Франция, 972 год

Бригитта де Лоруа, сосредоточенно нахмурившись, ощипывала крупного жирного гуся. Для семнадцатилетней девушки это было непривычное занятие, и не единственное, к которому предстояло привыкать. Она устало отбросила с лица шелковистую прядь волос.

Гусиная кровь капала ей на фартук, стекала на коричневый шерстяной подол. Гардероб Бригитты, некогда состоявший из отменных вещей, почти весь истрепался, еще бы, работа, которую она теперь вынуждена делать, была такой грязной. Но это собственный выбор, в который раз напомнила она себе.

Напротив нее, через стол, стояла Эудора, это ее обязанности выполняла сейчас Бригитта. Темно-карие глаза Эудоры с симпатией и сочувствием наблюдали за девушкой. Когда Бригитта посмотрела на нее, Эудора улыбнулась извиняющейся улыбкой.

— Это несправедливо! — щеки Эудоры запылали гневом. — Я, всю жизнь прослужившая в доме твоего отца, чему премного благодарна, должна стоять, сложа руки, и смотреть, как ты работаешь!

Бригитта опустила повлажневшие глаза.

— Это лучше, чем подчиниться планам Друоды, — прошептала она.

— Очень жестокая госпожа.

— Пожалуй, — тихо согласилась Бригитта. — Тетя моего брата невзлюбила меня.

— Гадина! — с жаром воскликнула Эудора.

Мать Эудоры, Алтея, помахивая большой ложкой, направлялась к ним через кухню.

— Ты совершенно права, Эудора. Друода заставляет всех называть себя госпожой. А, по-моему, она просто неповоротливая корова. Ты заметила, она толстеет, как на дрожжах, а я с той самой минуты, как она здесь появилась, стала превращаться в щепку. Представляешь, она заявила, что отрубит мне пальцы, если я буду пробовать еду, когда готовлю. А как, хотела бы я знать, можно что-то путное сварить, не пробуя?

Эудора хихикнула.

— Хотела бы знать? Очень просто: добавить куриного помета в кастрюлю и пускай сама пробует. Поняла?

Бригитта рассмеялась.

— Ты бы не посмела, Алтея. Она же изобьет тебя и выгонит. А может даже и убьет.

— Боюсь, ты права, дорогая, — закудахтала Алтея, и все ее большое тело заколыхалось, — но об этом так приятно думать, так приятно, будто смакуешь сладкий пирог.

Эудора снова стала серьезной.

— На нас посыпались сплошные несчастья с тех пор, как Друода принялась хозяйничать здесь. Она очень жестокая. А ее трусливый муженек и не пытается укоротить ей руки. Леди Бригитта не заслуживает, чтобы с ней обращались, как с невольницей. — В голосе Эудоры слышалась ярость. — Она ведь дочь хозяина поместья. Сводный брат должен был позаботиться о ее будущем после смерти отца. Но теперь, когда он…

Эудора смолкла, печально опустила голову, а Бригитта печально улыбнулась:

— Да, Эудора, Квентин мертв. Что тут скажешь…

— Я хотела только сказать, что он должен был все подготовить. Как жестоко, что тебе пришлось попасть под власть такой женщины, как Друода. Они с мужем приезжали сюда просить милости у лорда Квентина, как только умер барон. Ему надо было отправить их обратно. А теперь слишком поздно. Похоже, они считают имение своим, а не твоим. Твой сводный брат был замечательным человеком, но в этом случае…

Бригитта, кинув быстрый взгляд, заставила ее замолчать. В голубых глазах девушки сверкнул гнев.

— Ты обвиняешь Квентина, Эудора. Но разве мой сводный брат мог знать, что Друода станет препятствовать моей встрече с графом Арнульфом? Но граф — мой полноправный опекун, что бы ни говорила Друода. Единственное, что мне надо — встретиться с ним.

— А как ты с ним встретишься, если Друода не разрешает тебе уезжать из поместья? — с жаром спросила Эудора.

— Я найду способ, — сказала Бригитта, но в ее голосе не было уверенности.

