Первое попадание чуть было не стало последним. Боба даже не заметил, откуда оно прилетело. Первым признаком того, что <Раб-1> угодил под обстрел, была яркая вспышка за лобовым иллюминатором, как будто корабль завершил прыжок в центре невесть откуда взявшейся звезды. Охотник наверняка ослеп бы до конца своих дней, не имей привычки носить шлем даже в полете. Оптический фильтр уберег глаза. Плюс неплохая реакция – Фетт отвернулся, прикрыв голову локтем, от яркого света, от приборов и стертого в одно мгновение звездного неба, на которое ему удалось посмотреть всего лишь долю секунды.

Заряд лазерной пушки встряхнул и каркас <Раба-1>, и костяк его пилота, выбросив охотника из кресла. Боба прокатился по дюрастиловой палубе, едва успев выставить руки, чтобы избежать столкновения с переборкой. За ревом взрыва, дрожь от которого передалась сквозь обшивку по шпангоутам и бимсам от носовой сенсорной антенны до защищенных дефлекторным полем двигателей, был едва слышен визг сминаемых переборок. Острый, словно вибронож, металлический клин изогнулся, но на какой-то сантиметр не дотянул до мандалорского доспеха и горла его хозяина. Чтобы не лишиться головы и уберечь яремную вену (поскольку не был подвержен желанию ранней смерти), Фетт извернулся червем. Дюрастиловый клинок ударил по боковой поверхности шлема, добавив к собранным в многочисленных стычках царапинам, вмятинам и рубцам очередную отметину.

Басовитый вой пушки стих настолько, что стали слышны вопли и завывания аварийных систем. Возможно, сам Боба избежал гибели – на сегодня, – но <Раб-1> был смертельно ранен; рвущие слух электронные крики подтверждали агонию корабля.

– Заглуши сирены, – буркнул охотник во встроенный микрофон шлема. – Включи оптическую схему.

Как только визгливые ноты растворились в грозной тишине, на периферии поля зрения загорелась цепочка миниатюрных огоньков. Боба Фетт знал, чему соответствует и что означает каждый из них, какую систему корабля представляет. Цвет огоньков – состояние. На данный момент все индикаторы горели красным, некоторые мигали в разном темпе. Ничего хорошего, хуже было бы только, если один или несколько не сработали вовсе. Верхний ряд – целостность обшивки, атмосферное давление внутри отсеков. Если хотя бы один индикатор погаснет (а сейчас они моргали чаше, чем бился пульс охотника), это будет означать, что корабль разваливается, пластины брони срываются с разбитого корпуса и серебристыми чешуйками улетают в пространство.

А такое зрелище Боба Фетт едва ли переживет, несмотря на все свое нежелание умирать. Через дыру такого размера воздух высосет почти мгновенно, и тогда для всех живых существ на борту шанс на продолжение существования упадет до нуля.

Фетт перекатился набок, подальше от быстрой смерти, которую подарила бы ему взломанная переборка, и поднялся на четвереньки. Мотнул головой, стряхивая ошметки шока и тумана. Умолкнувшие сирены не сказали ему ничего нового. <Раб-1> и без того находился в бедственном состоянии, а прямое попадание лазерной пушки оказало на него близкое к катастрофе воздействие. Удивительно, как корабль вообще куда-то летел после гиперпространственной встряски, а за то, что он выдержал и не взорвался сейчас, следует благодарить дополнительный слой брони и усиленный каркас. Но у любых мер безопасности существуют ограничения, даже у тех, которые сделаны на верфях Куата. Когда защита в конце концов не выдержит, жизнь начнет исчисляться секундами. Впервые за очень долгое время Боба Фетт пожалел, что на его корабле нет спасательных капсул.

