Приняв твердое решение и взяв себя в руки, Бренди облачилась в пальто и отправилась к Кармел. Перед уходом она осмотрела ногу кобылы. Опухоль исчезла, и нога больше не болела. Бренди надеялась, что Сол сможет отправиться в путь.

Ледяной ветер трепал ее волосы и хлестал ими по щекам. Тяжелые снеговые тучи нависли над землей. Время уходило, как песок сквозь пальцы.

Поднявшись на ступеньки крыльца, Бренди несколько секунд постояла, оглядываясь. Этот дом и городок стали дороги ей. Сердце сжалось от острого чувства одиночества. Ей будет не хватать Чарминга.

Кармел открыла дверь. На ее всегда оживленном лице был виден каждый прожитый ею год. Зеленые, как у Адама, глаза смотрели на Бренди с сочувствием.

— Входи, девочка, — сказала она, кутаясь в теплую шаль от холодного воздуха, ворвавшегося в холл.

Бренди вошла, но не стала снимать пальто. Она дрожала от холода и отчаяния. Кармел направилась в гостиную, и Бренди пошла за ней.

— Дейни на кухне, помогает Джин делать пирожки с тыквой. Мы можем поговорить наедине.

Подойдя к гостеприимному огню камина, Бренди протянула к нему дрожащие руки. Но холод, охвативший ее, шел не столько снаружи, сколько изнутри, и она боялась, что никакой огонь не согреет ее.

— Я решила уехать, — решительно заявила Бренди.

Кармел ахнула, и Бренди заставила себя посмотреть в лицо пожилой женщине, с которой она так подружилась. Глаза ее горели, но все слезы были уже выплаканы.

— Должен же быть какой-то выход, — сказала Кармел.

Качая головой, Бренди присела на канапе и стала теребить бахрому салфетки на подлокотнике.

— Нет. Я все продумала. Правда.

— Адам еще не знает?

— Нет, — тихо проговорила Бренди, сжимая руки на коленях.

— Подожди, по крайней мере, и поговори с ним. Он небезразличен к тебе, я знаю. Ты так хорошо влияешь на него. Ты должна была заметить происшедшие в нем перемены.

Да, он изменился. Теперь он даже переживает за нее. Но он честно высказывал свои сомнения. Несмотря на свои чувства к ней, эти сомнения все еще у него были. А когда он узнает о ее отце, они укрепятся. Бренди могла противостоять всему городу и их подозрениям, но не сможет вынести, когда выражение враждебности вернется в глаза Адама. Не после того, как эти изумрудные очи взирали на нее с нежной страстью.

— Мы заключили сделку. Несмотря на свое отношение, Адам выполнил ее, хотя ему и хотелось заставить меня уехать. Пришла зима, и я должна выполнить свою часть сделки. Пора уезжать. Чем скорее, тем лучше, — добавила Бренди, глядя в окно на собирающиеся тучи.

— Подожди хотя бы, что он скажет. Может быть, он изменил свое решение.

Бренди смотрела, как по оконному стеклу покатилась растаявшая льдинка, блестя в свете камина алмазными капельками. Так тепло и приветливо внутри дома и так холодно и пустынно снаружи. Зеркальное изображение ее собственного «я». Внутри сердце Бренди превратилось в лед при мысли о том, что она покидает Адама. Но снаружи тело ее горело при воспоминаниях о его прикосновениях.

— Разве вы не понимаете? Я не могу смотреть ему в глаза. Он все время говорил, что я шарлатанка. О, мы с Дейни стали ему нравиться. Но недоверие оставалось всегда. — Бренди взглянула в блестящие глаза Кармел. — Я не вынесу его взгляда, когда он узнает о преступлении моего отца.

— Прекрати, — строго сказала пожилая женщина, вытирая глаза. — Ты не должна винить себя за то, что совершил твой отец еще до твоего рождения. Ты не могла знать об этом.

