Инна уснула на моей кровати, тоже уставшая от волнений дня. Пока не видела мама, как мы распорядились комнатой, я разложила кресло и постелила себе всё необходимое, а вещи, нужные на завтра, вынесла на кухню.
Я знала, что мама будет допоздна смотреть телевизор - дорвалась, в гостях не посмотришь любимых сериалов. А значит, будет спать крепко, как и Инна.
... Не открывая глаз, нащупала мобильник, положенный рядом, на стул. Полшестого. Мягко поднялась и на цыпочках вышла из комнаты. Бесшумным вихрем по кухне и ванной - оделась и выпила кофе, после чего выскользнула из квартиры.
Просыпающийся город звучал по-деловому: рычанием тракторов, убирающих выпавший за ночь снег, ритмичным поскрипыванием снега под ногами спешащих прохожих, фоном непрерывного гуда с дороги... Хотя вокруг уже приветливо переливались и мерцали разноцветные огни праздничных лампочек - город готовился к Новому году... Я привычно прошла остановку, в очередной раз свысока оглядев спешащий и нервничающий народ: выходить раньше надо!
Но когда пошла по дорожке, по которой почти никто и не ходил, хотя по ней надо пройти всего одну остановку, а дальше - транспорта гораздо больше, гонору поубавилось. Теперь я вдруг поняла: знай о случившемся с семьёй Арсения раньше, я бы и вела с ним себя по-другому. Наверное... А ещё шла и думала: что меня ожидает на работе? Арсений сказал, что понял: нужно начинать знакомство иначе. А как иначе? Что он придумал?
Постепенно мысли о придуманном им вытеснили из головы все остальные. Надеюсь, ничего страшного он не собирается делать. Впрочем, у Арсения возраст не тот, чтобы пускаться в рискованные приключения на свою голову. Тридцать пять почти, как мы с Инной узнали вчера из "доклада" Глебушки.
Внезапно на самом ходу я выгнулась - плечами назад. Уже ближе к следующей остановке. Будто тёплым ветром спину обдало. Чуть не споткнулась, когда сообразила, что, возможно, мимо проехал Арсений. Забывшись, обернулась к дороге. Ощущение тёплого ветра быстро исчезло. Наверное, уже проехал... Господи, неужели я так его чувствую?.. Мы же с ним даже толком не говорили, чтобы я так сильно ощущала его присутствие! Или оказалось достаточно только его чувства ко мне, чтобы его хватило на двоих? Но что это за чувство? Кого он видит во мне? Погибшую сестру? Или женщину, достойную его внимания?
Проходя уже мимо остановки, я невольно обернулась на новый мягкий толчок в спину. Задумавшись и сосредоточившись на ощущениях, не сразу сообразила, что делаю: быстро шарю глазами по остановившимся на красный свет машинам. А поймав себя на этом, рассердилась. Хочешь засмущать?.. Не обращая никакого внимания на то, что Арсений, в сущности, не знает, как я реагирую на его взгляды, я придумала, как добраться до работы без излишнего внимания со стороны.
Вернулась к остановке и перешла дорогу, выждав зелёного света. И, не сворачивая, - в переулок первой попавшейся улицы. Она у меня хожена-перехожена, а Арсений живёт в другом месте - следовательно, этих мест не знает. Микрорайон густонаселённый: хоть и старенький, но застроен новыми домами между прежними. Только успевай переходить из одного переулка в другой закоулок, а то и просто между домами, еле-еле не соединёнными на углах... Ну что, охотник? В вотчине дичи попробуй-ка её найди!
Взгляд в спину пропал. А мне - понравилось! Вот это - другое дело, когда тебя ищут, когда пытаются незаметно поймать - пусть даже взглядом. Хорошая игра!
Правда, ближе к работе всё равно пришлось выйти на открытое пространство, но "непойманной" я прошла большую часть пути и была этим очень довольна. А заодно и проверкой самой себя: точно ли я реагирую на его взгляды? А уж довольная итогами! Не поймал! Не поймал!
Уже на переходе, неподалёку от места работы, выжидая, когда поток машин "обмельчает", я как-то не сразу среагировала, когда чёрная машина замедлила ход и завернула ко мне. Передняя дверца распахнулась.
- Доброго утра! - хмуро сказал Арсений. - Садись - довезу.
- Доброго...
