Агнес постукивала кончиками пальцев по бумаге, лежащей перед ней на столе. Она прочла письмо несколько раз, но отказывалась поверить. Письмо пришло из Рима, от юристов, занимающихся делами покойного Бруно Форнари. Оно было написано десять дней назад, а Бруно умер за день до этого. Письмо сообщало о месте и времени похорон Бруно в Италии, а в прилагаемом документе сухим юридическим языком сообщалось, что Агнес Реймонт может получить весьма полезную для нее информацию. Агнес была иного мнения. Бруно всегда доставлял неприятности...

Печальные воспоминания вызвали на губах Агнес горькую усмешку. Она не видела Бруно четыре года, да и расстались они не по-дружески.

Агнес специально ездила в Ниццу на торжественное открытие его собственного театра "балета. Бруно очень волновался, когда водил Агнес по небольшому зданию. Он рассказывал о работающих у него артистах, называя их настоящим и будущим современного искусства, говорил, что поставит для них балеты, которые прогремят на весь мир. Неопытному глазу Агнес спектакль, которым театр заявил о себе, показался невероятно скучным, а его участники — сошедшими с ума.

— А ты уверен, что на твои балеты будет ходить публика? — поинтересовалась она.

— Не беспокойся, завтра в кассе раскупят все билеты на месяц вперед. Поверь мне!

Агнес, хмурясь, теребила лежащее перед ней письмо. Она поверила Бруно, когда тот уверял, что, если она одолжит ему деньги, полученные от продажи квартиры, на открытие его собственного дела — театра балета, он вернет всю сумму с процентами через год, когда вступит в право наследования. Он говорил, что благотворительность может подождать, и Агнес посчитала справедливым отдать деньги Бруно, это были деньги семьи Форнари, в конце концов. Кроме того, Бруно пообещал, что Энтони не будет присутствовать на открытии театра. Он солгал в обоих случаях...

Хотя прошел уже год с того времени, как Агнес видела Энтони в последний раз, острая, невыносимая боль пронзила все ее тело, когда, бродя по фойе, она нос к носу столкнулась с Энтони и его женой. Беременной женой.

Агнес бросила взгляд на Бруно, увидела сатанинское веселье в его глазах и поняла, что он намеренно устроил эту встречу. Переведя взор на супружескую пару, Агнес произнесла несколько дежурных фраз, выразив восхищение спектаклем, чего ни в малейшей степени не испытывала, и даже умудрилась поздравить супругов с грядущим счастливым событием. Но потрясение было столь велико, что ей пришлось спрятать руки за спину и крепко сжать их, чтобы не обнаружить дрожь.

У Энтони подобной проблемы не было. Рассматривая Агнес с холодным равнодушием, он будто раздевал ее. Энтони долго смотрел на шелковое обтягивающее платье своей бывшей любовницы, под которое не полагалось надевать белье. Однако Агнес заставила себя выдержать этот взгляд, и сама стала столь же внимательно изучать Энтони. Кончики густых черных волос касались воротника безупречно сидящего льняного костюма, он немного похудел, черты стали чуть острее, изысканнее, и, пока Энтони не заговорил, он казался Агнес все столь же привлекательным.

— Кажется, и тебя можно поздравить, Агнес. Бруно сказал мне, что ты с ним в доле и что вложила в этот проект большую часть своего капитала. — Голос Энтони звучал ровно. — Огромный успех для столь молодой женщины. Твоя страсть... — он сделал паузу, будто задумался, — к коммерческим проектам вызывает восхищение, — закончил он с неприкрытым цинизмом.

Агнес бросило в жар. Конечно, Энтони имел в виду не только ее страсть к бизнесу. Он явно знал, откуда взялись деньги на проект, и ей захотелось не сходя с места задушить Бруно.

— К счастью, у меня талант делать деньги. — Агнес в упор смотрела на Энтони. — Но я никогда не стану играть с тобой в одной команде. Мужчины бывают весьма жестоки... — теперь была ее очередь держать паузу, — в бизнесе, и женщинам тяжело с ними соперничать.