— Если бы у тебя были где-нибудь родные, — вздыхая, покачала головой Алтея.

— Никого нет. И ты это знаешь, Алтея, лучше других. Ты ведь здесь с тех самых пор, как мой отец стал хозяином Лоруа. Его семья была маленькой, и ее последний представитель погиб в битве за Лотарингию. И мать рано осиротела. Ее отдали под опеку графа Арнульфа, потом она вышла замуж за барона.

— Друода заставляет тебя работать так, как будто ты — простая служанка. Она скоро начнет тебя бить, как других, — мрачно пророчила Эудора. — Так что надо поскорее найти способ встретиться с графом Арнульфом. Может, послать ему записку?

Бригитта вздохнула.

— С кем, Эудора? Слуги, возможно, и рады помочь, но им тоже не разрешено покидать поместье.

— Леандор мог бы помочь. Или кто-то из вассалов, — не унималась Эудора.

— Но Друода и Леандора держит на привязи, — пожала плечами Бригитта. — Она не позволяет ему даже сходить за вином в аббатство Бурж. Она убедила вассалов моего брата, что ее муж Валафрид станет здесь сенешалем. Это когда она выдаст меня замуж, а мужа подыщет сама. Никто не осмелится ослушаться Друоды. А до графа Арнульфа, в Берри, надо скакать на лошади целый день.

— Но…

— Успокойся, Эудора, — предостерегающе глянула Алтея в сторону дочери. — Зачем ты травишь душу нашей госпоже? Ты что хочешь, чтобы она одна пустилась в такой путь? Да она станет добычей воров и разбойников!

Бригитта невольно вздрогнула, услыхав эти слова, холодный пот выступил на лбу, несмотря на жар, исходящий от огня. Она подавленно уставилась на недощипанного гуся, все больше убеждаясь, что ее будущее так плохо, что хуже не бывает.

Эудора сочувственно смотрела на дочь барона.

— Может, пойдешь, покормишь Вульфа? А я дощиплю гуся.

— Нет. Если появится Хильдегард и увидит, что меня нет, она тут же побежит к Друоде. Помнишь, когда Мэвис заступилась за меня, ее избили и выгнали? И я ничем не смогла помочь моей старой подруге. Солдаты и те подчиняются приказам Друоды, а не моим. Представляешь, что я испытала, когда услышала, что Мэвис убили бандиты? Смерть Мэвис для меня была таким же ударом, что и смерть моей мамы, — Бригитта расплакалась.

Мэвис была горничной с первого дня жизни Бригитты. Старая кельтская женщина заменила ей мать, когда та умерла.

— Иди, миледи, — Алтея легонько оттолкнула Бригитту от стола. — Покорми своего пса. Он всегда тебе так радуется.

— Да, иди, иди, — Эудора обошла вокруг стола и заняла место Бригитты. — Я закончу с этим гусем, а если Хильдегард появится здесь, то получит по шее.

Бригитта улыбнулась, представив, как толстая служанка-шпионка Друоды получает затрещину. Она взяла поднос с объедками для Вульфа, позволила Алтее застегнуть шерстяную накидку и, посмотрев, нет ли кого в большом холле, вышла из кухни. Никого, только две служанки, не поднимая головы, расстилали на полу новые дорожки. Бригитта знала всех слуг в доме по имени. Они были одной семьей, все, кроме Хильдегард, появившейся в имении вместе с Друодой и Валафридом. До внезапной смерти Квентина это был очень счастливый дом, но он совершенно преобразился, когда тетя стала не гостьей, а хозяйкой, как случилось после смерти брата.

Снаружи дул ветерок и приносил запах из загонов для скота, здесь был коровник, овчарня и свинарник. Бригитта прошла мимо конюшни и загона для коз, мимо домов прислуги. Вульфа заперли вместе с другими охотничьими собаками в большом загоне, пристроенном к коровнику. Так велела Друода. Вульф, будучи любимчиком Бригитты, прежде никогда не сидел взаперти. Но все изменилось, и теперь он такой же узник, как Бригитта.