Поднявшись на ноги, охотник взялся за спинку пилотского кресла, подтянулся. Индикаторы на пульте зловеще сияли тем же самым кровавым огнем. Боба Фетт торопливо пробежал пальцами по клавиатуре ручного управления, вводя код, передававший командование бортовому компьютеру,

– Рандомизируй маневры, – распорядился охотник. – Рассчитай и выполни непредсказуемый рисунок полета

Он еще не убрал руку, а в игру включились маневренные двигатели, сдернули корабль с прежнего курса, а владельца чуть было не впечатали в переборку повторно. Не вцепись Боба Фетт мертвой хваткой в спинку кресла, лететь бы ему вновь на палубу. Маневр оказался как нельзя кстати: второй разряд, подобно комете, расчертил пространство за изгибом левого иллюминатора. Он прошел так близко, что охотнику почудилось, будто он чувствует жар сквозь транспаристил. На сетчатке отпечатался багровый след.

Прозвучал еще один сигнал, когда корпус <Раба-1> застонал от напряжения. Не требовалось никаких: приборов, чтобы разобрать, что случилось; даже сквозь боевой доспех и термостойкий комбинезон Боба Фетт ощущал, как падает температура. А уж свист уходящего воздуха вообще не перепутаешь ни с каким другим звуком. Включились эмиттеры запасных кислородных баллонов, тщетно пытаясь восстановить давление в основных отсеках. Инициированный бортовым компьютером маневр уклонения повредил обшивку, уже ослабленную первым попаданием <Раб-1> был способен не попасть под новые выстрелы, но не мог сделать этот процесс безопасным Резкие броски из стороны в сторону и неожиданные рывки плохо влияли на раненый корабль.

Боба Фетт выискивал следы противника, любой след. Неважно, кто он такой, Боба давно смирился с тем, что врагов у него предостаточно. За годы охоты он привык, что всегда отыщется кто-нибудь, кому позарез захочется пострелять в него. Тот же Босск, например, спит и видит, как бы изыскать способ поквитаться. Трандо-шан, как всегда, компенсировал нехватку сообразительности упорством и злопамятством.

Гораздо интереснее, не кто стреляет из лазерной пушки, а откуда он это делает. <Раб-1> нес на себе неплохой арсенал; если засечь второй корабль, то можно достойно ответить обидчику. Взвешенный просчитанный риск. Д0л выстрела, подсчитал Боба Фетт, разглядывая звездное небо. Возможно, три. Подсознательная связь с кораблем подсказала, что <Раб-1> давно перешел границы выносливости. Лазерные пушки выкачают последнюю энергию из стремительно уменьшающегося запаса, а сотрясение корпуса уничтожит корабль. Если не справиться с врагом достаточно быстро, любые последующие действия приведут к тому, что среди обломков <Раба-1> будет плавать труп его хозяина с разорванными вакуумом легкими.

Опять заработали маршевые двигатели, <Раб-1> вновь скакнул в сторону. Угасающий след засвидетельствовал эффективность работы искусственного интеллекта – выстрел чужой пушки прошел в нескольких метрах от обшивки. Опершись одной рукой о пульт с бешено перемигивающимися огоньками, Боба Фетт наклонился к самому иллюминатору, опытным глазом выискивая противника. Но тот, кем бы он ни являлся, в точности знал, чем занят охотник. Вот поэтому враг не открывал плотный заградительный огонь; шквал стер бы все преимущества, которыми сейчас обладал противник. Выдал бы его расположение.

Боба Фетт сменил тактику. <Раб-1> развернулся на триста шестьдесят градусов. Недостаточно: спинку кресла вновь вырвало из рук охотника, когда следующий выстрел ударил точно в центр корпуса корабля. Боба едва не вывалился спиной вперед в открытый люк. Внутри пульта что-то закоротило, взорвалось, и охотника за головами окатило искрами. Едкий запах сгоревшей изоляции и плавящегося пластика смешался с вонью пены из огнетушителя, с шипением заливающей пульт.

Рубка заполнялась дымом; ухватившись за края люка, Боба Фетт выпрямился. Он вдруг оглох; замолчал встроенный в шлем комлинк, погасли внутренние индикаторы. Охотник подобрался к разоренному пульту, перелез через опрокинутый ложемент, основание которого было грубо выдрано из вспученной палубы. Панель была скользкой от пены и мокрой золы.

– Подготовься опечатать рубку, – приказал охотник за головами.