— Не всем женщинам так уж тяжко, — равнодушно парировал Энтони.

Агнес увидела что-то похожее на проблеск сожаления в его взгляде. Энтони быстро переключил свое внимание на жену и заговорил по-итальянски, полностью игнорируя Агнес.

Она обрадовалась, что Энтони отвлекся от ее скромной персоны, глубоко, с облегчением вздохнула и отошла от супругов. Эта случайная встреча задела Агнес сильнее, чем ей хотелось бы, и Агнес пошла искать Бруно, чтобы серьезно поговорить с так называемым партнером. Он беседовал с одним из гостей. Ничего, побеседуют чуть позже!

Не теряя Бруно из виду, Агнес пробиралась сквозь толпу, когда кто-то крепко схватил ее за руку. Ощущение знакомых длинных пальцев на обнаженной руке ударило током. Энтони...

— В чем дело? — буркнула Агнес.

— Ты не приглядишь за Франческой? Она в туалете. У нее там все в порядке?

Его черные глаза выражали неподдельную озабоченность и беспокойство, все ли благополучно с его женой. Агнес прекрасно это видела. Просьба Энтони подтвердила то, что она пыталась отрицать. Как ни прискорбно, но Энтони, столь безжалостный в бизнесе, не способный, по мнению Агнес, любить, на самом деле до безумия влюблен в свою жену.

— Она беременная, а не больная. — Агнес пожала плечами и, не оглядываясь, стала дальше пробираться сквозь толпу.

Ей совсем не хотелось выслушивать восторженные рассказы Франчески о ее замечательном муже и об ожидаемом прибавлении в семействе. Энтони был фантастическим любовником, и, если уж Франческа познала удовольствие в объятиях своего мужа, она не могла в него не влюбиться, даже если до замужества была к нему равнодушна.

После бурного объяснения с Бруно, закончившегося ссорой, Агнес тут же покинула Ниццу и с тех пор ни разу ни разговаривала с Бруно и не виделась и ним. Что же касается данных ему в долг денег, она давно считала их пропавшими.

Задним числом Агнес поняла, что Энтони был прав относительно Бруно. Ей не следовало давать ему ни цента, поскольку через неделю после открытия театра Дик и Бруно расстались. У Бруно завязался роман с премьером его труппы, а Дик уехал работать по контракту в Лондон и зализывать раны.

Агнес смотрела в окно своего офиса и нечего не видела за стеклом. Она испытывала чувство вины, ей казалось, что частично — это и ее вина. Если бы она не дала ему эти проклятые деньги, Бруно не поехал бы в Ниццу и нечего не случилось бы.

Она развернулась к рабочему столу, взяла телефонную трубку и набрала номер Дика. Он имеет право знать о смерти Бруно. Разговор оказался гораздо более легким, чем Агнес ожидала. Дик отнесся к новости философски: прошлое есть прошлое, из жизни ушел хороший друг, но на самом деле они потеряли его несколько лет назад.

— Ты прав, Дик...

Неожиданно дверь офиса распахнулась и кто-то вошел без предупреждения. Агнес подняла голову. Ошибиться было невозможно, золотые глаза Агнес расширились.

— Я тебе перезвоню. Целую, — закончила она разговор и положила трубку.

Агнес радовалась тому, что сидит, поскольку не была уверена, что смогла бы удержаться на ногах. Энтони Форнари... Она не осмелилась взглянуть в холодные черные глаза и постаралась дышать глубоко и спокойно, урезонивая бешено забившееся сердце. Ей следовало предвидеть появление на ее горизонте Энтони, как только она прочла о «полезной информации».

Он стоял посреди офиса, как у себя дома. Под идеально сидящим темно-серым костюмом тело все еще казалось твердым и подтянутым, лицо не изменилось и осталось таким же мужественным, но строгость черт выдавала холодную горечь, которую Агнес раньше не замечала. Энтони выглядел худощавым и, как всегда, немного хищным. Сейчас он казался старше, жестче, чем должен выглядеть счастливо женатый мужчина. Линии в углах рта стали глубже, а виски подернулись серебром. Но ничто не могло уничтожить ауру мужчины-самца, которую он носил как мощный магнитный покров, пряча под ним свою жестокую высокомерную природу.

