Грин сморщил нос, отмахнулся от неведомой мухи, облизнулся, опять недовольно потряс головой, спасаясь от щекотки, чихнул и открыл глаза.

Солнечный луч танцевал по янтарным ошкуренным бревнам противоположной стены, на своей кровати мирно спал Тесс, плотно закутавшись в одеяло, собственно на подушке Грина сидел Кот, нагло сидел, задницу почти что на голову свесив, а кошачий хвост легко дергался и щекотал Рыжему лицо.

Грин взял наглеца на руки, погладил.

Кот зевнул, спрыгнул с рук и выразительно уселся у своей миски, намекая на то, что пустую посуду коты презирают, а ненаполненность оной считают за оскорбление всего кошачьего рода.

Потирая глаза и позевывая, Грин встал, пытаясь определить время. Если верить солнцу, то проспали они с Тессом далеко за полдень. Грин налил коту молока и сам уселся на крыльце с кружкой. На улице оказалось тепло, как будто лето заглянуло в гости, и только свежий ветер напомнил, что скоро придут холода. Небо синело умытое, с легкими прожилками белых облаков. Лес вокруг — желтый, зеленый, багряный, пурпурный, золотой — трепетал и на каждый вздох ветра отзывался фейерверком падающих листьев.

Хорошо. Тихо.

Словно не было вчера настороженного Мастера, шебутного Блейки, этих иномировых отношений, и баек приезжего о том, как доехал, о городе, в котором жил, о горах и тамошних людях. Рон лениво пил, размышляя, стоит ли дальше самому расспрашивать Мастера о том, где он вырос и жил, или оставить все как есть, раз человек даже при одном упоминании о родине хватается за оружие.

Нет, не стоит. Сам расскажет. А расскажет ли?

Тут Рон вспомнил байку о братьях и почти что фыркнул в кружку. Мастер, вообще-то, мог бы рассказать о том, что у него случилось, своими словами, без иносказаний, было бы понятнее.

…А пить с Блейки хорошо было, давно так не сидели! И Блейки знал человека, который делал расписной посох. Вульфрик Дорр, вот как его звали, того старика. Грин поймал себя на том, что почти сроднился с посохом, и хочется порой добавить к росписи пару-другую значков.

Солнце грело, Грин сидел на крыльце и жмурился, и почти к самым его ногам, тихо подсвистывая, подлетела стайка дроздов, черно-крапчатых, деловитых. И, глядя на их порхание, Грин вдруг вспомнил такое, отчего захотелось крепко дать себе по башке — маг, скажите-ка! Ну, ладно, Тесс чужой, ему простительно, но он, Рональд Грин, как-никак — потомок лесовиков!

Грин поспешно вылил остаток молока в плошку у крыльца — лесным тварям, зашел обратно в дом и крепко потряс спящего Тесса за плечо:

— Мастер! За горбиной надо бы, заморозки в любую ночь нагрянут.

Мастер, не разлепляя глаз, движением отточенно-нервным в проекте и нечетко-сонным в исполнении руку ученика поймал, буркнул сердито: "Грин!" — следом последовательно пробормотал: "Что?", "За чем?" — и, наконец, сел в постели, просыпаясь.

Посмотрел на парня, потом в окно, подумал и уточнил с легким сомнением:

— А она уже?

— Она уже почти совсем! — пылко заверил Грин, и, невнятно объясняя что-то про зиму, лихорадки, простуды, дроздов, заморозки, после которых нельзя, сгниет, и мальчишек, которым надо непременно показать, куда идти и где рвать, зашебуршал в поисках подходящей корзинки.

Тесс от его торопливых речей только отмахнулся: "Проснулись — успеем. Ее тут недалеко совсем было," — собирался рассеянно-сонно, не забыв притом прихватить хлеба с холодным мясом то ли на обед, то ли на завтрак в дороге, жмурился от солнечных лучей, бьющих в глаз сперва через окно, потом просто…

Прошло совсем немного времени, а Мастер и его ученик уже порядком ушли в смешанный лиственный лес, и Тесс шел вслед за Грином, задумчиво озирался вокруг, и на лице его было выражение спокойного умиротворения, а Грин рвался вперед, тревожно смахивал с волос желтые мелкие листья, взглядом искал приметные оливково-зеленые деревья горбины с красными крупными ягодами. Надо было, чтобы стояли они дружной рощицей, но такого не находилось, и Грин время от времени резко сворачивал, метался из стороны в сторону, и тогда бурые сухие листья взлетали от земли, словно подхваченные небольшим вихрем.

