В друзьях мы не состояли, хотя знакомы были с детства.

Звали его сперва по-армянски — Норик Айвазян, а Айвазовским он стал по переезду из Грузии в Москву. Захотел звучать по-русски и «художественно». Что же касается имени, Нолик, — за пухлость форм прозвал его так в школе я. Имя пристало, и при замене фамилии Норик записал себя в паспорте Ноликом, что при упоминании армян позволяло ему в те годы добровольной русификации нацменов изображать на лице недоумение.

В Штатах я читал о нём дважды. В первом случае его имя значилось в списке любовников брежневской дочки, но список был опубликован в местном русском «Слове». Зато заметка в «Таймс» звучала правдоподобно. Рассказывалось в ней о кооперативных ресторанах перестроившейся Москвы, и в числе валютных был назван «Кавказ» у Новодевичьего кладбища.

Упоминалось и имя кооператора — Норика Айвазяна, «Московского Директора Организации Освобождения Нагорного Карабаха».