— Нам обязательно надо туда идти? — спросила Дорин.

Кажется, ее что-то гнетет, встревожился Роналд. Она не говорила таким тоном уже много месяцев — во всяком случае, с тех пор как они побывали на островке посреди океана. Так что же это с ней сегодня?

Он закрыл дверь спальни и принялся развязывать галстук. Странное теплое чувство, охватывающее его каждый раз при виде жены, стало уже настолько привычным, что Роналд не обращал на него внимания. Просто принимал как данность то, что им хорошо вместе.

— Боюсь, что да.

Роналд привычно чмокнул ее в щеку. Одетая в черный шелк, она выглядела чудесно. Впрочем, ей все идет. Он швырнул галстук на огромную кровать. Туда же отправился и пиджак.

— Коктейль устраивает одна из самых крупных благотворительных организаций в стране, а я числюсь в комитете… — Роналд расстегнул рубашку и снял брюки. — Нам следует там появиться.

Он снова обратил внимание на расстроенное лицо жены, когда она села перед зеркалом и взяла баночку с кремом. Странно. Совсем не похоже на Дорин. Она никогда не огорчалась из-за необходимости пойти на тот или иной светский раут, тем более на коктейль, где всего-то полчасика и надо побыть.

В последнее время тихая Дорин переменилась до неузнаваемости. Куда делось ее вечное стремление поскорее остаться наедине с книгами, переводить в тишине и покое своей комнаты? Молодая миссис Осборн за три месяца умудрилась стать лучшей хозяйкой в Лондоне. Самой лучшей, подумал Роналд, с восхищением глядя на ее обнаженные плечи. Он уже разделся, собираясь принять душ. Жена только что сделала это, и золотисто-каштановые волосы были еще влажными.

Он снова встретился с ней глазами в зеркале и снова что-то уловил в ее взгляде. Тревогу? Не может быть! Хотя откуда ему знать? Дорин никогда не беспокоила его своими проблемами, не те у них были отношения.

Никаких отвратительных сцен ревности, которых он так боялся, раздумывая, отказаться ли от мысли о фиктивном браке или нет. Никаких скандалов… Дорин сама справлялась с трудностями, если они возникали, не беспокоя мужа.

— Расслабься.

Роналд аккуратно снял тоненькие бретельки и принялся массировать напряженные мышцы плеч жены.

Должно быть, она просто устала.

— Там, конечно, будет жуткая скукотища, но главное — показаться, а потом можно быстренько сбежать. Поужинаем в нашем любимом ресторане. Как тебе моя мысль?

Руки уже не массировали, а ласкали теплую нежную кожу, не скрытую платьем.

— Со мной все в порядке, правда. Ужин — это чудесная идея.

Щеки Дорин раскраснелись, в глазах появился странный блеск. На платье была молния, и Роналд не преминул этим воспользоваться, обнажая ее плечи и грудь.

Она отвечала на каждое его прикосновение. Восхитительная грудь, нежные полураскрытые губы — все было доступно Роналду. Кто бы мог подумать, что под бесформенной одеждой маленькой серой мышки скрывалось такое соблазнительное тело? Он никогда не устанет изумляться столь волшебному превращению!

Роналд придвинулся ближе, крепче прижимаясь к жене и все больше возбуждаясь.

— Наплевать, если опоздаем!

— Серьезно? — В глазах Дорин сверкнули лукавые искорки. — Ты совершенно уверен?

— Как никогда.

У него перехватило дыхание, когда Дорин порывисто отвернулась от зеркала и встала.

— Что же, сам виноват…

Она уже не пыталась дразнить, сама охваченная страстью. Дорин прикрыла глаза, прижимаясь к горячему телу мужа, а затем отстранилась, но лишь затем, чтобы избавиться от платья. Теперь на ней не было ничего, кроме изящных кружевных трусиков. И она хотела его так же, как он ее. До чего прекрасна эта женщина! Голова у него кружилась, а сердце колотилось как бешеное, когда Роналд ласково обнял жену и приник к приоткрытым губам со всей нежностью, на которую был способен. Он тонул, сходил с ума от восхитительных линий ее тела, от совершенства, воплощенного в ней.