Единственный способ обрести еще несколько драгоценных минут – и воздуха для дыхания (не считая, пусть и скользкого, точно пульт в его нынешнем состоянии, шанса на выживание), – это свести почти к нулю потрясение систем жизнеобеспечения. Вакуум в остальных отсеках сделает рубку на какое-то время пузырем относительной безопасности. А потом можно будет снять нынешнюю программу, развернуть <Раб-1> бортом к невидимому противнику, чтобы инертный металл превратился в своеобразный щит.

В голове сложилось окончание плана. Выбор так же печально ограничивался, но все-таки вырисовывался крохотный шанс перехитрить врага. Притворись мертвецом. Может выгореть. Со стороны <Раб-1> выглядел гораздо хуже, чем ему было на самом деле, пострадал корабль гораздо меньше; с заглушенными двигателями и обесточенными системами, он покажется безжизненным куском металла, еще одним странником в никуда. Тогда неизвестный враг, возможно, подойдет, осмелев, ближе и неосторожно окажется в зоне досягаемости лазерных пушек. С такого расстояния можно серьезно зацепить, а то и уничтожить противника.

В любом случае ему хватит времени добраться до гнезда Куд'ара Муб'ата, прежде чем закончится кислород.

– Процедура герметизации завершена, – возвестил мертвый голос компьютера. – Рубку можно опечатать по вашему приказу.

– Сохрани статус, – распорядился Фетт; ему требовалось еще кое-что сделать до того, как закрыть отсек. – До моего возвращения.

Он оттолкнулся от разбитого пульта.

Затем торопливо спустился по металлическому трапу в основной трюм. На борту все еще находилась добыча, и охотник пока не утратил намерения доставить ее и получить за ее голову обещанное вознаграждение. Беглый штурмовик Трин Восс'он'т на момент передачи должен быть жив, иначе сделка аннулируется.

Атмосферное давление в трюме упало до уровня, когда кружится голова и ускоряется пульс. Спрыгивая на палубу, Боба Фетт отметил рой черных мушек, плавающих перед глазами, верный признак кислородного голодания. Точки быстро исчезли, как только боевой доспех восстановил подачу воздуха. Запасы такие полезны, но ограничены: задачу нужно выполнить быстро и вернуться с Воссонтом в рубку до того, как они закончатся. Никакая хитроумная тактика не принесет ему пользы, если он будет валяться без сознания при встрече с противником.

– А я – то… все гадал… чего это тебя не видно, – Трин Восс'он'т, задыхаясь, хватался обеими руками за прутья клетки, чтобы удержаться на ногах; глаза штурмовика покраснели от густого дыма, которым был заполнен трюм. – Думал… не подох ли ты там…

– Тебе повезло – не подох.

Миниатюрный чип, вживленный в один из пальцев, позволял охотнику обойтись без ключей; достаточно было прикоснуться к задвижке, чтобы отпереть дверь. Взгляд штурмовика напоминал лазерный прицел.

– Пошли.

Он уже подсчитал, что у него нет времени отправлять Восс'он'та в благословенное забытье и нет сил, чтобы волочь обмякшее тело штурмовика вверх по трапу. Лучше согласиться на возможную угрозу со стороны добычи, доставить ее куда надо, а там уже отключить, чтобы не мешала.

– Мне и здесь хорошо, – Восс'он'т ссутулился; он тяжело дышал, голову свесил так, что почти навалился на прутья клетки. – Ну пойду я… с тобой. Что… получу?..

Вот на это у него тоже нет времени. Еще один диспут ему сейчас ни к чему. Штурмовик так и не понял, что его мнение больше не интересно.

– Шанс прожить еще немного, – Боба Фетт распахнул дверцу клетки. – Не хочешь – тебе же хуже. Но тебя не спрашивают.

– Я… скажу, чего я… хочу… – штурмовик распрямился, отталкиваясь от решетки. – Немного тебя удивить… вот чего!

Его голос неожиданно набрал былую силу и мощь, как будто Восс'он'т испытал прилив жизненной энергии. Дезертир ловко вырвал из крепления прут, который ухитрился расшатать каким-то образом. В удар штурмовик вложил всю свою силу и вес, так что охотника сбило с ног.