Ягоды горбины набирали силу перед самыми заморозками, последние погожие дни так и звали: "горбинники". Собранные в срок, алые сочные кисти давали людям силу пережить долгие морозы, хранили от кровотока десен и выпадения зубов, лечили внезапные головные боли, слабость и скверное, слякотное настроение. Начиная с первого снега, детям ежедневно давали хотя бы по ягодке, чтобы кровь не стыла, ягоду кидали в берестяные ведра "воде на свежесть".

Место для сбора горбины всегда указывали маги, они же помечали деревья, которые обирать ни в коем случае нельзя, потому что горбина в лесу растет и для птиц, и для зверей, и для нелюди.

Время горбинника указывали дрозды, и Грин про себя ругался на то, что забыл понаблюдать за бойкими птицами и чуть не упустил срок. Мучало парня еще одно — он не знал, как определить запретные деревья. Потому он и метался тревожно, словно щенок на незнакомом месте, не понимая, куда и зачем тянет, и никак не мог успокоиться.

Черный Мастер шел следом, щурился от солнца, аккуратно переступал через лужи, которые Грин перепрыгивал, и лишь однажды остановился, замерев на месте.

— Красиво-то как! — произнес он, как будто любуясь открывшимся ему пейзажем, и небом, и Грин вдруг увидел, что да, и правда красиво, и стоит Мастер у самой тоненькой горбинки, над его головой причудливо ржавеют перистые листья, а дальше, правее — толпятся деревья с гладкими стволами, изгибаясь под ветром, будто в танце.

А Тесс мечтательно улыбнулся, погладил оказавшуюся у лица ветвь, словно лошадь обнял, поглядел сквозь ветви на небо и так и замер, закрывая глаза и прижавшись к стволу щекой. Постоял какое-то время, вздохнул и тихо сел под тем же деревцем, продолжая касаться его ладонью, боком, виском…

Грин еще побродил — побродил вокруг, убедился, что место чистое, безопасное, деревья стоят почти кругом, как положено, взял ягод с каждого дерева, на те, рядом с которыми сидел Мастер, навязал охранительные ленты, и было у него ощущение, что все сделано правильно без всяких заклинаний. Парень тогда в первый раз задумался, а точно ли нужно что-то проговаривать, и вообще — нужна ли для колдовства человеческая речь, или достаточно просто, без суеты, сосредоточиться на том, что рядом.

— Мастер Серазан, а почему вам понравились именно те деревья? — спросил,

пока шли домой.

Тесс помолчал, заговорил не сразу.

— Бывает, что ягода или еще какой плод словно для того и растут, чтобы их поскорее все ободрать и сожрать-заготовить, — ответил он наконец. — К такой сразу руки тянутся — в рот, в корзину, к себе, с собой… А на эти ты смотрел, когда шел? Если обратил внимание, то они все вместе, с остальным лесом и небом над и вокруг — одна цельная картинка. Светлые, яркие, и от них от солнца на землю — такие резкие, четкие тени… И не ягоды собирать хочется, а весь образ заснять, или художника срочно искать, или хотя бы запомнить…

Тесс вздохнул, глядя в никуда, почти споткнулся о корень под ногами и снова вздохнул, но уже пополам с фырканьем.

— Да и вблизи тоже — дерево такое, что его явно не брать надо. Погладил, отдохнул под ним — и иди. Повезет — через год снова придешь и увидишь. Ну или весной.

Честно говоря, Грин не помнил ни теней, ни картинки, но про художника запомнил. Ягоды и листья горбины часто вырезали на ставнях домов и на дверях дилижансов — говорили, что это помогает от нечисти. Но тут собрать впечатление в одно целое не получилось, и Грин дал себе слово хотя бы попытаться увидеть то, что видел Мастер, на следующий день.

Однако весь следующий день, без остатка, у Рона весь ушел на то, чтобы собрать деревенских мальчишек, отвести их к заветному месту и завистливо смотреть, как дети звонкой стайкой обирают горбину. Грин сидел на том же самом месте, что и Мастер вчера, пытался почувствовать, как оно было, но детский щебет отвлекал настолько, что Грин бросил свое бесполезное занятие, с головой уйдя в следующую проблему — а именно — как правильно высушить то, что уже собрано.

Маги поступали просто: проводили посохом или рукой над рассыпанной ягодой, и чинно удалялись, оставляя за собой сморщенные, сухие, готовые для хранения кисти. Этого колдовства Рон не знал, и был почти уверен, что не знает и Серазан.