С трудом скрывая улыбку, я села - не стала капризничать: мол, сама дойду. Хватит с него. Небось, застрял где-нибудь на узкой улочке, а там - машин!.. Не развернёшься.
Он застегнул на мне ремень, покосился испытующе - не запротестую ли? Почти обнял же, потянувшись за ремнём! - и тронул машину с места.
Всю дорогу промолчали. На крылечке он крупно шагнул вперёд - открыл дверь, и я первой впорхнула в вестибюль, теперь уже улыбаясь безудержно. Пусть видит. Мало ли чего я - рот до ушей! Может, я так рада видеть Вилена Степановича! А уж он-то мне ответно рассиялся! И молодой охранник - тоже... Всё всегда к лучшему - хмыкнула я: Арсений не за спиной встал - только сбоку. И немедленно заглянул мне в лицо: что это народ радуется, глядя на тебя? Я поправила кепку, съехавшую на глаза, и сделала удивлённые глаза: а я что? Я ничего! Поздороваюсь вот сейчас, например (чтобы дрожащих от смеха губ не увидел).
- Здрасьте, Вилен Степанович! Здравствуйте!
Со мной поздоровались вразнобой, но приветливо. Представляю, как им сейчас хмурые от раннего утра лица разглядывать, а тут такая сияющая шмакодявка - я! Мысленно погладила себя по голове - солнышко! Пусть и в отместку Арсению.
Ключ от мастерской мне выдали первой, и некоторое время я колебалась: дожидаться ли Арсения? Странно, но, по-моему, он уловил мои колебания и кивнул на лестницу: иди. Чуть не присела перед ним в шутливом реверансе: ах, как я вам благодарна за вашу снисходительность к... Э... К прислуге? К рабочему человеку! И почти побежала к лестнице. Если он думает, что успеет за мной, то он слишком хорошо думает о себе.
На порыве хорошего настроения я взлетела по лестнице и промчалась по коридору. Хорошо, что Инна предупредила Вилена Степановича и меня пускают так же, без пропуска... А... А Арсений не зайдёт ли ко мне в мастерскую во время работы? Нет. Не зайдёт. Если он хорошо понимает меня, не захочет мне мешать... А с чего я решила, что он меня понимает?
Уже минут через пятнадцать я вынуждена была взять себя за шкирку и встряхнуть: эй, а ты чего такая радостная? Присмирела и принялась вычислять - почему. Домыла половину мастерской, прежде чем дошло: всё-таки ждала, когда зайдёт Арсений. А он не зашёл. Мне - возмутиться? Но ведь, кажется, я этого и хотела. Чтобы не всё сразу...
Но когда я вышла в коридор с ведром грязной воды, чтобы набрать чистой, настроение резко съехало. Кабинет Арсения наглухо закрыт. Ушёл?.. А как же... А как же уборка?.. Или он меня так, невзначай, уволил? А деньги теперь как вернуть?
Закончив уборку в мастерской Инны, я собралась уходить и снова очутилась перед дверью в кабинет Арсения. Может, мне только показалось? И он не ушёл? Но, стоя у двери, я чувствовала в закрытом помещении пустоту... Вот это финт ушами. В ответ на моё слишком весёлое настроение?.. А ведь правильно сделал. Он только вчера вспоминал погибших, а я сегодня... Тупая, бездушная дура... Я просто ощутила, как потяжелели плечи, и с затаённым вздохом пошла к лестнице.
- Яна, Арсений Юрьевич вынужден был уехать по делам, - неожиданно для меня сказал Вилен Степанович, забирая мой ключ. - Но ключи от кабинета он вам оставил.
- Правда? - вырвалось у меня.
- Вот. Возьмите, пожалуйста.
- Спасибо.
Девятый час. Ничего страшного. Я радостно вернулась к двери в кабинет и легко открыла её. Включив свет и на ходу стаскивая с себя куртку, пошла было вперёд, к закутку, и остановилась. Со стола Арсения навстречу мне замерцал букет тёмно-алых роз. Я нерешительно подошла ближе. Семь крупных роз - в вазе, которая до сих пор стояла на столике, между креслами. Когда Арсений успел их пронести? Так вот почему он не торопился меня догонять, когда я рванула от вахты - точнее, от него?
С одного стебля на тонком шнурке свисает кусочек бумаги - этикетка, что ли... Глянцевый картон с одним-единственным словом: "Тебе". Мне? Спасибо. Почему-то нисколько не сомневалась, что именно мне и преподнесён букет.