Оглушенный, согнувшись пополам от удара в живот, Боба Фетт растянулся на палубе. Встреча спиной с краем двери, а затем плечом о настил не улучшила состояние охотника. Перед глазами все расплылось, зато на глаза попалось то, что ранее было скрыто клубами черного дыма. Теперь ясно: палубу вспучило из-за выстрелов, и в итоге ослабли крепления решетки. Прут, которым охотник только что получил, выпал совсем, а Восс'он'т вставил ею обратно, чтобы создать впечатление, будто клетка цела, а сам он надежно в ней заперт. На деле же штурмовик дожидался, когда Фетт откроет дверь и подойдет на расстояние удара.

– Надо было… слушать… когда был… шанс… – слова Восс'он'та доносились откуда-то сверху и как будто издалека,

Фетт попытался отлепиться от палубы, но второй удар, который пришелся по шлему, заставил охотника лечь опять. Визор уткнулся в металлический настил, рот наполнился привкусом дыма, стоило лишь судорожно втянуть воздух

– Но ты же… упрямый… – Восс'он'т встал над охотником, чтобы повыше поднять импровизированную дубину и нанести смертоносный последний удар, который перешибет врагу позвоночник у основания шеи.- А второго шанса… я тебе… не дам…

Боба Фетт услышал, как свистит в разреженном воздухе прут. Но удар пришелся не по спине, а по палубе. Охотник все-таки дотянулся до лодыжки штурмовика и дернул изо всех сил. Выронив оружие, Восс'он'т упал навзничь. В руке охотника уже была зажата рукоять бластера, но вытащить оружие из кобуры и выстрелить Фетт не успел. У Восс'он'та тоже имелись боевые навыки, и штурмовик их не растерял: приподнявшись на локтях, он уперся каблуками противнику под подбородок, запрокидывая охотнику голову. В результате бластер затерялся в дыму следом за импровизированной дубиной Восс'он'та. Прежде чем Фетт опомнился, штурмовик пополз за оружием, вытянутыми руками вслепую шаря во мгле.

Фетт не стал дожидаться, отыщет ли Восс'он'т его бластер или нет. Он встал на колени и схватил оброненный штурмовиком прут. Бывший имперец тоже стоял сейчас на коленях, обеими руками сжимая чужое оружие. Сквозь едкую пелену Боба Фетт видел победную ухмылку Восс'он'та – штурмовик прицелился и спустил курок.

Прут метнули, словно копье. Боба Фетт бросился в сторону, лазерный луч прошел в сантиметре от его шлема. Из другого угла трюма донесся всхлип; зазубренный конец прута разорвал Восс'он'ту рукав и мышцу, оставив глубокую кровоточащую рану. Силы удара хватило бы, чтобы выбить бластер. Жаль только, что разжал штурмовик лишь одну руку.

– Неплохая попытка…

Пошатываясь и задыхаясь, Восс'он'т поднялся на ноги, крепко прижимая к себе поврежденную руку в тщетной попытке остановить кровь. По грязной штанине форменных брюк своеобразными лампасами протянулись темно-красные полосы.

– Но… недостаточно хорошая…

Боба Фетт не ответил, он смотрел, как бластер в трясущейся руке опускается на невидимую прямую, соединяющую дуло с центром мандалорского шлема.

– Забавно было бы… сунуть тебя в клетку…

Восс'он'т морщился от боли и нехватки кислорода Испачканное сажей лицо, обезображенное шрамами, побелело, как лист флимсипласта.

…взять тебя… живым…

Но бластер штурмовик держал уверенно.

– Но я… передумал.

Сцена планировалась зрелищной; так и вышло, даже с избытком, хотя Восс'он'т едва ли рассчитывал на такой эффект. Трюм чуть не разорвало взрывом, в грохоте которого утонул один-единственный выстрел. Боба Фетт обнаружил, что катится кубарем, а настил палубы разлетается в виде мелких обломков во все стороны. Переборки лопнули, словно были сделаны из фольги. Охотник понял, что произошло, хотя снова лежал, прикрыв ладонью визор шлема. Все просто: где-то неподалеку в безвоздушном пространстве неопознанному до сих пор врагу надоело ждать, поэтому он снова прицелился и выстрелил. Прямое попадание.

