар Муб'ат примащивал объемистое брюхо на подушки.

— Ах, мой высокочтимый принц! — радостно воскликнул сборщик.

Ксизор сделал мысленную заметку: арахноид даже не подумал сменить интонацию и формулировку, не делая различия между всесильным главой «Черного солнца» наследным принцем и только что улетевшим грязным поденщиком.

— Я так надеялся, что вы не испытывали никаких неудобств в моем жалком жилище? Велики мои смятение и стыд, что я вынудил столь уважаемого гостя…

— Было вполне удобно, — оборвал излияния Ксизор. — Не мучай себя. Меня не всегда окружает роскошь дворца Императора. Бывают времена… — уголки зеленоватых губ приподнялись в полуулыбке. -… когда места моего обитания, как и собеседники, гораздо менее приятного свойства.

— Ах, — арахноид мелко затряс головой. — Даже так!

Сборщик и не подумал обидеться или выразить вслух возмущение словами и поведением высокородного гостя. Два слова — «Черное солнце» — были запретны даже в таком уединенном месте, как дрейфующее меж звезд гнездо. Ксизор очень просто хранил тайну своего двойственного положения в обществе. Он молчал о нем сам и обеспечивал гарантированное стремление окружающих не болтать языками зазря. В одной вселенной фаллиен был верным слугой Императора Палпатина; в теневом ее отражении — главой преступной организации, чье влияние выходило далеко за границы Империи.

— Он согласился, — Ксизор произнес эту фразу не как вопрос, а как утверждение.

— Разумеется, согласился! — Куд'ар Муб'ат поерзал на подушках, зашипел сжатый воздух, неприятно напомнивший фаллиену о дыхательной маске из черного металла. — Боба Фетт — рассудительное существо, в точности как его отец. В своем понимании. Очень деловитый, и я нахожу эту черту его характера на редкость очаровательной.

— Когда ты говоришь «деловитый», — заметил принц Ксизор, — мне слышится «покупаемый».

— А разве есть другое определение? — удивился Куд'ар Муб'ат с невинным видом. — Мой дорогой друг, мы все деловитые. Нас всех можно купить.

— Говори за себя, — полуулыбка превратилась в пренебрежительную усмешку. — Я предпочитаю быть покупателем.

— Ах, а я в свою очередь таю от восторга, что могу предложить вам желанный товар! — вскричал арахноид, поудобнее устраиваясь на лежанке. — Надеюсь, что ваш великий замысел, в котором мне выпало счастье сыграть крохотную, хотя и значительную роль, будет воплощен именно так, как вы ожидаете, чтобы я смог насладиться плодами вашей безупречной и ни с чем не сравнимой мудрости.

— Так и будет, — согласился принц Ксизор, — если ты сыграешь второй акт так же хорошо, как и первый.

Бобу Фетта ты одурачил.

— Вы мне льстите! Мои актерские таланты огорчительно ничтожны, но, видимо, даже их хватило.

Сборщик не стал говорить, сколько сил ушло на подготовку ловушки, в которую только что попался тот, кто привык ловить других, просто потому, что один из придатков был безмозглым существом, которое умело только передавать чужие слова и все это время висело и нашептывало на ухо Темному принцу все, что произносилось арахноидом и Бобой Феттом. Куд'ар Муб'ат был доволен. Охотник ничего не подозревал, но нити, слишком тонкие, чтобы заметить их невооруженным глазом, опутали его ботинки и тащили в ловушку, из которой не было выхода.

Ксизор чуть было даже не пожалел охотника за головами. Фаллиены славились еще более холодной кровью, чем трандошаны, поэтому не были склонны испытывать жалость, но сейчас нечто похожие шевелилось у принца в груди. Действовал ли он во славу Императора или преследовал цели «Черного солнца», Ксизор манипулировал всеми, кто мог ему пригодится, и выказывал при этом не больше эмоций, чем при расстановке фигурок на игровой доске. Живые существа тоже нужно было поставить на нужное место, передвигать их по определенным правилам, жертвовать ими, если того требует стратегия. И все-таки…

Ксизор подумал, что Фетт по меньшей мере достоин уважения. Он подозревал, что если когда-нибудь доведется заглянуть за темный визор мандалорского шлема, то встретит он там взгляд такой же безжалостный и лишенный сантиментов, как и его собственный. Фетт будет драться за свою жизнь. И драться будет изо всех сил.

Но в этом частично и состояла ловушка. Жестокая ирония (Ксизору очень нравились подобные повороты) заключалась в том, что на гибель Бобу Фетта обрекал его собственный неукротимый норов. Все, что раньше сохраняло охотнику жизнь, теперь принесет только смерть.

Плохо, подумал принц Ксизор. В другой игре охотник был бы полезен. Только великий игрок может позволить себе пожертвовать фигуру такого значения. Жаль терять одного из самых умелых охотников и убийц.

— Прошу прощения за мое неуклюжее вмешательство, — ворвался в размышления фаллиена пронзительный голос, — но необходимо позаботиться о небольшом, ну, совершенно крошечном дельце!

Чтобы гарантировать успех вашего предприятия, которое, как всегда, блистательно и…

— Конечно, — Ксизор без интереса разглядывал хозяина гнезда, восседавшего на груде живых подушек. — Ты хочешь денег.

