Наконец Росс признал: что-то было не так. У него не оставалось другого выбора, потому что у них кончился бензин.

— Это невозможно, — снова и снова повторял он. — Сейчас мы должны быть уже там. Мы должны быть там!

Поджав губы, Верли промолчала. Машина постепенно останавливалась, свернув на пыльную обочину. Прицеп рискованно покачивался и подскакивал. В конце концов, они замерли на месте, подняв густое облако пыли.

Вокруг медленно сгущался мрак.

— Должно быть, эта карта неправильная, — продолжил Росс. — Я подам в суд на тех, кто её напечатал.

— Прекрати, Росс.

— Это невозможно, Верли! — воскликнул он, и краска гнева залила его лицо. — Карта неверна.

— Ну, не стоит из-за этого выходить из себя. Сейчас мы всё равно ничего не можем сделать. — Верли вздохнула и потёрла рукой лоб. — По крайней мере, у нас есть фургон, в котором мы можем переночевать. У нас есть продукты. Походная плита. Подумай о той бедной семье, которую мы оставили на дороге.

— Я уже сказал тебе, — заявил Росс, — что я ни в чём не виноват. Если судить по карте, то мы находились менее чем в получасе…

— Я знаю, Росс. Знаю. Я жалею только о том, что мы не сказали им о ферме, до которой они вполне могли бы дойти пешком, вот и всё. Только об этом.

Они с трудом выбрались из машины, разминая затёкшие ноги, и начали готовиться к ночлегу. Росс продолжал уверять Верли, что кто-нибудь обязательно проедет мимо, что он остановит следующую машину и попросит водителя сообщить кому-нибудь об их бедственном положении, но Верли не обращала на него внимания. Даже если кто-то поедет вечером по этому пустынному району и случайно встретится им в ближайшие пятнадцать минут, помощь всё равно прибудет нескоро. Они находились во многих милях от ближайшего населённого пункта, и уже темнело. Самым разумным в такой ситуации будет приготовить ужин и настроиться на ожидание.

Отцепленный фургон покачивался из стороны в сторону, когда Верли начала искать спагетти, лук, ножи.

— Я оставил фары гореть, но тогда может разрядиться аккумулятор, — объявил Росс. По просьбе Верли он освещал походную плиту. — Через пару минут мне придётся их выключить.

— Пока ты этого не сделал, я вскипячу воду. Мне нужно выпить чашку чаю.

— Я надеюсь, что нам не повстречается какой-нибудь идиот, который на полной скорости в темноте врежется в нас. Фургон такой громоздкий, но я не могу поставить его ближе к обочине из-за этой канавы.

— Ещё я налью немного горячей воды в грелки. Скоро похолодает, а обогреватель не работает.

Верли сварила спагетти, потом открыла банку соуса «болонез» и добавила немного приправ для остроты. Ещё она сделала салат из листьев латука и довольно вялого сельдерея, пожалев, что она не взяла с собой больше овощей. Было очень трудно нарезать овощи в тусклом свете фар. Она беспокоилась из-за Фергюсонов. Может быть, они до сих пор находились на дороге вместе со своими бедными детьми. Всполошив, что говорил Ноэл до того, как Росс прервал его — что-то о трёх часах езды из Брокен-Хилла, — Верли молча отругала мужа за то, что он снова посчитал себя самым умным. Он так часто оказывался прав, что попросту отказывался признавать, что иногда он всё-таки ошибался.

Ладно, подумала она, это будет небольшим приключением. Я смогу всем рассказать об этом, когда мы вернёмся домой.

— Верли! — Голос Росса неожиданно нарушил воцарившееся молчание. — Кто-то едет.

— Да?

— Ты слышишь?

Верли напрягла слух. Сквозь стрекотание каких-то насекомых (возможно, цикад) она с трудом различала отдалённый шум. Он доносился с юга, и ей казалось, что он становился громче. Открыв дверь фургона, она начала всматриваться в дорогу, которую после захода солнца медленно поглощали наступавшие сумерки. Кажется, там мелькнул слабый луч света?

— Это машина, — сказала он.

— Я остановлю её.

— Будь осторожен.

— Ты хочешь, чтобы нас довезли до города, или тебе больше нравится сидеть здесь и ждать?

— Я хочу остаться здесь, — ответила Верли. Она никогда в жизни не ловила попутных машин и не собиралась делать это сейчас. Только не ночью. Только не посреди пустыни. Даже если с ней был Росс.

Кроме того, что будет с фургоном? Они не могут оставить его здесь грабителям и вандалам. Кто-нибудь может забрать телевизор и видеомагнитофон, как минимум.

— Это старая машина, — сказал Росс, размахивая руками. — Видно по форме фар… Эй!

Вытирая руки о кухонное полотенце, Верли очень осторожно спустилась по ступенькам (её колени были уже не те, что в молодости) и присоединилась к Россу, стоявшему на дороге. Автомобиль двигался почти прямо на них, но внезапно лучи света ушли в сторону и закачались. Машина остановилась за фургоном, подняв облако пыли. Из-под колёс полетели мелкие камни.

— Привет! — поздоровался с ними кто-то, перекрикивая оглушительный шум древнего мотора. — Что у вас случилось?