— Колдунья! Что же ты со мной делаешь! Это нечестно!

Казалось, голос принадлежит не ему, столько чувства прозвучало в нем. Ни одна женщина не заставляла Роналда терять контроль над собой.

«Единственная» — волшебное слово серебряной нитью мелькнуло в огненном тумане желания, охватившего Роналда. Он попытался ухватиться за эту нить, но не смог — она была смыта новой волной страсти, нахлынувшей, стоило Дорин скользнуть руками по его телу. Нежные пальцы дарили такое наслаждение, что из губ Роналда вырвался глухой стон.

Он подхватил ее на руки, отнес на кровать. И стал целовать, не забывая ни дюйма нежной, трепещущей плоти. Наконец сорвав трусики с восхитительно длинных ног, Роналд постарался дарить жене столько же радости и наслаждения, сколько она дарила ему. Им принадлежала вечность и торопиться было некуда…

Дорин дышала часто и прерывисто, лаская его, стараясь притянуть ближе, чтобы он наконец утолил страстный огонь желания. Он видел, что тело ее горит, видел, как она тянется к нему, и, наконец, вошел в нее.

Его Дорри. Его жена. Женщина, неожиданно возникшая в его жизни и волшебно преобразившая ее. И так изменившая его самого, что лишь теперь он замечал глубину и важность этих перемен.

Мы здорово опоздали, подумала Дорин, оглядываясь. Зал был полон серьезными богатыми людьми, и шум стоял неимоверный. Даже трудно было поверить, что люди, негромко разговаривая, могут создать чуть ли не грохот.

— Не хочется оставлять тебя, — сказал Роналд, протягивая ей бокал с шампанским, — ты сегодня такая красивая! Но надо. Давай договоримся так: сейчас расходимся, за полчасика обходим всех и встречаемся здесь же. Потом поедем ужинать. Вкусная еда, хорошее вино, а там — кто знает?

Глаза у него блестят, как, впрочем, и всегда, после занятий любовью, подумала Дорин, глядя в спину мужа. И опять же, как всегда, одной постелью дело не кончилось, молодые супруги предавались страсти и после, уже принимая душ. Словно оторваться друг от друга не могли.

Он, кажется, сделал ей комплимент. Что ж, она очень старалась выглядеть красиво. Черное платье выгодно подчеркивало ее и в самом деле неплохую фигуру — спасибо Падди, что заставила купить его еще тогда, казалось, в другой жизни.

Скоро в него будет не влезть. Именно поэтому Дорин не хотела идти на коктейль. Ей надо было сообщить Роналду, что она беременна.

Сегодня утром анализы подтвердили это, и она не знала, радоваться ей или печалиться. Три месяца беременности. Она явно зачала ребенка тогда, в самый первый раз, когда они не предохранялись. Роналд поверил слову жены, что последствий не будет, — и вот… Ужасно!

Дорин не представляла, как Роналд воспримет новость. Но рано или поздно сказать все же придется — и лучше раньше, чем позже.

Он не хочет детей. А ей было жаль ребенка, который родится у равнодушного отца. И все же об аборте она даже не думала — Дорин уже стремилась оберегать жизнь, теплящуюся внутри нее.

Впрочем, свыкнись Роналд с мыслью об отцовстве, и лучше папы не придумаешь! Она понимала, что настроило его против создания семьи. Собственное детство. Он боялся, что, как и его родители, не сможет сблизиться с ребенком, подарить ему радость и счастье.

Но, утешила себя Дорин, отдавая нетронутое шампанское проходящему мимо официанту, я знаю его лучше, чем он сам. Рон, добрый и заботливый, он старается не причинять боли ни одному живому существу. И способен любить.