Агнес почувствовала, что кровь приливает к щекам. Энтони медленно оглядел ее лицо и плечи, заглянул в вырез шелковой блузки. Агнес с трудом подавила порыв натянуть пиджак, висящий на спинке кресла. Это был ее офис. Энтони ворвался сюда незваным гостем, а поскольку он не делал никаких попыток прервать напряженное молчание, Агнес заговорила сама.

— Чего ты хочешь? — Голос ее звучал резко.

Впервые в жизни Энтони Форнари не находил слов. Мгновенное ощущение твердости в паху повергло его в шок. Уже несколько лет его тело так не реагировало на присутствие женщины. Увиденное Энтони сейчас превзошло все его ожидания и воспоминания. Агнес превратилась в зрелую, изысканно красивую женщину. Собранные назад волосы только подчеркивали совершенство ее черт, а строгая деловая блузка не скрывала великолепной линии шеи и соблазнительной ложбинки между грудями.

— Хорошо же ты встречаешь старого друга, — наконец пробормотал Энтони. — Так это твои владения.

Офис Агнес, с окнами на две стороны, был светлым и просторным. В настоящее время Агнес являлась членом совета директоров банка и справедливо гордилась занимаемым положением.

— Как видишь, — сухо проронила она.

— Ты преуспела, я ведь всегда говорил, что ты добьешься успеха.

Энтони окинул взглядом рабочий стол Агнес и приблизился к ней. Рука Агнес по-прежнему лежала на телефонной трубке.

— Прости, что прервал твой разговор с любовником, но нам с тобой кое-что нужно срочно обсудить.

Суставы на руке, сжимающей трубку, побелели. Агнес поняла, что выдает себя, и, осторожно опустив руки на колени, постаралась прохладно улыбнуться в ответ. Светская львица, которую Агнес когда-то только разыгрывала перед Энтони, сейчас во плоти сидела перед ним. Она не желала, чтобы Энтони или другой мужчина чувствовали свое превосходство над ней.

— Не представляю, что мы с вами можем обсуждать, мистер Форнари. Насколько мне известно, вы — клиент банка Гектора Реймонта, а я не имею привычки переманивать клиентов своего отца.

Все сказанное доставило Агнес огромное удовольствие. Ей не было известно, знает ли Энтони, что Гектор Реймонт — ее отец. Но она дала ясно понять, что не позволит больше обращаться с собой как с низшим существом, которое можно скомкать и выбросить как вчерашнюю газету.

— Да, я слышал. Удивляюсь, почему ты не приняла предложения работать в банке отца. Припоминаю, Лестеру Хейкоку эта идея была по душе.

— Он до сих пор так думает! — зло выпалила Агнес, рассерженная тем, что Энтони посмел упомянуть тот злосчастный вечер. — Но мне нравится работать именно в том банке, в котором я имею честь состоять в штате, и в делах я не приветствую семейственность. — Агнес пожала плечами. — Не стоит мешать удовольствие с делом.

Пусть думает что хочет. Весь последний год Агнес встречалась с Лестером. Именно по этой причине она брала отпуск и ездила на Багамы, чтобы спокойно принять решение: Лестер сделал ее предложение руки и сердца.

— Очень мудро с твоей стороны. Но я отказался от их услуг несколько месяцев назад.

Новость изрядно удивила Агнес. Ни Лестер, ни Роджер, ее единокровный брат, который после ухода отца на отдых возглавлял банк, никогда не упоминали этот факт.

— Я не знала, — равнодушно проронила Агнес. — Если у тебя нет ко мне дел... Я сегодня очень занята. — Она запрокинула голову и в упор посмотрела на Энтони. — У нас заведено договариваться о встрече заранее, я занятая женщина.

Сарказм в ее голосе убивал наповал, но Энтони ничуть не смутился.

— Я уверен, что так и есть, Агнес. Ты слишком занята.

Она удивленно вскинула брови.