Вторично громыхнуло уже в машинном отделении. Пламя, располосованное голубыми искрами, выпрыгнуло сквозь дыры; ослепительные белые жгуты свивались в маслянистом дыму. Пролитая кровь шипела, а оставшийся пока еще воздух мерцал от жара.

Вот он где…

Аварийные системы корабля поднатужились и пересилили распоряжение не орать. Электронный многоголосый хор зазвучал одновременно внутри потрепанного мандалорского шлема и снаружи, в разреженном воздухе трюма, как будто <Раб-1> скулил, жалуясь на раны и оплакивая свою скорую гибель. Дымные столбы призраками обступали Фетта, пока тот шагал сквозь пламя; обшивка корабля лопнула в нескольких местах, и вакуум жадно высасывал из трюма воздух. Пожар в машинном отделении начал захлебываться, хотя огонь все еще пытался облизать колени охотнику.

– Пошли.

Боба Фетт наклонился, нашарил в дыму руку Восс'он'та, поставил штурмовика на ватные, подгибающиеся ноги.

Голова добычи запрокинулась, словно у Восс'он'та удалили шейные позвонки. Жар покрыл его раненую руку коркой спекшейся крови, зато изо рта по подбородку стекали красные тяжелые капли. Неизвестный противник подвел. штурмовика к смерти ближе, чем любое оружие из арсенала Фетта

– Давай.

Восс'он'т с трудом приподнял отекшие веки; он смотрел в пустоту. В легких штурмовика оставалось совсем немного воздуха, и голос превратился в сухой шепот:

– Ну же… прикончи меня…

– Сколько раз повторять? – огрызнулся охотник. Штурмовик был выше ростом; пришлось едва ли не подлезть под него, чтобы взвалить на спину. А затем – тащить из огня и дыма.

– Ты дорого стоишь, чтобы дать тебе умереть. Боба запустил пальцы под шлем, сделал глубокий вдох, затем вытащил дыхательную трубку наружу. Она была короткая, всего несколько сантиметров, поэтому охотник прижал добычу к себе, словно давнего Друга, по-прежнему крепко держа за драную форменку со споротыми знаками различия. Теперь их лица разделял лишь усиленный модифицированный пластик затемненного визора. Боба Фетт сунул мундштук трубки штурмовику в рот.

Приток кислорода вызвал у Восс'он'та бурную реакцию. Спина его выгнулась дугой, когда легкие наполнились живительным газом из небольшого запаса в крошечном контейнере внутри доспехов. Штурмовик закашлялся и выплюнул мундштук.

Несмотря на плачевное состояние, мозгов Восс'он'т не растерял; он захлопнул рот, задерживая драгоценное дыхание. Боба Фетт поволок несопротивляющуюся добычу к трапу, одной рукой держа за плечи, второй заправляя трубку на место.

К немалому изумлению охотника, металлическая лесенка на верхние палубы уцелела, пусть и раскачивалась, как дерево на ветру. Положив ладонь на одну из нижних ступенек, Боба Фетт поднял голову, стараясь разглядеть, что творится там, наверху. Так и есть: одно из креплений выдрано с мясом, переборку позади трапа выгнуло, там красовалась роскошная вмятина, напоминающая след гигантского кулака.

Опять завизжал металл – едва слышно на фоне многоголосия аварийных сирен. Боба как раз поднимался по трапу, одновременно занимаясь увлекательным делом перемещения находящейся в полубессознательном состоянии добычи. С дополнительным и крайне немалым весом каждая ступенька грозила сломаться у охотника под ногой. Единственное уцелевшее крепление могло не выдержать. Если трап обрушится, то оба они – и охотник за головами, и его добыча – провалятся сквозь разбитый палубный настил а пышущую жаром преисподнюю машинного отделения. А вот оттуда им уже не выбраться. Боба Фетт даже в себе не был уверен. Учитывая уровень жесткой радиации, там никто не выживет.

Крепление, по закону подлости, сломалось именно в ту секунду, когда Фетт протянул руку к верхней перекладине, не раньше, но и не позже.

Трап под тяжестью двух взрослых мужчин начал отходить от переборки. До комингса была не дотянуться, легкие жгло. Боба оттолкнулся изо всех сил, мечтая о ракетном ранце, который по понятным причинам не носил на борту корабля. Сейчас он не понимал ни одну из этих причин.