Впрочем, пока не ее. Она нравится ему — умная, симпатичная, привлекательная. Однако глубоких чувств он к ней не испытывает — скорее уж, дружбу.

Однако ребенок — это совсем другое дело, его плоть и кровь. Вряд ли Роналд сможет остаться к нему равнодушным. Или она ошибается?

Дорин обогнула группу полузнакомых людей, стоящих на пути к выходу, обаятельно улыбаясь всем без разбора. Да, именно здесь они договорились встретиться. А где же Рон? Конечно, еще рановато… Пройдет минут двадцать — и след их здесь простынет. И слава Богу. За ужином она откроет ему правду. Недаром говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Вот и проверим, насколько правдиво поговорка.

— Бедняжка! Совсем одна! Какой стыд! Этот голос Дорин узнала бы где угодно. С трудом взяв себя в руки, она ослепительно улыбнулась, поворачиваясь, чтобы встретиться лицом к лицу с заклятым врагом.

— Гленда.

— Она самая. А Ронни покинул тебя? Опять?

Неужели эта стерва прослышала, что вскоре после свадьбы молодой муж надолго уехал в Каир. Однако после идиллии на Багамах они не разлучались — просто парочка влюбленных. Уж с ее стороны, по крайней мере, любви было более чем достаточно.

— Он выполняет свой светский долг, обходит зал.

Гленда и бровью не повела. Она скользнула взглядом по сияющим золотистым волосам, изящному платью, красивым туфелькам и приподняла бровь.

— Прекрасная попытка преобразиться, дорогая, но чего-то все же не хватает. Недостаточно для мужчины вроде Ронни. В женщинах он ценит стиль. И кому об этом знать, как не мне, милочка, не так ли?

Дорин подавила желание украсить красивое, но чересчур уж надменное лицо парочкой царапин или синяков. Гленда, конечно, могла гордиться принадлежностью к высшему обществу, только вот фамильное серебро их давно было заложено, если верить сплетням… К тому же платье, которое на ней, леди вряд ли бы надела. Слишком короткое, слишком узкое, слишком открытое.

Вот ведь собака на сене: сама отказалась выходить замуж за Роналда, а теперь и других подпускать не хочет. Дорин решила, что слушать оскорбления не нанималась.

— Стиль? — Она обворожительно улыбнулась. — Ты, видно, слово перепутала, дорогая, если о себе говорила, конечно. В голову приходят эпитеты «безвкусный»и «пошлый».

Отравленные стрелы попали в цель. Охотник сам сделался добычей! Глаза Гленды сузились от ярости.

— Ты ничего не знаешь! Он всегда хотел меня, только меня! Он на коленях умолял меня не разрывать помолвку. А знаешь, почему я сделала это? Нет? Объясню с удовольствием. Он сказал, что не хочет детей. И угрожал, что, если я «случайно» забеременею, бросит меня, потому что дети, видите ли, связывают людей. Поэтому я отменила свадьбу.

Удовлетворение, которое ощутила Дорин, поставив соперницу на место, сменилось приступом отчаяния. Гленда не была похожа на женщину, снедаемую материнским инстинктом, но кто знает?

А слова ее походили на правду. До ужаса походили! И скоро, возможно, Дорин предстоит быть выгнанной за дверь собственным мужем…

— Но я, — голос Гленды звенел в ушах Дорин, — передумала. Я все еще без ума от Ронни, как и он от меня. Как только он узнает, что я решила отказаться от материнства, сразу же бросит тебя. Ты же для него просто игрушка, замена меня… Не веришь — посмотри. Я докажу.

И ведь доказала же!

Впрочем, ничего удивительного в этом нет, думала Дорин с тоской. На самом деле она всегда знала, что сердце мужа отдано этой женщине. Надежда, что радость, даримая ночами любви, заставит его забыть Гленду, не оправдалась.

Бывшая невеста перехватила Роналда по дороге. И теперь они стояли близко-близко, явно поглощенные друг другом. Казалось, они совсем одни и нет шумной толпы вокруг них.