Голос показался смутно знакомым. Но в остановившемся многоместном легковом автомобиле было так много людей, тесно прижатых друг к другу, а освещение было таким тусклым, что несколько секунд Верли была озадачена. Она никогда не видела эту машину, и что было в руках у ближайшего к ней пассажира? Что это торчало вверх из окна машины — ружьё? Она медленно отступала назад, прижимая руку к груди, когда неожиданно заметила бледное лицо в другом окне. Лицо ребёнка.

— Здесь Фергюсоны? — сказал Росс, не веря своим глазам.

— Верно. — Ноэл наклонился к окну машины через пассажира с ружьём. — Кажется, вы не назвали тогда своего имени.

— Р-росс. Росс Гарвуд.

— И Верли, — сказала Верли.

— Ребята, вы что, знакомы? — требовательно спросила водитель автомобиля. Её голос был резким и неприятным, как скрип заржавевших ворот.

— Они сегодня останавливались, чтобы помочь нам. Они собирались позвонить в службу помощи.

— Карта неверна, — прервал его Росс. Теперь, после первоначального шока от неожиданной встречи с Фергюсонами, он казался более собранным. Верли знала, что он не признает позорную для него истину, не возложив вину на кого-нибудь другого. — Если верить карте, то от Милдуры до Брокен-Хилла должно быть не более трёх с половиной часов пути, а мы ехали около, пяти часов? Кажется, так?

— Тогда вы ехали чертовски медленно, — перебила его женщина, сидевшая за рулём. — За пять часов я могу практически дойти пешком от Милдуры до Брокен-Хилла.

Неожиданно на повышенных тонах заговорили Росс, Ноэл, Линда. Верли заметила, что угрюмый парень с ружьём не сказал ни слова, и это её беспокоило. Он сидел там, как Смерть на пиру, совершенно игнорируемый всеми, в то время как его присутствие требовало объяснений.

— Значит, у вас тоже кончился бензин? — говорил Ноэл. — Это довольно странно. То же самое случилось с Алеком. Это Алек. Возможно, вы видели его грузовик.

— Да, грузовик. Мы его видели, — ответил Росс. — Но откуда едете вы? — спросил он у владелицы автомобиля. — Вы едете из Милдуры?

— Да, и дорога до Брокен-Хилла занимает у меня чуть меньше трёх часов.

— Этого не может быть.

— Так оно и есть, приятель.

— Но этого не может быть! — Голос Росса поднялся до пронзительного крика. — С нашей машиной всё в порядке, она только что из ремонта и мы всё время ехали со скоростью восемьдесят километров в час!

— Знаете, это очень странно, — сказал Ноэл, — потому что с нами случилось то же самое, когда мы ехали в противоположном направлении. Это казалось невероятным, потому что когда мы ехали в Брокен-Хилл, весь путь занял у нас меньше четырёх часов.

— Послушайте, ребята, — прервала его женщина, — вы не местные. Возможно, вы где-нибудь сделали крюк, выехали на какую-нибудь объездную дорогу, но я вам точно говорю, что от Милдуры до Брокен-Хилла не больше трёх с половиной часов пути. Я ездила по этой дороге миллион раз.

— Я тоже местный, — сказал Алек.

Все уставились на него, включая Верли. Его глаза были закрыты. Он выглядел истощённым и усталым.

Женщина, сидевшая за рулём — которая с того места, где стояла Верли, казалась лишь неясной тенью, — выключила двигатель автомобиля и обратилась к Алеку:

— Что? — сказала она.

— Я тоже местный, — повторил он низким и хрипловатым голосом. — Я знаю эту дорогу. Это мой маршрут, ясно? Сегодня утром я выехал из Милдуры с семьюстами литрами топлива в баке. И вот где я нахожусь сейчас.

Для Верли такое откровение не означало ровным счётом ничего. Она воспользовалась наступившим молчанием, чтобы подумать о детях, которые казались крайне взволнованными и вымотавшимися. Однако её муж воспользовался временем более продуктивно, сделав в уме некоторые подсчёты.

— Разве это нормально? — наконец спросил он Алека. — Сколько времени ты был в пути?

— Это не может быть правдой, — ответила женщина с резким голосом — Нет. Семьсот литров… Что у тебя за машина? Самолёт?

— Поэтому я остановил тех двух парней, — продолжил Алек, не отвечая ни на один вопрос. — Криса и Грэхема. Они направлялись в Брокен-Хилл, но мы так и не приехали туда. Кончился бензин. Мы долили ещё. Поехали дальше. Наконец, я заставил их повернуть назад и свернуть на просёлочную дорогу. Поэтому мы. — Он резко мотнул головой, словно все уже знали конец этой истории. Но Росс не знал.

— Поэтому вы что? — потребовал он ответа. Верли почувствовала внезапную перемену в атмосфере; она поняла, что как минимум несколько пассажиров автомобиля могли бы закончить фразу Алека за него. Более того, если судить по тому, как Ноэл втянул голову в плечи и сжал губы, конец истории был не особенно счастливым.

Но прежде чем Алек смог договорить, владелица автомобиля перебила его.

— Что ты хочешь сказать, приятель? Что мы никогда не доберёмся до Брокен-Хилла?

Последовала пауза. Затем Алек пожал плечами.

— Попробуйте, — пробормотал он.

— Что?

— Я сказал, попробуйте.