— Я думаю, глубоко внутри я понимала, что он не совсем такой, каким я представляла его себе. Но я любила папу, а он, несмотря на свои недостатки, был хорошим отцом. Мы с Дейни боготворили его. Я не уверена, что, если бы даже знала, это изменило бы что-нибудь. Возможно, я вела бы себя так же.

Эта неуверенность пожирала ее. Узнав правду об отце, Бренди сотни раз спрашивала себя, как бы это повлияло на нее. Поддалась бы она на его уговоры заняться целительством, если бы знала, что он думает только о барышах?

Глядя на Кармел, сгорбившуюся в ненавистном инвалидном кресле, Бренди могла только гадать.

— Я честно хотела помочь вам, — сказала она, отчаянно желая, чтобы тетя Адама поверила хоть этому.

— И ты помогла — и ты, и Дейни. Да, я чувствую себя намного лучше. Вчера я как раз думала, что, может быть, пора попробовать снова ходить.

— Нет, — крикнула Бренди, широко раскрыв глаза. — Вы не должны делать этого. Вы можете навредить себе.

— Фью! Бедра почти не болят, даже когда очень холодно. Ты знаешь, как давно я не переживала зиму без этой ужасной боли?

Поняв замысел Кармел подбодрить ее, Бренди выдавила из себя улыбку.

— Спасибо, что вы так сказали. Но это не меняет дела. У меня нет дара исцелять людей. Я не умею так хорошо это делать, как мама. Я не могу продолжать брать деньги у людей за то, чем не обладаю.

— Что ты будешь делать?

Пожав плечами, Бренди поборола волну страха, захлестнувшую ее. Что она будет делать? Единственное, чему она обучилась, оказалось обманом. А больше ничего она не умела.

— Найду что-нибудь, — ответила Бренди, радуясь, что ее голос звучит более уверенно, чем она чувствовала себя.

— А как же Дейни?

Сердце Бренди словно сдавило стальным обручем. Сможет она сделать это? Даже ради Дейни? Да, придется. Она все решила.

— Я хочу, чтобы Дейни осталась здесь, с вами.

Лицо Кармел побледнело, рука метнулась к сердцу.

— Ты не можешь так думать.

— Могу. Она заслуживает больше того, что я могу предложить ей, особенно сейчас. Я не понимала до сих пор, но Дейни никогда не нравилось жить так, как мы жили. Для меня наш образ жизни означал свободу. Но для ребенка, лишенного материнской заботы, это было, видимо, пугающим. Вы кое-что не знаете о Дейни.

— Ты хочешь сказать о ее, гм, хобби. Я знаю об этом.

Бренди была потрясена и выпрямилась на канапе.

— Откуда?

— Она сама рассказала мне. Мы болтали, и она призналась, что было бы неразумно продолжать брать чужие вещи. Она понимает, что в таком маленьком городке кто-нибудь обязательно узнает. Она не хотела…

Кармел замолчала и опустила глаза. Комок в горле стал туже, и Бренди спросила с трудом:

— Дейни не хотела, чтобы ей пришлось уехать, да?

Кармел покачала головой:

— Она не хотела причинять тебе горе.

— Дейни действительно очень милый ребенок. Она никогда не хотела причинять мне неприятности, — сказала Бренди. — Но она никогда не могла и остановить себя. До сих пор.

Их взгляды встретились. Сердце Бренди боролось с тем, что выбрал ее разум. Кармел наблюдала за ее безмолвными метаниями.

В конце концов, как всегда, победила любовь к сестре.

— Именно поэтому Дейни следует остаться с вами.

— Она этого не сделает. Эта малышка любит тебя больше жизни. Она никогда не согласится.

— Возможно, это правда, — признала Бренди, улыбаясь при воспоминании о решительном характере сестренки. — Именно поэтому я и решила не говорить ей.

— Нет! — воскликнула Кармел. — Ты не можешь так поступить. Это разобьет ей сердце!