— Слишком занята! И кто мне это говорит! Самый отъявленный, сумасшедший трудоголик! — съязвила она. — Женитьба изменила тебя. Как твоя семья? Надеюсь, все хорошо.

Агнес была довольна, что смогла задать светские вопросы, и весьма удивлялась тому, что при этом ничего не почувствовала.

— У меня нет семьи. Бруно был последним, поэтому я здесь.

Агнес побледнела. Взволнованная визитом Энтони, она совсем забыла о смерти Бруно. Как она могла быть столь бесчувственной?

— Мне очень жаль, Энтони, мне действительно очень жаль. Я узнала печальную новость только сегодня утром... я уезжала отдыхать... До сих пор не могу поверить! Мне жаль, что я не присутствовала на похоронах. Пожалуйста, присаживайся. — Агнес жестом указала на кресло напротив ее стола и, вызвав секретаря, попросила принести кофе.

Энтони опустился в указанное ему кресло.

— Оставь сожаления для других, Агнес. — Его голос звучал сухо и повелительно. — Мы оба знаем, что Бруно терпеть меня не мог, а то, что он все завещал тебе, только подтверждает этот факт.

— Что завещал?! — воскликнула Агнес. — Я не верю тебе. Бруно не мог так поступить.

И тут она опять вспомнила о письме, в котором говорилось о ее интересе.

— Да, он поступил именно так, и не разыгрывай невинность, меня не обманешь! — Энтони хлопнул ладонью по столешнице. — Ты не могла не знать, что унаследуешь долю Бруно в нашем семейном бизнесе.

Он умолк, выжидая, когда уйдет принесшая кофе секретарша. Девушка с благоговением поглядывала на Энтони.

— Спасибо, — поблагодарил он, одарив ее широкой улыбкой.

Агнес подумала, что Нэнси вот-вот упадет в обморок. В том, что она впустила Энтони без доклада, не было ничего удивительного. Мужское обаяние открывало перед ним любые двери.

При появлении Энтони в офисе Агнес испытала шок, но теперь смятение прошло, и другое, более опасное чувство угрожающе разрасталось в ней. Энтони все еще обладал властью над ее женским началом.

Агнес торопливо взяла чашку и сделала большой глоток. Дни, когда она была сексуальной рабыней Энтони, давно канули в Лету. Раньше она могла испытать желание от простого прикосновения или взгляда. Энтони разрушил все, когда назвал ее объектом секса, отличным любовным материалом. Он сказал, что из нее не получится хорошая жена, бросил ее и женился на Франческе.

В течение долгих месяцев Агнес задавала себе один и тот же вопрос: чего я стою? Ее самооценка безнадежно упала. Агнес действительно была помешана на сексе, но только тогда, когда рядом находился Энтони. И, как следствие собственной переоценки, она изменила стиль одежды, почти не осознавая этого. Теперь Агнес одевалась элегантно, но консервативно, отказавшись от коротких юбок и от глубоких декольте. Агнес умеренно пользовалась косметикой, свои длинные волосы закалывала в тугой узел на затылке. Но она не догадывалась, что стала выглядеть еще более привлекательной.

Дверь за Нэнси закрылась, и Агнес вернулась от размышлений к настоящему. Она расправила плечи и снова была в форме.

— Не надо учить меня, что я могу делать и что мне запрещено, — отрывисто произнесла она, взяла со стола письмо и протянула Энтони. — Прочти. Я получила его только сегодня, и у меня не было времени ответить, поскольку пришел ты.

Когда Агнес передавала документ, пальцы Энтони коснулись ее руки, и он ощутил мягкость бархатной кожи. Золотистые глаза Агнес слегка прищурились — она была уверена, что Энтони сделал это нарочно, но он, не глядя на нее, уже разворачивал документ.

Агнес терпеливо ждала, пока Энтони читал. Закончив, он медленно сложил лист бумаги и бросил на столешницу.

— Это ничего не доказывает.

— Я ничего не должна вам доказывать, мистер Форнари. — Агнес пожала плечами. — Допивайте же свой кофе и уходите. Мне нужно работать.