— Только чтобы сохранить наши отношения… более формальными, — поспешно добавил арахноид, делая одной из конечностей приглашающий жест. — Убежден, что в вашем лице встречу понимание проблемы.

— Ну разумеется, — принц наблюдал, как к ним со всех ног спешит Бланкавизо; интересы Куд'ара Муб'ата никогда не шли дальше финансов. — Мы столько времени ведем друг с другом дела, что напоминание излишне.

Через несколько минут, когда была закончена передача денег, крошкабухгалтер развернул к своему прародителю бусинки глазок.

— На счету его высочества на данный момент нет задолженностей. По условиям соглашения окончательная сумма будет выплачена после удовлетворительного разрешения ситуации с Гильдией охотников за головами.

Счетовод приветственно помахал принцу лапкой и вернулся на свой насест.

— Дела шли хорошо, — сказал ему фаллиен. — До сих пор.

Он уже вызвал «Мегеру», что ждала его в тени одной из лун ближайшей планетной системы.

— И надеюсь, что так будет впредь.

— А уж я как надеюсь! — широким движением конечности Куд'ар Муб'ат отослал многочисленных нахлебников готовить «ангар», где еще не успели убрать после того, как улетел «Раб-1», оставив своего недавнего пассажира в самой темной камере гнезда. — Вам нечего опасаться, ваше высочество.

Ксизор знал, что как только он улетит отсюда, арахноид свяжется с хаттами, чтобы вручить им добычу охотника и забрать причитающуюся плату.

— Все будет хорошо… — Принц шагал по коридору, пригибаясь и проклиная тесноту, а голос сборщика верещал ему в спину. Ксизор уже решил, что как только вернется ко двору Императора, то непременно проведет несколько успокаивающих часов, слушая сладостное пение принадлежащей ему труппы с Фаллиена, чтобы в ушах перестало звенеть от назойливого, рвущего перепонки визга.

* * *

— Что за дурак, — пробормотал Куд'ар Муб'ат с сумрачным удовлетворением.

Он не стал уточнять, кого именно имел в виду, принца Ксизора или Фетта. Определение могло относиться к обоим Оба сейчас находились в гиперпространстве, каждый спешил навстречу собственной цели: охотник — на рандеву с презираемой им Гильдией, принц Ксизор — к темным коридорам императорской власти. Ни один не подозревал, во что впутался. Паутина, оплетающая их, была высшего качества. Они не знают, думал Куд'ар Муб'ат. Он предпочитал именно такое положение дел.

Арахноид задумчиво погладил малыша-счетовода по панцирю.

— Скоро, — пообещал нахлебнику сборщик. — Очень скоро у нас будет столько кредиток, что даже ты устанешь их пересчитывать.

Насколько ему было известно, истинную власть приносит богатство, а уж его-то арахноид не собирался выпускать из лап. Только маньяки вроде Палпатина и его сумрачного подручного ценят страх и преклонение всех, кто готов лизать им сапоги. Принц Ксизор тоже жаждет причаститься к такой власти, а преступные подчиненные из «Черного солнца» даже не подозревают, на что засматривается их амбициозный главарь. Некоторые ловушки сплетаются для того, чтобы добыча рассталась в них с жизнью.

— Хорошо, — обрадрванно чирикнул Бланкавизо и жадно потер клешни в предвкушении. — Ваши счета в порядке.

Что-то в успокаивающем ответе нахлебника насторожило Куд'ара Муб'ата. Этот придаток арахноид исторг довольно давно и сделал самым полезным обитателем паутины. Плоть от плоти моей, размышлял сборщик.

Шелк от моего шелка. А также часть его мозга: арахноид смотрел в точно такие же, как у него самого, фасеточные глаза маленького бухгалтера и видел крохотную копию себя самого. Интересно, открыл ли нахлебник для себя радость и жадность? Очень верный вопрос. Надо будет повнимательнее присмотреться к придатку. Жадность — эмоция высшего порядка. Может быть, самая важная из всех. Когда Куд'ар Муб'ат почувствует ее в маленьком верном нахлебнике, наступит время для смерти и пиршества. Арахноид совсем не хотел окончить жизнь, подобно собственному прародителю. Тот, помнится, стал роскошным ужином.

Сборщик проводил взглядом множества глаз удаляющегося бухгалтера. Надеюсь, у меня есть еще время…

Сейчас дела шли довольно сложно, а на воспитание нового счетовода нужно время, которым Куд'ар Муб'ат попросту не располагал.

Арахноид решил проанализировать вопрос чуть попозже. Он закрыл несколько глаз и погрузился в благостное обдумывание нового прибавления в паутине.

* * *

После каждого выполненного заказа наступало время уборки. «Раб-1» — птичка рабочая, а не прогулочная яхта для бесцельного времяпрепровождения среди звезд. При всем при том Боба Фетт предпочитал держать свой 77 корабль в чистоте. Внешний антураж его не интересовал. Ему никогда не приходило в голову подлатать царапины и вмятины на обшивке. Это были знаки отличия, напоминания о встречах, которые ему удалось пережить, а кому-то — нет. Но будущее выживание, как правило, зависело от того, сумеет он или нет вовремя дотянуться до системы управления огнем и не будет ли клавиатура заляпана грязью или запекшейся кровью.