Роналд склонил голову, чтобы лучше слышать слова своей единственной любви. Он казался очень счастливым, на губах играла чувственная улыбка, которую Дорин хорошо знала. Так он улыбался, когда они занимались любовью.

Только, как оказалось, все же не любовью. Видно, Роналд представлял, что сжимает в объятиях не постылую супругу, а бывшую невесту. Именно это перенести было всего труднее.

Гленда приподнялась на цыпочки и коснулась щеки своего возлюбленного. Вот гадина! А Роналд, как будто так и надо, взял ее за руку… В этот момент кто-то заслонил их спиной, любезно протягивая Дорин бокал.

Наверное, она спит и видит кошмар. Но попытки проснуться ни к чему не привели. Дорин собралась и снова надела маску «я очень рада всех вас видеть». Пришлось поддерживать светскую беседу с полузнакомым человеком. Она явно видела его раньше, но имя запамятовала. Но, судя по тому, что он говорил о какой-то вечеринке, они встречались именно там. Оставил бы лучше ее в покое…

— Добрый вечер, Марк. Боюсь, что вынужден прервать вашу милую беседу. — Роналд так неожиданно взял ее под руку, что Дорин вздрогнула. Он забрал у нее бокал и отдал официанту. — Нам пора идти, ты ведь извинишь нас, Марк? Понимаешь, нас ждет ужин…

Муж казался таким счастливым, что Дорин захотелось плакать. Интересно, что же такого приятного сказала ему Гленда? Хотя догадаться было нетрудно. Она предупреждала незадачливую соперницу. Теперь следовало совладать с собой и перестать наконец любить недоступного мужчину.

Стоял чудесный летний вечер. На улице было еще светло. Роналд поймал такси.

— Не хочу ужинать, — сказала Дорин, усаживаясь в машину. — Поехали прямо домой.

— Но почему? Что-то не так?

Казалось, Роналд был разочарован. Похоже, ему не терпелось поделиться с женой новостями — что он уходит к мечте всей своей жизни. За ужином Роналд наверняка планировал привести ее в доброе расположение духа вкусной едой и вином. Как она сама собиралась поступить раньше… Нет, подсластить пилюлю ему не удастся!

— Все в порядке. Просто я слишком устала.

Объяснения, что же на самом деле не в порядке, отложим до лучших времен. Пока наедине не окажемся, думала Дорин. У меня будет ребенок — вот что со мной такое. Если уж он и Гленде угрожал разводом в случае незапланированной беременности, каковы мои шансы?

Ответ прост: никаких. Прежде Дорин не понимала, как сильно он не хочет иметь детей. Поразительно! Говорят, что только злые люди ненавидят детей. Так неужели?..

И все же она любит его.

Нет, так дело не пойдет. Растравлять раны, посыпать их солью — зачем? Сердце и так кровоточит, словно его пронзил добрый десяток стрел. Дорин вжалась в угол сиденья, когда Роналд следом за ней сел в машину и сообщил водителю адрес.

Он посмотрел на нее, нахмурился и спросил заботливо:

— Ты нездорова? Скажи же!

Не стоит принимать раздражение за заботу. Ну, может, не раздражение, а удивление. Пожалуй, он просто озадачен: что стряслось с его уравновешенной и спокойной женой? Она же для него живая кукла. С ней можно спать, водить на светские приемы — и никаких проблем. Ни перепадов настроения, ни истерик… До сегодняшнего дня.

— Повторяю, я не больна. Просто устала. Устала быть игрушкой, устала от любви без надежды на взаимность…

— Кстати, как ты поболтал с Глендой? Мне показалось, она сегодня особенно… выделялась среди прочих женщин.

Чем она так отличалась, я умолчу, решила Дорин. Слова «безвкусностью наряда» не будут произнесены — незачем выставлять на показ ревность. У всех своя гордость.