— Интересно, что это значит?

— Пожалуйста, Дел, не надо цепляться к словам, — вмешался Ноэл. — Алек пережил тяжёлое время, ты же знаешь.

— Что происходит? — спросил Росс.

Дел и Ноэл обменялись взглядами. Линда наклонилась вперёд, положив руку на спинку сиденья своего мужа.

— Извините меня… Верли, верно? — сказала она.

— Да. — Немного нагнувшись, Верли смогла различить в темноте лицо Линды. В тусклом свете блестели ее глаза и нос. Её кожа выглядела жирной. — Да, я Верли.

— Вы что-то готовите, Верли? Я чувствую запах еды.

— О! — Верли совсем забыла про спагетти. — Да, честно говоря, я готовлю ужин…

— Тогда, если мы и дальше намерены стоять здесь и разговаривать, может быть, вы дадите нам немного поесть? — Линда обращалась ко всем. — Я говорю это только из-за детей. Они ничего не ели с самого обеда, и бедняжки умирают от голода, поэтому если у вас есть, чем поделиться, я была бы вам очень благодарна.

— Да, конечно! — воскликнула Верли, крайне недовольная собой за то, что она не догадалось первой предложить поужинать. — Разумеется, они ужасно голодны. Здесь только спагетти с соусом, но я могу добавить ещё соуса и приготовить больше макарон. У нас есть печенье и фрукты.

Пассажиры на заднем сиденье зашевелились, послышалось одобрительное бормотание детей. Однако ответила только Дел.

— Я не знаю, — протянула она. — Не знаю, стоит ли нам останавливаться.

— Мы уже остановились, — справедливо заметила Линда. — И стоим уже не одну минуту.

— Да, но кто знает, что осталось у нас за спиной? Мы здесь как подсадные утки.

— Подсадные утки? — переспросил Росс. В его голосе звучало нетерпение. — О чём вы говорите, чёрт возьми?

— Послушайте, — Ноэл поднял руку и заговорил чётко, твёрдо и спокойно. — Линда, почему бы тебе и детям не пойти с миссис Гарвуд и чего-нибудь поесть, пока мы с Дел и Алеком не расскажем вкратце мистеру Гарвуду о том, что происходит. Ты можешь присоединиться к нам через минуту — тебе тоже следует услышать подробности.

— Ладно. — Линда кивнула. — Как скажешь.

— Тебя это устроит, Дел?

С места водителя послышался шумный, вздох.

— Да, устроит.

— Тогда поторопитесь. Питер, выходи. Ты тоже, Луиз.

Дети выбрались из машины и направились к фургону, неуклюже переставляя ноги по земле. Даже в темноте Верли заметила, что их одежда помялась, волосы были в беспорядке, а кожа блестела от пота Линда вышла через дверь с другой стороны автомобиля, всё ещё прижимая к груди младшую дочь. Малышка, как показалось Верли, была в полусне. Её головка склонилась к плечу матери.

Верли прищёлкнула языком.

— Идите сюда, — сказала она. — Вы все можете садиться за стол. Вы когда-нибудь были в фургоне?

— Нет, — ответил мальчик. — Можно… можно нам попить? Пожалуйста.

— Да, конечно. У меня есть апельсиновый сок и какао… вода, всё, что хотите.

Несмотря на множество событий, которые происходили вокруг неё, Верли поняла, что детей от чего-то оберегают, — возможно, от того, что случилось с Алеком. Может быть, дело в его «тяжёлом времени»? Никто не собирался говорить об этом, пока поблизости находились дети, поэтому их отправили сюда. От этой мысли на душе у неё сделалось неспокойно, но она не стала слишком долго раздумывать над тайной, потому что на её попечении было трое голодных детей, среди которых ей предстояло распределить ограниченное количество еды. Пригласив своих полусонных маленьких гостей в фургон, она достала из буфета три большие тарелки и попросила Линду промыть спагетти через дуршлаг, не позволяя воде стекать в раковину. Как можно быстрее Верли разложила по тарелкам салат, заправленный соусом. Она открыла банку со спаржей и раздала детям сухое печенье. Она нашла даже сушёный изюм.

— А теперь быстро кушайте, — сказала она, когда каждая порция спагетти была полита соусом, — и тогда на десерт вы получите немного шоколада. Надеюсь, мама не будет против?

— Конечно, нет, — ответила Линда. — Верли, даже не знаю, как вас отблагодарить.

— Нет, нет, не стоит. Я с большим удовольствием помогу вам.

— Я могу вам заплатить…

— Какая глупость! — Верли сразу решила, что они хорошие люди. Предложение денег только подтвердило её вывод. Не то, чтобы она сомневалась, в самом деле: все дети были опрятно одеты, а мальчик был очень вежливым. Но она почувствовала себя спокойнее и увереннее, когда её мнение оправдалось. — А вы сами не хотите поужинать, Линда?

— О… если только немного печенья. Большое вам спасибо.

— Ещё остались спагетти. И немного соуса.

— Нет, нет. Мы и так уже нанесли большой урон вашему ужину.

— О, у нас очень много еды. Мне нужно только разогреть её. Вы уверены, что ничего не хотите?

— Совершенно уверена.

Тут они услышали, как кто-то постучал по двери фургона.