Отец нашел Вульфа семь лет назад, в лесу, который тянется от замка Лоруа до реки Луары. Бригитте шел десятый год, когда барон принес домой забавного щенка. Уже тогда стало ясно, что из него вырастет большое сильное животное. Бригитта полюбила Вульфа с первого взгляда. И хотя ей поначалу запрещали приближаться к собаке, она не слушалась. Оказалось, что Вульф так же предан Бригитте, как и она ему. Теперь, когда Бригитта выросла до пяти футов и двух дюймов, ее подбородок лишь чуть выше огромной белой головы Вульфа. А если он поднимется на задние лапы, то станет на целый фут выше ее.

Вульф уже почуял хозяйку и нетерпеливо вертелся у ворот загона. Казалось, он всегда знал, что делает Бригитта каждую минуту. Раньше, когда она уезжала из поместья, он, даже если был привязан, вырывался и догонял ее. Бригитта не могла шагу ступить без Вульфа. Но теперь она сидела дома, и он тоже.

Девушка открыла ворота, улыбнулась собаке, наклонилась и обняла. Ее длинные шелковистые косы упали на большую голову Вульфа. Она не надевала полотняную накидку, как другие женщины в Берри, не хотела стеснять косы.

Бригитта обычно носила домотканую коричневую рубашку, а в теплую погоду — хлопчатобумажную, выкрашенную в голубой или желтый цвет. И зимой поверх нее она надевала что-нибудь бледно-голубое или темно-голубое.

— Ты должен сказать спасибо Алтее за то, что она меня отправила к тебе.

Вульф тявкнул, повернув голову в сторону дома, и набросился на еду.

Бригитта рассмеялась, села рядом с ним, прислонившись к ограде. Все имение — со скотным двором, с домишками слуг, садами окружала каменная стена толщиной в два фута. За многие века она почернела, сохраняя раны от военных баталий. При жизни Бригитты родной дом ни разу не подвергался осаде, а вот ее деду пришлось выдержать несколько сражений, чтобы защитить это поместье. Ее отец в молодости пережил немало нападений, в последние двадцать лет — ряд схваток с сарацинами. Бригитта посмотрела поверх деревьев фруктового сада и вдруг подумала, что последний раз, когда она видела их в цвету, ее жизнь была совсем другой. Еще год назад рядом были и Квентин, и Мэвис. Поместье, в котором она прожила всю жизнь, перешло Квентину, а за ней оставалась доля, которую она могла получить после замужества. Теперь все вокруг принадлежит ей, но она ничем не может распоряжаться. Она должна выйти замуж, или владение поместьем перейдут к графу Арнульфу.

Бригитта задумалась о своем наследстве. Ее поместье — это акры плодородной земли в Центральной Франции, леса, полные дичи, богатая деревня. В течение двадцати семи лет все это принадлежало ее отцу, Томасу де Лоруа.

Дом славился своим великолепием. Лорд Томас построил его сам на том же месте, где некогда стоял тот, что сгорел во время налета упрямейшего вассала графа Арнульфа. Половина деревни, расположенной близ дома, тоже сгорела, погибло много людей. Плетеные и мазаные деревенские домики легко было восстановить, но слуг — не вернуть. С годами деревня снова разрослась.

На голом холме, в полумиле к северу высилась сторожевая башня.

Бригитта посмотрела на высокую башню, освещенную полуденным солнцем. Там родился Квентин. Неподходящее место для родов, но первая жена Томаса де Лоруа осматривала склады, когда начались схватки.

Лорд Томас женился на Леони из Гасконии вскоре после того, как стал вассалом графа Арнульфа. Госпожа Леони была дочерью безземельного рыцаря, но ее бедность не помешала барону влюбиться. Она подарила ему много радостей и прекрасного сына. Но их счастье оказалось кратким: когда Квентину исполнилось четыре года, его мать отправилась в Гасконию на свадьбу своей сестры Друоды — та выходила замуж за чиновника Валафрида. На обратном пути, близ Аквитена, ее убили мадьярские бандиты.