— Сначала она обидится, но в будущем, став постарше, поймет, что я сделала это только потому, что сильно люблю ее. И у нее будете вы. Если вы захотите ее, конечно, — добавила Бренди, сообразив, что Кармел еще не дала своего согласия.

— Ты знаешь, что я люблю это дитя. Я ничего бы так не хотела, как всегда быть с ней. Но она принадлежит тебе. Ты — ее семья. Ты не останешься? Я уверена, что, в конце концов, все образуется.

Бренди хотелось бы верить в это. Если она подумает… Но нет. С самого начала она узнала о честности Адама. Он истерзается, когда узнает правду, и из-за их любви будет чувствовать себя обязанным перед Бренди. Но не сможет забыть прошлое ее отца или не связывать его с тем, чем она занималась.

И даже если Адам откажется попросить ее уехать из-за того, что стало для них общим, все равно их отношения уже не будут прежними. И видеть его, даже слышать его голос будет для нее мучительно после тех прекрасных грез, которые она позволила себе. Без любви Адама она не сможет оставаться в Чарминге.

Страдания Бренди чуть не лишили ее самообладания. Больше всего ей хотелось поддаться на уговоры Кармел. Сердце бешено стучало, умоляя ее остаться. Но умом Бренди понимала, что это только вызовет лишнюю душевную боль. Она решила уехать.

— Позаботьтесь о Дейни. Если сможете, не позволяйте, чтобы правда о папе причинила ей боль. Заставьте ее понять, что с вами у нее будет то, чего я никогда бы не смогла ей дать. Скажите ей, что я люблю ее.

Кармел молча кивнула. По морщинистым щекам ее струились слезы. Она промокала их кружевным платочком, но не могла остановить их поток.

Бренди подошла к ней и встала на колени, горячо обнимая ее.

— Спасибо вам за все!

— Дорогая детка, я буду скучать по тебе.

— Я тоже буду скучать. Сильнее, чем это кажется мне возможным.

— Напиши. Дай нам знать, как устроишься.

Коротко кивнув, Бренди подавила боль.

— Напишу, обещаю вам. Вытрите слезы, а то Дейни поймет, что что-то неладно. Я хочу попрощаться с ней. — Голос Бренди дрогнул на последнем слове, и горло сжалось под напором эмоций. Взяв себя в руки, Бренди поднялась. — Лучше поскорее покончить со всем этим. Я хочу уехать сегодня же.

Ее слова вызвали новый поток слез у Кармел. Бренди улыбнулась и, взяв платок, вытерла их.

— Улыбнитесь. Моя сестра не по годам умна. Она поймет, что вы расстроены.

Когда Кармел успокоилась, Бренди пошла на кухню к сестре. С порога она смотрела, как Дейни и Джин раскатывали сдобное тесто и вырезали его формочками. Модное платьице девочки и темные косички были обсыпаны мукой, на подбородке — жирный след от масла. Дейни склонилась над своей работой, от напряжения высунув кончик языка.

Печет пирожки. Такая простая работа, но такая явно важная для Дейни.

«Теперь у нее есть шанс, — говорила себе Бренди. — Шанс жить нормальной жизнью, как все маленькие девочки. Шанс ходить в нормальную школу, посещать праздники, заводить друзей. Она вырастет и найдет человека, который полюбит ее. Она будет счастлива».

— Привет, — сказала Бренди, улыбаясь, чтобы скрыть свою печаль. Она подошла к столу и отщипнула тесто, чтобы попробовать.

— Бренди, я не знала, что ты придешь сегодня. Мэгги сказала, что тебе надо отдохнуть. Ты больна?

Заставив себя ослепительно улыбнуться, Бренди покачала головой:

— Нет, просто устала. Я плохо спала прошлой ночью.