* * *

Алек был голоден. Он почти ничего не ел с самого завтрака и успел потратить много сил. У него кружилась голова, он ощущал вялость во всём теле. Время разбилось для него на маленькие осколки ярких и мучительных образов, каждый из которых вызывал сильные эмоции: почти отрезанное запястье; туманные контуры вершин гор, на которые он смотрел, прячась за кустом; брошенный грузовик, терпеливо ждавший его на обочине; приближение старого «форда» Дел из прямо противоположного направления. Тогда он напомнил себе, что нищие не выбирают, и остановил многоместный автомобиль, несмотря на иррациональный страх того, что он может оказаться в машине вместе с убийцей. Чего стоило ему выйти на дорогу и замахать руками приближавшейся машине, когда интуиция приказывала ему бежать и прятаться!

К счастью, интуиция его подвела. Дел не была убийцей, несмотря на то, что она оказалась владелицей ружья. Ни один преступник не передал бы своё оружие другому человеку. А что касается Фергюсонов — они представляли не больше угрозы, чем Девонширский чай. Папа, мама и дети — Алек обнаружил, что их присутствие вселяло в него уверенность, хотя он пока не совсем понял, что они из себя представляют. Когда его мозг работал, он обращался совсем к другим темам. Некоторые картины отчётливо стояли у него перед глазами, словно отражение в осколках разбитого зеркала (первый взгляд на мёртвую женщину, например), но в основном он мыслил расплывчатыми, случайными образами. Иногда он ощущал странную пустоту в голове, которая охраняла его от возможности предугадать проблемы или найти способ решить их. События проходили мимо него — медленно, но реально. Он просто отметил факт стрельбы, а потом позволил Дел везти его в сторону Брокен-Хилла, несмотря на всё, что знал, и, несмотря на тот факт, что они почти наверняка не достигнут места назначения. Возможно, новый водитель вселил в него новую надежду. Или он интуитивно чувствовал, что если начнёт говорить о складках во времени и о возвращении в Коомбу, то вряд ли кто-нибудь захочет пустить его в машину.

Тем более что возвращение туда не особенно отличалось от пути в Брокен-Хилл, как выяснилось позже. Фергюсоны направлялись именно в Коомбу, и в итоге они тоже оказались на обочине с пустым баком. Довольно знакомая история. Если бы Алек чувствовал себя лучше, может быть, он сконцентрировался бы на этой жизненно важной детали — захотел бы узнать подробности. Даже попытался бы выяснить, что всё это могло означать.

Но он был не готов. После дня под палящим солнцем, вида кровавой трагедии и ограниченного поступления питательных веществ его мозги размягчились. Может быть, дело в уровне содержания сахара в крови. Привлечённый манящим запахом пикантного соуса «болонез», он оставил винтовку на попечение Дел и вместе с ней обязанность объяснить Россу, почему они сразу направятся в полицейский участок, когда окажутся в Брокен-Хилле.

Когда они окажутся в Брокен-Хилле? Ха-ха. Если они там окажутся.

Алек подошёл к фургону, потому что ему понравился внешний вид Верли. Она была одной из тех женщин, один взгляд на которых заставлял подумать о сытном горячем ужине, чистых простынях и пушистых ковриках в ванной комнате. Его собственная мать никогда не было средоточием домашнего уюта; он больше обязан своей тётушке Брайди за свежеиспечённые пирожки, вышитые покрывала и мягкую туалетную бумагу.

Вспоминая Брайди и глядя на Верли, он почему-то подумал о том, что именно так будет выглядеть Джанин лет через сорок. Может быть, именно поэтому он был так ослеплён любовью к Джанин? Может быть, именно поэтому Даррел женился на Джанин? Даррел ребёнком тоже проводил много времени с тётушкой Джанин. Все братья Маллеры с радостью стремились попасть в атмосферу тепла и счастья, которая, казалось, естественным образом исходила от Брайди, — в ореол, которого была лишена её сестра-алкоголичка.

Брайди уже не было в живых (она умерла от коронарного спазма сосудов), но Верли окружала та же самая аура. Несмотря на тот факт, что она была ниже ростом, стройнее и одета более консервативно, у Верли были такие же седые волосы с перманентной завивкой, такой же мягкий голос и такое же укоренившееся обещание бесконечного домашнего уюта. Последовав за Верли, Алек надеялся получить хотя бы остатки со стола детей и немного утолить мучавший его голод. Даже запах свежевыстиранных полотенец или манящий вид мягких диванных подушек заставили бы его ненадолго забыть всё, что произошло за этот ужасный день.

Однако почти сразу стало очевидно, что Верли не была в таком восторге от Алека, в каком Алек был от Верли.

— Что такое? — требовательно и резко спросила она, когда Алек появился в дверях фургона. Алек увидел внутри керосиновую лампу, мягко освещавшую помещение. Её свет отражался на блестящих пластиковых сиденьях. На окнах висели занавески в цветочек, а один из углов был оборудован под небольшую столовую. На диванных подушках, цвет которых сочетался с цветом занавесок, сидели дети, тесно прижавшись друг к другу. В фургоне был даже телевизор и видеомагнитофон.

Душа Алека жаждала уюта. Ему захотелось устроиться перед телевизором с чашкой чая и коробкой попкорна.