— А…

В этом междометии прозвучала целая гамма чувств. И Роналд улыбнулся. Видно, коротенький разговор с Глендой и в самом деле принес ему немало радости.

Дороги, по счастью, оказались довольно свободными, так что уже вскоре машина остановилась напротив их дома. Пока Роналд расплачивался с водителем, Дорин отперла дверь и вошла в пустынный дом. В гостиной повсюду стояли цветы, напоминающие о чудесных днях, проведенных на маленьком острове посреди океана. Но теперь молодой хозяйке неожиданно захотелось схватить самую большую вазу и швырнуть в окно. Они же просто пустоцветы — как и ее жизнь!

В этот момент в комнату вошел Роналд, на ходу снимая пиджак. Белая рубашка удивительно подчеркивала красивые линии его мужественного тела, оттеняла смуглую кожу.

Дорин закрыла глаза. Как же больно смотреть на него! Неужели он и вправду разведется с ней, потому что она нарушила его драгоценные правила? Хотя виноваты в этом оба. Но тут Дорин вспомнила, что тогда, на острове, после того единственного раза, когда они не предохранялись, она сама отказалась принимать таблетку «на следующее утро», заверив, что опасности забеременеть нет, а он ей поверил.

— Что это ты такая бледная, Дорри? — спросил Роналд, подходя к жене. — Может, капельку бренди?

Она помотала головой. Не нужна ей его наигранная доброта, вежливая забота. Пришла пора настоящих чувств, не сыгранных на публику. Настало время выложить ему новость, а там будь что будет. Слова, сказанные им теперь, решат судьбу их ребенка.

Хотя необязательно было быть ясновидящей, чтобы предугадать эту судьбу…

Внезапно Дорин поняла, что и в самом деле устала. Колени у нее подгибались, и она поспешно опустилась в кресло.

— Скажи… когда ты делал предложение Гленде, ты предупредил ее, что не хочешь детей?

Он расхаживал по комнате, включая свет, задергивая шторы, чтобы отгородиться от темноты. Но слова жены застали его врасплох. Роналд медленно повернулся. Лицо было непроницаемо.

— Да. — Голос его казался, если только это было возможно, холоднее серых глаз. — А почему ты спрашиваешь?

— Потому что это внезапно стало важно.

Так, значит, Гленда сказала правду. Впрочем, это хорошо увязывалось с уже известными Дорин фактами. С той лишь разницей, что ей Роналд не грозил разводом в случае неожиданной беременности.

Внезапно все встало на свои места. Их брак — фиктивный — не предполагал возникновения таких проблем. Но потом все изменилось и в их отношениях появилась физическая близость, однако предупреждать было уже поздно. Тем более что за исключением первого раза муж строго следил за соблюдением предосторожностей.

Дорин решительно поднялась. Новая жизнь начиналась прямо сейчас. Пришло время с мужеством и достоинством встретить ее.

— Я хочу развода, — произнесла она, и твердость собственного голоса придала ей сил. Значит, она не такая слабенькая, как думала. — Сегодня утром я узнала, что беременна. Не буду вынуждать тебя говорить, что ты оставляешь меня, поскольку я нарушила твои условия. Завтра я уеду. Не хочу, чтобы ребенок рос у равнодушного отца, тем более такого злого и жестокого, как ты! Я переночую в гостевой спальне, и, будь добр, не приводи сюда Гленду, пока я не заберу вещи.

Дорин направилась к двери, обернувшись на ходу, чтобы в последний раз взглянуть на свою любовь. Она не представляла, что произойдет, если он попросит ее остаться. Скорее всего, сдалась бы. Но Роналд молчал, более всего напоминая искусно вырубленную каменную статую.

Он отпустил ее без единого слова. В этот миг молодая женщина возненавидела его почти с той же силой, с которой прежде любила.

Дорин аккуратно прикрыла за собой дверь. Должно быть, он доволен, что все самое неприятное взяла на себя жена… Бывшая жена.