Да, Агнес могла поздравить себя, она владела собой. Холодная деловая женщина.

— Когда я свяжусь с юристами и выясню истинное положение вещей, дам вам знать, если возникнет необходимость. Непременно, — с улыбкой произнесла Агнес и подумала: не дождешься.

Агнес допила кофе, поставила чашку на стол и. встав, направилась к двери с намерением как можно скорее выпроводить Энтони.

— Та-а-ак... — от злости Энтони растягивал слова. — Поступок несгибаемой деловой женщины.

Он поднялся и, когда Агнес проходила мимо, крепко схватил ее за руку выше локтя. Агнес почувствовала, как каждый волосок на ее нежной коже поднимается, реагируя на прикосновение Энтони.

— Ты ошибаешься. Я ничего не хочу тебе доказывать. Поверь мне!

— Не води меня за нос.

Голос его звучал хрипло, а пальцы все крепче сжимали руку Агнес. Глаза Энтони блуждали, оглядывая Агнес с беззастенчивой мужской наглостью: начав с обнаженной шеи, обрамленной голубым шелком блузки, опустились ниже, охватив темно-синие брюки, обтягивающие стройные узкие бедра и прячущие от взора длинные ноги, и остановились на синих туфлях на низком каблуке. Затем медленно вернулись тем же путем к лицу. Агнес собрала последние силы, чтобы не потерять самообладание.

— Ты, конечно, можешь одеваться консервативно, но это не меняет твоей сути. Я всегда знал, что секс — твоя слабость, а то, что твоя вторая страсть — деньги, понял только после того, как мы расстались.

Агнес с усилием высвободила руку. Что он, в конце концов, себе позволяет?! Если раньше он считал ее сексуальной маньячкой, то теперь она еще и авантюристка... Огромным усилием воли Агнес подавила ярость и заговорила спокойно:

— Чего ты хочешь, Энтони? Ты пришел сюда, не предупредив меня заранее. У меня нет ни времени, ни желания играть с тобой в игры. Очевидно, тебе известно что-то о завещании Бруно, и это «что-то» касается меня. Объяснись и уходи.

Глаза Энтони потемнели, ярость молнией сверкнула в самой их глубине, и Агнес подумала, что тревожилась не без основания.

— Раньше ты любила игры. — Энтони явно насмехался над ней, но, несмотря на улыбку, глаза смотрели зло. — Я имею в виду сексуальные игры, разумеется.

— Замолчи! Ты женатый мужчина, не забывай об этом! — выпалила Агнес.

Их взгляды скрестились, и Агнес показалось, что маска, скрывавшая лицо Энтони, упала. Холодные, пустые глаза смотрели на нее.

— Я уже тебе говорил. У меня нет семьи.

Агнес ощутила неловкость. Разве? Она думала, что Энтони имел в виду Бруно. А как же Франческа и ее ребенок?

— Наш ребенок родился мертвым, — сухо проинформировал Энтони, будто прочитав ее мысли. — Отец скончался три года назад, а Франческа покинула меня следом.

Доброе сердце Агнес наполнилось состраданием, и в порыве нежности она взяла Энтони за руку. Столько бед может разбить сердце даже такому суровому человеку, как Энтони.

— Мне очень жаль... Я не знала.

— Такое бывает. — Он выдернул руку. — Но ты никогда не испытывала к моим близким симпатии, так что я могу обойтись без твоих лицемерных соболезнований. И, пожалуйста, не упоминай больше имя Франчески. Я не говорю о Бруно, конечно.

Зачем она тратила силы на этого человека? Энтони ничего больше для нее не значит. В этот и без того неудачный день он был всего лишь еще одним раздражителем. Но отчего же щека Агнес горела в том месте, где он прикоснулся, а сердце бешено колотилось? Как несправедливо, что мужчина, предавший ее однажды, повелевает ее чувствами! Она подняла взгляд на Энтони и, почувствовав надвигающуюся угрозу своему с трудом достигнутому благополучию, отступила на шаг.