— Я ничего не ел с завтрака, — умоляющим голосом сказал он, охрипнув от волнения. — Вы не могли бы дать что-нибудь и мне? Хотя бы булочку или яблоко.

— Вы не войдёте сюда с оружием! — предупредила его Верли.

— Нет. У меня ничего нет. Это не моё ружьё. — Тем не менее, только голод смог заставить Алека оставить оружие, которое так успокаивающе действовало на него. Он твёрдо решил не отходить далеко от винтовки. — Я вам заплачу. У меня есть двадцать долларов. Вот.

— Какая глупость, — ответила Верли. В её голосе звучала настороженность, но она всё же передала ему немного печенья. Затем последовали мюсли. Алек мгновенно проглотил угощение и рассыпался в благодарностях.

— Хотите чего-нибудь выпить? — спросила она — Может быть, чашку чая? Боюсь, нам придётся использовать бульон из-под спагетти.

— Боже, я бы убил за чашку чая, — выдохнул Алек прежде чем понял, что выбор слов при данных обстоятельствах оказался очень неудачным. Линда бросила на него внимательный, озабоченный взгляд, а Верли нахмурилась. — То есть, да, спасибо. Большое спасибо, — пробормотал он.

Его никто не пригласил войти в фургон, поэтому Алек остался в дверях и прислонился к косяку. Он чуть отодвинулся в сторону, когда мимо него торопливо прошла Линда, чтобы присоединиться к остальным («Я лишь хочу понять, что происходит», — объяснила она). Трое детей во время сытного ужина быстро повеселели и теперь смотрели на Алека одинаковыми по форме глазами, блестевшими над занятыми едой ртами. Они ничего не говорили.

— Пожалуйста, — сказала Верли, передавая ему чашечку из китайского фарфора с горячей водой и пакетиком чая. — Правда, я не знаю, каково это будет на вкус. Молоко, сахар?

— Молоко. Пожалуйста.

— У меня есть только сгущённое.

— Не важно. — Алек обрадовался бы любому напитку, хоть отдалённо напоминавшему чай. Когда чай был готов, Алек сделал большой глоток и закрыл глаза, чтобы насладиться его проникающим теплом. Каждый напряжённый мускул его лица расслабился. Он глубоко вздохнул.

— Чёрт возьми, как хорошо. — Ему не хватало слов; он не мог выразить всю глубину своей благодарности. — Я вам очень обязан, миссис… Э-э-э..

— Гарвуд.

— Миссис Гарвуд. Спасибо.

— На здоровье.

Она немного оттаяла, но не до такой степени, чтобы позволить ему переступить порог фургона. Это было ясно. Тогда он повернулся, чтобы уйти. Неожиданно один из детей — мальчик — обратился к нему, и Алек задержался.

— Мистер Маллер?

— Э-э-э… да? — Алека давно никто не называл мистером Маллером. Он остановился и подумал некоторое время, прежде чем ответить. — Что такое?

— Вы не думаете, что происходит что-то странное?

Алек осторожно посмотрел на мальчика. Он казался совершенно нормальным ребёнком, опрятно и аккуратно одетым. Явно не футболист и не сорвиголова Алек решил, что он больше напоминает тип «компьютерщика» из-за бледного лица и серьёзного, спокойного вида ребёнка, который лучше умеет управляться с модемами и научными экспериментами, чем с наколенниками и воздушными винтовками.

Тем не менее, был он обычным ребёнком или нет, он попал в самую точку, как показалось Алеку. В отличие от Дел, Ноэла или Росса он разглядел самую суть проблемы. И это испугало Алека.

— Что ты имеешь в виду? — пробормотал Алек.

— То, что мы никак не можем добраться до Брокен-Хилла. Или до Коомбы. Все мы.

Алек откашлялся. Верли сказала:

— Мы приедем туда, Питер. Не волнуйся.

— Но как вы думаете, мы сможем, мистер Маллер? — настаивал мальчик, нахмурив брови. — Когда мы были в машине, мне показалось, что вы думаете совсем по-другому.

— Правда?

— Вы говорили… как-то… я не знаю…

— Ладно, — Алек начал пятиться назад, к ступенькам фургона. — Тебе не нужно обращать на меня внимания, — сказал он. — Тебе следует слушать маму и папу.

Потом он торопливо скрылся, чувствуя себя неспособным раскидать о складках во времени и магнитных полях в присутствии Верли. Когда он приблизился к группе людей, собравшихся перед автомобилем, то увидел, что Ноэл обнял жену за плечи. Для своего возраста она выглядела очень неплохо. У неё была гладкая смуглая кожа, яркие глаза и классные ноги (Алек оценивающим взглядом посмотрел на них), но она выглядела довольно решительной. Вообще-то, она смутно напомнила Алеку Мишель, хотя Мишель никогда в жизни не надела бы такую футболку.

Ему показалось, что Линда спорила с Россом.

— Я бы сказала, что есть более важные вещи, чем ваш фургон, — говорила она. — Ваши жизни, например.

— Разумеется, — ответил он. — Но я потратил на него очень много денег и мне не хотелось бы оставлять его здесь. Особенно, если поблизости бродит сумасшедший убийца.

— Но Дел только что сказала! — возразила Линда. — Вам потребуется больше бензина, чтобы тянуть его за собой!

— Росс понимает наше положение, Линда. — Ноэл сжал руку своей жены. — Это его решение.