Опустила более чем краткую записку снова повиснуть на шнурке и пошла в закуток. А вот и заберу цветы! Мне они понравились!
Так и убиралась - с оглядкой на МОИ цветы. С улыбкой, что угадал, чем порадовать... Да так и проулыбалась бы, не начни убирать под креслами. Один взгляд на них - и вспомнила. Бутылки. Нашли? Забрали? Посмотрела: нет, там же стоят. Что же делать? Выкину! Ну, пустые, конечно. Негоже выбрасывать полные, они ведь дорогие, наверное... Но в коридоре уже ходит народ. Как бы вынести бутылки в туалет и выбросить в мусорный ящик, чтобы никто не увидел?
Придумала. Пустые бутылки "утопила" в ведре с грязной водой и так понесла в туалет, где и переложила их в мусорный бак, благо никого рядом не оказалось. У многих ещё только начало рабочего дня. Ещё одна ходка - и в кабинете не осталось ничего, что бы говорило о недавнем отчаянии. А полные, вымыв и высушив ведро, сложила в него и сверху накидала тряпок. Народ здесь слишком брезгливый, чтобы лезть в рабочий инструмент уборщицы. Так что место - самое то!
Перед выходом остановилась у стола Арсения в нерешительности: так забрать розы или оставить? Осторожно, едва прикасаясь, погладила бархатный лепесток.
И вздрогнула от резкого женского голоса от двери:
- Что ты себе позволяешь!
Сердце больно дёрнулось от неожиданности. Но обернулась я внешне спокойно.
Секретарь Арсения. Дурацкая ситуация. И как объяснить...
- Как ты сюда попала? - неприятно чеканя каждое слово, высокая, длинная из-за своего длинного пальто приталенного силуэта и из-за длинных гладких волос девушка двинулась на меня так агрессивно, что я чуть не попятилась.
- Арсений Юрьевич оставил мне ключи. - С невольным вызовом я вскинула голову. - А вообще он нанял меня убираться в его кабинете.
- Арсений Юрьевич никогда и никому не оставляет ключей от кабинета!
- Можете спросить у Вилена Степановича, - пожала я плечами, постепенно успокаиваясь. Новая улыбка, незаметная, росла исподволь: никому! Значит, и этой длинной тоже? А мне доверил!
- Ещё я буду у вахтёра спрашивать, - скривилась секретарь.
И мгновенно перешла в мой махонький список высокомерно настроенных дам. Не знаю, как она в качестве секретаря, но, как человек, явно не та, с кем бы мне хотелось дружить. И я поняла, что цветы я точно заберу. Это моя собственность.
- Я, вообще-то, закончила убираться, - миролюбиво сказала я. - Если не возражаете, сейчас закрою кабинет ("И больше не буду портить вам настроение", - мысленно закончила я фразу.).
Секретарь окинула ищущим взглядом кабинет, будто собиралась найти пару пылинок и с торжеством показать на них, демонстрируя мою небрежную работу, но задержала его на вазе с розами и шагнула к столу Арсения. Подойти она не успела. Я вынула букет из вазы и, чуть встряхнув стебли от воды, пошла к двери.
- Всё, закрываю.
- Положи на место цветы!
- Это - мои, - спокойно сказала я. - А поскольку они мои, я их забираю домой.
Маска брезгливости на алебастрово-белом лице расплылась в гримасу почти ненависти. Девушка шагнула ко мне так, что, шагни она ещё, наткнётся прямо на меня. Высясь надо мной, она почти зашипела:
- Положи на место цветы!
Я, с забившимся сердцем (не люблю дурацких ситуаций!), отпрянула от неё и покачала головой. А девица закипала на глазах. Даже белое лицо постепенно, но наливалось тяжёлым румянцем гнева. Ой, не дай Бог в драку полезет...
- Лера, что здесь происходит? - спросил холодный низкий голос.
Дверь снова раскрыта. Переступил порог Володя, в длинном кожаном плаще - видимо, только что пришёл на работу; в коридоре, за его спиной, маячил женский силуэт.
Секретарь обернулась, как ужаленная, и сразу вывалила на него, не сдерживая возмущённого крика, поток информации пополам с угрозами в мой адрес, в основном требуя, чтобы он поддержал её.
Володя шагнул так, чтобы видеть виновницу её негодования - секретарша почти скрывала меня. После чего слегка склонил голову.