Кроме того, я просто не выдержу вони… Некоторое время он хмуро поразмышлял об этом, потом крепче сжал кулак. Мыльная антисептическая жидкость капала в ведро. Все-таки было нечто тошнотворное в запахе ужаса, впитавшемся в металл клеток. При всем своем обширном опыте в области ароматов — от кислотных испарений с болотистых островов Андоана до терпких благоуханий ослепительных водоворотов системы Виннакс, — молекулы, сигнализирующие о панике и отчаянии, Фетт находил самыми чужеродными. Какой бы орган ни вырабатывал страх, в его организме он отсутствовал. Не с рождения, разумеется, ни одно разумное создание не появляется на свет без способности ощущать страх, а просто потому, что он удалил у себя эту способность — усилием острой, как вибробритва, воли. Древние мандалоры, чьи боевые доспехи он носил, были настолько холоднобезжалостны, что легенды об этом рассказывали по всей Галактике вновь и вновь. Давным-давно, когда он впервые увидел их пустые шлемы, останки ужаса прошлых веков, то разглядел во взгляде узких непроницаемых щелей визора отражение собственного будущего — образ несущего смерть существа, которым он станет.

Менее, чем человек… Фетт вымыл прутья решетки, за которой сидел последний пленник. Вот чем занимается страх — трансформирует тех, кто позволяет ему проникнуть в сердце. Тварь в клетке, носившая имя Нил Посон-дум, к тому времени, как Фетт доставил ее к заказчику, стала болтливым, бездумно торгующимся животным. Страх смерти и боли, которые хатты обожали вызывать у объектов своего возмездия, поглотил все человеческое в маленьком счетоводе.

Фетту на ум пришла настолько необычная мысль, что он удержал ее и тщательно рассмотрел со всех сторон, словно драгоценный геринанский звездный камень. Наверное… я становлюсь более человечным, чем положено быть человеку. Избавленным от прогнивших и порченых особенностей своего вида. Пропитанная антисептиком губка в его ладони вновь прошлась по холодным металлическим прутьям, не оставляя за собой и живой заразы. У древних мандалорских воинов были свои тайны, умершие вместе с ними. А у меня — свои.

Фетт сунул губку в ведро. Можно было скинуть уборку на дроидов, но он предпочитал делать ее самостоятельно. Процесс настраивал на размышления.

Мыльная жидкость закапала с закованного в металл локтя, когда Фетт глянул на вмонтированную в наручь портативную деку, связанную с рубкой «Раба-1». Скоро рандеву с передовой базой Гильдии охотников. Он был готов — еще не было случая, чтобы он не был готов, — и он всегда сожалел о неопределенности коротких отрывков безвременья, успокоения и мира, что наступали между контрактами. Другим разумным созданиям позволено наслаждаться долгим отдыхом, последним покоем, что приходит со смертью. Иногда он завидовал им.

Фетт отпер опустевшую клетку и вошел внутрь. Запах страха почти выветрился, но фильтры шлема еще ловили его. Посондум не оставил после себя особого беспорядка, за что ему, конечно, большое спасибо; некоторая добыча позволяла страху утащить себя далеко за ту грань, где кончается управление физиологическими функциями.

Хотя пол клетки был исцарапан. Свежие царапины ярко выделялись на темном пластоидном покрытии палубы. Чем это он его? Фетт всегда тщательно избавлял добычу от острых колющих и режущих предметов, чтобы пленник не поранил себя. Некоторые встрече с заказчиком предпочитали самоубийство.

Фетт посмотрел в угол, куда ставил поднос с едой. Нил Посондум ни к чему не притронулся, но один из углов подноса был погнут. Как раз настолько, чтобы оставить отметки на полу. Должно быть, счетовод трудился до тех пор, пока за ним не пришли подручные Куд'ар Муб'ата, которые обмотали его тонкими липкими нитями и поволокли из одной тюрьмы в другую. Счетоводу хватило времени, чтобы закончить послание.

Но не было времени прочитать его. На деке замигал огонек, предупреждавший о необходимости вернуться в рубку. Выход из гиперпространства автопилот делать не умел; маневровые двигатели «Раба-1» были слишком тонко настроены, да еще и установлены в положение полной готовности — на тот случай, если кто-нибудь из многочисленных врагов и соперников Фетта вознамерятся ждать его появления. А сейчас он летел прямиком в гнездо тех, кто не слишком его жаловал. Вероятно, Босск уже вернулся в Гильдию зализывать раны и жаловаться своему прародителю на невыполнимость данного ему поручения. Чего Босск не станет упоминать, так это почему задание невыполнимо и кто именно помешал ему. Хотя Крадосск — хитрая старая рептилия (Фетт недолюбливал главу Гильдии после неких давних столкновений с ним, но уважал), он разузнает, что натворил его беспомощный отпрыск.

В мандалорский доспех был встроен видеозаписывающий аппарат; крошечный объектив размещался в углу визора шлема. Боба Фетт надел шлем и нагнулся над царапинами, оставшимися после счетовода, даже не позаботившись расшифровать их. Через мгновение запись отправилась в банк данных. Позже Фетт разберется с ней, если его вдруг одолеет любопытство. И тогда он прочитает патетическую эпитафию, которую счетовод сочинил для себя. Слезливые причитания о нелегкой кончине мало интересовали Фетта.