— Это и решение Верли тоже! — огрызнулась Линда. — Она даже ничего не знает о преступнике! Может быть, она предпочтёт двигаться быстрее, когда нам придётся выбираться отсюда, вам так не кажется?

— Я спрошу её, — раздражённо сказал Росс, и Дел заключила.

— Вам выбирать. У меня есть две канистры бензина, и я могу вам их отдать. Решайте сами, что вы будете с ними делать.

— Разумеется, я вам заплачу, — напыщенным тоном сказал Росс.

— Ясное дело, заплатите.

— Я пойду и расскажу Верли о том, что мы решили.

Когда Росс ушёл, Алек подумал, что этот старик не особенно ему нравится. Казалось, что Росс считал себя умнее всех, и он двигался так, словно к спине у него была привязана палка.

— Что мы решили? — спросил Алек у Ноэла, который продолжал обнимать на плечи жену.

Ему ответила Линда. На её лице отражались разные эмоции: озабоченность, страх, раздражение, усталость.

— Мы должны уехать отсюда как можно быстрее, — сказала она. — Мы сразу пойдём в полицию. Боже, не могу поверить, что всё это случилось на самом деле.

— Дел даст Россу немного бензина, — добавил Ноэл в качестве объяснения, — поэтому он не обязан здесь оставаться. Это было бы неразумно. Не думаю, что он прав. Как ты считаешь?

У Алека не было никакого мнения на этот счёт. Он слишком устал. Осушив свою чашку, он направился в сторону фургона, но Дел остановила его.

— Поможешь мне вытащить канистру из багажника? — попросила она. — Или будешь стоять на часах, пока это делаю я?

— Стоять на часах? — глупо переспросил Алек.

— Да, с ружьём. Вдруг кто-нибудь начнёт в нас стрелять.

— А, это. Ясно.

— Не думаю, что это может произойти, — заметил Ноэл. — Я хочу сказать, что если… гм… если убийца на самом деле проедет мимо, какой ему смысл стрелять в нас?

— Какой смысл вообще стрелять в кого-нибудь? — возразила Дел. — Если у тебя не поехала крыша — что, очевидно, случилось с этим парнем. Так, Алек?

— Э-э-э… Да. Я тоже так думаю.

— О боже, — простонала Линда. — В это просто невозможно поверить. Почему это происходит с нами?

— Потому что врачи перестали сажать чокнутых под замок, — весело ответила Дел. Потом она передала свою винтовку Алеку, который передал чашку Линде, которая взяла ее и вместе с мужем пошла к фургону. Дел нырнула в багажник своего автомобиля, из глубины которого вытащила старую помятую канистру немного армейской наружности.

— Где-то здесь у меня был шланг, — заметила она, убирая в сторону едва различимые в темноте предметы. Некоторые из них перекатывались, как консервные банки; некоторые звенели, как инструменты. — Вот он. Я так и думала. Ничто не бывает лишним — я всегда это говорила. Фонарик в бардачке. На кого ты работаешь, дорогой? Или у тебя своё дело?

— «Гэри Редфорд и Сыновья».

— Да? Я много о них слышала. Постоянно вижу их машины. Неплохое место работы.

— Думаю, да.

— Вот… помоги мне с этим… Никогда не стоит ожидать слишком многого.

Алек помолчал.

— Можешь опустить ружьё, — весело сказала Дел. — Всё равно сейчас слишком темно.

Алек не хотел оставлять оружие. Тяжесть, тёплая поверхность отполированного дерева и современный оптический прицел действовали на него успокаивающе. «Ли-Энфилд», никак не меньше — гладкая, чёрная, надёжная. Но Дел сказала правду: солнце зашло, видимость сильно ухудшилась, и пока они держались подальше от света фар, они были в относительной безопасности от притаившегося снайпера.

Осторожно положив оружие в багажник машины, Алек сказал:

— Ты собираешься ехать дальше на север?

— У тебя есть идея получше? — протянула Дел. — Вот. Возьми фонарик.

— Если где-то здесь находится ферма, там наверняка есть телефон.

— Да. Но поскольку мы находимся всего в двадцати минутах пути от Брокен-Хилла, то мы быстрее сами приведём сюда полицейских. Тебе так не кажется?

Алек ничего не сказал. Какой смысл что-то говорить? Никто не верил ему, пока сам не становился свидетелем странного феномена.

Он предвидел долгую ночь в дороге, которая в итоге никуда их не приведёт.

* * *

Питер проснулся от звука голосов. Ему приснилась школа, и во сне он пытался попасть в туалет, постоянно встречая какие-то препятствия: туалет мальчиков был закрыт; туалет преподавателей охранял разъярённый учитель биологии, который потребовал, чтобы он подошёл и убрал за собой весь оставленный мусор; туалет девочек был наполнен визжавшими девчонками. Постепенно приходя в себя, Питер обнаружил, что ему действительно нужно было в туалет, прямо сейчас. Но когда он пошевелился, чтобы убрать в сторону одеяло, он понял, что никакого одеяла нет. Он не был дома в своей кровати. Он лежал в машине — в машине Дел Диган. Было очень темно, и они находились на дороге в Брокен-Хилл.

Только по какой-то причине они остановились.