— Ты хочешь поговорить о Бруно. Давай поговорим. — Голос Агнес звучал равнодушно. Она спряталась в скорлупу образа деловой женщины, подняла руку и мельком взглянула на циферблат элегантных золотых часиков. — Но только побыстрее. У меня назначена встреча.

— А ты изменилась, Агнес. — Энтони едва заметно улыбнулся. — Я помню время, когда ты уговаривала меня не уходить. Ты не могла на меня наглядеться, умоляла остаться с тобой.

Агнес побледнела, и каждая клеточка словно окаменела из-за столь бессердечного упоминания об их последней встрече.

— Такого не могло быть! — Однако Агнес не могла не признаться себе, что даже сейчас этот мужчина заставляет ее сердце бешено колотиться.

— Ты знаешь, что лжешь. — Энтони язвительно улыбнулся. — Раз уж ты так занята, я не буду продолжать этот бессмысленный спор. У нас есть гораздо более важные темы для обсуждения, не правда ли, уважаемый партнер?

— Партнер? — ощетинилась Агнес. О чем, черт подери, он говорит?!

— Хорошо. Разыгрывай и дальше святую невинность. Мне это не мешает. Изложу кратко. После того, как ты вложила деньги в театр Бруно, он написал завещание, в соответствии с которым ты являешься его единственной наследницей в случае его смерти.

— О нет!

У Агнес возникло ужасное подозрение. Это не могло быть правдой, но мрачный вид Энтони подтверждал ее наихудшие опасения.

Когда она одалживала деньги Бруно, тот настоял, что напишет завещание, в котором упомянет ее как наследницу, являющуюся дальней родственницей. Завещание должно было действовать до момента выплаты долга.

— О да! — передразнил ее Энтони. — Бруно не изменил завещание. Теперь ты являешься или скоро будешь полноправной собственницей существенной части владений семьи Форнари.

В глазах Энтони светилось нескрываемое презрение. Агнес, с приоткрытым от ужаса ртом, неотрывно смотрела на него. Как это похоже на Бруно! Он вечно обо всем забывал! Он не умел вести денежные дела, Агнес поняла это слишком поздно.

Энтони невесело засмеялся.

— Потеряла дар речи. Это в твоем стиле. Вероятно, и с Бруно ты сумела вовремя промолчать. — Кривая усмешка искажала рот Энтони. — Но сегодня номер не пройдет. Я и Бруно — разные люди.

Агнес находилась на грани истерики. Более грубого, агрессивного самца трудно найти. Агнес кляла Бруно за то, что он втянул ее в это грязное дело.

— Ты находишь ситуацию занимательной? — холодно осведомился Энтони.

Телефонный звонок пришел Агнес на помощь.

— Да. Нэнси, что-то случилось? Лестер? Попроси его подождать пару минут. Мой посетитель уже уходит. — Она искоса взглянула на Энтони, мрачного, как грозовая туча. — Человек, с которым у меня назначена встреча, уже прибыл. К сожалению, тебе придется уйти.

— Лестер Хейкок. Я мог бы и догадаться. Он ухлестывает за тобой с первого дня вашего знакомства.

В голосе Энтони звучало равнодушие, а глаза цинично рассматривали полные чувственные губы, которые манили поцеловать их. Потрясающая красота Агнес в сочетании с хрупкостью точеной фигурки могла свести с ума любого мужчину. Энтони изнывал от желания и злился на себя за это.

— Лестеру явно удалось продвинуться в ваших отношениях, но я что-то не вижу у тебя на руке кольца. Похоже, тебе еще не удалось затащить его к алтарю.

Высокомерие Энтони доводило Агнес до бешенства. Он все еще считал ее ни на что, кроме любовных утех, не годной. Ну что ж, его ожидал большой сюрприз.

— А вот тут ты ошибаешься. — Агнес широко улыбнулась, нарочито выставляя напоказ чувственный изгиб губ. — Лестер высоко оценивает мои таланты. Он сделал мне предложение, но я еще не дала ответ. Возможно, сегодня, за обедом. А теперь, пожалуйста, извини.