К красному мигающему огоньку добавился звуковой сигнал; «Раб-1», его единственный истинный товарищ, требовал к себе внимания.

Фетт оставил ведерко с холодной грязной водой на полу клетки. Если она разольется по покрытому пластиком полу, если ноги его будущих пленников затрут нацарапанное послание, невелика потеря. Такова и память: мертвых лучше забыть после того, как получена плата за их хладные трупы. Гораздо важнее тот миг, когда его рука сожмет глотку очередной добычи. Готовность — самое главное.

Боба Фетт поднялся по трапу на верхнюю палубу корабля; начиналась новая охота. Вскоре сумма на его счету в банке увеличится.

И добавятся смерти, о которых придется забыть.

* * *

А Я хочу его видеть, — у девицы был острый и холодный, точно клинок, взгляд. — И поговорить с ним.

Денгар с трудом узнал ее. Он видел ее у Джаббы — одна из танцовщиц. Джаббе нравилось собирать красивые вещи, он считал, что они крайне необходимы для хорошего пищеварения. Правда, ненасытному чреву старого хатта совсем не вредило зрелище, как какое-нибудь юное и прекрасное существо из коллекции скармливают ранкору. Денгар видел, как эта тварь разорвала в клочья перепуганную малышку-тви'лекку. Ранкора потом тоже убили, а следом — хозяина Не велика потеря.

— Зачем? — он прислонился к каменной стене своего убежища, продолжая держать безопасную дистанцию между собой и незваной гостьей. — На данный момент он не слишком блестящий собеседник.

Звали ее Ниелах; только это она и сказала, когда он отловил девчонку в туннеле. Пришлось сбить ее с ног, прыгнув из-за штабеля пустых ящиков. Рука, сжавшая девчонке горло, убедила ее отвечать на вопросы. Зато потом гостья удивила хозяина, двинув его в челюсть кулаком. А из-за последующего удара коленом он некоторое время любовался звездами, посыпавшимися из глаз.

Это личное дело.

Сейчас они снова стояли друг против друга, готовые порвать собеседнику глотку и метая яростные взгляды.

— Это дело мое и его.

Личное дело у бывшей рабыни-танцовщицы к охотнику за головами? Особенно если учесть, что охотник вот-вот отправится в дальний полет… Или, может быть, девица решила, что получит от него скидку по старым счетам, раз он в столь бедственном положении?

Денгар посмотрел на проем, ведущий в другие помещения.

— Эй! В каком состоянии наш гость?

Высокая дроидесса нагнула голову к экрану, вмонтированному в цилиндрическое туловище.

— Пациент стабилен, — возвестила она. — Прогноз не изменился, сканирование по-прежнему дает точка-ноль-ноль-двенадцать.

— Что это значит?

— Он умирает.

Вот еще один вопрос: почему эти дроиды не могут прямо ответить на простой и элементарный вопрос?

Конкретно этого дроида Денгар лично колотил о стену до тех пор, пока не взвыли протестующе сервомоторы, и только после этого дроид согласился изъясняться на нормальном общегалактическом языке.

— Ранения, — вставил 1е-КсЕ. — Жестокость.

— Как скажете, — Денгар планировал избавиться от говорливой раздражающей парочки, но это радостное событие произойдет не раньше смерти Фетта… либо его выздоровления.

Вероятность второго исхода стремительно уменьшалась. Зато сокращалось время ожидания.

— В таком случае, — заявила Ниелах, — ты зря тратишь мое время. Мне нужно поговорить с ним немедленно.

— Как мило с твоей стороны, — Денгар скрестил на груди руки. — Не скажу, чтобы тебя заботило, выкарабкается или нет какой-то там грязный охотник. Ты просто хочешь выкачать из него информацию.

— Верно?

Она не ответила, но Денгар и так видел, что попал в цель. Красотка подарила ему еще более убийственный взгляд. Многое изменилось с тех пор, как она была одной из игрушек Джаббы; даже за то короткое время, что она провела в Дюнном море, ветра иссушили и потрепали ее, а жар двойных солнц сделал темной когда-то белую кожу. То, что раньше было мягкой и нежной плотью, теперь было скрыто под курткой без рукавов и запачканными кровью штанами; одежду она сняла с какого-нибудь мертвеца, а тяжелый кожаный пояс определенно принадлежал охраннику-гаморреанцу. Сейчас пояс туго стягивал ее впавший живот.

Голодала… Должна была голодать, Дюнное море не слишком богато пищей.

— Держи… — не спуская глаз с гостьи, Денгар выудил из ящика брикет военного пайка, добычу с разоренного имперского разведчика, разбившегося год назад. Бросил брикет девице. — Похоже, ты найдешь ему применение.

Глаза гостьи (глубоко фиолетового оттенка) вожделенно расширились, пальцы быстро сорвали обертку. Не раздумывая, девчонка откусила почти половину брикета И чуть было не выплюнула.

— Валяй, — подбодрил ее Денгар. — У меня нет привычки травить каждого встречного, — рука его скользнула в потайную нишу в стене. — Если бы я хотел избавиться от тебя… — он поднял руку, дуло зажатого в ней бластера уперлось в лоб Ниелах. -… то поступил бы проще.

Крошка уставилась на оружие, как будто оно могло говорить.