— Что… что происходит? — невнятно произнёс он, моргая и приподнимаясь. У него болело ухо, которым он прижимался к стеклу. Шея тоже болела — Мама? Ты здесь?

Никто не ответил. Он увидел, что на сиденье Линды никого не было, а дверь была открыта Дел тоже ушла, а также Ноэл и Росс. Даже Монгрел. Повернув голову, Питер обнаружил их всех позади автомобиля. Они стояли там, ярко освещённые фарами машины Росса, о чём-то разговаривая и размахивая руками.

Питер взглянул на свои электронные часы с подсветкой. Час пятнадцать. Это поздно. Очень поздно. Он посмотрел на своих сестёр, которые до сих пор были в полусна Луиз лежала, подтянув колени к груди, а её голова была там, где должны были находиться колени матери. Роузи лежала на полу. Линда положила на пол мягкое одеяло и подушку Верли и накрыла Роуз простынёй.

Она свернулась, словно малыш кенгуру в сумке матери.

Тихо и осторожно, Питер открыл дверь. Выбравшись из машины, он не стал снова закрывать её — только немного прикрыл, — потому что иначе было бы слишком много шума. Даже так мать услышала его.

— Питер! — сказала он. — Что ты делаешь?

— Иду в туалет.

— Хорошо. Только не уходи далеко.

Как будто я могу, подумал он. Местность, не освещённая фарами, терялась в темноте, и только звёзды над головой казались яркими и лучистыми, но, судя по тому, что Питер мог видеть (сухая трава, камни, застывшие, словно пойманные врасплох взломщики), вокруг ничего не изменилось. Та же самая полупустыня — незаселённая, возможно, бесконечная. Он вздрогнул и осторожно шагнул в тень. Что-то хрустело у него под ногами.

— Будь осторожен, там могут быть змеи! — крикнула Линда.

— Да, да.

Он подумал о том, обрадуется ли высохшая земля его скромному вкладу. Не слышалось почти никакого шума. К тому времени, как он закончил и застегнул штаны, его мозг снова начал работать. Может, у них кончился бензин? Или старый «форд» сломался?

Он присоединился к родителям, стоявшим в свете фар.

— Что случилось? — спросил он, потянув Ноэла за край футболки. — Почему мы остановились?

— Ш-ш-ш. Помолчи.

— Но…

— Подожди, Питер. Пожалуйста.

— Я устроюсь в багажнике, — говорила Дел. — Я так делала уже миллион раз. У меня там есть спальный мешок и всё остальное. Алек может спать на переднем сиденье, а Ноэл — на заднем. Не беспокойтесь.

— А дети?..

— Они могут спать в фургоне, — объявила Верли. — Питер ляжет на кровать Росса, а девочки могут спать на полу, на одеялах. Им как раз хватит места. Ты можешь устроиться на второй кровати, Линда, а мы с Россом будем спать в машине.

— Ни в коем случае. — Линда покачала головой. — Вам не нужно спать в машине, Верли, это неудобно.

— Всё в порядке. Я займу заднее сиденье.

— Папа. — Питер снова потянул отца за одежду. — Мы останемся здесь?

— Да. Мы останемся здесь.

— До завтрашнего утра, — добавила Линда.

— Почему?

— Потому что происходит что-то чертовски странное, — вмешалась Дел. — Мы уже давно должны были приехать в город. Это просто немыслимо.

— Наверное, мы едем не по той дороге, — быстро сказала Линда, пытаясь успокоить сына. — И пока мы не можем определить точно, где мы находимся, мы решили немного поспать. До рассвета.

— «Остановись. Восстановись», — отметила Верли, процитировав рекламное объявление. Но Дел затрясла головой.

— Мы не можем ехать не по той дороге, — возразила она. — Как мы можем ехать не по той дороге? Она асфальтирована, чёрт возьми. Здесь только одна асфальтированная дорога. Вот что я скажу — или мы каким-то образом повернули назад и поехали не в том направлении, или происходит какая-то чертовщина.

— Да, но нет никакого смысла снова это обсуждать, — перебил её Росс. — Сейчас нам нужно немного поспать, потому что иначе мы не сможем ехать, не говоря уже о том, чтобы разобраться в происходящем.

— Но вам не кажется… знаете… что кто-нибудь должен не спать? — предположила Линда, немного помедлив. — Я хочу сказать… кто-нибудь с ружьём?

Последовало краткое молчание. Внезапно похолодев, Питер понял, что большинство взрослых были так же растеряны и сбиты с толку, как и он сам.

— О, не стоит беспокоиться из-за этого, — уверенно сказала Дел. — У нас есть Монгрел, да, малыш? Великолепная сторожевая собака. — Старый пёс завилял хвостом, тяжело дыша. Дел почесала у него за ухом. — Он ничего не пропустит.

— Значит, сейчас мы устраиваемся на ночлег? — спросила Верли. — И откладываем разговор до утра?

— Думаю, так будет лучше, — сказал Ноэл. — Все со мной согласны?

Росс кашлянул. Линда кивнула Верли улыбнулась, а Дел пожала плечами. Алек смотрел в землю, зажав подмышкой приклад винтовки Дел, стволом вниз.

— А ты, Алек? — спросил Ноэл. — Что скажешь?