Энтони подошел столь стремительно, что Агнес не успела опомниться, как оказалась в его объятиях. Даже сквозь одежду она чувствовала исходящий от Энтони жар.

— Нет, я тебя не извиню, — выдохнул он.

Агнес запаниковала. Ей показалось, что они виделись только вчера и этих пяти лет не было, — Энтони будто повернул время вспять. Она опять ощутила себя совсем юной девочкой, которая была рабой своих чувств. Энтони наклонил голову и поцеловал ее.

— Энтони... нет... — удалось пролепетать Агнес. прежде чем губы Энтони жадно впились в ее нежный рот в грубой пародии на любовный поцелуй.

Несмотря на то, что Агнес ненавидела Энтони, ее тело лихорадочно затрепетало, и она собрала все силы, до последней капли, чтобы выстоять, но и этого оказалось недостаточно. Проведенные в разлуке годы не притупили чувств. Агнес застонала, и Энтони, как только понял, что она сдалась, немного ослабил объятия. Разозлившись, что выдала себя с головой, Агнес вывернулась из его рук.

— Убирайся! — Тон ее был повелительным, но голос дрожал.

Она, как бы защищаясь, скрестила руки на груди и отошла на безопасное расстояние — в дальний конец офиса.

— Боже, это всего лишь поцелуй! С каких это пор тебе не нравится целоваться? — В голосе Энтони слышалась насмешка. — Я ошибся, ты совсем не изменилась. Ты не можешь отказать мужчине. Остается надеяться, что Лестер знает, с кем собирается связать свою жизнь.

От жестоких нападок Энтони Агнес побледнела. Какое-то время прищуренные глаза изучали ее белое как бумага лицо, затем Энтони довольно усмехнулся и произнес:

— Ты, вероятно, не рассказывала Лестеру о нас с тобой.

Ответом были опущенные глаза Агнес. Наконец она подняла голову и посмотрела Энтони в лицо.

— Нас с тобой не существует, — мрачно отчеканила она. — И никогда не существовало, как ты мне однажды заявил, перед своей женитьбой на Франческе.

— Оставь Франческу в покое! И, если хочешь, чтобы Лестер и дальше оставался в неведении, ты сегодня пообедаешь со мной. Я заеду за тобой в шесть часов, мы продолжим нашу беседу. Нам есть что обсудить.

Поддавшись панике, Агнес напрочь забыла о причине, по которой Энтони появился у нее в офисе. Они еще не говорили о завещании...

— Хорошо, — резко ответила она. — Я позвоню в Рим сегодня же. Чем скорее мы разрешим проблемы, тем лучше для нас обоих.

Мысль о том, что Энтони может вернуться в ее жизнь, приводила Агнес в ужас.

— Агнес, дорогая! — Лестер вошел в офис, но, увидев Энтони, остановился и протянул ему руку. — Энтони, опять меняешь обслуживающий тебя банк? — спросил он как бы между прочим.

— Нет, ничего подобного. Частное дело, касающееся моего племянника Бруно. А теперь я должен покинуть вас, извините.

Прежде чем выйти, Энтони посмотрел на Агнес. В его глазах была явная угроза.

Лестер приблизился к Агнес и положил руку на ее плечо, выражая соболезнование и поддержку.

— Вчера, когда мы разговаривали, я забыл сообщить тебе о смерти Бруно. Я узнал эту новость неделю назад. Вы были друзьями; должно быть, это сильный удар для тебя.

Не удар, а трагедия, мысленно поправила его Агнес. Трагедия. Ощущение надвигающейся катастрофы усилилось.

Ланч с Лестером не удался. Агнес вяло ковыряла вилкой поданное блюдо, ее мысли были в смятении. Один поцелуй Энтони поломал все ее планы, разрушил выношенные и обдуманные решения. Еще сегодня утром она думала, что примет предложение Лестера, а теперь все летело в пропасть...

Лестер с пониманием отнесся к ее просьбе дать еще время подумать. Но Агнес видела, что причинила ему боль, и ненавидела себя за это. Лестер был настоящим другом.