Ему удалось зацепиться за край, зато Восс'он'т соскользнул и отправился бы в бессрочный последний полет, не удержи его Фетт. Теперь они болтались в обнимку, прижавшись так тесно, что даже кираса доспеха не мешала охотнику ощущать, как трутся друг о друга сломанные ребра добычи.

В арсенале имелось весьма полезное в подобных ситуациях устройство: отстреливающийся дротик с прикрепленным к нему прочным тросом. Загвоздка была только в том, что размещалось оно в правой наручи, а правой рукой Фетт держал Трина Восс'он'та. Вторая проблема: несмотря на тщательно поддерживаемую физическую форму, завидную силу и отточенную волю, долго он так не провисит. Острый металлический порожек начинал ускользать из-под пальцев.

Времени на дальнейшие расчеты не было. Боба Фетт отпустил добычу, вскинул руку и выстрелил дротиком в потолок рубки. Сползающий с плеча охотника Восс'он'т непроизвольно всхлипнул от боли, выдохнув с трудом сдерживаемый в легких воздух, когда острие дротика прочертило тонкую красную линию у него на шее. Трос собрал толстую, запачканную в крови и какой-то маслянистой жидкости ткань форменки, захлестнув добычу, и штурмовик взмыл вверх чуть ли не на метр, словно выброшенный гигантской пращой.

Шнур натянулся; похоже, зазубренный кусочек металла, к которому он был прикреплен, воткнулся во что-то прочное. Боба Фетт не представлял, что бы это могло быть, но встроенный микрочип был запрограммирован как выпускать при столкновении с мишенью дополнительные шипы, так и изменять траекторию полета крошечного снаряда, превращая прямую в короткую петлю.

Боба Фетт задействовал миниатюрную лебедку в правой наручи, шнур натянулся еще туже, словно тетива примитивного лука. Схватившись за трос, охотник напряг руку, так как и его собственный вес, и туша Воссонта грозили разорвать суставную сумку плеча

Вообще-то устройство было рассчитано на груз, равный весу одного существа размером со среднего человека, но никак не двоих; шнур сматывался, поднимая охотника и его добычу, а Фетт чувствовал, как опасно разогревается наручь. Начало припекать сквозь рукав кожу. Но что делать-то? Трап ушел из-под ног, ударился о переборку и упал на решетку палубы. Там легкая металлическая конструкция не задержалась, соскользнула через дыру в огненное нутро корабля.

Из разорванного серого рукава из-под наручи высунулся тонкий усик дыма, почти сизый на фоне черных маслянистых клубов, которые валили из машинного отделения. Вокруг запястья словно обернули раскаленную до бела металлическую полосу. Без опоры под ногами Фетту оставалось лишь ждать, когда трос поднимет его достаточно высоко, чтобы он сумел опереться локтем о комингс, а затем каким-то образом сгрузить на пол рубки Восс'он'та.

Кажется, до штурмовика наконец-то дошло, чем занимается его противник, и он принялся царапать палубу и лягаться – и ухитрился откатиться в сторону.

Теперь, когда обе руки были свободны, можно было и второй локоть поставить на комингс и подтянуться.

– Эй, солдатик… спасибо… – услышал Фетт сиплый от дыма голос.

Штурмовик уже сидел, упершись здоровой рукой в пол и подтянув колени к груди. На черной лоснящейся маске – сажа и машинное масло с полосками струек пота – сверкали раскосые глаза; ухмылка напоминала удар ножом наискось.

– Спасибо, – повторил Трин Восс'он'т; воздух в рубке отфильтровался настолько, что беглый штурмовик сумел перевести дух. – Я ценю. А теперь, солдатик, тебе пора умереть.

Его каблук ударил по визору мандалорского шлема, и силы удара хватило, чтобы охотник вывалился из люка туда, откуда только что выбрался; теперь лишь трос удерживал Бобу Фетта от падения в трюм.

Одной рукой охотник вновь ухватился за край люка. Он поднял голову и увидел, что Восс'он'т поднялся на ноги и теперь стоит, разглядывая противника. В руках штурмовик держал острый металлический обломок. Расплывшись в безобразной ухмылке, Восс'он'т полоснул этим импровизированным ножом по тросу.