Алек откашлялся. Потом он сглотнул. Наконец, он сказал:

— Я думаю, что нам нужно направиться в сторону ближайшей фермы. Найти телефон. Позвонить в полицию.

— Да, конечно. Это разумное предложение, но, — кажется, это сказала Линда, — мы вряд ли можем что-нибудь сделать в темноте, — мягко заметил Ноэл. — Полагаю, у тебя нет никаких возражений против того, чтобы спать в машине Дел?

— Нет.

— Прекрасно. Значит, все согласны. Кто-нибудь хочет сказать что-то ещё?

Никто не хотел. Небольшая группа людей начала расходиться. Верли направилась к «форду», Линда — к фургону. Ноэл снял очки и потёр глаза.

— Ты думаешь, что мы перепутали дороги, пап? — спросил его Питер.

— Я не знаю. Всему должно быть какое-то объяснение.

— Утром мы поедем к ферме и остановимся там?

— Возможно. Я не знаю.

— Не могу вспомнить, чтобы я видел здесь другие фермы, а ты? Ни одной после того белого почтового ящика. Как ты думаешь, нам следует вернуться туда?

— Я не знаю, Питер! Пожалуйста — сейчас очень поздно. Давай не будем говорить об этом, пока мы все немного не отдохнём.

Питер испуганно отпрянул. Его отец не относился к тем людям которые часто давали волю своему раздражению; происходящее явно подействовало на Ноэла намного сильнее, чем думал Питер. Конечно, весь этот разговор об оружии не внушал уверенности, потому что Ноэл относился к огнестрельному оружию с большим подозрением. А если кого-то застрелили… Питер точно не знал, что произошло, потому что никто не говорил ему об этом… но если кого-то, в самом деле застрелили, а они застряли здесь и не могут вызвать полицию или позвонить в больницу..

— Всё в порядке, Питер, — сказал Ноэл. Он явно пытался загладить свою вину за то, что так грубо ответил на невинный вопрос. — Всё будет хорошо. Иди и помоги миссис Гарвуд в фургоне. Утром всё изменится к лучшему.

Питеру хотелось в это верить. Он очень хотел поверить в то, что они скоро приедут в Брокен-Хилл или что кто-нибудь заметит их отсутствие и отправит поисковую экспедицию. Скоро люди должны обнаружить их исчезновение, так? Завтра утром Фергюсоны уже должны были приехать домой. Алек работал на крупную компанию. Его босс наверняка захочет узнать, где он находится.

— Что обычно происходит, если человек не появляется на работе? — спросил Питер у Алека, остановившись недалеко от фургона рядом с молчаливой и одинокой фигурой водителя грузовика. — Они поднимают тревогу?

Лицо Алека находилось в тени и по нему трудно было что-то прочитать.

— Не знаю, — сказал он.

— Но должны быть правила о том, что нужно делать в случае аварии.

— Надо вызвать помощь по телефону.

— Вы позвонили?

— Я не смог. Мой телефон не работает.

Некоторое время они смотрели друг на друга. Что-то в фигуре Алека с его крепкими мускулистыми плечами и зажатая в руках винтовка заставили Питера неожиданно выпалить:

— Но вы же ни в кого не стреляли, правда?

— Я? — В голосе Алека послышался страх. — Чёрт, конечно нет!

— Извините.

— Почему все косо смотрят на меня? — пожаловался Алек. — Я тут совершенно ни при чём! Я не виноват, что мы попали в дело из «Секретных материалов», а теперь ты думаешь, что я кого-то застрелил? Дай мне передохнуть!

— Что вы имеете в виду, говоря о «Секретных материалах»?

Алек внезапно замолчал.

— Что? — довольно уклончиво спросил он.

— Вы только что упомянули «Секретные материалы». Вы думаете, что это похоже на эпизод из сериала?

— О боже, я не знаю. — Алек начал отходить в сторону, но Питер последовал за ним, продолжая задавать вопросы.

— Я раньше смотрел «Секретные материалы». Почему вы думаете, что мы в похожей ситуации? О какой серии вы говорите?

— Питер! — это была Линда. Она вела сонную Луиз, еле переставлявшую ноги, а Ноэл нёс на руках Роузи. — Иди сюда и помоги нам устроить постели, пожалуйста.

— Уже иду, — сказал Питер и снова повернулся к Алеку. — Вам кажется, что происходит что-то паранормальное? Вы думаете именно так?

— Питер!

— Я иду!

— Делай, что сказала тебе мама, — посоветовал ему Алек и быстро скрылся в «форде», словно кролик, убегающий по дренажной трубе.

Такое поведение Алека поставило Питера в тупик. У него не оставалось другого выбора, кроме как пойти к родителям. Но он бы хотел продолжить расспросы. У него было такое чувство, — у него всегда было такое чувство, — что Алек знает намного больше того, чем готов поделиться.

Может быть, дело в том, что он не хочет говорить о таинственных выстрелах, или здесь что-то другое?

Хотя это казалось маловероятным, но Питер чувствовал, что Алек может оказаться единственным человеком из всей их небольшой группы, который не отмахнётся от растущих подозрений Питера в том, что они застряли в каком-то временном и пространственном вакууме. Ему казалось, что они похожи на героев старых мультфильмов, которые проезжают один и тот же участок дороги (два дерева, одна скала, два дерева, одна скала) снова, и снова, и снова.