— Я могла бы вернуться в фургон, — предложила сестренка, но Бренди увидела легкое разочарование, которое девочка не смогла скрыть. Бренди коснулась косички сестры, перебирая пальцами темные пряди.

— Все хорошо. Сейчас мне лучше. Кроме того, ты занята, — добавила Бренди, меняя тему разговора.

Дейни вернулась к своей работе.

— Мы печем пирожки к воскресенью. После службы в церкви будет обед. Ты придешь, да?

Не в состоянии солгать, но, зная, что и правду она сказать не может, Бренди беспомощно пожала плечами:

— Я могу быть очень занята. Но ты иди. И хорошо проведи время.

— С тобой точно все в порядке? Ты странно выглядишь.

— Все хорошо, не волнуйся. Оставь мне пирожок, — добавила Бренди, теребя челку девочки.

Бренди встретилась глазами с Джин и поняла, что служанка заподозрила правду: углы рта опустились, и глаза ее странно заблестели.

— Пока, Джин.

Девушка теребила посудное полотенце и выдавила улыбку.

— До свидания, Бренди. — И неслышно добавила: — Спасибо тебе.

Бренди знала, что после праздника Джин стала часто встречаться с Хершаллом. Счастье подруги на мгновение уменьшило душевную боль Бренди.

Подняв голову в знак того, что поняла, Бренди повернулась и вышла из теплой уютной кухни. У двери в гостиную она помедлила и подняла руку, прощаясь с Кармел. Сердце ее громко стучало, дыхание прерывалось. Бренди прислонилась к притолоке, вдыхая холодный воздух горящими легкими.

На улице мел тротуар перед своим магазином Билл Оуэнс. Хершалл Путнер вышел из шорной мастерской с потертым седлом на плече. «Лимонадный зал» Нелл только открывался.

О, как ей будет не хватать этого городка! Эти люди приветливо встретили ее, с самого начала заставили почувствовать себя одной из них. Бренди сблизилась со всеми за прошедшие недели. Не удивительно, что ее отец никогда не оставался на одном месте слишком долго. Он, должно быть, знал, как тяжело уезжать. Теперь это знала и она, но от этого сердце не перестало болеть меньше.

Закутавшись в пальто, Бренди сошла с крыльца. Ей бы хотелось попрощаться со всеми, но она боялась, что теперь ее плохо воспримут после того, что они узнали о ее отце.

Открывая тяжелую калитку, Бренди улыбнулась, вспомнив тот день, когда Адам перенес ее через изгородь. Понимала ли она тогда, что любит его? Изменилось бы все, согласись она на его предложение прекратить продавать лекарства и остаться в Чарминге?

Теперь это уже не имело значения. Что сделано — то сделано. Сюзанна достаточно ясно дала понять, как воспримут новость жители города. И даже если бы горожане были так же добры, как Мэгги и Кармел, Бренди страшилась только реакции Адама.

Не оглядываясь, она направилась к фургону. Сол встретила ее ржанием и натянула повод. Лошадь достаточно хорошо себя чувствовала и уже устала целый день стоять на привязи.

— Ты готова, а, девочка? — тихо проговорила Бренди.

Она погладила морду кобылы, взяла упряжь и запрягла лошадь. Войдя в фургон, укрепила банки и бутылки на полках, убрала посуду в шкаф и закрыла его на щеколду. Когда наклонилась, чтобы закрыть сундук, стоявший в ногах кровати, ее взгляд упал на что-то желтое. Открыв крышку, она увидела куклу Дейни, которую для девочки сшила их мать. Прижимая куклу к груди, Бренди не понимала, как Дейни забыла про нее. Это была ее самая ценная вещь.

Сжимая куклу в руках, Бренди взяла обрез и вышла из фургона. Взобравшись на сиденье, сунула ружье себе под ноги.

— Давай, Сол! — крикнула она. Вожжи казались чужими в руках после долгого перерыва. Бренди положила куклу на колени и повернула к городу. Она надеялась, что сестренка уже спит.