Но оно было нужно, поэтому Рыжий сначала просто сидел над кистью горбины, время от времени проводя над ней то рукой, то посохом Дорра, потом пришел домой, растерянный и встрепанный, и вечером ушел в сарай, к генератору, и уселся там, все с той же проклятой кистью горбины, которая никак не хотела высыхать.

Тем временем Тесс, поставленный перед той же задачей, но пребывающий в блаженном неведении относительно предписанного всем приличным магам способа ее решения, принесенное разобрал, сполоснул и разложил на столах пообсохнуть, а сам полез в чулан за сушильными полками — разборными, легкими и в ненужное время легко снимающимися. Полки эти крепились в пазах у потолка между кухонным окном и плитой, где гулял сухой теплый воздух, а в последний раз их использовал еще Дорр, когда шла пора ранне-летней лесной ягоды. Им полагалось бы быть в ходу и после, с конца лета и вовсе почти что без перерывов, но Серазан, пришибленный скоропостижной смертью учителя настолько, что и не вспомнил о заготовках на зиму, сушилку из подсобки не вынимал.

Теперь же он в полчаса собрал всю конструкцию и неспешно, с разбуженной видом и запахом тяжелых кистей основательностью, принялся перекладывать на нее зимний запас горбины, оставив для красоты и "на прямо сейчас" пару кистей в приспособленном вместо вазы кувшинчике.

Сидя рядом с мерно гудящим прибором, Грин пробовал и так, и этак. Он смотрел на ягоды, представляя себе, как они съеживаются, представлял себе жаркое солнце, держал красные налитые шарики в ладонях…

Измучившись, переключился на генератор, который после мабрийских книг понять было все-таки легче, чем горбину. Проследил, как сгорает уголь, как тепло вращает магнит, как в медном контуре на магните совсем маленькие волны энергии обретают стройность и силу. Смотрел, не замечая, как стискивает в руках свежие ягоды, он вообще про них позабыл! И только потом до парня дошло, что если не магией, то, может, электричеством как-то можно попробовать? Теми жаркими волнами, которые идут от магнита?

И Грин, весь взъерошенный, вернулся в дом, чтобы поделиться своим открытием с Мастером, углядел разложенные на просушку ягоды, мгновенно вспыхнул, поняв, какого свалял дурака и совершенно по-детски запротестовал, показывая на работу Серазана:

— Эй, так нечестно! Так нельзя было!..

И заткнулся, молясь про себя, чтобы Тесс не срезал его одной из своих безразлично-ехидных реплик.

Тессу же было довольно-таки интересно, где в очередной раз пропадает ученик, но явление этого ученика на кухню сбило с настроя и с мысли. Грин стоял перед ним возмущенный, глядел на на Серазана, как на святотатца, и заявлением своим озадачивал больше, чем прежде ухитрялся вопросами.

— Почему нечестно? — обрел наконец дар речи Серазан, переводя взгляд с Грина на последнюю кисть горбины у себя в руках, а потом обратно. — И это как — нельзя?

Лицо Грина по красноте сравнялось с горбиной, разложенной в сушилке. Он зажмурился, разожмурился, внимательно осмотрел систему сушки и потерянно объяснил: — А я-то искал заклинание. Ну, чтобы как всегда.

Тесс пожал плечами:

— А у нас, собственно, как раз всегда — вот так, — и аккуратно уложил кисть на свободное место нижней полки. — А как надо?

— А надо как-то так, руками, — непонятно объяснил Грин, которому вдруг показалось, что все это неважно, все делали по-разному, и сушка была хороша! Да, так будет дольше, но все равно — результат получится один и тот же.

— У нас был маг, — понемногу успокаиваясь, Грин постарался объяснить Тессу свое смущение, — так вот он проводил посохом над кучей ягоды — ррраз! — и можно было все ссыпать в короба. Я тоже хотел так же делать.

Тесс вздохнул.

Маг… Провел — и готово.

Чтоб мы так жили!

— Вынужден вас разочаровать, Грин, но посохом я не умею. Вот если бы феном — это можно было бы… — мабриец прищурился, прикидывая. — Да, при должной мощности получится быстро. Но у нас генератор при этом столько угля сожрет, что уж лучше так, над огнем. А заклинания, насколько я понимаю, вы не знаете? Или хотя бы принципа, на котором оно основано?

— Феном — это как? — заинтересовался Грин.