Томас едва не умер от горя, и граф Арнульф, опечаленный тем, что его любимый вассал почти на краю могилы, заставил его жениться на красавице Розамунде из Берри. После того как прошло время траура, Томас ввел в дом молодую жену. Прехорошенькая Розамунда покорила его сердце. И ее щедрое приданое пришлось кстати для дальнейшего процветания Лоруа. Найдется ли на свете какой-то другой мужчина, которому довелось так искренне любить двух женщин и с каждой обрести счастье?..

Через несколько лет Розамунда родила дочь, которую назвали Бригиттой. Уже в грудном возрасте всем была очевидна ее величественная красота. Квентину исполнилось восемь, он служил пажом у графа Арнульфа и одновременно учился военному искусству. Бригитта росла счастливым ребенком. Она купалась в родительской любви. И сводный брат Квентин обожал ее, хотя она видела его лишь во время редких наездов домой. Она любила его, как единокровного брата.

Жизнь, казалось, сулила только радости, но когда Бригитте исполнилось двенадцать лет, умерла ее мать. Беда не приходит одна. Квентин, за два года до этого посвященный в рыцари, вскоре отправился с графом Арнульфом на Святую Землю. Отец успокаивал Бригитту, как мог, хотя и сам очень горевал. За эти годы он ужасно избаловал ее. Бригитта сделалась надменной, раздражительной и за это была наказана — через три года умер отец.

К счастью, Квентин вернулся домой в 970 году, вскоре после смерти барона, и стал владельцем поместья. А через несколько месяцев появились Друода с мужем. Они умоляли Квентина принять их. Он не мог отказать своей тетке и ее мужу. Друода олицетворяла собой кротость и непритязательность. Бригитта едва ли замечала ее присутствие в доме, разве что за столом. Брат все время жил дома — это то, что было необходимо Бригитте. Они помогали друг другу пережить смерть отца.

Несколько месяцев спустя аббата монастыря в Бургундии похитили сарацины. Граф Бургундии был взбешен и обратился за помощью к соседям. Сарацины терроризировали юг Франции и все западные перевалы через Альпы почти целое столетие. Граф Арнульф никогда не подвергался нападению сарацинов, но Бургундия нужна была ему как союзник, поэтому своих вассалов и их рыцарей он послал сражаться с сарацинами. Среди них оказался и Квентин.

Квентин пришел в восторг! Жизнь рыцаря — это война. А он уже год, как не делал ничего, достойного рыцаря. Он взял с собой вассалов и их людей, половину солдат из сторожевой башни. Дома остались лишь сэр Чарльз, сэр Эйнхард, старые и больные, и сэр Стеффен, один из домашних рыцарей.

Итак, в одно прекрасное утро Квентин уехал. С тех пор Бригитта не видела своего брата. Она не могла сказать точно, когда Хью, сквайр Квентина, привез известие о его гибели. Она знала только, что это случилось через несколько месяцев после того, как она оправилась от предыдущего потрясения. Ей отчетливо запомнились слова Хью:

— Господин Квентин пал, когда мы атаковали пиратов близ реки Роны.

Боль, казалось, поселилась в душе навсегда. Бригитту ошеломила череда смертей в семье, и она не замечала перемен, происходящих в доме. Она не думала о том, почему не вернулись вассалы Квентина. Мэвис пыталась открыть ей глаза на то, как изменилась Друода. Но Бригитта ничего не видела. И только когда обнаружила Вульфа запертым вместе с другими собаками, она кое-что стала понимать. Впервые она поняла, что Друода вовсе не та женщина, за которую себя выдавала.

— Не надоедай мне по пустякам. У меня в голове дела поважнее, чем твоя собака, — сказала она высокомерно.

Бригитта вспылила:

— По какому праву?..

— По всем правам, — отрезала Друода. — Твой брат был единственным твоим родственником, и теперь я здесь хозяйка. Ведь ты — девица, нуждающаяся в опекунстве. Само собой разумеется, что опекунами будем назначены мы — я и Валафрид.

— Нет! — воскликнула Бригитта. — Моим опекуном будет граф Арнульф! Он представляет мои интересы!

Друода была на шесть дюймов выше Бригитты, и она придвинулась к ней, нависла, словно толстая башня.