— Ладно, — сказал Денгар, у которого низ живота еще ныл от удара коленом. — Вот теперь мы понимаем друг друга.

Прошло несколько секунд. Потом девица медленно кивнула. Она прожевала откушенный кусок и проглотила. Снова впилась острыми зубками в брикет.

— Должна вас проинформировать, — донесся голос меддроидессы, — что дальнейшие повреждения будут иметь губительное воздействие на нашу способность выполнять основные функции на должном уровне.

Денгар продемонстрировал дроидессе бластер.

— Еще раз услышу о повреждениях, — устраню кое-кого с помощью магнита. Дошло?

ОНУ1-Би отшатнулась и наткнулась на коротышку-помощника.

— Понимание, — сообщил тот. — Законченность.

— Чудненько. Займитесь пациентом, — Денгар сунул бластер за пояс, посмотрел на Ниелах. — Ну как, нравится?

Девчонка сама не заметила, как расправилась с пайком Теперь она вылизывала металлизированную обертку.

— Ответишь на пару вопросов, — сказал Денгар, — получишь еще.

Девчонка смяла обертку в кулаке.

А я старею… Было время, когда его не волновали ответы на вопросы. Он вообще бы не опустил оружия, пока перед ним не остался лежать остывающий труп с выжженными мозгами. А все Манароо… Любовь — фатальная ошибка для охотника за головами. Кто-нибудь вроде Бобы Фетта мог выжить в этой игре лишь потому, что избавился от безнадежных и лишних эмоций. Смотреть на Фетта — даже когда он лежит без сознания — все равно что смотреть на оружие, на тяжелый десантный карабин, заряженный и готовый к стрельбе. Сними с него мандалорские боевые доспехи и обнаружишь под ними нечто равно смертоносное и непроницаемое. Денгар знал: в этом-то заключается разница между ним и охотником, которого Галактика боялась больше всех остальных. Денгар сумел сохранить свою душу — ее-то и разыскала Манароо и решила, не обращая внимания на колючий жесткий характер, связать с ним судьбу.

Манароо сама попросила жениться на ней, а он, смущаясь, сказал: «да». Ему не хотелось превращаться в несущую смерть машину со слепой, непроницаемой маской вместо лица.

Именно поэтому он отослал Манароо, как только они перенесли Фетта в убежище. Они не будут встречаться, пока дело не будет закончено. Денгар сознавал, как рискует тот, кто связывается с таким человеком, как Фетт. Старая Гильдия исчезла бесследно, оставив после себя нескольких крутых парней, у которых хватало причин сердиться на Бобу Фетта. Если они узнают, что он еще жив, то всей толпой ринутся на Татуин, чтобы прикончить его. И меня… Вспыльчивый трандошан Босск, естественно, возомнит, что тот, кто дружит с давним врагом, достоин немедленной смерти. Это маленькое убежище быстро заполнится трупами.

Хотя там, где риск, там и выгода. А выгода заключается в том, что Денгару позарез необходима возможность оплатить все долги, а потом жить с Манароо. Он хотел выйти из игры, а единственный способ выполнить это решение — продолжить игру. По крайней мере, еще несколько конов. А играть лучше всего вместе с сильным партнером. С Бобой Феттом. А главное: он сам предложил. Когда Денгар отыскал его на прожаренной солнцами пустоши, у Фетта хватало сил только, чтобы заговорить — не защититься. Денгар был готов оборвать его страдания, но задержал руку, услышав слова. Единственный козырь, оставшийся у него…

Очень сильная карта. Мы смогли бы договориться. Он и я. Недурная команда. И все зависит лишь от одной детали…

Не солгал ли ему Боба Фетт?

Фетт тоже давно зазубрил правила Он мог поставить на время — ему нужно время, чтобы залечить раны и придумать, что делать дальше. Эта мысль не давала покоя. История еще не знала случая, чтобы Боба Фетт работал с партнером; он всегда был одиночкой. Так с чего бы ему изменять привычкам? Фетт ничем не отличался от прочих охотников: дело есть дело. Просто в этом деле Фетт был лучше всех, вот и все. Гильдия — неплохое тому доказательство.

И когда силы вернутся, все может перемениться, фетт может не заплатить. Наградой за безопасность и жизнь окажется выстрел из бластера и дырка в груди, большая настолько, что пролезет кулак. Вся Галактика в курсе, как Фетт помешан на своих тайнах; его прошлое никому не известно и, похоже, таковым и останется, потому что все, у кого появлялась привычка ворошить его, приобретали билет в могилу.

Вот поэтому Денгар отослал Манароо. Одно дело, когда он рискует собственной шкурой… Денгар не хотел, чтобы любимая женщина закончила жизнь, глядя в черный зрачок бластера…

— Так что же ты хочешь узнать?

Денгар с трудом вырвался из сумрачных размышлений и посмотрел на девчонку, меряющую его жестким взглядом.

— То же, что и раньше, — он кивнул на вход в закуток. — Какая связь между тобой и Феттом?

Ниелах качнула головой.

— Я не знаю.

— Во как! — Денгар коротко рассмеялся. — Ты пролезла сюда — кстати, не самый умный поступок — и даже не знаешь, зачем?

— Я пришла все выяснить. Поэтому мне нужно поговорить с ним, — Ниелах посмотрела на вход, потом на Денгара — Поэтому я и оставила его там, где ты мог его отыскать…

— Стоп-стоп-стоп! Ты оставила? Она кивнула.