- Яна? Доброе утро.
- Доброе утро, Володя.
Простейший обмен репликами - и секретарь побледнела, переводя ошарашенный взгляд с меня на Володю. А тот полностью вошёл в кабинет и приподнял этикетку, болтающуюся с букета. Всмотрелся в единственное слово.
- Это цветы Яны.
- Почему вы так думаете? - почтительно пролепетала Лера.
- Яна - единственный человек в нашем окружении, которому Арсений мог бы написать именно такую записку, если б дарил цветы.
- Я бы хотела закрыть кабинет, - нерешительно сказала я, немного ошеломлённая словосочетанием "в нашем окружении". Я это в каком окружении очутилась? И почему? Не из-за того ли, что Арсений принял меня?
- Выходим, - сказал Володя и посторонился, недвусмысленно глядя на Леру, чтобы та вышла первой.
Испуганно глядя на меня, Лера вышла в коридор, где почтительно поздоровалась с женщиной, дожидавшейся Володю. Тот же совершенно спокойно взял у меня розы и сумку: "Давайте подержу, пока закрываете" и тоже встал в коридоре. Насторожённо прислушиваясь, не говорят ли чего обо мне, я быстро закрыла замок. Повернулась к ним и обнаружила, что Лера быстро уходит по коридору. А молодая женщина, в лёгкой шубке, со светлыми волнистыми волосами по меховому вороту, вдруг показалась мне знакомой. Чем? Может, лёгкой доброжелательной улыбкой, которой я вовсе не ожидала увидеть от неё... Вспомнила! Ого... Это одна из девушек с фото - тех, сидевших на стульях, за которыми стояли мужчины.
Она приветливо улыбнулась мне и протянула руку.
- Меня зовут Лена. Рада познакомиться с вами. Володя много о вас рассказывал.
- Яна, - озадаченно откликнулась я и почти сразу насупилась, заметив, как пристально она меня разглядывает. Ищет сходства с сестрой Арсения - с Наташей? И вредным голосом, косясь на Володю, спросила: - А как он мог вам многое рассказать, если мы познакомились только вчера?
- Вчерашнее знакомство произвело на него большое впечатление, - засмеялась Лена. - Володя у нас человек впечатлительный. Хотите, проводим вас к выходу?
Я отказалась. Забрала у Володи розы и сумку, распрощалась с ними и поспешила к выходу, на ходу размышляя и философствуя. Секретарь своим обращением на "ты" низвела меня до положения... Ну, скажем мягко, технички, каковой я, по сути, являюсь. Мне было тяжело с ней разговаривать, потому что в её тоне постоянно чувствовался мотив: помни, кто я такая - и кто ты, между нами горы богатства и ведро с шваброй. А с этими двумя, в которых чуть не за километр чувствуется аристократическая косточка, я чувствовала себя легко и непринуждённо, хотя они мне "выкали". Почему так? Интересно, но необъяснимо. И я оказалась в "нашем окружении". Мне приятно? Конечно.
Попрощавшись с Виленом Степановичем, я вышла на крыльцо. На этот раз не выскочила по привычке, а именно вышла: боялась столкнуться с Тарасом. Хотя для него теперь в этом здании ничего не светит.
Прошла пару шагов, озираясь. Нога поехала по скользкому мрамору.
За локоть меня сзади взяли крепко и надёжно. Отобрали цветы и сумку и отвели к машине. Не сопротивлялась. Впереди целый день свободен. И стало любопытно, куда меня отвезёт Арсений.
А он сел за руль и спросил, глядя в ветровое стекло:
- Почему так долго?
- Встретилась с Володей. Он познакомил меня с Леной, - правдиво сказала я.
- И что? - иронично спросил он.
- Поболтали, - отрезала я и повернулась к заднему сиденью: - Ты чего так небрежно мои цветы забросил? Мог бы и аккуратней.
Он наконец посмотрел на меня. Лицо непроницаемое, как обычно. Что его заставило взглянуть на меня? "Мои" цветы? Или "ты"? Я снова села на место, удобно устроившись, и спросила:
- А тебе на работу не надо?
- Надо. Но у меня всегда есть те самые полтора часа перерыва. А ты?
- Что - я?
- Тебе больше никуда не надо? Отвезти тебя на рынок?
Я задумалась. На рынок всегда успею. Мама всё равно раньше обеда не ждёт.