— Детка, едва ли у тебя есть право голоса. Разве ты не знаешь, что девицы не выбирают себе опекунов? Если бы у тебя не было родственников, тогда граф Арнульф как сеньор твоего брата мог бы стать твоим опекуном. Но ты не одинока, Бригитта, — Друода улыбнулась и самодовольно добавила: — У тебя есть мы с Валафридом. Так что графу Арнульфу придется назначить нас твоими опекунами.

— Я с ним поговорю, — уверенно ответила Бригитта.

— Каким же это образом? Тебе не разрешено покидать имение без сопровождения. А я уж прослежу за тем, чтобы никто не смог с тобой поехать. И граф Арнульф здесь не появится. Он ведь не знает, что Квентин мертв.

Бригитта задохнулась от гнева:

— Почему до сих пор не известили его о смерти брата?

— Я подумала, что лучше подождать, не спешить, — беззаботно сказала Друода. — До тех пор, пока ты не будешь помолвлена. Нет нужды беспокоить столь занятого человека поисками подходящего мужа для тебя. Я вполне в состоянии с этим справиться.

— Вы будете выбирать? Никогда! — с негодованием повысила голос Бригитта. — Я сама стану выбирать себе мужа. Мой отец обещал мне это. И Квентин был согласен. И граф Арнульф знает об этом.

— Не говори глупостей. Ты слишком молода, чтобы принимать такое важное решение.

— Тогда я вообще не выйду замуж! — импульсивно выпалила Бригитта. — Я уйду в женский монастырь.

Друода улыбнулась и принялась расхаживать по комнате, размышляя вслух:

— Да неужели? Ты же никогда в жизни не делала более тяжелой работы, чем крутить прялку. Ну что ж, если ты хочешь стать послушницей, надо начать немедленно готовиться. Ты разве не знаешь, что послушницы при деле день и ночь, как обычные слуги?

Бригитта вызывающе вздернула подбородок, но промолчала.

— В общем, начинай прямо сейчас. Может, это изменит твое решение.

Бригитта продолжала стоять на своем. Она покажет Друоде, что вполне способна стать прекрасной послушницей. Не изменила она решения и несколько дней спустя, когда, вернувшись к себе в комнату, обнаружила, что все ее вещи вынесены. Друода заявила, что послушнице не полагается иметь хорошую комнату, и поэтому она будет жить в доме для слуг, что в самом конце двора.

В это время Бригитта еще не думала о побеге к графу Арнульфу, не думала об этом даже тогда, когда сэр Стеффен отказался отнести ее записку графу. Но когда Мэвис выгнали из дома в чем она была, Бригитту пришлось запереть, чтобы та не убежала с ней. Ее освободили только через три дня.

Бригитта решилась. Она отправилась прямо на конюшню. Сейчас ее не волновало, что будет с ней в пути, Леандор, управляющий имением, застал ее, когда она седлала лошадь.

— Вас могут изнасиловать или убить, — предостерег Леандор. — Госпожа, я не могу отпустить вас одну.

— Нет, я поеду, Леандор, — решительно заявила Бригитта. — Если я не найду Мэвис, я поеду в замок графа Арнульфа и попрошу у него помощь. Ему пора узнать о том, что вытворяет тетушка. Мне давно надо было отправиться к нему и все рассказать.

— А если на вас нападут?

— Никто не осмелится. Наказание за это будет слишком суровым. Я должна.

Леандор смотрел в землю.

— Я не хотел вам говорить. Но вашу горничную нашли вчера вечером. Убитой.

Бригитта отшатнулась.

— Нет, — прошептала она, качая головой. — Нет, Леандор.

— Женщина не может оставаться в безопасности на лесной дороге, даже такая почтенная, как Мэвис. А вы, миледи, с вашей красотой, рискуете еще больше.

Смерть Мэвис едва не сломила Бригитту. Страшная картина, которую нарисовал ей Леандор, заставила ее отступить. Ей надо подождать. Граф Арнульф может заехать в имение сам, случайно…

А Друода пусть думает, что она собирается в монастырь и, может, не станет искать ей мужа.