— Я нашла его. Но ничего не смогла для него сделать.. я бы не исправила то, что сделал сарлакк. Ему нужна была медицинская помощь. Я поставила на то, что ты о нем позаботишься. Что ты сохранишь ему жизнь.

— А почему он так важен для тебя? Он — охотник за головами. Ты — танцовщица. Что он с тобой сделал?

Вот чего Денгар точно представить не мог — так это того, что Фетт свяжется с женщиной. Этот почти что монах…

— Говорю тебе… я не знаю!!! Мне известно, что между нами какая-то связь, я не знаю, какая, что-то есть между нами двоими. Я поняла это, когда впервые увидела его. Во дворце, при дворе Джаббы. Когда жирный гад убил бедняжку Оулу… когда ее потащили на цепи… — Ниелах сжала обе руки в кулаки, но не смогла скрыть их дрожи; костяшки ее побелели. — Мы стояли там… мы смотрели… и ничего не могли сделать…

— И не смогли бы, — согласился Денгар с той же горечью, что кривила рот Ниелах. — Галактика — жестока.

Но девчонка была не здесь, не с ним, потерялась в воспоминаниях.

— А потом мы услышали ее крик… я не могла смотреть дальше. Я отвернулась. И увидела его. Он просто стоял в стороне… и смотрел.

— Охотники за головами, — сухо заметил Денгар, — приобретают привычку не вмешиваться в чужие дела.

Если только им не заплатят.

— А когда крики стихли, а Джабба и все остальные стали смеяться… он все еще был там. Как и раньше. И наблюдал, — Ниелах опустила ресницы. — А потом… случилось самое странное. Он повернул голову и посмотрел на меня. Прямо в глаза, — в ее голосе смешивались страх и удивление. — Через весь зал… как будто там никого не было, кроме нас. И я поняла, что нас что-то связывает Связь — не то слово. Что-то в прошлом. Я знала его имя. хотя никто не называл его мне. Вот и все, что я знаю…

— Ладно…

История заинтриговала Денгара. Чисто из практического интереса: если эта женщина что-то значит для Фетта, можно включить ее в сделку.

— Ты говорила о прошлом. Своем прошлом?

Девчонка кивнула, — Ну что ж, начало хорошее. Но ты ничего не помнишь, я правильно понимаю?

Еще кивок.

— Так как же ты очутилась у Джаббы Хатта?

— Я не знаю, — Ниелах раскрыла ладони, пустые и вздрагивающие. — Я не знаю, как я туда попала. Все, что я полдню, это Оула… и другие танцовщицы. Они помогли мне. Они показали… — ее голос стал мягче.

— … что делать.

Ей стерли память. Денгар видел признаки: смущение, страх, кусочки, осколки прошлого, чужое существование, просачивающееся по каплям… И процедуру не завершили. Память рассыпана по всему мозгу. Если выжечь кусок за куском, объект может погибнуть. Самый легкий, самый дешевый, способ убийства разумного существа. Итак, кто-то хотел сохранить ей жизнь… Фетт?

— Давай поговорим о твоем имени? Ниелах… Ты его помнила?

— Нет, так называл меня Джабба. Не знаю, почему. Но я знаю… — она хмурила брови. -… я знаю, это не мое имя. Мое настоящее имя… кто-то забрал его у меня… я не смогла., вернуть. Хотя очень старалась…

Каждое ее слово подтверждало подозрения Денгара, Ниелах — имя для рабыни, ей оно не подходило.

Аристократические привычки прорывались даже сквозь нынешний облик. Она бы не выжила… Хищники Дюнного моря обглодали бы ее кости, если бы в ней не жил дух бойца. События развивались бы по-другому, окажись она на месте Оулы. Девчонка не задумалась бы придушить старого хатта голыми руками.

У Денгара шевелились и другие подозрения, о которых он предпочел умолчать. Без Фетта не обошлось.

Должно быть, именно Фетт привел ее во дворец; вероятно, он же стер ей память. Вопрос только: зачем?

Хороший вопрос. Денгар не мог поверить, что так приказал ему Джабба. Хатт любил молодых и хорошеньких, но еще больше любил кредитки и не стал бы впутываться в похищение дочери какого-нибудь аристократа. То, что случилось с Леей Органой, произошло по ее собственной вине. Девчонке не следовало вламываться во дворец. Знатная девица со стертой памятью — совсем другое дело.

Значит, Фетт работал на кого-то другого. И в то же самое время явно получал деньги от хатта? Весьма сомнительно. Из собственного опыта Денгар знал, что охотники предпочитают брать один заказ за раз, так чтобы потом не пришлось решать серьезный вопрос: чьим деньгам оставаться более верным.

Другая возможность: у Фетта был собственный интерес. И, стерев ей память, он ее спрятал у Джаббы, сообщив, что девчонка — всего лишь танцовщица.

В голове вертелись кусочки головоломки. И не хотели складываться. Может быть, Фетт припрятал добычу там, где ее едва ли станут искать? У охотников есть в обиходе такой грязный трюк: ищешь кого-то, за чью голову назначили цену, прячешь, пока цена не поднимется. Денгар никогда им не пользовался и не слышал, чтобы Фетт хотя бы раз снизошел до подобного трюка. У Фетта не было необходимости набивать себе цену; за услуги он и так драл втридорога.

