Важность Бретской библии выходит далеко за рамки того обстоятельства, что она и свела меня с Нателой, с которой — за неимением повода — познакомиться мне долго не удавалось.
За время существования эта библия обросла многими легендами, и поэтому, ко всеобщему удобству, бесспорным считалось только то, о чём упоминалось в каждой. В каждой указывалось, что эта рукопись была написана полтысячи лет назад в греческом городе Салоники, находившимся под властью турецкого султана Селима Первого. Написана же была в семье еврейского аристократа Иуды Гедали, переселившегося в Грецию из Испании, откуда чуть раньше власти и изгнали отказавшихся от крещения иудеев.
Иуда Гедали заказал рукопись Пятикнижия в приданое единственной дочери — светловолосой красавице по имени Исабела-Руфь, которая страдала меланхолией и которую он вознамерился выдать замуж в Грузии. Это решение он принял по той причине, что достойные её руки испанские сефарды подались в северные страны, где климат усугубляет душевные расстройства. Впрочем, если бы даже те не уехали из Испании, то вряд ли стали бы добиваться руки Исабелы-Руфь, поскольку кроме меланхолии она, как поговаривали, страдала амурными пороками.
Иуда Гедали остановил выбор на Грузии не столько из-за обилия в ней тепла и света, сколько потому, что в те времена память о близком родстве между испанскими и грузинскими евреями была ещё жива. В те времена даже коренные народы Грузии и Испании сознавали, что задолго до того, как они появились, а тем более стали коренными, в их края пришли евреи и назвали эти края своим именем. Иберией. Что и значит на иврите «пришлые».
Эти евреи принадлежали к одному и тому же колену, но со временем кавказские «иберы» — под влиянием восточных принципов лицемерия — проявили большую изобретательность, чем их западные сородичи, осевшие на Пиренеях. В восемьсот каком-то году, избегая насильственного крещения, одна из этих еврейских семей, Багратионы, приняла христианство и взошла на грузинский престол. Благодаря чему иудеев так никогда из восточной Иберии, из Грузии, не выселяли.
Именно Багратионам и рассчитывал выдать дочь Иуда Гедали. Он исходил из того соображения, что раз уж грузинские Багратионы украшают свой национальный герб шестиконечной звездой и гордятся принадлежностью к «Дому Давида», то не побрезгуют и породниться с прекрасной соплеменницей из испанской Иберии.
Багратионы побрезговали. Иуда Гедали не сумел отнестись стоически и скончался, оставив дочери в наследство виллу и библию. После смерти отца Исабела-Руфь, согласно каждой из легенд, впала в такую глубокую меланхолию, что покинула Салоники. Забрав с собою — наперекор стараниям местных греков — наследственную рукопись Пятикнижия, она прибыла в Стамбул и попросилась в гарем султана Селима, где провела ровно семь лет.
Хотя султан был уже в том возрасте, когда нет смысла приступать к чтению толстых книг, он часто звал к себе иудейку переводить ему вслух из Пятикнижия. Что помогало султану не только в расширении кругозора, но и в притоке крови к одному из периферических органов.
Этот важный эффект большинство легенд приписывает магической силе библейского текста, хотя существовало ещё и мнение, будто турка приводил в любовное волнение иностранный акцент Исабелы-Руфь. Поскольку, однако, чтения возбуждали не только султана, но и меланхолическую иудейку, резоннее заключить, что с самого же начала пергаментная рукопись действительно обладала чудотворной силой.
В 1520 году, с завершением чтения последней главы, Селим скончался. Исабела-Руфь покинула дворец и теперь уже отправилась в Грузию. Отправилась без гроша за душой, потому что золотые украшения, подаренные ей султаном за красоту и услужливость, пришлось отдать главному евнуху в качестве выкупа за её же собственную библию. Исабела-Руфь дорожила Пятикнижием больше всего остального по той простой причине, что только ему и удавалось охранять её от удушающих приступов меланхолии.
С тех пор, после её отбытия в Грузию, за долгий период в три с половиной столетия, строгих фактических данных о приключениях Бретского Пятикнижия нету. Легенды противоречат друг другу либо прямо, либо косвенно. Все они сходятся, наконец, на событии, происшедшем в конце прошлого века в картлийской деревне Брети.