У дома Кармел Бренди остановила Сол. Спрыгнув, она открыла калитку и поднялась на крыльцо. Бросив последний взгляд на глаза из пуговиц и волосы из ниток, она положила куклу на качалку, где Дейни обязательно найдет ее. Потом, не оглядываясь, Бренди поспешила к фургону.

Город погрузился в темноту. Только местами из окон лился свет. Бренди подняла воротник пальто и смотрела прямо перед собой, направляясь от города на юг.

Словно для того, чтобы стало еще хуже, пошел легкий снег. Бренди подумала: может, остановиться и повернуть назад, но знала, что не сделает этого. Боль в груди усиливалась с каждым шагом, который делала Сол. Бренди уже не хватало сестры. Как картинки в калейдоскопе, перед ее глазами мелькали сцены их жизни. Губы Бренди тронула улыбка: у них были и хорошие времена. Но, подумав это, она сразу поняла, что самым счастливым временем в ее жизни было пребывание в Чарминге.

Бренди снова подумала об Адаме. Даже снег не мог остудить жар, все еще горевший в ней от его прикосновений и поцелуев. Она никогда не пожалеет о минутах, проведенных с ним. Даже понимая, как все обернется, она бы ничего не изменила.

Адам сжал уздечку замерзшими пальцами. Снег начался каких-то полчаса назад, но видимость уже резко ухудшилась.

Он чертыхнулся и посмотрел на небо. Черно-серые тучи совсем закрыли луну. И только слабое свечение белого снежного покрова спасало от кромешной тьмы. Лошадь споткнулась и жалобно заржала. Было бы величайшей глупостью ехать в город. Он должен попытаться добраться до своей хижины, где сможет переждать метель.

Еще бы один час, и он смог бы провести ночь с Бренди. Но снег пошел так быстро, и признаков его конца не было. Адам надеялся, что Бренди спокойно переждет метель в своем фургоне. Когда он уезжал, у нее было достаточно времени, а ей не в первый раз переживать непогоду в своем ветхом жилище. Но он все равно не мог не беспокоиться о ней.

И его беспокойство все росло. Теперь, когда он поддался чувствам, которым так долго и отчаянно сопротивлялся, их невозможно было успокоить. Ему необходимо было видеть ее лицо, касаться ее щек, целовать ее губы. Адаму страстно хотелось обнять и любить ее.

Но перед этим он собирался обсудить с ней их отношения. Это будет нелегко. Ее отказ переехать к Кармел раньше не казался ему таким уж важным делом. Но через несколько часов его стала преследовать мучительная мысль. Если Бренди не может отказаться от жизни в балаганном фургоне, как сможет она когда-нибудь отказаться от своей цыганской жизни?

Адам хотел жениться на ней. Он не соглашался на меньшее. Впервые в жизни Адам хотел связать себя с женщиной. Он представлял их вместе — просыпающимися, любящими, стареющими вместе. Дети, внуки. Все на свете.

Но для того чтобы у них все это было, она должна захотеть остаться с ним. Ей придется отказаться от переездов с места на место. Отказаться от многого. Адам не был уверен, что она сможет или захочет сделать это. Даже ради него.

Тело откликнулось на его мысли, и его обдало жаром. Привыкший к долгому воздержанию, теперь он, казалось, пылал от неутолимой жажды. Но Адам понимал, что ему нужна не просто женщина, он хотел только Бренди. Хотел всегда.

Мысленно он слышал ее смех, видел ее улыбку. Ее жизнерадостность принесла ему душевное удовлетворение. Ее любовь к жизни окрасила в яркие цвета его мир. Впервые за долгое время Адам обнаружил, что смотрит в небо и громко смеется.

Все образуется. Он позаботится об этом. Потребуется время, чтобы она приняла его образ жизни, но теперь, когда он решил, что хочет, чтобы она осталась, времени у них предостаточно.