— Еще что-нибудь помнишь? — Денгар поскреб небритый подбородок. — Хоть что-нибудь?

— Нет. Ничего. Только…

— Только?

— Еще одно имя. То есть… то есть еще одно имя, а не только его, — она склонила голову набок, словно прислушивалась к далекому шепоту. — Думаю, это мужское имя.

— Да? Что это за имя?

— Нил как-то там… Подожди, — она потерла висок — Сейчас вспомню…

Нил Посондум. Или что-то вроде… на ее лице появилась надежда. — Это важно? Я должна его знать?

Денгар качнул головой.

— Никогда не слышал о нем.

— Все же… — Ниелах упала духом. — С этого можно начать.

— Может быть.

Денгар сомневался, что что-то получится. Еще больше он сомневался в самой Ниелах. Или как там ее зовут?

Одна из существенных сторон профессии охотника — информация. Он бывал и в Мое Айсли, и в других дырах, слушал и задавал вопросы, но не слышал ни о ком, подходящем под описание. Если кто-то и ищет девчонку, то делает это тихо. А значит, получить плату за ее поимку окажется трудновато.

А может быть, и так: кто-то вовсе не хочет, чтобы ее отыскали. И Фетт работает на клиента, который желает, чтобы девчонка исчезла, но осталась в живых. И что может быть лучше: выскоблить ей память и засунуть на всеми забытую планету. Правда, дворец Джаббы — не самое безопасное место. Кто бы ни сослал ее сюда, он не заботился о ее безопасности. Тогда почему не убить ее? Зачем посылать туда, где собираются отъявленные головорезы, где ее слишком легко заметить?

Мозги плавились от вопросов. Тайны и надувательство — еще одна сторона жизни охотника, и Денгар собирался завязать с этой жизнью еще и по этой причине. осегда должен существовать способ попроще.

И безопаснее. Вот у него на руках две неразорвавшиеся бомбы, по одной на каждую руку, и каждая может обеспечить ему мгновенную смерть, если ему повезет, и медленную, если удача от него отвернется. Мало ему сомнительной дружбы с Феттом, теперь придется разгадывать загадки Ниелах. Это же не девчонка, а заряженная лазерная пушка. Если бы у нее было оружие, Денгара уже поджарило бы до румяной корочки. Плюс таинственная фигура из ее прошлого. Тот или те, кто сослал ее на Татуин, могут не обрадоваться ее возвращению. А если они принадлежат к тому сорту существ, что нанимают Фетта делать за них грязную работенку, то они не будут долго чесать в затылке, а сразу сотрут в порошок и девчонку, и ее спутников.

Кругом сплошное дерьмо и непруха Ладно, сам говорил: больше риска, больше прибыль. Именно эта фраза — неписаный Кодекс охотников — управляет действиями всей их братии, начиная от Фетта и кончая Денгаром. И раз представился шанс стать напарником Бобы Фетта^и заслужить награду, то придется собрать все свое мужество и подняться на новый уровень.

— Ладно, — сказал он вслух и указал гостье в один из углов убежища. — Давай заключим соглашение.

Условие номер один: не пытайся меня убить. Если мы хотим что-то сделать, это главное требование.

Ниелах обдумала его слова, кивнула.

— Идет.

— Если передумаешь, я лично позабочусь о том, чтобы твой труп выкинули отсюда к ситхам. Уяснила?

Она снова кивнула, на этот раз — нетерпеливо.

— Номер два: я здесь хозяин, и я правлю бал… Ниелах ожгла его злобным взглядом.

— Эй, минуточку!

— Заткнись, — посоветовал ей Денгар. — Для твоей же пользы. Ты возвращаешься туда, откуда пришла, возвращаешь себе имя и все, что сможешь, а потом делай все, что заблагорассудится. Но сейчас ты даже не знаешь, кто ты такая, кто хочет тебя убить, ты понятия не имеешь о том, как встретит тебя Галактика, когда ты выберешься из этой песочницы. Даже если сумеешь улететь отсюда без моей помощи, то тут же сунешь нос в какое-нибудь место вроде Мос Айсли и свернешь себе шею. Там, снаружи, толпа народа, которые сотворят с тобой что-нибудь малопривлекательное, даже не зная, кто ты такая.

Лекция вроде бы подействовала.

— Ладно, — пробормотала девица, остывая. — Ты — хозяин. Пока Ну и вляпался… Денгар постоянно напоминал себе: все это ради Манароо. На другой чаше весов — жизнь с любимой женщиной. Если доживу…

— Рад, что мы понимаем друг друга, — Денгар указал на большую нишу. — Можешь устроиться там. Не хочу, чтобы ты шаталась поверху. Там еда; понадобится еще что-нибудь, дашь мне знать. Дроиды осмотрят тебя, надо убедиться, что ты здорова На Татуине хватает паразитов.

Ниелах посмотрела ему прямо в глаза — А Боба Фетт? — спросила она. — Я пришла из-за него.

— А это как раз номер три. Ты его не видишь, ты с ним не разговариваешь, ты вообще к нему не приближаешься, если только меня не будет рядом.

— Почему это?