- Знаешь, если есть время, отвези меня в то же кафе. У меня теперь подруга живёт. Надо бы чего-нибудь к чаю принести домой.
- А если у меня есть время не только на отвезти?
- Прекрасно, - сказала я, сообразив, чего он ждёт от меня. - Можем, посидеть в кафе, выпить чаю. Сейчас там народу маловато, так что очень хорошо.
- А потом?
- Полтора часа, - задумчиво повторила я. - Вы (и осеклась - опять с непривычки выкнула)... знаете детский парк через дорогу от кафе? Можно погулять. Там тропинки постоянно чистят от снега.
- Согласен. - Он выдохнул слово с таким облегчением, что внимательней пригляделась к нему: несмотря на тон облегчения, он выглядел очень напряжённым.
Дорога занимала всё его внимание, едва мы выехали со двора. Но всё-таки именно он первым заговорил:
- Яна, где будешь встречать Новый год?
- Пока не знаю, - пожала я плечами - и затихла: а для него ведь этот вопрос насущный. С кем же он год назад встречал праздник, о котором говорят: как Новый год встретишь, так и весь год жить будешь? А некоторые считают, есть примета: с кем проведёшь, с тем и останешься. А до праздника - шиш да маленько осталось.
Он снова смотрел вперёд. Спокойный, как будто вёл простой, лёгкий разговор. А я рассердилась. Ну сколько можно!.. Теперь я ещё себя и виноватой чувствую, из-за того что он... Да ладно, он всего лишь спросил... Но как с ним вообще разговаривать, если я о нём столько знаю?.. И тогда светским тоном я спросила:
- А ты где бы хотел встретить Новый год? Небось, в Альпах?
- Почему в Альпах? - удивился он.
- Ну, у кого деньги есть, обычно куда-нибудь уезжают.
- Необязательно в Альпах. Можно и дома встретить.
- Ага, - задумчиво продолжила я. - С утра пропылесосить ковры, вымыть полы, протереть пыль. Потом на кухню и не выходить из неё часов до девяти. Результат: свалилась за стол, отдышалась, слопала столько, сколько вошло за время Голубого огонька, и уползла спать. Ура! Новый год наступил!
Он улыбнулся. Наконец-то. Каменное лицо сразу стало мягче. Чего мы и добивались. Так. Чего бы ещё сказануть, чтобы совсем растаял?
- Ты давно знакома с Инной Валерьевной?
Он меня выручил, сам того не подозревая. Я уже отчаялась искать тему для беседы.
- Давно. Мы жили в одном бараке, когда были маленькими. Дом Артиста назывался. Это там, где сейчас женский монастырь.
- Дом - помню, - задумчиво сказал он. - Такой странный был. Со стороны остановки - двухэтажный, а со двора - одноэтажный.
- Ага. Мы когда там жили, зимой постоянно со льдом по всем углам. Толстый такой лёд был. Я своих кукол заставляла ездить по нему, - усмехнулась я. - Зато было весело. Любой взрослый считал себя обязанным следить за детьми, а мы этого терпеть не могли. Ох я и набегалась с мальчишками! У нас там было где побегать - развалины старой церкви, монастырь... Самое страшное в этом бараке, что там воду надо было носить от колонки. Потому как заранее известно было, что этот дом точно идёт под снос, и воду не проводили. Терпеть не могла, когда приходилось зимой на колонку бегать. Все варежки мокрые - идёшь, вода плещется, а ведро тяжёлое. Вечно с цыпками бегала. Мама говорила, чтобы я не приносила полное, а мне так не хотелось выходить за водой ещё раз. Вот и носила полное... О, приехали! Что-то я разболталась! - смеясь, сказала я.
Арсений завернул во двор кафе, остановил машину. Я оглянулась, ожидая, что он сейчас выйдет, чтобы открыть мне дверцу. Но он некоторое время посидел, чуть ссутулившись, а потом тоже обернулся ко мне. Сначала помог освободиться от ремня. Потом... Он взял мои руки, покачал их в своих ладонях, грея мои пальцы (но ведь в машине тепло!) и не сводя с меня чуть прищуренных серо-голубых глаз, словно выглядывающих во мне что-то необычное.
- Я хотел бы попросить тебя... Только не убегай, ладно?
- Да я и не... - начала я, удивлённая...
Он нагнулся и поцеловал меня.