— Фен — это такой аппарат, — пояснил Тесс. — Он разогревает воздух и выдувает его на большой скорости, получается сильный горячий ветер, который можно направить в нужную сторону. Обычно им сушат руки или голову, но можно и все остальное.

— Сильный горячий ветер в нужную сторону? — радостно переспросил Рон. — А что, надо бы попробовать…

Взял посох Дорра и провернул его в ладонях, как хозяйки, когда катают колбаски из теста. Потянуло ветром.

— Сейчас-сейчас, — торопливо успокоил Рон, и ветер заметно потеплел. Рон сосредоточился, резко тряхнул посохом и послал горячий мини-смерч в направлении сушки.

— Уй… — только и сказал он, глядя, как ягоды поднимаются над решеткой, разлетаясь во все стороны.

— Я все уберу! — виновато заловил он смерч обратно на посох. — Только посох поставлю, — резким движением успокаивая ветер, пояснил Рыжий, и ярко представил себе, как ягоды тянутся в сушку, как гвозди на магнит. Ягоды, и правда, заскочили, но не все, примерно половина, а Грин почувствовал слабость в ногах и сел прямо на пол. Его сильно мутило.

— Но почему получается так, я пока объяснить не смогу, как-то внезапно оно случается и слушается не всегда. И не полностью.

От мысли о том, чтобы закинуть оставшиеся ягоды в решетку магией, подташнивало.

— Вот придурок! — от души высказался в ответ на внезапный беспредел в замкнутом пространстве Тесс и ухватил ученика за плечо. — А подумать сначала?

Заставил поднять голову, посмотрел в лицо. Задумался на мгновение, были ли глаза у парня и раньше зеленые или это они под цвет посеревшей рожи…

— Сидите теперь, не дергайтесь, — аккуратно переступил одну упавшую на пол кисть, поднял другую, еще в два шага добрался до буфета и налил кружку холодного чая.

Так же аккуратно вернулся, подал кружку Грину, внимательно следя, чтобы тот ухватил ее надежно.

— Чтобы вы знали, горячий ветер нужен всего лишь для того, чтобы "выбить" из ягод лишние частицы воды — она содержится и в кожуре, и в мякоти, и в ядре… А я не зря спросил вас о принципе, на котором основано действие заклинания. Сомневаюсь, что ваши маги устраивают такие вот стихийные бедствия. Либо они работают с воздухом и огнем значительно аккуратнее, либо воздействуют сразу на воду. А возможно, на ягоды в целом, если выделить из них водяные молекулы слишком сложно. И об этом, Грин, следует думать ДО того, как пытаться экспериментировать!

На этом Тесс замолчал и присел рядом с учеником. Вновь заглянул в лицо.

— Отпускает?

Грин виновато отвел взгляд:

— Убрать лишнюю воду! Спасибо, я не догадался. Я думал про солнце, про тепло, про воздух, а про воду не подумал. А надо было. А вот если убрать воду… Это и правда, принцип!

Физиономия парня непроизвольно расплылась в мечтательно-торжествующей улыбке:

— Сейчас все пройдет. Такое со мной было пару раз, только тогда вихри были на улице и совсем слабые. И не горячие, так, ветерок.

И тут Грин совсем уже честно признался, понял, что терять больше нечего:

— Мне, мастер Серазан, наверное, похвастаться хотелось. Ну вот и перестарался.

Тесс вздохнул и взъерошил и без того встрепанные рыжие кудри.

— Грин, я давно знаю, что вы умеете двигать предметы. Впрочем, похвастаться — святое дело, только в следующий раз, пожалуйста, изображайте Повелителя Ветров на улице. Там это и впрямь более уместно.

Серазан рассеянно огляделся, поднимаясь на ноги, поднял пару крупных темно-красных ягод, слетевших с грозди, покатал на ладони.

— Бедные ягоды… А здесь будет весьма уместна уборка — как только вы почувствуете себя достаточно хорошо для этого.

— Еще немножечко — и я приберу! — заверил Грин, мысленно продумывая процесс выбивания воды из ягод. "Немножечко" растянулось аж на полчаса, после чего Грин медленно, но верно пополз собирать рассыпанное.

Тесс, терпеливо и молча дождавшийся, пока ученик отойдет от последствий собственных экспериментов, так же молча пристроился у сушилки, по собственному даже излишне богатому опыту рассудив, что собирать мелочь с пола вниз головой, а потом мыть и раскладывать ее же под потолок в положении прямо противоположном парню все-таки пока не стоит.

К тому же вдвоем получалось быстрее.

И безопаснее.