— Я уже сказал: ради твоей же пользы. Этот барв, — он кивком обозначил направление на закуток, — очень опасен. Если вас что-то связывает, тебе может грозить опасность. Когда он окрепнет, то может запросто убить тебя. Для него это так же просто, как повернуть в твою сторону голову. И поверь мне, ты тогда не задашь ни одного вопроса До нее таки дошло.

— Хорошо, — сказала девчонка — Как скажешь.

Сказал он не все. Дело было не только в ее безопасности — И не столько. Не хочу, чтобы эти двое додумались сговориться против меня. Боба Фетт еще не скоро вернется в норму, но его острый, как бритва, разум начнет работать задолго до того, как сам Фетт сможет поднять бластер. И он придумает, как поступить с Ниелах так, что она не сможет и пикнуть. Охотник за головами не всегда решает проблемы с помощью оружия. Бластер видят все, а выжженные внутренности — аргумент первосортный. Но история о том, как Боба Фетт расправился с Гильдией, доказывает, что он — мастер заманивать добычу в ловушку. Хотя что в том, что в другом случае ты — все равно труп. И если Фетт сейчас отлеживается и тянет время, то самый простой и быстрый способ разрушить их соглашение — это использовать Ниелах.

Теперь присматривать придется за обоими. Уж лучше девчонка будет сидеть здесь, внизу, чем шляться по пустыне. А он и так слишком занят, не хватало еще, чтобы кто-то другой наткнулся на Ниелах.

Девчонка как будто прочла его мысли. Но тонких губах заиграла ухмылочка.

— Ты мне доверяешь?

— Разумеется, нет, — в этом он мог быть с ней честным. — Я никому не доверяю.

А это была почти правда. Существовала еще Манароо. Но она — другое, иная жизнь.

— В нашем деле доверчивые не долго живут. Давай скажем так: я знаю, чего от тебя ждать. И если у тебя хватит мозгов играть на моей стороне, ты получишь, что хочешь.

Ниелах быстро кивнула в знак понимания.

— Я по-прежнему хочу его видеть.

— Это просто, — ответил Денгар. — Но если ты собралась с ним поговорить, то лично я считаю, что ваша беседа случится очень не скоро. Он все еще без сознания.

— Верно, — улыбка исчезла с лица Ниелах. — Я передумала. Не сейчас. Начинаю понимать твою мудрость, осторожный человек. Может быть, ему лучше не знать обо мне. И о том, что я нашла его в Дюнном море, и о том, что я здесь и жду его… Как ты сказал? Какова бы ни была связь между нами, она ставит меня под удар.

— На здоровье, — пожал плечами Денгар.

А она быстро учится. Еще одна причина для осторожности.

— Пошли, — он отлепился от стенки. — Нанесем визит нашему почетному гостю.

Высокая дроидесса подняла манипулятор, когда они вошли в ставший лазаретом закуток.

— Прошу вас выполнить все необходимые гигиенические процедуры, — по экрану на ее корпусе пробежал длинный перечень. — Пациент в критическом состоянии.

— Точно, — Денгар оттолкнул роботессу в сторону. — Этому барву приходилось переживать и худшие вещи, чем твое общество. Если ты не сможешь убить его, то ничто не убьет.

Ниелах подошла вплотную к нарам, нагнулась над безжизненным телом.

— Это он? — голос у девицы был разочарованный. — Это Фетт?

— Нет, — старый охотник взял из кучи металлического барахла в углу облупленный серо-зеленый шлем, потом повернул его так, чтобы Ниелах увидела черную полосу визора. — — Вот Боба Фетт.

Девушка попятилась от пустого шлема, в распахнувшихся глазах застывал дикий страх. Но все-таки она протянула руку, чтобы прикоснуться к старому металлу, нё — передумала, отдернула пальцы, как будто обожглась об него. Потом медленно кивнула, — Именно это я видела, — прошелестел ее шепот. — И я знала.. . я знала, что это был он…

— Таким его всякий знает, — Денгар развернул шлем к себе, взглянул в пустой визор. Он понимал девчонку; по его спине пробежали ледяные мурашки. — Вся Галактика.

Он мотнул головой в сторону неподвижной фигурц на нарах.

— А таким его видели очень немногие. А те, кто видел, жил не настолько долго, чтобы кому-нибудь рассказать.

Некоторое время было слышно лишь пощелкивание аппаратуры, негромко вздыхала система жизнеобеспечения. Затем Ниелах обратила на охотника сумрачный взгляд.

— Я, — сказала она. — Я видела. Я жива, Денгар не придумал ответ. Мрак ее глаз и то, что скрывалось за ним, нервировали не меньше, чем шлем в руках. Он отвернулся, чтобы положить шлем на место.

— Запомни, — жестко произнесла Ниелах. — Не говори ему ничего обо мне.

К тому времени когда Денгар повернулся, девица выскользнула из лазарета. Он остался один на один с другим охотником. Меддроидов он в расчет не принимал. Некоторое время Денгар стоял, разглядывая Фетта. Остатки страха никак не могли развеяться; страх напоминал о себе холодными лапками мурашек, бегавших вдоль позвоночника. Даже в коме этот человек мог напугать любое нормальное создание.

Все дело в прошлом, думал Денгар. Внутри черепушки этого парня — источник страха для целой Галактики.

Кто может сказать, что происходит там, пока он спит и видит мрачные сны?