– На этот раз, – произнес штурмовик, – попрощаемся по-настоящему. Доброй ночи, солдатик.

Он еще раз ударил по тросу, одновременно занося каблук, чтобы раздавить охотнику пальцы. Но прежде чем он опустил ногу, <поводок>, который связывал Фетта с невидимым якорем на потолке рубки, вдруг ослаб и

Восс'он'т потерял равновесие. Нажатием на рычажок у запястья Фетт размотал несколько метров троса – достаточно, чтобы быстрым движением как арканом захлестнуть тросом шею добычи. Затем охотник вновь ударил по рычажку – веревка опять натянулась.

Беглый имперец пошатнулся, цепляясь за трос, сдавливающий ему горло, а Боба Фетт, не теряя времени, забрался в рубку. Зажмурившийся от боли Восс'он'т не увидел приближающегося к своему лицу кулака; он опрокинулся навзничь, ударившись головой об основание пилотского кресла. Охотник поспешно освободил запястье от шнура, перевернул оглушенную добычу и крепко связал ей руки. А затем – на всякий случай – и ноги. А затем не отказал себе в маленьком удовольствии: поставил спеленутого штурмовика вертикально и толкнул в дальний угол рубки.

– Запечатать вход, – вслух произнес Боба Фетт. Пока бортовой компьютер выполнял команду, охотник стоял привалившись к пульту; за его спиной с шипением закрылся люк. Быстрым перебором рычагов Боба Фетт снова заглушил аварийные сирены.

Сейчас тишину нарушало лишь сиплое дыхание охотника, легкие которого наполнялись кислородом из запасов рубки. Воздуха хватило и для того, чтобы очнулся Восс'он'т.

– Ну и… теперь-то что? – штурмовик лежал связанный и пытался говорить внятно. – Что будешь… делать?..

Фетт на время выбросил из головы мысли о докучливой прыткой добыче, его больше занимало, работают или нет маневровые двигатели и сумеет ли он привести <Раб-1> туда, откуда будет виден наконец-то чужой корабль. Даже на таком расстоянии, когда отдельные детали различимы не лучше, чем звезды, охотник распознал противника, пушки которого произвели столь неизгладимое впечатление на <Раб-1> и его владельца

Боба Фетт знал, чей это корабль и кто отдал приказ стрелять.

Ксизор.

– Очистить оптическое изображение.

Обводы флагмана фаллиенского принца были легко и безошибочно узнаваемы. Ни с чем не перепутаешь. Один из самых смертоносных и хорошо защищенных в Галактике кораблей, <Вендетта> могла украсить собой императорский флот Палпатина и сравниться с любым из его <разрушителей>. Если сейчас завязать с нею ближний бой, от <Раба-1> ничего не останется.

Загадку, почему <Вендетта> не торопится добить подранка, решить легче легкого. Он затаился, размышлял Фетт о принце Ксизоре. Ждет знака – есть ли здесь кто-то живой. Темный фаллиенский вельможа – известный коллекционер; ему нужны надежные улики (а лучше всего свежий труп), доказательства, что он убил своего врага, а не разнес на плавающие в космосе атомы.

Гораздо любопытнее – почему Ксизору вообще пришло в голову устроить засаду и обстреливать <Раб-1>. Фетту ничего не было известно о связи между фаллиеном и высокооплачиваемой головой на плечах Восс'он'та. Но связь должна существовать… для случайного совпадения или внезапного приступа злобы у Ксизора – многовато. У фаллиена холодный расчетливый ум, сходный с разумом Бобы Фетта. Принц не подвержен капризам.

Охотник за головами отвернулся от иллюминатора и начал вводить другую программу.

– Что… – прохрипел Трин Восс'он'т. – Что ты делаешь?.. Скажи мне…

Не было ни времени, ни желания объясняться с добычей.

– То же самое, – сказал Боба Фетт, – что и раньше. Спасаю нам жизнь. Нравится тебе это или нет.

Ожил единственный оставшийся в живых маршевый двигатель. <Раб-1> задрожал, грозя растерять броню, но конвульсивными толчками все же двинулся вперед.